В тихом омуте

Марина Власова

В тихом омуте

1.

Вероника не слишком любила математику и все с ней связанное, но училась хорошо слушалась маму и папу. А мама и папа настаивали, что дочке нужно поступать на математический после школы. Что это престижно, и невообразимо круто для девушки. Так ей говорили.

А она тянула математику на твёрдую четверку и никак не выше, но классная руководительница прощала девушке ее досадные ошибки по невнимательности. Например, вместо отрицательного числа Ника могла получить в ответе положительное. Ну, подумаешь, знак перепутала. Число-то правильное. Бывает…

Вероника – все же упорная и трудолюбивая, – поддавшись на уговоры родителей, поступила на физмат. О чем говорила не без гордости.

В группе было много мальчишек, и всего три представительницы прекрасного пола. Вероника была самой заметной из них: высокая, стройная, с длинными светлыми, чуть в рыжину, волосами.

Она и одежду выбирала более женственную: юбки, пальто, шарфики. В то время как одногруппницы по любому случаю предпочитали джинсы и футболку, сверху – куртку. Ребята с курса засматривались, но в ухажеры не набивались. Оставались в приятельских отношениях.

У Вероники ещё со школы была лучшая подруга. Аня. Вместе сидели за партой, вместе отмечали праздники. Были и другие подруги, но с Аней почти не было секретов.

– Ань, представляешь, меня на конкурс выбрали. – с порога заявила Ника, заходя в гости к подруге.

– Красоты? – полушуткой, полусерьезно спросила Аня.

–Ума!

Девушки засмеялись и прошли на кухню пить чай. Это уже была традиция: каждую неделю за чаем делиться новостями.

Отучившись два года, на третий, Ника каким-то образом попала на какой-то важный математический конкурс, известный в соответствующих кругах. Из их группы по результатам предварительных состязаний отобрали несколько человек.

В качестве помощи в подготовке к указанному конкурсу деканат выделил дополнительные факультативные часы.

– Так что на следующей неделе встретиться вряд ли получится. Из-за новых факультативов времени на подготовку к занятиям почти не осталось. Не хочется запускать… – грустно подвела итог Ника.

Подготовка шла интенсивно, как обычно, огромный пласт учебного и дополнительного материала нужно было освоить в кратчайшие сроки.

Ника ходила на факультативы исправно. И если другие студенты с ее потока частенько пропускали факультативные (то есть «необязательные») занятия, честно намереваясь «потом все переписать и выучить», то Ника такой привычки не имела, и даже «переписывать потом» одногруппники собирались именно у неё, заранее договариваясь между собой об очередности.

По-правде сказать, несколько раз Вероника оказывалась единственной слушательницей факультативного курса.

Вникая в теорию, она не всегда успевала за ходом мысли профессора, читающего курс. А он, увлёкшись математическими выкладками, чаще не обращал внимания на их доступность и понятность, продолжая записывать на доске формулы или перелистывать слайды презентации.

Профессор. Это слово почему-то прилипло к нему в качестве прозвища ещё до того, как само звание было присвоено, и студенты не только между собой, но и в лицо называли его так при обращении. Справедливости ради, нужно отметить, что звание сие в устах студентов звучало никак не уничижающе, а напротив, выражало уважение.

Профессором, кстати, он стал всего пару лет назад, и многие «знающие люди» прочили ему должность завкафедрой и даже декана в обозримом будущем.

Вероника слышала, что он женат, что жена молода и красива. Так говорили. Были ли у профессора дети Ника не знала, и не слишком интересовалась его личной жизнью.

Ника в очередной раз слушала лекцию в одиночестве, если не считать самого преподавателя. Писать приходилось много. Следить за ходом математической мысли Ника не успевала, и, решив, что попробует восстановить логику по записям, старательно записывала все выкладки в тетрадь, мысленно уже давно покинув скучную аудиторию, скудно освещенную лишь светом от ближайших к доске ламп. Для дальних рядов свет включать не стали по соображениям вездесущей экономии.

Ника, сидя за второй партой (первую она почему-то всячески избегала ещё со школы), слушала вполуха лекцию и поглядывала на часы.

Профессор прохаживался по аудитории, переключая пультом управления слайды. Проектор, свешиваясь с потолка в центре аудитории, бил прямым лучом.

Из-за яркого луча проектора, свешивающегося с потолка в центре аудитории, сумрак по углам аудитории сгущался и становился почти ощутимым.

Непродолжительное молчание лектора вывел девушку из забытья. Она слегка вздрогнула, быстро очнувшись от мерного течения собственных – далеких от темы лекции – мыслей.

Попыталась восстановить в памяти последнюю фразу преподавателя – не был ли задан вопрос? Нет. Она как раз дописывала сказанную фразу, и могла произнести ее дословно.

Непродолжительное молчание – и лекция продолжилась. Ника слегка наклонила голову и искоса бросила быстрый взгляд на профессора. Поняла, что он смотрел на неё, но, поймав ее взгляд, будто смутившись, отвернулся.

Этот, казалось бы, незначительный инцидент глубоко запал ей в душу. Она прокручивала его в памяти раз за разом.

2.

Когда профессор увлеченно рассказывал что-то студентам по своему предмету, казалось, что он не замечает никого и ничего вокруг. И не было разницы, полна аудитория, или слушатель только один.

Но с того дня Вероника заметила незначительную для других, но много значащую для неё самой перемену. Теперь профессор читал свои лекции, обращаясь именно к ней. Не глядя в упор, а вот так, подспудно, изредка бросая взор при объяснении, задерживая взгляд чуть дольше на ней, чем на ее одногруппниках.

Она много раз спрашивала себя – правда ли это, или иллюзия, не подкреплённая ничем, кроме вольных девичьих мечтаний.

– Ань, как думаешь, у меня какая-нибудь паранойя? Ну, не может это быть взаправду.

– Да? И почему, интересно?

– Как это – почему? У него – жена. Говорят, красивая.

– Ника! Это вообще не аргумент!

– Для меня – аргумент.

На следующей неделе Вероника сильно простудилась и взяла больничный.

Расслабиться она себе не позволила: на носу конкурс, к которому она столько готовилась. И так по-болезни придётся пропустить несколько последних лекций.

Укутавшись в тёплый плед, с чашкой ароматного травяного чая в одной руке и тетрадкой – в другой, Ника зубрила математику.

Ей не хотелось подвести своего профессора.

Едва эта мысль коснулась ее разума, как девушка вздрогнула, будто обожглась.

«Своего… С чего это он мой?» – мысленно спорила сама с собой Ника. И сама же понимала, как это глупо.

Через несколько дней Нику навестила подруга. Поедая на кухне пахнущие Новым годом мандарины, девушки разговорились:

– …ну, давай после пар проследим за «твоим» профессором. Может, узнаем что-нибудь интересное…

– И ничего он не мой! – по-детски возмутилась Ника. – и вообще, он на машине. А мы?»

– Тогда пригласи его куда-нибудь, – не унималась Аня.

– Ты что?! Куда я могу его пригласить? В деканат?

Аня чуть не подавилась от смеха:

– Почему в деканат?

– Потому что мы не разговариваем. То есть, разговариваем, конечно, – запуталась в объяснениях и смутилась девушка, – но только по теме занятия. Не на личные темы, понимаешь?

– Понимаю, – отозвалась подруга, – я шучу просто. Хотя в каждой шутке…

– Ну ты хоть сама о чем-нибудь с ним заговори. Глядишь, слово за слово, он тебя сам пригласит. Покататься на машине, сходить в ресторан. Хотя… А вдруг он окажется маньяком, – не унималась Аня.

– А он и есть маньяк, – со вздохом умиления ответила Ника. – Он до мании любит свою математику. Даже не представляю, как жениться-то умудрился…»

Аня хитро прищурилась. Ника опустила глаза. Смутилась. Никуда она его не пригласит, конечно. И он ее не пригласит. Да с чего ее приглашать? Может, ей вообще все показалось… Может, и не было никаких «особых» взглядов. Наверняка это она сама себе все напридумывала…

3.

Последнее факультативное занятие перед конкурсом – как раз накануне – носило больше организационный характер: рассказывалось, что можно принести с собой, чего нельзя, во сколько и куда приходить и т.д.

Все участники конкурса были на этом занятии в полном составе.

Подводя итог, профессор на минуту задержал взгляд на Веронике, и сказал, впервые прилюдно оказав ей знак внимания: «С выздоровлением. Рад, что вы поправились и присоединитесь к нашей команде завтра».

Ника была смущена и польщена этим знаком внимания. Это было неожиданно, но приятно. И в то же время совершенно «ничего не значило». Но она смутилась и покраснела.

Профессор же продолжал: «Все свободны. А вас, Вероника, разрешите задержать еще на несколько минут. Надеюсь, вы не слишком спешите?»

После того, как все студенты разошлись, и за последним закрылась дверь, Ника подошла к столу преподавателя. Тот встал, опустил глаза на тетрадь, которую держал в руках, и заговорил:

– Вы не слишком удачно написали прошлую контрольную, и после пропустили несколько занятий. Вас выбрали представлять наше учебное заведение на ежегодном областном математическом конкурсе среди студентов вузов. Если у вас остались какие-то вопросы, или что-то непонятно по темам, лучше выяснить все сейчас.

Их взгляды встретились. Повисло неловкое молчание.

– Можно? – Вероника протянула руку к тетради, которую профессор до сих пор держал в своих руках, и, казалось, не собирается отдавать.

– Да, пожалуйста!

Девушка пробежала взглядом по исписанным страницам. В некоторых местах были исправления красной ручкой:

– Н-нет. Вопросов нет. Все понятно. – вопросов было много, но все не по теме, – хотя… – Ника осознала, что они стоят сейчас и смотрят друг другу в глаза, а их первый разговор наедине сейчас закончится, так и не начавшись. И встречаться они будут теперь намного реже: факультатив закончился.

Она быстро, не думая, назвала первую тему, что пришла на ум.

Единственное, на что Ника рассчитывала – это побыть рядом чуть дольше.

Ей самой себе было стыдно в этом признаться. Ей хотелось быть с профессором рядом, хотелось ловить его молчаливые взгляды. Хотелось мечтать.

И в мечтах он не был женат. Потому что ей совсем не хотелось сложностей, не хотелось причинять боль своими светлыми чувствами.

Словом, чувство было самое платоническое. Без намёка на то, чтобы перейти в разряд «пережитого». И Ника лелеяла это чувство, не желая отпускать. И понимая, что оно вот-вот разрушится внешними обстоятельствами, на которые никак не повлиять…

Все это пронеслось в ее голове за секунду. И выражение его лица подсказало ей, что и он испытывает схожие чувства. Или?

4.

Они стояли у доски в опустевшей аудитории.

Он – преподаватель математики – высок, широкоплеч, хорош собой, с волевым подбородком, прямым носом, чёрными бровями и волосами. Хотя на висках уже есть по десятку седых волосков в его 38 лет. Всегда спокоен, вежлив, аккуратен и пунктуален.

Она – миловидная белокурая длинноволосая и длинноногая третьекурсница физмата. Прилежная, старательная, серьезная девушка. Дружелюбная, но шумных компаний избегает. Одевается стильно и со вкусом.

Они оба искали повода задержаться в этой аудитории подольше, благо подготовка к предстоящему математическому конкурсу открывала перед ними широкие возможности. И для обоих математика была лишь предлогом.

Он записывал маркером на доске уравнения и, как мальчишка, боялся взглянуть на неё. Она – кажется, она стояла слишком близко к нему и смотрела больше на него, чем на уравнения. Но больше всего в глаза бросалось… его обручальное кольцо.

Оно делало своего обладателя недоступным, будто он находился в этот миг не здесь, а на другом краю Вселенной.

Веронике предстояло на следующий день вместе с другими студентами отправиться на математический конкурс и представлять на нем свой вуз. Девушка основательно подготовилась и могла претендовать на высокие баллы.

Сверхурочная работа профессора по подготовке будущих конкурсантов давала свои результаты. А высокие баллы студентов открывали перед вузом новые перспективы и поднимали престиж заведения.

Но в этот момент, находясь наедине, Веронике было сложно ухватить логическую нить рассуждений профессора, как она ни старалась.

Мысли вихрем проносились в ее голове и будоражили, не позволяя сконцентрироваться на предмете.

«Как там Аня говорила? Пригласить его куда-нибудь?..»

«Ну, почему он женат? Как это все усложняет…»; «А вдруг я все себе напридумывала, и профессор вовсе не проявлял ко мне никакого особого внимания…»; «Интересно, что его жена думает, когда он так задерживается… и вообще, какая она из себя?», «… надо было проследить за ним по предложению Ани, теперь бы знала больше о нем»; «интересно, а как он… Так, стоп!»

Понимая, что мысли убежали слишком далеко от математики и сдерживать их не удаётся, Ника вознамерилась извиниться и уйти домой.

Но в этот момент профессор и сам остановился, повернулся к девушке и, улыбнувшись, произнёс:

– Наверное, я вас сильно задержал. Прошу прощения. И спасибо, что скрасили мой вечер.

«Что???»

– Разве вам не надо домой? – пролепетала Ника первое, что пришло ей на ум. – Вернее… вас же, наверное, ждут…

– Как и вас. Наверное. – улыбка стала грустной.

Вероника спохватилась:

– Ой! Извините, это вам пришлось из-за меня задержаться. Спасибо, что ещё раз объяснили тему, мне теперь все ясно… – засуетилась девушка.

– Вероника! – он решительно ее прервал, шагнув к ней, и, вдруг остановился, стушевавшись:

– Постарайтесь сегодня хорошенько отдохнуть, чтобы завтра быть в форме и набрать побольше баллов. – И все это, глядя Нике прямо в глаза, стоя на расстоянии вытянутой руки.

– Хорошо, – выдавила из себя улыбку Вероника. – Тогда… увидимся завтра?