Помоги проекту - поделись книгой:
Петя, едва проснувшись, начал скреплять спиннинг.
Саша с удовольствием пошел бы сейчас в деревню, но его друг был неумолим:
— Вот теперь-то и начнется настоящий клев!
Саша уже понимал, что такое настоящий клев.
Хороший рыбак приходит на облюбованное место к вечерней зорьке. Он всегда скажет, что это время настоящего клева. Но приди к его костру, когда стемнеет, и спроси, каков был улов, — он ответит, что клева еще не было, настоящий клев наступит утром. Приди к нему в полдень, когда рыба отдыхает, и спроси, каков был утренний клев, хороший рыболов сразу ответит, что клева еще не было, настоящий клев наступит под вечер. И не думай, что рыболов скрывает свою добычу. У него в ведерке действительно нет ни одной рыбки. Но это его не огорчает — он-то знает, что'настоящий клев еще наступит.
А когда выходной день кончится и рыболову волей- неволей приходится смотать удочки, он весело скажет, что настоящий клев наступит через недельку, перед дождями.
Если встретиться с этим рыболовом через неделю — ведь все рыболовы постоянно встречаются, — он скажет, что настоящий клев еще не наступил, но несомненно скоро наступит. Иной рыбак ловит рыбу уже десять лет и ни разу не приносил домой ни одной рыбки, но он все равно знает, что придет пора настоящего клева и для него.
Как-то, еще весной, Саша спросил у Пети: как это получается, что столько рыболовов ловят рыбу, а она все не переводится? И Петя объяснил ему, что многие рыбаки подолгу ждут настоящего клева, но они-то, Саша и Петя, ждать не станут, потому что у них есть всякая снасть. Не пойдет рыба на одну — они попробуют другую. И на Сашину долю достанется столько щук, сколько он пожелает наловить.
Вот почему Саша не протестовал, когда Петя заявил, что, по его мнению, сейчас-то и начнется настоящий клев. Он только поежился немного.
Костер давно погас, а душ с березки, хоть и теплый, холодил тело. Саша терпеливо насаживал выползков на донные удочки. Спиннинг Петя ему больше не доверял.
Было все еще темно, когда они закончили подготовку к рыбной ловле. Река спряталась под белой пеленой, в которую не хотелось окунаться. Но когда Саша собрал удочки, а Петя приготовил спиннинг, оба медленно полезли с косогора в это неподвижное белое густое молоко.
Петя размахнулся спиннингом и вдруг застыл на одной ноге с занесенным над головой удилищем. Саша взглянул на товарища, потом немного пониже, под пелену тумана, чуть приподнявшегося над рекой, и тоже замер от удивления. Река исчезла…
Туман продолжал клубиться, поднимаясь по косогору. Но как ни заглядывали ребята под толщу тумана, как ни вытягивали шеи, чтобы посмотреть сверху, через его гребень, реки не было. Видны были только съежившиеся водоросли, черный ил да коряги. Саша испуганно воскликнул:
— Где же река?
Петя, все еще держа удилище спиннинга на весу, сделал шаг вперед и осторожно пощупал дно. Чавкнул ил, нога погрузилась по щиколотку, но воды не было.
— Что же это все-таки значит? — спросил Саша, когда ребята вылезли обратно на косогор.
— Не знаю. /Может, катастрофа?
— Вот еще, «катастрофа»… Какая может быть катастрофа! Если бы произошло землетрясение, так мы бы слышали толчки… И вообще, мы не в Средней Азии, там еще бывают катастрофы. А здесь, под Москвой?..
И вдруг Сашу осенила догадка:
— Постой, постой! Ты не читал в газетах, не строят ли возле Преславного гидроэлектростанцию?
Петя об этом ничего не читал.
— Вот видишь, — упрекнул его Саша, — увлекся своими рыбалками, а газет не читаешь.
— А ты сам? Тоже ведь не читал. Если бы читал, так не стал бы спрашивать.
Упрек был справедлив, и возразить Саше было нечего. Медленно собрали они свои пожитки, очистили одежду и обувь от ила и грязи и поплелись в ту сторону, где вчера виднелось село. Вдруг Петя остановился, испуганно окликнул Сашу:
— Саша, посмотри-ка, что это там такое?
Над тем местом, где было село, виднелось огромное зарево.
— Бежим скорее!'—закричал Петя. — Может, мы успеем помочь людям.
Но Саша уже понял, что это такое. Он вздохнул и укоризненно сказал:
— До чего же ты, Петр, отсталый рыболов! Газет не читаешь, электрический свет от пожара не можешь отличить… Слышишь музыку? Это вчерашний оркестр!
Взглянув на Петю, Саша замолчал. Он прочел в глазах товарища признание своей вины. Петя все понял: Вер- тушинку перегородили плотиной.
Но долго еще, шагая молча, Саша упрекал себя в слабости характера. Ну, зачем он пошел на эту нелепую рыбалку! Надо было сначала приехать в колхоз, познакомиться с людьми, узнать, что там происходит. Тогда бы не было такого конфуза, не пришлось бы идти через село в этаком виде, а главное, можно было бы побывать на колхозном празднике.
Глава 9
Страшная месть
Ребята медленно шли к селу, которое уже перестало светиться. Электричество выключили, оркестр умолк, и по дороге запылили обратно к станции вчерашние машины. Праздник, повидимому продолжавшийся всю ночь, окончился.
Рыболовы грустно переглянулись. Один раз представилась им возможность погулять на колхозном празднике, но и ту они упустили!
Петя шагал впереди в покоробившейся фуражке, торчавшей на самом затылке, в помятых брюках, которые, высохнув, стали ему коротки. Саша подумал, что, наверно, и он выглядит таким же смешным.
Тропка вилась среди поля и вывела ребят на бугор. Перед ними, до самого горизонта, блестело на солнце озеро. На ближнем его берегу лежало село, огни которого ребята видели с реки.
Перед селом был большой фруктовый сад, где-то вдали сливающийся с лесом. Лесу этому не было конца — он опоясывал озеро и уходил далеко за горизонт. Справа петляла та самая речка, на берегу которой они начали свой отпуск. С холма видны были новая плотина и поднятые вверх новые деревянные шлюзные ворота, из которых пенным потоком рвалась вода.
Русло речки, которое ребята недавно видели обмелевшим, постепенно опять заполнялось водой. Должно быть, за ночь водоем гидростанции был заполнен до предела, и теперь электрики снова позволили реке бежать по старому пути, к большому озеру. Уже все черные ямы были заполнены, скрылись прибрежные коряги, опять заблестели водоросли.
Если бы на ботинках ребят не было следов черного донного ила, им трудно было бы поверить, что всего лишь какой-нибудь час назад они видели дно этой реки.
А река словно хотела оправдать свое название — Вертушинка — и вертелась и пенилась, опять дразня рыболовов и суля им «настоящий клев».
— Может, вернемся? — испытующе спросил Саша.
— Куда?
— Поудим?
— Какая сейчас тут рыба! Она вся в озеро отстаиваться ушла! — не чувствуя подвоха, простодушно ответил Петя.
— А если бы не ушла, ты бы так и остался на речке?
— Ну и что же?
— А то, что надо людьми заниматься, а не рыбой! — сердито ответил Саша и зашагал вперед.
— Да ведь я ничего не говорю… — примирительно забормотал Петя и пошел за ним.
Вскоре они подошли к саду. Коренастые, раскидистые яблони стояли у самого проселка. Сад не был даже обнесен забором. Саша остановился, любуясь золотисто-розовыми яблоками-скороспелками, которые оттягивали ветви чуть не до земли.
— Мичуринские, наверно. Смотри, как рано созрели!
— А сад-то совсем без надзора. — Петя протянул было руку к дереву.
— Оставь! — рассердился Саша. — А вдруг где-нибудь рядом сторож!
Петя отдернул руку.
Пройдя шагов двадцать, они увидели среди яблонь шалаш, возле которого дремал старичок. Старичок сидел на обрубке дерева, над его головой висело ружье. А поближе к дороге на столбе висел плакат с надписью:
— Вот это да… — удивился Петя. — Как здорово! Хочешь съесть яблоко — пожалуйста!
— А сторож зачем же? — кивнул Саша на шалаш.
— А это — чтобы в людях капиталистические пережитки не разыгрывались! — пояснил Петя и сорвал два яблока — себе и Саше.
Саша еще раз оглянулся на шалаш, но старик продолжал дремать.
— Нет, Сашок, тут все правильно. То, что я сорвал яблоко, колхозу не убыток, а вот если настоящий вор вздумает поживиться колхозным добром, ну такого можно и ружьем постращать. А ты знаешь, на новых лесных полосах деревья сажают вперемежку с фруктово-ягодными. О ком заботятся? О нас!
— Почему это о нас?
— Ведь мы при коммунизме жить будем!
Саша не успел-ответить. Из сада выплыла длинная мажара — телега с деревянным коробом, — на которой навалом были насыпаны те же сладко пахнущие розовато-золотые яблоки. На мажаре сидел возчик, похлестывавший лошадку кнутом. Выехав на проселок, лошадка побежала рысью. Дорога шла под откос.
Вдруг из придорожных кустов раздался молодецкий свист, испуганная лошадь поскакала, и с мажары градом посыпались яблоки, поднимая с дороги фонтанчики пыли. Из кустов и из глубокой канавы, как из засады, выскочила ватага ребят в белых рубашках и синих трусах и накинулась на яблоки.
Возчик далеко внизу грозился кнутом и что-то кричал, но не мог остановить лошадь. По дороге катился клубок пыли — это ребята собирали добычу.
Петя и Саша переглянулись и бросились вперед. Но едва они приблизились, как ребята разбежались. На дороге остался лишь один мальчик лет восьми, у которого не было ни единого яблока. Слезы обиды текли по его запыленному лицу. Остальные скрылись в лесной полосе, и только шелест ветвей свидетельствовал о том, что сорванцы еще тут.
— Вот тебе и воспитание! — воскликнул Саша и обратился к малолетнему правонарушителю: — Ну, что плачешь? Отколотили? Или обидно, что яблок не досталось? Как тебя зовут?
" Парнишка засопел, растер по щекам пыль, смешанную со слезами, поглядел исподлобья и ответил:
— Я не плачу. Меня не колотили. Яблоки Ленька забрал. Я из детдома. Боря.
— Смотри. пожалуйста, в каком порядке отрапортовал! — усмехнулся Петя.
А Саша так и замер. Какой Ленька? Неужели его братишка пускается на такие проделки?
— Объясни, зачем вы это сделали? — строго спросил Саша. — В саду висит плакат — каждому разрешается сорвать яблоко, — зачем же вы на возчика напали?.
— Мы не нападали. Это Ленька нас уговорил отомстить председателю.
— Председателю? — удивился Петя. — Постой, постой, Сашок, тут, кажется, у кого-то и в самом деле не хватает сознания… За что же вы ему мстить собрались?
— Как же! Все наши ребята в саду работали, а когда скороспелка созрела, ее на базар возят, нам-то в детдом ни одного яблока не дали.
— Ну что ты, Саша! По-моему, они правы.
— Нет, не так надо воспитывать детей! Я бы этому Леньке уши оборвал сначала, а уж потом стал разбираться, кто прав, кто виноват.
— Оборви, оборви, мальчик! — вдруг просиял Боря. — Вон он, Ленька, под кустом сидит. Он больше всех яблок набрал.
— А ну, озорники, вылезайте сюда! — скомандовал Саша. — Не бойтесь, бить не станем.
На призыв никто не откликнулся.
Саша повторил:
— Вылезайте! Кто тут Ленька?
Вдруг пронзительный визг «Са-аша-а!..» раздался в кустах, и оттуда вылетел синеглазый, с коротким носиком, коренастый парнишка. Не добежав до Саши, он крикнул:
— Ребята, это мой брат! — и повис на шее у Саши, ощупывая его руками, словно не веря, что это действительно его долгожданный, родной, единственный брат.
Из кустов высыпала вся ватага. Их было человек десять, от восьми до двенадцати лет. Ребята приближались с опаской.
— Ну, здравствуйте, здравствуйте! — приветствовал их Саша, пытаясь унять свое волнение от неожиданной встречи с братом.
Лучше было бы нм встретиться где-нибудь наедине. Тогда Саша и потрепал бы братишку за вихры и поцеловал бы его, а перед всей этой ватагой, да еще после такой их шалости неловко пускаться в нежности.
— Ну что же, Саша, познакомь меня с братом-разбойником!
— Знакомься, Леня: это мой друг, Петя Забавин.
Леня поздоровался и тотчас же опять прижался к брату. Впрочем, Петю сразу обступили другие ребятишки, разглядывая его фуражку с эмблемой училища, его форменную гимнастерку, рюкзак и черный футляр.
Боря, молча стоявший в стороне, вдруг обиделся:
— А хотели уши надрать! — и засопел носом.
Леня осторожно отодвинулся от брата.
— Уши драть, может, и не следует, — сказал Саша, — а вот наказать вас за проступок надо обязательно… Ну-ка, скажи, что это за нападение?
— А почему нам яблок не привезли? — запальчиво возразил Леня. — Обещали, обещали, да на базар повезли!
Поделиться книгой: