Щука с золотыми сережками

Профессор взглянул на ученика ремесленного училища, который задал этот вопрос, улыбнулся и ответил:

— С точки зрения ихтиологии предельный возраст рыбы не имеет никакого значения. Ученых и практиков рыбоводов интересует только созревание рыбы, достижение ею товарного веса. При нашей технике рыболовства рыба не может дожить до естественной старости, она будет выловлена раньше.

Петя почему-то нахмурился. Он, видимо, был неудовлетворен таким объяснением. А профессор снова заговорил о метках:

— Мы в настоящее время метим десятки тысяч рыб. Мечение стало одним из основных методов определения пространств, на которых расселяются различные виды рыб.

При помощи мечения мы определяем также пути рыбьих стай, а это позволяет научно обосновать места лова рыбы. Многие рыбы постоянно передвигаются с места на место, или, как говорят ученые, мигрируют. Например, сельдь- бешенка, меченная на Каспии, вылавливается на Каме. Осетры доходят по Волге до Горького. Лососевые, меченные в Тихом океане, попадаются в Баренцовом море. Таким образом, мы определяем круг их распространения (по- научному — ареал) и указываем места, где следует ловить ту или иную рыбу. Поэтому долг каждого рыболова, поймавшего меченую рыбу, — немедленно отправить метку на станцию, где была помечена рыба, заполнив все графы вложенной в метку анкеты. Собранные. на станции метки дают богатейший материал для научной работы.

Лекция была так занятна, что Саша не жалел о потерянном времени. Что же касается Пети, то он был явно недоволен профессором. Двухсотлетние щуки окончательно поразили его воображение.

Профессор Ильинский закончил лекцию, и Саша шепнул приятелю:

— Пора идти…

Каково же было его удивление, когда Петя встал и задал профессору вопрос:

— А как будут размножаться осетровые рыбы, когда на Волге поставят плотины?

Профессор ответил очень подробно:

•— Сейчас ученые-рыбоводы занимаются решением этой проблемы. Первый путь — это искусственное разведение осетровых рыб и выпуск мальков в старые места роста молоди. Как я уже говорил, делается это в Саратове и Астрахани. Второй путь — устроить для осетровых специальные рыбоходы в плотинах… Рыба всегда идет одним и тем же путем, как и перелетная птица. Так вот, для того чтобы сохранить естественный путь рыбы, в плотине предполагается оставлять такой шлюз, который будет открываться на время весеннего хода рыбы к нерестилищам. Очень возможно, что будут использованы оба эти проекта… Есть еще вопросы?

Петя снова встал и спросил, метил ли рыбу царь Петр Первый.

— К сожалению, об этом ничего не известно, — ответил профессор.

Вопросов больше не было.

Профессор начал снимать со стены карту рек и озер, изображения рыб, раков, насекомых и тех мельчайших микроорганизмов, которые назывались, как только что узнал Саша, планктоном и служили кормом для рыбы.

Друзья пошли к выходу. Наконец-то Саша мог выразить Пете свое возмущение:

— И куда ты полез с такими глупыми вопросами! Нашел о чем спрашивать! У тебя только один Петр на уме. А у Петра и без рыбы дела хватало.

Петя горячо возражал:

— Петр не только делом занимался — он и развлекаться умел. Ты же слышал, что говорил профессор, — это была царская забава. Вот как хочешь мне доказывай, а я уверен, что Петр тоже метил рыб! Только его рыб еще никто не выловил, поэтому ничего и не известно.

— Сказал тоже! С тех пор больше двухсот лет прошло… Если бы он и метил, так те щуки давно умерли.

— А может быть, Екатерина Вторая метила? — не унимался Петя.

— Она дневники писала, — если бы метила, так об этом в дневниках было бы. Она любила похвастаться своими делами.

— Н-да… — промямлил Петя, и Саша понял, что нс убедил друга.

Ребята вышли на улицу и начали совещаться, куда им направиться. Только что проехала поливочная машина. Солнце било в глаза — и сверху и отражаясь от мокрого асфальта.

— А вы, мальчики, наверно, рыболовы? — спросил густой голос.

Ребята обернулись и увидели профессора Ильинского. Он стоял рядом с ними и ожидал машину.

— Рыболовы! — ответил Петя. — У нас даже спиннинг есть!

— Спиннинг — хорошая снасть. И что же, на каникулах будете рыбачить? Куда поедете?

— Мы еще не придумали.

— Тогда загляните ко мне, посоветую, — сказал профессор, как будто угадав, что Петя об этом только и мечтал. — Запишите адрес. Я тоже двадцать лет назад учился в ремесленном, только тогда мы назывались фабзай- цами.

Петя достал из кармана записную книжку.

— Может быть, и вы станете ихтиологами! — улыбнулся профессор.

— Нет, я буду электриком! — возразил Саша.

— Тоже неплохо! Но имейте в виду, молодой человек, что теперь применяется и электрический лов рыбы, так что электрики нам тоже нужны.

— Электрический лов? — удивился Саша.

— Вот зайдете ко мне, я вам и расскажу все подробно, — засмеялся профессор и шагнул к машине.

Шофер уже ждал, открыв дверцу.

— Так записывайте: Брюсовский, девять, квартира один. Приходите!

— Обязательно придем! — крикнул Петя.

— Только сначала позвоните по телефону: Б 9-90-49. Ясно?

— Ясно, товарищ профессор!

Машина скрылась. Саша сердито посмотрел на приятеля:

— Ты в самом деле пойдешь к нему? Пойдешь мешать ученому?

— Ученые любят, когда им мешают, — уверенно ответил Петя. — Им надо отвлекаться от науки и изучать жизнь.

— Подумаешь! Какую жизнь ты ему откроешь?

— А ты слышал, он тоже был учеником ремесленного! Вот мы и расскажем ему, как теперь ремесленники учатся… Кстати узнаем, куда поехать на рыбалку.

— Иди один! — рассердился Саша. — Я занятому человеку не стану мешать.

— Да будет тебе прежде времени злиться! Не пойдешь — и не надо. А сейчас пора на книжный базар идти.

Ссора было вспыхнула, но тут же потухла.

Глава 3

Находка на прилавке

Книжный базар был в разгаре.

Вдоль Пушкинского бульвара стояли ларьки и киоски с книгами. Казалось, что на бульвар выплеснулся книжный прибой и упал, разбившись на зеленом берегу. Не уместившись на прилавках, книги заполнили столы и грудами легли на землю. Склонясь над книгами, стояли люди, перебирая их, перелистывая, заворачивая в бумагу приобретенное богатство. Иной читатель, найдя что-то интересное, поглощал страницу за страницей, облокотясь на прилавок и не замечая, что мешает и продавцу и покупателям. Впрочем, в такой день никто не обижался на читателя, если даже он случайно облокотится не на прилавок, а на чью-то спину. Ничего нет интереснее праздника книги для любителей печатного слова!

Среди взрослых шныряли ребятишки, будто стайки воробьев перепархивая с места на место. Петя и Саша шли чинно и спокойно. Они уже вышли из того возраста, когда можно шнырять между взрослыми. Они сами получили право считать себя взрослыми. У них в кармане заработанные деньги, у них есть определенная цель: найти на книжном базаре нужные им книги. Уж они-то знают, чего хотят! Их не оглушишь свистульками и треском стреляющих шариков, не удивишь полетом воздушных шаров и мячамгг, прыгающими на резинках.

Над базаром, шумным, говорливым, текучим, пылает солнце, шелестят липы, а из окон домов выглядывают головы зрителей, на балконах стоят наблюдатели: в Москве на каждое зрелище найдутся сотни любопытных!

Друзья, переходя от прилавка к прилавку, нагрузились книгами. Саша приобрел несколько книг по электротехнике и энергетике. Петя отыскал жизнеописание своего любимого героя и купил даже военный устав, написанный самим Петром. Теперь они медленно брели вдоль прилавков, лишь изредка перелистывая ту или иную книгу, как сытый человек лениво рассматривает вкусные вещи в витрине, не зная, чего же еще ему попросить.

Саша долго выбирал, что бы ему купить в подарок Лене Орловой. Юра Королев, как и полагается придирчивому капитану, не отпустил ее на книжный базар. Завтра соревнование, а какой же уважающий себя капитан отпускает на берег команду корабля перед выходом в плавание! И Саша задумчиво листал книги об актерах и актрисах, пока ему не попалось «Искусство грима». Тут он выложил на прилавок десять рублей и присоединил покупку к своим приобретениям. В этом был-несколько жестокий умысел: Лена так уверена в своих способностях, что иной раз, идя в город, подмалевывает брови, губы и даже щеки. И сколько Петя ни выговаривает ей за это, она только поджимает губы. Так пусть ей эта книжка будет предостережением! В ней на тридцать второй странице написано: «Излишнее употребление грима ведет к порче кожи». Саша подчеркнул эту строчку своей шариковой ручкой.

В это время Петя нагнулся к уху Саши и прошептал:

— Смотри, что я откопал!

Саша увидел пожелтевший рисунок с бурыми пятнышками на полях, должно быть долго лежавший где-нибудь в подвале. Он был сделан очень плохо, неискусной рукой. Художник их школьной стенгазеты рисует куда лучше. В рисунке не было ни пропорции, ни фона, ни композиции. Изображено было судно старинной оснастки, а вдали, должно быть, верфь, на которой было еще несколько судов, поднятых на бревенчатые клети. На палубе первого судна стоял непомерно высокий человек в старинной одежде и при шпаге. Он держал что-то в руках, а рядом с ним на палубе находилась бочка.

— Ну и что? — равнодушно спросил Саша.

— Чудак, это же гравюра! Это же Петр Первый!

— Не вижу! На нем не написано.

— Это и так понятно! Ты только присмотрись!

— Ничего не понятно. Просто вырван листок из какой- то книжки — и все. А изображен, может, и не русский, а какой-нибудь капитан Кук.

— Сам ты Кук! — обиделся Петя и спросил у продавца: — Сколько стоит эта гравюра?

— Двадцать рублей! — Продавец, наверно, только и ждал такого любителя, как Петя, чтобы сбыть эту залежь.

— Пойдем, пойдем! — потащил Саша друга, опасаясь, как бы он и в самом деле не купил гравюру. За двадцать рублей можно было купить «Тихий Дон» или, уж если он очень хочет, роман Толстого «Петр Первый».

— А если дешевле? — не унимался Петя, уцепившись одной рукой за прилавок, чтобы Саша не оттащил его, и все еще держа в другой злополучную гравюру.

— У нас без запроса, — ответил продавец и показал на вывеску: «Букинистическая книга Москультторга».

— Знаю я, как они без запроса торгуют! — иронизировал Саша.

— Отстань! — рассердился Петя.

Он боялся, чтобы кто-нибудь не перебил его покупку^ и косил на других покупателей испуганными глазами. Он шарил по карманам, вытаскивал оттуда какие-то записки, пропуска, но денег не было. Наконец он нащупал бумажку — увы, всего-навсего пять рублей.

— Дай взаймы пятнадцать рублей… — умоляющим тоном обратился он к Саше. — Вечером отдам. Схожу в сберкассу и отдам.

Саша сжалился:

— Да ладно уж, не хнычь. Вот, возьми. И зачем только тебе это старье?

Продавец, получив деньги, ловким движением завернул гравюру рулоном и любезно спросил:

— Может быть, еще что желаете? Есть портреты героев восемьсот двенадцатого года. Есть исторические гравюры о великих битвах и мореплаваниях.

— Пойдем, пойдем! — испугался Саша — он уже отдал Пете все оставшиеся у него после покупок деньги.

Петя отошел от прилавка, держа гравюру так, словно у него могли ее отнять.

Когда они оказались у памятника Тимирязеву, Петя облегченно вздохнул и спросил:

— Знаешь, что тут нарисовано?

— Откуда мне знать! — пожал плечами Саша.

— Тут нарисовано, как Петр Первый метит рыбу! Вот посмотри… — Петя развернул гравюру. — Что у Петра в руках?

— У этого долговязого человека, которого я никак не могу признать Петром, в руках подзорная труба.

— А вот и нет! Это меченая рыба. И он бросает ее за борт в честь спуска на воду нового корабля. Хочешь, пойдем сейчас же к профессору Ильинскому, и он подтвердит, что это так.

— Вот еще, стану я профессора беспокоить из-за таких пустяков! — возмутился Саша. — Это либо подзорная труба, либо тесак, а может быть, он вынул шпагу и кричит, как Колумб: «Там земля!» Еще надо доказать, что это Петр Первый!

— Взгляни на ^отфорты и на мундир, — не унимался Петя. — Ясно же, что это форма Преображенского полка!

— Когда Петр командовал флотом, он носил форму шаутбенахта флота, то-есть морскую форму, — ответил Саша, пользуясь сведениями, полученными от приятеля же. — Может быть, это работорговец или завоеватель Индии, а ты им восторгаешься.

— Сам неуч! — только и нашел что возразить рассердившийся Петя.

И друзья пошли молча. Саша не мог стерпеть слова «неуч», а Петя и смотреть не хотел на друга после того, как тот высмеял гравюру. Когда им пришлось сесть в трамвай и они оказались в одном вагоне, то нарочно разошлись в разные концы. И у обоих было сумрачно на душе.

В общежитие они шли. на большом расстоянии друг от друга и думали, кто кого обидел первым и кто должен извиниться. Но так как во время пути они этого вопроса не решили, то и пришли не помирившись. А мириться в общежитии было уж совсем неудобно. Их обступили ребята и начали рассматривать покупки, поднялся шум, крик, и некогда стало подумать о том, как же произошла эта досадная ссора.

Глава 4

Как легче всего помириться

Воспитанники ремесленного училища из 2МФ (так для краткости называлась группа учеников второго класса, которой руководил мастер Иван Васильевич Федоров) проходили заводскую практику.

Уже несколько месяцев работали они на заводе, но до сих пор им поручали только небольшой ремонт. Теперь им предстояло показать себя на крупном деле — директор поручил им монтаж электролиний в новом цехе.

Завод выпускал электрические моторы для сельскохозяйственных машин. Саше нравилось работать на этом заводе. Он поднялся утром с особым чувством бодрости и веселого оживления, которое бывает у человека, когда ему предстоит заняться любимым делом.

Ремесленники шли на работу, как обычно, строевым шагом под наблюдением мастера Ивана Васильевича Федорова. Саша, из-за своего роста попадавший в последние ряды, изредка взглядывая на Петю, шагавшего впереди, видел его горящие, как костер на ветру, рыжие волосы и ждал, что он вот-вот обернется.

Сегодняшний день был особенно важным для них обоих. Еще на той неделе Саша передал начальнику монтажа свое рационализаторское предложение. Когда ему впервые пришло в голову это предложение, он рассказал о нем Пете. Тот употребил все свое влияние: сначала дружеское, а потом, когда Саша не поддался дружескому убеждению, и комсомольское, как комсорг 2МФ, чтобы Саша изложил письменно свое предложение и передал куда следует. Сегодня начальник монтажа должен был дать ответ.

А между тем Петя ничем не показывал своей заинтересованности в благополучном окончании дела. И постепенно настроение Саши стало портиться, как портится ясный день при появлении на небе облаков.

Привычным строем вошли они на территорию завода, выслушали напутствие мастера и разбежались по рабочим местам. Саша так и не понял, узнал ли Иван Васильевич про их ссору с Забавиным или Петя сам попросил себе другого напарника, только они оказались в разных бригадах: Забавин — на наружных работах, где подводили воздушную линию, а Саша — внутри цеха, на монтаже осветительной сети.