Плут

Плут

Глава 1

ПЛУТ

Иван Солин

ПРЕДИСЛОВИЕ

Уважаемые читатели и авторы, я буду безмерно рад, если мой скромный взгляд на мироустройство и особенности описанной в данной работе магической и порочих цивилизаций найдёт отклик в вашей душе, а также поспособствует вдохновению. Я не буду против, если что-либо приглянувшееся вы позаимствуете в свои произведения, в благодарность упомянув вашего покорного слугу.

Внимание! Все имена и события вымышлены, а совпадения случайны. Автор может не разделять мнений своих персонажей, а их поступки даже осуждать, что, как бы, и не удивительно, повествование-то от первого лица, и ассоциировать с автором ГГ, так сказать мысли из головы которого вам предстоит читать, было бы весьма близоруко. Да и произведение всё же развлекательное, а не образовательное.

Граждане, которые выкладывают произведения без ведома автора на иных ресурсах, вы, конечно, делаете благое дело, давая возможность нашим не самым состоятельным согражданам на доступных условиях приобщиться к миру современной художественной и не очень литературы, а также отвлечься от серых будней и погрузиться в вымышленные миры, но, пожалуйста, давайте хотя бы ссылку на страничку автора, дабы он не пополнил ряды таких читателей. Опять.

Благодарю за внимание и понимание.

Приятного чтения

ГЛАВА 1

— Память потерял, говоришь? — в который уже раз недоверчиво переспросил у меня коренастый рыжий усач в темно-синем, явно полицейском мундире, на до блеска натёртых медных пуговицах которого красовалась число «17».

На вопрос я лишь опять пожал плечами и продолжил предаваться блаженному шевелению пальцами своей левой ноги, которые снова мог чувствовать, чему, собственно, и не мог нарадоваться все последние несколько часов, как очнулся в новом для себя мире.

Да, я, похоже, попаданец!

Не нужно аплодисментов, тема изрядно заезженна, но мне плевать, ибо я снова могу ходить! Эм, если честно, то только хромать, так как на месте моей правой ноги красовалась самого что ни на есть пиратского вида деревянная нога. Мда.

Увы и ах, но из коляски, моей верной спутницы на Земле, тут я перекочевал не на свои две, а лишь на полторы, так сказать. Но я не ропщу и в целом доволен.

Ну а чего мне не быть довольным-то? Вон, даже в натёртом до блеска медном чайнике здешнего «участкового», при моем внимательном взгляде на который, тот, правда, поспешил убрать его со стола с ворохом желтоватых бумаг, так вот, там я увидел практически своё старое отражение. Ну волосы, разве что, подлиннее стали и вроде как с синеватым оттенком вместо моего родного радикально чёрного, так сказать, что в сочетании со всё теми же, к слову, холодными серыми глазами так нравится девочкам. Нравилось(вздохнув)*. Нравилось до того, как я не обосновался на колёсиках, напрочь потеряв возможность передвигаться как все.

* В скобках указываются сопровождающие некоторые реплики ощущения, эмоции, действия или отношение к происходящему.

Так что я теперь почти тот же, что и прежде, только опять шагаю, а не качусь, как раньше. Ну а волосы, что волосы, вон, тётка вообще с малиновыми прошла мимо. И ничего, живёт как-то.

С чего ж я вообще взял, что оказался не в своем мире, и как сумел наладить коммуникацию с местными?

Насчёт первого скажу так. Ну а как иначе-то, если вместо привычных авто и мотоциклов, будь они неладны(покосившись на ноги), здесь ездят верхом или в запряженных повозках.

Хотя, справедливости ради, я всё же видел и один... хм(скептически), автомобилем это навряд ли назовешь, скорее безлошадный экипаж. Так что прогресс не стоит на месте, и так, глядишь, до изобретения антибиотиков(покосившись на правую ногу) доживу!

Но отвлёкся. Вместо обыденных джинсов и футболок — носят немного куцеватые, преимущественно клетчатые костюмчики с пёстрыми жилетками и определенно накрохмаленными манишками да воротничками, ну и при непременном головном уборе, как правило котелке. Всё, в общем, словно рубежа 19-20 веков у нас. Дамы, вот только тут... нет, есть, конечно, и в платьях, причем совсем не в пол, как стоило бы ожидать, однако я уже около десятка насчитал в, о ужас, штанах. Причем, отбросив кривлянье, они тут, женщины, не штаны, будто бы занимают главенствующее положение!

Мда, матриархат тут у них, что ли?

Но опять отвлёкся. Вместо сияющих стеклом небоскрёбов или тех же пятиэтажных панелек — бежевые, голубые и прочих пастельных тонов трёх-четырёхэтажные дома в классическом стиле. Или иногда утопающие в плюще и прочей зелени буро-кирпичные особняки в английском. Есть и подобие фахверка, увешанные цветочными горшками. Ну и, куда ж без этого, не в сказке ведь, невразумительные закопчённые халупы, виднеющиеся где-то на окраинах.

Вместо асфальта и криво положенной тротуарной плитки — натуральная такая, кондовая брусчатка, идя, хотя, скорее, преодолевая которую на своей деревянной ноге, мечтаешь ощутить под ногами творение наших таких замечательных и совсем не криворуких халтурщиков.

Ну и, наконец, у полисмена, который пытает меня уже больше часа — на пуговицах явно не привычные мне символы так называемых арабских цифр, а весьма необычные кракозябры, пусть я прекрасно их понимаю и в состоянии интерпретировать в число «17». И тут как раз переходим ко второй части вопроса, то есть: как же я сумел общаться с аборигенами явно не своего мира.

А вот хрен его знает! Я ведь, когда сказал, что потерял память, вовсе не шутил. Я очнулся в пусть и похожем, но определенно не своем теле, а вокруг меня чужеродные пейзажи, иначе выглядящие люди, лопочущие на хоть и понятном мне, но явно же что чужом языке, пусть и звучащем с неким французским прононсом, но это точно не он. И, что самое обидное, я не помню: кто я вообще такой. Ни до, ни после!

Из прошлой своей Земной жизни: практически всё, что помнил — я уже рассказал. Ни имени я не помню, ни родных, ни-че-го! Безусловно, неведомым мне образом я сохранил в памяти, хотя тут правильнее сказать осознаю, как выглядел. Я чувствую, что был симпатичен, пусть и до определенного момента, противоположному полу. Знаю, что был юн, глуп, заносчив, не очень хороший человек, короче говоря, и судьба, по-видимому, наказала дерзкого юнца, не желавшего бояться скорости. Но также, похоже, годы на колёсиках поубавили во мне спеси и заставили пересмотреть свои взгляды на жизнь и подкорректировать отношение к окружающим. Но это не точно.

Вот и всё, пожалуй, что я мог бы сказать о своём прошлом. Может быть, конечно, по ходу дела, так сказать, моя память еще порадует меня чем-либо, но пока это, увы, всё.

О своем нынешнем теле — я ещё меньше знаю и также надеюсь на озарение какое-нибудь, ну или рояль...

— Где он? — вдруг раздался сильный, глубокий, красивый женский голос.

— Ваш-милость, прошу. Пронтэ́, свободен! Вот. Вот найденный нами мальчик, ваша милость, — подскочил суетливый лысоватый чиновник по полицейскому ведомству, тут же спровадив усача, ну и, поправив натуральное такое пенсне на носу, принялся лебезить перед НЕЮ.

Ого, вот это красотка! На меня строго смотрела своими фиолетовыми(!) глазищами довольно высокая, статная, ещё совсем молодая женщина, чьи красиво уложенные медово-золотистого цвета волосы блестели под светом магических... Стоп, магических?

А вот, похоже, и озарение!

Ну действительно, ведь эти, достаточно ярко светящиеся белым светом матовые стеклянные полусферы на потолке — никак не могут быть электрическими лампами. В общем, именно их свет, я точно теперь знаю что магический, как раз и позволяет мне достаточно хорошо рассмотреть красавицу напротив.

Женщина была очень красива, строга и, очевидно, знала себе цену. Облачена она была неброско, без излишеств, но явно дорого, если судить по качеству тканей, тонкости и сложности пошива.

В отличие от прямолинейной, строгой и довольно простой по покрою формы полицейских, я уж молчу о своих штопаных-перештопаных «непонятно-буровато-застиранного» цвета штанах и такой же курточке, напоминавших какую-то спецовку, так вот, на дамочке был пурпурный элегантный приталенный коротенький жакет с пышными, но зауженными на предплечьях рукавами и с торчащими из-под них сиреневыми кружевными манжетами. Всё это по достоинству украшало скрывающее, эм, выставляющее напоказ настоящее великолепие роскошное декольте, что было повыше двух рядов крупных перламутровых, в тон глазам, пуговиц, ну и пониже атласного стояче-отложного воротника. Прям как во времена раннего Наполеона, отчего-то вот вспомнилось. Так вот, обрамлялось же сие роскошное декольте весьма широкими лацканами за которыми и притаилось довольно увесистое то, что так притягивало мой взгляд(сглотнув).

Не уступающие груди бедра лишь угадывались под широкими шароварами, но они, я верю, там были и ого-го какие!

В отличие же от начищенных грубых башмаков да сапог у полицейских, а также жалкого вида, словно бы пожёванного коричневого ботинка с полотняной гетрой слева, ну и изрядно покоцанной деревяхи справа у меня — ноги прелестницы украшали фиолетовые, высотой до колена замшевые сапожки.

Но самое интересное, что дополняло образ красавицы, было... Нет, даже не атласный тёмно-фиолетовый невысокий цилиндр с длинным пёстрым пером. А самая что ни на есть шпага на боку! Ну или рапира, не уверен в терминологии, короче говоря, не зубочистка 18-20 веков, а здоровенная такая хрень из 16-17. Хотя шпагу этот вот меч напоминал лишь специфическими рукоятью и навершием, ну и способом крепления на поясе с довольно примечательной такой, массивной и весьма вычурной пряжкой, к слову. А вот той, столь привычной всем нам по фильмам, развитой защиты кисти на эфесе не имелось, за исключением, скорее декоративного, скромного перекрестья, так сказать.

Но вот, немного уставшие, однако удивительно пронзительные глаза этой «мушкетёрки», до этого буквально ощупывавшие меня, остановились на серебряном медальоне на моей шее, с которой тот свисал на не особо тонкой цепочке, явно выбиваясь из общего нищебродского образа, ну а обладательница этих внимательных глаз наконец заговорила:

— Я забираю его!

— Как скажете, ваша милость, — угодливо поклонился полицмейстер и, грозно глянув на какого-то дуболома у двери, кивнул на меня, на что тот встрепенулся и спустя уже миг протягивал мне мою трость.

Ну, в принципе, да. Этот тяжеленный дрын, на который я опирался правой рукой при ходьбе, по назначению именно что трость, хотя, берусь предположить, прошлый я с переменным успехом, если судить по постигшей его тело судьбе, ещё и отгонял им гопоту всякую.

— Иди за мной, — обратилась ко мне медововолосая, после чего, не дожидаясь ответа, развернулась и... ох как же она пошла, мать моя... И, что самое страшное, для мужских сердец разумеется, это ж она не специально. Это ж она в жизни так перемещается, заставляя всех окружающих прикипать своим взглядом к этим, пусть и надёжно упрятанным в широкие шаровары, но, по всему видно, ни разу не уступающим содержимому роскошного декольте, прелестям!

Ну я и пошел, в общем. Поковылял точнее, гремя деревяшками правой ноги и трости в такой же руке по гранитному, что ли, полу полицейского участка. А чего ж не пойти-то? С красоткой ведь, пусть и вооруженной колюще-режущим — всяко лучше будет, чем с полицейскими, которые, судя по всему, не принялись ещё с упоением выбивать из меня признательные показания лишь благодаря моему украшению на шее. Мда.

— Если ты и дальше будешь так бесстыдно на меня пялиться, я прикажу слугам отделать тебя, — малоэмоциональным голосом прервала мою задумчивость прекрасная незнакомка, когда мы забрались в её экипаж, тот самый безлошадный, и практически бесшумно, в смысле без ожидаемого рёва мотора, потарахтели окованными колёсами по мостовой. — Ты знаешь почему я забрала тебя?

— Из-за медальона? — перенеся свой интерес на устройство нашего транспортного средства, наконец отлип я от прелестей восседающей напротив меня прелестницы.

— Верно, — чему-то удовлетворённо кивнула обладательница красивых... да всего, блин, красивого. — Ты понимаешь, какая ответственность теперь на тебя возложена?

— Ты не поняла, красавица. Я, как раз сорок уже сказал усатому, потерял память, а про медальон — это лишь выводы, исходя из твоей реакции на его наличие на моей шее, — не особо задумываясь или подбирая слова, выдал я в ответ даже замершей от неожиданности аристократке, ну мне так кажется, с которой, берусь предположить, впервые в жизни заговорили таким тоном, не будучи при этом каким-нибудь маркизом или на крайняк виконтом. Ну или кто тут у них?

Нет, я не нарываюсь, просто расслабился чуток, да и не привык, если честно, пресмыкаться. Вот и нечего начинать.

— Занятно, — впервые с нашей встречи она расслабленно откинулась на спинку роскошного тёмно-фиолетового кожаного дивана и, закинув ногу на ногу, с милой улыбочкой уставилась на меня, при этом ритмично постукивая своими коготками по с виду дорогой полированной красной древесине салона. — Ты ведь знаешь, кто я?

— Без малейшего понятия, лапуля, — а вот теперь нарываюсь. Точнее прощупываю, с какого момента она начнет хвататься за шпагу.

— Прелестно. А ты уверен, мальчик, что уже нажился на этом свете? Молоденький же совсем ещё, — как-то плотоядно ухмыльнулась красавица, не изменив позы, а свой вопрос задала с некоторой грустью и легким участием.

— А с чего ты, золотце, взяла, что я тот, каким выгляжу? — еще более плотоядно оскалился я, а по спине у меня холодком потянуло.

Нет, я вовсе не такой и крутой, как может показаться по длине моего языка. Хотя не помню ж ничего, но ветераном горячих точек или мастером неких секретных единоборств я не был. Вроде бы. Однако меня охватил некий кураж, синдром отпускника, если угодно, а может и обида за мужиков этого мира, которыми, судя по всему, помыкают бабы, вот и начал выёживаться.

— Надо же? Ви́льдо, похоже, нашел такого же баламута как и сам, — на последних словах девушка тепло улыбнулась... не мне, а куда-то в пространство. А затем, грустно вздохнув, принялась всё также безэмоционально излагать. — Что ж, слушай...

Если вкратце, то Вильдо — это брат баронессы Вольнопо́льской, сидящей сейчас напротив меня. И именно рядом с его телом меня обнаружила полиция, ну и поволокла в участок. Откуда, спустя какое-то время, забрала его сестра, узрев на моей шее медальон-артефакт. Магический, разумеется.

Его невозможно забрать силой, а точнее остаться живым, напялив на себя. Так медововолосая и поняла, что я не виновен в смерти брата и являюсь теперь его, внимание, наследником.

Та-дам! Рояль? Ещё какой!

Перед смертью, судя по всему, Видьдо Вольнопольский подарил мне этот вот, с виду простяцкий, небольшого диаметра, но довольно толстенький серебряный кругляш с неразборчивым орнаментом и на цепочке, а на самом деле какой-то там их родовой амулет. Если я верно понял, то в момент дарения, так сказать, был произведен и некий ритуал добровольной передачи с перепривязкой артефакта на нового владельца. Поэтому её милость Ижэ́н Вольнопольская и считает, что будь я причастен к смерти Вильдо, тот ни при каких бы обстоятельствах не передал бы мне реликвию. Да и, судя по моему поведению, не свойственному обычному приютскому крысёнышу, безутешная сестра уверена, что я и был целью похода ее покойного брата в неблагополучный район, где на него и напали.

Хотя, глядя на свою некондицию в виде деревяшки вместо ноги, я, мягко говоря, удивлен таким выбором.

И да, по моей одежде было определено, что я воспитанник здешнего аналога детдома, а именуют меня, как уже успел выяснить один ловкий человек баронессы, Ви́ло Плут. Мда.

Так вот, как я понял из рассказа Ижэн, её брат какое-то время брёл, будучи уже раненым и оставляя кровавый след. О чем, судя по всему, ей сообщил всё тот же ловкий человек, которого баронесса, пока меня мурыжили в участке, успела послать не только в приют, но и, понятное дело, осмотреть место приступления. Вот и выходит, по мнению баронессы разумеется, что либо Вильдо на меня случайно набрёл, а исполнив задуманное перестал цепляться за жизнь, либо я был обнаружен им ранее и помогал раненному выбираться из трущоб.

Вот только на моей одежде я не вижу чужой крови, а вот из моей разбитой головы на спину чутка натекло из раны на затылке. Мда, занятно это всё, но не стану спешить с выводами.

Что удивительно, я сейчас совершенно здоров. В плане головы, нога не в счёт. Я не ощущаю никакого дискомфорта, а на голове, кроме чуть запекшейся крови в волосах, даже шишки не имеется. Удивительно, блин.

Итак, сейчас мы направляемся в столичный особняк Вольнопольских, где я отныне и буду жить. Неплохо. А когда я...

— А-а-а!!! Да чтоб тебя! Чё это? А? — прервал я свои размышление вскриком, когда перед глазами у меня всё было расцвечено странными шлейфами и светящимися ореолами.

— Что? Увидел? — не особо эмоционально, скучающим голосом поинтересовалась её декольтейшество.

— Готов выслушать, Жэни́, — заставив-таки себя сделать морду кирпичом, но так и не удержав порыва уколоть чопорную собеседницу своей дерзкой фамильярностью, процедил я сквозь зубы, обращаясь к этой вот, очевидно знающей, в чем дело особе.

— Брат искал того, кто будет как и он: Видящим. Это невероятно редкая, а может даже и уникальная способность, предрасположенностью к которой мало кто может похвастаться, я уж не говорю о пробуждении у таких полноценного Ви́дения. За те несколько часов с того момента, когда медальон стал твоим, он закончил первый этап процедуры своего подчинения новому хозяину, и теперь ты умеешь Видеть, — принялась прояснять ситуацию мстительная особа, не удосужившаяся предупредить и явно ожидавшая моей реакции на активацию этого вот Ви́дения, которая наверняка её порадовала.

Ну теперь хотя бы понятно, почему их одноногий устроил. Да уж.

— Попытайся «вспомнить», как отключить Видение, и твой разум подскажет тебе нужное, чтобы ты умел управлять своей способностью видеть магию, — продолжила посвящать в великое таинство моя фигуристая «сенсей».

Сказано — сделано, и вот я уже играюсь с этим вот Видением, то начиная, эм, Видеть магию шагов на десять вокруг себя, то прекращая это. И слово Видеть тут неспроста с большой буквы, так как я не использую для данного процесса зрение, а на оптическую, так сказать, картинку всё это разноцветие аур и прочего накладывается лишь пока мои физические глаза открыты. Но это ещё не всё, я Вижу магию именно что на все 360 градусов вокруг, причём не важно куда ориентировано мое тело или голова, и такое вот круговое Видение работает как раз на упомянутые десять шагов.

Имеется также и возможность своего рода воспарить над собой, дабы разглядеть свою ауру со стороны, так как зеркало для подобных целей, как можно понять, не годится. Правда в момент созерцания себя, радиус существенно сокращается и использовать это как такую себе фичу, например для выглядывания из окопа, я не смогу. Получается, скорее, эдакое заглядывание внутрь себя.

Но это ещё не всё, помимо упомянутого есть и привычное секторное Видение. Оно работает как раз в том направлении, куда я смотрю, а дальность у него раза в три больше чем у кругового, то есть три десятка шагов или чуть более метров двадцати.

С ума сойти. Я, уж не знаю, по причине смерти ли, или ещё из-за чего покинув своё тело и мир, оказался в другом, напоминающем стимпанк какой-нибудь, только ещё и с магией! Трудно поверить, но что ещё остаётся? Будем как-нибудь обустраиваться, благо начало не самое худшее, а мне, пожалуй, стоит попридержать свою спесь и не обострять с Ижэн, от которой зависят не только бытовые условия предстоящей мне жизни, но и, как видно, знания!

— Занятно, удобно, интересно... — впечатлился я полезностью своего нового умения.

Ну а как иначе, если это даёт мне фору, так сказать, в десяток шагов, что не позволит теперь ассасину какому-нибудь незаметно подкрасться со спины.

Но прежде чем продолжить расспрос и прояснить: о каких таких этапах подчинения медальона говорила Ижэн, и, самое главное, раз я вижу магию, то могу ли я ею оперировать, то бишь стать магом — был отвлечен очередной чуть светящейся призрачной нитью, которая, пока мы ехали, уже второй раз прошла сквозь мои ноги. Эм, ногу.

— А зачем у вас тут через дорогу какие-то магические линии протянуты? Эта — уже вторая была, — указал я рукой на предмет вопроса, позабыв, что кроме меня это никто более не Видит. — О, а вон и ещё одна впереди. Но та уже ведёт к какому-то светящемуся сплетению на обочине доро...

— Стой, Кодс! — оборвав меня на полуслове, закричала водителю экипажа баронесса, после чего буквально десантировалась из нашего ретро авто, с виду напоминавшего ландо, ну или как там это на Земле называлось, только в конкретном случае без лошадок. Мне же она лишь крикнула. — Пригнись, Плут!

Вслед за Ижэн последовал и Кодс, крепкий усач в тёмно-фиолетовом сюртуке и полуцилиндре, но в отличие от вооруженной мечом баронессы, седоусый крепыш непойми откуда выхватил, очевидно перевозимое в некой нише нашего экипажа, аж целое, не менее чем двухметровое, копьё. Хотя нет. Этот, как там его... протазан, кажись.

Навстречу этой нашей парочке из подворотни выскочила тройка крепких мужиков в чёрных плащах-накидках с глубокими капюшонами и с мечами наголо, подобными той шпаге, которой вооружена медововолосая. Позади тех амбалов шагали две девахи, как бы они там не кутались в свои чёрные балахоны, аналогичные мужикам впереди, но походка и особенно ЖОПА, иначе и не скажешь, у той, которая левее — ну никак не позволяли заподозрить в них мальчуганов.

Да что ж такое-то? У них тут некрасивые бабы в штанах бывают? Это ж... Так, поправка, не бабы в штанах, а магички!

Так вот, значит, как они тут мужиков за яй... горло держат! Вот, выходит, отчего у них матриархат тут! Ясно теперь всё у...

Ого, эт чем же она так шарахнула-то? Так, полезу-ка я поглубже в моё ландо.

Что ж, с равноправием полов, гляжу, тут не всё так однозначно. Точнее, для местных-то всё как раз однозначно, но я пока не смирился.

Жесть, как полыхает(сглотнув)! Надо бы теперь чаще помалкивать и не так бездумно пялиться на всякие филеи волнующие. Мда.

Пока я из своей повозки во все глаза выглядывал на разворачивающееся действо, строй из троих мечников планомерно сближался с двойкой моих попутчиков, а магички позади них начали действовать. Та, что с жо... изобильными бёдрами — принялась колдовать какой-то стрёмной палкой, которую держала обеими руками словно велосипедный руль, определенно воздвигая защитный купол над своей группой. А вторая, которая правее — повертев несколько секунд просто руками, отправила натуральный такой огнешар в баронессу.

Да вот только, наша милость, лишь задвинув за спину Кодса, приняла светяшуюся сферу огня размером где-то с яблоко прямо себе на... магическую защиту, по-видимому, так как ни взрыва, ни яркой вспышки не воспоследовало, а огонь с шипением потух где-то в полуметре от груди, выдающейся замечу, медововолосой магички.

Ижэн, не смотря на то, что была вооружена мечом, тоже оказалась не промах и, резво вернув свой клинок в ножны, секунд за десять, таким же образом как и противница, «свертела» обеими своими руками некий серый сгусток, перед тем как решительно зашвырнуть его под ноги приближающейся пятёрки.

Этот вот магический снаряд, запущенный метрах где-то на пятидесяти в секунду, очень быстро пролетел разделявшие противников двадцать шагов. Но ударил не в защитный купол, который неуклонно, с шаговой скоростью приближался и качественно укрывал наступающих, а угодил где-то в полуметре перед ним. От чего с треском и грохотом, сопровождавшимся пыльным взрывом, он превратился в нечто, за клубами пыли и каменного крошева скрытое от глаз надвигающегося противника.

В следующий миг Ижэн сорвалась с места и, увлекая за собой Кодса, под прикрытием пыльной завесы рванула в обход отряда нападающих, который вынужден был задержаться перед, как оказалось, разверзшейся у их ног ямы, где и начал перестраиваться. А продолжалось это, пока им в левый фланг, как-то минуя купол, не влетела разъярённая валькирия с мечом, ну и... мама дорогая, сама смерть в лице престарелого, но удивительно эффективного в деле умерщвления себе подобных, водителя нашего «тарантаса».

Кодс — как тот нож сквозь масло прошел через двоих мечников, оказавшихся мало что способными противопоставить тому, кто к своим годам, по-видимому, на острие копья, простите протазана, нанизал уже явно не одну сотню душ. Ижэн, тем временем, лишь карала запаниковавших магичек, пока седоусый ветеран множества сражений унижал более молодых и на целую голову возвышающихся над ним мордоворотов.