Окололесье

Вадим погладил Нику по волосам, а отец откупорил бутылку домашней наливки.

— Нервы успокоить, — объяснил он.

Он налил Нике наливку на донышко стакана и посмотрел на Вадима. Тот отрицательно покачал головой:

— Завтра в город ехать.

— Да куда вы поедете завтра-то? — с возмущением обернулась от плиты мать Ники, — ты что, не видишь, в каком она состоянии?

Вадим перевел взгляд на Нику. Ника, шмыгая носом, опустила голову к тарелке и молча ела голубцы. Никто не готовил голубцы так, как ее мама.

— Говорила же, сожрут, — шамкая, напомнила бабушка.

В дверь позвонили. Отец Ники пошел открывать и вернулся на кухню с матерью Вадима.

— Не нашли? — жалостливо спросила она и присела за стол.

Перед ней тоже поставили тарелку с голубцами и налили наливку.

До ночи они тихонько беседовали на кухне. Зима смягчилась, и за окнами хлопьями падал снег. Ника с Вадимом отправились спать уже за полночь, когда завыли волки.

— Еще один день, завтра. И послезавтра поедем, — уговаривала я Вадима, — у меня сердце будет не на месте, если я еще хоть один день не подожду.

Вадим не стал спорить:

— Один день погоды не сделает. Но только один, договорились? Мне не терпится переехать в город, не могу больше на это смотреть. Как они так живут? День за днем одно и то же. Одна радость — вкусно поесть да крепко выпить. В городе поступлю в медицинскую академию, стану врачом. Найду работу, чтобы оплачивать квартиру. А ты можешь устроиться швеей, не думала об этом? Ты на весь поселок платьев нашила, у тебя хорошо получается. Там у нас будет другая жизнь. Более наполненная.

На следующий день Вадим с папой взяли ружья и отправились в лес искать кота. Весь день я просидела, как на иголках, поминутно выглядывая в окно. Было уже поздно, когда Вадим с папой вернулись домой. Они отважились зайти далеко в поисках Вениамина, и немного заплутали. Чудом нашли дорогу обратно. Волки им не попадались, но и Вениамина они не нашли. Отец по дороге подстрелил пару рябчиков, и мать запекла их со сметаной в духовке.

Нам пришлось задержаться больше, чем на один день. Захворала бабушка. Она не смогла встать с кровати даже с нашей с мамой помощью, охала и жаловалась. Маме пришлось взять отпуск за свой счет, чтобы выхаживать бабушку. У папы была сезонная работа на сборе овощей, он работал с начала весны и до заморозков. Зиму и первый месяц весны мы жили на мамину зарплату. Она вела кружок кулинарии в поселковом Доме творчества. Из-за болезни бабушки папе пришлось найти временную работу до конца зимы в городе. Лекарства стоили недешево. Пока моя семья решала эту проблему, мы с Вадимом оставались в поселке.

— Мы можем им помочь, — сказала я Вадиму.

— Можем. У меня есть накопления на проживание в городе. Уезжать сейчас и бросать их в беде было бы неправильно.

— Да. Они потратились на свадьбу, и им сейчас нелегко. Мы накопим заново, я пойду работать.

— Куда?

— В Доме творчества, где работает мама, есть свободные ставки педагогов. Я могла бы вести кружок кройки и шитья.

Вадим сказал, что прогуляется, оделся и вышел на улицу.

Вернувшись через три часа, Вадим сообщил:

— У меня есть сертификат фельдшера, помнишь? Я могу поработать фельдшером пару месяцев в поселковом здравпункте, пока не решатся все проблемы. Меня возьмут, я только что был у них. Сутки буду дежурить, сутки отдыхать.

Я крепко обняла Вадима. Его реакция на беды моей семьи подкупила меня, вызвала благодарность. Я знала, как Вадим одержим переездом в город, как тяжело ему будет даваться каждый день промедления.

Бабушка продолжала болеть, и я устроилась в Дом творчества вести кружок кройки и шитья. Я учила девочек шить прихватки, кухонные фартуки, шторы и постельное белье.

Спустя две недели вернулся Вениамин. Отощавший, потрепанный и чуть живой. Я выходила его. Довольно скоро Вениамин окреп, снова набрал вес и попросился на улицу. Я долго крепилась, прежде чем выпустить его, но Вениамин не прекращал орать под дверью и тревожил бабушку. Вечером он вернулся. Его морда была вымазана в крови, а наутро на границе с лесом нашли растерзанного волка.

Вадим работал фельдшером уже почти месяц. В последнее его дежурство привезли охотника, найденного у леса. Это был дядя Миша, отец Кирилла, свидетеля Вадима на свадьбе.

Дядя Миша очнулся, когда Вадим довольно неуклюже обработал и перевязал рану на ноге. Дядя Миша испуганно оглянулся и, увидев Кирилла, схватил того за руку.

— На волков нарвался, не думал, что выживу. Свирепые зверюги.

— Куда они делись-то?

— Разбежались.

— Сами по себе?

— Сами по себе.

— Одного волка нашли растерзанным у леса. Может, тот зверь, что на них охотится, и спугнул?

— Не знаю, не видел других зверей.

Дядя Миша откинулся на подушку и закрыл глаза.

Вечером Ника рассказала Вадиму про измазанного кровью Вениамина.

— Он что, ел истерзанного волка? — спросила она, — с ним что-то не то. В руки не дается, царапается. Какой-то обозленный вернулся.

Вадим и сам видел, Вениамин вернулся изменившимся. Раньше он не позволял Вадиму гладить его, а теперь сам просился на руки. Зато к Нике охладел. Изменились вкусовые предпочтения. Вениамин не ел больше кошачий корм, только мясо, птицу и рыбу. А однажды Вениамин опрокинул стакан с наливкой, которые накануне не допила мать Ники, и вылакал наливку, которая вытекла из стакана на стол. На мать Вадима кот шипел, хоть она никогда, даже случайно, вред Вениамину не причиняла. Раньше он так не делал.

В пятницу вечером отец Ники приехал из города на выходные, и вся семья собралась у Ники ужинать. Мать Ники готовила отлично, но тут превзошла себя, нажарив вкусных ароматных котлет и приготовив нежнейшее пюре. Открыли банку с солеными грибочками и достали домашнее вино и настойку на смородине. У Вадима был выходной, он встретил Нику после работы у Дома творчества. Прежде чем идти к Нике, они зашли в магазин за фруктами и засахаренными орешками.

— Может, зайдем к дяде Мише, возьмем еще бутыль самогона? — предложил Вадим, — заодно проведаем.

Дядя Миша встретил их на костылях. Он обрадованно крикнул Кириллу, чтобы тот вынес бутыль и пересчитал протянутые Вадимом деньги.

На кухне все были уже в сборе. Мать Вадима принесла пирог с курицей и грибами, из комнаты привезли в кресле идущую на поправку бабушку.

Когда вся семья расселась за столом, пришел Вениамин. Утром он не попросился на прогулку и весь день проспал у бабушки в ногах. Нашипев на мать Вадима, кот запрыгнул Вадиму на колени и удобно устроился, поджав лапы.

— Никто не заметил, что Вениамин стал какой-то… странный? — спросил Вадим.

— В лесу болтался, — прошамкала бабушка, — из леса все возвращаются не в себе. Если возвращаются.

— Как это не в себе, бабушка? — спросила Ника.

— Чью-то душу подцепил, такое и раньше бывало.

— Что это значит? — повернулась Ника к матери.

— Старики верят, что по лесу летают души умерших, которые при удобном случае подселяются к живым. Людям, животным, им все равно.

— И вы в это верите? — спросил Вадим.

— А у тебя есть другая версия?

— Это единственное разумное объяснение, — поддакнул отец Ники, — вы, молодые, только на науку и полагаетесь. А слишком многое наука еще не объяснила. Приходится принимать, как есть.

Прошло уже почти два месяца с болезни бабушки, по нашему уговору мы с Вадимом должны были перебраться в город, как только проблемы моей семьи решатся. Бабушка пошла на поправку, папа должен был вернуться домой через неделю, мы с Вадимом накопили необходимую сумму для переезда в город. Я ждала, что вот-вот Вадим заговорит о переезде. Но кое-что могло опять нарушить наши планы. Я жутко боялась признаться Вадиму, что беременна. Все мечты Вадима оказались под угрозой. В голове я прокручивала разные сценарии. Вадим бросает меня и переезжает в город один. Вадим злится и переезжает в город со мной беременной и работает на двух работах вместо поступления в академию, чтобы прокормить семью. Вадим настаивает на аборте. Вадим переезжает без меня и навещает меня раз в месяц, а потом всё реже и реже.

К моему удивлению, Вадим обрадовался. Он приподнял меня и осторожно закружил.

— Это же может помешать нашим планам, — смеясь, предостерегла я.

— Отложим. Год, два, три — какая разница? Здесь не так уж и плохо.

— Ты же хотел стать врачом.

— Да из меня фельдшер-то не так, чтобы очень получился. Руки корявые какие-то стали, раньше лучше управлялся.

В окно попал снежок. Вадим выглянул и засобирался на улицу:

— Кирюха зовет, попросил с машиной подсобить. Надо движок перебрать. А, и он пообещал помочь с постройкой дома. Как снег сойдет, начнем. Я уже с батей твоим переговорил, мы всё решили. Думал сказать тебе попозже.

— Когда решили?

— Когда мы с ним из леса возвращались, он опять разговор про участок и дом затеял. Родители против нашего переезда, возможно, в чем-то они и правы, стоит прислушаться.

— Так мы остаемся?

— Мы остаемся. Время есть. В любой момент можем переехать, если захотим. Ну? Так же?

— Не задерживайся там у Кирилла, — сказала я, — мама на ужин будет ждать.

Я присела в кресло у окна, закинула ноги на подоконник и погладила живот. Вадим немного изменился в последнее время. С чем это связано, я не знала. Да и что бы я сделала, если бы знала? Так уж вышло, надо принимать, как есть. В конце концов, Окололесье — не самое ужасное место на земле.