Помоги проекту - поделись книгой:
Однако первая машина проехала только через несколько минут. На призывно вытянутую руку Валеры с выставленным большим пальцем водитель никак не отреагировал.
«Лайкните нас», – съюморила про себя Алина, но шутка казалась неуместной, снова навалились усталость и хандра. Странно пахнущий шарик в руке стал бесить, девушка скрепя сердце дождалась, когда Валера отвернётся, и бросила жвачку в кусты.
Через некоторое время появилась новая машина, зелёная «шестёрка». Эта уже остановилась.
Водитель, молодой парень, с удивлением оглядел парочку: бородатый мужчина в костюме официальном и молодая, в меру симпатичная, но отчего-то осунувшаяся, девушка в костюме спортивном. Судя по выражению её лица, она сильно утомилась.
– Слёт орнитологов-любителей? – с ухмылкой поинтересовался парень.
– Почти, – ответил Валера. – Нам в город надо. Подбросишь?
– Без проблем!
Алина села на заднее сиденье, Валера – рядом с водителем. Он огляделся, нашёл ремень безопасности и бережно застегнул. Водитель, гнавший до этого без ремня, хмыкнул, но жест не повторил. Зато газанул так, что пассажиры дёрнулись, вспомнив бомбёжку.
– Сейчас с ветерком доедем! – задорно сказал он.
Девушка прилегла на бок. Внезапно нахлынула новая волна грусти, хотелось плакать и плакать.
«Есть охота. В рюкзачке вода питьевая была, крекеры, но их уже нет. И друзей нет. И Валера этот. Чудик. Атомщик.
Захлестнуло отчаяние. Пропитанный грустью мозг продолжил выдавать неприятные мысли: «Он тебя, неумеху глупую, спас. Теперь из жалости таскает за собой, как собачку на привязи. А ты и не сбежишь никуда, потому что безвольная». Другая часть сознания призывала встать и крикнуть новоявленному учителю: «Мне не нужна твоя жалость! Оставь меня в покое!» – хотя до этого девушка была чуть ли не на седьмом небе от неожиданных перспектив.
Кульминацией стала другая мысль: «В ручье была
От отчаяния захотелось рвать на себе волосы. Последние силы уходили на то, чтобы сохранять спокойствие. Сознание стало проваливаться в бесконечную тьму, пока не достигло дна, где было забытье.
Алина отключилась второй раз за день.
2
Судьба – странная дама. Ты можешь жить как хочется, не замечать логики, которая присутствует в реакции окружающего мира на твои действия, но рано или поздно ткань бытия соткётся именно так, как нужно неизвестным мойрам.
Валера осознал, что события последних дней – неумолимый рок, последствия необдуманных мыслей и сомнений. Двадцать лет он жил в лесу. Семь из них – один. Последний выезд в город оказался быстрым, официальным – обычная смена паспорта. Надо было всего лишь приехать, передать кому надо конверт с запиской, сфотографироваться и подождать. Валеру довезли до книжного магазина, забрали оттуда вечером с неподъёмной кипой. Затем вручили документ и отправили обратно в лес. Вот и всё. Тогда мужчина не думал о городе или о людях. Его мало беспокоили события, происходившие в мире.
Но времена меняются. Некоторое время назад на Валеру напала хандра. Подстерегла и набросилась, заломив руки, не давая вырваться. В голове возникали необычные мысли: «А что там в городе?», «Чем сейчас мир живет?», «Может, съездить на денёк, посмотреть?» Как назло, стал плохо спать по ночам из-за жужжания, которое иногда проносилось снаружи дома, что только способствовало бесконечным размышлениям.
И тут по щучьему веленью, как говорится... По лесу прошла гроза. Необычайно сильный ветер, как шкодливый ребенок, обрывал ветки с деревьев. Он качал вековые сосны, гнул ели. Небо потемнело и огромным буро-синим пластом висело над головой. Изредка грохотало, яркие вспышки молний прорезали пространство. Валера использовал этот момент, чтобы заполнить один из пустовавших в поясе фиалов.
На следующий день он как обычно обходил лес и увидел среди деревьев мёртвую лису. «Странно», – подумал тогда он, но мало ли чего бывает. Днём позже неподалёку от того места он обнаружил ещё одну лису, а чуть дальше – белку. Какая-то болезнь напала на местную живность?..
Валера похоронил их и принялся искать причину необычного мора. Разгадка была в ручье, который протекал рядом. Алина не заметит это, когда зачерпнёт, но любой атомщик почувствует присутствие чужеродного вещества –
Но как, чёрт возьми, она туда попала? Почему не испарилась? Этого Валера не знал, а спросить было не у кого. Исток оказался как будто бы чист, но след
Следующим утром он снова обнаружил мёртвых животных и ходил от дома к ручью, размышляя о том, как не допустить повторения смертей и, самое главное, отвадить туристов. Алина для него была одной из сонма глуповатых городских обывателей, которые непонятно зачем суются отдохнуть под сенью матери-природы. И ведь ей захотелось непременно попробовать треклятую воду! Но даже после того, как Валера максимально понятно (по его мнению) разъяснил ситуацию с ручьём, ей понадобилось выследить его и начать задавать странные вопросы!
Вслед за Алиной пришло жужжание – его источник средь бела дня летел над лесом и оказался обычным бипланом, который стал бомбардировать его землю. К счастью, Валера вовремя среагировал и спас себя и девушку.
Всё это очень и очень необычно и до безумного странно.
Валера бросил взгляд в зеркало заднего вида. Алина спала, съёжившись на заднем сидении. Судя по лицу, она была в кои-то веки умиротворена. Правда, перед тем как заснуть, она злобно глядела в спинку его сиденья. Её губы дрожали, а из глаз лились слёзы. И это она ещё не знает об истинной судьбе её «друзей»…
Водитель молча гнал по дороге. Первое время он задавал вопрос за вопросом: кто такие да откуда? чего вид такой необычный? куда, в конце концов, ехать? какую радиостанцию слушать любите? Валера отвечал кратко и по существу, на ходу придумывая легенду: он, мол, профессор биологии, который взял ученицу погулять по местному лесу; едут они в город; радио слушать не любят – мозг требует отдыха от впечатлений. Водитель покивал, даже отшутился разок, но на следующие вопросы ответов не получил. После такой реакции он смотрел только на дорогу.
Однако потом ему все-таки удалось заинтересовать Валеру.
– Кстати, а вы слышали грохот, от которого даже стёкла тряслись? – начал он. Валера напрягся: он не то, что слышал, – оказался в эпицентре. – Я как раз в деревне был, к тёще заезжал. Все сразу на военных подумали – типа учения у них. А вот вы как считаете?
Валера пожал плечами.
– Может, и военные. Но ещё лес горел. Их рук дело?
– Так леса каждый год горят, а по радио передавали, что на сегодня запланированы масштабные полигонные учения по всей области...
«Масштабные полигонные учения...» Вон оно как. «По-моему, – думал мужчина, – лес не считается полигоном. Ещё на учениях должна присутствовать военная техника, а не старые гражданские самолёты. К тому же бомбы сметали всё, как маленькие ураганы: такое ощущение, что это какая-то современная технология. Хотя после
Дальше Валера не слушал, изредка кивая и поддакивая, а сам мысленно переместился на полдня назад, когда оставил Алину на поляне.
…Он брёл вдоль поваленных и изломанных деревьев в сторону столбов дыма и запаха гари.
Вот отравленный ручей, который всё ещё содержит
В десяти метрах от этого места среди кустов лежало три тела. Одного, толстяка, придавило треснувшим стволом: дерево обрушилось прямо на голову, и очки вместе с переносицей ушли к затылку. Жуткое зрелище… Другой, повыше и покрепче, упал на ветви, которые прошили его насквозь. Последний лежал дальше всех и… дышал?
Валера поспешил к нему. Этот был очень похож на второго, но половину его лица покрывали сосновые иглы вперемешку с тоненькими ветками и кусочками коры. Хриплое дыхание периодически прерывалось.
– Мужик, ты как? – спросил Валера, прикидывая в уме, как бы того передвинуть, но боялся навредить.
– Сева, брат, ты? Или апостол Пётр? – просипел бугай. Он попытался открыть глаза. Левый, прищурившись, получилось, а правый, заплывший, – нет.
– Пётр в раю, а ты на земле, мужик, рано тебе туда.
– Эх, а я уж надеялся…
– Ты как? Встать можешь? Потерпишь, если я тебя понесу?
– Ты лучше скажи: девчонку молодую не видел?..
– Видел. Спряталась она, цела осталась. Так потерпишь, нет?
– Ну, хорошо, – продолжал бугай. – А тут, видимо, что-то было… мы не успели заметить… а они решили нас не ждать…
Гарью стало тянуть так сильно, что Валера закашлялся. Он бросил бугаю: «Ты, главное, меня дождись», – и помчался дальше – там был исток ручья.
Валера замедлил шаг и уставился вперёд: между деревьев ходили люди в чёрной униформе без опознавательных знаков и с противогазами. За спиной у них были чёрные баллоны, в руках шланги. Эти ироды поливали деревья и землю горючей жидкостью, которая мигом вспыхивала и бросалась на ветки и кусты, облизывала стволы, покрывала чёрным налётом и погружалась внутрь, чтобы перекинуться дальше и спалить в итоге всё на своём пути. Медленно, но верно, огнемётчики перемещались в сторону Валеры.
Мужчина выругался и, пригнувшись, пошёл обратно к бугаю. С какой бы стороны взяться, чтобы удобнее было нести?..
– Слышь, Сева, – просипел тот, – хватай Линку и вали отсюда.
– И её заберу, и тебя!
– Я серьёзно, Сева. Я вот что понял: Антошик, сука, нам не всё сказал.
– Это вы сами потом разбираться будете!
Валера попытался поднять бугая, но одна его нога была чем-то зажата.
– Да не надо меня!
Бугай толкнул Валеру в грудь, отчего тот потерял равновесие, уронил тело и отлетел на пару метров, приземлившись на пятую точку. Тем временем стали видны мелькания чёрной одежды среди деревьев. Они прибудут с минуты на минуту…
Валера поднялся и подошёл к бугаю. Тот приоткрыл уцелевший глаз, который слезился.
– Ладно мы, но Линка-то не виновата… ладно мы, но Линка-то… – повторял он раз за разом.
Валера хотел сказать что-нибудь, но ничего подходящего на ум не шло. Этот мужик стал жертвой обстоятельств, которые снежным комом зацепили всех обитателей леса. Поэтому Валера похлопал бугая по плечу, пробормотал: «Мир тебе», – и унёсся обратно на поляну.
… Валера сжал кулаки. Водитель о чём-то рассказывал, но, увидев жест пассажира, резко замолчал. Видимо, решил, что сболтнул лишнего.
Но Валера думал о другом: всё произошедшее складывалось для него в странную картину, которая пересекается с
Тем временем количество машин на шоссе росло. Всё чаще по краям дороги появлялись дома: цивилизация вовсю проявляла себя.
Водитель наконец решил уточнить адрес, а для этого пришлось растормошить Алину. Она не сразу очнулась и еще полминуты, постоянно оглядываясь, пыталась определить, где находится. Затем пробурчала что-то невнятное, скрестила руки на груди и устремила взгляд вперёд и в никуда одновременно.
Водитель понял что означали бурчания и даже высказался по поводу пробок в том районе. Но заметив, что пассажиры в который раз никак не реагируют на его слова, обиженно замолчал.
Наконец, лес отступил. Город предстал во всей своей «красе».
Окраина, как и положено, изобиловала гигантскими торговыми центрами, автосалонами и рынками. И, самое главное, – не менее гигантскими пробками. Народ возвращался с дач, чтобы на следующий день начать очередную рабочую неделю, поэтому скорость резко уменьшилась, а воздух стал спёртым от выхлопа.
Водитель нервно тарабанил пальцами по рулю и даже спросил у пассажиров возможные пути объезда. Алина не отреагировала, а Валера уклончиво хмыкнул.
Ему становилось немножко не по себе. Люди... десятки, сотни, тысячи людей вокруг. Да, в воображении их было во много раз меньше. Алине тут попроще – она ведь городская…
Алина… «Линка-то не виновата». В чём? Что друзей убили? Что пол-леса сейчас тлеет?
– Мы, наверное, тут выйдем, – хриплым, будто прокуренным, голосом сказала девушка. Это было так неожиданно, что мужчины невольно дёрнулись.
Водитель не стал возражать. Он понимал, что ему ещё долго тащиться с черепашьей скоростью.
Валера быстро вышел, открыл дверь Алине и, выпустив её, заикнулся об оплате. Водитель замотал головой и начал отнекиваться. Спор продолжался полминуты, пока Валера не уступил. Однако прежде, чем закрыть дверь, он сделал молниеносное движение рукой, чтобы потом водитель случайно обнаружил в кармашке переднего сиденья сторублёвую купюру.
Валера ощутил под ногами твёрдый асфальт, осторожно вдохнул местный воздух с нотками выхлопных газов и зажмурился от нахлынувших городских звуков типа сирен спецмашин или визга тормозов.
– Любуешься... – сказала Алина и прокашлялась. – Ох, не привыкла столько молчать. Ну, как тебе в городе?
– Здесь… не лес, – резюмировал он.
– Не поспоришь… Мой дом, вон, недалеко.
Девушка показала на одну из множества панельных многоэтажек, которые стояли тут и там. На некоторых стены были жёлтого или красного цвета. Раньше, как замечал Валера, превалировали серый и мутно-бежевый, сейчас стало поярче, поразнообразнее. Где-то на домах помимо бессмысленных граффити в виде слов на иностранном языке были красивые портреты и пейзажи.
И – снова бросалось в глаза – множество людей вокруг, которые решили выйти на улицу в воскресный вечер: мамаши с колясками, собравшиеся в стайки и трещавшие без умолку, как воробьи; молодёжь в цветастых одеждах – точь-в-точь павлины; странные компании, состоявшие из парней и девушек в невзрачной тёмной одежде и солнцезащитных очках, которые собрались у машин с затонированными стеклами и слушали громкую музыку, пробиравшую до нутра – словно вороньё слетелось.
Солнце медленно опускалось за горизонт. Тени от редких деревьев тянулись по тротуарам. В этом плане город изменился не в лучшую сторону: единственной зеленью стали газоны, на которые без зазрения совести заезжали автомобилисты, а вдоль дорог стояли старые уродливые тополя.
Валера заметил, что невольно стал объектом внимательного изучения. Проходившие мимо люди косились на него: кто с любопытством, кто с удивлением. Некоторые, отойдя на приличное расстояние, живо обсуждали незнакомца и даже как будто посмеивались.
Мужчина понимал, что выглядит чужеродно на общем фоне. Дело не только в слегка старомодном костюме, но и в густой бороде – её попросту не было ни у кого в пределах видимости.
– Нам сюда.
Они подошли к нужному дому, но подъезды были с другой стороны. Алина показала, где обходить, рукой, которая слегка подрагивала.
– Как себя чувствуешь? – спросил Валера, пристально посмотрев девушке в глаза.
Алина пожала плечами. На лице не дрогнул ни единый мускул, а взгляд оставался безучастным.
– Знаешь... как будто всё приснилось. Да, обычный сон. У меня так часто бывает. Бодрствую полдня, затем прилягу от скуки на часик. А когда просыпаюсь, кажется, будто те полдня – часть сна. Было оно или не было?.. В машине, когда ехали, приснилось, что нахожусь в электричке с Антоном и братьями. Потом что ручей странный нашла. Ты тоже в этом сне был. Я как раз пошла тебя искать, и тут...
Девушка тяжело сглотнула и опустила голову.
Они обошли дом и попали во двор. Людей там было значительно меньше – в основном, дети, которые играли на детской площадке, состоявшей из погнутых качелей, пустых клумб и песочницы без песка. На газоне вокруг площадки в несколько рядов стояли машины. Около них стояла молодёжь с пивными бутылками в руках.
Алина кивком указала на подъезд. Дверь охранял домофон.
– Это типа телефона, – начала объяснять девушка, – но звонить можно только в квартиру этого подъезда...
– Я знаю, – ответил Валера. – Тут нужен ключ.
Алина впервые за несколько часов улыбнулась. Устало, вымученно, но хоть как-то.
– Ключи – фигня. Не буду же я их целыми днями таскать: связка тяжеленная, а я хрупкая.
«Как же, хрупкая, – мысленно отметил Валера. – Не всякая выдержит то, что навалилось на тебя за последние несколько часов».
– Поэтому, – продолжила она, – сделаем кое-какие манипуляции.
Алина посмотрела по сторонам, будто задумала преступление, и нажала пятернёй на домофон. Тот заверещал, написал что-то на цифровой панели, но дверь открыл.
Узкий тёмный подъезд навис над Валерой: блекло-зелёные стены, выбитые лампочки и корявые ряды мутно-синих почтовых ящиков – от всего этого кровь застывала в жилах. Из углов тянуло аммиаком.
Поехали на маленьком лифте, стены которого были расписаны маркерами всех цветов. Оставалось только удивляться, насколько хорошо местные разбираются в анатомии, филологии и риторике.
Поделиться книгой: