Палач. История, одна из многих

– И что же ты думаешь о моих высказываниях? – протирая свои очки об рукав пиджака, спросил Клиф. – Не сильно ли они резкие? Или может быть, ты их полностью поддерживаешь?

– Думаю, я выскажу свое мнение после презентации, не хочу сбивать тебя с мысли, – с легкой улыбкой на лице, ответил Клифу.

Нейл в ответ мне тоже улыбнулся, надел небрежно протертые очки и отвёл взгляд на агрегат:

– Ну что ж, основной элемент машины – это седалище для заключенного, сделал я его, как ты уже заметил, в виде трона, объяснить это могу только тем, что в детстве мне безумно нравилась одна книга, но к этому мы вернемся чуть-чуть позже. Сам трон находится в подвешенном состоянии благодаря двум стальным тросам, держащие его за счёт карабинов. Регулировка высоты происходит благодаря лебёдкам. Диаметр каждого троса составляет восемь миллиметров, в среднем один такой может выдержать постоянную нагрузку в 750 килограмм. Если вдруг, наш любимый, Джон Лонг, начнёт буянить, и придет ему в голову мысль, раскачивать своё кресло, то на этот случай с задней стороны трона находится две опоры, вмонтированные в пол. По ним седалище, вертикально передвигается достаточно свободно, но горизонтально, к сожалению, для Джона, оно не может. Ты спросишь меня, Майкл, а для чего тогда шестерёнки по бокам, если весь путь движение трона осуществляется с помощью тросов, ответ, скорее всего тебя разочарует. Шестерёнки бесполезны, – улыбка Клифа стала застенчивой, – хочу быть честным, мог соврать и сказать, что это такой дизайн, но это неправда.

– А какая первоначальная задумка? – меня несильно это волнует, но я поинтересовался из вежливости.

– Ты будешь смеяться, но с самого начало планировал, что именно шестерёнки будут осуществлять движение стального кресла по вертикали. Для этого было найдено всё необходимое: шестерёнки нужного диаметра, зубья по всей высоте трона и парочка электродвигателей, но тесты показали, что нагрузка слишком большая и такой способ не уместен, – он тяжело вздохнул, поправил каре и уперся рукой в шестеренку, – дело в том, что я решил сделать все с размахом, если делать, то делать что-то фееричное и решил весь масштаб отдать трону. Его вес после сборки составил около 400 килограмм, а если быть точным, то 408, это мы не учитываем заключённого. Понимаешь? Валы не выдерживали такой нагрузки, их просто выламывало из электродвигателей. Они их не могли удержать в нейтральных положениях. Говорить не стоит, что происходило, когда они пытались поднять или опустить седалище… Жалкое зрелище… Поэтому было решено пересмотреть концепт, и остановились на тросах. Теперь шестерёнки выглядят как часть декора, валы находятся в свободном движении, так как все крепление выломаны. И поэтому, когда троса начинают приводить в движение трон, шестеренки крутятся, благодаря зубьям, а смысл их сейчас строго декоративный.

– Спасибо, что разъяснил, – мне искренне льстило, что он не стесняется признать свои ошибки при постороннем человеке, я бы не смог решиться на такой поступок.

– Для меня это не проблема, особенно для такого уважаемого гостя, как ты! Если будут возникать вопросы, задавай, не стесняйся, – с легкой улыбкой на лице ответил Клиф и впал в ступор. Он осматривал агрегат и казалось, что пытается вспомнить, на чем остановился. – Точно! Мы с тобой, Майкл, поговорили о седалище, о том, как оно перемещается, а теперь перейдем к тому, куда оно перемещается. Под троном находится резервуар. Основная его часть в комнате под нами, сделано это для того, чтобы после казни его удобней было чистить. К нему ведут две трубы, они предназначены для залива жидкости и на дне имеется ещё одна, непосредственно уже для откачки. Так же на дне расположен нагревательный элемент. Конструкция построена таким образом, что трон вместе с заключённым, когда процедура будет подходить к логическому завершению, окажутся полностью в резервуаре, на поверхности окажется только замечательный череп козла и…

– Раз разговор перешёл к черепу, ответишь для чего он? – бесцеремонно прервал Клифа. – Мне очень знаком этот образ, но я всё не могу вспомнить, откуда он.

– Да, конечно. Череп это единственное, что я не делал сам. Отдал эту работу специалисту, хотелось, чтобы он был вишенкой на торте! – как только Нейл закончил предложение, он молниеносно подошел ко мне и наш интервал сократился до одного метра. – А образ тебе кажется знакомым, Майкл, потому что он сделан по очень известной книге. Её читал каждый второй человек, и ты не исключение. Просто запамятовал, но не переживай постараюсь освежить тебе память.

– Внимательно тебя слушаю, – заинтересовался я.

И действительно, есть такая книга. Именно этот череп находился на главной обложке. Вот только название никак не мог вспомнить.

– Эта книга называется «Наследие титанов». Именно из неё взял основу седалище для заключенных, на таком же троне сидел король четырех королевств, он там был под влиянием «нечто», исполняющая его желание за весомую сумму, честно, давно её читал, уже столько лет прошло, но планирую перечитать. А череп стал прототипом голов титанов, так они выглядели. Если вдруг, Майкл, будет желание, расскажу об этой книге подробней, – отходя обратно к своей машине, сказал Клиф.

Точно, «Наследие титанов»! Книга, знакомая мне ещё по первому курсу колледжа. В то время вышел всего один том и это был фурор, десять миллионов проданных книг за первый месяц продаж.

Не знаю, удалось ли следующему тому произвести такой же «взрыв», но знаю точно, вторую книгу ждали очень долго, в течение семи лет не было ни одного намека на продолжения. За эти семь лет я познакомился с Розой, окончил колледж и начал увлекаться механикой, и жизнь моя повернулась таким образом, что просто забыл про существование данного произведения и даже понятия не имею, вышло ли продолжение:

– Очень давно её читал, – в задумчивости о том, что время идет слишком быстро, говорил я, – была ли за столько лет написана вторая часть?

– Их уже имеется три. Ну ладно, Майкл, поностальгировали и хватит. Можно сказать, это было давно и неправда, – с небольшой усмешкой в голосе сказал Клиф, – вернёмся к настоящему, к машине!

Не верится! Неужели я так был поглощён бытовой жизнью, что пропустил новых две книги этой потрясающей истории, такой ажиотаж просто не мог пройти мимо меня. Как только вернусь с командировки, займусь чтением. Надеюсь с Розой всё придёт в норму, и она продолжит читать своего любимого Алекса Кросса, а меня ждёт увлекательный мир средневековья!

От одной этой мысли настроение улучшилось в разы, и открылось второе дыхания, осталось только вернуться домой:

– Все мои выше описание проблемы, с которыми столкнулся во время сборки машины, блекнут по сравнению с этой, – Клиф пальцем показал на бак, – эта была самая большая заноза в заднице! – в его голосе звучали нотки ностальгии, чувствовалось, что он скучает по тем временам. Он смотрел на дно резервуара, как в бездну, поглощающая его, но смог оторваться и поднял взгляд на заключённого. – Джони! А что это мы сидим такие грустные? Ты посмотри, какой сегодня день, какой влиятельный человек стоит перед тобой. Сегодня твои мучения закончатся, но видимо, всех этих факторов недостаточно, чтобы ты, сука, улыбнулся! – Нейл глубоко вздохнул, поправил прическу и что было сил ударил кулаком по ноге Джона Лонга. – Зачем? Вот для чего вы все мне портите настроение? Вы чего добиваетесь? Одни всю дорогу бормочут что-то в наушник из-за чего я сбиваюсь с мысли. Вы, что не можете выключить у себя там микрофон? Другие за спиной стоят и клювом щелкают, не могут подать планшет, – Клиф повернулся к рядовым, и они сразу перестали придерживать стены, приняли стойку «Смирно» и не шевелились, – вы двое позорите нашу организацию то, что у вас выглажена форма и ровный кант, это вам позволяет так вульгарно стоять за спиной? Отвечай, Рэй!

– Никак нет, – мужчина со шрамом побледнел, он не ожидал такого нападка от своего начальника, – просим прощения, Сэр, такого больше не повторится!

– Рэй, мальчик мой, я тебе искренне верю, – поменяв свой тон на более дружелюбный, Клиф устремил свой взгляд на Джона, – и вот это чучело, ты бы хоть какие-нибудь эмоции испытывал, а то азарт пропадает. Майкл, к тебе претензий нет, ты один сегодня на высоте. Эх… бросить это всё, всю эту команду бездарей и пойти к тебе в фирму. А то это безразличие к нашему общему делу уже надоело!

– Если будет желание, звони, обязательно для тебя что-нибудь найдем, – он эмоционально не стабилен, пока идет презентация лишний раз лучше не восклицать и соглашаться со всем, что он говорил. А в фирму такие «умельцы» мне точно не нужны.

– Спасибо, Майкл, на тебя всегда можно положиться. Коллег, как и родителей, не выбирают, придётся смириться, но чувствую, начинаю закипать, – очередной раз он что-то поглаживал у себя в кармане брюк, эта вещица вводила его обратно в равновесия. – Так, на чем остановился… а, точно, заноза. Проблема заключалась в выборе жидкости. Какая жидкость способна постепенно снимать слой за слоем человеческую плоть? Правильно, кислота, но какую выбрать? Серную? А может быть фтороводородную? Или вообще щелочь? И после этого вопроса начал проводить ряд экспериментов, все они сводились к одному, я погружал в колбу сырой кусок мясо курицы и заливай туда разную кислоту. Возможно, Майкл, для тебя это покажется слишком очевидным…

– Если честно, то нет, не работал с кислотами, – в моей практике были попытки использовать кислотно-щелочные вещества, но с помощью них невозможно быстро совершить казнь, поэтому от этой идеи отказался, но может быть он преуспел в этой сфере.

– О, вот оно как, ну значит и я тебя смогу чему-то научить! – в его голосе промелькнула нотка удивления. – Эксперимент затянулся на неделю, причина тому была, как бы это смешно не звучало, одна колба. На каждый эксперимент, тратилось 24 часа, так как колба одна, если бы, их было пять, то проблем не возникло, но наше начальство не смогло найти денег на них, представляешь? Это мне нужно было провести эксперимент с одной жидкостью, записать показания, вымыть колбу и начать следующее, ну это просто абсурд! – как только тон Нейла начал повышаться, он замер, и стоял неподвижно 20 секунд, смотря на пол, после этого поднес руку к уху и заговорил. – Что значит жалуюсь? Пускай человек знает, в каких условиях я работал или это большой секрет? Или вы думаете, что это ударит по репутации тюрьмы? Вы в своём уме, господа? Вы знаете, что это за человек, и вы прекрасно знаете, для чего он тут, угу… да… да, так если вы всё знаете, зачем вы меня отвлекаете? Правда глаза колит? Значит слушайте и делайте выводы! Да, да, да, всё, я работаю! – он убрал руку от наушника и тяжело вздохнул. – Так, о чем это я? А ну так вот, серная кислота растворило мясо полностью, но куриная кость осталась. Щелочь растворила только кожу, кость даже не была затронута. Соляная кислота полностью растворила кость, но при этом оставила много мяса. А вот азотная кислота, растворила куриную ножку полностью, оставив только легкую пенку. И мне безумно повезло, что я оставил фтороводородную кислоту напоследок, а знаешь почему? Потому что она разъела мою единственную колбу за ночь! Кто же знал, что её нужно хранить в пластиковой таре, но думаю, моё начальство и одноразовый, пластиковый стаканчик не выделило бы!

Очень уж забавно Клиф это сказал и меня одолел легкий смешок:

– Вот, Майкл, тебе смешно, ситуация и правда забавная, но знаешь, как бодрит с утра уборка кислоты, разлившаяся по твоему рабочему месту. Снова кину камень в огород начальству: специальных средств для уборки не было и пришлось использовать подручные!

– Не сладко тебе пришлось, – уже не сдерживая смеха, сказал я.

– Только спустя столько лет эти все условия воспринимаешь со смехом, но в те года, дико раздражало, – с улыбкой на лице, говорил он, – в меня просто никто не верил, дали мне этим заниматься, видимо, чтобы просто под ногами не мешался. Но сейчас-то все по-другому, со мной считаются, меня уважают, некоторые даже боятся, я прав, мужчины? – повернувшись к своим работникам, спросил Нейл.

– Так точно, Сэр! – чётко и громко прокричали рядовые.

– Ладно, расслабьтесь, встаньте попроще, но смотрите не переборщите, – Клиф повернулся обратно ко мне, а рядовые опустили подбородки и немного подогнули колена левой ноги, руки так же оставались по швам. – Вкратце, мои эксперименты показали, что самое оптимальное для меня решение, азотная кислота. Теперь нужно было ускорить процесс растворения тела, 24 часа это долго. Я начал углубляться в тему, например, смесь азотной и соляной кислоты, один к трём, даёт нам царскую водку, она растворяет золото и платину. Но такую смесь невозможно хранить долгое время, царская водка начинает разлагаться и её свойство теряются. Нужно было думать дальше, и придумал! В не больших пропорциях добавляем в азотную кислоту воду, это нужно, чтобы она ни разлагалась на свету. Начинаем её кипятить, главное учесть, что температура кипения 83 градуса. Мы находим баланс, разогревая кислоту до 75, благодаря нагревательному элементу на дне резервуара, кислота приобретает жёлтый цвет и её эффективность увеличивается. Есть один минус, она начинает испаряться быстрее, для этого и была установлена вытяжка, но даже её не хватает, поэтому приходится использовать респираторы. И таким образом растворение тела сокращается на 20 часов! Общий итог таков: тело взрослого, полноценного человека, при таких условиях растворяется всего за четыре часа! Ты это представляешь, Майкл?

– Я действительно впечатлен проделанной работой. Сделав весь механизм сам, провел ряд исследований, без должного финансирования и после этого получил желанный результат, могу тебе только поаплодировать! – впечатлила проделанная работа Клифа, это тот человек, который не остановится ни перед чем. Любой другой давно бы опустил руки, но только не он и это пугает. – А как ты собираешься убить человека, перед тем как опустить его в резервуар?

– Извини, что? Не понял твоего вопроса? – немного растеряно спросил он.

– Как умрёт заключённый, Джон, перед его «водной процедурой?».

– Мы видимо с тобой думаем чуть-чуть о другом. Давай лучше задам тебе встречный вопрос. Как думаешь, эффектна ли казнь, когда люди видят мертвое тело, разъедающаяся кислотой? – Клиф Нейл снял с себя очки и положил в нагрудный карман пиджака, при этом, не сводя с меня глаз. – Вот тебе, лично, было бы это интересно?

– А, всё, я тебя понял. Просто с самого начало показалось, что ты делаешь уклон не на эпатаж казни, а как вызов самому себе, что у тебя получится воплотить в жизнь свой механизм, и ты всем докажешь, что….

– Это, конечно, Майкл, но я брал пример с тебя. И если ты моя икона вдохновения, так как я мог не взять твою изюминку – феерическая смерть человека! – перебив меня, сказал Нейл.

– Тогда не понимаю, в чём фееричность, как ты выразился, разъедающегося тела? – меня уже начало раздражать, что он не может дать вразумительный ответ и ходит просто, вокруг да около. – Ответь, как умрёт человек?

– У тебя с самого начала вопрос стоял не верно! – раздражительно говорил Клиф. – «Как человек умрёт перед погрузкой в резервуар?», да никак! Наш Джони Лонг, умрёт в самой цистерне с кислотой. Вот в чём заключается весь эпик этой казни!

– А…ч…что? Как? – у меня пропал дар речи, не могу составить целостное предложение после услышанного.

– Как? Да всё просто! Запускается механизм, трон вместе с заключённым начинает опускаться. С самого начала разъедает стопы до самых костей, затем идет малоберцовые и большеберцовые кости, следом весь коленный сустав, мышцы бедра, вместе с бедренной костью и напоследок таз, со всеми его компонентами! – об этом он говорил, как о чём-то абсолютно естественном, это сколько человек должен пробыть в агонии, чтобы наконец-то его мучения закончились? – Ну а что происходит дальше, думаю, ты и так знаешь. Начинают страдать половые органы, затрагивается мочеиспускательная система, следом идет кишечник и в среднем, на этом человек умирает.

Клиф безумно доволен собой, его улыбка с каждой секундой вызывало всё больше омерзения. Он стоял и ждал, как я отреагирую. От услышанного, очередной раз головная боль настигла меня, в глазах на момент потемнело, но мне удалось прийти в себя. Джон, слыша всё это, так же продолжал смотреть в пустоту, как будто в его ушах беруши. Я дал себе слово во всём соглашаться с этим больным ублюдком, но здесь промолчать не смог:

– Ты в своём уме!? Это не агрегат для казни, это машина для пыток! – я кричал что есть сил, надеясь, что меня поддержат люди за зеркалами или хотя бы двое рядовых. – Все, кто меня сейчас слышит, очнитесь он – психопат! Это противозаконно, это чистой воды издевательство над человеком! Ни один, слышите, ни один нарушитель закона, не заслуживает такой смерти. Единственный, кто заслуживает смерти на этом четырехсоткилограммовом стуле – его создатель! Всё, сука, хватит, выпускайте меня, я не собираюсь смотреть на этого бедолагу. А ещё сделаю всё возможное, подключу все свои связи, чтобы эту контору закрыли; а всех, кто причастен к этим издевательствам над людьми, посадили!

Я развернулся и направился к входной двери:

– Откройте мне дверь немедленно! – дёргая ручки дверей, кричал я.

– Вот кто, кто, но ты, Майкл Трэй, свой рот вообще не должен открывать в этом вопросе, – еле слышимым голосом, сказал Клиф Нейл за спиной.

– Мне плевать, что ты там думаешь, просто открой двери! Ни минуты здесь больше не останусь!

– К сожалению, для тебя, придётся....

– Да с чего это!? – не выдержав, повернулся обратно к машине. – Ты меня тут насильно собираешься держать? Мои адвокаты засудят вас, если меня сейчас же не выпустят. Ты это понимаешь?

Два рядовых, не смогли удержаться и стали смеяться, как будто с моих уст прозвучал свежий анекдот, но хватило их ровно до того момента, пока Клиф не повернул голову в их сторону:

– Твои слова очень сильно меня огорчили, – повернув голову обратно ко мне, сказал Нейл, – вот от кого, но от тебя я ожидал такое услышать в последнюю очередь.

Нейл снова начал щупать карман брюк, но на этот раз он засунул в него руку и вытащил пачку сигарет чёрно-синего цвета, это сигареты фирмы Брукли Смоук. Фирма считается монополистом в своей сфере, она занимает 67 процентов рынка.

Он достал из пачки одну сигарету с зажигалку, и закурил. Сделав затяжной вдох, а затем медленный выдох, Клиф не отрывал разочарованный взгляд от дыма, равномерно устремляющийся к ярко освещённому потолку.

Глава 5

Едкий табачный дым распространился по комнате в мгновение, Альберту Куперу хватило на это всего две тяги.

– Майкл, угощайтесь, – открыв портсигар, предложил Альбер. – эксклюзивные сигары, табак высший сорт, клянусь!

– Нет, спасибо, не курю.

7 июля 1998 год, штат Блез

– Ой, прошу прощения, привык я, что в нашей сфере, все поголовно курят, – вальяжно откинувшись в кресло и стряхивая пепел на пол, произнес Альберт. – Вот честно, Майкл, сколько мы с тобой уже сотрудничаем? Года три или четыре, и я постоянно забываю, что ты за здоровое проведение досуга. Вот клянусь тебе!

– Ничего страшного, привык уже к твоему провалу в памяти, – с легкой улыбкой на лице, ответил ему.

Альбер Купер – начальник самой большой тюрьмы штата Блез, и она соответствует размером его фигуры. Его рост достигает двух метров, а если попытаться его обнять, то руки не сойдутся. Голова безволосая, благодаря этому можно наблюдать с правой стороны головы шрам, примерно пяти сантиметров. Сам он бывший военнослужащий, служил в штате Бириум и именно с тех времён у него шрам. Альберт побывал в трёх горячих точках и на последнем получил шальную пулю в голову, с его слов: «Пуля рикошетом отлетела от моей головы и убила противника, клянусь!». Но правда такова, что рикошет был, только не от его головы, а от соседнего танка и после последовало не убийство противника, а контузия Купера. Он пережил операцию, его комиссовали и предложили хорошее местечко, стать начальником тюрьмы. В таких сферах любят ставить бывших военных на высокие должности, и как показывает практика, такой опыт приносит плоды. Эти люди не только заключённых держат в ежовых рукавицах, но и весь персонал.

По характеру, если отталкиваться из отношения ко мне, Альбер был добродушен, гостеприимен и многословен, на других это не распространялось. Моя компания сотрудничает с этим мужчиной пятый год и уже четвертый раз я приезжаю на презентацию своей новой машины. Каждый раз он выбирает что-то новое и это неспроста, не самый маленький процент от его прибыли приходится на публичные казни, как раз за счет моих агрегатов.

– Ну что, дружище, хряпнем высокоградусного перед выступлением? – доставая из-под стола бутылку виски, спросил Альберт. – И только не нужно меня лечить, что ты на работе не пьёшь, в предыдущий раз пил!

– Хоть что-то ты запоминаешь, а пью на работе, только когда приезжаю к тебе, ты на меня плохо влияешь, – развалившись таким же образом в кресле, как и Купер, сострил я.

– Нужно же тебе хоть раз в год расслабляться, – с большим затруднением Альберту получилось встать с кресла. Взяв сигару в зубы, он подошел к мини бару, достал лёд и закинул пару льдин каждому в стакан, залил туда виски и подошёл ко мне. – Ну рассказывай, как семейные дела?

Он поставил на край стола бутылку и протянул мне стакан, взяв его, Альбер плюхнулся в свое кресло и принял привычную для него позу.

– Всё как всегда, полная идиллия и взаимопонимание, кстати, Инга в этом году в школу пойдет, – маленькими глоточками попивая виски, делился я, – мы её уже немного подготовили, таблицу умножения выучили до семи, алфавит весь рассказать сможет, только всегда в нём пропускает «М» и «Т», как будто на зло мне.

– Ой, как я рад, что моя кобыла уже взрослая! Только вспоминаю часовые посиделки за уроками, аж трясти начинает. Поэтому у меня столько горячих точек, как по мне, лучше в окопе под свист пуль валяться, чем под плач ребенка пытаться ему объяснить, почему в корзинке осталось пять груш, а не три, – Альберт сделал продолжительную затяжку сигареты, не выдыхая, выпил залпом целый стакан виски, выдохнул и продолжил разговор. – Может быть я чёрствый сухарь, как моя жена любит говорить, но даже когда дочка была маленькой, у меня никогда не получилось ею умиляться. Не понял? Ну вот пример тебе: идет уже третий день, и ты всё пытаешься вбить в голову своему ребенку правильное произношение звука «Р», пытаешься, пытаешься, и о чудо, у ней это выходит! Жена сразу в радость, целая стопка похвалы и через час об этом знают все родственники, а какая реакция у меня? Да никакой. Меня эти три дня так выматывают, что единственное приходит мне на ум: «Ты же могла эту гребаную «Р» выговорить в первый день». И так всегда, Майкл. И поэтому даже сейчас достижения дочери, в том же институте, не дают мне наслаждения, потому что у меня всегда одна и та же мысль, это можно было сделать раньше.

– Странный ты, но учти, если твоя дочь не может найти поддержу в лице отца, она найдет эту поддержку в лице другого мужчины и не факт, что вы с этим мужчиной поладите, – допивая стакан виски, сказал я.

– Ты про хахаля что ли? Не смеши меня, Майкл, у дочери характер весь в меня, никто терпеть её не будет. Мы как-то раз поссорились с ней, и она в отместку поменяла фамилию Купер на девичью матери, представляешь? С такой дамой, никто не уживётся, – он подлил себе новую порцию виски. – Будешь ещё, дружище?

В эту секунду открывается дверь и в кабинет врывается секретарь Альберта. От неожиданности начальник тюрьмы роняет виски на пол, и бутылка разлетается в дребезги по всей комнате.

– Так, давай только без скандалов, – зная, что Купер очень вспыльчивый человек, моя задача была потушить искру, пока она не стала огромным пламенем, – бутылку оплачу, кабинет помоют, и все у нас будет хорошо, да ведь, Сара?

Сара – секретарь Альберта Купера, замерла и не могла ответить даже мне. Она застыла в пороге и стала абсолютно неподвижной, её лицо приобрело цвет известки, а глаза уткнулись в пол.

– Сука, сколько раз говорить, перед тем как залетать сюда, нужно стучать! – Альберт подскочил с кресла, не замечая свои лишние 100 килограмм, и устремил свой взгляд на меня. – Майкл, даже не думай встревать, тебя это вообще никак не касается.

– Сэр, просто хотела сказать, что…

– А что на счёт тебя… – повернувшись к Саре, и перебив её, начал орать Купер, – Это последний прокол в стенах моей тюрьмы, клянусь!

– Но… я же хотела, как…

– Мне всё равно, что ты там хотела! – очередной раз перебив секретаря, продолжал Купер. – Во-первых, ты оплачиваешь эту бутылку, и даже не думай надеяться на Майкла Трэя, эти деньги уже вычтены из твоей зарплаты, а во-вторых… хотя стой, ты чего хотела то?

–– Я… я… хотела сказать, что презентация начинается че… через 5 минут, – еле сдерживая слезы, сказала Сара.

– Ммм, вот оно что, ну и во-вторых, ты уволена! Пошла вон отсюда! – показывая пальцем на выход из кабинета, кричал он.

Сара не выдержала и в слезах выбежала из комнаты. В этой ситуации мне пришлось сидеть молча, он мой клиент и его внутренние дела фирмы, меня не должны волновать, но от этого было не по себе. Я сразу вспоминаю срыв два месяца назад и со стороны это выглядит намного ужасней. Беззащитная, хрупкая девушка, она ничего не может ответить Альберту Куперу. Она должна молча слушать все оскорбления в свой адрес, понимая, если дело дойдет до рукоприкладства, ей никто не поможет.

– Извини Майкл, что тебе пришлось всё это увидеть, – виноватым голосом говорил Купер, – не хотелось мне что…

– Пойдем, нужно начинать презентацию, – не став дослушивать и пройдя мимо Альберта, сказал я.

Ещё один актовый зал за карьеру, забитый под завязку. Мельком выглядывая из-за кулис, я продумываю каждый шаг: выход на сцену, выбрать оптимальное место, чтобы было видно меня, и чтобы мне было видно всех. Начала монолога, красивое представление машины, демонстрация её работы, финальный вывод. Ну и мелочёвка, куда отойти после того как театральный занавес откроется, это тоже важно учесть: вправо или влево, соблюсти баланс, отойти на столько, чтобы и моя персона не потерялась из виду, и чтобы зрителям открылся полностью спектакль правосудия. Ну и, конечно, как после всего этого обойтись без автографов. Чаще всего я ставлю себе планку максимум в 50 подписей, если меня начинает это утомлять раньше, значит мои автографы получит ещё меньше человек. Если в среднем учесть, что на презентацию прих…

– Майкл! Ты извини за этот инцидент, – прервав мои мысли Альберт, – честно, хрен пойми, что на меня нашло. У меня характер вспыльчивый, конечно, но, чтобы так, клянусь, такое у меня вперв…

– Прошу любить и жаловать, Майкл Трэй! – ведущий на сцене озвучил имя, и я шагнул к зрителям, не дослушивая его нелепые оправдания.

Вот они, не с чем несравнимые эмоции, как только появляешься на сцене тебя охватывает волна овации, криков и восторженных возгласов. Все люди, кто занимал сидячие места встали в полный рост. Аплодисменты сложились в один ритм и складывалось ощущение, что каждый синхронный хлопок создавал волну, отталкивающая меня назад.

Выйдя на центр площадки и пожав руку ведущему, он вручил мне микрофон и ушел в закулисье, я остался наедине с публикой. Битком набитый зал, свободных сидячих мест нет, процентов 30 от общего количество людей стоят, из-за нехватки стульев. Это фурор, 800 глаз смотрят только на меня, они в ожидании шоу:

– Приветствую вас, штат Блез! – публика взорвалась овациями. Большинство встали со стульев и начали хлопать, таких зрителей у меня ещё не было. – Знаю, знаю, все вы тут собрались для того, чтобы узреть правосудия! Вы здесь, чтобы увидеть, как человек, совершивший преступления, поплатится за него! И вы здесь, чтобы это было феерично!

И снова зал не сдержал эмоции, бурные крики повторились в двойном размере, вдалеке были силуэты, которые начали прыгать; люди залазили друг другу на шею и разворачивали плакаты с различными лозунгами: «Убил красивую девушку, умри так же красиво!», «Убил один, умри при всех!» или «Штат Мроу тоже ждет красочного правосудия!» и так далее. И среди этого эмоционального безумия мой взгляд был прикован к первым местам. Ряд, находившийся ближе всего к сцене, не разделял бурные овации остального зала. Он принадлежал близким родственникам преступника, их родного человека, сегодня, будут казнить. Их потрёпанный вид, заплаканные глаза; лица, убитые горем, этого никто не увидит в зале, кроме меня.

Картина из раза в раз не меняется, штаты, которые позволили проводить публичные казни в своих тюрьмах, резервируют первые места для родственников, они могут присутствовать бесплатно, а для остальных, кто не испытывает эмоциональную привязанность к заключённому и хотят просто посмотреть на изящную смерть, приходиться платить деньги и немаленькие. Вывод делается такой, что родственники отдали бы все на свете, чтобы этого не произошло, а другие готовы отдать всё, что угодно, чтобы это увидеть:

– Будьте добры, досье на заключенного, – ведущий вышел ко мне, вручил планшет и удалился. – Имя заключенного – Джордж Минкель, был арестован за убийство своей жены изощрённым способом. Во время ссоры, Джордж, нанёс своей жене, Марии Минкель, два ножевых ранения в грудную клетку, после пары часов мучения Мария скончалось от потери крови и Джордж расчленил её. При попытке избавиться от частей тела Марии, был пойман правоохранительными органами, – толпа в зале начала недовольно гудеть, – Джордж так и не сознался, куда дел большинство частей тела Марии, поиски их продолжаются и по сей день. Джорджу Микнелю, суд вынес приговор: казнь, исполняемая в тюрьме штата Блез, через четвертование! – ярое гудения публики сменилось на восторженные возгласы. – Представляю вашему вниманию, машину компании «Трэй & компани» – дифференциатор!

Отойдя в правую часть подмостка, театральные шторы начали раздвигаться, чтобы явить публике то, ради чего они здесь. Джордж, что-то кричал, но стекло, отделявшее преступника от основного зала, не давало его услышать.

– Дамы и господа, от Джорджа Минкеля вас отделяет не только десятки метров, но и 16-ти миллиметровое стекло. Сам заключённый находится в подвешенном состоянии, благодаря металлическому корсету, закреплённого к стене. Разведённые руки и ноги, данного товарища, фиксируются браслетами, приваренные к штокам пневмоцилиндров. Объясню для вас, уважаемая публика: это – исполнительный механизм, предназначенный для преобразования энергии сжатого воздуха в механические линейные перемещения. Другими словами, поршень, работающий за счёт воздуха. Таких поршней у нас четыре, каждый отвечает за отдельную взятую конечность Джорджа. В самом начале презентации, пневпоцилиндры заполнены ровно наполовину, с расчётом на то, что руки и ноги находятся в натяжку. Пока я вам все это говорю, компрессор нагоняет в них сжатый воздух. Их задача взять разбег перед резким рывком, – публика не утихала ни на секунду, мне приходилось перекрикивать их, после выступления, не смогу говорить неделю, – как только камеры цилиндров заполняться сжатым воздухом и штоки, под его давлением, выдвинутся наружу, компрессор выключится. Останется всего несколько секунд, как откроются выпускные клапана, весь сжатый воздух выйдет наружу и штоки вернутся в своё прежние положение. Это и приведет к отрыванию Джорджу Минкелю конечностей.

После финальных слов образовалась полная тишина, нарушал покой только еле слышимый компрессор за стеклом. Все замерли в ожидании его выключения. Большинство родственников уткнулись глазами в пол или закрыли их руками, не все могут выдержать это зрелище, как твою родную кровь разрывает пополам железная машина. Руки Минкеля на последних секундах не были в натянутом состоянии, они по не многу сгибались в локтевом суставе. Он всё также продолжал кричать, пытаясь что-то донести до публики, до родственников или до меня, но силы его покидали, а глаза наполнялись отчаянья.

Долгожданный момент наступил, компрессор заглох и заключённый опустил голову вниз. Теперь ни один родственник не смотрел в сторону казни, а остальная публика старалась даже не моргать, не упуская и секунды происходящего.

Выпускные клапаны открылись, сжатый воздух стал стремительно покидать пневноцилиндры и штоки молниеносно вернулись в самое начальное положение и за ними последовали руки и ноги Джорджа Минкеля. Всего какая-то секунда и все конечности находятся отдельно от тела, литры крови вылились на стены, пол и на стекло. Большинство родственников сразу покинуло зал, а основная публика заполнила помещения новой волной возгласов, свистов и аплодисментов. Театральный занавес скрыл кровавое зрелище от всех и мне оставалось только сделать поклон и сказать последние слова:

– Спасибо всем, кто пришёл на казнь, вы потрясающая публика! – перекрикивать толпу уже невозможно, и я взмахом руки позвал ведущего на сцену и передал ему микрофон.

– Спасибо вам, Майкл Трэй, это было незабываемо! – ведущий пожал мне руку. – А теперь прошу организовано покидать актовый зал и у кого есть желание получить автограф от Майкла Трэя, занимайте очередь с торцовой двери.