Сталин и Дальний Восток

3. Настоящим мы приказываем всем японским войскам, где бы они ни находились, и японскому народу немедленно прекратить военные действия, сохранять и не допускать повреждения всех судов, самолетов и военного и гражданского имущества, а также выполнять все требования, которые могут быть предъявлены Верховным командующим Союзных держав или органами Японского Правительства по его указаниям.

4. Настоящим мы приказываем Японскому императорскому Генеральному штабу немедленно издать приказы командующим всех японских войск и войск, находящихся под японским контролем, где бы они ни находились, безоговорочно капитулировать лично, а также обеспечить безоговорочную капитуляцию всех войск, находящихся под их командованием.

5. Все гражданские, военные и морские официальные лица должны повиноваться и выполнять все указания, приказы и директивы, которые Верховный командующий Союзных держав сочтет необходимыми для осуществления данной капитуляции и которые будут изданы им самим или же по его уполномочию; мы предписываем всем этим официальным лицам оставаться на своих постах и по-прежнему выполнять свои небоевые обязанности, за исключением тех случаев, когда они будут освобождены от них особым указом, изданным Верховным командующим Союзных держав или по его уполномочию.

6. Настоящим мы даем обязательство, что Японское Правительство и его преемники будут честно выполнять условия Потсдамской декларации, отдавать те распоряжения и предпринимать те действия, которых в целях осуществления этой Декларации потребует Верховный командующий Союзных держав или любой другой назначенный Союзными державами представитель.

7. Настоящим мы предписываем Японскому императорскому Правительству и Японскому императорскому Генеральному штабу немедленно освободить всех союзных военнопленных и интернированных гражданских лиц, находящихся сейчас под контролем японцев, и обеспечить их защиту, содержание и уход за ними, а также немедленную доставку их в указанные места.

8. Власть императора и Японского Правительства управлять государством будет подчинена Верховному командующему Союзных держав, который будет предпринимать такие шаги, какие он сочтет необходимым для осуществления этих условий капитуляции»137.

Акт о капитуляции подписали: от имени императора и японского правительства министр иностранных дел М. Сигэмицу, от имени императорского Генштаба генерал Ё. Умэдзу; от имени всех союзных наций, находившихся в состоянии войны с Японией Верховный командующий союзных войск генерал Д. Макартур. От имени отдельных стран подписи поставили: генерал-лейтенант К. Н. Деревянко (СССР), адмирал Ч. Нимиц (США), адмирал Б. Фрейзер (Великобритания), генерал Ф. М. Леклерк (Франция), генерал Су Юнчан (Китай), генерал Т. Блейми (Австралия), полковник Н. Мур-Косгрейв (Канада), адмирал К. Халфрих (Нидерланды).

Приказ Верховного главнокомандующего И. В. Сталина по войскам Красной армии и Военно-морскому флоту от 3 сентября 1945 г. № 373 сообщал, что 2 сентября 1945 г. в Токио представителями Японии подписан акт о безоговорочной капитуляции японских вооруженных сил. Война против последнего агрессора – японского империализма – завершена. Сталин поздравил красноармейцев, краснофлотцев, сержантов, старшин, офицеров армии и флота, генералов, адмиралов и маршалов с победоносным завершением войны против Японии138.

По поводу победы над Японией Сталин обратился к советскому народу. В своем обращении сообщил, что государственные и военные представители Японии подписали акт о безоговорочной капитуляции. Очаг мировой агрессии на Западе был ликвидирован четыре месяца назад, в результате чего Германия вынуждена была капитулировать. После этого был ликвидирован очаг мировой агрессии на Востоке. Это означало конец Второй мировой войны.

Он отметил, что «свою агрессию против нашей страны Япония начала еще в 1904 г. во время русско-японской войны. Как известно, в феврале 1904 г., когда переговоры между Японией и Россией еще продолжались, Япония, воспользовавшись слабостью царского правительства, неожиданно и вероломно, без объявления войны, напала на нашу страну и атаковала русскую эскадру в районе Порт-Артура, чтобы вывести из строя несколько русских военных кораблей и создать, тем самым, выгодное положение для своего флота. И она действительно вывела из строя три первоклассных военных корабля России. Характерно, что через 37 лет после этого Япония в точности повторила этот вероломный прием в отношении Соединенных Штатов Америки, когда она в 1941 г. напала на военно-морскую базу Соединенных Штатов Америки в Перл-Харборе и вывела из строя ряд линейных кораблей этого государства. Как известно, в войне с Японией Россия потерпела тогда поражение. Япония же воспользовалась поражением царской России для того, чтобы отхватить от России Южный Сахалин, утвердиться на Курильских островах и, таким образом, закрыть на замок для нашей страны на Востоке все выходы в океан – следовательно, также все выходы к портам советской Камчатки и советской Чукотки. Было ясно, что Япония ставит себе задачу отторгнуть от России весь ее Дальний Восток.

Но этим не исчерпываются захватнические действия Японии против нашей страны. В 1918 г., после установления советского строя в нашей стране, Япония, воспользовавшись враждебным тогда отношением к советской стране Англии, Франции, Соединенных Штатов Америки и опираясь на них, вновь напала на нашу страну, оккупировала Дальний Восток и четыре года терзала наш народ, грабила советский Дальний Восток.

Но и это не все. В 1938 г. Япония вновь напала на нашу страну в районе оз. Хасан, около Владивостока, с целью окружить Владивосток, а в следующий год Япония повторила свое нападение уже в другом месте, в районе Монгольской Народной Республики, около Халхин-Гола, с целью прорваться на советскую территорию, перерезать нашу Сибирскую железнодорожную магистраль и отрезать Дальний Восток от России.

Правда, атаки Японии в районе Хасана и Халхин-Гола были ликвидированы советскими войсками с большим позором для японцев. Равным образом была успешно ликвидирована японская военная интервенция 1918–1922 гг., и японские оккупанты были выброшены из районов нашего Дальнего Востока. Но поражение русских войск в 1904 г. в период русско-японской войны оставило в сознании народа тяжелые воспоминания. Оно легло на нашу страну черным пятном. Наш народ верил и ждал, что наступит день, когда Япония будет разбита и пятно будет ликвидировано.

Сорок лет ждали мы, люди старого поколения, этого дня. И вот этот день наступил. Сегодня Япония признала себя побежденной и подписала акт о безоговорочной капитуляции.

Это означает, что Южный Сахалин и Курильские острова отойдут к Советскому Союзу, и отныне они будут служить не средством отрыва Советского Союза от океана и базой японского нападения на наш Дальний Восток, а средством прямой связи Советского Союза с океаном и базой обороны нашей страны от японской агрессии.

Наш советский народ не жалел сил и труда во имя победы.

Мы пережили тяжелые годы. Но теперь каждый из нас может сказать: мы победили. Отныне мы можем считать нашу отчизну избавленной от угрозы немецкого нашествия на Западе и японского нашествия на Востоке. Наступил долгожданный мир для народов всего мира»139.

11 сентября 1945 г. в газете «Известия» (№ 214) было опубликовано сообщение Совинформбюро о потерях японцев и трофеях Красной армии на Дальнем Востоке за период войны с Японией. «На Дальнем Востоке наша армия и Военно-морской флот с 9 августа по 9 сентября сего года нанесли противнику следующие потери в живой силе и технике.

Захвачено: самолетов – 925, танков – 369, бронемашин – 35, полевых орудий, в т. ч. и самоходных – 1226, минометов – 1340, пулеметов – 4836, винтовок – около 300 000, радиостанций – 133, автомашин – 2300, тракторов и тягачей – 125, лошадей – 17 497, складов с боеприпасами, вооружением, снаряжением и продовольствием – 742.

Нашим войскам сдалось в плен более 594 000 японских солдат и офицеров и 148 генералов, в т. ч. до 20 000 раненых. Японцы потеряли только убитыми свыше 80 000 солдат и офицеров.

Таким образом, общие потери японцев в людях, не считая погибших команд с потопленных японских кораблей, составляют: пленными и убитыми свыше 674 000 солдат и офицеров.

Кораблями и частями Тихоокеанского флота за тот же период времени потоплено следующее количество кораблей и плавсредств японцев: эсминцев – 2, транспортеров – 28, танкеров – 3, катеров – 5, барж и шхун – 12.

За это же время потери наших войск на Дальнем Востоке составляют убитыми 8219 чел. и ранеными – 22 264 чел.».

Советский Союз неуклонно и настойчиво добивался, чтобы принятые в ходе войны декларации и международные соглашения государств антигитлеровской коалиции о разгроме агрессоров и о наказании всех военных преступников неуклонно выполнялись. Требование суда над японскими военными преступниками было сформулировано на Потсдамской конференции. Державы, подписавшие Потсдамскую декларацию о безоговорочной капитуляции Японии, и присоединившиеся к ней государства рассматривали справедливое наказание японских военных преступников как важное условие прочного мира, демократизации государственного и политического строя Японии.

3 мая 1946 г. в Токио приступил к работе Международный военный трибунал. К судебной ответственности были привлечены 28 чел., разрабатывавших и проводивших политику агрессии. Перед трибуналом предстали: премьер-министры Японии разных лет – К. Койсо, Х. Тодзио, К. Хиранума, К. Хирота; вице-премьер-министр Н. Хосино; военные министры С. Араки, С. Итагаки, Д. Минами, С. Хата; военный вице-министр Х. Кимура; морские министры О. Нагано, С. Симада; морской вице-министр Т. Ока; командующий японскими войсками в Центральном Китае И. Мацуи; начальники бюро военных дел военного министерства А. Муто, К. Сато; член высшего военного совета К. Доихара; начальник Генерального штаба армии Ё. Умэдзу; министры иностранных дел Ё. Мацуока, М. Сигэмицу, С. Того; дипломаты Х. Осима, Т. Сиратори; министр финансов О. Кайя; организатор фашистского движения молодежи К. Хасимото; идеолог японского фашизма С. Окава; лорд-хранитель печати К. Кидо; председатель планового комитета при кабинете министров Т. Судзуки.

4-12 ноября 1948 г. был вынесен приговор 25 обвиняемым. Мацуока и Нагано умерли до его вынесения. Окава был признан невменяемым. Трибунал приговорил к смертной казни через повешение: Доихару, Итагаки, Кимуру, Мацуи, Тодзио, Муто и Хироту. Остальные подсудимые были осуждены к различным срокам тюремного заключения140.

23 апреля 1949 г. И. В. Сталину сообщили, что в результате агентурно-следственных мероприятий, проводимых в лагере МВД СССР по изучению военнопленных японцев, выявлено более 200 бывших работников так называемых противоэпидемических отрядов и их филиалов, которые под прикрытием снабжения водой Квантунской армии занимались изысканием бактериальных средств и способов их применения в войне против СССР и Китая141.

В процессе следствия было установлено, что Указ о создании 731-го и 100-го отрядов издал император Хирохито142. Центры разработки и испытания бактериологического оружия были созданы в 1936 г. и размещались на территории оккупированной Маньчжурии. Они были замаскированы под названиями «управление по водоснабжению и профилактике частей Квантунской армии» и «иппоэпизоотическое управление Квантунской армии». Впоследствии получили наименования отряд № 731 и отряд № 100, которые возглавляли соответственно генерал-лейтенант медицинской службы С. Исии и генерал-майор ветеринарной службы В. Вакамацу. Эти части, насчитывавшие три тысячи человек, были приданы КГВ.

В лабораториях отрядов в огромных количествах выращивались возбудители чумы, холеры, газовой гангрены, сибирской язвы, брюшного тифа и других смертельных болезней.

Для разработки смертоносных средств бактериологической войны там проводились чудовищные по своей жестокости эксперименты над живыми людьми. С конца 1937 и до лета 1945 г. в лабораториях генерала Исии были умерщвлены более 4 тыс. чел.

Исследователями отмечается, что бактериологическое оружие применялось против СССР и МНР во время необъявленной войны на Халхин-Голе. В ходе военных действий японскими войсками использовались как боевые средства бактерии брюшного тифа, паратифа, дизентерии путем заражения р. Халхин-Гол143.

В 1939–1940 гг. по специальному секретному указу императора отряд № 731 был реорганизован и расширен. На стратегических направлениях, выводящих к границе СССР, создавались четыре филиала в г. Хайларе, Суньу, ст. Хайлин и Линькоу. Основная их задача состояла в подготовке к широкому применению этого оружия.

В ожидании приказа о начале наступательных операций на территории Советского Союза были размножены географические карты советских дальневосточных городов с указанием населенных пунктов, водоемов и других объектов бактериологического нападения. Бактериологическое оружие планировалось применять в первую очередь в районе Хабаровска, Благовещенска, Уссурийска, Читы. Летом 1942 г. в целях отработки методов ведения бактериологической войны против СССР многократно заражались пограничные реки, в частности р. Аргунь.

После начала советско-японской войны 9 августа 1945 г. поступил приказ уничтожить все оборудование и людей, над которыми проводились эксперименты. Их умерщвляли цианистым калием, затем трупы перетаскивали во двор и сжигали в наспех вырытых больших ямах.

Как потом выяснилось, большая часть материалов по исследованиям 731-го отряда были вывезены в США, которые предполагали использовать их в будущем в войне с Советским Союзом. В связи с чем была заключена сделка, согласно которой Америка спасает жизнь руководителю 731-го отряда С. Исии и его ближайшим приспешникам, а взамен получает все материалы по опытам на людях. Известно, что США, переработав эти материалы, использовали наработки ушедших от возмездия японских военных преступников в войне с Северной Кореей. По всей видимости, именно по этой причине США категорически возражали против включения вопроса по разработке и применению Японией бактериологического оружия в повестку Токийского суда.

8 октября 1949 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о проведении процесса над руководителями «Противоэпидемического отряда № 731» в СССР144. Позже, 1 декабря 1949 г., определяется место проведения процесса – г. Хабаровск145.

22 декабря текст обвинительного заключения был вручен обвиняемым, а 24 декабря опубликован полностью в центральной печати. Открытый суд в Хабаровске прошел с 25 по 30 декабря 1949 г. На скамье подсудимых было 12 японских военнослужащих – от командующего Квантунской группировкой войск до лаборанта отряда № 731, которые обвинялись в разработке и применении бактериологического оружия.

Подсудимый полный генерал О. Ямада, командовавший КГВ с 1944 г. по день капитуляции, фактически был руководителем отрядов № 731 и № 100. На следствии он признал себя виновным в том, что с 1944 г. по день капитуляции осуществлял непосредственное руководство работой бактериологических отрядов по изысканиям наиболее эффективных способов применения бактериологического оружия и его массовому производству в военных целях. «…Лично я как командующий Квантунской армией считал, что бактериологическое оружие против Советского Союза должно быть применено в случае возникновения военных действий с Советским Союзом с помощью авиации для заражения тыловых районов Советского Союза и путем проведения диверсионных мероприятий по линии отряда № 100. Если бы военные действия с Советским Союзом не возникли, то бактериологическое оружие могло быть применено против США и других стран».

Все остальные подсудимые также признали свою вину. Трибунал изучил многочисленные трофейные документы (их фотокопии с переводом вошли в брошюру о процессе, изданную 50 000 тиражом). Приговором суда Ямада, Кадзицука, Такахаси и Кавасима получили высшую меру наказания (25 лет ИТЛ), Карасава и Сато – 20 лет, Оноуэ – 12 лет, Митомо – 15 лет, Хирадзакура – 10 лет, Курусима – 3 года, Кикучи – 2 года146.

Важнейшим итогом этих процессов было признание того, что агрессия является самым тяжким международным преступлением, а лица, виновные в ее развязывании, подлежат суровому наказанию. Они декларировали и применили на практике те правовые принципы, которые вошли в международное право и были впоследствии одобрены ООН.

Глава II

Направления деятельности и структура спецслужб Японии, осуществлявших подрывную деятельность против Советской России

После Октябрьской революции правительство Японии стало строить планы по отторжению Дальнего Востока от Советской России. При этом непосредственная роль в подготовке и организации вооруженной интервенции Японии отводилась японским спецслужбам. Они выступали в качестве орудия осуществления внешней политики островного государства.

Разведке поручалась подготовка и проведение мероприятий, облегчающих вторжение японской армии в пределы Советской России. Чтобы скрыть свои истинные намерения, японское посольство в Петрограде и консульство в Москве неоднократно заверяли, что их правительство не намерено вмешиваться во внутренние дела России. Однако, несмотря на эти заверения, японская разведка засылала на территорию Дальнего Востока свою агентуру, которая занималась шпионской и диверсионно-террористической деятельностью.

Спецслужбами Японии была подготовлена и осуществлена провокация, преследовавшая цель найти «подходящий» предлог для вооруженного вторжения в пределы советского Дальнего Востока. «Существо операции сводилось к тому, что 4 апреля 1918 г. японскими агентами было совершено убийство двух граждан японской национальности, которое немедленно было истолковано, как нежелание советских властей охранять жизнь японских подданных. На следующий день командующий японской эскадрой контр-адмирал Х. Като высадил во Владивостоке десант и публично заявил, что Япония берет на себя охрану порядка»147.

В период японской оккупации в г. Благовещенске, Владивостоке, Иркутске, Омске, Харбине и Чите японцами были созданы структуры так называемой специальной (особой) службы («Токуму-Кикан»). Во главе них стояли представители военной администрации, выполнявшие функции военных атташе Японии при правительстве А. В. Колчака и военной администрации на той или иной оккупированной территории, которые в переводе на русский язык стали именоваться японскими военными миссиями. Создание этих структур очередной раз подтверждало, что Япония готовилась к долгосрочной оккупации Дальнего Востока.

В подрывной работе ЯВМ активно использовали белогвардейские элементы, китайских, корейских и японских граждан, враждебно настроенных против Советской России и проживавших в то время в регионе. Для квалифицированного руководства агентурой, организации контрреволюционных восстаний и политического бандитизма в ЯВМ были направлены кадровые японские разведчики, работавшие раньше в царской России и хорошо владевшие русским языком.

«Основными формами подрывной деятельности в годы гражданской войны и иностранной военной интервенции на территории советского Дальнего Востока и Сибири японская разведка избрала шпионаж, диверсии, террор, заговоры и организацию повстанческой деятельности. Активную подрывную работу в этот период японская разведка проводила на территории Монголии и сопредельной с ней советской Бурят-Монголии»148.

В 1921–1925 гг. перед выводом своих войск с территории Советской России японские спецслужбы развернули мероприятия по массовой вербовке агентуры, рассчитывая использовать их в дальнейшей борьбе против Советского государства. Основные кадры для этих целей вербовались в среде белогвардейцев, бывших царских чиновников, купцов и др.

После вывода своих войск японцы продолжали строить экспансионистские планы относительно СССР. Так, в конце 1927 г. прикомандированный к командованию КГВ майор М. Канда представил в штаб КГВ и Генеральный штаб Японии доклад «Материалы по изучению подрывной деятельности против России», являвшийся программой разведывательных, диверсионных и подрывных мероприятий против Советского Союза. В первом разделе документа «Общие принципы подрывной деятельности против России» отмечалось: «В будущей войне подрывная деятельность будет играть чрезвычайно важную роль… Поэтому работа, включающая в себя подрывную деятельность против России, весьма многообразна, и эта деятельность должна охватывать весь мир».

Автор пятидесятистраничного доклада рекомендовал принять меры к обострению национальной, идеологической и классовой борьбы внутри Советского Союза. Предлагалось «подстрекать государства, лежащие на западных и южных границах Союза, угрожать ему таким образом, чтобы не дать возможности перебросить на Дальний Восток большую армию. При помощи экономической блокады мешать ввозу в Союз материальных средств и, в частности, предметов военного снаряжения». Предлагалось также разрушать транспортные сооружения (в первую очередь сибирские железные дороги), телеграфную связь, задерживать мобилизацию и концентрацию армии.

Второй раздел доклада был посвящен разработке важнейших мероприятий по подрывной деятельности на территории Восточной Сибири. В нем предусматривалось ведение антисоветской агитации и пропаганды, засылка на советскую территорию антисоветских групп, чтобы мешать в военное время действиям частей Красной армии. Предлагалось «в связи с развитием общего военного положения создать на русской территории антисоветское правительство и побудить свергнуть советскую власть одновременно в Сибири и на Кавказе». Предусматривалось «сделать Внешнюю Монголию антисоветской».

По поводу организации разведывательной сети на советской территории в докладе указывалось: «В том случае, если нельзя будет устроить официальные разведывательные органы, необходимо отправлять в Россию японских разведывательных агентов под видом дипломатических чиновников. Если же и это будет невозможно, то тогда нужно будет отправлять переодетых офицеров».

В приложении к докладу были разработаны «Важнейшие мероприятия мирного времени на Дальнем Востоке в связи с подрывной деятельностью против России». Среди этих мероприятий предусматривалось создание за границей белоэмигрантских организаций для враждебной деятельности против Советского Союза.

В соответствии с положениями доклада майора Канды разведывательный отдел Генштаба начал практическую разработку мероприятий подрывной и диверсионной деятельности против СССР149.

Последовательная подготовка Японии к войне с СССР была сформулирована премьер-министром Японии Г. Танакой и изложена в документе под названием «Меморандум Танаки». Впоследствии, после того как сведения о меморандуме стали известны, японцы попытались отмежеваться от него, заявляя, что это провокация. Однако есть и другая точка зрения.

С начала 1928 г. Япония стала усиленно готовиться к военной интервенции в Маньчжурии, преследуя цель создания необходимой сырьевой базы и приобретения удобного военного плацдарма для осуществления своих захватнических намерений в отношении Китая, МНР и Советского Союза. В этой связи перед разведкой ставилась задача по получению наиболее полной информации о возможной позиции Советского Союза в вопросе японской интервенции в Маньчжурии. «Одновременно разведка использовалась для оказания необходимого влияния на позиции высших правительственных и военных инстанций по вопросам внешнеполитического курса, который бы обеспечивал невмешательство СССР в предстоящие события в Северо-Восточном Китае»150.

Необходимо отметить, что первая ЯВМ в Маньчжурии была создана еще в 1915 г. в г. Харбине. Формально ее назначением была поставка японских товаров в Россию в период русско-германской войны. На самом деле она создавалась для проведения разведывательной работы против китайских властей в Маньчжурии, против русских властей на КВЖД и непосредственно России, а затем и Советского Союза. Для этих целей миссия организовала свои резидентуры во всех крупных городах Маньчжурии и на границе с Россией, а затем проделала большую работу по осуществлению планов на «мирное завоевание Маньчжурии», пресечение всякого иностранного, в т. ч. и русского, влияния.

Через организованный в Маньчжурии «Татаку»-банк и правление Южно-Маньчжурской железной дороги (ЮМЖД) скупались различные китайские предприятия, фабрики и другое недвижимое имущество. Все это укрепляло японское влияние.

Во время Гражданской войны в конце 1920 г. под давлением ЯВМ в г. Харбине китайские власти пропустили через Маньчжурию в Приморье отступавшие из Забайкалья войска атамана Г. М. Семенова и генерала В. О. Каппеля. С появлением русской эмиграции миссия стала поддерживать возникавшие из этой среды антисоветские организации, предоставляя им средства для издания антисоветской литературы и финансирования их деятельности.

С переходом правления КВЖД в руки советских властей миссия через свою прессу начала проводить «травлю» белоэмигрантов и советских граждан. Создавала различные конфликты между китайскими властями и советской администрацией на КВЖД. Взяла на себя роль посредника между китайскими властями и белогвардейцами в деле организации и использования против советских войск отрядов белоэмигрантов. Только в силу того, что белогвардейцы не согласились выступить под командованием китайских генералов, эти отряды не были использованы.

В 1929 г. ЯВМ в г. Харбине, подготавливая захват Маньчжурии, усилила антисоветскую кампанию среди белогвардейских организаций, активизируя их деятельность. На службу в качестве агентов принималось большое количество русских эмигрантов, которые были устроены на работу сторожами, шоферами, курьерами и дворниками в различные японские фирмы. Под этим прикрытием они занимались распространением слухов о якобы готовящейся Советским Союзом оккупации Маньчжурии.

Перед оккупацией Маньчжурии японцами с помощью ЯВМ было подкуплено большинство видных китайских генералов. В их среду вносились разложение, взаимные раздоры и склоки. Это способствовало тому, что японские войска при оккупации Маньчжурии почти не встречали организованного сопротивления со стороны китайских войск151.

В первой половине 1931 г. японский Генеральный штаб приступил к непосредственной подготовке захвата Северо-Восточного Китая. Для подбора повода вторжения японских войск в Маньчжурию вновь были использованы возможности разведывательных служб. Таким поводом послужило следующее. 18 сентября 1931 г. японская агентура произвела диверсию на ЮМЖД недалеко от г. Мукдена. После этой акции японцы оккупировали южную часть Маньчжурии. В течение последующих трех месяцев при попустительстве крупных империалистических держав Маньчжурия полностью оказалась в руках японских агрессоров. Закрепившись там, японцы стали проводить активную деятельность, направленную на подготовку и развязывание войны против СССР.

В докладе военного атташе Японии в Москве подполковника Т. Кавабы, направленном в июле 1932 г. в Генеральный штаб, предлагалось усилить подготовку войны против Советского Союза, исходя из ее неизбежности. В ответ начальник 5-го (русского) отделения 4-го отдела 2-го (разведывательного) управления Генштаба подполковник кавалерии Ю. Касахара телеграфировал о завершении этой подготовки, указывая на то, что в целях укрепления Маньчжурии война против России просто необходима для Японии. В декабре 1933 г. военный министр С. Араки (ранее работавший в разведывательных органах Генштаба) на одном из совещаний руководящих деятелей страны заявил, что в проведении своей государственной политики Япония неизбежно должна столкнуться с Советским Союзом. В связи с этим необходимо военным путем овладеть территориями Приморья, Забайкалья и Сибири.

С момента захвата Маньчжурии начинается усиленное и планомерное развертывание работы японских разведывательных органов на СССР, проводимой различными ведомствами, в особенности военными. Основное их внимание было сосредоточено на работе по установлению разведки и организации диверсионных ячеек в частях и районах расположения ОКДВА. Однако наряду с этим предпринимаются меры к переброске из Маньчжурии агентуры в тыловые округа СССР, к развитию разведывательной работы своих представителей в сопредельных с Союзом странах и в самом Союзе (военные атташе, стажеры и т. д.).

В начале тридцатых годов организационно структура японской разведки выглядела следующим образом:

Военная разведка была сосредоточена во 2-м управлении Генштаба. В его составе имелась специальная советская секция. Основным органом японской разведки на СССР являлась военная миссия в г. Харбине, значительно укрепленная после оккупации Маньчжурии. Ей оперативно были подчинены все военные миссии и резидентуры, расположенные вдоль советско-маньчжурской границы.

Советской секции в отношении работы на Союз также подчинялись: военный атташе в Москве и подчиненные ему официально тайные резиденты в СССР (помощник атташе, секретарь, военные стажеры в Красной армии); военный атташе в Польше, лимитрофах, Турции, Германии, которые, согласно распределенным сферам агентурно-разведывательной деятельности, вели работу на СССР; чины Генерального штаба и военного министерства, командируемые со специальными заданиями в западные государства и останавливающиеся проездом в СССР; чины Генштаба, назначенные в консульства на территории СССР на фиктивные должности секретарей-практикантов для ведения агентурной работы; разведывательные отделы штабов дивизий, бригад и отдельных отрядов, оперирующих на Западной и Восточной линиях КВЖД (опорные пункты: г. Цицикар, Харбин, Хайлинь).

Наряду с 2-м управлением Генштаба разведку по специальным отраслям военной техники проводило Главное военно-техническое управление и управление ВВС Японии. Эти ведомства вели работу на СССР через военных атташе в Москве, лимитрофах и через специальных резидентов в западных государствах (собиравших главным образом сведения о военных заказах СССР). В то время также прорабатывался вопрос о посылке в СССР (официально или нет) военных резидентов специально для изучения вопросов, связанных с техническим вооружением Красной армии.

Общее руководство зарубежной разведкой по линии морского ведомства осуществлялось 3-м сектором Главного морского штаба (ГМШ), которое шло по двум основным линиям: первое на Владивостокский район, на Северный Сахалин и второе на Охотское море, как будущие театры операций флота и десантных частей. Разведывательная работа в этих направлениях проводилась непосредственно военно-морскими базами на Японском море в Майдзуру и Оминато, аппаратом нефтяной концессии на Северном Сахалине (аппарат концессий был составлен из морских резервистов); эскадрильей истребителей, крейсирующих в Охотском море между г. Николаевском-на-Амуре и Камчаткой; маршрутной агентурой из состава команд японских пароходов, заходящих во Владивосток, которые регулярно поставляли информацию разведывательному отделу военно-морской базы; а также по линии морского атташе в Москве, который собирал сведения о состоянии военно-морских вооружений в европейской части СССР в контакте с морской разведкой Польши, Финляндии, Латвии и Эстонии.

Дипломатическая разведка осуществлялась отдельными сотрудниками посольства в Москве; японской колонией в Ленинграде, состоящей главным образом из стажеров-практикантов МИДа; японскими корреспондентами в Москве; консульствами на местах. Основная масса консульств была расположена на территории ДВК; на территории Маньчжурии: в Харбине, на ст. Маньчжурия, в Цзяньдао. При этих консульствах имелись полицейские отделы и специальные чиновники министерства внутренних дел, которые имели отдельно от консульства агентуру, работающую главным образом по контрразведке (освещение предприятий, корейских и китайских левых), обслуживали дипломатическую разведку по линии работы на СССР.

Полицейская разведка на СССР проводилась жандармерией (военная контрразведка). В частности, жандармскими филиалами в Цуруге, Ранане (Северная Корея) и при частях КГВ в Северной Маньчжурии; полицейскими органами (политическая контрразведка) в Цзяньдао, Северной Корее и на Южном Сахалине (Тойохара); нелегальной резидентурой Цуругского жандармского отделения во Владивостоке.

С начала оккупации Маньчжурии все ведомства форсированным темпом стали развертывать разведывательную работу на СССР. После захвата Харбина японцы взяли в свои руки аппараты китайской разведки, полиции и усилили руководство деятельностью всех белогвардейских организаций152.

В это же время у японцев развивается радиоразведка. В Квантунской группировке войск был создан специальный отдел радиоразведки, который занимался расшифровкой радиопереговоров, которые велись с территории СССР. Помимо этого, сотрудники 2-го (разведывательного) отдела КГВ осуществляли перехват и анализ передач Хабаровской радиостанции, вещавшей на русском языке. Задержанный в августе 1945 г. отделом «Смерш» 36-й армии в районе г. Хайлара и доставленный в г. Читу генерал-майор белой армии Г. Г. Эпов153 показывал, что на его квартире «разведорганами штаба Квантунской армии была установлена специальная радиоаппаратура, пользуясь которой он по заданию [офицера 2-го отдела КГВ] майора Ваками за денежное вознаграждение регулярно слушал советские радиопередачи из гор. Хабаровска и составлял по ним для японцев радиообзоры»154.

Особое внимание при организации подрывной работы против Советского Союза разведывательные органы Японии уделяли агентурной разведке. Планировалось широко использовать японцев, китайцев и корейцев с легендами сочувствующих социалистическому образу жизни.

Русских белоэмигрантов, проживавших в Маньчжурии, предлагалось вербовать с учетом их ненависти к советскому строю. Планировалось привлекать к сотрудничеству представителей различных национальностей внутри СССР, делая основной упор на националистические тенденции среди украинцев, лиц из среднеазиатских республик и советских граждан, проживавших на Кавказе. Рассматривалась возможность привлечения к сотрудничеству антисоветски настроенных лиц польской, эстонской, финской национальностей и граждан других стран, граничащих с Советским Союзом.

Планировалось активизировать подрывную работу с использованием легальных позиций, через сеть консульских учреждений на территории СССР. В каждом дипломатическом учреждении должны были быть сотрудники японской военной разведки.

Особую активность проявляло генеральное консульство Японии во Владивостоке, которое отслеживало все события, происходившие в ДВК. Часть территории этого города была закрыта для посещения иностранцами. Однако это не смущало японцев, которые, пользуясь дипломатическим статусом, собирали разведывательные сведения об объектах береговой обороны, местах базирования флота, дислокации частей и т. д.

Главные свои силы японская разведка направляла на работу в ДВК и Восточно-Сибирский край (ВСК). Японцы энергично развернули свою разведывательную деятельность из Польши, Латвии, Турции и западноевропейских стран. Из этих стран работа шла в основном по линии использования материалов разведок, в особенности польской, с которой было заключено соглашение о финансировании ее работы на СССР.

Кроме того, большую работу японцы проводили среди различных сепаратистских групп Украины, Кавказа и Средней Азии. Военный атташе во Франции вел переговоры с группой УНР (В. В. Шульгин) о совместных действиях в районах ДВК, заселенных украинцами (Зеленый Клин). Военный атташе в Польше устанавливал связи с украинскими, кавказскими и татарскими сепаратистами. Особую активность по связи с сепаратистскими группировками туркестанской, кавказской и украинской эмиграции и организации собственной агентурной сети на Украине и Кавказе проявил японский военный атташе в Турции, упоминаемый выше М. Канда.

Ориентация японского Генштаба на сепаратистов ставила цель, помимо их использования в разведке на СССР, подготовить почву для поднятия сепаратистского движения в союзных республиках во время войны155.

Взаимодействие спецслужб Японии с разведками иностранных государств

Деятельность японских спецслужб на исламском направлении.

10 мая 1934 г. заместитель председателя ОГПУ Ягода за № 115575 направил Сталину добытую агентурным путем докладную записку японского военного атташе в Стамбуле подполковника М. Канды по вопросу о политике стратегических мероприятий против СССР. Эта записка была послана в начале апреля из Стамбула в Токио на имя начальника Генерального штаба Японии принца маршала К. Канъина во исполнение директивы последнего о представлении к концу апреля соображений по вопросу о политико-стратегических мероприятиях против СССР в мирное и военное время156. Данный документ, основная часть которого касается исламского направления деятельности, представляет большой интерес, в связи с чем приводится полностью.

«Перевод с японского.

21 марта 1934 года.

Чрезвычайно секретно.

Вопросы, связанные с политико-стратегическими мероприятиями.

Рассылается:

1) В Генеральный Штаб Японии, г-ну Ямаваки.

(н/примечание: Новый военный атташе в Польше).

От японского военного атташе при японском посольстве в Турции Канда Масатанэ.

I

Использование организаций и связи.

1) Кавказско (Грузия, Азербайджан, Северный Кавказ) – Украинско-Туркестанский блок (печатный орган „Прометей“). Организация и линии связи этого блока указаны в прилагаемой схеме157.

Центральные фигуры блока.

1) Украинская группа: – президент – Андрей Левитский (Париж-Варшава); премьер-министр Прокопович (Париж); Мининдел Шульгин (Париж); министр юстиции Зарский (Варшава).

Наиболее энергичную деятельность в этой группе может развить Шульгин.

2. Азербайджанская группа: – лидер Мемед Эмин-Бей (Варшава), Миль-Якуп (Париж).

3. Грузинская группа: – лидер Ной Жорданья (Париж).