Игра. Свобода. Утилит

Глава шестая

Что могло тянуть их в игру? Так размышлял Эрг во время пятиминутного тайм-аута, положенного противникам. Насильно команду не собрать. Участие добровольное. А победитель получает небывалый приз — астероид или малую планету. Потом называет её своим именем, объявляет государством, заселяет людьми и механизмами. Сколько таких уже в коллекции у Грея?

Деньги участники команды делят между собой. Половина — игроку, другая половина — между оставшимися «в живых» фигурами, что играли на его поле. Статус определяется по жребию. Никто заранее не знает, кем будет — «королём» или «пешкой». Правила известны всем. Съеденному — финальный аккорд в виде всхлипа. Выжившему — бой, именуемый жизнью.

Каждый знает, на что идёт.

До игры разрешается вести переговоры с «фигурами» своего поля. Но как только сделан первый ход, фигуры умолкают. Невидимые цепи сковывают их тела, отнимают языки. Фигуры отныне становятся безвольными. Единственное, что у них остаётся, это осколки разума. Но по мере развития игры они неизменно обращаются в прах, одурманенные происходящим.

Фигуры не мыслят. Они лишь передвигаются по полю, ведомые умелой рукой своего владельца — игрока их поля.

— О чём задумались, господин Эрг? — молчание прерывает насмешливый голос Грея. — Поздравляю, вы сделали удачный ход. Вы сохранили пешку, взамен забрав мою ладью.

— Если это всё, что могу я сохранить… — фраза обрывается. Ему претит и эта игра, и её правила. Хочется скорее завершить этот фарс и… отправиться уже, наконец, на свалку, где ему и место.

Хочется, но Грей так просто не отпускает. Триумф мимолётен, и с каждым удачным ходом он оживает вновь.

В очередной раз, скользнув взглядом по стороне противника, Эрг замирает.

Он видит то, на что вначале не обращал внимания, потому что ему было неинтересно. Но теперь дело решил случай. И застывший взгляд его вдруг заговорил красноречивее слов.

Напротив него, на белой клетке противника стоит маленькая девочка. Она в упор смотрит на Эргономика своими чистыми голубыми глазами, ещё не замутнёнными пылью городского сознания. Молчит, потому что слово не принадлежит ей. Но — смотрит! О, этот взгляд!.. Что может быть страшнее?

Впервые за всю игру Эрг ощутил, как внутри шевелятся тонкие невидимые нити.

Чувства…

Глава седьмая

Ему вдруг показалось, что она дрожит. Такое возможно? Пешка — едва ли живая. Эрг протягивает руку и легко кается её пальцем.

— К пешке моей примеряетесь? — усмехается Грей. — Что ж, можете забирать. Цена ей невелика.

Привычные слова в этот раз звучат по-другому. Цена сознанию колеблется, не опускаясь ниже назначенного уровня. Цена жизни — …

Кому дано назначить её?

История неумолима. Гласит, увековечивая: «В век современного развития государства утратили прежние ценности, сменили идеалы. За сохранение целой нации борьба давно уже не ведётся. А жизнь отдельно взятого человека не стоит и гроша. Торговля поднялась на тот уровень, когда купить, продать и обменять можно всё, что угодно. Кто-то сдаёт в аренду целые семьи, чтобы отработать долги. Купить человеческую жизнь можно почти задаром».

Если сами они перестали ценить друг друга, то чего можно ждать от обычных киборгов с встроенными ими же (людьми) программами поведения?

Девочка смотрит на него, не отрываясь. И Эрг впервые в жизни чувствует сомнение. По ходу игры сейчас ему положено её «съесть». Всего лишь пешка… А грей взамен возьмёт фигуру. Неравноценный обмен. И через несколько ходов Камелиус начнёт атаковать. Тогда фигуры будут сыпаться одна за другой. И очень скоро наступит финал. Тот, которого все ждут.

Эрг молча сканирует объект. Восемь лет, зовут Ариана. Посещает школу, первый класс. Воспитывается в полной семье. «Как же тебя угораздило?» — думает он.

«Я вместо матери», — слышит он тонкий голосок.

Откуда он идёт?

«Моё сознание говорит с тобой».

Это девочка. Ариана. Осколками разума подключилась к его программе. Ещё слишком жива. А как же правила игры?

Даже в идеально составленной программе бывают сбои.

«Что с твоей матерью?»

«Болезнь. Она не смогла сегодня выйти. Пришлось мне. Я — старшая в семье».

Внутри — вибрация. Нездоровая, напоминающая помехи в микросхеме. А скрежет, будто острым ножом по металлу.

«Ты знала».

«И ты знал…»

Глава восьмая

Эрг поднимает руку вверх.

— Снова тайм-аут? — Камелиус Грей недоволен. — Зрители ждут. Пора разворачивать игру.

— Сворачивать, — поправляет Грей.

— Что?!

— Сво-ра-чи-вать. Вы меня правильно поняли, господин Грей.

Шум и недовольный ропот. Зрители слышат всё.

— Мы только вошли во вкус, — напоминает Грей. — И потом это не в наших правилах.

— Не в ваших, господин Грей, — снова поправил Эргономик. — Я изучал правила подробно. Игрок всегда может уйти досрочно, забрав с собой фигуры.

— Но тогда вы все отправитесь на свалку.

— Да. А вы не получите ни гроша.

Жалкая перспектива. Камелиус Грей ещё ни разу не уходил с игры без победного приза.

— Зачем вам это нужно? — спрашивает он. Но Эрг безмолвствует. — Долбанный мусорщик!

— Поосторожнее со словами, господин Грей. Ваши поклонники не любят грубостей от поколения бьюти-киборгов.

Грей несколько секунд анализирует происходящее.

— И так, вы готовы выйти из игры, добровольно отказавшись от победы и приза?

— Да, и забрать всю команду, включая вашу, с собой, — Эргономик твёрд, как никогда.

— Что ж, вам всё равно была положена свалка. Добро пожаловать в утилит! — с этими словами Грей поднимается и под мощный рёв трибун покидает игровое поле.

«У меня был шанс, — размышляет Эрг. — Собственное место на свалке. Свобода и покой. Я выбрал другое».

Утилит — не то, что свалка. Утилит — переход в вечность. Иную вечность.

И он пойдёт туда не один.

Вместе со всей командой. Своей и той, что по ту сторону.

Ни призов, ни победителей.

Мусору — место!

Им говорили, что система совершенна. Сбои практически исключены. Что же, в таком случае, происходит?

Может ли чувствовать боль механизм? И если да, то о чём это может говорить? Его пора списать в виду того, что система не справляется с психоэмоциональной нагрузкой? Или, напротив, отказ от привычных действий, обусловленный сильнейшим эмоциональным потрясением, говорит в пользу развития его системы высшей нервной деятельности?

Люди всегда могли чувствовать. Именно за это и поплатились. Век новых технологий сменил привычный быт. Есть программы и коды. Именно они определяют жизнь. Эта система долгое время стоит незыблемо. Но неужели и ей может прийти конец?

Эргономик не в силах ответить на эти вопросы. Мир не стоит на месте, времена подвержены изменениям. Возможно, скоро они ступят на порог новых открытий. И новые революции сметут прежний уклад, разрушат традиции, устои. На смену идеальным механизмам придут другие, несовершенные.

Ну, а пока игра остановлена. И у него есть право забрать с собой всех оставшихся на доске.

Мусор…

Эпилог

…Когда погасли свечи, и холодный полумрак окутал мир, фигуры и пешки — все вышли из игры, став одним целым. Груда безжизненных тел валялась прямо на земле. А внезапно врывающийся порывами ветер поднимает их, словно пыль, и опускает вновь.

Эрг бредёт, не спеша, оступается, наткнувшись на одного из недавних участников игры. И снова проходит мимо. Скоро этих следов прежней жизни не останется. Как не останется и воспоминаний об этом дне. Ничего, что могло бы войти в историю.

Ночь однажды подойдёт к концу. Где-то далеко на горизонте пробудится первая заря. Эрг поднимет глаза к небу — тёмное, спокойное, оно-то, наверняка, знает, что нужно делать. Но никому не скажет. Таков порядок.

Порывшись в кармане, Эрг достаёт маленькую «пешку».

— А тебе предстоит сделать ещё много шагов в этой большой жизни, — с этими словами он опускает её на землю. «Пешка» растёт на его глазах, пока не достигает своего обычного роста. Улыбнувшись ему, она машет рукой, и в то же мгновение убегает от него вперёд и вдаль — туда, где, как он знает, ещё осталось место для людей — пусть не так много, но всё же…

Свалка.

И там тоже есть жизнь.