Энциклопедия «Поцелуя Феи». Часть 3. Расы волшебного мира

К боевой подготовке амазонки относятся очень серьёзно. Та буквально пронизывает всю их жизнь. Всякая их женщина – воин. Всякую фактически с пелёнок начинают обучать ратным умениям. В куклы местные девочки всё равно играют, но у них есть и игрушечные мечи. Аристократки большей частью учатся индивидуально у преподавательниц фехтования или ратных мастериц, для плебеек организовывают нечто вроде школ, куда они обязаны приходить начиная с шести лет, каждый день на несколько часов, но и до этого с ними занимается родня, минимум лет с трёх – матери, бабушки, тёти, сёстры. Даже у бездомных нищенок дочери нередко уделяют время ратным тренировкам. Потому что за иное могут наказать. Женщина должна уметь сражаться – это непреложный постулат виримийских дев. И фактически их религиозный долг, их богини тоже хотят, чтобы они были умелы в обращении с мечом. И их королева хочет того же. Общество амазонок с презрением относится к дамам, кто не знает, с какой стороны держать оружие. Обрекая их быть в самом низу социальной лестницы. Всё в нём направленно на то, чтобы сделать из всякой девочки воительницу. И оно добивается своего. Так же вы должны понимать, в подобной культуре именно женщина воспринимает себя защитницей – той, от кого зависит безопасность семьи, страны. Это многое меняет в её психологии. Всем известно, с яростью матерей, отбивающих агрессию против дитя, не сравнится ничто. Если правильно уметь вытаскивать данное состояние из себя, дама по отважности и воодушевлению в битве превосходит мужчин. Это тонкий момент и важная часть воинского искусства амазонок. Лучшие их бойцы всегда сражаются с яростью львиц. Вдохновенно и неистово. Но и прочие местные барышни часто способны на это, если попадают в ситуацию, возлагающую на их плечи ответственность за судьбу близких или родины. Женщины Вирими отличаются от женщин всех прочих наций. Думают иначе, ведут себя иначе, даже походка у них иная, менее женственная. Им проще даётся овладение ратными навыками.

Особенности климата и пола диктуют амазонкам своеобразный стиль боевой экипировки и тактики. Они не могут таскать на себе столько же железа, сколько мужчины, плюс, зной тоже не способствует тяжёлым доспехам. Латниц, закованных в стальную броню, как жук в панцирь, у них нет. Они почти не носят тяжёлые кирасы, тяготея к пластинчатому облачению, наиболее надёжно защищающему только самые критические для выживания места, любят кольчуги, а в бою делают ставку на быстроту, ловкость, вёрткость. У них относительно лёгкое оружие, преимущественно длинные тонкие мечи и копья. Любят луки и метательные дротики. И у них весьма популярны яды. Последние, можно сказать, их главный козырь в битвах с чужеземным неприятелем и чудищами. Если вас даже чуточку оцарапает стрела амазонок, вы наверняка умрёте. И не факт, что не мучительно. При этом в разборках меж собой ядами они практически не пользуются, причины чему имеют в первую очередь религиозные корни. В их вере есть миф, повествующий, как однажды младшая богиня отравила свою мать. За что была изгнана в преисподнюю. С тех пор всем её последовательницам уготована та же участь. Любая тайная отравительница гарантированно попадает в ад, отмолить этот грех нельзя. А отравленной автоматически отпускаются все не слишком великие грехи и она как мученица попадает в рай. С учётом, что в аду светят муки до скончания времён, а в раю вечное блаженство, отравлять становится как-то невыгодно. Народ амазонок настолько не сомневается в правдивости сей истории, что в их стране почти не бывает убийств посредством яда. Ни в смысле преступлений, ни междоусобиц, ведь даже враждуя, они остаются сёстрами по вере, считай родственницами, каковым травить друг друга недопустимо. Но в отравлении пришлых врагов-иноверцев их религия ничего предосудительного не видит, потому они с большим удовольствием и мастерством это делают.

Ну и конечно серьёзный военный аргумент виримийских воительниц – магия. Всё же они наследницы великой империи чародеев, пусть до могущества древних предков им далеко, они тоже кое-что могут. И это кое-что иногда таково, что повергает врагов в ужас. Их чары отличаются от мужских, и слывут отчасти непредсказуемыми. Говорят, иные из виримийских волшебниц заставляли песок подниматься тучей, словно мошкара, и лезть в глаза, в нос, в рот, в уши. Но главное в глаза, мгновенно превращая бойцов в беспомощных. Иные удаляли воду из тел врагов, за минуту высушивая их досуха, и потом на поле боя будто жуткие статуи там и сям виднелись застывшие мумии. Иные оживляли барханы, и те как ненасытные чудища проглатывали солдат, погружая в своё сыпучее чрево. Иные поднимали песчаную бурю ровно вокруг неприятеля. Бывали и такие, что призывали во множестве монстров из пустыни. И те, что заманивали в зыбучие пески красочными миражами. И те, что насылали ночью ядовитый туман, разъедающий плоть. И провидицы, способные до мелочей предсказать каждый шаг противника. Что не задумай, а они уж знают, ты весь у них как будто на ладони. Мужчины-колдуны ни в одной стране ничего подобного никогда не делали. Ну в проклятьях дамам, по мнению многих, нет равных. Не зря враги часто называют их ведьмами. Даже после сражения надо смотреть, как бы тебе вдогонку не прилетела какая-нибудь хворь, или беда, или неудача не стала твоим постоянным спутником. Обычную с позиций прочих рас боевую магию они тоже неплохо творят. И молнией ударить могут, и ураганным ветром сдуть, и силу увеличить своих ратниц, и меткости добавить стрелам. И т.д.

В сумме всё вышесказанное подводит нас к двум значимым моментам. Первое – амазонки действительно способны за себя постоять, сколь не казалась бы смешной армия дам некоторым нашим обывателям. Не зря же проходят тысячелетия, а они остаются не завоёванными. Наследие империи Акху влечёт многих, многие хотели бы заполучить его. Да желающих попытаться сделать это с помощью войск почти не находится. Второе частью вытекает из первого. В войнах с женщинами заложен очень тонкий психологический момент. Вот представьте, кентавры гордятся своей мужественностью. И эльфы гордятся, и гномы. Проиграть дамам для них позор. И даже сражаться в полную силу позор, будет пробуждать чувство стыда. Но сражаться в полную силу придётся, а победа не гарантируется. Позор – это не то, что хочет обрести воин от битвы. Он хочет славы, здесь же рискует стать объектом насмешек, выслушивая шутки вроде «ну что, всех баб победил»? Вот и выходит, что быть единственной страной женщин-воительниц в окружении держав мужчин оказывается достаточно действенной тактикой выживания, снижающей вероятность вторжений. Во всяком случае в средневековую эпоху, ценящую честь, доблесть и склонную к рыцарству, это так. Наверное, будь соседями амазонок тоже люди, всё было бы наоборот, ведь тогда сами воительницы превратились бы для мужчин в ценный трофей, кого захватив в плен в битве можно, как награду себе за смертельный риск, подвергнуть назидательному насилию. Эльфов же не слишком интересуют человеческие женщины, кентавров тем более, гномы так же не находят их привлекательными. Всё сложилось для амазонок очень удачно. Позволяя, несмотря на их достаточно странное устройство общества, быть успешной нацией, равной среди равных.

Чего-то вроде рыцарских орденов в Вирими нет. Есть рыцари, но все они подчиняются королеве и служат только ей. Зато у амазонок присутствует такое любопытное явление, как именованные отряды и кланы. Отряд более мелкий аналог клана, зиждется на уважаемой воительнице, под началом которой хотят быть. Клан обычно обладает собственной боевой философией и славой, благодаря чему привлекает в свои ряды последовательниц, он может иметь отряды в разных городах. Именование означает наличие названия, по которому принадлежащие отряду или клану дамы идентифицируют себя. Например, среди самых известных кланов есть «Ведьмы», «Демонессы», «Фурии», «Тигрицы», «Волчицы», «Пустынные лисицы», «Виримийские кошки», «Девы ночи», и др. Отряды нередко содержат указание на город, в котором созданы и которому служат, скажем, «Сёстры Терсии» или «Мстительницы Фернеи». Самый знаменитый не клан, но нечто по сути подобное ему – это гвардия королевы, туда мечтает попасть на службу всякая девочка благородных кровей. Некоторые отряды и кланы подразумевают членство только знати, что делает их ещё более похожими на рыцарские ордена. Некоторые принимают и плебеек, порой за особые заслуги или доблесть, порой берут вообще всех подряд, обычно это свойственно тем из них, что ещё не снискали себе славы. Есть организации, специализирующиеся на выполнении поручений аристократок, есть предлагающие за деньги услуги охраны или сопровождения купчихам, есть и просто служащие при гарнизонах городов, оберегающие покой на улицах в качестве стражи. Членство в наиболее знаменитых кланах очень почётно, делает воительницу в глазах окружающих успешной, добавляет ей некий ореол героизма и смертоносности, обеспечивает уважение общества. Именованные законопослушные кланы уникальное изобретение амазонок. Ни у одной иной расы ничего подобного не имеется.

В качестве последней тоже уникальной особенности ратной сферы Вирими укажем арены чести. По законам амазонок дуэли не могут проводиться где угодно как угодно. Для этого предусмотрены специально отведённые места в специально отведённое время. В каждом крупном городе всегда есть арена чести. Именно там дамам разрешено отстаивать своё достоинство в смертельных поединках. Это предполагает зрителей, и эти зрелища очень популярны. В столице есть огромный амфитеатр, и мест в нём всегда не хватает, поединки проводятся раз или два в месяц, причём на каждом присутствует королева. Фактически арены чести аналог гладиаторских боёв, но всё же нечто иное, более принципиальное для сражающихся, не является для них профессиональной деятельностью, а за частные необоснованные вызовы на дуэль с целью лишь покрасоваться пред толпой можно легко угодить в немилость к власти, с самыми нехорошими последующими перспективами. Иногда на аренах чести сражаются приговорённые к смерти преступницы, победившая иногда сохраняет жизнь, но остаётся в темнице, иногда получает полное прощение и свободу. Знаковое отличие арен чести от гладиаторских боёв – там сражаются не рабы, у каждой воительницы есть родственники, и они будут на трибунах, будут сжимать кулаки в трепетной надежде. Плач, вой, неподдельное горе, опустошённые выражения лиц, обмороки – вот неизменные спутники каждой трагической концовки. Бои безусловно восторгают публику, дарят много впечатлений и адреналина, но вместе с ними заставляют почувствовать чью-то скорбь, делая её отчасти и твоей. Это не настолько весело, как гладиаторские бои, особенно когда основу зрителей составляют дамы. И наверное это хорошо, это заставляет общество более трезво смотреть на дуэли, усиливая в нём тенденции стараться по возможности улаживать конфликты мирным путём.

Магия

В мире средневековья наука прерогатива мужчины. Дамы ей не занимаются, и уж тем паче не увлекаются магической наукой, требующей большой сосредоточенности на обучении и исследованиях. Но у амазонок всё иначе, чем везде. В их стране значимые роли полагаются только женщинам. Магия даёт силу и власть, каковые вверять мужчинам неприемлемо. Подобно ратному делу, для них она под строгим запретом. Снова напомним, мы говорим о наследницах империи чародеев, им прекрасно известен потенциал волшебства. Что может один воин? Против государства и системы ничего. Что может один колдун? Многое, если действительно могуч. Гению теоретически вполне по плечу захватить трон и установить свои порядки. Не удивительно, что именно в магической сфере гендерные законы Вирими наиболее суровы, налагая серьёзную ответственность и на слабый пол. В качестве основных из них мы бы указали три следующие:

1) Всякое обучение мужчины заклинаниям недопустимо. За нарушение смерть ждёт не только его самого, но и с большой долей вероятности его учительницу.

2) Всякое сотрудничество с учёными мужами прочих рас, предполагающее раскрытие им хоть каких-то аспектов волшебства, преступно. Вроде бы иноземные учёные тоже не очень-то горят желанием общаться на научные темы с дамами, вот только наследие империи чародеев волнует многие умы. Ради него иные деятели науки готовы переступить через свои гордыню и мужской шовинизм, контакты с виримийскими колдуньями пытаются налаживать регулярно. Результат подобных попыток всегда нулевой.

3) Владение магическими предметами или книгами мужчине воспрещено. По местным законам он, собственно, к этому и не способен, владелицей всего имущества в Вирими всегда считается женщина. Однако остаются редкие гости из-за границы. Когда они путешествуют без жены, им лучше не пытаться добывать или привозить что-либо колдовское. А вот с женой неприятностей у них не будет.

Чтоб вы понимали, большинство виримийских колдуний никогда не станут пытаться учить мужчину магии и без запретов. Потому что в них женского шовинизма ничуть не менее, чем в их зарубежных коллегах мужского. Они весьма скептически относятся к способностям сильного пола. И к слову, имеют на то все основания. В условиях их культуры у мужчины нет ни стимула ни возможностей излишне прогрессировать интеллектуально. Он в среднестатистическом выражении являет из себя достаточно примитивного субъекта, пассивен и ленив. Помимо гендерных реалий амазонок, указанные три пункта приводят нас к пониманию одной немаловажной особенности их магической науки. Последняя у них фактически эндемична, изолирована от всего остального мира, и развивается по каким-то своим канонам. Да, сия изоляция неполная, никто не мешает и самим виримийским волшебницам покупать книги с трудами иностранных учёных, и продавать за границу свои – к ним сметливые купцы всегда приезжают с жёнами, и так решают все проблемы. Плюс на крайний случай существует её величество контрабанда. Однако в книгах лишь крохи знаний, всё самое важное всякий почерпывает через ученичество от учителей, а этот путь для амазонок закрыт. И они не станут учить чужеземных мужчин в своих академиях, и их не примут на учёбу за рубежом, даже рискни они поехать туда. А они не поедут, мир главенства сильного пола им претит. Значительной частью их представления о магии не совпадают с общепринятыми. Они колдуют иначе, чем учёные мужи прочих рас, по-своему, по-женски. Иначе теоретически обосновывают действие чар. По сути это единственная нация на свете, имеющая полностью своё альтернативное виденье природы волшебства. Их часто высмеивают иностранные коллеги, обвиняя в лженауке и ереси, вот только не могут ответить на вопрос, почему же тогда сия ересь работает. Учась по лженауке очевидно ничего не достигнешь, а амазонки достигают. У них тоже бывают сильные чародейки, это известно.

Наследие великой империи многое даёт. Пусть большей частью оно кануло в лету, кое-что всё же сохранилось. Тайные знания, тайные заклинания и формулы. Могучие зачарованные предметы. Возможно отчасти это объяснение секрета силы виримийских колдуний. По слухам, у них чуть ни у каждой имеется что-то эдакое, дающий просветление посох, или кулон, в разы увеличивающий мощь чар, а в столице их страны есть целая библиотека из древних свитков и рукописей. Нация амазонок не очень-то рада гостям, тем паче, что приезжают к ней вовсе не дамы, толком о каких-то глубинных её деталях никому не известно, в том числе и о её магии. Что-то о последней на своей шкуре узнают кочевые кентавры в сражениях с виримийскими форпостами, и потом разносят по миру, что-то краем уха слышат купцы, что-то доносится через приграничную контактность народов. Так или иначе считается, что виримийские волшебницы сильны, а их колдовство иное, чем у учёной братии чужеземья. Скажем, у них очень развиты гадания и пророчества. Маги любят предсказывать судьбу, так как это хороший способ заработка, и ни к чему не обязывает, можно наговорить витиевато, дабы последующие события как-то уложись в обещанное, а вот что касается пророчеств, тут с витиеватостью туго, потому они крайне редки, в лучшем случае раз в сто лет где-то проявится очередной прорицатель, предсказав одну большую беду. И коли та сбудется, этого достаточно, чтобы слава о нём гремела века. А у амазонок пророчества штампуются регулярно, раз в десять лет хотя бы одно фактически гарантируется. Кто не является к ним в края, слышит, что будет то-то, а является в следующий раз, оно уж и сбылось, и уже чего-то другого все ждут. Всякое соприкосновение с будущем загадочно и пугающе, впечатляет души даже учёных мужей, пробуждая ощущение предопределённости, на пересечении нитей которой где-то предначертана твоя смерть. Умения видеть его было бы достаточно, чтобы признать волшебниц расы сильными. Но, как мы уже указывали в предыдущей главе, у амазонок они и в боевой магии неплохи. Могут и многое другое. В частности, известно, что они:

• Мастеровиты в целительстве. Особенно женских хворей.

• В силах призывать воду. Правда не везде, а лишь там, где есть её подземные источники.

• Знают, как находить воду.

• Могут вернуть жизнь в высохшее растение.

• Способны снизить зной в помещениях и остудить воду, иногда даже превращают её в лёд.

• Умеют переселять дух в птицу и так подслушивают чужие тайны. В их землях даже в высоких башнях у окон надо говорить с осмотрительностью.

• Ведают, как наслать на мужчину любовный пыл. Не к определённой даме, ко всем сразу, это не приворотное зелье. Пожалуй, в чужеземье иные из мужчин отдали бы за подобное снадобье многое. Но вообще-то оно не невинное, имеет высокие шансы нехороших побочных эффектов и последствий. Его не дадут кавалеру, которым дорожат.

• В состоянии в песчаную бурю создать барьер от неё в небольшом периметре, эдакий пузырь безопасности.

• Обладают некоторой властью над пустынными чудищами. Порой могут призвать, или усмирить, или отогнать.

Ну и т.д. Те, кто не учился магии, и не очень представляет, что она такое, часто воспринимают её игрушкой, забавой для развлечений, но она весьма практична, спасает жизни, помогает в делах, в которых нет иных средств помочь, экономит силы, средства и ресурсы. Не зря же владеющих ей столь ценят властители. Она отчасти и есть источник власти. Способствует благоденствию. Те же пустынные чудища были бы серьёзным препятствием для торговых караванов. Возможно и непреодолим, не ходить же всё время купцам с великим войском. Одна стоящая чародейка в силах гарантированно провести караван меж городами в пустыне.

Женщины во многом отличаются от мужчин. В частности, у них есть потребность в каждодневном общении, в поддержке окружающих. Они командные игроки. Это находит своё отражение и в магической сфере. В Вирими вообще нет такого явления, как учёные-одиночки. Среди магов чужеземья их найдёшь сколько хочешь, чудаковатые персонажи, не замечающие ничего кроме своей науки. Иногда берут себе учеников, взращивая из них таких же одиночек. У амазонок все чародейки принадлежат какому-нибудь клану и взращиваются тоже в нём. Всего в их стране есть три магических клана – Бильвифис, Сауру и Далвиш, из которых первые два большие, а последний лишь набирает обороты. Каждый клан подразумевает свою школу магии (в смысле учения, а не здания), и свою философию:

• Бильвифис – держится за традиционные каноны древних предков, адаптированные под женское начало. Определяет способность к волшебству как резонанс женского тела с первичными стихиями (огнём, водой, землёй и воздухом).

• Сауру – называет первоисточником чар духовные истоки, то есть с его позиций магия порождается внутри самосознания человека.

• Далвиш – ищет силу в единении с живой природой, проще говоря, с флорой и фауной.

Чем-то это напоминает ордена магов других рас, однако есть и отличия. Ордена – конкурирующие организации, иногда довольно жёстко, и конкуренция сия в первую очередь деловая, это бизнес, борющийся за потребителя волшебных услуг. У амазонок разница меж кланами только в теоретическом обосновании чар, они не конкуренты, охотно сотрудничают, проводят общие симпозиумы, их конкуренция преимущественно проявляется в борьбе за талантливых учениц. Занятно, что все три клана одеваются по-разному. Это тоже в том числе способ привлечения учениц, девочки выбирают совсем не умом, чувствами, эффектное облачение вполне может склонить чашу весов в ту или иную сторону. Бильвифис практикует небольшие изящные чалмы с пером, длинные кофты с орнаментом клана и шальвары (женские штаны), расшитые золотом. Сауру тяготеет к белым плащам до земли с капюшоном, узким платьям со шнуровкой спереди, узким юбкам ниже колен и обязательному медальону с эмблемой клана на груди. Для Далвиш характерны широкополые остроконечные шляпы, посохи, и платья с открытыми плечами и пышной короткой юбкой, с явной претензией на женственность, так как они почитают последнюю, предполагая её основой женской сущности, из которой можно черпать силу – для матриархальной страны, где женственность не очень востребована, прямо скажем, смелая теория, и потом столь открытые наряды не самые подходящие для знойных сухих краёв, потому в них красуются лишь в городах где много тени, в прочих случаях меняя на платья с плотной длинной юбкой и с зарытыми плечами. Или же чарами как-то защищают себя от зноя, самые могучие чародейки Далвиш порой пускаются в многодневные походы по пустыне в своих открытых облачениях, и это никак не сказывается на их здоровье.

Все три клана считают философию остальных двух альтернативной, а не ошибочной. Для них это как бы три разные пути к одному и тому же, к овладению магической силой. Потому у них бывают и совместные школы для девочек в некоторых городах, и совместные университеты. Но в целом всё же они стремятся к разделённости, не смешиваемости, считая себя очень разными. Занятно, что все три клана имеют заметно отличающиеся взгляды на отношения с мужчинами. С позиций Бильвифис семья никак не отражается на научной деятельности, ни в плюс, ни в минус. Сауру призывает учиться брать свои сердечные дела под контроль ума, определяя сие аспектом развития внутренней самодисциплины. Далвиш видит в любви один из главных источников силы. Здесь лишь нужно уяснить пару принципиальных отличий общества амазонок от нашего. Там у них мужчина товар. А волшебница успешная дама, у кого есть средства приобрести оный. Ей не требуется искать любовь, обольщать кого-либо, тратить время и эмоции на свидания. Пошла да купила. Или пошла, посватала, заплатила калым при положительном ответе, и вот он муж, в полном распоряжении, послушный, готовый исполнять работу по дому. Романтика гораздо менее отвлекает их от дел, чем дам любой другой расы. Второй момент – для женщин важно общение. Учёный-мужчина нередко видит в семье только помеху для занятий наукой. А дамы не хотят быть одиночками, погруженными лишь в исследования. Хотят стать матерями, познать любовь к чаду. Поэтому даже клан Сауру с его контролем чувств вовсе не побуждает отказаться от отношений с сильным полом. Он лишь указывает уметь не погружаться в своё влечение в ущерб рациональным устремлениям, уметь, когда необходимо, держать его в узде. Всё это хорошо объясняет, почему в пику характерной для многих магов зарубежья приверженности холостому образу жизни, местные колдуньи как раз преимущественно за мужем, почти у всех есть дети. Успешная виримийка не может быть без мужа, какой для неё в этом смысл? Никакого.

О магии на этом закончим, добавим несколько слов о ведовстве. Имеет ли оно место там, где в науку женщинам путь открыт? Определённо в нём менее нуждаются у амазонок. Но всё же оно есть и у них. Ведовство это бытовой мистицизм, нередко он вынужденный от бедности, к примеру ребёнок в семье заболел, а звать лекаря денег нет. Мать прошепчет заговор над чадом и пойдёт трудиться далее. Какие у неё ещё варианты? Узнают, что это помогает, к ней станут обращаться и соседи, и слава о ней начнёт распространятся по округе. Ведуньи не берут денег, а чародейки не колдуют за просто так, ведь это их работа. Сия разница определяет первых как очень нужных в кругах плебеев, особенно в малых населённых пунктах. Виримийские ведуньи не отличаются известностью, что-то могут, какие-то даже на слуху у всех в некотором периметре от своего местожительства. Но отъехал от оного на полста вёрст, и вот уж о ней никто не слышал. Мужчин-ведунов у амазонок не бывает. Мужчина собственность, которую укрывают от других, у него нет шанса прославиться, даже имей он какие-то способности. А ещё у них не жгут ведьм за отсутствием склонности обвинять женщин в порче и море. Могут быть злые колдуньи, не гнушающиеся тёмной магии, но это другое. Да и вообще, ведьма в их культуре вовсе не исчадье ада, более представляется кем-то вроде боевой чародейки, несущей смертельное возмездие. Известно, что существуют ещё болотные ведьмы, кто нечисть и соответственно несомненное зло, как к ним относятся в Вирими? Ответ – никак. Они незнакомое явление для сей страны, это жители заболоченных чащоб, в пустыне их не встретить.

Межполовые отношения

Две ключевые вещи, существенно определяющие быт амазонок приложительно ко полам – мужчина в их обществе бесправен, и у них разрешено многомужество. Согласно их религиозным канонам, дама может иметь до трёх мужей. Это строго блюдётся, даже королеве более трёх не положено. Вроде бы три не так уж и много, не сравнить с гаремами состоятельных лиц некоторых мужских стран. Однако по большому счёту от подобной умеренности ничего не меняется, мы увидим все те же последствия, какие характерны для полигамных культур. Первое – возникает выраженная диспропорция спроса и предложения на «рынке» сердечных дел. Мужчин и женщин в каждой нации родится примерно равное число. Если у какой-то дамы три мужа, соответственно, две барышни остаются без мужей. Добавьте сюда, что продолжительность жизни мужчин несколько короче женской. И что там, где жениха можно купить, женщине для обретения второй половинки не обязательно быть молодой и красивой, даже старушка при деньгах легко станет троекратно женой. Это ещё более усиливает указанную диспропорцию. Мужчина – дефицитный товар у амазонок, очень дорогой, старичка и то далеко не всякой по средствам приобрести себе, а уж юношу, да ещё не дай бог смазливого, тут беднячке ничего не светит. Второе – власть имущие требуют себе преференций при выборе партнёра, а брачные узы рассматривают более с деловых, чем с семейных позиций. В Вирими аристократки имеют право выкупить в мужья любого приглянувшегося им мужчину у любой плебейки. Не спрашивая её согласия. Третье – высокий спрос порождает практику калымов и похищений женихов. Женщины любят своих детей, включая и сыновей, мало какая просто отправит сына на невольничий рынок, но и бесплатно его мужья никому не отдаст. Хочешь его – плати калым, и он твой. И то не факт, иные дамы крайней разборчивы в выборе невесток, могут и отказать непонравившейся, и коли она по каким-то причинам жаждет именно этого парня, ей остаётся только попытаться его умыкнуть, позже заплатить калым всё равно придётся, иначе это будет преступление, а заплатит, станет чиста перед законом. Четвёртое – своих мужчин приходится оберегать от излишнего внимания. По многим причинам. Не только чтобы не умыкнули, или какая аристократка не положила на них глаз, но и чтоб сами не воспылали к кому-то на стороне, иначе вдруг сбегут, или изменят, или затоскуют и заблеют, или утратят интерес как к жене. Опозорят. Моральной нормой для мужчин неизбежно становится ношение закрытой одежды в общественных местах, максимально скрывающей тело, никакой мускулатуры нигде не должно оголяться, даже бицепс выставить напоказ превращается в аморальный поступок, за который последует наказание. Большинство всегда закрывают и лица. Ну и пятое – вид неприкрытых мужских мускул в силу своей редкости оказывает сильное эмоциональное воздействие на слабый пол. Особенно на юных барышень это жёстко действует, приводя в крайнюю степень смущения и стыда. Оттого демонстрация тела мужчиной ещё более интерпретируется как безнравственность.

Всякое общество стремится к такой организации, при которой оно может устойчиво развиваться. Через моральные устои, традиции и законы оно ищет пути гармонизации своей жизни. И ежели не находит их, вымирает. Это сродни естественному отбору. Многие традиции у амазонок на удивление рациональны. Женщина может рожать в определённый ограниченный период своей жизни, ей важно иметь доступ к мужчинам, пока она молода, а не ждать годами успеха и достатка. Вирими одна из немногих стран, где предусмотрены разводы. Дама может избавится от надоевшего мужа, просто придя в храм и попросив жриц выполнить незатейливый обряд. Вне брака пользоваться мужчинами, находящимися в собственности, нельзя. Ни для работы, ни для ложа. Иное большой грех и серьёзное преступление против воли богинь. Потому богачки вовсе не скупают мужиков направо и налево, а торгующие ими заинтересованы продать, так как иначе их приходится кормить и содержать без всякой пользы. Сыновья до совершеннолетия могут работать, а после уже всё, выдавай их в мужья кому-то. Согласно местным традициям, матери предпочитают выдавать сыновей за дев юного возраста, или хотя бы женщин детородного, а сбагрить собственное дитя старухе, если только от большой бедности, когда нет выбора (богатые старухи пользуются невольничьими рынками, они почти никогда не сватаются). Для зрелой женщины забеременеть вне барака не позор, скорее лёгкое любовное приключение, для юной кто ещё ни разу не была замужем, или не дай бог не достигла совершеннолетия, большой позор. Измена женщины с моральной точки зрения фактически её личное дело, а вот к мужикам-изменщикам общество амазонок относится крайне нетерпимо. Однако сам факт связей на стороне с конкретным лицом следует скрывать и женщине, иначе её могут ждать суровые последствия. По сути моральные нормы и законы Вирими есть сложная система противовесов, направленных на то, чтобы: 1) помочь как можно большему числу женщин обрести мужей, 2) позволить незамужним женщинам при желании стать мамами, не давая им скатиться до откровенной безнравственности.

Женский мир так или иначе ориентирован на поддержку женщин, подстраивается под них и их нужды. Для дам рожать нормально и естественно, если это не противоречит каким-либо важным их обязанностям. У виримийцев практически нет понятия внебрачного дитя. Муж это лишь собственность, с коей бессмысленно соизмерять статус ребёнка. Женщина хозяйка своей судьбы – хочет рожать, имеет на то право, да небеса зачастую и не особо интересуется её мнением, одаривая потомством. Спрашивается, если она бедна, будучи не в состоянии приобрести себе мужчину, как она выживает на поздних сроках беременности, когда ей сложно трудиться, как выживает в первые месяцы после рождения чада, требующих постоянного ухода за ним? У амазонок ответ на оба вопроса весьма лёгок – в крайнем случае она идёт к жрицам. В монастырях любую беременную всегда примут, приютят, обеспечат ей уход, помощь умелых повитух в родах. Жрицы тоже не остаются в накладе, согласно местным традициям при рождении мальчика те, кто воспользовался гостеприимством монастыря, оставляют ребёнка церкви. Не обязаны это сделать, просто так принято, считается богоугодным делом для дам, кто в великой нужде и сами не могут позаботиться о малыше. А мальчик, когда подрастёт, отправится на невольничий рынок, принеся святым сёстрам неплохой доход. Девочки продолжательницы рода, их по возможности матери всё же стараются растить сами, или как минимум лишь на время отдают в приюты. Иногда дамам запрещено беременеть. Мы говорим вовсе не о жрицах, у амазонок непорочность пред небесами и зачатие мало связаны меж собой. В основном речь идёт о воительницах на службе королевы, раздавшийся живот и приступы тошноты будут слишком мешать выполнению ими служебных функций. Коли монаршая особа надеется на них, нуждается, находит незаменимыми, они её подведут. Здесь им на выручку приходит магия. У виримийских колдуний полно способов решения подобных проблем. В этом они лучше в мире, не все конечно, но самые умелые и могучие из них сделают всё надёжно и безопасно. Высшие аристократки Вирими, кому доступны их услуги, практически всегда имеют выбор – рожать или не рожать, а при нежелательных беременностях прерывают оные почти без риска для здоровья и жизни. Что выдающееся достижение для средневековья.

Скажем несколько слов и о невольничьих рынках. У амазонок нет невольниц, только невольники, это всегда мужчины. За рубежом их представляют себе рабами, то есть считают Вирими чуть ли не рабовладельческой страной. Однако это не верно. Да они собственность, но не рабы, их покупают в мужья, в члены семьи. У амазонок мужчина не может быть ничьим, формально может, вдовец, если у него совсем нет родственников, на практике какая-нибудь родня всё равно нарисуется, или его найдут как забрать власти. Если покупается мальчик, который до возраста женитьбы ещё не дорос, то с ним особо ничего нельзя делать, даже излишне нагружать работой по дому, обычно мальчиков покупают чтобы вырастить дочери жениха, или вышколить, выхолить и продать подороже уже в статусе созревшего для женитьбы. Самыми ценными считаются смазливые воспитанные юноши свадебного возраста, никогда не делившие ложе с дамой. Как проверяется последнее? У амазонок есть какие-то способы, не стопроцентные, но достаточно эффективные, некоторые дамы, специализирующиеся на помощи в покупке мужей, очень тонкие психологи. В любом случае разница с рабом очевидна. Местных невольников не дубасят без дела плётками, не заставляют работать с утра до ночи, не используют для утех. Они ценность, которой стараются придать товарный вид и привить товарные качества – обучить чему-то полезному, прежде всего работе по дому, а элитные экземпляры для аристократических особ стихосложению, музицированию, танцам, иногда даже философии. Любопытно, что у выставленных непосредственно на рынке на продажу невольников никогда не скрывают лиц, наоборот максимально открывают, не используя никаких головных уборов, и даже порой оголяют шеи, часть плеч, кисти рук. Посему это единственное публичное место, где дамы могут свободно разглядывать множество мужиков.

Понятие аристократической крови приложительно к мужчинам применяется в Вирими относительно слабо. Безусловно, когда подбирают мужей дочери, породниться с достойной семьёй большой плюс. Принц или отпрыск лордессы дорогого стоит, у него воспитание, манеры, живой ум, он многое умеет. И тем не менее, муж это просто муж, собственность, прямого отношения к социальному статусу он не имеет, потому для дамы и самых благородных кровей, коли ей приглянулся простолюдин, абсолютно не зазорно взять его в мужья, это никак её не позорит и не опускает в глазах соплеменниц. Ну а вышколить и приучить к манерам она может его и после свадьбы, это даже проще. Сыновья благородных семейств поимо манер имеют ещё одно знаковое свойство. Зачастую они сильно отличаются характером от большинства виримийских мужчин, так как более уверены в себе, знают себе цену, хорошо ориентируется в дворцовой жизни, в дворцовых интригах, сами не прочь затеять некую тонкую игру с высокими ставками. Ежели попадутся в мужья, любящие станут очень ценными союзниками, способными помочь возвыситься, антагонисты умело отравят супруге жизнь, и возможно разрушат оную, посему превращать их в антагонистов, обходясь слишком жёстко, неразумно и опасно. Именно в таких мужей женщины влюбляются сильнее всего. Порой настолько, что отказываются заводить второго и третьего мужа, на всю жизнь оставаясь однолюбками. Может ли плебейка заполучить подобного персонажа себе в мужья? Не исключено полностью, однако вероятность этого крайне мала. Их почти никогда не отправляют на невольничьи рынки, только в каких-то экстраординарных случаях. У амазонок есть не то сказка, не то легенда, как раз на данную тему, весьма известная, в которой простая девушка покупает невзрачного на вид паренька, а он оказывается принцем, влюбляется в неё и круто меняет её судьбу, через многие приключения приведя к рыцарскому званию, службе в гвардии королевы, ну и конечно к личному счастью. То есть в их культуре покупка жениха не лишена неких оттенков романтизма, представляясь эдакой лотереей судьбы. Нам же важен сам факт, что брак между плебейкой и принцем возможен. Ни у одной иной нации ничего подобного нет и в помине.

Само по себе приобретение мужчины по законам Вирими не является аналогом свадьбы, купленный не становится автоматически мужем. Для этого нужно проводить свадебный обряд. Требуется присутствие жрицы, которую как правило приглашают в дом, реже идут в храм сами. Согласие мужчины для проведения обряда не требуется, а женщины требуется (ну или её матери, если речь идёт о юной девушке), и это должна быть его владелица. Владеть мужчиной можно по праву семьи, покупки или трофея. Третье означает захват в плен. Если мужчина шарится в краях амазонок без дамы и никому не принадлежит, первая кто его захватит, соответственно и станет его владелицей, на совершенно законных основаниях. Приезжие купцы и путешественники, коли их официально пустили, наделяются иммунитетом от пленения, без официального разрешения мужчинам-людям в страну амазонок лучше не заявляться. Так же трофей может быть военным. Когда здешние барышни пускаются в междоусобные войны, часто мужчины и есть главный трофей победившей стороны. Помимо свадебного обряда в культуре амазонок имеют место и свадебные церемонии. Что означает торжество, празднество по случаю вступления в брак. С застольем, гостями, красивыми традиционными нарядами жениха и невесты, красивым убранством, порой с музыкой. Проводить свадебную церемонию не обязательно, но большинство семей, когда женят детей, её проводят, кроме того, отдающие в мужья сыновей часто её требуют, настаивают на ней, делают необходимым условием согласия на свадьбу наряду с калымом, причём строго обговаривают, сколь богатой она должна быть. Оплачивает её, естественно, семья невесты.

Муж для любой амазонки очень полезное в хозяйстве приобретение. Сколь ниже женщины его бы не считало общество, он всё равно остаётся сильным полом. То есть мощнее сложен, выносливее, крепче. Будет таскать тяжести, переставлять мебель, носить поклажу, многие дамы, устраиваясь на работу водят с собой мужей, сами только приказывают, а те всё делают. Здорово, правда? Ну и конечно на мужа перекладываются все хлопоты по дому. Уборка, стирка, готовка, забота о детях. Женщина занята зарабатыванием средств, а муж… он на то и муж. Три мужа ещё лучше, и им полегче будет. Супруги аристократических особ, естественно, не трудятся в поте лица, максимум маются от скуки, а у остальных дел невпроворот. Местные мужчины своеобразны. Достаточно послушны. Не агрессивны. Чаще плачут, больше обращают внимание на чувства, так как растут в мире, где культурная атмосфера формируется и определяется дамами. Не лишены лености и пассивности. В сложных ситуациях стараются «прятаться за юбкой» жены. Проще говоря, не любят ответственности. Никогда не прочь посплетничать. Немного капризны, особенно будучи женихами. Не грубы на язык, наоборот, склонны к почтительности. И своему внешнему виду уделяют в разы больше времени, чем среднестатистический мужик прочих рас. Но они всё равно остаются мужчинами. Им нравится пользоваться своей силой, а порой и мериться ей, они не пугливы, менее эмоционально встречают беды. Иногда способны защитить от зверя или быстро среагировать в опасной ситуации. Иногда легко находят решения сложных проблем. Как ни странно, с ними даже столь брутальные барышни как амазонки чувствуют себя надёжнее и спокойнее. Сами удивляются этому, порой их учёные дамы пишут об этом длинные философские трактаты. Зачастую приходя в оных к довольно фантастическим выводам. Несмотря на которые всё равно признают брак богоугодным союзом. Женщины это женщины, они умеют следовать своим чувствам. Мужчин в стране амазонок любят и ценят. Пусть и считают собственностью и товаром.

Одежды

Мир, в котором женщины во главе угла, а мужчины просто товар, неизбежно обретёт весьма причудливые по нашим меркам краски. Это женский мир, где они хотят комфорта для себя, и не собираются поступаться ни каплей оного ради сильного пола. Даже моральные нормы, столь привычные нам, кажущиеся незыблемыми сами собой разумеющимися, в их случае вдруг претерпевают сильные изменения, фактически переворачиваясь с ног на голову. Мы уже отмечали ряд таких изменений в предыдущих главах, в частности, что беременность вне брака у них не позор, а измена налагает ответственность более на кавалера, чем на даму. Приложительно к одежде нечто подобное в их нормах морали тоже есть. В частности, это норма, связанная с полуобнажением. В нашем обществе для мужчины обнажатся прилюдно до пояса не постыдно, а для женщины страшный позор. У амазонок так не может быть в принципе, тем паче, что это жаркая страна, где иногда хочется минимализма в наряде. У них, как мы уже знаем, мужчине вообще запрещено публично демонстрировать свои мускулы. Какое уж тут полуобнажение, иные и лицо-то стесняются прилюдно открыть. Сейчас мы добавим, для женщин у них всё ровно наоборот, полуобнажение не просто не позор, но отчасти элемент традиционной моды. Скажем, их знатные дамы любят самый тончайший прозрачный шёлк, их девушки часто не прочь покрасоваться в нарядах, в которых верх составляют только украшения – бусы, браслеты, кулоны, иногда в больших количествах, среди традиционных женских одежд Вирими есть кофта, состоящая по сути лишь из рукавов, а послушницам в местных монастырях согласно канонам веры вообще запрещено прикрывать грудь в населённых пунктах. В излишне гипертрофированных красках представлять себе всё тоже не стоит, это пустыня, знойные сухие края, в условиях которых разгуливать с открытой для солнца кожей не самое разумное решение. Плюс, далеко не все дамы считают свои формы эффектным, чтобы постоянно выставлять их напоказ, особенно с возрастом. Но когда к тому располагает погода, дома или внутри помещений, а так же в городах, где тени много и на улицах, они так или иначе не видят ничего зазорного в полуобнажении. Находя его удобным и практичным – меньше одежд означает меньшей износ ткани, меньше трат. Часто пользуются зонтами от солнца, в их культуре есть тяготение к крытым улицам – то есть протяжённым террасам, вроде бы находишься вне зданий, а всё время в тени. Взгляды на полуобнажение – ещё одна причина, почему амазонки во многом изолированы от прочих рас, и сами не горят желанием бывать в чужеземье, и к ним не очень едут. Это серьёзное нравственное противоречие. Отчасти их считают бесстыжими, отчасти быть у них – шок для иноземных мужчин. Даже купцы эльфов, уж на что повидавшие всё мужи, когда впервые оказываются в здешнем обществе, впадают в растерянность и смятение. А если приезжему мужику не хватит сообразительности прикрыть все свои участки тела, он может и в зиндан угодить, и заработать какое-нибудь оригинальное наказание вроде тридцати ударов палками по пяткам. Амазонки к вопросам морали относятся ничуть не менее трепетно, чем любой другой народ.

Второй любопытный момент здешних реалий моды, на который есть смысл обратить внимание – это взаимоотношения с женственностью. Последняя в мужских краях очень важный элемент межполового взаимодействия, выполняющий целый ряд функций. Она и способ привлечения кавалеров, и средство защиты от мужской агрессии – подчёркивает, что дама не конкурент мужчине, не претендует на лидерство, не обладает силой, чтобы представлять угрозу для него, хрупка и изящна, и потому нуждается в аккуратном отношении. В мире главенства женщин всё это очевидно не востребовано. Однако женственность в их природе, дамам нравится быть красивыми. Потому и у амазонок она всё равно в той или иной мере присутствует. Что приводит к определённой двойственности их предпочтений в стилистике нарядов, когда женственность и её полное отсутствие соседствуют рука об руку. Для выполнения каких-либо работ местные барышни одеваются максимально практично, без даже капли попытки придать яркости своему образу. Местные ратницы и стражницы тоже гонятся исключительно за удобством, с минимализмом стараний как-то украсить себя. Повседневные женские облачения для быта в массе своей не предусматривают устремлённости к красоте в Вирими. Но у праздничных нарядов оная устремлённость наоборот сильна, и она нередко именно с женским уклоном, выгодно подчёркивает очаровательность носительницы, а не просто добавляет красочности её облику. У роскошных одежд знати, коли их функция не военная, часто во главу угла ставятся утончённость и изящество, с явной целью демонстрации эффектности владелицы. Многие богачки склонны вычурностью надетого на себя отображать нежность своей внутренней сути. Жрицы стараются радовать взор богинь эстетичностью облачений. Здешние выходные наряды для особых случаев или посещения неопасных общественных мест отличаются стремлением дать выход своему женскому началу. Парадокс в том, что женственность амазонок почти не взаимосвязана с мужчинами, дамы у них гордятся тем, что они женщины, доминантный пол, они могут позволить себе следовать своей природе просто потому что им так хочется. Но, повторимся, могут они себе позволить и прямо противоположное, следовать практичности, отложив природу в сторону. Им дано выбирать, чему следовать в облачениях. На то они и доминантный пол.

Климат пустыни диктует свои правила в моде. Традиционный национальный женский наряд у амазонок далёк от претензии на женственность. Низ у него – шальвары, т.е. мешковатые штаны, верх – неплотно облегающая не то кофта, не то короткое, по бёдра, платье, что-то такое. Головной убор – небольшая чалма. В качественном исполнении для элиты данные вещи имеют вполне презентабельный вид – ладно скроены, часто расшиты узорами, покрыты орнаментами, окрашены в яркие цвета, но у большинства плебеек выглядят не ахти, как собственно и должна выглядеть одежда для непритязательной повседневности. Более эстетичным вариантом тоже традиционного низа выступают штаны иного вида, называемые «пхику» – эти не бесформенны, представляют из себя ровные круглые штанины с подвязками у ступней, очень напоминая панталоны знатных дам зарубежья, только там они нижнее бельё, скрываемое под юбкой, а здесь используются как верхняя одежда, сшиты из более плотной ткани и зачастую окрашены. Есть и укороченные пхику, эдакие шортики, тоже с подвязками, вот у них отчасти функции белья, так как они надеваются под юбку. Впрочем, даже и в этом случае они служат более штанами. В чём разница? Бельё демонстрировать постыдно, а штаны нет. Местные дамы преспокойно могут садиться так, чтобы пхику было видно из-под юбки любому. Ничего аморального в том не будет. Среди традиционных топов мы обнаружим маленькие жилеточки «шиви», без рукавов и с открытым животом, и «санан» – вышеупомянутые нами кофты из одних рукавов, иногда с закрытой спиной или с закрытыми животом и низом спины, но никогда не прикрывающие грудь. И то другое в малых населённых пунктах носят преимущественно дома, часто спят в нём, в городах оно считается подходящим и для долгого пребывания на улицах. Платья и юбки менее характерны для амазонок. Но не сказать, что прям экстраординарны, кроме того, тенденция к их ношению век из века явно растёт. Ныне в городах часто увидишь дам в чём-то подобном. К платьям определённо тяготеет знать. Те, кто посостоятельней из плебеек, тоже не прочь так нарядиться. Ну а для бедняков юбка порой более практична, чем штаны. Жрицы среди традиционных облачений давно имеют платья особых покроев. Волшебницы двух из трёх кланов, как мы уже указывали в главе о магии амазонок, ходят преимущественно только в платьях. Девы, любительницы покрасоваться в шиви, санан или совсем без топа, любят сочетать это с короткими юбками, находя гармоничной единую стилистику минимализм верха и низа, ну или стремясь к наибольшей лёгкости надетого на себя в зной. Даже иные воительницы предпочитают юбки шальварам. Длина юбки не имеет для амазонок принципиальной значимости. Они выбирают её, руководствуюсь практичными соображениями. Длинная удобна для долгого пребывания на солнце, так как скрывает ноги от палящих лучей. В короткой менее жарко в тени. Любые элементы нарядов дамы не стесняются сочетать в самых причудливых вариациях, скажем, можно увидеть кого-то в коротких пхику без юбки, считай в шортах, в шальварах под длинной юбкой, в одновременно надетых шиви и санан (это, собственно говоря, распространённая практика), в длинных пхику и длинном платье. Здесь лишь надо снова напомнить, их одежда не несёт в себе функций пробуждать какие-либо чувства в мужчинах. Посему у большинства плебеек в повседневности она не отличается ни оригинальностью, ни эстетичностью. Шальвары и длинный топ незамысловатого покроя – характерное облачение, каковое более всего будет попадаться вам на глаза на улицах в городах Вирими.

Что касается мужских нарядов. Повседневные их разновидности нацелены на две вещи – полностью скрывать тело и не привлекать излишнего внимания. В подавляющей массе своей ничего экстраординарного в них не найти. Есть конечно же и экстраординарные виды одежд для мужчин – знатным дамам чего бояться, их мужья под надёжной охраной. Эти вас удивят пестротой и яркостью красок, женщины любят красочность. Мужики прочих рас постеснялись бы такое напялить, но у местных мужчин, во-первых, нет выбора, во-вторых, это часть их культуры, каковую они считают нормальной, с их позиций любящая хорошая жена должна наряжать мужа, и им хочется наряжаться, так как привлекательность даёт им больше женского внимания, больше преференций, лучшие условия быта. В экстравагантной одежде, если та слишком откровенна (по виримийским меркам, скажем, без рукавов), они разгуливают только дома, а коли ярка, но не нарушает общественных устоев, с удовольствием выйдут и на улицу. В общем, иногда в здешних городах можно увидеть и мужчин, разнаряженных похлеще королей иных стран. Так же свадебные мужские наряды у амазонок весьма вычурны, богаты, состоят из множества элементов.

Фиры

Общее описание

Фирами называют зверолюдей, то есть расы, кто ходят на двух лапах, разумны, в целом схожи с человеком комплекцией тел и ростом, но при этом звери – хвостаты, с шерстью, у них не лицо, а морда. Их точно не спутаешь с людьми. Всего известно четыре их вида:

• Груйя – морда отдалённо напоминает львиную, мощное сложение, плечисты. Что-то псовое просматривается в общих очертаниях облика. Несколько крупнее человека, сильнее физически. Учёные часто называют их людьми-львами. Хотя это очень натянутое сравнение – гривы у них нет, шерсть чёрная, а не с желта, кисточек на хвостах нет. Только формой морд и похожи. Отчасти.

• Коши – люди-кошки. Вот тут никакой натяжки нет. Пушистая шерсть, выраженная кошачья морда, характерные кошачьи глаза, усы. Треугольные уши. Тело конечно не совсем кошачье – у него иные пропорции конечностей, заточенные под прямохождение, вместо передних лап когтистые руки. Тем не менее внешне это натурально коты. Да и в поведении сходство явно присутствует. Они даже мурлычут, когда в хорошем настроении.

• Вуллы – люди-волки. Тоже вполне оправдывают своё название. Выглядят весьма зловеще, по виду волки и волки, но антропоморфные. Встретишь подобное существо – примешь за оборотня. Если не знаешь, что это фир.

• Нэки – люди-тигры. В чём-то парадоксальная раса. Наиболее близки стилем жизни к животным, при этом из всех фиров наиболее схожи телом с людьми – если бы не шерсть и не хвост, было бы почти один в один, и особенностями нрава менее всего напоминают зверей. С тиграми их роднит в основном расцветка шерсти – рыжая с чёрными полосками и пятнышками, правда и от гепарда в ней что-то просматривается.

Подробней о каждой расе мы расскажем ниже в отдельных главах. Первые две расы цивилизованы – у них есть свои государства, города и сёла, собственная культура, искусства, ремёсла. Две последние – обитатели леса, по уровню развития более ассоциирующиеся с дикарями. Все четыре значительно уступают эльфам, гномам, феям и прочим крупным нациям как по численности, так и по занимаемым территориям (у нэков вообще нет своих территорий, они живут в лесах разных стран). Земли коши и груйя граничат со страной жёлтых эльфов и друг с другом, земли вуллов тоже расположены неподалёку. Таким образом большинство фиров волшебного мира в силу трудно сказать каких причин обитают компактно примерно в одной области континента Урдана. Впрочем, иные учёные предполагают, причина этому весьма банальна – их попросту истребили в глубокой древности во всех остальных местах. Фиры отличаются не только звериным обликом, но и звериной импульсивностью нрава, у них частью звериные повадки, за что другие народы их не любят, не любят иметь с ними дел. Единственная нация, кто исключение, не просто относится к ним хорошо, но даже как будто отчасти почитает, считая чем-то вроде священных существ – это жёлтые эльфы. Фиры живут под их крылом, фактически под защитой, благодаря подобному могучему соседу им не грозит нападение извне. Между собой они порой враждуют, но внешних врагов у них по сути нет. К вопросу взаимоотношений их с другими народами мы ещё вернёмся позже, тоже в отдельной главе.

Все фиры магические существа. Однако это в них слабо выражено. К примеру, они едят почти столько же, сколько и физические млекопитающие сходной массы, а их плоть не востребована у алхимиков и чародеев – их не убивают ради использования в производстве зелий. Зато, исключая нэков, они ловятся магией призыва. Редко – не чаще, чем феи, и тем не менее. Поймать их считается большой удачей в человеческом мире. Потому что они там экзотика. У них эффектный облик и они разумны – если подходить к владению ими с умом, можно извлечь из этого немалую выгоду. В массе своей фиры не носят одежду. Её им заменяет шерсть. Знать у груйя и коши одеты, у них богатые наряды, так же их воины пользуются доспехами, в городах мужчины-плебеи груйя нередко прикрываются набедренными повязками, вот собственно и всё. Так или иначе все фиры никак не ассоциируют наготу со стыдом. Это не проблемы с нравственностью, это последствия иной физиологии – шерсть под одеждой может скатываться и зудеть, становится менее здоровой, а когтистые руки не самый удобный инструмент для прядения, ткачества и шитья. Знати попроще – за их шерстью ухаживают слуги, бедняку же обряжаться – абсолютно неудобное дорогое излишество, тем паче что у приверженца наготы отпадают проблемы с изнашиванием, залатыванием, стиркой наряда. К слову, многие груйя рабочих профессий стачивают когти. Коши тоже делают так порой, но не любят этого – ну какой же кот без когтей.

У всех фиров есть хищнический инстинкт. Особенно он силён в коши, чуть менее в вуллах, в нэках слабее всего, но всё равно имеется. Что это значит? То, что убивать в их природе. Человек, если держит, допустим, скотину, привязывается к ней, ему неприятно лишать её жизни. А фиры испытывают от этого удовлетворение. Излишнего негатива видеть тут не стоит – любой домашний кот тоже хищник, гроза мышей и мелких птиц. И что? И ничего, он не становится от того исчадием ада, вполне себе милое животное. Просто надо понимать разницу. Фиры не такие, как мы. Менее человечные, менее озабоченные сопереживанием и состраданием, более подвержены животным побуждениям. Они как будто капельку дикие. В том числе поэтому их не любят. Коши от всякого шороха может вдруг напрячься, шерсть дыбом, мышцы напружинены, в глазах странный блеск. Люди не всегда сознанием замечают подобные сигналы тела, но подсознательно чувствуют, многим становится не по себе, возникает ощущение угрозы, словно на вас сейчас набросятся. Фиры менее сдержаны, легче срываются, когда разозлились, у них более резкие переходы из одного настроения в другое. В целом они хуже владеют собой. Взять себя в руки – это не про них. Они обычно поддаются своим эмоциональным позывам. Снова выделим нэков, как более спокойных, в них некая внутренняя гармония присутствует. Может поэтому к ним единственным прочие нации все относятся хорошо. Но может просто дело в том, что они жители леса – ни с кем не контактируют и никому не докучают, их мало, никто не воспринимает их проблемой или угрозой.

Несмотря на хищную природу, фиры способны есть не только мясо. Даже вуллы порой употребляют в пищу ягоды и коренья, а уж цивилизованные груйя и коши по сути всеядны, безусловно при наличии выбора всегда отдадут предпочтение блюдам из плоти, но когда оных нет, удовлетворятся и выпечкой, и супом, и кашей, ничего не имеют против фруктов, с удовольствием пьют молоко. Фиры не любят овощи, и к сладкому не очень предрасположены (их детки хотят мяса, а не мёда). Ещё к винам у них нет тяги. Всё остальное для них приемлемо. Крестьяне груйя и коши не слишком склонны огородничать, мало растят пшеницу, они более скотоводы, в хозяйствах держат кур, свиней, коров, ну и т.д., овцы их интересуют меньше – шерсть нужна преимущественно для одежды, а для них это не актуально. Ну и конечно все фиры – охотники. Не даром конкуренция за охотничьи угодья – одна из основных причин их вражды. Знать у коши и груйя запрещает плебеям убивать благородную дичь в некоторых лесах, сберегая ту для себя. Но плебеи не унывают, переключаясь на мелочь – с радостью слопают ящерку, канарейку, ежа. Это тоже отличает их от нас. Люди ловят певчих птичек чтобы сделать домашними питомцами, посадить в клетки, а фиры – чтобы приготовить жаркое. К слову, и мыши с крысами традиционно входят в рацион бедняков, блюда из них фактически национальные. Подарить ребёнку копчёную или жаренную мышь на праздник – очень даже хороший способ его порадовать по местным меркам. Здесь же сокрыта причина, почему в странах груйя и коши заметно меньше котов, как уличных, так и домашних. Нищие их не терпят, сразу изловят и удавят, дабы сохранить для себя популяцию грызунов. Едят фиры более жадно и быстро, чем любые другие нации. Особенно вас впечатлят вуллы – с каким остервенением они грызут кости, зрелище не для слабонервных. Лишь аристократия груйя и коши исключение. Эти манерны за столом, поглощают пищу неторопливо, и гордятся данной своей воспитанностью, как качественным отличием от некультурных низкородных собратьев.

Органы восприятия у фиров самые чувствительные из всех разумных народов. Зрение и слух у них сопоставимы с эльфами – лучше, но не на много, а вот по обонянию никто и близко с ними не сравнится. Считается, они различают запахи примерно в два-три раза хуже собак. Для цивилизованных существ это весьма выдающийся результат.

Груйя

Люди-львы самые цивилизованные из всех фиров. У них даже имеются свои учёные, прежде всего учёные-маги. Они вообще достаточно неплохие колдуны – не все, конечно же, врождённые способности к волшебству и у них совсем не поголовный дар, редко у кого есть. Но у кого есть, в массе своей весьма умелы в этом. Дело, наверное, более всего в расовой ментальной особенности груйя. Они всегда со звериной настойчивостью страстно следуют своим желаниям. Они постоянно чего-то алчут, очень алчны до денег – потому что деньги лёгкий путь к удовлетворению прочих желаний. Эта алчность, этот неуёмный зуд заставляет их быть чрезвычайно деятельными. Они хорошие работники – так как всегда стараются сделать побольше, дабы заработать больше. И они хорошие маги – потому что в стремлении обрести силу или знания будут без устали штудировать книги, рыскать по древним руинам, добиваться места ученика в университете или у мастера-чародея, проводить исследования. Чего конкретно они обычно хотят? А вот всего. Это совсем не как у людей, не одна какая-то важная мечта, для них всё важно. Они любят покушать, любят красивые вещи, любят владеть чем-то престижным. Могут возжелать какое-то конкретное блюдо, или просто питаться в дорогом заведении. Они жадные до всего, расшибутся в лепёшку, стремясь получить то, что захватило их мысли. И когда получат… это надо видеть, особенно эмоции на их мордах. Это просто песня алчного торжества. Радостное вожделение, счаливая удовлетворённость, вот что-то такое.

Алчность – не самая приятная чета натуры. Те, кто сгорают от желаний, часто легко поддаются искушениям – предают, идут на преступления, поступают бесчестно, эгоистичны. Во всяком случае у людей это так. Груйя, пожалуй, лучше умеют уживаться с алчными устремлениями, в целом способны удерживаться в рамках закона и добрых отношений. Но всё равно считаются ненадёжными, и не очень хорошими друзьями. С другой стороны, жажда всего сродни жажде жизни. Они очень живые по натуре, прямо горят. Не склонны унывать и сдаваться. Настойчивы, целеустремлены. У них тоже есть свои достоинства. Кроме того, следует понимать, мы говорим о них в обобщении, если же брать их по отдельности, особенно каких-то неординарных личностей, просвещённых, образованных, в ком сильна самодисциплина и имеются принципы и убеждения, эти могут быть прекрасными товарищами, ставящими во главу угла честь, честность, взаимовыручку, и т.п. А ещё внутрисемейные отношения у них достаточно крепки. Так или иначе они отличаются от нас. Каков бы ни был груйя, он всё равно горит от желания получить то или это. Горит сильнее, чем это свойственно людям. Скажем, их учёные часто страстные коллекционеры, рьяно собирающие книги, или гербарий, или редких жуков, а их знать увлечённо коллекционирует предметы искусства, или драгоценные безделушки, или породистых скакунов. Чтобы кто-то из них совсем ни к чему не стремился и ничего не хотел, просто жил как живётся, одним днём… так, наверное, не бывает.

Государственное устройство груйя отличается от присущего большинству прочих рас. У них менее централизованная власть. Ими тоже правит король, тут всё как и везде, однако он в столице, прочие же города у них возглавляют не лорды, а князья. Лорд это ставленник короля, его волей владелец земель и народа, которыми правит. Князь – ставленник самого города, волей его жителей, правит ими, но не владеет. Города выходят более независимыми от монарха, хотя всё равно подчиняются ему, тоже платят налоги в его казну. Плохо это или хорошо, подобная самостоятельность, вопрос спорный. Сильная центральная власть делает страну более единой, так проще защищаться от врагов. Если же никаких серьёзных врагов рядом нет, князь получается демократичнее лорда, граждане ощущают себя вольными, а не холопами от рождения. Вот только меж князьями выше конфликтность, особенно если речь идёт о территориально не самом крупном государстве, у груйя вечно какие-то трения меж собой, то за охотничьи угодья, то просто от обид. Благо, они выясняют отношения не нападая на города друг друга, тут им надо отдать должное, они всё равно воспринимают себя единой страной и единым народом, армии сойдутся где-то в поле, померятся силами, проигравший признает себя неправым, может выплатит какую-нибудь дань, и на этом конфликт исчерпан. Иногда даже просто выставляет каждая сторона самого сильного воина, и один на один, вот и вся война. Нам бы так, не правда ли? Они умеют быть бережливыми к своему населению. Это открывает нам важную черту их национального характера. Они не воинственны. Вроде бы и хищники – люди-львы, и с животной импульсивностью, а излишней агрессии в них нет. Может быть им просто не до того, слишком увлечены погоней за желаемым, им некогда отвлекаться.

И всё же фиры есть фиры. Пусть и без агрессии, но они частью своего естества близки к животным. Это нечто достаточно иное, чем мы. Разница проявляется во многих аспектах, в каких-то трудноуловимо, в каких-то отчётливо. Скажем, у них попроще взгляды на мораль, некоторые вещи, которые в нашем обществе осуждаются, с их точки зрения вполне нормальны. Они более сосредоточены на себе, менее склонны к сопереживанию и состраданию. Бедняки у них частенько продают своих детей – наверное, это в какой-то степени отголоски соседства с жёлтыми эльфами, у кого в ходу рабство, но всё равно. В их религии немало сомнительных моментов. Для них обыденно перестать кормить излишне одряхлевших родителей, чтобы те поскорей отправились на тот свет, освободив от необходимости ухода за ними. А если рождается младенец с уродством, его сразу убивают. Их взгляды на галантность весьма своеобразны. К примеру, в получении дамы хитростью, обманом или принуждением они не видят ничего предосудительного. Силой нельзя, а остальное… смог, значит молодец. Конечно, их жизнь их личное дело, если посмотреть на человеческие народы, тоже чего только не встретишь, у некоторых варваров процветает жертвоприношение себе подобных, что может быть хуже? С другой стороны, к ним и относятся соответственно, как к варварам. А к груйя относятся как к фирам. Как к тем, для кого частично животное естество со всеми вытекающими последствиями – норма. При этом, снова вернёмся к их основной особенности, в общении с ними их животная натура проявляется более всего именно в алчности. Этого вы не сможете в них не заметить. Остальное не так уж бросается в глаза. Вполне себе нормальные личности, да в чём-то другие, но столь же разумные и рассудительные, как и мы.

Излишне в детали быта людей-львов мы вдаваться не будем. Народ и народ, не так чтобы великий по численности, но и не крошечный, достаточно успешный. Скотоводы, рыбаки, землепашцы, трудолюбивы. За границей известны в первую очередь своими магами и алхимиками. Что любопытно, в собственной стране сильных магов у них практически не сыскать. Всё дело в их соседе – жёлтых эльфах. Это гораздо более могучая и богатая держава, талантливому чародею намного легче реализовать свои амбиции там. Среди фиров груйя славятся как поставщики одного очень особенного товара. Когда-то в древности их волшебники изобрели чрезвычайно эффективное и недорогое средство от блох. В виде эликсира, принимаемого внутрь – выпил, и скоро о мелких паразитах можно надолго забыть. Представьте, сколь ценно это для обладателя шерсти. Да и шевелюры тоже. Фиров порой обзывают ходячими рассадниками блох и тому подобными прозвищами, однако в этом мало правды. Даже вуллы с удовольствием пользуются указанным снадобьем, а уж груйя и коши тем паче. У них и нищие почти поголовно без блох.

Коши

Более всего коши отличает сильный охотничий инстинкт. Они истинные коты в плане неравнодушия к мелкой живности. Вот представьте, допустим у их короля собрание в тронном зале. Вокруг разодетые вельможи, рыцари, дамы. Полные достоинства и горделивости. И тут вдруг на пол у всех на виду садится воробей. Как вы думаете, что будет дальше? Все немедленно замрут, впившись глазами в пернатое существо. Сразу забудут обо всём, перестанут замечать что-либо вокруг. Воробей сделает скачок по паркету. Один-другой. Кто-нибудь не выдержит, броситься на него с воплем, а за ним все остальные. Король, рыцари, дамы, все буду с криками носиться очертя голову, пытаясь изловить пичугу. Это не шутка. И они даже не стесняются этого в себе. За границей в их привычках стараться вести себя более сдержанно – может и не прыгнут, но следить глазами всё равно будут, неотрывно. А может и прыгнут, не справившись с собой. В собственной же стране они особо не борются со своими охотничьими порывами. Принимая себя такими, какие есть. Вроде бы они цивилизованы, пусть и несколько уступают в развитости груйя, есть у них и свои учёные, и философы, и жрецы, и грамота, и относительно большие города. Но всё равно их цивилизованность с неким животным налётом. Если и бывают цивилизованные звери, это как раз они.

Вне охотничьего азарта коши в общем и целом ведут себя как вполне разумные существа. Может быть у них резче переход из одного настроения в другое, может быть в конфликтах они порой впадают в кратковременную неконтролируемую ярость. В остальном в быту их поведение не выглядит чрезмерно экстраординарным. Чуточку ленивы (это вам не груйя), не любят заниматься земледелием, хотя и занимаются, в хозяйствах всегда держат много кур – самый любимый свой вид мясной птицы (как ни странно, на домашнюю живность их охотничьи инстинкты не срабатывают), разводят рыбу – у них в почёте рыбоводство, многие крестьяне имеют свой небольшой прудик, буквально несколько шагов диаметром, почитай илистая лужа, но местные породы домашних рыб прекрасно в них себя чувствуют, при подкармливании вырастая за сезон в локоть длиной. Развито рыболовство, на реках в населённых пунктах коши всегда много лодок. Развито птицеловство большими сетями. Бедняки охотно едят насекомых. За рубежом более всего известны как торгаши. Торгашество, можно сказать, их национальная наклонность, повозки скупщиков или продавцов всякой мелочи часто увидишь на их дорогах. Они не алчны, как груйя, но тоже жадные до денег. В чём разница? Груйя спускают заработанное на желания, а коши скопидомы, супцы, копят, стараясь не тратить. Государственное устройство традиционное, с лордами в качестве наместников короля. Правда лорды не самые преданные и надёжные, вечно погрязшие в каких-то интригах и заговорах. Религия не агрессивна, и практически не содержит понятия греха. Не суеверны.