ВРЕМЯ ДЛЯ РАЗВИТИЯ

ВРЕМЯ ДЛЯ РАЗВИТИЯ

Научная монография

Второе издание

Санкт-Петербург

2022

УДК 338.24.021.8

ББК 66.3(2Рос),0

У 31

У 31 Удовиченко А. С.

Время для развития. Научная монография. — СПб.: Издатель Англинова Л. Н., 2022. — 340 с.

Монография посвящена системному изложению концепции социально-экономических преобразований на основе трудовой теории потребительной стоимости в условиях государственно-монополистического капитализма. Центральным вопросом работы является развитие инновационного процесса в XXI веке в условиях становления массового производства на заказ. В работе раскрыты возможности применения математических методов для создания оптимизационных моделей выбора стратегических планов развития благодаря использованию понятийного аппарата и законов трудовой теории потребительной стоимости. Предложен метод и путь практического внедрения на основе современных информационных технологий. Обосновывается поиск возможностей экономии рабочего времени в экономике и использования полученной экономии для свободного развития всех членов общества как объективного критерия при отборе проектов и составлении планов социально-экономического развития. Объективный критерий предлагается использовать для отбора инновационных проектов. При таком подходе социальное и экономическое развитие становится единым развитием общества и его производительных сил. Снимаются проблемы волюнтаризма, ведомственности, политически ангажированных решений в социально-экономическом развитии.

ISBN 978-5-6047058-5-8

© Удовиченко А. С., 2021

БЛАГОДАРНОСТИ

Первоначальный замысел этой книги появился в результате цикла бесед автора с профессором Ленинградского университета Михаилом Васильевичем Поповым о современной политэкономии в виде трудовой теории потребительной стоимости, записанном для youtube-канала «Академия смыслов Lobbyo»[1] в январе 2020 года.

Автор и Михаил Васильевич Попов на записи цикла «Новейшая политэкономия»

Михаил Васильевич предложил мне написать концепцию социально-экономических преобразований на основе трудовой теории потребительной стоимости, в результате последующие 8 месяцев мы провели в еженедельных обсуждениях структуры и тезисов работы (сейчас они в изменённом виде представлены в Дополнении 1). Также удалось обсудить идею данной работы с одним из авторов трудовой теории потребительной стоимости Виктором Георгиевичем Долговым. Книга писалась и переписывалась с сентября 2020 по октябрь 2021, и на этом этапе огромную роль сыграли её постоянные обсуждения с моим братом Маратом Сергеевичем Удовиченко. Особенно велико их значение для второго параграфа третьей главы, который почти полностью сформирован по итогам этих бесед (к сожалению, у него нет печатных работ по этой теме, отчего невозможно было расставить там соответствующие сноски. Но там отражён его 25-летний опыт работы в сфере корпоративных образовательных систем). Также, поскольку в это время он глубоко изучал научное наследие Ленина и Сталина, беседы с ним дали возможность понять фундаментальную связь предлагаемой концепции с развитием идей большевизма на современной почве.

Без этих двух людей эта книга не была бы написана, за что автор приносит им искреннюю благодарность. Поскольку работа над книгой была огромным удовольствием от творческого труда.

Кроме того, автор выражает сожаление о двух людях, с которыми он был знаком и хотел обсудить идеи этой книги, но они покинули нас, когда писалась эта книга: речь идёт о профессоре Ленинградского университета Викторе Тимофеевиче Рязанове (1949–2020) и авторе работы «Эпоха роста» Олеге Вадимовиче Григорьеве (1960–2020).

ПРОБЛЕМА НАШЕГО ВРЕМЕНИ

Неравномерность развития национальных экономик и корпораций в очередной раз, теперь уже в 20‑е годы XXI столетия, приводит к необходимости передела сфер экономического влияния в масштабах всего мира путём конфликтов различных групп, обладающих экономическими и силовыми ресурсами. Это является стандартной расплатой за опору на стихийное (рыночное) развитие в экономике. Неравномерность экономического и политического развития есть безусловный закон капитализма[2].

Снова встаёт вопрос — будет ли продолжительность и тяжесть этого периода определена стихийной борьбой «всех против всех», или планомерно сокращена. И независимо от этого — приведёт ли наша эпоха к следующей такой же, или к чему-то более осмысленному.

Планирование — оптимальное распределение ресурсов для достижения целей. С точки зрения математики планирование — функция, аргументом которой является время. При этом у борющихся групп цели конфликтуют друг с другом, то есть они заинтересованы в стихийном (а не планомерном) развитии, что приводит к огромному перерасходу времени человечества в целом. Времени, которое при планомерности было бы потрачено для развития.

В прошлый раз, когда человечество было в такой ситуации, оно нашло выход в виде прорывного проекта «победа социализма в отдельно взятой стране». Это было решение, основанное на глубоком понимании общественных противоречий и возможностей их использования для развития. То есть это была научная находка (поэтому в наше время её некоторые называют «чудом» — нужно обладать полнотой знаний в определённой сфере, чтобы в этом «чуде» разобраться). А для современников это было неожиданно, поскольку было действительно прорывной инновацией в социально-экономической сфере.

В какой форме будет дан ответ в следующий раз — мы увидим при нашей жизни. Настоящий труд есть попытка снова использовать научный метод и достижения новейшей политэкономии для поиска … того, что в случае успеха снова будет казаться «чудом».

1. Отсутствие объективного критерия экономических решений на фоне смены способа производства

В нашу эпоху происходят поиски новой модели социально-экономического развития, поскольку развитие за счёт рыночной стихии не только характеризуется кризисами, но и вызывает тревогу за судьбу будущих поколений — существуют опасения, что им достанется планета с хищнически разграбленными ресурсами.

Независимо от модели экономики, эффективность должна измеряться объективным критерием и обязательно — по всему циклу производства (от изъятия веществ из природы до их возвращения в неё). Если в целом на получение материальных благ уходит меньше времени, чем раньше, имеет место развитие. Если больше — имеем регресс.

Развитие — движение от простого к сложному, от низшего к высшему.

Речь идёт о труде людей и его организации. Труд объективно измеряем через затраченное на него время. Значит, единым и обобщающим ресурсом, который следует оптимально использовать, является время. Этот ресурс нужен также и для развития — овладения более эффективными способами получения материальных благ.

Прибыль, углеродный след, цели устойчивого развития Организации объединённых наций являются наборами внешне благих пожеланий, которые не образуют системы целей. Поскольку непонятно, как прогресс в одной цели влияет на другие. И не влияет ли в сторону ухудшения? Как разрабатывать стратегии и проекты, которые действительно улучшат положение человечества, а не приведут к непредсказуемым результатам?

Производство — процесс присвоения предметов природы в рамках определённой формы общества и посредством неё. Возможно производство на заказ или производство товаров для продажи на рынке обезличенному потребителю.

Заказ — задание (поручение) на производство продукта или оказание услуги.

Заказное массовое производство (массовое производство на заказ) — производство для конкретного, известного производителю потребителя. Известность может быть обеспечена в том числе применением математических методов (data science, big data, artificial intelligence), и они же делают такое производство массовым.

На этом фоне в экономике происходит отступление массового товарного производства перед массовыми производствами на заказ — монополии учитывают объективные данные благодаря технологиям big data и data science, конечные потребители участвуют в проектировании потребительных свойств будущего продукта, государственные сектора публикуют свои планы развития и заказов и дают возможности создавать под них производства. И в этот период в традиционных противоречиях экономики проявляются свои, характерные моменты.

2. Основное социально-экономическое противоречие

Что же является основным социально-экономическим противоречием в нашу эпоху? Это противоречие между формальным поощрением рыночной конкуренции и преобладанием монополизма, развития монополий и в рамках их деятельности — реального социально-экономического развития. При этом конкурентное развитие максимизирует частную прибыль, монополистическое — задаёт норму прибыли и цену производства. Таким образом господствуя над конкурентным развитием. У малого и среднего производителя шанс имеется лишь в новых направлениях, ещё не освоенных монополиями. И всегда — временный. Можно какое-то время бежать впереди паровоза, но рано или поздно придётся сойти с его пути.

Основное социально-экономическое противоречие при государственно-монополистическом капитализме — между конкурентным развитием (максимизация частной прибыли, создание локальных максимумов) и монополистическим развитием (максимизация нормы прибыли, создание общественных максимумов).

Непосредственно сейчас это противоречие проявляется в провалах управления социально-экономическим развитием рыночными методами — когда отсутствует планомерное воспроизводство высококвалифицированной рабочей силы (она поставляется стихийно формирующимся рынком труда), конечное потребление также стихийно — это с одной стороны (по данным компании Deloitte только на рынке США к 2030 году возникнет 2.1 миллиона вакансий рабочих специальностей, незаполненных из-за недостаточного уровня квалификации кандидатов. Стоимость проблемы — триллион долларов[3]. И рынок труда неспособен её решить, так как он не является системой воспроизводства рабочей силы).

С другой стороны — осознается необходимость учитывать объективные природные ограничения естественных производительных сил (стремление к устойчивому развитию). По данным ОЭСР, климатическое финансирование[4] в 2018 году составило $78,9 млрд[5]. В отчёте показано, что из общего финансирования борьбы с изменением климата в 2018 году 70 % было направлено на мероприятия по смягчению последствий изменения климата, и лишь 21 % — на адаптацию, а оставшаяся часть — на комплексные мероприятия[6]. Хотя научного консенсуса по поводу эффективности от «смягчения» нет, (здесь, в основном, речь идёт о борьбе с выбросами СО₂ в производстве и потреблении, хотя сама гипотеза об их решающем влиянии на климат планеты не доказана и вызывает массу обоснованных сомнений). А вот «адаптационные меры» — это как раз создание жизненно важной инфрастуктуры в развивающихся странах. Но рынок требует продвижения товаров — поэтому выгоднее доказывать, что продукция углеродонейтральна, чем на самом деле улучшать параметры обмена общества веществами с природой. Снова имеет место фиаско рынка, как и с воспроизводством рабочей силы.

Устойчивое развитие — комплекс мер, нацеленных на удовлетворение текущих потребностей человека при сохранении окружающей среды и ресурсов, то есть без ущерба для возможности будущих поколений удовлетворять свои собственные потребности.

Разрешается это противоречие многочисленными попытками найти новые, нерыночные методы обоснования инвестиций в инновации (цели устойчивого развития ООН, зелёная экономика, открытые инновации, ESG, трансграничный углеродный налог — мы считаем, все это только начало поиска метода устойчивого развития). Эти тенденции осознаны многими. Так, в наиболее богатых по потреблению странах 71 % потребителей откажутся от бренда, работающего только ради денег, который не заботится о клиентах, влиянии на окружающую среду, внутреннем потреблении[7]. В тех же странах 81 % потребителей будут доверять бренду, только если он будет поступать в соответствии с интересами общества[8]. Все эти настроения так или иначе связаны с желанием компенсировать недостатки рыночных методов регулирования.

ESG — это набор стандартов деятельности компании, которые социально сознательные инвесторы используют для проверки потенциальных инвестиций на соответствие целям устойчивого развития. Экологические критерии определяют, как компания выступает в роли хранителя природы. Социальные критерии исследуют, как она управляет отношениями с сотрудниками, поставщиками, клиентами и обществом. Корпоративное управление касается руководства компанией, оплаты труда руководителей, аудита, внутреннего контроля и прав акционеров.

Настоящая же работа посвящена возможности разрешения данного противоречия за счёт планомерного развития массового производства на заказ с использованием объективного критерия отбора проектов развития (инновационных проектов) — критерия максимизации свободного времени общества (времени для развития, то есть для расширенного воспроизводства общества).

План — система заданий участникам производства, ведущих к достижению цели производства.

Планирование — оптимальное распределение ресурсов для достижения целей. Функция, аргументом которой является время.

Прибыль в любом случае перестаёт быть единственным критерием принятия решений для корпораций, формулируются так называемые цели устойчивого развития и им подобные, крупнейшие корпорации подписывают обязательства по их достижению[9]. Частные интересы определяли развитие с того момента, как рыночная экономика свободной конкуренции стала значительным и в своё время передовым достижением человечества. «Экономический человек» Адама Смита, преследующий частную выгоду через обмен благами на рынке[10], действительно целую эпоху был передовым. Эпоху товарного производства и рыночного капитализма. Но в наше время людям нужно что-то ещё, кроме полезных вещей. Мы пытаемся ставить какие-то общие цели — экологические, технические, общеэкономические. В 2020 году более 515 инвесторов с активами выше 106 триллионов долларов США и более 150 крупнейших компаний-заказчиков, управляющих средствами в размере 4 трлн долларов США, отправили запрос компаниям раскрыть данные о воздействии на окружающую среду, рисках и возможностях (оценка эффективности была проведена через платформу CDP)[11]. Так или иначе мы стремимся к ликвидации бедности, мы не хотим проедать ресурсы будущих поколений. При этом мы научились развиваться за счёт постоянного переформирования того, что сделали раньше — отрасли устаревают и заменяются новыми, при этом центры благополучия перемещаются из региона в регион и из страны в страну, и некогда передовые центры теряют свою ведущую роль. Уровень развития производительных сил растёт, но принцип максимизации частной выгоды приводит к борьбе группировок и сковывает их.

Прибыль — доход, источником которого является прибавочная стоимость. В широком смысле — превышение доходов от продажи товаров и услуг над затратами на производство и продажу этих товаров.

Прибавочная стоимость — стоимость, создаваемая неоплаченным трудом наёмного рабочего сверх стоимости его рабочей силы и безвозмездно присваиваемая капиталистом.

Прибыли норма — мера прибыли в процентах от инвестиций.

Более того. Сейчас мир вошёл в очередную эпоху появления новой индустрии. Это можно называть новым «технологическим укладом», можно «индустрией 4.0». Можно как-то ещё. Новая индустрия будет основана на искусственном интеллекте, новой энергетике[12] и новом воспроизводстве труда. Кто сумеет найти наилучший способ концентрации гигантских ресурсов для этого перехода, будет иметь наилучшие шансы на лидерство. Американский историк Адам Туз считает здесь наилучшими шансы США, так как они являются лидерами во многих из этих технологий и у них есть успешная история достижения мирового лидерства не за счёт выдающегося человеческого капитала или качественного превосходства в вооружениях, но благодаря возможности тратить колоссальные ресурсы на развитие технологий[13]. Но найдут ли они способ вовремя сконцентрировать ресурсы, адекватный именно нашему времени?

Как же их нужно концентрировать для развития в нашу эпоху, с её новыми возможностями и методами? Многие экономисты все ещё твердят, что для содействия развитию нужно поощрять конкуренцию и проводить антимонопольную политику. То есть применять стандартное рыночное регулирование, игнорируя передовые достижения монополистического развития. Принцип поощрения конкуренции слепо переносится даже на валютные системы — говорят и о конкуренции валют, хотя они эмитируются по совершенно различным принципам и, по сути, не являются сопоставимыми. Между тем уже более столетия производительные силы развиваются в основном в крупных, монопольных комплексах, концентрирующих ресурсы для разработок и их внедрения и защищающих свою интеллектуальную собственность патентами. Только они способны экономически оправдать нововведения за счёт крупного масштаба их внедрения. За счёт мозаики миллионов юридических лиц создаётся видимость конкурентного моря производителей, однако не секретом является тот факт, что около 90 процентов активов в мире принадлежит нескольким сотням групп бенефициаров[14]. Или даже всего четырём группам[15]…

Развитие конкурентное — рост богатства за счёт поставок на растущий рынок.

Развитие монопольное — рост богатства за счёт концентрации ресурсов в монополиях и повышения эффективности их использования, широкого внедрения передовых технологий.

Причём это касается не только стран ядра мировой экономической системы. В исследовании Организации экономического сотрудничества и развития по практике корпоративного управления в 2021 году статистически выявлены доли открытых компаний в десятках юрисдикций, где крупнейшему акционеру (или трём крупнейшим вместе) принадлежит более 50 % уставного капитала компании. На половине рынков, по крайней мере, одна треть всех листинговых компаний имеет одного собственника, владеющего более 50 % капитала. В России, Перу, Колумбии и Индонезии более 60 % компаний имеют одного акционера, владеющий более чем половиной уставного капитала[16]. По-видимому, эти страны просто недостаточно овладели искусством прятать реальных бенефициаров…

Таким образом, де-факто созданы мировые монополии, но они подчинены не всеобщим интересам, не цели устойчивого развития, а частным интересам нескольких групп людей. Вот эта ситуация и стала преградой в развитии производственных отношений, которые в свою очередь тормозят развитие производительных сил (техники и трудящихся). Попытки решить эту проблему за счёт политики социальной и экологической ответственности корпораций оказываются недостаточными, нужно что-то посильнее.

Меньшевизм — власть малых групп или меньшинств. Может маскироваться под большевизм. Является развитием страхов мальтузианства, как большевизм является научным развитием стихийного стремления к справедливости.

Требуется идея, которая реализует потенциал существующих и нарождающихся производительных сил. Эта идея должна подходить более всего для передовых отраслей. Это должна быть новая концепция инновационного развития.

Большевизм — поддержка прогрессивной тенденции в развитии общества. Реализация коренных, то есть основополагающих, обеспечивающих свободное развитие, интересов большинства членов общества.

За счёт её поддержки во всех группах, приводит к реализации творчества масс с опорой на разнообразие человеческих способностей, использование достижений развивающейся системы знаний (науки). Требует понимания самодвижения общественного развития, что и даёт возможность опираться не на группы, а на прогрессивные тенденции в обществе. Приводит к увеличению свободы от материальных ограничений за счёт знаний.

Прогресс — развитие в сторону удовлетворения коренных интересов большинства, а в конечном итоге — всех членов общества. Наука — система знаний.

3. Рост доли труда в производстве по заказам за счёт доли труда в производстве для продажи через рынок

Старые подходы — поощрение конкуренции через антимонопольную политику и свободный рынок — были адекватны примерно в 19‑м и начале 20‑го столетий. Это последний период, когда было возможно производить высокотехнологичную технику для неизвестного заранее потребителя, для обмена через продажу на рынке.

Обмен — взаимная и взаимообусловленная передача чего-либо, принадлежащего двум субъектам (может относиться как к вещам, так и к мыслям) — определение М. В. Попова.

также

Обмен — взаимное отчуждение продукта труда и иных объектов собственности на основе свободного договора или соглашения (определение Большого энциклопедического словаря).

С тех пор происходит постоянный рост производства на заказ, и это уже по-другому воспроизводимый труд.

Труд — целесообразная деятельность по созданию материальных благ. Атрибут целесообразности делает это определение подходящим для конкретного труда или труда в массовом производстве на заказ (позаказного труда). Целесообразность также предполагает творческую составляющую в труде.

также

Труд — обмен веществ между человеком и природой, в ходе которого человек приспосабливает вещество природы к удовлетворению своих потребностей. Это определение ближе к содержанию товарного труда, т. к. здесь нет атрибута целесоообразности. Такой труд может быть отлучён от конкретного потребителя, здесь возможна проблема отчуждения.

Здесь придётся использовать несколько сложных политэкономических категорий. Они вскрывают изменения в сущности современного труда, а без них мы не поймём сущность проблемы нашего времени. Труд, продаваемый через рынок рабочей силы, — это труд в товарном производстве (для неизвестного трудящемуся потребителя, товарный труд), имеет конкретный (конкретный трудовой процесс) и абстрактный всеобщий (рабочее время) моменты. Абстрактный всеобщий момент труда производит прибавочную стоимость (прибыль)[17] — это было открыто Карлом Марксом и указало на источник прибыли во всеобщем товарном хозяйстве (то есть при капитализме). Конкретный труд производит потребительные стоимости (полезные вещи), абстрактный всеобщий труд есть «застывшее рабочее время»[18] (время, потраченное на производство потребительной стоимости). Все это верно для капитализма эпохи свободной конкуренции, домонополистического.

Товар — продукт, произведённый для обмена через рынок для неизвестного потребителя.

Капитализм — всеобщее товарное хозяйство.

Социализм — монополия, подчинённая всеобщему благосостоянию и свободному всестороннему развитию каждого человека.

Самое главное здесь то, что товарный труд — это труд, отлучённый от конкретного потребителя его продукта. Поскольку он сам продаётся как товар и используется для производства товаров. Труд безразличен к потребителю. Капиталист пользуется этим для того, чтобы фактически выступая посредником экспроприировать прибавочный продукт. Это называется проблемой отчуждения труда.

При этом труд, по определению, есть целесообразная деятельность по созданию материальных благ. Значит, товарный труд — интеллектуально выхолощен этим отчуждением от конкретного потребителя.

Труд же в массовом производстве на заказ (позаказный труд) возрождает свою целесообразность. За счёт новой технологической базы он снова способен создавать целесообразный эффект (прирост свободного времени общества — трудовую потребительную стоимость). Так как производство на заказ — плановое, то есть осуществляемое в интересах достижения общей цели с помощью системы заданий участникам производства.

Кооперация — форма труда, при которой много лиц планомерно работает рядом и/или во взаимодействии друг с другом в одном и том же процессе производства или в разных, но связанных между собой процессах производства.

Работник позаказного производства не просто знает цель производства, в современных условиях он готовится к ней, формируя под неё свою траекторию образования. Он может понимать, что экономит время своему потребителю, и что именно это стало причиной исполнения им и другими участниками кооперации заказа[19]. Образование сейчас продолжается всю жизнь, для чего работник в передовой отрасли должен обладать свободным временем — временем для развития. То есть, в позаказном передовом производстве затрачивается как рабочее время, так и свободное, что невозможно без осознания цели производства.

Время рабочее — время полезной работы.

Время свободное — время для свободного развития.

Это даёт основание результат этого момента труда назвать уже не прибавочной стоимостью (прибылью), а трудовой потребительной стоимостью[20]. Этот момент продолжает оставаться абстрактным всеобщим моментом труда, так как измеряется той же самой всеобщей абстрактной единицей — временем.

Трудовая потребительная стоимость — создаваемая трудом социальная экономия, т. е. экономия труда (времени) у потребителя за вычетом затрат труда у производителя. Как показатель эффективности при отборе проектов подходит для случаев замены машинного труда другим машинным или автоматизацией. Является абстрактным всеобщим моментом позаказного труда, так как измеряется абстрактной всеобщей единицей — временем.

То есть в обоих видах труда (товарном и позаказном) есть общий момент — конкретный труд, но в позаказном производстве он все время усложняется — растут требования к специализации (мы же выше сконцентрировались на передовых отраслях). Это означает, что для современного позаказного производства требуется все более квалифицированные и все дольше подготовляемые трудовые ресурсы. В XIX веке требования к квалификации рабочих были настолько низкими, что позволяли часть из них держать в так называемой «резервной армии труда»[21], то есть в безработных. И нанимать в случае роста спроса на производимую продукцию. Сейчас же для высокотехнологичных профессий характерен постоянный дефицит специалистов, которых нужно готовить долгие годы, а потом всю жизнь повышать им квалификацию. И если в товарной (рыночной) экономике абстрактный всеобщий момент труда создаёт прибавочную стоимость (прибыль), то в экономике массового производства на заказ абстрактный всеобщий момент труда производит трудовую потребительную стоимость — совокупную экономию труда (времени) в обществе за счёт повышения производительности как результат превращения части рабочего времени в свободное (время для развития). То есть повышает эффективность экономики в целом, по критерию распределения трудовых ресурсов.

Труд товарный — труд, распределяемый через рынок рабочей силы.

Труд позаказный — планомерно воспроизводимый и распределяемый труд.

При этом все стадии подготовки трудовых ресурсов становятся этапами исполнения уникальных заказов. Значит, воспроизводство экономики уже нельзя отделить от воспроизводства труда за счёт периодического привлечения «резервной армии труда» (по Ленину) — то есть безработных или иностранцев. Возникает задача планирования воспроизводства не только материальных благ, но и трудовых ресурсов. То есть воспроизводства времени (поскольку труд измеряется и ограничивается временем).

4. Несоответствие стоимостных оценок эффективности капитальных вложений оптимизации экономики как целого

Значит, нам нужен не просто общеэкономический план развития производства, но и единый план его (производства) взаимодействия с образованием, здравоохранением и социальной сферой — элементами системы воспроизводства труда. В первом случае (когда мы можем планировать по большей части производство, а труд брать с рынка рабочей силы) нам нужно как-то распределять плановый процесс между предприятиями (корпорациями) и централизованными органами, которые занимаются либо регулированием (в рыночной экономике), либо директивным планированием (при социализме). Во втором случае непосредственным участником планирования становится ещё и система воспроизводства труда. То есть задача становится более комплексной, но принципиально не меняется. Значит, мы можем использовать имеющиеся в литературе и практическом опыте знания по данному предмету. И мы нашли по этому поводу нечто важное в советской экономической литературе. Здесь придётся немного сказать о применении математических методов в экономике.

Ещё в 1960‑х годах в советской экономической литературе ставилась проблема соотношения централизации и децентрализации в народном хозяйстве. Среди экономико-математических работ, посвящённых этой проблеме, были работы, вскрывшие существенные моменты этой проблемы и применения математики в экономике вообще. Примером такой работы может служить статья А. Г. Аганбегяна и К. А. Багриновского[22].

Авторы взяли линейную модель народного хозяйства, в которой, несмотря на её простоту, предприятие моделируется вполне реалистично: оно включает не один, а несколько технологических способов и имеет свои локальные ограничения. Предположение о том, что цены на ресурсы принимаются установленными по двойственным оценкам (оптимизация и по ценам, и по распределению с учётом дефицитности/избыточности ресурсов), согласуется в этой модели с тем, что предприятия, выбирая оптимальный для народного хозяйства план, имеют ненулевую прибыль.

Для рассмотренной А. Г. Аганбегяном и К. А. Багриновским модели справедливо следующее утверждение: существует по крайней мере один объект, для которого оптимальный план локальной задачи не будет единственным, и среди оптимальных планов этого объекта существует такой, который не может войти в оптимальный план народного хозяйства. Отсюда для политической экономии вытекает такой вывод: уж если в простейшей (линейной) модели и даже в случае, когда цены установлены на уровне оценок оптимального плана, не удаётся обойтись одними лишь «экономическими рычагами» (предприятия, максимизируя прибыль, могут выбрать оптимальный с их точки зрения план, не являющийся оптимальным с общеэкономической точки зрения), то тем более нельзя обойтись без использования прямых директивных методов в практике управления реальной экономической системой современного монополистического производства. Говоря короче — сумма локальных максимумов в экономике не даёт всеобщего максимума. Полную формулировку теоремы, для интересующихся, мы приводим в Дополнении «Словарь», в статье «Локальных максимумов проблема».

Локальных максимумов проблема — предприятия, максимизируя прибыль, могут выбрать оптимальный с их точки зрения план, не являющийся оптимальным с общеэкономической точки зрения. Сумма локальных максимумов в экономике не даёт всеобщего максимума.