Помоги проекту - поделись книгой:
Таким образом, как и в случае со списком дел, нужно перевести свой мысленный календарь во внешнюю форму. Не рассчитывайте на свою ненадежную проспективную память, чтобы запомнить, что завтра в 4 часа дня вы должны присутствовать на совещании. Ваш мозг может забыть об этом, и вы попадете в неприятную ситуацию. Заведите привычку заносить в календарь все свои будущие дела. А затем заведите привычку либо проверять календарь несколько раз в день, либо – если вы пользуетесь смартфоном или компьютером – установите звуковые сигналы или текстовые оповещения, которые напомнят вам, что нужно взглянуть на календарь.
И не говорите своей проспективной памяти: «Сегодня я хочу заняться спортом». Вы не сформировали никакой конкретной подсказки, чтобы запустить активацию этого намерения. Каким спортом? Где именно? Когда? Не будем обманывать себя. Вы не запомните, что собирались сегодня заниматься спортом.
Задачу следует сформулировать так: «В полдень я иду на занятия йогой». Теперь у вас есть то, что психологи называют реализационным намерением. Поставьте коврик для йоги у входной двери. Это ваша зрительная подсказка. Запишите в календаре «йога в полдень» и установите звуковое оповещение о необходимости выхода из дома на 11:45, потому что дорога займет у вас десять минут.
Намасте.
Мой бойфренд предотвращает такие ошибки проспективной памяти простым способом: ставит у входной двери все, что нам нужно взять с собой. Принести бутылку вина к ужину? Он ставит ее на пол перед дверью. Не забыть взять с собой билеты на концерт? На пол, перед дверью. Не забыть отправить письмо? На пол, перед дверью. Мы в буквальном смысле спотыкаемся о предметы, о которых нужно вспомнить, прежде чем выйти из дома.
Входную дверь использовать не обязательно, но этот метод проверен практикой. Убедитесь, что ваши подсказки находятся в таких местах, что вы обязательно заметите их, когда придет время сделать то, что собирались. Если перед сном нужно принять лекарство, положите контейнер с таблетками рядом с зубной щеткой, а не прячьте в шкафчик, где вы его не увидите.
Однако следует быть внимательным, если распорядок дня отклоняется от привычного или временно нарушается, потому что подсказки, на которые вы ориентируетесь, могут сместиться или исчезнуть. Если сегодня вы пропускаете завтрак, потому что опаздываете на утреннюю встречу, забудете ли вы принять лекарство? При каждом нарушении привычного распорядка обязательно подумайте, нет ли в списке дел вашей проспективной памяти пункта, связанного с действиями, которые сдвинулись во времени или вообще отменились.
И в следующий раз, прежде чем поставить ногу на землю, выходя из такси, подумайте: «Не оставил ли я виолончель в багажнике?»
10
И это пройдет
Попробуйте перечислить все, что вы делали сегодня, с того момента, как проснулись. Потратьте на это упражнение одну минуту (а если вы читаете эти строки в 8 часов утра и сегодня еще ничего не успели, запишите все вчерашние действия). Вспомните весь свой сенсорный опыт, все занятия, с кем вы были, погоду, свою одежду, что вы ели и пили, какие места посещали, чему научились, что чувствовали. Вспомните максимум возможного из минувшего дня.
Теперь проделайте то же самое для одного дня ровно неделю назад. Или месяц. Или того же дня в прошлом году. Вы сумеете довольно подробно описать сегодняшний и даже вчерашний день, но по мере удаления в прошлое воспоминания будут уменьшаться в объеме. Если мы с вами похожи, этот день в прошлом году предстанет перед вами чистым листом.
Что происходит с памятью обо всех этих событиях и фрагментах информации?
Время. Все дело во времени.
Самый главный враг воспоминаний, которые вы сформировали и храните, – это время. Недостаточно сфокусировать внимание на определенном событии и его восприятии, выбрать из него фрагменты сенсорной информации и эмоции, связать их в единое воспоминание, а затем сохранить его с помощью изменений в синаптических связях между нейронами, которые первоначально активизировались этим переживанием. Если вы не возвращаетесь к этим воспоминаниям, если они лежат «на полке» коры вашего мозга, словно старый трофей, покрываясь пылью, с течением времени они будут ослабевать.
Но исчезнут ли они полностью? Если по прошествии какого-то времени память не активизировать, сотрется ли она окончательно или все же оставит след? Способен ли мозг восстановить забытые события годичной давности, если предложить ему соответствующую подсказку? Узнаете ли вы подробности того, что происходило год назад, если я расскажу вам о них? Или воспоминания полностью стерлись и этой информации больше нет в вашем мозге? Может, эти синаптические связи – эти воспоминания – в буквальном смысле исчезли?
Эти вопросы впервые задал – и получил на них ответ – Герман Эббингауз в 1885 году. Пытаясь выяснить, как быстро мы забываем выученное, он придумал 2300 бессмысленных односложных «слов», например:
вит лаж кеп.
зоф нед
Для того чтобы эти слова было легче произносить, все они состояли из последовательности согласного, гласного и согласного звука. Но эти придуманные слова не имели смысла и поэтому не вызывали очевидных ассоциаций. Эббингауз заучивал списки из искусственных слов, а затем проверял свою способность вспоминать их через короткие интервалы времени (сразу после заучивания, через несколько часов, через час) и через длинные (на следующий день, на следующей неделе).
Результаты оказались вполне предсказуемыми. Чем больше был временной интервал между заучиванием и вспоминанием, тем больше забывал Эббингауз. Главный вывод состоял в том, что память преходяща. В конечном счете она исчезает.
В своем случае Эббингауз обнаружил, что поначалу забывание происходит довольно быстро. Всего через 20 минут он забыл приблизительно половину бессмысленных слов, которые выучил. Но по прошествии 24 часов забывание остановилось на уровне около 25 процентов. Эта закономерность, получившая название
Предположим, что в старших классах школы вы изучали иностранный язык, но с тех пор на нем не разговаривали. Перестав использовать свои знания, вы за следующий год забыли большую часть того, что выучили, но затем процесс забывания остановился. А то, что в вашем мозге осталось от иностранного языка, будет храниться еще пятьдесят лет. В школе я три года учила латынь. Но с шестнадцатилетнего возраста видела этот язык только в надписях на одном или двух дипломах. Тем не менее по прошествии нескольких десятков лет я все еще помню, как спрягается глагол «быть» –
Таким образом, согласно Эббингаузу и его кривой забывания, информация, которую мы кодируем в память, быстро разрушается с течением времени, но полностью не исчезает. Эббингауз также первым продемонстрировал, что время не может полностью стереть отпечатки, оставленные хранившейся в памяти информацией. Например, ему потребовалось десять попыток, чтобы запомнить список бессмысленных слов и без ошибок его воспроизвести. Затем он подождал, пока не забудет все слова из списка. А когда попробовал снова их выучить, ему потребовалось всего пять попыток. Таким образом, несмотря на то что он не мог сознательно вспомнить ни единого искусственного слова из списка, этот список не был напрочь забыт. Мозг не вернулся в состояние, в котором пребывал до первого заучивания слов. Следы памяти об этих словах сохранились, облегчая активацию и повторное заучивание.
Однако существуют свидетельства того, что память может стираться в физиологическом смысле. Современные исследования показали, что если набор синапсов, отражающих воспоминание, не активизируется в течение какого-то времени, то связи между нейронами ослабевают чисто физически. Если пауза затягивается, нейроны в буквальном смысле сокращают число своих анатомических и электрохимических связей с другими нейронами. Связи, а значит, и память, содержавшаяся в этих связях, больше не существуют.
Все мы сталкивались и с той и с другой ситуацией. Я изучала итальянский в седьмом и восьмом классе школы и до недавнего времени не сталкивалась с этим языком – не продолжала обучение и не разговаривала на нем. Просьба назвать дни недели на итальянском поставит меня в тупик. Я утверждала и искренне верила, что полностью забыла эту информацию. Но, если вы произнесете
Бывает и по-другому: несмотря ни на какие подсказки, вы не в состоянии вспомнить то, что когда-то знали. Недавно одна моя подруга упомянула о Пелопонесской войне. Я точно знаю, что изучала эту войну на уроках истории в старших классах школы. Вероятно, я даже зубрила эти сведения перед тестами и помнила их достаточно долго, чтобы изложить на экзамене. Но потом, поскольку Пелопонесская война мне была неинтересна, то, в полном соответствии с кривой забывания Эббингауза для бессмысленной информации, я быстро забыла все, что выучила. А с учетом того, что я выбрала профессию нейробиолога, а не историка, и больше не возвращалась к теме Пелопонесской войны, остатки информации в памяти, сохранившиеся после экзамена, по всей видимости, стерлись физиологически. Какие бы подробности моя подруга ни рассказывала об этой войне, все они казались мне незнакомыми. Думаю, эти связи между нейронами были просто удалены.
До какой степени сотрется память со временем, частично или полностью, зависит от того, что вы делаете с информацией после того, как она попала в ваш мозг. Есть два основных способа сопротивляться воздействию времени на память: повторение и придание смысла.
Если вы хотите сохранить информацию, которую сумели закрепить в мозге, нужно постоянно активизировать ее. Обращайтесь к ней снова и снова. Вспоминайте, повторяйте, репетируйте. Вы можете существенно уменьшить объем утраченной памяти путем повторения, вплоть до сверхобучения. Другими словами, учите до тех пор, пока тест самопроверки не даст 100-процентный результат, а затем продолжайте повторять усвоенный материал. Повторяйте то, что вы усвоили
С вами такое бывало: вы едете в машине, по радио транслируют песню, которую не слышали лет двадцать, и вы внезапно вспоминаете весь текст? И начинаете подпевать, не пропуская ни слова. Скорее всего, двадцать лет назад, когда эта песня была популярной, вы слышали ее много раз в день. Радиостанции транслировали ее слишком часто, и произошло сверхобучение. Когда речь идет о сохранении памяти, повторение – могучий воин в битве со временем.
Но иногда вы хотите что-то забыть. Предположим, супруг вам изменил, и вы развелись. Хотите забыть мерзкие подробности и душевные страдания, которые вы испытывали? Перестаньте рассказывать о том, что произошло. Не перебирайте подробности в разговорах с друзьями и в своих мыслях. Избегайте сверхобучения. Если у вас хватит силы воли отбросить эти воспоминания, они в конечном итоге сотрутся. Вы не забудете, что ваша бывшая вам изменила, но эмоциональные элементы воспоминания постепенно исчезнут, если к ним не возвращаться снова и снова. Время лечит раны именно разрушением памяти.
Другой действенный способ защитить память от времени – придание смысла. Если я попрошу запомнить три бессмысленных «слова» –
Женщина пела в микрофон песню «Где-то над радугой» и подыгрывала себе на укулеле.
Мозг любит смысл. Если вы возьмете информацию, которую требуется запомнить, и вплетете ее в осмысленную историю, создав ассоциации с тем, что вы уже знаете и что вам интересно, или поместите ее в особый момент своей жизни, это сделает вашу память устойчивой к забыванию. А если воспоминания важны для вас, то вы с большей вероятностью будете обращаться к ним, делиться ими, размышлять о них. То есть информация, имеющая для вас особое значение, часто повторяется и поэтому прочнее закрепляется в памяти. Искусственные слова Эббингауза быстро забывались потому, что ничего не означали. Кривая забывания принимает совсем другую форму, если информация, которую мы хотим сохранить, имеет смысл.
Вспомните фильм, который вы недавно посмотрели и который вам не понравился. У меня это «Ла-Ла Ленд». Много ли сведений об этом фильме сохранилось у вас в памяти?
Почему я не могу вспомнить тот фильм или ту же дату в прошлом году? Ни фильм, ни день не были наполнены для меня особенным смыслом, чтобы задержаться в памяти. Вероятно, тот день год назад состоял из рутины – Starbucks, работа, обед, дела по хозяйству, занятия с детьми после школы, ужин, напоминание детям, что пора идти чистить зубы и ложиться спать, – ничем не примечательный и похожий на сотни других дней. Если тот завтрак, тот список слов, тот разговор, та глава в книге, тот чай латте в Starbucks или тот фильм были не особенно важны (недостаточно, чтобы возвращаться к ним, рассказывать, повторять, перечитывать и даже запомнить наизусть), время полностью сотрет эти воспоминания или превратит в туманные фрагменты на дне кривой забывания. Фильм «Ла-Ла Ленд» оставил меня равнодушным, и через год я о нем почти ничего не помнила.
Теперь вспомните фильм, который вам понравился, и задайте себе те же вопросы. Обратите внимание на разницу в ответах, как количественную, так и качественную.
Фильм «Звезда родилась» я смотрела вместе с Джо и моей подругой Сарой в общественном кинотеатре Бостона. Мы с Сарой ели попкорн. До кинотеатра мы добирались пешком. Это было в октябре. Сара сидела слева от меня, Джо справа, и наши места находились в центре зала, примерно в десяти рядах от экрана. Фильм мне понравился. Я находилась под впечатлением от него еще несколько недель. Мы с Сарой много обсуждали его – писали друг другу о беззаветной любви, о зависимости и ранимости. Я подпевала песням из фильма, найденным на Spotify, слушала подкаст с разговором о фильме между Опрой и Брэдли Купером. В отличие от впечатлений от фильма «Ла-Ла Ленд» память о «Звезда родилась» вряд ли сотрется с течением времени, потому что фильм произвел на меня глубокое впечатление.
Проживая сегодняшний день, подумайте о том, какие впечатления или какая информация могут быть достаточно значимы, чтобы выдержать проверку временем. Вспомните ли вы завтра то, что вы узнали или что случилось сегодня? А на следующей неделе, в следующем году, через двадцать лет? Или этот день быстро сотрется из памяти, оказавшись на самом дне кривой забывания Эббингауза? Сколько таких дней вашей жизни будут стерты полностью?
11
Выбросить из головы
Соломон Шерешевский, известный в книгах по нейробиологии и психологии как «Ш., человек, который не умел забывать», обладал феноменальной памятью. Русский психолог Александр Лурия на протяжении 30 лет неоднократно проверял и перепроверял способности Шерешевского. Тот мог запоминать необыкновенно длинные последовательности из чисел или бессмысленной информации, страницы стихов на иностранных языках, которыми не владел, и сложные научные формулы, которые не понимал. И что еще удивительнее, он вспоминал эти списки – в правильном порядке и без ошибок – через несколько лет, когда Лурия снова тестировал его память.
Похоже на замечательную суперсилу, правда? Но уникальная способность Шерешевского запоминать огромные объемы информации имела свою цену. Он был перегружен лишней и зачастую бесполезной информацией и с огромным трудом фильтровал ее, расставлял приоритеты и забывал то, что не хотел помнить или в чем не нуждался. Неспособность забывать временами создавала ему серьезные препятствия в повседневной жизни.
Как правило, нам не нравится забывать. Мы считаем забывание «плохим парнем» в эпической битве с любимым героем каждого из нас, запоминанием. Но забывание не всегда прискорбный признак старения, патологический симптом деменции, досадная ошибка, не поддающаяся решению проблема или даже случайность. Помнить сегодня подробности того, что произошло вчера, не всегда полезно. Иногда нам хочется забыть то, что мы знаем.
Забывание – очень важное свойство; оно помогает ежедневно решать самые разные задачи. Нам полезно избавляться от любой ненужной, не относящейся к делу, мешающей или даже неприятной информации, которая может отвлечь, заставить ошибиться или расстроить. Иногда нам нужно что-то забыть, чтобы обратить внимание на другое и запомнить его, – таким образом, забывание
Мы также склонны считать забывание естественным процессом. Если вы не предпринимаете усилий, чтобы запомнить определенную информацию, ваш мозг автоматически забудет ее. Быстро. А если вам за пятьдесят, то слишком быстро. Мы забываем, если не пытаемся запомнить. Мы забываем, что сказала та женщина секунду назад, потому что не обратили внимания на ее слова. Мы забываем забрать вещи из химчистки, поскольку не предусмотрели достаточно эффективные подсказки. Мы не можем вспомнить, что учили о Промышленной революции в одиннадцатом классе, потому что прошло слишком много времени без периодического обращения к этой информации в памяти. Мы беспомощные, пассивные жертвы забывания. Такова жизнь. Однако забывание может быть настоящим искусством – активным, сознательным, мотивированным, целенаправленным и желанным.
Например, я много путешествую, когда работаю над книгой или читаю лекции, и иногда каждую ночь провожу в другом городе. Помнить номера комнат в последних четырех отелях – это, конечно, здорово, но, когда я стою в лифте следующего отеля, для меня было бы полезнее забыть номер предыдущей комнаты. Если бы все номера, в которых я ночевала в течение четырех дней, всплывали у меня в памяти, когда я захожу в кабинку лифта, я, наверное, растерялась бы – какую кнопку нажать? Я хочу забыть номер комнаты, как только выпишусь из отеля. Умная система памяти не только запоминает информацию, но и активно избавляется от той, которая больше не нужна.
Еще один пример. У меня двое маленьких детей и дочь студентка, которая обычно приходит с несколькими подругами своего возраста, которые непрерывно что-нибудь едят, и поэтому я несколько раз в неделю езжу в продуктовый магазин. Выходя из магазина и толкая перед собой тележку с пакетами продуктов, я каждый раз должна ответить на вопрос:
Забывание таких повседневных мелочей не является недостатком, который следует исправить или о котором нужно беспокоиться. Представьте, что на школьной доске записываются ваши ежедневные дела – принять душ, одеться, выпить кофе, съесть завтрак, поехать на работу, припарковать машину и так далее. К концу дня эта доска будет перегружена образами, информацией и ощущениями. Забывая все скучное и незначительное, вы стираете записи с доски, освобождая место для нового дня и таким образом способствуя сохранению в памяти того, что вы захотите запомнить.
Но это не всегда легко. Мы привыкли считать запоминание трудной задачей, но забывать тоже непросто. Прошел уже почти месяц, как я сменила пароль в аккаунте Netflix и все эти недели не могла заставить свои пальцы не набирать старый пароль при входе. Мышечная память для старого пароля не желала стираться, мешая извлечению из памяти нового – и формированию новой мышечной памяти для пальцев. Мне нужно было забыть старый пароль и заменить его новым.
Если бы я оставила память о том старом пароле в покое, время ослабило бы ее и в конечном итоге стерло. Но есть проблема. Я не могу оставить ее в покое. Я активизирую и укрепляю память о старом пароле каждый раз, когда непроизвольно его набираю.
Большая часть нашего забывания обычно случайна и пассивна – из-за естественного ослабления биологических связей и отсутствия повторения, – но на каждой стадии процесса памяти существуют способы эффективно забывать то, что мы не хотим помнить. Как описывалось выше, первый шаг формирования воспоминания – это кодирование опыта или информации. Для того чтобы создать воспоминание, вы должны и воспринимать, и обращать внимание. Поэтому одна из стратегий намеренного забывания – игнорировать. Не смотреть. Не слушать. Отвлечься. Информация не будет закодирована. Этот метод намеренного забывания называется «заткнуть пальцами уши» или «ла-ла-ла, я тебя не слышу». Мотивированное переключение внимания – это эффективный способ добиться того, чтобы опыт или информация не сохранились в памяти.
Но предположим, что игнорировать не получилось, и информация проникла в ваш мозг. В этом случае вы можете осознанно или неосознанно отбросить ее и избирательно забыть во время процесса консолидации. Например, мы склонны ограничивать консолидацию негативной информации о себе, и поэтому она никогда не хранится долго. Мы отсортировываем все нелестное и забываем о нем.
В забавном исследовании о позитивной предвзятости психологи предлагали испытуемым фальшивый личностный тест. Тесты были «скорректированы», и каждому участнику эксперимента показали один и тот же фальшивый результат – список из 32 индивидуальных черт, как позитивных, так и не очень. Через какое-то время их попросили вспомнить как можно больше черт личности.
Что они сохранили в памяти? Участники эксперимента вспоминали гораздо больше положительных черт, чем отрицательных, – но только если им не сообщали, что это результаты теста другого человека. В таком случае количество положительных и отрицательных черт было равным. Для нас характерна позитивная предвзятость в восприятии самих себя. Мы склонны избирательно консолидировать, а затем запоминать свои хорошие качества и активно исключать, а значит, забывать плохие.
Но что, если вы хотите забыть то, что уже было консолидировано и отправилось на долговременное хранение? В таком случае вам следует избегать подсказок и контекста, которые запустят процесс извлечения этой информации из памяти. Не ходите туда. Не думайте об этих воспоминаниях и не говорите о них. Не повторяйте их, даже непреднамеренно. Поймав себя на том, что начинаете напевать навязчивую мелодию из рекламы, тут же прекращайте. Оборвите себя. Не заканчивайте песню. Направьте свои мысли на что-то другое. Сопротивляйтесь активации нейронных сетей этого нежелательного воспоминания, потому что, полностью извлекая его, вы каждый раз его усиливаете. Чем лучше вам удастся оставить его в покое, тем быстрее она ослабнет и будет забыта.
Разумеется, эту стратегию гораздо легче описать, чем реализовать, и особенно трудно она дается людям, пережившим травму. Пациенты с посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР) постоянно извлекают нежелательные воспоминания, заново переживают и консолидируют их, в результате чего непроизвольно укрепляют их при каждом обращении. Предотвращение активации хотя бы части нежелательной памяти – и особенно эмоциональных аспектов опыта – может дать времени шанс сделать свое дело и стереть воспоминания. Но иногда это кажется невозможным. Люди с ПТСР не могут заставить себя не вспоминать изнасилование, автомобильную аварию, жестокий бой. Они не могут забыть.
Еще один потенциальный и, возможно, многообещающий подход к забыванию травматических воспоминаний заключается в том, чтобы человек продолжал обращаться к этим воспоминаниям с намерением внести в них изменения. Как объяснялось выше, когда мы вновь обращаемся к информации в памяти о произошедшем событии, то можем изменять ее, а затем снова консолидировать и хранить версию 2.0, записывая ее поверх оригинала. Эти изменения информации в памяти обычно непреднамеренные.
А если так хитро сформировать версию 2.0, чтобы измененная память о событии больше не содержала травмирующие подробности? Что, если под руководством опытного психотерапевта мы смогли бы переформатировать мучительные воспоминания, исключив в процессе консолидации подробности, вызывающие страх и тревогу? Воспользовавшись склонностью эпизодической памяти к редактированию, можно заменить тягостные воспоминания более мягкой и эмоционально нейтральной версией того, что случилось.
Если вы не можете избежать подсказок, контекста или возвращения к воспоминаниям, последуйте совету Эльзы из фильма «Холодное сердце». Скажите своему мозгу: «Забудь об этом. Не храни. Отпусти и забудь», – и ваш мозг может послушаться. Самообучение может оказаться эффективным благодаря как нарушению консолидации до того, как полностью сформируется новое воспоминание, так и активированию последовательности нервных сигналов, которые намеренно стирают уже сформировавшиеся воспоминания.
Самообучению также помогает визуализация. Перегруженный лишней информацией, Шерешевский очень хотел избавить свой мозг от ненужных, избыточных воспоминаний. Он представлял, как нежелательные воспоминания сгорают среди дыма и пламени, оставляя после себя только пепел. Впечатляющая картина, но, к несчастью для Шерешевского, воспоминания упрямо не хотели покидать мозг.
Однако Шерешевский не сдавался. Он представлял воспоминания, о которых хотел забыть, как бессмысленную информацию, написанную белым мелом на черной доске. А затем воображал, что стирает все с доски. С помощью воображения и сознательных усилий по удалению воспоминания из сознания Шерешевский, известный как человек, который помнит все, научился забывать.
Избавление от привязчивой мышечной памяти, наподобие ввода старого пароля или неправильного замаха в гольфе, и замена ее новой требует другой стратегии. Информация из мышечной памяти извлекается без сознательных инструкций, и эти выученные процедурные навыки невосприимчивы к требованиям удалиться. Мы заменяем старый пароль новым или неправильный замах в гольфе правильным точно так же, как обучались предыдущей версии. Практика, практика и еще раз практика. Печатайте новый пароль снова и снова, пока пальцы не станут автоматически выбирать версию 2.0. Повторяйте замах до тех пор, пока новое движение не станет автоматическим, переписав мышечную память для замаха длинной клюшкой.
Каков механизм мотивированного забывания? Точно неизвестно. Нейробиология намеренного забывания находится еще в зачаточном состоянии, но понимание процесса активного забывания поможет нам лучше разобраться в причинах неврологических нарушений и психических болезней, таких как ПТСР, депрессия, аутизм, шизофрения и зависимость от алкоголя и наркотиков. Во всех этих состояниях неспособность забывать подсказки для памяти оказывается вредной адаптацией.
Мы все хотим иметь великолепную память, но одного запоминания для этого недостаточно. Оптимально функционирующая система памяти предполагает тонко настроенное равновесие между хранением данных и избавлением от них – запоминанием и забыванием. В оптимальном режиме память не хранит все. Она оставляет только важное и полезное, а от остального избавляется. Сохраняет сигнал и отсекает шум. Способность забывать для нас не менее важна, чем способность помнить.
12
Нормальное старение
В любом возрасте забывание – это нормальный аспект человеческой памяти. Мы забываем потому, что не фокусируем внимание, лишены нужных подсказок или контекста, потому, что событие было привычным или несущественным, потому, что мы не практиковались, потому, что недостаточно спали, испытали слишком сильный стресс или прошло слишком много времени. Но с возрастом забывание, если так можно выразиться, тоже стареет.
С годами вы, вероятно, начинаете замечать некоторые не слишком приятные изменения в своей внешности и в работе своего организма. Волосы седеют, от уголков глаз расходятся морщинки, а между бровей появляется глубокая складка. Вы уже не можете без очков читать инструкции по стирке на этикетках одежды, а время в ежегодном забеге на 5 километров, вероятно, на целую минуту больше, чем в прошлом году. Ваша память кажется не такой надежной, как раньше. И это еще мягко сказано.
Непредсказуемо медлительная, ненадежная и безответственная, ваша память ведет себя как нерадивый работник – регулярно опаздывает на совещания, приходит неподготовленным, не отвечает на телефонные звонки и часто засыпает или дремлет за рабочим столом. Но ваша память не всегда была такой (по крайней мере, вы так помните, как вам кажется). Раньше она хорошо справлялась с работой, но в последнее время – не очень.
Вот самая распространенная жалоба: память регулярно отказывается предоставлять вам нужное слово. Оно может вертеться на языке – или нет. В неловком молчании вы стоите перед исполненной ожидания аудиторией, смущенный и расстроенный. Создается впечатление, что все нейронные сети в вашем мозге вдруг прекратили работу, и если вы представите, что происходит у вас в голове, то получится нечто вроде «колеса смерти» из радужного логотипа Apple.
В конечном счете нужные слова всплывают на поверхность сознания. Вы вспоминаете, испытывая явное облегчение. Но фактор стресса остается, и с каждым разом он усиливается и становится все более зловещим. О чем говорит этот провал в памяти?
Скорее всего, это лишь проявление нормального забывания, свойственного людям среднего возраста и не требующего визита к неврологу. Невинная мелочь. Признак того, что система памяти стареет, но не признак патологии.
Начнем с хороших новостей. С возрастом не сокращаются возможности всей памяти. Например, старение не приводит к ослаблению мышечной памяти. В пятьдесят лет вы не разучитесь ездить на велосипеде, а если с вами не приключится болезнь мозга или травма, то и в девяносто вы сможете самостоятельно есть, одеваться, пользоваться телефоном, писать электронные письма внукам и читать эту книгу. Мышечная память не слабеет с годами. Хотя
В общем случае у людей старшего возраста больший объем семантической памяти (словарь и выученная информация), чем у молодежи. С годами мы накапливаем знания и, к счастью, они не исчезают, как коллаген на нашем лице. Пожилые знают больше молодых. И у нас сохраняется способность консолидировать и хранить информацию в семантической памяти. Помните Акиру Харагучи, японского инженера на пенсии, который запомнил 111 700 знаков числа «пи»? Этот рекорд он поставил в возрасте 69 лет. Здоровый стареющий мозг по-прежнему способен на удивительные достижения в области памяти.
Тем не менее, как вы могли ожидать, некоторые функции памяти с возрастом обычно ослабевают. Вернемся к распространенным жалобам на забывание, когда нужные слова каким-то загадочным образом исчезают из памяти.
Если способность сознательно вспоминать с годами, похоже, ослабевает, то способность к узнаванию известного, к счастью, остается неизменной. Я не могла вспомнить имя актера, исполнявшего главную роль в сериале «Клан Сопрано», но без труда узнаю его, если вы покажете мне ответ, – даже по прошествии нескольких десятков лет. Сохранность узнавания также свидетельствует, что семантическая информация по-прежнему надежно хранится в моем мозге и что с возрастом эта память не исчезла. Блокированное слово, которое я не могу вспомнить, сидит у меня в голове. Но с возрастом становится труднее выловить его по первому требованию.
Эпизодическая память также обычно ослабевает, когда мы становимся старше. Мы больше забываем из того, что случилось с нами, но наши воспоминания не менее (и не более) точны, чем воспоминания молодых людей. Как отмечалось в главе 9, где рассматривалась проспективная память, все мы очень плохо помним свои намерения, а после пятидесяти эта и так далекая от совершенства память ухудшается еще больше. Составление списков дел – это не признак слабости и не причина для стыда в любом возрасте. Это просто здравый смысл.
С возрастом у нас также происходит заметное ослабление рабочей памяти, причем как в фонологической петле, так и в зрительно-пространственном блокноте. Поэтому если я продиктую номер телефона или пароль Wi-Fi, в шестьдесят лет вам будет труднее запомнить их, чем в сорок. Чем старше вы становитесь, тем быстрее испаряется из памяти текущая информация.
После тридцати лет начинает уменьшаться скорость обработки данных, а это значит, что запоминание новой информации и извлечение ее из памяти требует больше времени. С возрастом также ослабевает внимание. В пятьдесят лет вы хуже блокируете отвлекающие воздействия, чем в тридцать, а поскольку для формирования новых воспоминаний требуется фокусировка внимания, страдает способность запоминать.
Под удар попадает также извлечение из памяти. За несколько десятков лет до того, как у моей бабушки появились признаки болезни Альцгеймера, она часто называла меня то Анной, то Лорел, то Мари. У нее было пять дочерей, четыре невестки и много внучек. И с возрастом у нее все хуже получалось игнорировать эти родственные, конкурирующие и отвлекающие имена, когда она пыталась вспомнить мое.
Старея, вы также теряете способность фокусировать внимание не нескольких вещах одновременно. Поэтому, когда два события происходят в одно и то же время, вы с меньшей вероятностью запомните одно из них, не говоря уже об обоих. Более того, с возрастом труднее запоминать ассоциации между ранее не связанными фрагментами информации. То есть вы вспомните, подобно большинству молодых людей, ассоциацию «обезьяна – банан», но, скорее всего, забудете ассоциацию «обезьяна – самолет».
Когда мы становимся старше, извлечение из памяти все больше напоминает взгляд через розовые очки – мы демонстрируем усиливающуюся тенденцию помнить хорошее и забывать плохое. Например, молодым и пожилым людям показывали ряд фотографий с позитивным, нейтральным или негативным эмоциональным зарядом, а затем просили вспомнить, что они видели. Как и следовало ожидать, люди старшего возраста в целом вспомнили меньше фотографий, чем молодые. Молодые участники эксперимента лучше запомнили эмоциональные образы, чем нейтральные, причем позитивные и негативные запоминались одинаково хорошо. Но люди из старшей возрастной группы вспомнили в два раза больше позитивных фотографий, чем негативных, а количество негативных приблизительно равнялось количеству нейтральных. Но, когда пожилым людям показывали забытые фотографии с негативной эмоциональной окраской, они без труда вспоминали их. То есть эти фотографии сохранились в памяти участников эксперимента, но на просьбу вспомнить, что они видели, пожилые люди не могли сознательно извлечь из памяти окрашенные негативными эмоциями образы.
Несомненно, должно существовать средство, способное противостоять этому нормальному, но разрушительному воздействию возраста на память. Неужели все это неизбежно – ухудшение способности формировать и извлекать воспоминания, а также уменьшение скорости обработки информации? Вам это не понравится, но
Здесь можно провести аналогию с кожей. Если вы каждый день нежитесь на солнце, не пользуясь солнцезащитным кремом, ваша кожа будет стареть быстрее, чем когда вы носите шляпу, пользуетесь солнцезащитным кремом и большую часть дня остаетесь в помещении. Но в конечном итоге, какие бы меры вы ни принимали, ваша кожа постареет. То же самое происходит с памятью. Точно так же, как у одних людей морщины и мешки под глазами более выражены, чем у других, у людей одинакового возраста память может в разной степени пострадать от времени. Некоторые семидесятилетние имеют более гибкую и ясную память, чем другие. Но в общем случае их память слабее и не такая эффективная, как в тридцатилетнем возрасте.
В связи с этим возникает еще один вопрос. Применим ли к мозгу известный принцип «используй или потеряешь»? Способна ли интеллектуальная активность сохранить возможности памяти по мере того, как вы становитесь старше? Когнитивная нагрузка считается одним из способов профилактики болезни Альцгеймера, но у нас нет убедительных доказательств того, что она предотвращает или замедляет нормальные возрастные изменения памяти.
Исследования, объектами которых были лучшие шахматисты, профессора, пилоты и врачи – те, кто «использует» мозг, – показали снижение способности к запоминанию и общих возможностей памяти с возрастом, даже в сфере профессиональной деятельности. Точность складывания фигурок оригами снижалась на 4 процента за 10 лет и у архитекторов, и у представителей других профессий, хотя архитекторы регулярно использовали навыки пространственной памяти в своей работе.
Многие люди играют в так называемые интеллектуальные игры в надежде поддерживать свою память в хорошей форме, но результаты и время, проведенное за этими играми, не влияют на общее состояние памяти. Вы лучше справляетесь с конкретными когнитивными задачами, но все равно забываете имя актера, исполнявшего роль Тони Сопрано. Интеллектуальные игры не защитят вас от проблем с памятью, которые появляются при нормальном старении. У людей, проводящих много времени за решением кроссвордов, вероятность возрастного ослабления памяти ничуть не меньше, чем у тех, кто не увлекается головоломками.
Но есть и хорошие новости. Старение – это неизбежный этап в жизни человека, и многие функции памяти естественным образом ослабевают с возрастом, однако это вовсе не означает, что ваша память должна ухудшаться. Использование стратегий и методов, описанных в этой книге – фокусировка внимания, сокращение отвлекающих факторов, повторение, самопроверка, придание смысла, использование зрительных и пространственных образов, ведение дневника, – улучшит память в любом возрасте. Конечно, в 70 лет эти методы дадут не такой выраженный эффект, как в тридцать, но они все равно эффективны. Возможно, в 29 лет Акира Харагучи при желании смог бы запомнить 200 000 знаков числа «пи» после запятой, однако его 69-летняя память с помощью повторения, фокусировки, зрительных образов и связных историй также была способна удерживать впечатляющий объем информации. Эти инструменты доступны и для вашей памяти – в любом возрасте. Нужно лишь воспользоваться ими.
13
Болезнь альцгеймера
«Две недели назад я проснулся рядом с женой, с которой живу уже тридцать четыре года, и мне потребовалось несколько минут, чтобы вспомнить, кто она. Я понимал, что это кто-то знакомый, но у меня не получалось связать факты в единое целое». Это один из многочисленных и обескураживающих провалов в памяти, о которых мне рассказывал мой друг Грег О’Брайен. Грег – известный журналист, и мы познакомились несколько лет назад – он написал мне письмо. Мне показалось, что автор хочет вызвать у меня и восхищение, но не успела я об этом подумать, как прочла следующую фразу:
Не стоит восхищаться стилем этого письма. Его составление заняло два часа. Несколько лет назад я написал бы его за пять минут или даже меньше. Но потраченное время того стоило.
Два года назад у Грега, которому в то время было 59 лет, диагностировали раннее наступление болезни Альцгеймера. Люди регулярно спрашивают меня, можно ли провести четкую границу между забыванием в результате нормального старения и забыванием, обусловленным болезнью Альцгеймера. Ответ? Несомненно.
Первое электронное письмо от Грега стало началом близкой дружбы, одной из немногих в моей жизни. На протяжении многих лет, по мере того как болезнь постепенно отнимала у него память, мы говорили буквально обо всем – о хорошем, плохом, безобразном и по-настоящему ужасном. Однажды мы встретились в кафе в разгар зимы, а на нем была мокрая одежда. Я обняла его и, почувствовав ладонями холод влажной рубашки, спросила: «В чем дело?» Когда Грег у себя дома начал доставать одежду из сушильного шкафа, она была мокрой. Он не смог вспомнить, как включить сушку, но был не в состоянии выработать новый план, чтобы достать сухую одежду из гардероба, и поэтому надел мокрую.
Поделиться книгой: