Помоги проекту - поделись книгой:
Он что, единственный на работе во всем отделе? Давно такого не было.
Карл протянул руку к термосу, где, к счастью, на дне осталось немного вчерашнего кофе, не важно, что холодного.
«Хоть так», – подумал он.
Из ящика стола Карл достал лиловую кружку, которую подарил ему приемный сын. Она была так уродлива, что не стоило никому показывать ее при дневном свете. Карл налил кофе.
«Что еще за черт?» – подумал он, увидев на столе записку.
Дорогой Карл,
тот материал из архива, который ты запрашивал, я оставила в коридоре. Коробки слишком тяжелые, а я слишком легкая, чтобы их дотащить.
С дружеским приветом,
Карл чертыхнулся. Хуже места, чтобы оставить коробки, трубно было придумать, но это было решением Лизы – самой прелестной женщины во всем управлении.
Он выложил мобильник на стол и уставился на него.
«Что ж ты не включил его в темноте?!» – подумал он и с досады стукнул кулаком по столу, отчего кружка подскочила и упала набок. Не только записка Лизы, но и вся стопка бумаг, которую он собирался просмотреть, окрасились в цвет дерьма.
Десять минут он глядел на перепачканные документы и думал о сигаретах. Мона упрашивала его бросить курить, и это было бы, конечно, правильно, но он ничего не мог поделать со своей привычкой. Когда он предпринимал попытки бросить курить, то превращался в раздражительного брюзгу. При этом больше всех доставалось Асаду и Гордону.
«Да плевать!» – решал он в конце концов, когда хотелось курить.
Он вздрогнул, когда зазвонил телефон.
– Заглянешь, Карл?
Это был риторический вопрос. У начальницы управления полиции был удивительно писклявый голос даже для щуплой женщины климактерического возраста. Он обладал свойством раздражать любого человека.
Но почему она сама звонит? Их отдел закрывают? Или хотят его уволить? В данный момент это было бы не очень кстати.
Он сразу же почувствовал тягостное настроение, как будто разлитое в воздухе на третьем этаже. Даже Лиза непривычно мрачная. Весь коридор перед кабинетом начальницы управления был заполнен молчаливыми сыщиками.
– Что случилось? – спросил он Лизу.
Она покачала головой:
– Точно не знаю, но ничего хорошего. Что-то с Ларсом Бьорном.
Брови Карла взлетели вверх. Того наконец-то поймали на какой-то пакости? Вот это его дьявольски порадовало бы.
Через минуту он стоял в зале, где проходили летучки. Коллеги все как один были удивительно безучастны. Что, какие-то политики урезали их бюджет? И виноват в этом Ларс Бьорн? Это не удивительно. Во всяком случае, Ларса не было среди собравшихся, это Карл сразу отметил.
Начальница управления полиции по привычке выдвинула вперед плечи, как будто это могло оказать помощь тесноватой форменной куртке в сражении с выпуклостями на груди.
– Мне очень жаль, но я должна сообщить то, что уже известно некоторым из присутствующих. Сорок пять минут назад позвонили из больницы в Гентофте и сообщили, что Ларс Бьорн скончался.
На мгновение она опустила голову, а Карл попытался осознать то, что она сказала.
Ларс Бьорн умер? Верно, что он был дрянью и несносным воображалой. Карлу он был малосимпатичен, но чтобы прямо-таки желать ему смерти? Это было бы…
– Сегодня рано утром Ларс, как всегда, совершил пробежку по парку Бернсторфф и, придя домой, казалось, чувствовал себя прекрасно. Но через пять минут у него возникли проблемы с дыханием, потом был инфаркт, который в конечном счете… – Она запнулась. – Его жена Сусанна, которую многие из вас знают, попыталась провести массаж сердца, и, хотя машина «скорой помощи» приехала сразу, а в кардиологическом отделении сделали все возможное, его жизнь спасти не удалось.
Карл посмотрел вокруг. Несколько коллег были по-настоящему взволнованы, но большинство, как ему показалось, главным образом размышляли о том, кто его заменит.
«Будет ад кромешный, если кто-то типа Сигурда Хармса, – с ужасом подумал он. – Но вполне терпимо, если это будет Терье Плоуг, а еще лучше Бенте Хансен».
Осталось только скрестить за это пальцы. Он безуспешно поискал в толпе лицо Асада. Значит, тот дома у Розы или на задании. Зато в самой глубине он увидел возвышающегося надо всеми Гордона с побелевшим лицом и красными глазами, как у Моны, когда ей очень плохо.
Их взгляды встретились, и Карл помахал ему.
– Мы должны держаться, – продолжила начальница управления. – Я понимаю, что многие из вас потрясены, потому что Ларс был по-настоящему любимым руководителем и добрым коллегой для всех нас.
Тут Карлу пришлось несколько раз сглотнуть, чтобы не раскашляться.
– Пусть время лечит нашу скорбь, а мы сосредоточимся на работе. Мне, конечно, в ближайшее время придется назначить ему замену.
Стоявший рядом с ней заместитель по кадрам Янус Столь кивнул. Ясно, ему придется заняться этим делом в первую очередь. Начальники для того и существуют, чтобы при малейшей возможности перевернуть все вверх дном. А как еще руководители, особенно на государственной службе, могут доказать свою нужность?
Карл услышал, что у него за спиной вздохнул Гордон, и обернулся. Выглядел тот неважно. Карл, конечно, знал, что на работу в управление полиции Гордона взял Ларс Бьорн, и его реакция была понятна. Но вот позднее разве не этот же самый Бьорн сделал жизнь Гордона невыносимой?
– Где Асад? – спросил Гордон. – У Розы?
Карл задумался. Гордон не зря вспомнил про Асада в связи с Ларсом Бьорном. Как ни странно, Ларса Бьорна и Асада всегда связывали своего рода братские узы. Общие дела в прошлом, подробностей которых Карл не знал, привели к крепкому союзу между ними, и в конечном счете именно Бьорн привел Асада в отдел «Q».
И вот теперь Бьорн умер.
– Мне позвонить Асаду? – спросил Гордон, на самом деле ожидая, что это сделает Карл.
– Мм, не лучше ли подождать, когда он придет, и тогда рассказать? Роза разволнуется, если он у нее. Никогда не знаешь, как она отреагирует.
Гордон пожал плечами.
– Пошлю ему эсэмэску, чтобы он тебе перезвонил, когда Розы не будет рядом.
Хороший план. Карл поднял вверх большой палец.
– Сегодня утром мне опять звонил этот ненормальный, – сказал Гордон, перестав шмыгать носом, когда они спускались по лестнице.
– Вот как… – За последние несколько дней Гордон говорил это, наверное, уже раз десять. – Ты его спросил, почему он звонил именно тебе? Он сказал?
– Нет.
– И ты не локализовал его?
– Нет. Я пробовал, но он использует одноразовые сим-карты.
– Хм. Если это тебя раздражает, в следующий раз дай отбой.
– Я пробовал, не помогает. Он перезванивает через пять секунд и делает так, пока я не прослушаю его сообщение.
– Еще раз спроси, чего он хочет.
– Он говорит, что будет убивать, пока не дойдет до числа 2117.
– Если это год, то до него еще много лет. – Карл засмеялся.
– Я спросил его, что означает двадцать один семнадцать. Ответ был загадочным: мол, это когда его игра дойдет до числа двадцать один семнадцать. И начал хохотать. У него жуткий хохот, скажу я тебе.
– Может быть, это просто свихнувшийся придурок? Какого он возраста примерно?
– Не старый. Разговаривает как тинейджер, но, думаю, немного постарше.
Время шло, а Асад не звонил и не отвечал на многочисленные эсэмэски Карла.
Похоже, его кто-то уже оповестил.
Больше всего Карлу хотелось уйти домой. За весь день он не притронулся ни к одной из папок с документами.
«Если Асад не придет в ближайшие полчаса, я смоюсь», – подумал он и стал просматривать в интернете объявления о приеме на работу. Странно, что ему не встретилось ничего подходящего для пятидесятитрехлетнего вице-комиссара полиции с индексом массы тела, приближающимся к двадцати восьми.
Придется пристроиться в муниципальный совет Аллерёда, только какого черта он будет там делать? И от какой партии избираться?
Тут он услышал в коридоре хорошо знакомые шаги Асада.
– Ты уже слышал? – спросил Карл, когда тот появился в дверях, обратив внимание на две глубокие складки на лице Асада.
– Да, слышал. Я провел пару часов у Сусанны, это было не очень-то весело, скажу я тебе.
Карл кивнул. Асад утешал вдову. Значит, он был близок с семьей Бьорна.
– Она была просто не в себе, Карл.
– Мм, это можно понять. Так неожиданно.
– Не в этом дело. Она негодовала, что он добегался.
– Добегался?
– Ну да, он же бегал. Еще она расстраивалась, что он много раз вел тяжелые переговоры о заложниках. Злилась на него за любовницу. И за то, что он неизвестно на что тратил деньги.
– Вау, остановись. У Ларса Бьорна была любовница, говоришь?
Асад удивленно посмотрел на него:
– Ларс Бьорн мог трахаться с любым существом на двух ногах, если только появлялась возможность, разве ты не знал?
Карл широко раскрыл глаза. Ах, зануда несчастный! И что только женщины находили в этом идиоте?
– Почему же тогда она не выгнала его?
Асад пожал плечами:
– Верблюды не любят менять места водопоя, Карл.
Карл попробовал представить себе жену Бьорна. Сравнение с верблюдом, пожалуй, было очень удачным.
– А еще ты упомянул переговоры о заложниках, это что за история?
– Захваченные бизнесмены, журналисты, дураки-туристы, те, кто привозил гуманитарную помощь…
– Я прекрасно знаю, кто чаще всего оказывается в заложниках, но при чем тут Бьорн?
– Он лучше всех знал ошибки, из-за которых террористы начинают убивать заложников.
– Гм. Поэтому ты и дружил с Бьорном? Он помог, когда ты попал в заложники?
Лицо Асада на мгновенье потемнело.
– Скорее, наоборот. Кроме того, это был не заложник, а заключенный в одной из самых страшных тюрем Ирака.
– Абу-Грейб?
Он кивнул и одновременно покачал головой:
– И да и нет. Назовем это филиалом. В действительности таких было много. Скажем так, это был филиал номер один.
– Как это понимать?
– Я тоже вначале не понимал, но потом разобрался, что этот комплекс зданий гораздо меньше Абу-Грейба. Он расположен изолированно от главной тюрьмы, а содержатся там те, кто требует особого внимания.
– Например?
– Взятые в плен иностранцы и высокопоставленные чиновники, политики, шпионы и просто зажиточные люди. Иногда целые семьи, которые были в оппозиции к режиму Саддама. Те, кто знал слишком много, и те, кого нужно было разговорить.
«Вот черт!» – подумал Карл.
– Ларс Бьорн, значит, был там заключенным?
– Нет, не он. – Асад долго стоял молча, покачивая головой и глядя в пол.
– Хорошо, – сказал Карл. Значит, на такие темы Асад не хочет разговаривать. – Мне рассказывал об этом Томас Лаурсен. Кажется, ты подтвердил это, когда я спрашивал. Послушай, я знаю, что для тебя это тяжелая тема, Асад. Забудь мой вопрос.
Асад закрыл глаза и сделал глубокий вдох, потом выпрямился и посмотрел прямо в глаза Карлу.
Поделиться книгой: