Помоги проекту - поделись книгой:
Он переступил порог склада, но тут кто-то крепко схватил его за руку.
— Попался, голубчик! Я тебя тут с ночи дожидаюсь!
Перед директором предстала странная фигура в полушубке с меховым воротником, настолько заиндевевшим, что не поймешь, то ли это мех, то ли седая борода.
— Дед-мороз! — воскликнул директор, которому показалось, что он видит продолжение сна.
— Какой я тебе дед-мороз! — огрызнулась фигура. — Я дружинник 15-го отделения. А ты, ворюга, небось, с вечера склад отворил?
— С вечера, — признался директор.
— Сразу видно: опытный жулик.
— Почему жулик? — обиделся директор. — Просто у меня склероз. Открыть склад открыл, а закрыть забыл. Нормальное медицинское явление. Утром вспомнил и сразу прибежал… Я не виноват, что склад очистили…
Дед-мороз с минуту помолчал и залился смехом, совсем несвойственным дедам-морозам.
— Так, говоришь, ты директор? Склад открыл, а запереть забыл… — Дед-мороз посмотрел на него, как смотрят взрослые на придурковатых ребят. Потом засунул руку в гору ботинок, достал первую попавшуюся пару, пощупал верх из псевдокожи, постучал пальцем по псевдоподметке и сказал назидательно:
— Какой же ворюга такую продукцию красть станет?! Эх ты, дед-склероз…
ЖЕРТВА ДВИЖЕНИЯ
Поэт Вовсев предпочитал творить в ресторанах. Не подумайте, что он был алкоголиком или не имел дополнительной жилплощади. Просто в домашней обстановке его муза начинала клевать носом после первой строфы. А в ресторанах — музыка, звон посуды и, главное, официанты. Пока официант появлялся на горизонте, Вовсев успевал покрыть не менее пяти бумажных салфеток самыми забористыми рифмами.
А рифмы в стихах Вовсева были фундаментом успеха. Отдельные поэты-ретрограды еще рифмовали «спать» и «кровать», а Вовсев уже рифмовал «кровать» и «бессонница». Двигайся официанты чуть проворнее, и Вовсев никогда бы до такого не додумался.
Творческий метод Вовсева приносил ему триумф за триумфом, среди молодых поэтов стали появляться подражатели, как вдруг…
Это случилось в обеденное время. Поэт, как обычно, появился в облюбованном им ресторане, занял столик между пальмой в кадке и березой, нарисованной на стене, вытянул ноги, уставил блаженный взор в потолок и стал ожидать появления рифм. Но появился почему-то официант.
— Чем будем питаться? — великодушно пошутил он, смахивая со стола невидимые миру крошки. — Селедочку-с? Графинчик-с?
Поэт посмотрел на него с недоумением.
— М-да, м-да! — протянул он, машинально подражая редактору издательства, у которого «м-да» означало «м-нет».
— Сей минут! Одна нога гам, одна тут, — примитивно понял официант и убежал, помахивая салфеткой.
Вовсев устроился в кресле поудобней и вдохновенно уставился в потолок…
стала обозначаться в мозгу первая строфа нового произведения, как вдруг что-то звякнуло на столе, и поэт, грубо возвращенный с потолка на землю, увидел графинчик, поблескивающий на фоне селедки.
— На первое-с соляночку-с? Осетровую-с? — как змей-искуситель, нашептывал над ухом официант.
— М-да, м-да, — с тем же значением промямлил окончательно растерявшийся поэт, и официант исчез, как Мефистофель в оперном театре.
Графинчик магнетически притягивал внимание поэта. После второй рюмки первая строфа вновь замаячила в мозгу, но тут что-то постороннее обозначилось в поле зрения. К потолку поднимался дым. Вовсев испуганно опустил глаза и увидел, что это не дым, а пар. Ароматный пар из приоткрытого официантом судка. Официант ловко выпростал из-под вилки едва тронутую селедку, и поэт стал торопливо хлебать первое.
Он еще пытался что-то вспомнить из так блестяще начатой поэмы, но официант уже тащил на подносе две скрещенные шпаги.
— Фирменное блюдо! — шепнул официант. — Только для вас… — и вывалил на тарелку гору дымящегося шашлыка. Тут уж было не до поэзии.
Окончательно выбитый из графика, поэт безнадежно икнул.
— Сей минут! — догадался официант, и действительно через минуту перед поэтом возник новый графинчик.
Спустя полчаса официант бережно провожал к выходу пошатывающегося поэта.
— Заходите! — напутствовал он, обмахивая гостя салфеткой. — Теперь мы вас не задержим. Теперь мы включились в движение… — Он указал на красочный плакат у дверей.
Вовсев хотя и удивился, почему плакат написан расползающимися буквами, однако все же прочитал:
«Наш ресторан включился в общегородской конкурс на быстрое обслуживание потребителя».
— Общегородской! — ужаснулся Вовсев и, еще раз икнув, констатировал: — Все кончено! Некуда податься поэту…
С той поры в кругу коллег поэта Вовсева стали называть «жертвой движения». А сам поэт, поразмыслив над происшедшим, понял, что не все потеряно, и подался в драматургию. Таким образом, хорошее начинание принесло пользу не только посетителям предприятий общественного питания, но и любителям настоящей поэзии.
ДЕТАЛЬ
Мой товарищ купил холодильник. Привез домой, поставил, включил. Холодильник шумел, как настоящий, только холода не давал.
Вызвали мастера. Посмотрел мастер и развел руками.
— На заводе одну деталь не поставили. Ерундовая деталь, маленькая, но без нее холод не получается, одно тепло.
— Так поставьте эту деталь, — попросил мой товарищ.
— Я бы поставил, да завод нам эти детали не поставляет. Попробуйте достать сами…
Другой мой приятель въехал в новую квартиру. Красивая квартира: стены, двери, потолок… Под окном батареи, новомодные, плоские. Совсем как настоящие, только тепла не дают.
Вызвал приятель мастера. Посмотрел тот, развел руками.
— Тут строители одну деталь не учли. Ерундовая деталь, говорить не о чем… только без нее тепла не будет, один холод.
— Так поставьте эту деталь, — попросил мой приятель.
— Я бы поставил, да нам их никто не поставляет. Попробуйте достать сами…
Мне заказали в редакции веселый рассказ. Я принес. Прочитали.
— Ничего рассказ, — говорят, — только что же в нем веселого?
— Ох, простите, — говорю, — одну деталь упустил! А без нее действительно веселый рассказ не получается. Попробуйте вызвать мастера, может, у него эта деталь найдется. А не найдется — придумайте сами.
НЕВЫПОЛНИМОЕ ЗАДАНИЕ
Так уж повелось у нас в организации, что, приходя утром на работу, второй заместитель сразу же вызывал к себе своего первого помощника Сергея Сергеича.
Спустя полчаса Сергей Сергеич выходил из кабинета начальника с блокнотом, полным поручений и заданий, и приступал к работе, а второй заместитель приступал к телефонным разговорам.
На этот раз все было не так. Правда, Сергея Сергеича ровно в девять вызвали в кабинет начальника, но второй заместитель, вместо того чтобы начать беседу словами: «Стало быть, записывайте», — посмотрел на помощника заискивающе и придвинул ему стул.
Сергей Сергеич вздохнул и присел. Вздохнул он потому, что давно знал: за такой любезностью обычно следовало невыполнимое задание.
— Я имею для вас небольшое поручение, — начал второй заместитель. — Как вы знаете, мы шефствуем над Гороховским районом. Прямо надо сказать, шефство подзапущено. А тут конец года на носу, отчитываться придется… Вчера как раз звонили из района, у них тоже катастрофа…
Сергей Сергеич понимающе кивнул головой.
— Все бы ничего, да одна запланированная лекция срывается, — продолжал второй заместитель. — На тему «Есть ли бог на земле?». В данном районе преобладают женщины, основная масса — пожилые. Когда речь касается бога… вполне возможна обструкция…
Второй заместитель замялся и неуверенно поглядел на Сергея Сергеича. Тот невозмутимо ждал продолжения.
— Вы у нас на все руки мастер, — подобострастно сказал второй заместитель. — Поезжайте к подшефным, проведите там массовое мероприятие на эту тему, ну, вечер вопросов и ответов, что ли, в связи с наступающим рождеством. Только будьте осторожны!
Сергей Сергеич кивнул и записал в блокнот: «Гороховский район. Есть ли бог? Женщины. Обструкция…»
В субботу клуб Гороховского райцентра был набит до отказа. В зрительном зале пестрели головные платки, стоял бабий гомон.
За кулисами завклубом виновато говорил Сергею Сергеичу:
— Вы уж нас извините, конечно! У нас в районе старух больно много. Профиль у нас птице-молочный: молоко, сметана, яички. Климат здоровый. Вот и живут старухи до ста лет. Никак мы этой лекции провести не можем. Не дают старухи лектору рта раскрыть. Приезжал один, настырный, так его, поверите, бракованными яичками от усов до штиблет закидали. Но вы не беспокойтесь. Если что, я сразу занавес дам. Комсомольский патруль двину.
— Ничего, — сказал Сергей Сергеич, — обойдемся без комсомольского патруля.
Он вышел на авансцену, улыбаясь, оглядел зрителей и сказал:
— Гражданочки, у нас на повестке сегодня один вопрос: есть ли бог на земле?
Зал настороженно притих.
— На этот вопрос я могу дать только один ответ: бога на земле нет!
В зале будто бомба взорвалась. Женщины повскакали с мест, кричали, размахивали руками.
Сергей Сергеич стоял на сцепе, добродушно улыбаясь. Когда шум начал стихать, он сказал твердым голосом:
— Да, уважаемые гражданки, бога на земле нет, потому что он есть на небе.
В зале воцарилась зловещая тишина.
— Именно на небе, — подтвердил Сергей Сергеич. — Об этом ясно говорится как в Новом завете, так и в Ветхом. Правда, ни тот, ни другой не указывают точного адреса бога, что весьма затрудняет наше общение с ним. Небо, как известно, имеет площадь в сотни миллионов раз большую, чем земля, а мы с вами не знаем ни номера почтового отделения, ни улицы, ни даже лома, в котором находится божеская квартира. Чего же тут удивляться, если жалобы, адресуемые нами господу богу, остаются без ответа! На земле иной раз и улицу, и подъезд, и квартиру на конверте укажешь, и даже почтовый индекс — и то почта ухитряется заслать письмо неизвестно куда. Как же мы можем требовать, чтобы до бога доходили наши послания, если мы их шлем на деревню дедушке?
В зале послышались смешки.
С места поднялась дородная женщина.
— Ты чего нас путаешь! — зычно крикнула она. — Ты можешь прямо ответить: есть бог или нет?
— Могу! — сказал Сергей Сергеич. — Поскольку никто не в состоянии доказать, что бога нет, скорее всего он имеется.
В зале опять зашумели. Кто-то кому-то что-то доказывал, кто-то с кем-то о чем-то спорил. Сергей Сергеич, ухмыляясь, прохаживался по сцене. Когда спорщики утомились, он обратился к залу:
— Уважаемые гражданки! Может, лучше будем высказываться по порядку? Кто хочет слова?
Вверх взмыли десятки рук. На сиену выползла старая бабка в капроновом платке. Отдышавшись, она сурово поглядела в зал и сказала:
— Чтой-то нас гражданин лектор путает. Как это так: бог есть, а адреса у его нету! Каждое создание должно гдей-то находиться. А ежели оно нигде не находится, значит, что его пет.
— Правильно! — закричали в зале.
— И зачем только к нам присылают таких лекторов, которые тянут нас обратно, к старому прошлому! — продолжала бабка. — Нс для того наши внуки в университетах учатся, не для того мы в телевизоры футбол из заграничных городов смотрим! Ежели б бог имелся, мы бы его обязательно раз-другой в телевизор поймали. Когда космонавт Леонов единолично по небу плавал, его очень даже ясно видно было. А почему бога не видно? А?
Одна за другой на сцену стали подниматься женщины и на разные лады стыдили Сергея Сергеича за то, что он пытался их обмануть, доказывая, что бог есть. Когда страсти так разгорелись, что дело грозило дойти до бракованных яичек, завклубом поспешно дал занавес…
Через несколько дней в нашу организацию пришло благодарственное письмо из подшефного района. В нем сообщалось, что антирелигиозная лекция прошла на высоком уровне. Все старухи района единогласно постановили, что бога ни на земле, ни на небе нет.
— Как вам удалось втолковать это старухам? — с восхищением спросил второй заместитель у Сергея Сергеича.
— А я им этого не втолковывал. Напротив, я утверждал, что бог существует. Это они мне весь вечер доказывали, что я ошибаюсь.
Второй заместитель развел руками.
— Но как вам удалось так изучить женскую натуру?
— Очень просто, — сказал Сергей Сергеич, — я двадцать три года женат.
УКРАШЕНИЕ ГОРОДА
Городок у нас небольшой и административного значения не имеет. Однако жилищное строительство мы развернули столичными темпами. Реконструкцию начали с центра. Нам это было не особенно трудно. Центр нашего города исторически сложился из одноэтажных деревянных домишек. Снести их ничего не стоило. Приехали из области архитекторы, и работа закипела. В рабочих руках недостатка не ощущалось. На строительство выходило все население. Каждому хотелось поскорее зажить в уютной малогабаритной квартире с индивидуальными коммунальными удобствами.
Так что жилмассив у нас в центре быстро вырос. Улицы прямые, с палисадниками и скверами, дома трех- и четырехэтажные. Имеется даже одно высотное здание. Не верите, приезжайте, убедитесь сами: пять этажей!
Теперь можете приезжать. Еще неделю назад я бы вам не посоветовал.
Вы слышали, конечно, что и на солнце бывают пятна. Так вот, и на нашем жилмассиве было пятно, как на солнце. Дело в том, что в центре нашего старого центра издавна стояла керосиновая лавка. Построена она была добротно, из лучшего пиломатериала и долгое время считалась украшением города. На фоне старых домов лавка выглядела довольно отлично. Настолько отлично, что молодежь прогуливалась мимо нее по вечерам. Это не нравилось заведующему лавкой. Он писал заявления в разные организации, что, мол, товар у него огнеопасный и нечего создавать вокруг него гулянки с курением.
Поделиться книгой: