Лживая

Она выпроводила меня из нашей комнаты, закрыв дверь перед моим носом.

Я на мгновение уставилась на дерево, прежде чем поспешить к комнате Алека в дальнем конце коридора. Чем ближе я подходила, тем сильнее становилось притяжение, и тем больше я ощущала беспокойство из-за того, что собиралась сделать. Я знала, что правила СЭС существуют не просто так, они призваны укрепить доверие и мир среди агентов. Такое непоколебимое доверие было необходимо группе людей, способных нарушать конфиденциальность сознания, превращаться в кого угодно и становиться невидимыми. И я собиралась рискнуть всем этим.

Я остановилась перед дверью Алека. За дверью играла тихая музыка.

Я подняла руку, чтобы постучать, и белизна двери расплылась у меня перед глазами. Стучится ли настоящая Кейт или просто входит? Я никогда не обращала внимания на то, как она ведет себя рядом с Алеком, потому что от одного их вида мне становилось плохо.

Это несправедливо; она даже не принимала его таким, какой он есть. Ей не нравились те же фильмы, не нравилось, как он одевается, она не понимала, как это расти без любящих родителей, как это было у нас с Алеком.

Дверь распахнулась, и в проеме появился Алек, на его лице отразилось удивление. Я сделала шаг назад, чуть не упав на свои слишком длинные ноги.

— Мне показалось, что я кого-то услышал.

Я уставилась на него, не в силах пошевелиться, хотя каждая жилка в теле кричала мне бежать.

— Разве сейчас не время для твоего заплыва?

— Заплыва?

Алек нахмурил брови.

— Ты в порядке?

Я кивнула.

— Да, извини. Просто немного не в себе сегодня.

Его взгляд заставил меня нервничать. Он видит меня насквозь?

Но он сделал шаг назад, чтобы я могла войти.

Мои ноги дрожали, когда я проходила мимо него в его комнату. Я никогда не бывала здесь раньше, но не из-за отсутствия попыток. Алек всегда настаивал на встречах в общей зоне. Поскольку он был агентом, а не просто новобранцем, он жил один. Нам никто не мешал. В поле зрения попала кровать, и тепло разлилось по телу, когда я обдумывала возможные варианты.

— Кейт?

Рука Алека на моем плече заставила меня подпрыгнуть. Он развернул меня лицом к себе, и мои глаза сразу же привлекли его губы и то, как его волосы были взъерошены, словно он провел по ним рукой. Не говоря уже о том, что его рубашка самым отвлекающим образом прижималась к его прессу.

— Я… Я, — замялась я, не зная, что сказать.

Мне нужно уйти отсюда. Это неправильно. Я не хотела быть человеком, из-за которого Алек станет изменщиком. Если я умру, так и не получив поцелуя от Алека, то так тому и быть. Но разве он изменял, если не знал, что я не Кейт?

— Ты все еще злишься на меня?

Злишься? Они поссорились?

Я колебалась дольше, чем следовало. Его выражение лица стало озадаченным.

Я выдавала себя. Если я буду вести себя так же растерянно в теле Мэдисон, то испорчу миссию. Если я даже не могла притвориться Кейт — которую я знала, — как я могла выдать себя за девушку, которую никогда не встречала?

— Уверена, что с тобой все в порядке? Ты выглядишь странно.

Я сделала шаг назад, желание убежать было сильнее, чем когда-либо, и меня пробрала дрожь. В панике я попыталась подавить данное ощущение, но пульсация только усилилась.

Алек замер, его глаза расширились.

— Тесс? — его шок и ужас переросли в гнев. — Какого черта ты здесь делаешь?

Моя рука поднялась к волосам, и я выхватила прядь, осматривая ее. Рыжие. Я труп. Майор задушил бы меня — если Алек не сделает этого первым. Он отпрянул назад, словно моя близость обожгла его. Я никогда не видела его в такой ярости.

— Тесса, ответь мне!

— Я… Я могу объяснить.

Могу ли я?

Он сложил руки.

— Не могу дождаться, чтобы услышать это.

Задыхаясь от ярости его взгляда, я открыла рот, надеясь, что нужные слова найдутся сами собой. Объяснение, мне нужно было объяснение.

Просто скажи ему правду.

— Это…

Я осмотрела комнату, принимая во внимание белые стены и чистые поверхности, без украшений и личных вещей, за исключением фигурки Фредди Крюгера на столе, которую я подарила ему на прошлое Рождество, потому что мы любили вместе смотреть «Кошмар на улице Вязов».

Скажи ему, что ты в него влюблена. Я чувствовала, как слова сами лезут мне в рот, но тут мой взгляд упал на фотографию в рамке, где он был с Кейт. Это единственный личный штрих в комнате и та доза реальности, в которой я отчаянно нуждалась.

Мне нужно перестать надеяться на то, что никогда не произойдет.

— Это… это было для практики, — пролепетала я.

— Практики?

Майор бы закричал, но голос Алека стал очень тихим. Если бы не выражение его глаз, я могла бы подумать, что он спокоен. Но они были полны эмоций, ибо я была слишком напугана, чтобы понять. Алек был моей опорой с момента моего прихода в агентство. Я не хотела, чтобы он злился на меня. С кем-то другим я могла бы это вынести, но не с Алеком.

Я ухватилась за край стола. Он казался твердым, шатким, все, чем я не являлась.

— Да. Я подумала, что это будет хорошим испытанием — притвориться кем-то другим, прежде чем я выдам себя за Мэдисон.

Сомнение мелькнуло на его лице. Его поза ослабла.

— И это все?

Я кивнула и посмотрела на фигурку Фредди Крюгера на столе. Это должно было что-то значить, но, возможно, не то, чего хотело мое глупое сердце.

— Но почему Кейт?

— Я… я не знаю.

Мои глаза горели.

Я не могла вынести разочарования на его лице.

— Я уже знаю ее, поэтому мне показалось, что это хорошее место для начала.

Его ярость уступила место чему-то более мягкому, но также быстро исчезла, и он повернулся ко мне спиной.

— Почему ты все так усложняешь? — пробормотал он.

Я не была уверена, что эти слова предназначались мне, поскольку я их едва расслышала. Его голос звучал измученно, что, в свою очередь, заставило меня чувствовать себя еще хуже.

— Что?

— Ничего.

Он покачал головой. Несколько ударов сердца прошло, между нами, в молчании, пока я не смогла больше этого выносить.

— Алек, мне так жаль.

Я сделала несколько шагов к нему, протягивая руку. Я не была уверена, почему я ощущала необходимость преодолеть расстояние, почему мне так хотелось прикоснуться к нему. Но когда дело касалось Алека, я просто хотела — жаждала, чтобы все наладилось, хотела заботиться о нем, хотела быть рядом с ним, прикасаться к нему.

Он отошел в другой конец комнаты, и я позволила своей руке упасть на бок.

— Использовать свою Вариацию, чтобы лгать мне, даже если это для практики, непростительно. Это нарушает нашу основную предпосылку доверия. Обещай мне, что больше никогда не станешь так делать.

— Обещаю, — сказала я скрипучим голосом. — Так ты не скажешь Майору?

Он покачал головой.

— Нет, я не скажу ему. Но думаю, тебе лучше уйти. Мне нужно время, чтобы подумать.

Я ушла, не сказав ни слова, ощущая себя так, словно от меня отмахнулись. Я предала доверие Алека. И все из-за глупого поцелуя.

Глава 5

— Может, все не так плохо, как ты думаешь, — сказала Холли.

Она сидела рядом со мной на кровати, терзая свою нижнюю губу.

— Я потеряла контроль над своей Вариацией. Это самое худшее, что могло произойти. Я беспокоюсь, что это плохой знак. Что я недостаточно хороша для этой миссии.

— Не говори так. Твоя Вариация настолько близка к совершенству, насколько это возможно, и всегда была таковой. Я никогда не говорила тебе об этом, но знаешь, иногда я действительно завидую тебе.

Я издала дрожащий смешок.

— Я последний человек, которому кто-то должен завидовать. Моя Вариация была единственной постоянной вещью в моей жизни, а теперь? Словно у меня нет ничего прочного. — я покачала головой. — Черт, послушай меня. Сейчас я все драматизирую, хотя это моя вина. Я не должна была трансформироваться в Кейт. Если Алек расскажет Майору, он запретит мне участвовать в миссии, — я сказала это так, будто это было плохо, но маленькая часть меня втайне хотела, чтобы он рассказал.

По крайней мере, тогда мне не пришлось бы сталкиваться с сумасшедшим убийцей.

— Ты слишком нравишься Алеку, чтобы позволить этому помешать. Уверена, что он забудет об этом.

— Не забудет.

Я разрушила доверие Алека. Я знала, что это он не забудет. И если бы это был кто-то, кроме меня, он, вероятно, рассказал бы Майору. Для Алека агентство на первом месте.

— Ты не видела лица Алека, когда он понял, что это я.

Мой голос сломался. Я попыталась скрыть это кашлем, но было бесполезно.

Глаза Холли смягчились, и она обняла меня.

— Все будет хорошо. Алек простит тебя, и ты справишься с миссией. — она подтолкнула меня. — Пойдем. Давай поужинаем и притворимся, что ничего не произошло. Мы сотрем последние два часа из твоего сознания.

Я вздохнула.

— Хотела бы я, чтобы ты действительно могла это сделать.

Я была слишком занята, чтобы свернуться в клубок от жалости к себе, хотя мне и не хотелось ничего другого. Стопка ежегодников Мэдисон, ее старые бумаги, карты Ливингстона и всевозможные другие артефакты лежали в изрядной куче на столе. Я подняла эту кучу, подперев ее подбородком, чтобы она не опрокинулась, и вышла из комнаты.

Руки дрожали под тяжестью кучи. Я решила не подниматься по лестнице и позволила лифту доставить меня на цокольный этаж, где находились библиотека и кухня. Миновав в тишине двери библиотеки, я последовала за стуком кастрюль и звуками пения, доносившимися из задней части здания. Переступив через двойные распашные двери, я заметила Марту — она покачивалась в такт музыке, звучавшей из старого радиоприемника над раковиной, повернувшись ко мне спиной, ее седые волосы были собраны в сетку для волос. Она была крупной женщиной, мягкая и с изгибами.

Не оборачиваясь, она прошипела:

— Еда наверху. Не надо красться по моей кухне!

В ее словах ощущался Австрийский акцент, оставшийся от ее детства в Вене в годы после Второй Мировой Войны. Ее отец, Вариация, сотрудничал с недавно созданным СЭС, помогая свергнуть нацистов. Но незадолго до окончания войны он был схвачен и убит. СЭС привезло Марту и ее мать в США и приняло их на работу, хотя сама Марта не обладала Вариацией — как большинство детей Вариаций. Но Таннер часто шутил, что ее потусторонняя стряпня, должно быть, результат какой-то секретной Вариации гурмана, поскольку она, несомненно, была сверхчеловеческой.

Ее хмурый взгляд исчез, когда она увидела меня.

— Тесса, mein Mädchen — моя девочка.

Она всегда называла меня «моя девочка».

Я опустила вещи на кухонный островок.

Она пошевелила указательным пальцем.

— Ох, Тони это не понравится. Ты испачкаешь бумаги!

Марта была единственной, кто называл Майора по имени, Тони, сокращенно Антонио. Большинство людей даже не осмеливались обращаться к нему по имени, не говоря уже о прозвище. А реальный шанс испачкать что-либо жиром был близок к нулю. Кухня Марты была самым чистым помещением в штабе, не считая столовой наверху.