Лживая

Холли втянула воздух.

— Даже не говори об этом. Майор не послал бы тебя туда, если бы думал, что есть шанс твоей смерти.

Ее слова звучали успокаивающе, но я все еще слышала неуверенность в ее голосе.

— Но миссии всегда опасны, — возразила я, — Майор не стал бы делать исключение для кого-то. И как он может гарантировать, что убийца не доберется до меня? Он сам это сказал. Как только я превращусь в Мэдисон, то стану приманкой.

Холли на мгновение замолчала, ее глаза стали широкими и испуганными.

— Прости, — сказала я. — Я не хотела тебя тревожить.

— Не будь смешной. Со мной ты можешь говорить, о чем угодно.

Она обняла меня, и я расслабилась, прижавшись к ней.

— Знаешь, что самое жалкое? — сказала я, надеясь разрядить обстановку. — Если меня убьют, я умру, так и не поцеловав никого. Ничтожно, да? Барды будут петь о старой деве Тессе.

Холли подняла голову, и в ее глазах мелькнула искорка ее обычной сущности. Она вытерла рукой нос.

— Ну, может, мы сможем что-нибудь сделать с поцелуями. То есть, ты, конечно же, выживешь, но все равно это достаточно жалко, что ты никогда не целовалась.

Уголки ее губ дернулись вверх, и я заставила себя улыбнуться ей в ответ.

— Спасибо! С каких пор ты такая опытная?

— С тех пор, как я поцеловалась с Таннером.

— Эм, это было четыре месяца назад, и вы оба были пьяны, так что это вряд ли можно засчитать.

— Неважно. — Холли села. — Дело не во мне. Дело в том, чтобы лишиться поцелуя девственности.

— Вау, это не заставляет меня говорить как неудачницу или что-то в этом роде.

Заниматься нашим обычным балагурством было так приятно, даже если это было временно.

Холли проигнорировала меня.

— Если быть честной, есть только один человек, достойный звания похитителя поцелуя девственности.

Я сморщилась, точно зная, кого она предложит.

— Алек. Либо он, либо никто. Я имею в виду, да ладно, он причина, по которой ты сдерживалась. — она пожала плечами. — К тому же тут не хватает парней нашего возраста.

Я прикусила губу, потому что это правда. Алек был причиной того, что этого не произошло раньше. Я хотела, чтобы он стал моим первым в поцелуе с того самого дня, как мы встретились. Я хотела, чтобы он стал моим первым во всем. Когда дело касалось его, я становилась чертовски беспорядочной, но не была уверена, как избавиться от своей влюбленности.

— Я не знаю, — вздрогнула я.

— Ты ведь хочешь поцеловать его, правда?

Я застонала.

— Я так сильно хочу его поцеловать.

В большинстве моих снов мы с Алеком целовались.

— Быть может, мы можем что-нибудь с этим сделать.

Я опустила руки.

— Что? Связать его и насильно поцеловать?

Холли закатила глаза.

— Нет, но это звучит довольно сексуально.

Я подтолкнула ее пальцами ног.

— Как насчет чего-то более незаметного, — предложила она. — Мы могли бы использовать твой дар. Зачем ему пропадать зря?

— Он не пропадет зря.

В моей голове промелькнул нежелательный образ лица Мэдисон, и страх, который я изгнала на мгновение, вернулся ко мне с полной силой.

— Так какой у тебя план?

— Ты можешь трансформироваться в Кейт.

— О нет, только не это.

Она закрыла мне рот рукой.

— Не перебивай.

Я посмотрела на нее.

— И как только ты станешь Кейт, ты встретишься с Алеком и поцелуешь его до смерти. Он никогда не узнает, что это ты. Если только ты сама этого не захочешь. Возможно, твои навыки поцелуев окажутся настолько крутыми, что он бросит настоящую Кейт. Ты даже можешь пойти до конца и заставить его взять твою карту Д. С твоим талантом небо это предел.

Я открыла рот, и она убрала руку.

— Да, конечно. Я никогда ни с кем не целовалась, так что это практически само собой разумеющееся, что у меня ничего не получится.

Хуже всего было то, что часть меня хотела последовать предложению Холли.

Она наклонилась ближе, ее лицо нависло надо мной. Она вернулась к своей солнечной сущности, и только по этой причине я была готова рассмотреть ее безумный план.

— Так что скажешь?

— Ты сумасшедшая, Холли. Мы уже говорили об этом раньше. Это не нормально становиться кем-то и целовать его парня.

Холли фыркнула.

— Не будь смешной. Мы говорим не о ком-то, а о Кейт. Она относится к нам как к грязи. А я предложила поцелуй и секс.

Жаль, что у тебя нет груди. Слова, которые она сказала мне на первой тренировке, закрутились в мозгу. Это правда: Кейт не возражала против причинения мне боли. Она действительно наслаждалась этим, так же как и тем, что ей нравилось демонстрировать свои отношения с Алеком прямо мне в лицо.

— Но все же. А как же Алек? Это нечестно по отношению к нему.

— Никто не пострадает. Они никогда не узнают, и ты получишь то, о чем всегда мечтала: Твой первый поцелуй с Алеком.

— Но поцелуй будет фальшивым.

— Почему ты такая сложная? Я слушаю твои разглагольствования уже три года. Пришло время что-то сделать, и ты получишь поцелуй. Кроме того, может, он ужасно целуется, и поцелуй излечит тебя от твоей влюбленности.

— Да, точно.

— Вперёд.

— Кейт убьет меня голыми руками, если узнает.

— Она не узнает. Ты слишком хороша для нее. Она никогда не поймает тебя.

— Да, если только ты не будешь осторожна и не станешь смотреть ей в глаза.

Я пыталась говорить легко, но слова звучали фальшиво.

— Так ты сделаешь это?

Правда состояла в том, что я хотела этого — хотела, чтобы Алек стал моим первым поцелуем — больше, чем когда-либо. И так же сильно я хотела сохранить этот секрет для Кейт. Я хотела иметь возможность внутренне улыбаться, зная то, чего она не подозревает, всякий раз, когда усмехалась в мою сторону.

Я думала о правилах, которые установила для себя несколько лет назад, и о новых, которые навязало мне агентство. Нам запрещено использовать Вариации друг против друга. Но мысль о том, чтобы приблизиться к Алеку, оказаться в его объятиях и поцеловать его хотя бы разок, была слишком соблазнительной.

Что может пойти не так?

Глава 4

Дверь распахнулась, за ней последовал порыв ветра, после чего она снова быстро закрылась. Нормальному человеку могло показаться, что никто не входил. Хихиканье выдало присутствие Холли. Ей снова удалось бесшумно подкрасться ко мне.

Медленно края ее фигуры стали расплываться. Ее тело начало обретать форму, цвет вливался в нечеткие очертания, и через несколько секунд Холли стояла передо мной, прижимая к груди одежду, ее щеки порозовели от возбуждения. Холли научилась делать невидимыми предметы, которые держала в руках, и Саммерс считала, что у нее имеется потенциал, чтобы скрывать и живых существ. Однако пока что тренировка с земляными червями не прошла успешно: некоторые из них исчезли навсегда.

— Это сработало, и я не потеряла концентрацию! — она подняла одежду, которую украла из комнаты Кейт, и положила ее на стул. — Я видела, как она ушла в бассейн. Обычно она проводит там час.

Когда я не встала с кровати, она подняла руки вверх.

— Поторопись!

— Не уверена, что это хорошая идея.

— Да ладно, не будь дурой. Это твой огромный шанс.

В дверь постучали. Холли запихнула одежду Кейт под подушку, когда я открыла дверь. Миссис Финниган стояла в коридоре с письмом в руках, уголки ее губ были опущены в вечной хмурой гримасе. Я взяла конверт, когда она повернулась и ушла, не сказав ни слова.

Неизвестный адрес уставился на меня жирными красными буквами.

— Письмо, которое ты послала маме? — спросила Холли.

— Да, — прошептала я. — Она переехала и даже не удосужилась сообщить об этом.

— Может, у нее просто еще не нашлось времени? Уверена, что она скоро пришлет тебе письмо.

Это сомнительно.

В Холли меня восхищало то, что она всегда старалась видеть положительное в каждом. Но она не была знакома ни с моей мамой, ни со многими подозрительными мужчинами, с которыми она встречалась. И Холли не могла этого понять. У нее были заботливые родители и четверо младших братьев и сестер, любившие ее, несмотря на ее Вариацию, которые каждый год забирали ее домой на Рождество и присылали ей письма и небольшие подарки, хотя у них не было много денег. Ее не бросил отец, от нее не отмахнулась мать, как от надоедливого домашнего животного. Родители не ненавидели ее за то, кем она была.

Я вспомнила первый раз, когда я изменила форму; мне было пять лет. Мы с мамой жили в маленькой, промозглой однокомнатной квартире в Нью-Йорке с парнем, который проводил большую часть своих ночей в криках, а дни — в отключке на диване. Напротив дома располагалась детская площадка, и в тот день у мамы болела голова, как это часто бывало, поэтому я решила выйти на улицу одна. Никто не обращал на меня внимания. Вместо того чтобы играть с другими детьми, я наблюдала за матерями, общающимися со своими детьми, изучала, как они обнимают их и держат за руки. Не понимая, что я делаю, я перевоплотилась в форму девочки, с которой столкнулась, и подошла к ее матери, которая стояла и разговаривала с несколькими другими женщинами. Я спросила ее, можем ли мы пойти домой, и после секундного колебания она ушла со мной — не заметив, что ее настоящая дочь все еще играет на другой стороне площадки.

Держа ее за руку, пока мы шли домой, я чувствовала себя прекрасно. К сожалению, вскоре я вернулась в свое тело, и женщина сразу же поняла свою ошибку. Наверное, она подумала, что сошла с ума. Возможно, именно это удержало ее от вопросов. После того как она воссоединилась со своей настоящей дочерью на детской площадке, мы столкнулись с моей мамой, которая отправилась на мои поиски и стала свидетелем всего происходящего. Я помнила мамин гнев и панику после этого, то, как она кричала на меня за мой уход из дома, и требовала объяснений поступка. Мама поспешно собрала чемодан, и через два часа мы покинули нашу квартиру, ничего не сказав ее партнёру. Больше мы не возвращались. Это был не последний наш переезд. Каждый раз, когда я перевоплощалась, мама боялась, что кто-то мог увидеть, и мы снова покидали наш дом. Я уже сбилась со счета, сколько раз это происходило.

— Она, наверное, переехала с новым мужчиной. — я скомкала письмо и бросила его в мусорное ведро. — Неважно. Это не имеет значения.

Я отвернулась от сочувствующего лица Холли и сосредоточилась на трансформации. Ощущение пульсации пронеслось по мне, заставив вздрогнуть. Холли не сводила с меня глаз во время процесса, ее выражение лица было восхищенным. Она так часто видела, как я меняюсь, что я удивилась, как она еще не привыкла к этому.

— Хотела бы я владеть твоим даром. Это так круто.

— Говорит девушка-невидимка.

Это вызвало улыбку, но потом она покачала головой.

— Слишком сложно быть с тобой милой, когда ты выглядишь вот так.

В зеркале на меня смотрело лицо Кейт. Мои бирюзовые глаза, рыжие волосы и раздражающий веснушчатый нос исчезли. Вместо этого у меня были прямые светлые волосы, странные медные глаза и длинные ноги. Футболка обтягивала большую грудь, а джинсы были слишком короткими для ее тела. Это стало напоминанием о ее превосходной внешности, в которой я совершенно не нуждалась. У нее была грудь, которой можно похвастаться. И у нее, как и у Холли, была семья, которая любила ее — Вариации, которые были где-то в мире, работая на СЭС. Было обидно, как ей повезло иметь родителей, похожих на нее, понимающих, что значит быть другим. Вариации обычно проявлялись через поколение, но, конечно, даже это правило не распространялось на Кейт.

— Эй, перестань делать грустное лицо. Кейт никогда так не выглядит.

Я попыталась имитировать слегка скучающее выражение лица, которое она обычно носила.

— Лучше? — спросила я с идеальной имитацией фирменной ухмылки Кейт.

Холли вздрогнула.

— Намного лучше. Я хочу тебя ударить.

Я слегка поклонилась, но мои внутренности начали совершать сальто. Холли протянула мне одежду Кейт, и я влезла в нее. Узкие джинсы, полусапожки и шелковистая блузка кремового цвета.

— Теперь вперёд. Я искупаюсь и буду присматривать за Кейт. Не хочу, чтобы она ворвалась, пока ты будешь льнуть к губам или члену Алека, верно?