Битва за Норд-Ост

В 18.00 в оперативный штаб прибыл бывший президент Ингушетии Руслан Аушев.

В 18.12 Сергей Говорухин и Дмитрий Беловецкий покинули здание ДК без заложников. Бандит, сопровождавший их до выхода, заявил, что «в следующий раз они будут расстреливать посетителей, пришедших без приглашения».

В 18.55 состоялась встреча президента России Владимира Путина с лидерами фракций Государственной Думы. На встрече глава государства заявил, что считает необходимым «отставить в сторону всякого рода политические заявления и дебаты» в связи с захватом заложников в Москве. «Они неуместны и вредны, особенно когда речь идет о страданиях сотен невинных людей. Нужна прежде всего трезвая, объективная оценка происходящего и точность действий, действий выверенных, направленных на то, чтобы помочь людям, сохранить им жизнь», — подчеркнул Владимир Путин. Далее президент России сказал, что считает обоснованным требовать от всех соблюдения необходимых правил, от всех тех, кто так или иначе оказался задействован для переговоров с самими террористами. «Совершенно не важно, кто это: депутаты, пресса или рядовые граждане», — подчеркнул Путин. Кроме того, глава государства осудил увеличение угроз в адрес чеченцев, последовавших вслед за террористическим актом в Москве. «Одна из целей террористов — посеять межнациональную рознь. Мы ни в коем случае не должны допустить такого негативного развития событий. Мы не должны поддаваться на провокации, на которые нас подталкивают, не имеем права допустить никаких неправовых действий», — отметил Владимир Путин.

В 19.38 журналистка Анна Политковская и депутат Госдумы Асламбек Аслаханов прошли в здание ДК и пронесли с собой воду и соки для заложников. Вместе с ними в здание зашли два представителя Красного Креста.

В 19.41 бывший президент Ингушетии Руслан Аушев и глава Торгово-промышленной палаты РФ, бывший премьер Евгений Примаков вошли в здание ДК, чтобы вступить в контакте террористами.

В 19.52 заместитель директора ФСБ Виктор Колмогоров провел в Москве встречу с представителями спецслужб и органов безопасности ряда иностранных государств по ситуации с захватом заложников.

В 20.24 Евгений Примаков, Руслан Аушев, Асламбек Аслаханов и Анна Политковская провели переговоры с террористами и вернулись в оперативный штаб без заложников. Примаков от каких-либо комментариев по поводу контактов с террористами отказался. Между тем Руслан Аушев заявил, что террористы требуют провести переговоры с официальным представителем Владимира Путина, однако конкретных фамилий они не называют.

В 20.49 на улице Мельникова появляется все большее количество людей с неуравновешенной психикой. По свидетельствам солдат внутренних войск, находящихся в оцеплении, и телевизионных групп, работающих возле Дворца культуры, эти персонажи называют себя генералами, работниками спецслужб, провидцами, космистами, народными миротворцами и т. п., горят желанием сделать заявление и хотят, чтобы их выслушали.

В 21.12 известная певица Алла Пугачева прошла в здание оперативного штаба на улице Мельникова. По выходе из штаба певица не дала никаких объяснений и покинула место событий. По некоторым данным, Алла Борисовна привезла с собой план здания ДК и подробную схему расположенного в нем ночного клуба «Центральная станция», помещение которого арендовала фирма зятя Аллы Пугачевой — Руслана Байсарова.

В 21.55 из захваченного террористами здания выпущены четыре заложника — три женщины и мужчина. Все они являются гражданами Азербайджана.

В 22.09 в районе ДК на Дубровке и улице Мельникова магазины прекратили продажу спиртного. Это связано с тем, что вокруг Дворца культуры постоянно присутствует много зевак и людей в нетрезвом виде. Поведение последних крайне неадекватно. Они рвутся за оцепление, устраивают скандалы и потасовки в толпе. Житель Москвы некто Айрапетян подвергся в районе Дубровской улицы нападению трех пьяных хулиганов.

В 22.38 оперативный штаб объявил, что намерен запретить прямые трансляции из района Дворца культуры. Заместитель министра МВД РФ Владимир Васильев объяснил это тем, что такая «практика неграмотна с профессиональной точки зрения».

В 22.40 министр МВД РФ Борис Грызлов и директор ФБР Роберт Мюллер договорились о взаимодействии в режиме постоянной связи. Мюллер предложил направить в Москву американских специалистов по антитеррористической деятельности и специалистов в области применения специальных технических средств.

В 22.41 Владимир Путин провел рабочую встречу с Юрием Лужковым и Евгением Примаковым. В ходе встречи обсуждалась ситуация с захватом заложников в Москве.

В 22.50 оперативный штаб прилагает все усилия для налаживания постоянной связи с террористами. Наладить нормальную связь не представляется возможным.

В 23.40 в здание захваченного Дворца культуры вбежал человек. Неизвестный мужчина проник сквозь оцепление, перебежал площадь перед ДК и скрылся в центральном подъезде здания.

26 октября

В 00.50 усилена охрана здания ДК. Три БТР блокировали Дубровскую улицу.

В 01.30 в здании Дворца культуры прозвучали выстрелы.

Свидетельствуют бывшие заложники.

Елена Шумилова, зрительница:

«Было очень страшно, когда вдруг ни с того ни с сего мужчина лет 30 в середине зала вскочил, бросил пустую стеклянную бутылку в сидящих с главной бомбой чеченок и побежал в их сторону по спинкам сидении. Женщины стреляли в воздух, а чечен на сцене выстрелил и попал в двух сидящих людей: мужчине в бровь (и тот в больнице скончался), а женщине грудь прострелил. Мужика тут же схватили, но он абсолютно ничего не соображал. Мужики вообще оказались большими паникерами, чем женщины. И нервы у них первых начали сдавать, и болеть они стали поголовно. Женщины лучше держались»[19].

Карина Невструева, зрительница:

«Ночью перед штурмом к нам прорвался пожилой мужчина и потребовал отдать его маленького сына. Один из террористов — Идрис, — пытался заступиться за безумца. Кричал Бараеву, что точно знает — мальчик на балконе. Увы, мужчине это не помогло — его вывели из зала. Потом услышала выстрелы…»[20]

Сергей Лобанков, режиссер по пластике детской труппы мюзикла «Норд-Ост»:

«За три дня боевики убили троих. Если мне не изменяет память, первой была девушка, которая пришла откуда-то в зал в абсолютно ненормальном состоянии — пьяная, кажется. Она подошла к их главарю и говорила с ним вызывающе. Вот он ее и застрелил.

Через некоторое время в зале вдруг появился какой-то мужчина. Сказал, что якобы ищет сына и даже фамилию ребенка назвал, но ребенок был в моей группе, а этот мужчина не его отец. Чеченцы заподозрил и неизвестного в шпионаже и расстреляли в фойе.

А третий убитый — это молодой человек, у которого началась истерика. Он бегал по залу и кричал, хотел броситься на чеченку с бомбой, в него выстрелили, и он упал. Пуля, выпущенная в него, ранила еще двоих заложников»[21].

В 02.00 из здания Дворца культуры на носилках вынесли двух заложников. По предварительной информации, один из вынесенных — женщина — ранена в живот, а другой — мужчина — ранен в голову.

Свидетельствует очевидец.

Николай Степченков, врач «скорой помощи»:

«В ту ночь мы дежурили на Дубровке. Кроме нашей бригады, было еще семь машин “скорой помощи ”. День выдался спокойный. А в полночь из ДК стали раздаваться выстрелы. К нам подошли сотрудники штаба. Сказали, что чеченцы требуют врачей, чтобы забрать раненых. И я пошел — долг врача. Взяли с коллегой носилки — и вперед. Первое, что увидели в театре, — стены, изрешеченные пулями. Возле лестницы лицом вниз валяются трупы. Над ними четверо чеченцев с автоматами. Все в масках, кроме Аслана. Он попросил показать документы. Внимательно их рассмотрел и заявляет: “Почему не из Красного Креста?” Меня зло разобрало. “Какая разница?” — говорю. Он сбавил тон и почти вежливо попросил подождать. Четверо заложников вынесли из зала мужчину с перевязанной головой. А потом женщину с ранением в живот. Назад шли, думали: “Быстрей, быстрей ”. Мы сразу поняли, что парень не жилец, а вот женщину спасти можно было. Она в сознании находилась, рассказывала, что там произошло. После того, как из театра вернулись, со мной долго “альфовцы ” беседовали»[22].

В 05.08 по сообщению оперативного штаба террористы заявили, что убили мужчину, который поздно вечером вошел в здание, а также убили одного из заложников, напавшего с бутылкой в руках на чеченку-смертницу. Тела этих людей по требованию террористов были вынесены из здания медиками.

В 05.30 к зданию ДК подтянуты подразделения спецназа. Внутри здания началась интенсивная стрельба, а затем во внутреннем дворе прозвучало несколько сильных взрывов.

В 05.40 оперативный штаб «в форме телефонных контактов» начал переговоры с террористами. По словам представителя штаба Павла Кудрявцева, террористы не дали «внятного ответа» о причине стрельбы, но заявили, что за последние два часа убили еще двух заложников.

В 05.50 никаких активных действий вокруг Дворца культуры не наблюдается.

В 06.20 из здания выбежали две женщины, судя по всему, заложницы.

В 06.24 подразделения Центра специального назначения ФСБ «Альфа» и «Вымпел» пошли на штурм ДК. Внутри здания прогремел мощный взрыв, вслед за ним послышались звуки выстрелов.

Свидетельствуют бывшие заложники.

Елена Шумова, зрительница:

«Честно сказать, я уже прощалась с жизнью. Пересматривала в мыслях свадебные фотографии и жалела только об одном — что я не родила и после меня ничего не останется. Еще за маму очень переживала. Она только что инсульт перенесла, и моя смерть могла ее добить. Жить хотелось, но штурма мы страшно боялись. Когда ОМОН начал обследовать крышу (даже мы слышали шаги наверху), нас тут же согнали с места в одну кучу, женщины со взрывчаткой встали не по периметру, как обычно, а рассредоточились между нами. Они были готовы, понимаете? Потом вдруг нас посадили обратно, сказали, что кого-то ждут в 11 утра из правительства, и, если не приедут, мы взлетаем. Я проснулась в половине шестого — они ходили туда-сюда, суетились. Потом чем-то запахло. Сосед Сережа сказал: “Это газ. Сворачивай шарф и дыши в него ”. Мне почему-то вспомнилось пуховое мамино одеяло, будто я закуталась в нем, мне мягко — и все, отрубилась…»[23]

Георгий Васильев, один из авторов и продюсеров мюзикла «Норд-Ост»:

«Больше всего на свете люди боялись штурма! Они понимали, что это огромный риск. Может быть, они не понимали, что часть уцелеет: они думали, что любой штурм вызовет взрыв огромных бомб, лежащих в креслах, и погибнут все. Так что для них штурм означал смерть… А для меня готовящийся штурм был вполне очевиден. По тону СМИ и политиков, которые выступали. Это удавалось отслеживать благодаря тому, что у некоторых заложников были радиоприемники, по рядам передавались слухи. И, во-вторых, я очень хорошо знаю это здание — от подвалов до крыши. И знаю, что множество дыр осталось незакрытыми и через них можно было напасть на террористов. Можно было подобраться через подвалы, вентиляционные камеры и воздуховоды, террористы не могли контролировать колосники и галереи. Существовали переходные мостки над подвесными потолками, где можно было разместить хоть роту снайперов. Террористы понятия не имели о том, что находится за каждой из многочисленных дверей. Они были защищены только своими бомбами и угрозой их взорвать. Но мне было абсолютно ясно, что в этой ситуации ни один спецназ не устоит перед соблазном начать штурм. Из СМИ я знал, что после третьей ночи начнут расстреливать, и поэтому спокойно приготовился к штурму. И когда пошел газ, я даже сказал соседям по креслам: успокойтесь и засыпайте. А потом и сам вырубился»[24]*.

Александр Зельцерман, зритель:

«Я, конечно, верил, что мы выживем По крайней мере, сам себя успокаивал, что все будет хорошо. Правда, иногда возникали мрачные мысли. Больше всего мне было жалко отца, который остался в Латвии. Как он переживет потерю всей семьи?

Когда пошел газ, я его сразу же “учуял ” и крикнул сестре: “Газ, закройся и не дыши!” Несколько минут звучали выстрелы, затем меня кто-то подхватил и понес со словами: “Все закончилось!”»[25]

Ирина Филиппова, зрительница:

«Ранним утром мы сидели в забытьи, как вдруг послышались выстрелы со стороны центрального входа, мужчины побежали туда, дружно крича “Аллах акбар!”, а женщины кольцом встали вокруг зала. Мы привычным движением сползли с кресел вниз, кто-то рядом со мной сказал: “Кажется, пахнет газом”. Я быстро намочила шейный платок и стала дышать через него, а что случилось потом, не помню.

Очнулась от боли в легких уже в автобусе, увидела людей в камуфляже и подумала, что террористы нас везут куда-то дальше. Всех, кто мог ходить, привели в какой-то детский сад, только там я поняла, что люди в форме — это наши. В этом детском саду были какие-то тетеньки, они давали воду, а офицеры спрашивали наши фамилии и что-то еще, не помню уже что»[26].

В 06.32 к зданию Дворца культуры выдвинулись дополнительные силы спецназа.

В 06.55 к ДК прибыли машины «скорой помощи», машины МЧС, служб спасения, пустые автобусы.

В 07.13 из здания начали выходить люди. Многих заложников выносят. К входу ДК непрерывно подъезжают машины «скорой помощи».

Свидетельствует очевидец.

Николай Степченков, врач «скорой помощи»:

«Под утро снова услышал пальбу, взрывы гранат, В 6.50 нам скомандовали — к театру.

Возле Дома культуры образовалось целое скопище машин, пробка. «Скорой» не пробиться. Тогда я кричу помощнику: «Хватай ящик с инструментами и побежали!» Смотрим — на крыльце уже десятки бездыханных тел. Много пожилых, некоторые уже мертвые. Причем умерли давно — часа два-три назад. Кожа холодная была. А из театра выносят все новых и новых людей. Там один спасатель принес большую коробку с противоядиями от газа — антидотами.

Мне раньше приходилось с наркоманами работать. У пострадавших были точно такие же симптомы передозировки, как от наркотических средств — узкий зрачок и отсутствие дыхания. Люди делали четыре-пять вдохов в минуту. Нужно было делать укол, чтобы восстановить работу легких и сердца. В какой-то момент я заметил, что двое спасателей мимо нас несут людей в автобус. Я им кричу: “Без укола не увозить* всех заложников сюда! Иначе живыми не доедут!” Они стали к нам всех подтаскивать. Скольких успели развезти по больницам, когда еще врачи не подошли, сказать не могу.

Мы работали на крыльце около часа. Потом встать не могли — ноги не гнутся, спина затекла. На коленях ведь все время ползали. Мы с помощником спасли 20 человек. Некоторые сразу вскакивали, еще иглу не успевали из них вынуть. Другим приходилось искусственное дыхание делать. Я уверен, что “мои ’’  заложники выжили, что у них все хорошо»[27].

Дмитрий Н., врач «скорой помощи»:

«Мы и раньше дежурили возле Театрального комплекса. Но в последнюю ночь стало ясно — штурм будет. Дежурство было не мое, но меня подняли с кровати. Наши машины выстроились на Волгоградском проспекте. Вызвали 20 карет. Приехали 10. Ровно в 5.30 объявили режим радиомолчания. Информации никакой. Распорядители колонны намекали, что по команде надо ехать к театру и вывозить трупы. Нам не привыкать…

Ждали команду минут десять. Потом заторы. Строительную технику для разбора завалов не успели убрать. У подъезда уже лежали заложники. Рядом стояла коробка со шприцами и ампулами налоксона. Какой-то мужчина кричал: “Колите, кто может!” Стали вскрывать упаковки и набирать шприцы. Кололи заложникам кто мог и кто не мог: спецназовцы, городские спасатели и эмчеэсники, даже милиционеры из оцепления. Отметок об инъекциях никто не делал. Сгоряча кололи по два и три раза. А это смертельные дозы. Бардак был необычайный. Искусственное дыхание пострадавшим делать было некогда — в любой момент здание могло взлететь на воздух.

Я уверен, многие умерли в дороге от передозировки налоксона и от асфикции. Конечно, жертв могло быть меньше. Надо было побольше “скорых”, а не бульдозеров и бэтээров. К живым мы готовы не были»[28].

Геннадий Б., врач «скорой помощи»:

«В то утро мы возили пострадавших в разные больницы, но практически везде привезенных валили в “травму ” (отделение травматологии). Травматологи — народ особый. Они специализируются на конечностях. Можно только подозревать, какое симптоматическое лечение производилось в первые часы. Кстати, у многих заложников от истощения открывались язвы. А вообще, если бы у первой вошедшей туда группы медиков были такие специальные штуковины, которые вставляют в рот, чтобы не запал язык, жертв было бы меньше.

Что касается антидота, то антидот, как таковой, вводится до применения сильнодействующих препаратов. Он призван снять тошнотворные и аллергические эффекты. Как он действует после, для меня, честно говоря, загадка. Но я еще раз повторяю, что основной процент летальных исходов не столько от газа, сколько от западания языка.

Нам точно не сказали, какое средство было применено в ДК. Но мы вводили не антидот, которого у нас не было. А налоксон. По внешним признакам отравление было схоже с наркотической опиатной передозировкой. Мы только позже узнали, что это был фентанил»[29].

В 07.18 официальный представитель оперативного штаба сообщил, что здание ДК взято спецназом ФСБ. Среди спецназовцев, проводивших штурм, есть раненые. Все террористы убиты. Бараев также уничтожен. Основная часть заложников освобождена. Данных о числе погибших и раненых заложников пока нет. Идет разминирование здания.

В 07.57 пострадавших заложников отправляют в НИИ «Скорой помощи» им. Склифосовского и ряд других городских больниц.

В 08.22 в здании Дворца культуры работают саперы, спасатели и медики. В зале еще находится много людей без сознания, им оказывают помощь врачи.

В 09.23 на всех подстанциях «скорой помощи» в Москве объявлен «общий сбор». Все свободные от работы машины «скорой помощи» направлены в район ДК ГПЗ.

В 09.51 все заложники выведены из здания. Многие люди находились без сознания, многие были в шоковом состоянии. Об этом сообщил представитель службы спасения Анатолий Белоусов, принимавший участие в операции по спасению заложников.

В 10.34 директор ФСБ Николай Патрушев и глава МВД Борис Грызлов доложили президенту Владимиру Путину о завершении операции по освобождению заложников.

В 10.43 в Москве задержаны более 30 человек, подозреваемых в пособничестве террористам.

В 11.03 ФСБ обнаружила контакты террористов с рядом посольств в Москве. Дальнейшая работа, связанная с этими посольствами, будет проводиться совместно с МИД России.

В 11.10 разминирование ДК ГПЗ завершено. Трупы убитых террористов доставляются в оперативный штаб на предмет их опознания.

В 12.01 пострадавшие заложники начали давать первые показания. С пришедшими в сознание людьми работают сотрудники спецслужб. «Всех пострадавших необходимо опросить и проверить на причастность к вооруженным людям, захватившим центр», — пояснил один из оперативников.

В 12.45 следователи столичной прокуратуры приступили к осмотру места трагедии в здании ДК. Выполняются неотложные следственно-оперативные мероприятия, допрашиваются потерпевшие и свидетели, добываются материалы и доказательства, необходимые для привлечения к ответственности всех виновных. Приступили к работе судмедэксперты.

В 13.05 в результате спецоперации в Москве спасено свыше 750 человек. По предварительным данным, погибли 67 заложников. Об этом заявил заместитель министра МВД Владимир Васильев. «В ходе операции по освобождению заложников применялись спецсредства», — заметил Васильев. Он также подчеркнул, что принятое решение о штурме «было правильным».

В 13.45 оперативный штаб по освобождению заложников завершил свою работу.

В 13.45 президент России Владимир Путин прибыл в НИИ им. Склифосовского, где встретился с находящимися там бывшими заложниками.

В 14.00 Владимир Путин начал совещание в Кремле с участием глав Минобороны, глав МВД, директора ФСБ и директора Службы внешней разведки.

В 15.40 обстановка у ДК ГПЗ постепенно нормализуется. Сотрудники милиции и военнослужащие внутренних войск, принимавшие участие в освобождении заложников, покидают место событий.

В 17.47 по сообщению официальных властей, точное число террористов, уничтоженных в ходе проведения спецоперации, составило 50 человек: 18 женщин и 32 мужчины. В зале ДК террористами было установлено 5 мощных фугасов. 4 взрывных устройства — под опорами, удерживающими балкон и потолок, 1 — в центре зрительного зала.

В 19.19 по сообщению Минздрава РФ, число заложников, погибших в результате террористического акта в Москве, превысило 90 человек.

В 21.00 президент России Владимир Путин выступил с обращением к нации.

Обращение Президента Российской Федерации В. В. Пузина

26 октября 2002 года,

Москва, Кремль

«Дорогие соотечественники!

В эти дни мы вместе пережили страшное испытание. Все наши мысли были о людях, оказавшихся в руках вооруженных подонков. Мы надеялись на освобождение попавших в беду, но каждый из нас понимал, что надо быть готовым к самому худшему.

Сегодня рано утром проведена операция по освобождению заложников. Удалось сделать почти невозможное — спасти жизни сотен, сотен людей. Мы доказали, что Россию нельзя поставить на колени.

Но сейчас я прежде всего хочу обратиться к родным и близким тех, кто погиб.

Простите нас.

Память о погибших должна нас объединить.

Мы не смогли спасти всех.

Благодарю всех граждан России за выдержку и единство. Особая благодарность всем, кто участвовал в освобождении людей. Прежде всего сотрудникам спецподразделений, которые без колебаний, рискуя собственной жизнью, боролись за спасение людей.

Мы признательны и нашим друзьям во всем мире за моральную и практическую поддержку в борьбе с общим врагом. Этот враг силен и опасен, бесчеловечен и жесток. Это — международный терроризм. Пока он не побежден, нигде в мире люди не могут чувствовать себя в безопасности. Но он должен быть побежден. И будет побежден.

Сегодня в больнице я разговаривал с одним из пострадавших. Он сказал: “Страшно не было — была уверенность, что будущего у террористов все равно нет”.

И это — правда. У них нет будущего. А у нас — есть»[30].