Цветочек ментального мага

Мне захотелось расплакаться. Ведь эти ссадины появились у меня не просто так! Это следы домогательств. Если их не задокументируют, то мне нечем будет подтвердить свои показания.

— Смотри на меня! — приказал ментальщик.

Мы стояли лицом к лицу. Он сверлил меня взглядом, от которого мне стало не по себе. С каждой секундой его глаза становились темнее, а взгляд тяжелел.

— Ментальное состояние в норме, — наконец констатировал он. Нанна внесла это в документы.

Нефрит осмотрели похожим образом. Когда ментальщик сообщил: "внешних повреждений не обнаружено", я уже не смогла сдержать возмущения.

— Как вы можете говорить, что повреждений не обнаружено? Ее же высекли!

— Если не знаешь, о чем речь, лучше помалкивай! — невозмутимо ответил ментальщик.

— Но у нее вся спина в рубцах! — не сдавалась я.

— Это не засчитывается, Цветочек, — сказала Нанна таким тоном, словно обращалась к ребёнку.

— Почему? — не унималась я. — Разве это не следы жестокого обращения?

— Это следы от санкционированного наказания, — пояснила Нанна.

Конечно, в пансионе нам рассказывали, что в исключительных случаях, маг мог потребовать физического наказания. Но мне трудно было представить, что кому-то придёт в голову сделать это, ведь поведение резервуаров не располагает к таким радикальным дисциплинарным мерам. Хотя, мне ли об этом судить? Я старалась быть идеальной, и где в итоге оказалась?

— А теперь, живо в душ! — Нанна бросила мне халат.

Нас привели в раздевалку. Вдоль стен стояли деревянные скамейки и шкафчики с одинаковой серой одеждой.

Нанна махнула рукой в сторону душевых кабинок в смежной комнате. Нефрит скинула халат и отправилась в душ. А я какое-то время стояла и смотрела на шкафчики с ощущением отстраненности, будто все это происходило не со мной.

— Тебе что требуется особое приглашение? — голос Нанны вывел меня из ступора.

Нетвердой походкой я отправилась в кабинку. Стоило закрыть за собой дверь, на меня полилась вода.

Я согрелась, стоя под теплыми струями. Потоки воды стекали по телу скрывались в сливе, словно смывая неприятные воспоминания…

А ведь как все хорошо начиналось. Я закончила с отличием элитный пансион. Воспитатели пророчили мне светлое будущее. Богатый и влиятельный маг обратил на меня свое внимание. Я старалась не унывать из-за того, что меня увезли из родного края. Красивый дом, несложные обязанности. Поначалу хозяин был вежлив со мной, и все было хорошо, пока не начались эти придирки и намеки…

Но теперь, ситуация достигла своего пика, и слава стихиям, скоро все разрешится. Возможно, меня отправят обратно на Запад или в местный центр распределения, где передадут другому магу. Скорее всего, не такому богатому и влиятельному, как господин Турвальсен, ведь этот случай будет пятном на моей репутации. В любом случае, это лучше, чем переступить через себя. Ведь все могло закончится гораздо хуже…

После душа мне стало легче. Мокрая кожа мгновенно покрылась мурашками, и я поспешила укрыться полотенцем, ступая босыми ногами по холодному полу.

На полках с маркировкой размера лежали брюки и серые шерстяные юбки простого кроя. Нижнее белье с грубыми швами выглядело неприглядным. А белая рубашка из жесткой ткани была совершенно уродливой, не говоря уж о жакете грязно-серого мышиного цвета. Но выбора не было. Пришлось поспешно одеться, завязать мокрые волосы платком и выбрать кожаные башмаки, подходящие по размеру. Хуже одежды на мне никогда не было.

Нанна провела нас в просторный светлый зал. На ряды деревянных скамей падал солнечный свет из окон на всю стену. На возвышении находилось массивное кресло, спрятанное за квадратом стола. Напротив стояла кафедра, а у стены располагалась клетка со скамьей внутри.

— Сидите смирно и ждите, скоро состоится заседание, на котором рассмотрят ваши дела, — сказала Нанна и удалилась.

Оказавшись на скамье в клетке, словно преступница, я вдруг осознала, что все это серьезно. До последнего мне не верилось, что маг мог со мной так поступить. Конечно, в последнее время он был излишне строг. А после того, как я выскочила к гостям, хозяин был в бешенстве, но разве это повод отсылать меня из дома?

Мне стало страшно при мысли о том, что ждёт меня теперь. Если господин Турвальсен и впрямь решил от меня избавиться, то я не стану молчать о том, что он переступил черту дозволенного…

Вскоре стражники привели еще одного резервуара. Крепкого мужчину агрессивного на вид. Сразу за ними в зал вошла высокая женщина с длинным острым носом, суровым взглядом и величавой осанкой, похожая на хищную птицу. При ее появлении стражник жестом велел нам подняться.

Женщина заняла центральное место за массивным квадратным столом. Ей передали документы.

— Мое имя — Бергла Симонсен. Как распорядитель исправительного центра, я рассмотрю ваши дела и вынесу решение.

Симонсен взяла первое дело и какое-то время вчитывалась в текст документа.

— Резервуар Лазурит, среднего класса, тридцати пяти лет от роду, принадлежащий дому Ингвальсенов…

Его вывели вперед и поставили перед распорядителем. Он выглядел так, будто был не в себе. Взгляд бессмысленно блуждал. Стражники крепко держали его под руки.

— Обвиняется в нанесении физических увечий другим резервуарам.

Неужели он посмел поднять руку на себе подобных? Может, это была самозащита? Почему ничего не говорит в свое оправдание?

— Вы признаете себя виновным? — спросила госпожа Симонсен.

Лазурит не ответил.

— Вы приговариваетесь к десяти годам заключения с выполнением исправительных работ по поставке энергии на благо магического сообщества, — молоток громко стукнул по деревянной подставке.

— Резервуар Нефрит элитного класса, двадцати четырех лет от роду, принадлежащая дому Слеттенбак…

Девушку, которую привезли вместе со мной, вывели вперед.

— Обвиняется в попытке к бегству.

Как она могла решится на такое неповиновение? Я вспомнила про шрамы на спине, и вопрос отпал сам собой. Должно быть, с ней жестоко обращались и создали совершенно невыносимые условия. Но тогда почему она потупила взгляд, и ничего не скажет в свое оправдание?

— Вы признаете свою вину?

— Да.

— Вы приговариваетесь к заключению с выполнением исправительных работ на благо общества по зарядке амулетов-накопителей сроком на пять лет, — молоток с грохотом обрушился на подставку.

— Резервуар Флёр, элитного класса, девятнадцати лет от роду, принадлежащая дому Турвальсенов…

Меня вывели вперед. С каждым шагом, пока я приближалась к массивному столу сердце билось сильнее. Я смотрела на госпожу Симонсен. Ее суровый вид пугал меня, я лихорадочно пыталась подобрать слова, которые скажу в свое оправдание. От волнения во рту пересохло, а язык будто одеревенел. Надеюсь, у меня получится дать толковое объяснение. Ведь у меня и в мыслях не было совершать преступление против мага. Даже подозрение на что-то подобное — позор для элитного резервуара! Мне было стыдно, что тень этого позора ляжет на пансион Кловер и моих воспитателей.

Максимум, в чем мог обвинить меня господин Турвальсен — это непослушание, не такой уж тяжкий проступок…

— Обвиняется в покушении на убийство мага!

Убийство!?

В глазах потемнело. Господин Турвальсен сказал, что я пыталась его убить!?

Не может такого быть!

Неужели это происходит на самом деле!?

— Вы признаете себя виновной? — холодным тоном поинтересовалась госпожа Симонсен.

— Нет!

— Тем хуже для вас! — сказала она с раздражением, которое граничило с презрением.

— Это какая-то ошибка! Позвольте я все объясню!

— Ваши пояснения не требуются, — меня грубо прервали.

— Я не пыталась убить своего господина! Я лишь отказала ему в близости…

— Молчать! — приказала Симонсен.

Меня учили слушаться магов, но что-то во мне отчаянно сопротивлялось против подобной несправедливости.

— Позвольте мне сказать, как все было!

— Здесь все записано со слов господина Турвальсена. Не забывайтесь! Вы всего лишь резервуар, поэтому будьте благоразумны и не усугубляйте свое и без того незавидное положение, если не хотите немедленно загреметь в нижний сектор, — госпожа Симонсен гневно втянула воздух ноздрями, — это все? — она сделала акцент на последнем слове, — или вы хотите сказать что-то еще? — она грозно взглянула на меня и вопросительно вскинула бровь.

— Я отказалась с ним спать, но не пыталась его убить! — в отчаянии выпалила я.

— У вас есть доказательства?

Этот вопрос поставил меня в тупик. Я растерялась и не знала, что ответить. Чем я могла подтвердить свои слова? По правде говоря, ничем.

— Если у вас нет доказательств, можете не утруждать себя, разыгрывая этот спектакль, в надежде, что ложь поможет вам смягчить приговор.

Госпожа Симонсен гневно посмотрела на меня. В её взгляде было столько холода, что я осеклась. Сцену, как я выбежала из комнаты видели другие маги, гости господина Турвальсена. Конечно, они прекрасно поняли, что произошло. Но глупо было даже надеяться, что эти господа стали бы свидетельствовать против мага в мою пользу.

— Вы признаетесь виновной, — сказала Симонсен, — и приговариваетесь к двадцати годам заключения с исправительными работами на благо общества по зарядке накопителей.

Стук молотка оглушил меня. Плечи подрагивали. Грохот удара эхом отдавался в ушах. Двадцать лет заключения?! Но ведь я ни в чем не виновата! Может, я сплю, и это всего лишь кошмар?

— На колени!

Я услышала этот приказ, будто со дна глубокого колодца. Мне на плечо легла тяжелая рука, принуждая меня преклонить колени, но в этом не было нужды, потому что ноги сами подкосились.

Услышала, что щелкнул магический замок, и почувствовала, как ошейник скользнул по шее и упал на пол.

Я не могла поверить, что меня лишили знака отличия, которым нас учили гордится. Белый цвет ошейника означал, что я выпускница элитного заведения с большим потенциалом. Воспитатели пророчили мне светлое будущее. Что бы они сказали, если бы узнали, что меня обвинили в попытке убийства? Как отреагирует отец, когда узнает, что его дочь приговорили к двадцати годам заключения?

Моя жизнь кончена!

Я посмотрела себе под ноги. Белый цвет ошейника поблек и превратился сначала в серый, а потом в черный.

Глава 2

После суда стражники провели нас с остальными осужденными в другое крыло здания по галерейному переходу. Мы поднялись по лестнице на второй этаж и оказались в светлом коридоре, вдоль которого располагались жилые боксы с прозрачными стенками. Все резервуары вокруг были в одинаковой форме, которая отличалась только цветом ткани. Стражник, что вел меня, неожиданно остановился возле одного из боксов и открыл дверь, приложив браслет к считывателю.

— Заходи! — велел он, — твоя кровать здесь.

Я помедлила, который раз за сегодняшний день, меня грубо подтолкнули в спину, принуждая войти. Как только я оказалась внутри, дверь за моей спиной закрылась.

Бокс представлял собой крохотную комнату, в которой помещалось две кровати. На одной из них сидела миниатюрная девушка в синей форме. У нее были короткие рыжие волосы, которые торчали в разные стороны.

После случившегося, я даже не нашла в себе сил, чтобы поприветствовать соседку. Рухнула на свободную кровать, отвернулась лицом к стене и лежала неподвижно. В голове крутилась по кругу одна единственная мысль: моя жизнь кончена… Я желала, чтобы Вселенная сжалилась надо мной, и каким-то волшебным образом я перестала существовать.

Все мои мечты рухнули в одночасье. Размеренная жизнь в служении магу осталась в прошлом. Все разрушилось, словно песочный замок, который ребенок ради прихоти сломал одним ударом. Жизнь утратила всякий смысл. Не все резервуары были довольны своим положением, но для меня служение было желанной привилегией. Стоя за спиной могущественного мага, я могла чувствовать себя причастной к его силе. Мечтала, что долгими зимними вечерами буду развлекать хозяина беседой, он будет прислушиваться к моим советам, и мы всегда будем вместе. А что меня ждало теперь? Двадцать лет заключения под стражей.

Я лежала с закрытыми глазами, погрузившись в собственные мысли, поэтому вздрогнула, когда соседка села на мою кровать и дотронулась до плеча.

— Эй, новенькая, ты в порядке?

Я повернулась к ней. Она сочувственно посмотрела на меня выразительными голубыми глазами. Приятный голос гармонировал с миловидной внешностью.

— Моя жизнь кончена! — я озвучила мысль, которая крутилась в моей голове, и невольно дотронулась до шеи.

Без ошейника я чувствовала себя голой. Шесть лет меня готовили служить магу источником энергии и учили гордиться этим знаком отличия, а теперь я лишилась его.

— Со временем ты привыкнешь, — сказала соседка.

— Как можно к этому привыкнуть? — воскликнула я, запоздало сообразив что, должно быть, она просто сказала это, чтобы меня утешить.

— Главное мыслить позитивно и не раскисать! — с энтузиазмом продолжила соседка, — даже самое темное облако имеет светлую сторону, если как следует присмотреться.

— Облако-то может и имеет, а вот жизнь без возможности служить — нет, — грустно протянула я.

— Думаешь, мир рухнул раз тебя упрятали сюда?

Я удрученно кивнула.

— На самом деле, это не такое уж плохое место, — сказала она, — как бы странно это не звучало, возможно, тебе здесь понравится.

Я посмотрела на нее с сомнением и села рядом, свесив ноги с кровати.

— Кстати, меня зовут Бирюза, — соседка протянула руку, я пожала её ладонь, — хочешь, пройдемся по сектору? Я покажу тебе, как здесь все устроено? Можешь задавать любые вопросы.

— Разве мы не заперты? — я кивнула на прозрачную дверь.

Дружелюбное отношение Бирюзы подбодрило меня и помогло оправится от шока после приговора. Разговаривая с ней, я почувствовала себя значительно лучше.

— Днем разрешается свободно перемещаться, — Бирюза встала с кровати.

— А если я попытаюсь сбежать?