НекроХаник 2

Пальмы – это хорошо. Это значит, что через час рота встанет на отдых. В основной лагерь в Марзуке смысла выдвигаться нет, там два взвода для охраны вновь назначенного бургомистра и человек пятьсот населения. Из которых большая часть спит и видит, как бы удрать севернее, подальше от любых неприятностей. Фон Шольцу же нужно на запад, куда идет тропа. Дороги как таковой нет до Тазили. Из Марзука – только на север, тем же путем по цепочке оазисов, как уже протопали штурмовики. Либо – пять сотен километров на запад, до следующего караванного пути: Гат – Ин-Альменас – Дебдеб и до Габеса. Кстати, за Дебдеб вроде предстоит драка, это ключевой опорный пункт в центральной Сахаре. Займи его, с юга подопри крепостью в Тазили, на севере итальянцы сядут в Тунисе – и все, первая граница готова. На запад одни пески, до Марокко и Сенегала, на восток те же пески, но уже до Египта. Половина северной Африки под протекторатом кайзера. Если аппетиты позволят – можно пограничные столбики еще передвинуть. Вплоть джунглей на юге и Атлантического океана на западе. Главное – не подавиться.

Хотя гауптману на высокие материи плевать. Его задача – разведать и по возможности захватить северную часть Тазили – Иллизи. Обезопасить Марзук от возможной атаки и замкнуть первую цепочку фортов по южной границе с Нигерией. Разведать источники воды и обеспечить безопасную стоянку для караванов, которые скоро потянутся в эти края.

И на все про все – одна рота, плюс чуть пластунов. Еще через три дня за ними следом подтянется еще полторы сотни русских добровольцев, кого решили передать для усиления. Интересно, что скажет их командир, когда получит новое предписание? Вместо отдыха на побережье – снова песок, бедуины и банды мародеров.

От головы колонны подъехал покрытый рыжей пылью парень на уставшей флегматичной лошади:

– Где командир?

– Здесь, господин егерь.

Отсалютовав, Марков доложил:

– Господин гауптман! Округа осмотрена, заброшенные сараи проверены, угроз нет. Можно располагаться на постой.

– Что с водой?

– Заранее запасли, хватит и еду приготовить, и обмыться. Вахмистр Кизима посты поставил, чтобы местные под ногами не путались. Во-о-он за теми пальмами вестовой ждет, покажет, где палатки можно ставить.

– Яволь, камрад. Благодарю за службу... Кстати, где твой рабе?

– Федор? Змей гоняет. Штук пять набьет, потом ужинать сядет. Солонина его мало прельщает, предпочитает свежее мясо.

Еще раз отсалютовав, Сергий развернулся и поехал вперед. Ему еще надо было помочь обустроить свой лагерь. Впереди десятидневный переход до места будущей стоянки. Поэтому надо хорошенько отдохнуть, раз есть возможность. Вода, зелень над головой, относительно безопасные земли. Все будет куда как хуже дальше в пустыне. И очень хочется верить, что неприятности пройдут мимо. Слишком мало их под смешанными знаменами, чтобы с серьезной силой бодаться.

* * *

Каждый вечер в семье Найсакиных проходил по одинаковому сценарию. Супруга со старшей дочерью молча смотрели на вернувшегося со службы Николая Павловича, тот отрицательно качал головой. Новостей в газетах полно, слухов и сплетен по городу ходит немерянно, но все пустое. Нужной весточки пока нет.

В этот вечер глава семьи не снимая сюртук достал из кармана жилетки желтоватый конверт и помахал им, приветствуя родных:

– Из секретариата графа Салтыкова прислали. Последний абзац.

Письмо буквально вырвали из его рук. Нина Августовна вместе со старшей дочерью внимательно вчитывались в каллиграфические строки. Наконец, супруга задала вопрос:

– Я не совсем поняла, как это связано с Сашенькой?

– Добровольческая бригада в Африке состоит из двух полков по полторы тысячи человек, артиллерийского батальона усиления с картечницами и пушками, сводного батальона казачества для выполнения дозорной службы и медицинского батальона. В последнем врачи, сестры милосердия и санитары. Все они распределены между частями. Так вот, в последнем абзаце указано, что в ближайшее время часть добровольческих сил отправят на западное направление, где баварцы собираются установить первую полосу отчуждения от франков и бриттов.

– И? – уже с изрядной долей нетерпения переспросила Нина Августовна.

– В письме написано, что всех одаренных целителей оставляют рядом с Триполи, где разворачивают центральный госпиталь. Часть отправят на юг, где как раз зачищают территорию от бандитов. И все, с кем я разговаривал, уверены: именно в центре пустыни будет наиболее безопасно. На западе племена и наемники попытаются дать бой, дабы отбить захваченную территорию. В порту обязательно будут безобразничать, чтобы сорвать регулярные поставки и осложнить работу новым властям. В пустыне же – с медиков будут пылинки сдувать, не дадут даже нос в неохраняемую зону высунуть. Зато – реальный опыт и боевая выслуга.

– Хочешь сказать, что Сашенька останется на войне? – глаза женщины предательски блеснули влагой в свете газовых ламп.

Обняв жену, Николай Павлович тихо зашептал на ухо:

– Все хорошо, дорогая. Я точно знаю, что среди медицинского батальона потерь нет. Даже раненных нет. Все живы и здоровы. Мало того, господин Бахрушин обещал сегодня вечером приехать, у него более точные сведения. И вот с ним мы сможем обсудить все детали. Так что не плач, припудри носик и попроси Глашу приготовить что-нибудь особенное на ужин. Поддержка доверенного лица графа Салтыкова для нас как никогда важна.

Фрол Карлович приехал к восьми вечера, как и обещал. С порога оценив нервозную обстановку в давно знакомом семействе, сразу заявил:

– Дамы и господа, прошу не волноваться. Я с исключительно хорошими новостями, поэтому предлагаю успокоиться.

Закончив с ужином, Бахрушин не стал тянуть время и начал говорить, помешивая горячий чай в белоснежной фарфоровой чашке:

– Мы знаем друг друга уже не первый год, поэтому напомню: все сказанное за этим столом останется между нами. Потому что если хотя бы слово уйдет на сторону, меня ждут большие неприятности... Итак. Я сумел наладить контакты с людьми, кто занимается обеспечением добровольческой бригады. Поэтому мне подтвердили, что Найсакина Александра Николаевна действительно состоит волноопределяющейся на военной службе во втором взводе медицинской службы. В настоящее время девочка в безопасности, в расположении основной группировки наших войск.

Нина Августовна молча смахнула слезу. Гость понимающе поклонился и продолжил:

– Я разделяю ваше горе и понимаю беспокойство: племянник тоже рвется на войну, не желает слушать ничего со стороны старших членов семьи. Но, хочу обратить ваше внимание на одну важную деталь... Императорская семья явила собой образец в прошлых конфликтах, когда члены высочайшей фамилии личным примером служили для всей страны, участвуя в боях или помогая раненным в госпиталях. Каждого из медиков многократно предупредили, что покинуть войска до завершения шестимесячного контракта – это покрыть позором и себя, и фамилию. Поэтому я настоятельно рекомендую не трогать Александру Николаевну и не пытаться ее каким-либо образом возвращать домой. Нет, конечно, если господин граф похлопочет за вашу дочь, то беглянку отправят ближайшим рейсом. Вот только об учебе в университете после такого афронта придется забыть. Мало того, обязательно пойдут слухи, приличные молодые люди откажутся рассматривать девушки в качестве выгодной партии.

– Но она будет жива, – всхлипнула Нина Августовна.

– Она была живой, она жива сейчас и с ней ничего не случится в будущем. Меня в этом заверили очень серьезные люди... Вы читали доклад, копию которого я передал? Там буквально между строк подано решение, которое позволит Сашеньку перевести на безопасную работу. Никакого западного фронта, куда сейчас нацелены интересы всех сторон. Никакого главного госпиталя, где будет огромное количество раненных и разнообразной заразы. Опорный пункт в Марзуке. Центр пустоты. Серьезно укрепленный гарнизон, свой оазис с запасами воды, пустыня на сотни верст вокруг. Отличный вариант, чтобы получить хорошую практику и дождаться официального перевода по ротации в Одессу. Там как раз готовят запасные части для будущей замены. И уже из Одессы можно будет похлопотать о переводе на гражданскую стезю. В университет, с боевым опытом, отметкой в личном деле об участии в Африканской кампании.

– Полгода?

– Пять месяцев, любезная Нина Августовна. Только пять месяцев. Мало того, если вы не хотите разрушить будущее любимой дочери, то телеграфировать о принятом решении нужно прямо сейчас. Одно из отделений медиков отправляют завтра утром и есть еще шанс включить Сашеньку в их списки. А с командованием поспорить она не сможет – отдаст честь, подхватит сумку с припасами и вместе с казаками и коллегами поедет на юг.

Посмотрев на чуть подрагивающие пальцы, Николай Павлович отложил папиросу со спичками, задумчиво посмотрел на чаинки в чашке:

– Мне казалось, что в госпитале можно было бы набрать опыт быстрее. Особенно, если ты одаренный.

– Не сейчас. К концу срока контракта, когда все бодания на западном фронте закончатся. Тогда – да, можно будет ассистировать на операциях и участвовать в разных серьезных процедурах. Что касается опыта – в маленьком гарнизоне скучать сильно вряд ли придется. Фактически, ваша дочь будет там помощницей врача, остальные медики исключительно формально: фельдшер и четыре санитара. Но прямо сейчас Сашеньку никто и близко не станет рассматривать как серьезного специалиста. И желающих осесть именно в госпитале в данный момент более чем достаточно, конкуренция даже за место сиделки будет острая. Все мечтают о чинах и наградах... Я бы не советовал.

Молчавшая весь вечер Елена не удержалась:

– Фрол Карлович, я очень надеюсь, что ваши контакты действительно серьезные люди и понимают наши волнения. Все же это моя любимая сестра, у меня кровью сердце обливается видеть каждый день, как мама’ и папа’ страдают. А в армии всегда бывает путаница, ошибки и прочие неприятности.

Ласково улыбнувшись, Бахрушин кивнул:

– Полностью разделяю ваши слова. И обещаю, что держу проблему на личном контроле. Если вдруг возникнет какая-либо накладка, то весь добровольческих корпус заставят решать возникшую проблему. Поверьте мне, сам граф Салтыков обещает вам это.

Под маской доброго дядюшки неожиданно мелькнула личина беспощадного зверя. И стало понятно, почему именно этот человек является личным представителем одного из самых могущественных людей в Великом Новгороде.

* * *

Когда Чарли Флетчеру говорили про паршивый Африканский климат и безжалостную пустыню в августе, он усмехался. Новичков всегда пугают, чтобы не лезли, куда не просят, следовали многочисленным инструкциям и знали свое место. Но молодой аристократ даже представить не мог, насколько реальность ужасна на самом деле. Все передвижения между оазисами исключительно в ночное время, когда жара спадет. Днем ты прячешься в палатке с распахнутыми стенками, истекая потом. Вода – только кипяченая и со вкусом химикатов, которыми добивают остатки не сдохшей заразы. Оба плеча до сих пор чешутся после полученных прививок от многочисленных местных болячек. Пробковый шлем давит на голову, на спине высыпала волчанка от рубахи, похожей на дерюгу после первого же дня на побережье. И ветер с песком, от которого невозможно укрыться.

Но самое паршивое, что Флетчер путешествовал с максимально доступным комфортом, в выделенном грузовике и с многочисленной охраной. Как именно до Тазили добирались набранные волонтеры – жутко себе даже представить.

Однако, как бы то ни было, Чарли стоял у небольшой пещеры, обнаруженной в местных бурых холмах передовыми частями смешанного моторизованного эскадрона. У входа курили трое офицеров в расстегнутых по пояс рубашках, бриджах цвета хаки и ботинках с обмотками. Мундиры из-за жары и позднего времени даже на плечи набрасывать не стали.

– Добрый вечер, господа. Чарли Флетчер, военный советник парламента. Прибыл для оказания любой необходимой помощи и организации прямой связи с моим руководством.

– Помощи? Что вы имеете в виду? – усмехнулся худой и поджарый мужчина, стоявший слева. Судя по мелким отметинам на лице, явно успевший немало пережить за военную карьеру.

– Я постараюсь передавать ваши просьбы и доводить до высшего руководства истинное положение дел, чтобы вы могли выполнить поставленную задачу с минимальными потерями и в кратчайшие сроки. Сначала – закрепиться в Тазили, затем отбросить гуннов к Средиземному морю.

– И вы собираетесь это сделать в одиночку, дабы получить славу великого полководца? – улыбалась уже вся троица.

– Отнюдь. Как штатский, я даже не представляю, с какой стороны надо браться за винтовку. Зато я могу ускорить прохождение грузов. И поставку горючего для грузовиков, палаток, солонины и всего остального, что до сих пор застряло в Агадире. Транспорты в порту стоят под разгрузкой уже неделю, но никто из марокканских властей даже не почесался.

Улыбки исчезли, офицеры заинтересовались словами новичка.

– Подполковник Эшли, Винс Эшли. Это капитаны Паркер и Скиннер. Можно сказать, мы единственные командиры экспедиционного корпуса Его Величества в этой дыре.

– Я слышал, что сводную бригаду под свое командование взял полковник Маршалл. Это было в телеграммах, которые приходили в Лондон.

– Полковник предпочитает руководить и организовывать взаимодействие с французами и властями Марокко на месте, в Рабате. Поближе к цивилизации, если такую вообще можно найти где-нибудь в Африке.

– Понял. Еще с кем мне стоит познакомиться?

– С лейтенантом Коннором. Вы его сразу узнаете – рыжеволосая скотина, абсолютно не воздержанная на язык. Учитывая, что у нас здесь две трети ирландцев, совершенно ничего не боится. Выступает в качестве толмача, передавая наши приказы дальше. Будь моя воля, я бы даже повысил его, чтобы заставить взять на себя больше ответственности, но эту идею зарубили на корню.

Стало понятно, что за пару минут во все тонкости местных взаимоотношений не вникнуть, Чарли решил поступить проще.

– Джентльмены, может быть мы продолжим беседу в более подходящей обстановке? В пещере есть чем дышать?

– Да, к ночи там терпимо. Просто вентиляции толком нет, поэтому курить выходим на улицу.

– У меня в саквояже пара бутылок шотландского односолодового виски. Буду рад продегустировать их совместно.

Офицеры переглянулись и стали гасить сигареты.

– Флетчер, я не мог встречаться с вами раньше? Где-нибудь во втором лейб-гвардейском? Очень уж лицо знакомое и в реалиях армейской жизни неплохо разбираетесь.

– Вряд ли. Я три года просидел за партами в Кэмберли, в Старшем отделении Военного училища. Штабное отделение. После выпуска сразу был уволен в запас.

– Но все равно – практически военная кость.

– Отец вышел в отставку адмиралом флота, прочил мне военное будущее. Но я решил попытать себя на государственной службе.

– В любом случае, не штатский шпак, который нами пытался руководить, когда выпинывали в пески... Сержант! Ко мне!.. Найдешь лейтенанта Коннора, он где-то во втором батальоне. Скажешь, его ждут в штабной пещере на совещание.

* * *

На утро Чарли похвалил себя, что пил умеренно, больше налегая на мутный морс и подливая собутыльникам виски. Это позволило наладить отношения со всеми офицерами корпуса, кто подтянулся на огонек. Заодно получить общее представление о текущей ситуации на месте.

В целом, можно было попенять руководство на извечный армейский бардак, недостаток материальных резервов и плохое снабжение свежими продуктами. В остальном, сформированный ударный кулак легко мог пободаться с любым пехотным полком германцев. У тех чуть больше двух тысяч штыков, и в британском корпусе две с половиной. У бошей больше военного опыта, зато подполковник Эшли оседлал местные высоты, установил все привезенные орудия и картечницы на опасных направлениях, попутно запросив помощь у колониальных властей. Должны прислать дикарей из Судана. Как вояки абсолютно бесполезны, но для массированной атаки и перехвата мелких караванов снабженцев вполне подойдут.

Достав листок, который ему выдали в порту, начал сравнивать цифры с аккуратно выспрошенными во время попойки. Да, точно. Два батальона по четыре роты в каждом. Из всей разношерстной толпы почти четыреста человек считаются тыловыми подразделениями и заняты рытьем окопов, укреплением позиций, перетаскиванием разнообразного имущества и обслуживанием солдат и офицеров. Семь грузовиков, две батареи по двенадцать орудий в каждом и по две картечницы Виккерса в каждой роте. В целом неплохо. Пусть большая часть навербованных рядовых или бывшие каторжане, или голытьба, польстившаяся на регулярные выплаты. Но зато офицеры из колониальных войск, все с реальным боевым опытом и желанием подняться по карьерной лестнице.

Кстати, удалось намекнуть огненно рыжему Коннору, что серьезные люди готовы часть захваченных у гуннов земель передать в качестве колонии Ирландии, что позволит получить серьезные рычаги влияния в парламенте. Для этого только нужно организовать собранный сброд и слушать командиров. Вроде понял.

Все. С бумагами покончено. Можно звать денщика, бриться, выпить первую утреннюю чашку чая и садиться за телеграмму руководству. Благо, связь наладили еще до его приезда.

Глава 2

12 августа 7426

Если в Африке британская аристократия и армейская белая кость изнывала от жары, то в Лондоне страдала от затяжных дождей. Уже пятница, а льет почти как из ведра всю неделю. И холод собачий с пронизывающим ветром. Будто не конец лета, а конец осени.

Именно в такую погоду лучше всего сидеть у жарко горящего камина, смаковать кофе и листать тяжелые страницы газет. К сожалению, сложная политическая обстановка в мире не позволяла премьер-министру отдохнуть в тишине. Даже в клубе находились желающие подсесть и переброситься парой слов. Мало того, именно в клубе это и происходило наиболее часто, подальше от любопытных глаз и ушей журналистов. Публика же подходила такая, кому не откажешь. Приходится складывать газету и с улыбкой приветствовать очередного знакомого.

– Сэр Роуз.

– Сэр Мэрсер.

Худой как жердь финансист устроился в пустом кресле напротив и сразу задал интересующий его вопрос. Не человек – ходячий арифмометр. Ценит исключительно личное время и старается зарабатывать всегда и на всем.

– Слышал, ваш протеже уехал в Африку?

– Не просто уехал, а даже прибыл на место и связался со мной.

– Насколько все плохо или хорошо с его точки зрения? У меня лежат четыре контракта с французами на поставки хлопка и прочих товаров из колоний. Большая часть предназначалась фермерам в Африке. Если лягушатников вышибут из Сахары и освоенных южных провинций, я могу серьезно потерять в деньгах.

– Про соседей ничего не скажу, они окопались на побережье Марокко и стараются в пески не лезть. Что касается нашего сборного экспедиционного корпуса, то он занял стратегические важные позиции и готов к будущему наступлению.

– Считаете, что Рейх получится вышвырнуть обратно в нищую клетку?

– Почему бы и нет? Иностранный легион дожимают, со дня на день передадут еще грузовики и бронеавтомобили. Войска на местах, дорога для наступления в мягкое “подбрюшье” открыта. Достаточно сбить жидкие германские заслоны на южной границе и на север хлынут дикие племена. Нам останется подождать, когда негры дорежут остатки вражеских солдат, сбросив разгромленные части в Средиземное море.

– Сроки известны?

– Генеральный штаб хочет закончить все это по жаре. Когда температура спадет, противник может попытаться подтянуть резервы. Поэтому – я бы поставил на конец сентября, начало октября.

– Могу ли я как-нибудь ускорить этот процесс?

– Вы можете его поддержать. Вот визитка моего поверенного, через него идет закупка всего необходимого для корпуса. Оружие, боеприпасы, солонина, бензин и многое другое. Не скупитесь, сэр Мэрсер, и ваши контракты будут надежно защищены.

На самом деле премьер-министр пришел в клуб не ради отдыха. У него была назначена встреча. И вечером Роуз смог переброситься парой слов с нужным субъектом. Мистер Такер. Человек для особых поручений. Настолько особых, что в случае провала от него тут же откажутся. Все его действия – исключительно личная инициатива. Высокооплачиваемая и почти в ста процентах случаев приводящая к нужным результатам. Поэтому Кабинет и выделяет финансы, скрипя зубами. Попытаешься снизить расценки – Такер тут же переметнется к кузенам или, что еще хуже, к нынешним врагам.

– Что-то интересное раскопали?

– Да, сэр Роуз. На моих посредников вышел контакт от поляков. Люди, устроившие покушение в Варшаве, остались недовольны результатом. И готовы повторить акцию в ближайшие сроки. Готовы согласовать детали.

– Что хотят?

– Денег. И много. Даже на первых порах. Я услышал ценник и позавидовал.

– Понятно... Знаете что, мистер Такер, давайте поступим умнее. Если у данных неизвестных господ изрядно подгорает, то нам проще пока проблему “подвесить”. Скажите, что бюрократы на набережной Темзы оформляют бумаги и согласуют финансирование. Думаю, через какое-то время доморощенные бомбисты ценник подкорректируют. Сами же постарайтесь найти заказчика, кто так сильно не любит кайзера и русского императора. Если мы узнаем, кто это, появятся дополнительные рычаги воздействия.