Читая Фрейда. Изучение трудов Фрейда в хронологической перспективе

Биографии и история

Эпоха открытия детской сексуальности

Уже начиная с исследований 1890-х годов Фрейд предполагал, что коренящиеся в детстве факторы сексуального порядка могут лежать в основе возникновения истерических симптомов. Тогда он считал, что сексуальность преждевременно просыпается в ребенке только вследствие соблазнения взрослым. Однако после открытия в ходе самоанализа эдипова комплекса в 1897 г. он приходит к выводу, что сексуальные импульсы присутствуют у всех детей с очень раннего возраста и проявляются независимо от их стимуляции третьими лицами. В 1899 г. он объявляет Флиссу, что его следующая работа будет касаться теории сексуальности и что он ждет только, когда «озарение осветит уже собранный материал» (Фрейд Флиссу, письмо от 12 января 1900, № 126). Без всякого сомнения, Фрейд должен был преодолеть сильное внутреннее сопротивление, чтобы признать всеобщий характер детской сексуальности и осуществить замысел «Трех очерков», которые он писал одновременно с «Остроумием и его отношением к бессознательному», также опубликованным в 1905 г.

Это был очень продуктивный этап в его жизни, ознаменовавшийся окончательным разрывом с Флиссом. Частная практика занимала все время Фрейда, большинство его клиентов приезжало из Восточной Европы. В течение трех лет он продолжал читать лекции в Университете; Общество, собиравшееся по средам, расширилось. 1905 г. стал также годом его международного признания. Он начал путешествовать каждое лето по Италии и Греции в обществе свояченицы Минны Бернайс или брата Александра.

Фрейд – сторонник пансексуализма?

В «Трех очерках» Фрейд отводит главную роль детской сексуальности, в частности, он утверждает, что вытесненные влечения у невротиков имеют сексуальную природу и что сексуальность подростка и взрослого основана на детской сексуальности. Но он был неправильно понят и обвинен в «пансексуализме», т. е. в том, что он проповедует упрощенную теорию, которая все человеческие поступки объясняет сексом, понимая сексуальность в самом узком смысле этого слова. Хотя Фрейд выявил важность сексуальности в человеческой природе, он всегда защищался от обвинений в пансексуализме. В письме к женевскому профессору Э. Клапареду (Freud, 1921е) он протестует против упреков в пансексуализме, которыми его осыпали не только в связи теорией сексуальности, но и из-за его теории сновидений: «Я никогда не утверждал, что всякое сновидение имеет значение осуществления сексуального желания, напротив, я часто опровергал это. Но это ни к чему не привело, все по-прежнему это твердят» (письмо Фрейда Эдуарду Клапареду, 25 декабря 1920).

Изучая произведение

Ссылки на страницы приводятся по изданию: Freud S. (1905d). Trois essais sur la théorie sexuelle, trad. P. Koeppel. Paris: Gallimard, 1987.

Работа разделена на три части: первая посвящена перверсиям, известным под названием сексуальных извращений, вторая – детской сексуальности, и третья – изменениям, происходящим в период полового созревания.

• ПЕРВЫЙ ОЧЕРК: СЕКСУАЛЛЬНЫЕ ИЗВРАЩЕНИЯ

• Причина перверсий кроется в детстве

В первом очерке Фрейд критикует распространенные в обществе предрассудки и оспаривает преобладавшее среди ученых того времени мнение, согласно которому перверсии, такие как гомосексуальность, – результат вырождения или представляют собой конституциональный изъян. Фрейд предлагает искать истинную причину перверсий в детстве, т. е. на уровне психосексуального развития. Он начинает с обзора сексуальных отклонений, уже описанных сексологами того времени, среди которых Крафт-Эбинг и Хавелок Эллис, и рассматривает эти отклонения под неожиданным углом зрения, а именно в свете их отношений с общепринятой нормой, т. е. с так называемой «нормальной» сексуальностью.

Отталкиваясь от понятий «влечение» и «объект» – концептов, которые будут иметь решающее значение в психоанализе, – Фрейд различает разные виды перверсий: он выделяет «сексуальные отклонения в отношении к сексуальному объекту», т. е. в отношении лица, вызывающего сексуальное влечение, и «отклонения в отношении к сексуальной цели», т. е. в отношении акта, к которому толкает влечение. Уточним, что в психоанализе термин «объект» употребляется в его классическом для французского языка значении, чтобы обозначить «лицо», а не «вещь»; как говорят герои Корнеля: «Вот объект моей страсти» или «единственный объект моей злобы».

• Роль бисексуальности

В том, что касается «отклонений в отношении к сексуальному объекту», Фрейд относит к подобным перверсиям различные формы гомосексуальности, а также педофилию и зоофилию. Он считает, что эти перверсии являются благоприобретенными в ходе развития сексуальности человека, а не врожденными или конституциональными, как считалось до того момента. Но если гомосексуальность является результатом психосексуального развития индивида, то мы с полным правом можем задаться вопросом, какие же факторы приводят одних к выбору гомосексуального объекта, в то время как других подталкивает к выбору гетеросексуального объекта?

Фрейд разрешает этот вопрос, обратившись к понятию бисексуальности, общую предрасположенность к которой постулировал Флисс, исходя из эмбрионального развития человека. В то же время, если Флисс выявил биологическую бисексуальность, Фрейд первым применил это понятие на психологическом уровне, утверждая, что мужские и женские влечения с детства сосуществуют в каждом индивиде и окончательный выбор объекта зависит от того, какая из тенденций возобладает.

• Частичные влечения

Затем Фрейд приступает к исследованию вопроса об «отклонениях по отношению к сексуальной цели», при которых сексуальное влечение распадается на различные составляющие, которые он называет частичными влечениями: источником частичных влечений является сексуальное возбуждение эрогенной зоны, таким образом, в основе перверсий лежит преобладание частичного влечения, коренящегося в детстве. Среди разных форм перверсий, связанных с частичными влечениями, одни используют в целях сексуального удовлетворения части тела или фетиши, замещающие те части тела, которые естественным образом предназначены для сексуального слияния. Другие формы перверсий состоят в фиксации на предварительных сексуальных целях, таких как эротические практики, связанные с оральной зоной (фелляция, куннилингус), прикосновение, разглядывание, а также садизм и мазохизм. В этих случаях, уточняет Фрейд, «тенденция останавливаться на предварительных актах и превращать их в новые сексуальные цели может заменить нормальные цели» (р. 66). Резюмируя его точку зрения, можно сказать, что при перверсиях сексуальное влечение разрывается на отдельные составляющие, так называемые «частичные влечения», в то время как при нормальной сексуальности частичные влечения объединяются и становятся на службу генитальной зрелости.

• Перверсия, невроз и нормальность

Фрейд пришел к двум выводам, которые особенно шокировали публику. Вопервых, он утверждает, что невротические симптомы появляются не только за счет нормальных сексуальных импульсов, но отчасти также и за счет аномальной сексуальности. Его знаменитая формула гласит: «Невроз – негатив перверсии» (р. 80). Эта метафора, заимствованная из фотографии, означает, что действия, которые перверты совершают в своих отклоняющихся сексуальных действиях, невротики представляют в своих фантазиях и сновидениях. Во-вторых, Фрейд сделал вывод о том, что предрасположенность к перверсиям не составляет исключения, она неразрывно связана с так называемой нормальной конституцией, зарождение которой мы наблюдаем в ребенке: «Эта конституция, содержащая зачатки всех отклонений, может быть выявлена только у ребенка, хотя все эти влечения могут проявляться у него очень слабо» (р. 89).

• ВТОРОЙ ОЧЕРК: ДЕТСКАЯ СЕКСУАЛЬНОСТЬ

• Детская амнезия: забывание первых лет жизни

Во втором очерке Фрейд опровергает еще одно популярное убеждение, что в детстве сексуальное влечение отсутствует и появляется только в период полового созревания – существование детской сексуальности игнорировали и в научных исследованиях того времени. Фрейд связывает это отрицание с тем, что он называет детской амнезией, т. е. с фактом, что у взрослых обычно сохраняется очень мало или вовсе не сохраняется воспоминаний о первых годах жизни. Для Фрейда как детская амнезия, так и истерическая амнезия являются следствием вытеснения: как истерик вытесняет сексуальные импульсы, связанные с соблазнением, так и взрослый стремится изгнать из сознания начало своей детской сексуальной жизни.

По Фрейду, сексуальная жизнь детей становится заметной, когда они достигают возраста трех – четырех лет, но проявления сексуального влечения сталкиваются с внешними препятствиями, такими как воспитание (одним из факторов цивилизации), и с внутренними препятствиями, такими как отвращение, стыдливость и мораль, причем последние являются выражением вытеснения. Во время латентного периода можно наблюдать, как сила сексуального влечения отклоняется от сексуальных целей, чтобы устремиться к новым целям, приобретающим форму культурных достижений, благодаря процессу, который Фрейд назвал сублимацией. Но он признает, что иногда сексуальное влечение выходит на поверхность в течение латентного периода или эпизодически, или затягиваясь до наступления половой зрелости.

• Проявления детской сексуальности

Фрейд берет за образец проявлений детской сексуальности – сосание, которое появляется у младенца и может остаться в качестве привычки иногда на всю жизнь. По его мнению, ребенок, сосущий <палец>, пытается пережить уже знакомое удовольствие, которое связано с «первой и самой жизненно необходимой деятельностью ребенка – сосанием материнской груди (или ее заменителей)» (р. 105). Во время кормления губы ребенка становятся эрогенной зоной, которая дает ощущение удовольствия. Таким образом, «сексуальная активность вначале опирается на жизненно важные функции» (р. 105), и лишь позднее сексуальное удовлетворение отделяется от потребности в пище и становится независимым. Но, по мнению Фрейда, эта эрогенная способность не ограничивается только оральной зоной, она может закрепиться за любой областью тела, которая в этом случае будет обладать такой же возбудимостью, что и гениталии.

Отсюда следует, что сексуальные влечения в детстве носят в основном характер мастурбации. Фрейд относит к проявлениям детской сексуальности не только оральную мастурбационную активность, но и мастурбационные действия, связанные с анальной зоной (удовольствие, связанное с удержанием кала или опорожнением кишечника, и т. д.), так же как и уретральные действия, связанные с удовольствием мочеиспускания (как у мальчиков, так и у девочек), и генитальную мастурбацию. Эти наблюдения привели Фрейда к выделению трех фаз детской мастурбации: первая – онанизм младенца во время кормления, вторая характерна для возраста трех – четырех лет, третья – подростковый онанизм, долгое время эта форма оставалась единственной, чье существование признавали.

• Полиморфно-перверсивная предрасположенность

Открытие, что эрогенные зоны начинают играть свою роль с очень раннего возраста, привело Фрейда к заключению, что у ребенка существует, как он это назвал, полиморфно– перверсивная предрасположенность. Что это такое? Выражение перверсивная предрасположенность означает, что различные части тела маленького ребенка с самого начала жизни обладают сильной чувствительностью и восприимчивостью к эротизации, пока эрогенные зоны еще не подчинены генитальной организации, предназначенной для консолидации сексуальности. Что касается термина полиморфный, он подчеркивает большое разнообразие эрогенных зон, которые могут преждевременно пробудиться для сексуального возбуждения. Существование полиморфно извращенной предрасположенности у маленького ребенка позволило Фрейду объяснить, что организованная перверсия, которая встречается у взрослого, происходит от устойчивости составляющей детской сексуальности, которая зафиксировалась на ранней стадии психосексуального развития.

Фрейдовское понятие полиморфно-перверсивной предрасположенности даже сегодня часто становится для многих источником возмущения, так как его неправильно понимают. На самом деле, тот факт, что ребенок получает сексуальное удовольствие от своих эрогенных зон, вовсе не означает, что ребенок «перверт» в том смысле, какой подразумевается у взрослых. Для Фрейда этот термин обозначает, что детская стадия полиморфно-перверсивной предрасположенности – это ранняя стадия психосексуального развития, еще не достигшего генитальной сексуальности, когда среди эрогенных зон еще не установлена иерархия, которая ставит их на службу продолжения рода. Все обстоит совсем иначе у взрослых, чьи перверсии принимают форму организованного поведения, при котором частичное удовлетворение достигается в ущерб развитию генитальной сексуальности индивида, а сексуальное удовольствие достигается с объектами того же пола, как при гомосексуализме, или требует особых условий, как при фетишизме. Тем не менее случается, что ребенок обнаруживает настоящую перверсивную фиксацию, но это бывает в исключительных случаях.

• Детские сексуальные теории

В числе проявлений детской сексуальности Фрейд называет сильное любопытство, которое проявляют дети, неустанно задавая вопросы о сексуальности. Откуда появляются дети? Как это делают папа с мамой? Эти вопросы, повторяясь в самых разных формах, позволяют составить представление об особых теориях, которые дети могут создавать о сексуальности, таких, например, как уверенность, что причиной разницы полов является один орган: мальчики обладают пенисом, а девочки его были лишены. Другие детские сексуальные теории касаются того, что происходит при рождении ребенка (появляется ли ребенок через то же отверстие, что и испражнения? и т. д.) или о сексуальных отношениях родителей (зачатие через поцелуй, садистская концепция их отношений и т. д.). В то же время, какими бы ни были сознательные фантазии детей, они в основном отражают их бессознательную сексуальную организацию и их фантазии об отношениях с окружающими.

• Стадии развития сексуальной организации

В шести последующих изданиях Фрейд вводил все новые фундаментальные понятия, и работа, которая в 1905 г. содержала 80 страниц, насчитывала уже 120 к шестому и последнему изданию, которое вышло в 1925 г. и включало множество дополнений. В редакции 1915 г. Фрейд ввел понятие последовательных стадий организации либидо, каждая стадия соответствовала преобладанию определенной эрогенной зоны. Так, он описал оральную, садистически-анальную и генитальную стадии. Он также выдвинул идею о том, что либидо последовательно проходит стадии развития, каждая из которых соответствует ведущей эрогенной зоне. В 1923 г. он добавляет к ранее описанным стадиям фаллическую стадию организации, которую он помещает между анальной и генитальной стадиями, уточняя, что на фаллической стадии признается только один тип органа: пенис у мальчика и его эквивалент у девочки – клитор. Развитие сексуальности последовательно проходит прегенитальные стадии организации либидо – оральную, садистическо-анальную и фаллическую – до генитальной организации, которая устанавливается с половым созреванием. Хотя Фрейд описывает детское психосексуальное развитие в терминах эволюции, он уточняет, тем не менее, что этот процесс происходит не совсем линейно и существует множество наложений, каждая стадия оставляет после себя неизгладимый след.

• ТРЕТИЙ ОЧЕРК: МЕТАМОРФОЗЫ ПУБЕРТАТНОГО ПЕРИОДА

• Детский аутоэротизм в противопоставлении постпубертатному выбору объекта

В издании 1905 г. Фрейд резко противопоставляет функционирование детской сексуальности, которую он определяет как аутоэротическую, и функционирование постпубертатной сексуальности, которое сосредоточено на «выборе объекта», т. е. лица, избираемого в качестве объекта любви. Согласно мнению Фрейда в первой версии труда, ранняя стадия сексуальности не имеет другого объекта, кроме собственного тела, в то время как постпубертатная сексуальность должна быть основана на выборе объекта, т. е. на любимом и желанном человеке, поскольку индивид достиг физической и психической зрелости.

Однако уже в первом издании Трех очерков по теории сексуальности Фрейд описывает отношение к частичному объекту и отношение к целостному объекту. Так, когда в 1905 г. он утверждает, что «сосание ребенком груди матери стало моделью всех любовных отношений» (р. 165), и говорит по этому поводу, что «эта сексуальная связь становится первой и самой важной из всех» (р. 165), он размышляет именно о ранних отношениях с частичным объектом, так как материнская грудь воспринимается младенцем как заместитель матери. Фрейд также описывает, как младенец, отказавшись от груди – от отношений с частичным объектом, как мы сказали бы сегодня, – открывает личность матери в ее целостности: по Фрейду, этот переход осуществляется «тогда, когда у ребенка появилась возможность получить общее представление о лице, которому принадлежит доставляющий ему удовлетворение орган» (р. 165). Фрейд описывает, таким образом, переход от отношений с частичным объектом к отношениям с целостным объектом – понятие, которое он дополнит позже, введя в «Метапсихологии» в 1915 г. концепцию «частичного влечения».

• Роль аффектов в объектных отношениях

Замечено, что в ходе последовательных дополнений, вносимых в работу Три очерка по теории сексуальности, Фрейд смягчил оппозицию между детским аутоэротизмом и постпубертатным выбором объекта. Так, когда в 1915 г. он вводит понятие стадий либидо, он описывает для каждой из них соответствующий тип объектных отношений. Во время полового созревания происходит активная интеграция частичных влечений, которая приводит к выбору объекта – который мы бы назвали целостным, – характерного для генитальной стадии: «Все сексуальные устремления направляются только на одно лицо, с которым хотят достичь цели» (р. 130).

Позднее Фрейд будет все больше учитывать роль, которую играют в ходе развития чувства любви и ненависти в объектных отношениях. Так, начиная с «Динамики переноса» (1912b) он будет считать, что объектные отношения на прегенитальном уровне характеризует амбивалентность любви/ненависти. Фрейд также вводит противопоставление между нежным течением, характеризующим детские частичные влечения, с одной стороны, и чувственным течением, характерным для выбора объекта в период полового созревания, – с другой. Для того чтобы установилось чувственное течение в выборе объекта, ребенок должен из-за запрета на инцест отказаться от своих первых инцестуозных объектов, представленных отцом и матерью; таким образом он направляет свой выбор объекта на другие лица. В то же время каждый новый выбор объекта остается под влиянием ранних выборов, и таким образом сохраняется сходство между объектами желания, избираемыми начиная с постпубертатного периода и первым выбором объекта, т. е. родителями. Иначе говоря, по мнению Фрейда, никто не избежит влияния первого детского выбора инцестуального объекта, которое сохранится на всю жизнь: «Даже тот, кто счастливо избежал инцестуозной фиксации своего либидо, все же не свободен совершенно от ее влияния» (1905d, р. 172). Впоследствии Фрейд покажет, что соединение нежного и чувственного течений происходит во время становления генитальной сексуальности, а при невротических расстройствах этим двум течениям так и не удается соединиться: «…только соединение этих течений обеспечивает совершенно нормальное любовное поведение» (1912d, р. 57).

Наконец, что касается любви к объекту, Фрейд также рассматривает ее в развитии, и, по его мнению, ребенок учится любить другого человека, основываясь на сексуальной любви, которую испытал к людям, ухаживавшим за ним с латентного периода. Подведем итог общего психосексуального развития ребенка: сексуальное влечение в основном прегенитальной природы устанавливается с частичными объектами и в процессе медленного развития достигает синтеза либидинальных и аффективных влечений в выборе объекта любви. Что касается понятия выбор объекта, Фрейд применяет его к объектным отношениям любви, которые относятся к личности, воспринимаемой как целостная. Этот тип отношений позволяет ввести другую пару противоположностей, любви и ненависти, как это покажет Фрейд в 1915 г. в работе «Влечения и их судьба»: «Понятия любви и ненависти не должны быть использованы для отношений влечения к своим объектам, но сохранены для отношений к объектам целостного Я» (1915с, р. 89, [р. 182]). Но он признает, что сексуальная зрелость, описанная подобным образом, редко достижима, и, по-прежнему утверждая, что детская сексуальность играет решающую роль в нормальном и патологическом развитии личности, заявляет: «Все патологические трудности сексуальной жизни могут быть с полным правом определены как торможение в развитии» (1905d, р. 144).

Эволюция понятий

Эдипов комплекс: последовательные этапы открытия

Хотя понятие эдипова комплекса еще не появляется как таковое в первом издании Трех очерков по теории сексуальности в 1905 г. – оно появится только в последующих дополнениях, – мы уже с этого момента проследим главные этапы его развития. Это понятие развивалось Фрейдом постепенно, он никогда не посвящал эдипову комплексу отдельную работу.

Эдипов комплекс – главное открытие Фрейда – появляется в процессе развития ребенка и является центральным организующим фактором психической жизни, вокруг которого структурируется сексуальная идентичность индивида. Для Фрейда этот комплекс универсален, как он подчеркивает в Трех очерках: «Перед каждым человеческим существом стоит задача обуздать в себе эдипов комплекс» (1905d, р. 170, note 3, 1920). Кроме того, эдипов комплекс касается не только нормального развития человека: он лежит в основе психопатологии, где образует ядерный комплекс неврозов.

Эдипов комплекс в простой (или позитивной) форме

В процессе самоанализа Фрейд пришел к признанию любви к своей матери и ревности к отцу, которые он испытывал в детстве, и связал этот конфликт чувств с мифом об Эдипе. «Я нашел в себе, как и у всех других, чувства любви к своей матери и ревности к своему отцу. Чувства, как я думаю, общие для всех детей <…>, а если это так <…>, то понятен поразительный захватывающий эффект „Царя Эдипа“» (Из письма Фрейда к Флиссу, письмо от 15 октября 1897 г.). Эта тема была снова поднята в Толковании сновидений: «Эдип, который убивает своего отца и женится на матери, лишь осуществляет желания нашего детства» (1900а, p. 229 [303]). На протяжении последующих лет Фрейд постоянно обращается к понятию эдипова комплекса в своих клинических работах, например в случае «Доры» в 1905 г. и в случае «Маленького Ганса» в 1909 г. Но только в 1910 г. в работе «Об особом типе выбора объекта у мужчины» (1910h) понятие эдипова комплекса появляется как таковое в первый раз, причем термин комплекс принадлежит Юнгу.

Вначале Фрейд открывает простую форму эдипова комплекса (называемую также позитивным или прямым эдиповым комплексом) и описывает эволюцию комплекса так, как она проходит в ходе психосексуального развития мальчика. Первым объектом его привязанности становится мать, которой он хочет обладать безраздельно, но между третьим и пятым годом жизни любовь мальчика к матери заставляет его вступить в соперничество с отцом, которого он начинает ненавидеть. Мальчик испытывает страх, что отец кастрирует его – лишит пениса – из-за инцестуальных чувств, которые он испытывает по отношению к матери, и из-за ненависти к отцу. Под влиянием ужаса, вызванного этой угрозой кастрации, мальчик в конце концов решает отказаться от осуществления своих инцестуозных сексуальных желаний по отношению к матери и вступает в латентный период.

Изначально Фрейд считал, что существует полная симметрия между психосексуальным развитием мальчика и девочки и что как мальчик влюбляется в мать и ненавидит отца, точно так же и девочка, влюбляясь в отца, начинает ненавидеть мать. Впоследствии, однако, он понял, что путь развития девочки отличается от пути развития мальчика.

В 1913 г. в работе Тотем и Табу Фрейд пытается объяснить универсальный характер эдипова комплекса, в частности ту структурирующую роль, которую он играет в становлении личности каждого индивида. В поисках ответа на этот вопрос он выдвигает гипотезу об убийстве отца в первобытном племени сыновьями, желавшими завоевать женщин. По мнению Фрейда, это первичное преступление будет передаваться из поколения в поколение путем филогенеза, и чувство вины за это первое убийство будет проявляться в каждом индивиде в форме эдипова комплекса.

Полная форма эдипова комплекса: позднее открытие

Много лет спустя, в Я и Оно (1923b), Фрейд добавил к понятию позитивного (или прямого) эдипова комплекса понятие негативного (или обратного) эдипова комплекса, основанное на присущей любому индивиду с детства бисексуальной физической и психической конституции. В то время как при позитивном эдиповом комплексе мальчик желает жениться на своей матери и убить отца, при негативном, или обратном, эдиповом комплексе мальчик желает жениться на своем отце и устранить свою мать, которую он воспринимает как соперницу. В противоположность позитивной форме эдипова комплекса, при которой мальчик идентифицируется со своим соперником и хочет стать таким, как его отец, при негативной, или обратной, форме мальчик желает быть матерью, путем регрессии при идентификации, которая представляет собой, согласно Фрейду, самую раннюю форму любви к объекту. Пассивные женские желания, которые мальчик испытывает к своему отцу, приводят его к отказу от гетеросексуальных желаний по отношению к матери, а также к отказу от мужской идентификации с отцом-соперником, как показывает Фрейд в своем исследовании случая «Президента Шребера» в 1911 г. и в случае «Человека с волками» в 1918 г. По мнению Фрейда, обе формы эдипова комплекса сосуществуют в психике каждого индивида, таким образом, эдипов комплекс в его завершенном виде предполагает вовлеченность четырех лиц: с одной стороны, отца и матери, с другой стороны, предрасположенность ребенка (мальчика или девочки) к мужскому и женскому типу поведения одновременно, основанная на «психической бисексуальности», свойственной каждому человеческому существу. Соотношение между этими двумя тенденциями изменчиво, и сексуальная идентичность индивида зависит от преобладания одной из них над другой, причем так называемое нормальное психосексуальное развитие является результатом преобладания позитивной формы эдипова комплекса над негативной.

В 1923 г. в работе «О детской генитальной организации» (1923е) Фрейд добавляет четвертую догенитальную стадию – «фаллическую стадию», помимо оральной, анальной и генитальной стадий, которые он ввел в 1915 г. в дополнениях к Трем очеркам. С этого времени он будет утверждать, что психосексуальное развитие ребенка в основном сосредоточено на превосходстве пениса в качестве определяющий эрогенной зоны и на понятии эдипова комплеса на уровне объектных отношений. В этом же дополнении он уточняет, что эдипов комплекс достигает своего расцвета в возрасте от 3 до 5 лет, т. е. на фаллической стадии, когда сексуальное желание, направленное на родителя противоположного пола, самое живое, а страх кастрации самый интенсивный.

В 1924 г. в статье «Крушение эдипова комплекса» (1924d) Фрейд описывает, как Эдипов комплекс распадается или исчезает. Однако в противоречии с названием этой статьи исчезает только эдипальный конфликт, который мы во всей остроте наблюдаем у ребенка 3–5 лет. Но сама по себе эдипальная ситуация продолжает свое существование в бессознательном в качестве главного организатора психической жизни индивида, потеряв, как мы могли бы сказать, патогенный характер, связанный с понятием «комплекс».

В 1925 г. Фрейд возвращается к описанию психосексуального развития девочек в статье под названием «Некоторые психические последствия анатомических различий между полами» (1925j). За прошедший период он установил, что в начале жизни девочка и мальчик имеют один и тот же объект, т. е. мать, но последующее развитие девочки отличается от развития мальчика: она должна сменить объект и перейти от любви к матери к любви к отцу.

Тем не менее, как мы увидим далее, говоря о взглядах Фрейда на женственность, он был убежден, что психосексуальное развитие девочки происходит под влиянием ее зависти к пенису, которая позднее замещается желанием иметь ребенка от своего отца. Фрейд навсегда останется верен своей теории, известной теперь под названием «фаллический монизм», которую можно рассматривать как остаток привязанности к детской сексуальной теории. Наконец, в статье, озаглавленной «О женской сексуальности» (1931b), Фрейд подтвердит свое мнение об огромной важности ранней привязанности дочери к матери и вытекающей из нее трудности смены объекта для дочери, т. е. перехода от матери к отцу в ходе психосексуального развития.

Хронология понятий

Детская амнезия – аутоэротизм – бисексуальность – выбор объекта – эдипов комплекс – психосексуальное развитие (мальчика и девочки) – примыкание (анаклизис) – объект – целостный объект, частичный объект – перверсии – полиморфно-перверсивная предрасположенность – влечение – стадии развития: оральная, анальная, фаллическая, генитальная – детские сексуальные теории – эрогенная зона.

«Фрагмент анализа случая истерии» (случай Доры) (1905е)

Открытие переноса

Рассказ о психоаналитическом лечении Доры представляет особый интерес, поскольку Фрейд здесь говорит об открытии переноса. Когда Фрейд начал свою работу с Дорой, он считал, что находит в случае этой пациентки подтверждение правильности своих взглядов на сексуальную природу появления истерических симптомов и на роль, которую играют сны в образовании симптомов. Для него было шоком оказаться беспомощным свидетелем ее досрочного ухода, всего лишь через одиннадцать недель после начала лечения. Но Фрейд сумел извлечь пользу из своего терапевтического поражения, сделав вывод, что незаметно для него возникло сопротивление, связанное с переносом. Не останавливаясь на этом, Фрейд приходит к заключению, что если бы он вовремя заметил это препятствие, он смог бы его интерпретировать и, без сомнения, избежать неожиданного окончания анализа пациенткой: «Перенос, который должен быть самым большим препятствием в психоанализе, становится его самым могущественным средством, если удается его предугадать и донести его смысл до пациента» (1905е, р. 88). Однако Фрейд не закончил на этом с Дорой, поскольку более 20 лет спустя внес значительную поправку в картину переноса, вчерне изложенную в 1905 г., поняв, что прерывание лечения произошло не только по причине отцовского переноса Доры, но и по причине материнского, т. е. стойкости сильной гомосексуальной привязанности девушки к своей матери.

Хотя Фрейд открыл перенос в 1905 г. во время лечения Доры, он развивал это понятие во всем своем творчестве в течение нескольких десятилетий. И наконец, надо отметить, что понятие контрпереноса, которое Фрейд упомянул лишь дважды, стало предметом серьезных исследований психоаналитиков-постфрейдистов, которые открыли новые перспективы в неразрывных отношениях, связывающих перенос и контрперенос.

Биографии и история

Гениальное извлечение пользы из терапевтического провала

В 1900 г. Фрейд только что опубликовал «Толкование сновидений» и начал писать «Психопатологию обыденной жизни», когда 18-летняя девушка Дора – ее настоящее имя Ида Бауэр – была направлена своим отцом к нему на консультацию. Фрейд начал лечение в октябре 1900 г., однако Дора внезапно прервала его три месяца спустя. Вначале Фрейд был очень разочарован, но преодолел свою первую реакцию и уже через две недели записал свое основополагающее наблюдение о переносе.

Он написал Флиссу, что это короткое лечение дало ему возможность сделать два открытия: первое открытие касалось важной роли, которую играют эрогенные зоны, в частности оральная зона, которая стала причиной нервного кашля Доры; второе открытие касалось роли, которую сыграла психическая бисексуальность в конфликте Доры, раздираемой между влечением к мужчинам и влечением к женщинам. Это был первый случай, когда Фрейд применил в клинической практике понятие бисексуальности, которым был обязан Флиссу. Относительно же прерывания лечения Фрейд признался своему другу, что не справился с переносом, поскольку не смог вовремя его обнаружить и интерпретировать. Но выводы, которые он сумел сделать из этого провала, превратили это важнейшее наблюдение в один из главных его трудов о переносе. Из соображений конфиденциальности Фрейд отложил публикацию до 1905 г., но его противники все равно яростно упрекали его за публикацию случая без согласия пациентки.

Что стало с Дорой в последующие годы? В 1903 г. она вышла замуж за Эрнста Адлера и родила от него сына – Курта Герберта, который впоследствии стал директором оперы Сан-Франциско. В 1923 г. Дора страдала от приступов тревоги и от страха преследования со стороны мужчин, это привело ее на консультацию к психоаналитику Феликсу Дойчу, который узнал в ней бывшую пациентку Фрейда. До конца 1930-х годов она жила в Вене и стала близкой подругой Пеппины – она же «г-жа К…», о которой шла речь в Случае Доры! Чтобы избежать преследований нацистов, которые искали ее брата, известного своими марксистскими идеями политического деятеля и бывшего премьер-министра Австрии, Дора эмигрировала в США. Она умерла в Нью-Йорке в 1945 г.

Изучая произведение

Ссылки на страницы приводятся по изданию: Freud S. (1905е). Fragment d’une analyse d’hysterie (Dora), trad. M. Bоnaparte et R. Loewenstein // Cinq psychanalyses. Paris: PUF, 1954, p. 1–91.

• От реальной попытки соблазнения…

Дора пришла на консультацию к Фрейду вследствие любовной связи ее отца с мадам К… Интрига завязалась в Мерано – курортном городке, где встретились две венские супружеские пары из буржуазной среды: супруги Филип и Катерина Бауэр – родители Доры и супруги Ганс и Пеппина Зелланка – они же г-н К… и г-жа К… («К» от Зелланка). Коротко говоря, отец Доры вступил в связь с г-жой К…, а ее обманутый супруг в ярости попытался соблазнить Дору – дочь своего соперника. Она же была тайно влюблена в г-на К…, так как он напоминал ей отца. Однажды, подкравшись к Доре, г-н К… сжал ее в объятьях и поцеловал в губы. Шокированная, она дала ему пощечину и оттолкнула. В ходе лечения Дора признается Фрейду, что явственно почувствовала сексуальное возбуждение при контакте с г-ном К… из-за «его тела» (1905е, р. 19), и это потрясло ее и наполнило стыдом. После этого происшествия Дора почувствовала отвращение к мужчинам и страх перед ними, что Фрейд рассматривал как характерные истерические симптомы. Вскоре после инцидента с г-ном К… Дора попыталась открыться отцу, но тот вместе с г-ном К… несправедливо осудил ее за то, что она якобы выдумала эту попытку совращения. Дора раньше срока уехала из курортного городка, никому не объясняя настоящую причину своего бегства. Видя, что Дора все больше страдает нервным расстройством и депрессией вплоть до угрозы самоубийства, семья отправила ее на консультацию к Фрейду.

• …к бессознательной фантазии о соблазнении в переносе

Записи сеансов с Дорой, сделанные Фрейдом, отражают интерес, который он испытывал к рассказу, так хорошо подтверждавшему его гипотезы о сексуальных истоках истерических симптомов, а также о роли сновидения как показателя бессознательных конфликтов. С нескрываемым энтузиазмом Фрейд приступает к детальному анализу невротической проблематики Доры, постепенно предлагая ей свои интерпретации. Желая поделиться с пациенткой своими умозаключениями, Фрейд разговаривает с Дорой с уверенностью, которая до тех пор не была ему свойственна, особенно если сравнивать это с осторожным, полным сомнений тоном, который мы наблюдали в Исследовании истерии в 1895 г.

В эпоху лечения Доры интерпретации Фрейда в основном были направлены на то, чтобы восстановить цепочку событий, которые привели к возникновению симптомов, основываясь на ассоциациях, снах и детских воспоминаниях, предоставленных пациентом. Именно так Фрейд поступает с Дорой, к примеру, когда анализирует ее первый сон, в котором она убегает из охваченного пожаром дома. Фрейд объясняет своей пациентке различные бессознательные аспекты ее фантазий, бегство Доры к отцу, когда она пугается человека, который ее соблазняет, а также влечение Доры к отцу, когда сновидение обнаруживает ее бессознательное желание заместить соблазнителя отцом. Так, шаг за шагом, Фрейд стремится привести Дору к осознанию бессознательных цепочек, которые лежат в основе ее симптомов. Но, погруженный в исследование воспоминаний Доры и в свою реконструкцию, он не заметил скрытых сопротивлений, которые его объяснения вызывали у пациентки. Наконец он понял, что недостаточно было сообщать Доре реконструированные им представления, необходимо было также говорить о чувствах, испытываемых ею в тот момент по отношению к нему самому.

Таким образом, Фрейд очень удивился, когда Дора прекратила сеансы всего через три месяца после начала лечения. Используя свои записи, он сразу начал писать рассказ об этом лечении и нашел в клиническом материале сеансов многочисленные признаки, предвещавшие этот разрыв. Например, на основании запаха дыма, который появлялся в снах Доры, он обнаружил, что отец Доры, г-н К… и он сам были страстными курильщиками, и сделал из этого следующий вывод, a posteriori отнеся его к ускользнувшему от его внимания переносу: «Если я соединяю, наконец, все признаки, которые делают вероятным ее перенос на меня, то, учитывая, что я тоже курильщик, я прихожу к мысли, что как-то раз на сеансе она, без сомнения, мечтала о моем поцелуе» (р. 54). Фрейд упрекает себя за то, что не сумел вовремя проинтерпретировать этот перенос: «Когда появился ее первый сон, в котором она предупреждала меня, что хочет покинуть анализ, как когда-то она покинула дом г-на К…, я должен был насторожиться и сказать ей: „Вы переносите свои чувства с г-на К… на меня. Заметили ли вы что-либо, что заставляет вас подозревать меня в злых намерениях, аналогичных намерениям г-на К… <…>?“» (p. 88–89). Все указывает на то, что Дора бессознательно испытывала не только волнующие любовные и эротические чувства к Фрейду, похожие на те чувства, которые она испытывала к г-ну К…, но и желание отомстить Фрейду, подобное желанию отомстить своему соблазнителю.

• Перенос: смещение образа из прошлого на психоаналитика

Так Фрейд столкнулся с влиянием переноса, который можно определить как драму, разыгрывающуюся во время лечения, где главная роль принадлежит значимой для пациента фигуре из прошлого, которая в настоящем времени проецируется на личность психоаналитика. В случае Доры на Фрейда была перенесена даже не одна фигура из прошлого, а несколько, т. е. не только образ г-на К…, но и образ более раннего соблазнителя, отца Доры, в свою очередь замененного на г-на К… Таким образом, в ходе этого анализа реальное событие из недавнего прошлого Доры возвратило ее в далекое детство, к событиям, случившимся задолго до инцидента, послужившего причиной обращения к Фрейду, т. е. в ранние фантазии о соблазнении отцом. Это воображаемое событие, связанное с эдипальной ситуацией, имело в детстве Доры бесконечно большее значение для формирования ее психики, чем реальное происшествие с г-ном К…

• Позднее дополнение: гомосексуальный перенос Доры

Публикуя этот случай в 1905 г., Фрейд приписывал сопротивление Доры ее любовной привязанности и ее сексуальным желаниям по отношению к мужчинам, представленным г-ном К…, ее отцом и самим Фрейдом. В то время Фрейд рассматривал только гетеросексуальный аспект переноса и полагал, что Дора может видеть в нем только мужчину, т. е. заместителя г-на К… и отца. «Вначале, – пишет Фрейд, – казалось ясным, что я заменял, в ее воображени, ее отца <…>» (p. 88). Но в примечании, добавленном в 1923 г., т. е. спустя более 20 лет после окончания лечения, Фрейд признает, что он недооценил силу гомосексуальной привязанности Доры к г-же К…: «Я упустил случай вовремя догадаться и сообщить больной, что ее гомосексуальная любовь (гинекофилия) к г-же К… <…> была ее самой сильной бессознательной психической тенденцией». Фрейд так заканчивает свое примечание: «До того как я признал важность гомосексуальных тенденций у невротиков, я часто терпел поражение в лечении или впадал в полное замешательство» (p. 90, note 1, добавлено в 1923 г.).

В заключение интересно отметить, что в 1905 г. при лечении Доры Фрейд представлял себя только в роли мужчины, заместителя г-на К… и отца пациентки. Но и когда в 1923 г. он выявил привязанность Доры к г-же К…, то все-таки не смог представить себя как женскую фигуру переноса, заместителя мадам К… или матери Доры. Кажется, Фрейд еще не воспринял в полном объеме тот факт, что аналитик, каким бы ни был его пол, может в переносе представлять как мужской, так и женский персонаж. Например, аналитик-мужчина может играть в переносе роль и мужчины, и женщины, и, наоборот, аналитик-женщина может по очереди представлять и мужчину, и женщину в разные моменты переноса. Этот объем отношений переноса и контрпереноса по-прежнему трудно понять молодому психоаналитику.

Эволюция понятий

Перенос в последующих работах Фрейда

Так же как понятие эдипова комплекса, понятие переноса складывалось в творчестве Фрейда поэтапно в течение нескольких десятилетий. Так, оно уже было представлено в 1895 г. в Исследовании истерии, но только после наблюдений за Дорой в 1905 г. перенос обретает в представлениях Фрейда свое настоящее значение. Позднее он дополнит свою точку зрения в нескольких небольших статьях, посвященных различным аспектам переноса. Я предлагаю проследить главные этапы в хронологическом порядке.

Случай Анны О… и предполагаемое бегство Брейера

Миф о возникновении переноса, без сомнения, зародился, когда Фрейд рассказывал спустя годы об условиях, при которых Брейер положил конец лечению Анны О… в 1881 г. Действительно, именно опираясь на рассказы Фрейда, все долгое время считали, что Брейер внезапно отказался лечить эту пациентку, потому что она влюбилась в него. Брейер, согласно Фрейду, будто бы обратился в бегство, столкнувшись с сексуальным характером переноса Анны О…: «Придя в ужас, как и любой врач на его месте, если он не психоаналитик, Брейер передал свою пациентку коллеге» (письмо Стефану Цвейгу от 2 июня 1932, 1987с [1908–1938]). Согласно последним историческим исследованиям, предполагаемое бегство Брейера, как о нем рассказывал Фрейд, соответствовало не столько реальным фактам, сколько воспоминаниям Фрейда, на которые повлияли конфликтные отношения, сложившиеся у него с бывшим коллегой из-за разницы во взглядах на роль сексуальности в этиологии истерии.

Когда в 1895 г. Фрейд впервые использовал в Исследовании истерии термин «перенос», он рассматривал его как одну из форм сопротивления среди прочих, не придавая ему того большого значения, которое он получит в дальнейшем. В то время для Фрейда речь шла о незначительном феномене, который затрудняет установление доверительных отношений, необходимых для успешного хода лечения. Например, он упоминает о недовольстве или чрезмерной привязанности, которые пациент может испытывать, сам того не ведая, по отношению к своему врачу. Он советует вытащить на белый свет бессознательные мотивы этих сопротивлений, чтобы пациент смог их преодолеть, так же, как он поступал с любым симптомом.

Перенос, открытый после бегства Доры

Понятие переноса появляется в полном смысле этого слова в описании случая Доры в 1905 г., когда Фрейд понимает, что пациентка прервала лечения из-за любовных и эротических чувств, которые бессознательно переносила на него. Именно тогда Фрейд определяет перенос как смещение на личность аналитика чувств, желаний, фантазий и даже целых сценариев, которые воспроизводят опыты, уже пережитые ранее, главным образом в детстве, со значимыми тогда лицами. В то же время, хотя Фрейд заметил a posteriori, что перенос сыграл решающую роль в разрыве с Дорой, он тогда еще не рассматривал его как настоящую движущую силу в динамике психоаналитического процесса. Вот какое определение он дает переносу в тот момент: «Что такое эти переносы? Это новые отпечатки или копии тех импульсов, влечений и фантазий, которые пробуждаются и осознаются при развертывании психоанализа, для них характерна замена ранее знакомой личности на личность врача. Иначе говоря, определенное количество предшествующих психических состояний возрождается, но не в качестве уже пережитого, а как относящееся к актуальным личным отношениям с психоаналитиком» (р. 87). Фрейд добавляет некоторые уточнения, касающиеся природы переноса, объявляя, что «невозможно избежать переноса» и что он «должен быть обнаружен без содействия пациента» (р. 87).

Обращаясь к Фрейду, он сказал: «Мой капитан!»

В «Заметках об случае обсессивного невроза (случай Человека с крысами)» Фрейд дает прекрасный пример трансферентного смещения и переноса стереотипического характера: обсессии его пациента, известного под именем Человек с крысами, начались в армии в тот день, когда он услышал, как один капитан со смаком рассказывает о китайской пытке, при которой крысы вгрызаются в задний проход жертвы. Выслушав рассказ своего пациента, Фрейд, начиная уже со второго сеанса, принялся подробно объяснять ему, что эти симптомы имеют сексуальное происхождение, и тогда он услышал, как Человек с крысами несколько раз обратился к нему: «Мой капитан!»

Проекции на психоаналитика образов из детства

В «Динамике переноса» (1912b), в первой статье, полностью посвященной переносу, Фрейд употребляет термин имаго – понятие, предложенное Юнгом для обозначения внутренних образов из прошлого, которые представляют собой объект смещения на личность аналитика. Фрейд также принимает во внимание роль трансферентных аффектов любви и ненависти. (Их описал Ференци в 1909 г., после того как заметил, что пациенты склонны бессознательно заставлять врача играть роль родителя, внушающего одновременно любовь и страх.) Следовательно, недостаточно говорить просто о переносе, уточняет Фрейд, психоаналитик должен также отдавать себе отчет в аффективных качествах, которыми неизбежно обладает перенос: поэтому начиная с этого момента, он выделяет позитивный перенос, в котором преобладают нежные чувства, и негативный перенос с преобладанием враждебных чувств. По мнению Фрейда, нежные чувства, связанные с положительным переносом, всегда имеют эротическую основу, отчасти осознанную, отчасти и бессознательную, так как в детстве первые отношения всегда устанавливаются с сексуальными объектами. Следовательно, перенос на аналитика всегда имеет две составляющие, позитивную и негативную, и, когда он сопровождается вытесненными враждебными или эротическими чувствами, перенос превращается в сопротивление. Этот двойственный характер аффектов побудил Фрейда к принятию понятия амбивалентности, введенного Брейером в 1911 г. Конечно, уточняет он, амбивалентность может носить нормальный характер, но, если она чрезмерна, особенно при психозе, она может привести к негативному переносу на аналитика, который может помешать успеху лечения.

Перенос и повторение

В статье «Воспоминание, повторение и проработка» (1914g) Фрейд идет еще дальше. Он подчеркивает важность повторения переноса и констатирует, что чем сильнее сопротивление, тем более пациент стремится повторить свою проблематику действием вместо того, чтобы воспоминать: «Например, пациент не говорит о том, что он проявлял дерзость и непокорство со своими родителями, но он так же ведет себя по отношению к своему аналитику. <…> Он больше не вспоминает о том, какой нестерпимый стыд охватывал его при некоторых сексуальных действиях, и не признается в том, как он боится этих воспоминаний, но он показывает, что стыдится того, что ему необходимо лечение, и требует держать его в тайне и т. д.» (p. 109). В этой статье Фрейду лучше, чем прежде, удалось показать разницу между переносами, с которыми мы встречаемся в повседневной жизни, особенно в любовных отношениях, и собственно переносом, который возникает при психоаналитическом лечении по отношению к личности аналитика: он называет этот последний тип переноса неврозом переноса и описывает его как искусственную болезнь, которая развивается в аналитической ситуации. Рамки психоанализа в том виде, который он рекомендовал, создают, по мнению Фрейда, условия безопасности, которые дают пациенту возможность отдаться свободному течению своих трансферентных фантазий; терапевтическая работа с ними дает возможность исцеления: «Именно использование переноса дает возможность избавиться от автоматического повторения и превратить его в воспоминание» (p. 113).

Любовь в переносе: форма упорного сопротивления

В другой статье о технике аналитической работы, «Заметки о любви в переносе» (1915а [1914]), Фрейд ставит вопрос о том, какого образа действий следует придерживаться, если пациентка влюбляется в аналитика. Прекращение лечения не может быть выходом из положения, поскольку, по его мнению, в данном случае речь идет о феномене переноса, а значит, подобная ситуация неизбежно повторится и со следующим терапевтом и т. д. по причине феномена повторения. Врач не может также принимать эту любовь за настоящую, потому что «в том, что касается анализа, удовлетворить потребность больной в любви было бы так же разрушительно и рискованно, как задушить ее» (1915а, p. 124). Когда подобная ситуация возникает, Фрейд предостерегает терапевта и побуждает его опасаться возможного «контрпереноса» (p. 118). Другими словами, любовь, которую пациентка испытывает к терапевту, – это выражение сопротивления, которое противостоит развитию переноса, поэтому важно выявить ее бессознательные источники. По мнению Фрейда, состояние влюбленности – это не что иное, как повторение некоторых прошлых ситуаций и детских реакций, которые определяют его компульсивный патологический характер и делают его источником сопротивления, которое необходимо проанализировать. Аналитику, столкнувшемуся с любовью в переносе, важно занять сдержанную и отстраненную позицию: «Аналитик ни в коем случае не может себе позволить уступить. Какое бы значение он ни придавал этой любви, он должен еще больше ценить возможность оказать помощь своей пациентке в один из самых решающих моментов ее жизни» (p. 129). Только при этом условии, заключает Фрейд, аналитик позволяет пациентке «добиться той внутренней свободы, которая отличает сознательную психическую деятельность <…> от бессознательной» (p. 129).

Перенос, компульсивное повторение и влечение к смерти

В 1920 г., в работе По ту сторону принципа удовольствия, Фрейд констатирует, что у некоторых его пациентов перенос принимает непреодолимый характер повторений и вместо того, чтобы продвигаться вперед, они продолжают повторять свои неудачи или симптомы, неспособные к воспоминанию и проработке. Заметив, что поведение этих пациентов противоречит его первой теории влечений, согласно которой человеческая психика, прежде всего, стремится найти удовольствие и избежать неудовольствия, Фрейд пересматривает свою теорию. Он выдвигает гипотезу, согласно которой непреодолимая психическая сила постоянно толкает некоторых пациентов в повторяющиеся ситуации страданий и поражения, которые они не могут преодолеть. Чтобы отличать этот клинический феномен от простого повторения, он называет его компульсивным повторением, так как пациент оказывается не способен избежать силы компульсивного влечения, которое Фрейд называет дьявольским. Таким образом, Фрейд смело постулирует, что по ту сторону принципа удовольствия существует более глубокий конфликт – это конфликт между двумя группами влечений: влечением к жизни и влечением к смерти. Этот новый взгляд позволил ему установить различие между невротическими пациентами, демонстрирующими невроз переноса и подчиняющимися принципу удовольствия/неудовольствия, с одной стороны, и пациентами, страдающими от депрессии, от нарциссического невроза, перверсии или психоза, которые демонстрируют враждебный перенос, основанный на фундаментальном конфликте влечения к жизни и влечения к смерти, с другой стороны.

Контрперенос у Фрейда

Понятие контрпереноса очень редко появляется в работах Фрейда. В 1910 г. в работе «Что ждет в будущем психоаналитическую терапию?» он определяет его как «влияние, которое пациент оказывает на бессознательные чувства своего аналитика», и для того, чтобы терапевт мог «распознать своей контрперенос и овладеть им», он советует не только пройти предварительный анализ, но и продолжать самоанализ (1910d, р. 27). В письме к Л. Бисвангеру от 20 февраля 1913 г. Фрейд признает, что контрперенос можно считать «одной из самых сложных технических проблем психоанализа». Он предостерегает аналитика от попытки немедленно сообщить пациенту о своих чувствах и советует прислушаться к своему контрпереносу, чтобы проработать его: «То, что мы даем пациенту, ни в коем случае не должно быть непосредственным аффектом, но осознанным и проявляющимся по мере необходимости. В некоторые моменты можно дать пациенту очень много, но никогда не надо черпать это из собственного бессознательного. Для меня это закон. Таким образом, необходимо каждый раз распознавать свой контрперенос и преодолеть его». Наконец, в своей статье о любви в переносе, как мы видели, Фрейд также советует терапевту «опасаться возможного появления контрпереноса» (1915а [1914]).

С этих пор Фрейд больше ничего не говорил о контрпереносе, для него это явление останется в основном бессознательной реакцией психоаналитика на перенос пациента, т. е. реакцией, которая появляется в ответ на развертывание переноса, если она недостаточно проработана аналитиком. Более широкое развитие понятия контрпереноса, которое позднее станет главным инструментом проработки переноса в аналитических отношениях, принадлежит последователям Фрейда.

Постфрейдисты

Развитие понятия контрпереноса последователями Фрейда

Паула Хейманн и Генрих Ракер: новые перспективы

Начиная с 1950-х годов понятие контрпереноса активно разрабатывалось и в настоящий момент считается основным инструментом понимания при общении аналитика с пациентом. В первую очередь осознанием того, что реакции контрпереноса аналитика дают драгоценные сведения о переживаниях пациента, мы обязаны Пауле Хейманн из Лондона и Генриху Ракеру из Буэнос-Айреса. Заметим, что отправной точкой этого новаторского подхода стало, без сомнения, описание проективной идентификации, сделанное Мелани Кляйн в 1946 г., хотя сама она не использовала свое открытие так, как это стали делать впоследствии при анализе контрпереноса в ходе сессии.

В 1950 г. в статье «О контрпереносе» Паула Хейманн привлекла внимание к значимости эмоционального отклика аналитика на пациента, показав, что такой отклик может стать настоящим инструментом исследования

бессознательного пациента. Она провела различие между использованием контрпереноса в аналитической ситуации и бессознательной реакцией аналитика, связанной с его собственным неврозом. В то же время Ракер показал, что контрпереносные чувства, которые испытывает аналитик, могут стать точным показателем того, что происходит с пациентом. Ракер выделял два типа контрпереноса. Это «конкордантный, или согласующийся, контрперенос», который лежит в основе эмпатии, когда аналитик сознательно идентифицируется с некоторыми аспектами личности своего пациента, и «комплементарный, или дополняющий, контрперенос», представляющий собой реакцию, в момент которой аналитик бессознательно проецирует свои внутренние объекты на пациента, устанавливая, таким образом, перенос, направленный на пациента (1953). Отметим, что в указанное время важность контрпереноса отмечали многие психоаналитики, более или менее близкие к кляйнианскому направлению, среди которых Д. Винникотт (1947) и М. Литтл (1951). Стоит также упомянуть, что Мишель Нейро (1947) расширил понятие контрпереноса за пределы чувств психоаналитика, включив в это понятие всю совокупность его личных психоаналитических ориентиров и его личную метапсихологию.

«Нормальный» контрперенос и проективная идентификация: Уилфред Р. Бион

В конце 1950-х годов У. Бион внес вклад в расширение понятия контрпереноса: отталкиваясь от введенного им различия между патологической и нормальной формами проективной идентификации, он постулировал нормальную форму контрпереноса (1957). Его вклад позволил взглянуть на взаимообмен между пациентом и аналитиком в свете новых понятий, в частности в терминах «отношений содержащее – содержимое», в свете большей или меньшей способности выносить и перерабатывать тревогу. Отныне перенос и контрперенос будут рассматривать как нераздельное целое, которое можно воспринимать как «тотальную ситуацию» (Joseph, 1985).

Проективная контридентификация: Леон Гринберг

Опираясь на различия, установленные Ракером, и на работы Биона, Леон Гринберг (1962) внес свой оригинальный вклад в теорию, описав «Проективную контридентификацию» – специфический бессознательный ответ на проективную идентификацию пациента, при котором аналитик бессознательно идентифицируется с тем, что спроецировано на него. По мнению Гринберга, проективная контридентификация появляется независимо от внутренних конфликтов аналитика, и это то, что отличает ее от дополнительного [комплементарного] контрпереноса Ракера. Подвергаясь чрезмерной проективной идентификации, аналитик может «пассивно» уступить силе проекций пациента, убежденный в том, что это его, психоаналитика, фантазии. Но если аналитику удастся сдержать проецируемые на него эмоции, распознать их и идентифицировать как принадлежащие пациенту, проективная контридентификация может стать техническим инструментом, очень полезным для установления контакта с самыми глубокими уровнями фантазматического материала анализандов.

Развитие понятия контрпереноса во второй половине ХХ в. оказало большое влияние на технику современной аналитической работы не только кляйнианцев и посткляйнианцев, но и большинства психоаналитиков, принадлежащих к течениям, связанным с Международной психоаналитической ассоциацией. В то же время взгляды на использование контрпереноса в повседневной клинической практике зависят от личных предпочтений психоаналитика.

Крайние позиции по отношению к контрпереносу

Этот краткий обзор был бы неполон, если бы я не упомянул о том, что современные практикующие аналитики подчас занимают две противоположные позиции по отношению к контрпереносу.

Первая позиция предполагает технику, которая называется «контрпереносное самораскрытие» и заключается в том, что аналитик раскрывает свой собственный опыт перед пациентом, чтобы показать разницу между тем, что проживает аналитик, и тем, что проживает пациент. Как подчеркивает Купер (1998), эта техника может быть использована во благо, но может и во вред, если аналитик предварительно не проработал в анализе то, что раскрывает пациенту из своего контрпереноса. Некоторые североамериканские психоаналитики превратили использование «самораскрытия» в настоящую технику, но это предполагает иную концепцию взаимообмена между пациентом и аналитиком, нежели классическое применение понятия контрпереноса в психоаналитических отношениях.

Существует и другая позиция, противоположная вышеизложенной, но столь же крайняя по отношению к контрпереносу, – это полный отказ принимать его во внимание; подобной позиции придерживаются почти все последователи Лакана. С точки зрения последнего, контрперенос – это не единственное сопротивление лечению, но последнее сопротивление аналитика. В данном случае речь идет об одном из главных теоретических и технических различий между современными лакановскими психоаналитиками и психоаналитиками, принадлежащими к Международной психоаналитической ассоциации. Как сказал Ж. А. Мийе во время дебатов с Д. Видлоше (2003): «…если мы будем искать то, что разделяет лаканистов и остальных, мы обнаружим следующее: использование контрпереноса отсутствует в лакановской аналитической практике, эта тема не обсуждается, так же как практика коротких сеансов и лакановская доктрина бессознательного».

Хронология понятий

Перенос – гетеросексуальный перенос – гомосексуальный перенос – материнский перенос – отцовский перенос.

Бред и грезы в «Градиве» В. Йенсена (1907а)

Клиническое изучение психоза на примере персонажа романа

Речь идет о первом эссе Фрейда, посвященном изучению литературного произведения. За ним последуют другие, посвященные как литературе, так и пластическим искусствам, и это положит начало тому, что сегодня называют прикладным психоанализом. С помощью этой работы, опубликованной в 1907 г., Фрейд пытается расширить свою аудиторию в надежде встретить у нее более теплый прием, доказав, что такое литературное произведение, как Градива, подтверждает многие его клинические наблюдения. Новелла В. Йенсена особенно хорошо подходит для подобной демонстрации, поскольку о приключениях, которые герой новеллы, археолог Ханольд, переживает в своем бреду и в снах, можно читать так, будто речь идет о развитии клинического случая, когда психоаналитик работает с пациентом. Кроме того, поражает аналогия между поведением Ханольда на всем протяжении повествования и исследованием слоев подсознания, которое проделывает психоаналитик, чей труд Фрейд часто сравнивал с работой археолога.

В этом тексте мы обнаруживаем также дар клинического наблюдателя, который был особенно развит у Фрейда. В 1907 г. Фрейд описывает у Ханольда некоторые психопатологические феномены, такие как отрицание реальности и расщепление Я, еще не понимая, что эти механизмы специфичны для психоза и перверсии. Только 20 лет спустя Фрейд отнесет отрицание реальности и расщепление Я к числу защит, характерных для психоза, отличая их от вытеснения, которое он будет с этих пор относить исключительно к неврозу.

Биографии и история

Фрейд, Помпеи и «Градива»

Именно Карл Густав Юнг обратил внимание Фрейда на тот интерес, который может представлять для психоанализа новелла, опубликованная в 1903 г. Вильгельмом Йенсеном. Фрейд был воодушевлен чтением этой новеллы и написал свои комментарии в 1906 г. во время летнего отпуска. Работа была издана в 1907 г. Говоря о Градиве, надо помнить, что в 1902 г. Фрейд вместе с братом Александром (десятью годами его младше) посетил Помпеи и что он утверждал в конце жизни, будто прочитал больше книг по археологии, чем по психологии. В сентябре 1907 г., вскоре после публикации этой книги, Фрейд отправился в Рим, где в музее Ватикана увидел барельеф, вдохновивший Йенсена на написание новеллы. Фрейд приобрел слепок с него, который повесил в своем кабинете у изножья дивана и который взял собой, когда эмигрировал в 1938 г. в Лондон. 1907 г. был особенно знаменательным в истории психоанализа, поскольку у Фрейда произошли три решающие встречи, одна из них – с Карлом Густавом Юнгом. Вторая встреча – с Максом Эйтингоном, который во время долгих прогулок с Фрейдом создал первый обучающий психоанализ. И наконец, третья встреча – с Карлом Абрахамом, который после трех лет работы у О. Блейлера в Цюрихе поселился в то время в Берлине.

Карл Густав Юнг (1875–1961)

Швейцарский психиатр Карл Густав Юнг стал основателем аналитической психологии. Родился Юнг в 1875 г. в Кесвиле в протестантской семье, его отец был пастором. В 1895 г. он начал обучаться медицине в Базеле, а в 1900 г. стал ассистентом Цюрихской психиатрической клиники, которой руководил Ойген Блейлер. Он очень рано заинтересовался спиритизмом и в 1902 г. опубликовал диссертацию под названием «Оккультные феномены (О психологии и патологии так называемых оккультных феноменов)». В клинике Юнг составил психологический тест, основанный на словесных ассоциациях, он же ввел термин «комплекс», чтобы обозначить совокупность образов и фантазий, которые этот тест вызывал у подвергавшегося ему человека. Юнг использовал этот тест и при работе с пациентами-психотиками и опубликовал в 1907 г. работу «Психология шизофрении (dementia præcox)», которая стала классической. В этот период он вступил в переписку с Фрейдом, их первая встреча состоялась в феврале 1907 г.

Эти отношения с самого начала имели большое значение, поскольку в лице Юнга Фрейд обрел своего представителя в Бургольцли – клинике Блейлера в Цюрихе, одной из самых престижных психиатрических лечебниц той эпохи. К тому же сотрудничество с Юнгом, который принадлежал к швейцарской протестантской семье, делало очевидным неконфессиональный характер психоанализа. Фрейд писал Карлу Абрахаму о Юнге: «Только с его появлением психоанализ избежал опасности превратиться в дело одной лишь еврейской нации <…> нам необходимы товарищи арийцы». Фрейд питал живую симпатию к Юнгу, иногда называл его своим «сыном и наследником», уверенный, что Юнг способен стать его преемником. Не перенес ли он на Юнга частично идеализацию, которая до этого была направлена на Флисса? В 1909 г. вместе с Юнгом и Ференци Фрейд отправился в США по приглашению Университета Кларк. Сразу после этого Юнг был назначен первым президентом Международной психоаналитической ассоциации и стал главным редактором «Jahrbuch». В том же году он открыл частную практику в Кюсснахте, недалеко от Цюриха, где и провел всю оставшуюся жизнь.

Конфликт между Юнгом и Фрейдом обострился к 1912 г. Основная причина противоречий была в том, что Юнг отвергал теорию либидо, а также роль детской сексуальности, которую постулировал Фрейд. Вскоре после публикации своего труда «Либидо, его метаморфозы и символы» (1912), Юнг окончательно расстался с психоаналитическим движением и оставил свой пост в Цюрихском университете. В этот период он прошел фазу декомпенсации, в ходе которой страдал от приступов тревоги и галлюцинаций. Затем посвятил себя углубленному самоанализу, который позже, в автобиографии, назвал «столкновением с бессознательным». Именно в этот период он выработал большинство понятий, которые относятся к его собственной концепции психической жизни: коллективное бессознательное, архетипы, индивидуация, юнгианское толкование сновидений, а также свой собственный терапевтический подход, который Юнг назвал «аналитической психологией».

С тех пор Юнг следовал своим путем и в постфрейдовский период постепенно стал главой собственной школы и приобрел широкую международную известность. В 1921 г. он опубликовал труд «Психологические типы», в котором предложил типологию психологического развития, основанную на концепции индивидуации. Взгляды Юнга на психологию разных народов привели к тому, что иногда он принимал расистские и даже антисемитские позиции и выказал двойственное отношение к идеологии национал-социализма. Во время войны 1939–1945 гг., часто удаляясь в башню, построенную по его распоряжению в Боллингене, Юнг посвящал себя психотерапевтической практике и писал множество работ. Его исследования касаются самых разных предметов, таких как алхимия, спиритизм, мистика – областей, которые он старался объяснить с помощью своей феноменологической концепции развития псюхе (души) путем индивидуации. Юнг умер в 1961 г. в Кюсснахте.

Каково положение Юнга и его творчества сегодня? По мнению Юджина Тэйлора (2002), Юнг представлялся историкам ХХ в. прежде всего учеником Фрейда, а теория Юнга – созданной в противоборстве с психоаналитической теорией. Однако последние исследователи истории глубинной психологии видят Юнга полноправным представителем течения «символической гипотезы», продолжающего трансцендентную психологию ХIХ в., и признают в то же время его долг перед Фрейдом. По мнению Тэйлора, его влияние сохраняет свое значение и в наши дни: «Растущий интерес к идеям Юнга внутри психотерапевтической контркультуры в странах Запада имеет самые древние корни. Тем не менее, признанные юнгианские аналитики продолжают связывать собственную идентичность с учением Фрейда и искать легитимизации в расширенном поле психологии и психиатрии, стараясь захватить и область психоанализа, в то время как у них есть собственное, но еще не востребованное ими наследство» (Taylor, 2002, p. 300).

Изучая произведение

Ссылки на страницы приводятся по изданию: Freud S. (1907а). Le délire et les rêdans «La Gradiva» de Jensen, trad. J. Bellemin-Noël. Paris: Gallimard, 1986. (Этот том состоит из двух частей: первая содержит оригинальный текст новеллы немецкого романиста Вильгельма Йенсена, озаглавленнной «Градива, помпейская фантазия»; вторая часть содержит комментарии Фрейда, озаглавленные «Бред и грезы в „Градиве“ Йенсена».)

• Краткое содержание Градивы

Герой новеллы, Ханольд, археолог, страстно увлеченный своей работой и любитель путешествий, вел почти нормальную жизнь, хотя у него случались «эпизодические приступы бреда» (р. 214). Все свое детство Ханольд нежно любил маленькую девочку-соседку, Зоэ Бертганг («Bertgang» значит по-немецки «идущая»). Но, став юношей, он, обеспокоенный своей развивающейся сексуальностью, отвернулся от этой девушки и от женщин вообще, вплоть до того, что игнорировал их существование. Между тем Ханольд увидел в музее античный барельеф, представляющий юную девушку, и был очарован ее грациозной походкой и изысканной постановкой ее стопы. Он приобрел и повесил у себя дома репродукцию, назвав эту девушку «Градива» (идущая). Чары загадочной юной римлянки воздействовали на него, все сильнее захватывая разум. Однажды ночью ему приснилось, что он находится в Помпеях незадолго до извержения Везувия и что он встречает Градиву: во сне он пытался предупредить ее об опасности, но тщетно. Проснувшись, движимый горячим бессознательным желанием, Ханольд отправился в Помпеи.

По прибытии на место среди руин застывшего под вулканической лавой города он встретил молодую женщину и принял ее за Градиву, на самом же деле это была не кто иная, как Зоэ – его соседка и подруга детства, тоже посетившая Помпеи. Романист талантливо описывает перипетии последовавших за тем встреч двух героев и искусно увлекает читателя, заставляя его разделить сомнения Ханольда и даже его бред: эта девушка, с которой он встречается мельком, на несколько мгновений, та ли она Градива, что жила две тысячи лет назад? Именно тогда начинается целительная роль Зоэ, она же Градива, как ее описывает Йенсен: действуя как терапевт, она частично входит в бред Ханольда, в то же время не обманывая его; она говорит с ним двусмысленно и осторожно, постепенно показывая ему его бредовые идеи, покуда он не отказывается от них. В конце концов герою удается распознать в Градиве личность Зоэ, в которую он и был, сам того не понимая, влюблен, отказавшись от идеи променять эту любовь на женщину с античного барельефа. В заключение повесть Йенсена удивляет нас, позволяя открыть один чрезвычайно значимый, с психоаналитической точки зрения, элемент: Ханольд, сам того не зная, был движим еще более ранним и более сокровенным детским желанием – отправиться на поиски матери, умершей, когда он был ребенком, как будто потерянное воспоминание о матери было скрыто под пеплом забвения в результате психологической катастрофы, сравнимой с извержением вулкана.

• Вымышленные персонажи, рассматриваемые как клинические случаи

В своем комментарии к рассказу Йенсена Фрейд изучает его вымышленные персонажи, как если бы это был клинический случай. Так, он показывает, что сновидения, фантазии и бред Ханольда могут быть изучены тем же психоаналитическим методом, что и сновидения и фантазии пациента в анализе. Например, когда Ханольду снится, что он встречает Градиву в Помпее, содержание его сна обнаруживает осуществление его вытесненного бессознательного желания вновь обрести любимую и желанную женщину, согласно теории, выдвинутой Фрейдом в Толковании сновидений (1900а). В то же время под воздействием вытеснения неприемлемых для его сознания сексуальных влечений Ханольд отворачивается от Зоэ, которую любит в реальной жизни, чтобы обратить свои чувства к мифической женской фигуре – Градиве. Затем возращение его вытесненных сексуальных влечений приводит к тому, что Ханольд предпринимает бредовое путешествие в Помпеи, видит галлюцинации с появлением Градивы и не узнает Зоэ. Иначе говоря, тезис романиста поддерживает мнение Фрейда, так как демонстрирует, что именно вытеснение сексуальных влечений является причиной снов и бреда Ханольда. С другой стороны, Фрейд показывает, что сны, которые писатель приписывает своему герою, можно интерпретировать тем же способом, что и сны пациентов в психоанализе. Наконец, Фрейд указывает на сходство между терапевтической ролью психоаналитика и той ролью, которую у Йенсена играет Зоэ, поскольку именно она помогает Ханольду постепенно научиться отличать галлюцинацию от реальности и сознательно принять свое желание к самой Зоэ, живой женщине, чье имя означает «жизнь».

Эволюция понятий

Фрейд и художественное творчество

В 1907 г. Фрейд впервые изучает литературное произведение в свете психоанализа. Итак, остановимся на его отношениях с художественным творчеством. Произведения искусства, особенно литературные произведения, всегда привлекали особый интерес Фрейда и других психоаналитиков своей способностью пробуждать глубокие чувства зрителей или читателей. В некоторых литературных произведениях особые темы, например драма Эдипа у Софокла или драма Гамлета у Шекспира, обозначили параллели между событиями, происходящими с вымышленными персонажами, и конфликтами, которые наблюдаются у пациентов в психоанализе. Эти сближения позволили психоаналитикам, и в первую очередь Фрейду, анализировать жизнь литературных персонажей по аналогии с рассмотрением клинических случаев.

Фрейд ставит вопрос о том, что же толкает художника на создание произведения искусства и что обеспечивает эмоциональное воздействие последнего на зрителя или читателя. По мнению Фрейда, художник черпает творческое вдохновение в своем собственном бессознательном и проецирует внутренний мир своих фантазий на произведение: живописец – на холст, писатель – на своих персонажей: «Писатель направляет свое внимание на бессознательное, он караулит его проявления и придает им артистическое выражение вместо того, чтобы вытеснять их сознательной критикой. Таким образом, он извлекает из самого себя и своего собственного опыта то, что мы узнаем от других: каким законам должна подчиняться деятельность бессознательного» (1907а, р. 243). Это позволяет подвергнуть анализу не только произведение, но и самого автора.

Что касается воздействия, которое литературное произведение или произведение искусства оказывает на читателя или зрителя, то, по мнению Фрейда, произведение воздействует путем идентификации. Эта идентификация, видимо, производится вытесненными желаниями художника, скрытыми в форме, которую автор дает произведению, а также в намерении художника пробудить в том, кто созерцает последнее, то же эмоциональное движение, которое вдохновило его (Freud, 1914d).

Вслед за Фрейдом многие психоаналитики внесли свой вклад в изучение произведений искусства. Из недавних работ стоит упомянуть работу Х. Сигал (Segal, 1991), которая пошла дальше, чем Фрейд: по ее мнению, художник посредством своего искусства не только стремится выразить бессознательное желание, он также ищет фантазматическое решение бессознательной проблемы и пытается через свое творение выразить потребность в репарации, которая одухотворяет его творческий порыв. Сигал проводит параллель между произведением искусства и сновидением; в то же время, в отличие от сновидений, произведения искусства имеют свойство воплощаться в материальной реальности, поэтому их эстетическое воздействие частично зависит от того, как художник использует конкретную материальную основу, чтобы символически выразить свои фантазии: «…<художник —> это не просто мечтатель, он великолепный ремесленник. Ремесленник может не быть художником, но художник должен быть ремесленником» (Segal, 1991, p. 176).

Постфрейдисты

В Градиве сочетаются невроз и психоз?

Работа Бред и грезы в «Градиве» Йенсена представляет интерес не только с точки зрения прикладного психоанализа литературного произведения, но и с клинической и теоретической точки зрения. Что касается клинического подхода, Фрейд с неподражаемым талантом наблюдателя описывает широкий спектр симптомов, которые он относит к невротическим, например отказ героя от женщин и эпизодический галлюцинаторный бред. В то же время, рассматривая галлюцинации Ханольда, Фрейд говорит только о «бреде», он не употребляет термин «психоз». Можно ли, тем не менее, говорить в данном случае о психозе?

Мнения психоаналитиков-постфрейдистов по этому вопросу расходятся. Те, кто придерживается точки зрения Фрейда, высказанной в его работе, относят бред Ханольда к временным непсихотическим нарушениям сознания, которые можно наблюдать у невротической личности (Jeanneau, 1990).

По мнению других постфрейдистских психоаналитиков, которые читают Градиву, учитывая более поздние работы Фрейда об отрицании реальности и расщеплении Я, галлюцинации Ханольда принадлежат к той части его Я, которая отрицает невыносимую реальность, в то время как другая часть Я ее принимает. С этой точки зрения, выздоровление наступает, когда эта последняя, принимающая реальность часть берет верх над отрицающей реальность частью Я. Так, по мнению Ф. Ладама (1991), бред и галлюцинации героя могут быть типичны для психопатологии, наблюдаемой у подростков, и сегодня мы говорили бы в этом случае о психотической декомпенсации, которая может иметь различный исход. В свою очередь, Д. Кинодо (Quinodoz, 2002) показала, что Фрейд имплицитно предлагает нам модель, обучающую психоаналитика, «как обращаться к „сумасшедшей“ части наших пациентов, не выпуская из виду остальную их личность» (p. 60). По ее мнению, то, что Ханольд в одно и то же время бредит и ведет почти нормальный образ жизни, свидетельствует о расщеплении его Я, как это часто бывает в наши дни у пациентов, которых она называет «гетерогенными». Сосуществование в одной личности части, охваченной бредом, и другой, отдающей себе отчет в реальности, требует со стороны психоаналитика особого технического подхода. Так, хотя в новелле Йенсена Зоэ не обманута бредом Ханольда, она воздерживается от прямого разговора на эту тему: она ведет двусмысленную беседу, которая может быть воспринята и как его часть, находящаяся в бреду, и как его часть, укорененная в реальности.

Если мы перечитаем тексты Фрейда в свете его работ последнего периода, то сможем убедиться, что в большинстве описанных им клинических случаев встречается это сближение механизмов, характерных для психоза, и механизмов, свойственных неврозу, еще не концептуализированное, начиная с Исследования истерии и до случая Человека с волками в 1918 г. В Очерке о психоанализе (1940а [1939]) Фрейд показывает, что часть Я, которая отрицает реальность, и часть, которая ее принимает, в различных пропорциях встречаются не только при психозе, но и при неврозе, и даже у нормального индивида.

Наконец, некоторые комментарии обращают наше внимание на проблематику фетишизма, которая, как показал Ж. Бельман-Ноэль (1983), постоянно присутствует в текстах Фрейда: от фетишизации ноги до фетишизации походки Градивы.

Хронология понятий

Галлюцинаторный бред – галлюцинация – невроз – прикладной психоанализ литературного произведения – психоз.

«Анализ фобии пятилетнего мальчика» (случай Маленького Ганса) (1909b)

Первый детский психоанализ

Работа представляет собой отчет о первом случае детского психоанализа. Отец ребенка, Макс Граф, сам проводил лечение «маленького Ганса» (Герберта Графа), подобная практика не была редкостью в то время. Анализ проходил с января по май 1908 г. и супервизировался Фрейдом на основе записей, которые отец регулярно вел и пересылал ему. Лично Фрейд вмешался в анализ только один раз, в ходе решающего разговора с отцом и ребенком. Фрейд составил отчет об этом лечении, который опубликовал в 1909 г. с разрешения отца мальчика в новом психоаналитическом издании – в «Jahrbuch für psychoanalystische und psychopathologische Forschungen» (Ежегоднике психоаналитических и психопатологических исследований), решение о его создании было принято годом раньше, на Первом психоаналитическом конгрессе в Зальцбурге (1908). Этот недолговечный журнал появился накануне Первой мировой войны.

Чему нас учит знакомство с этим случаем? В первую очередь, случай «маленького Ганса» дал Фрейду столь необходимое доказательство его гипотез, касающихся существования детской сексуальности вообще; во-вторых, излечение фобии стало мастерской демонстрацией терапевтических возможностей психоанализа не только для взрослых, но и для детей.

Биографии и история

«Маленький Ганс»: карьера блестящего директора оперы

Родители маленького Ганса и Фрейд были хорошо знакомы. Мать мальчика, Ольга Граф, несколькими годами раньше проходила анализ у Фрейда. Отец Ганса, Макс Граф, композитор и музыкальный критик, познакомился с Фрейдом в 1900 г., глубоко увлекся открытиями психоанализа и регулярно принимал участие в проходивших по средам собраниях Психоаналитического общества, вплоть до 1913 г. Начиная с 1906 г., когда Гансу не было еще и трех лет, Макс Граф регулярно передавал Фрейду записи своих наблюдений за сыном, которые стал вести в ответ на просьбу Фрейда ко всем близким ученикам записывать все, что касается детской сексуальности: это требовалось, чтобы подтвердить гипотезы, выдвинутые в 1905 г. в «Трех очерках по теории сексуальности». Фрейд воспользовался некоторыми наблюдениями отца маленького Ганса в двух своих статьях: «К вопросу о сексуальном просвещении детей» (1907с) и «О сексуальных теориях инфантильности» (1908с). Что касается случая «маленького Ганса», опубликованного в 1909 г., тут мы находим отчет о работе интерпретации и проведенной проработке, которая привела к частичному разрешению глубинных конфликтов, лежащих в основе фобического симптома.

Позднее Фрейд потерял из виду и ребенка, и его родителей, но в послесловии к изданию 1922 г. писал, что в том же году к нему пришел молодой человек, который представился как описанный им некогда маленький Ганс. Фрейд был счастлив убедиться, что ребенок, которому «предсказывали все несчастья» (р. 198 [129]), прекрасно себя чувствует и больше не имеет никаких отклонений. Он узнал также, что родители молодого человека развелись и каждый из них вновь вступил в брак. И наконец, Фрейд с удивлением установил, что молодой человек не сохранил никаких воспоминаний о собственном психоаналитическом лечении.

Впоследствии Герберт Граф, чьим крестным отцом был композитор Густав Малер, стал известным оперным режиссером-постановщиком. Среди прочего он руководил Метрополитен Оперой в Нью-Йорке, позднее вернулся в Европу и закончил свою карьеру директором женевского Гранд-театра, он умер в Женеве в 1973 г. Ему сопутствовал блестящий профессиональный успех, но его супружеская жизнь была отмечена разочарованиями, которые в 1970 г. заставили его возобновить анализ у женевского психоаналитика Хуго Солмса. Герберт Граф опубликовал четыре интервью с журналистом Ф. Риццо, вышедших под названием «Воспоминания человека-невидимки» (1972), в которых публично признавал, что был «маленьким Гансом». Однако, в отличие от отца, Макса Графа, он не интересовался психоанализом, Максу Графу мы обязаны посмертной публикацией статьи Фрейда «Психопатические персонажи на сцене» (1942а [1905–1906]), рукопись которой автор подарил ему в 1906 г.

Изучая произведение

Ссылки на страницы приводятся по изданию: Freud S. (1909b). Analyse de la phobie d’un garçon de cinq ans (Le petit Hans) // Cinq psychanalises, trad. M. Bonaparte et R. Loewenstein. Paris: PUF, 1954, p. 93–198 [страницы, указанные квадратных скобках, приводятся по изданию: OCF. Р., IX, p. 1–130].

• Важность признания сексуальности у маленького ребенка