• Самоанализ и открытие эдипова комплекса
Вскоре после смерти отца в 1896 г. Фрейд предпринял собственный анализ, который продолжался приблизительно по 1899 г. Самоанализ, как он называет это в письмах к Флиссу, основывался главным образом на исследовании собственных снов; именно с их помощью Фрейд пришел к пониманию как роли сновидений в психической жизни вообще, так и того значения, которое имела сексуальность в его собственном детстве. «Я открыл, что между двумя и двумя с половиной годами мое либидо проснулось и было направлено на мать. Мы с матерью совершили путешествие из Лейпцига в Вену, и в это время я, без сомнения, мог видеть ее обнаженной, так как мы спали в одной комнате» (р. 194). В этом же письме он продолжает: «Все заставляет меня поверить, что рождение брата, который младше меня на год, вызвало во мне злые помыслы и настоящую детскую ревность, а его смерть (последовавшая несколько месяцев спустя) оставила во мне чувство вины» (р. 194).
Неделю спустя Фрейд впервые упоминает в связи с самоанализом то, что опишет более 10 лет спустя как эдипов комплекс (1910h, р. 52): «В данный момент мой самоанализ является для меня самым важным и, видимо, будет иметь самое большое значение, если мне удастся его завершить. <…> Я нашел в себе, как и у всех остальных, чувства любви к матери и ревности к отцу. Чувства, которые, как я думаю, являются общими для всех маленьких детей <…> Если это действительно так, то, несмотря на все рациональные рассуждения тех, кто выступает против гипотезы о неумолимой неизбежности, становится понятным захватывающий эффект Царя Эдипа» (p. 198). В этом письме Фрейд говорит только о позитивной форме эдипова комплекса, которая возникает у мальчика, желающего занять место своего отца рядом с матерью. Впоследствии он опишет также позитивный эдипов комплекс у девочки, желающей занять место своей матери рядом с отцом, а еще позднее – негативную форму эдипова комплекса как у мальчика, так и у девочки. Открытие, что у одной и той же личности одновременно существует позитивный эдипов комплекс, являющийся причиной идентификации с родителем того же пола, и негативный эдипов комплекс, являющийся причиной идентификации с родителем противоположного пола, позволит Фрейду в работе Я и Оно (1923b) применить, на уровне фантазии, позаимствованное у Флисса понятие психологической бисексуальности. Именно Флисс привлек внимание Фрейда к той роли, которую играет бисексуальность в мужской и женской идентификации не только на анатомическом и биологическом, но и на психологическом уровне.
Хотя самоанализ и помог Фрейду преодолеть решающие этапы в самопознании и углубить исследования функционирования человеческой психики, он обнаружил, что такой тип интроспекции наталкивается на внутренние ограничения, которые он не может преодолеть. Он признал, что будущему психоаналитику, прежде всего, необходимо прибегнуть к помощи другого психоаналитика, чтобы преодолеть у себя бессознательное сопротивление и выработать перенос. Наконец, Фрейд заявляет, что после окончания анализа каждый психоаналитик должен продолжать его, занимаясь самоанализом в течение всей жизни.
• Рукописи, прилагавшиеся к письмам
Фрейд сопровождает многие письма дополнительными текстами, озаглавленными «Рукопись» с прибавлением какой-либо прописной буквы. В этих коротких сообщениях он формулирует свои первые теоретические предположения на темы, которые станет развивать позднее, иногда спустя десятилетия. Например, «Рукопись Е» (р. 80) посвящена происхождению тревоги. Фрейд объясняет возникновение тревоги накоплением физического сексуального напряжения, которое не достигает разрядки. Это его первая теория тревоги, но уже в ней Фрейд рассматривает механизм, при котором психика оказывается не способна связать тревогу, если тревога чрезмерна (как он покажет в 1926 г. в работе Торможение, симптом и тревога). «Рукопись G» посвящена меланхолии; в ней Фрейд постулирует, что переживание горя, связанное с потерей объекта, можно объяснить «потерей либидо» (р. 93). По его мнению, «стремление, как мы могли бы сказать, реализуется в психическом <…>» (p. 97), механизм этого процесса, аналогичного «внутреннему кровоизлиянию», Фрейд рассмотрит более подробно в «Печали и меланхолии» в 1917 г. «Рукопись H» посвящена изучению проекции как защиты.
Постфрейдисты
Споры вокруг фрейдовой теории соблазнения
В 1984 г. Джеффри Мэссон получил доступ к Архиву Фрейда и после публикации в 1985 г. полного собрания сохранившихся писем к Флиссу опубликовал работу «Атака на истину: почему Фрейд упразднил теорию соблазнения»[2] – полемический текст о так называемых «истинных» причинах, по которым Фрейд отказался от теории соблазнения. По мнению Мэссона, единственной целью, которой добивался Фрейд, отказываясь от теории реального соблазнения, было сокрытие истины. Выдвижение теории о фантазии соблазнения, по его мнению, было призвано защитить отцов от справедливых обвинений дочерей.
Спасительное разъяснение
В своем критическом отзыве на провокационное выступление Мэссона Чарльз Хенли (Hanly, 1986) показывает, что аргументы автора тенденциозны и что, кроме того, Фрейд никогда не отказывался полностью от своей теории соблазнения; он обращался к ней до последних дней своей жизни, подчеркивая, как трудно зачастую отличить реальность от фантазии.
В этом отзыве Ч. Хенли представил разъяснение, отражающее точку зрения большинства сегодняшних психоаналитиков: 1) особенно интенсивная детская фантазия может оказать на психическое развитие влияние, сравнимое с влиянием реального опыта; 2) реальный опыт может оказать незначительное влияние или не оказать его вовсе в момент его переживания (как правило, до начала полового созревания), но приобрести мощный эффект последействия в подростковые годы, вследствие сексуального развития; 3) в процессе анализа иногда бывает сложно понять, соответствует ли реконструкция, созданная на основе ассоциативного материала и переноса, фантазии, имеющей под собой серьезные основания, или же мы имеем дело с детским галлюцинаторным опытом; 4) аналитик иногда вполне уверен, будто фрагменты сцен, остатки снов и т. п. соответствуют реальному опыту, в то время как на деле они восходят к галлюцинациям или к защитам против опасных детских желаний; 5) возможно, что пациентка, захваченная всемогущими детскими желаниями и агрессивными фантазиями, имеет еще и реальный опыт патогенного соблазнения; 6) задача аналитика – помочь пациенту установить различие между фантазией и тем, что реально происходило в прошлом.
Хронология понятий
Тревога – самоанализ – бисексуальность – психическая бисексуальность – эдипов комплекс – фантазии о соблазнении – меланхолия (депрессия) – реальное соблазнение – теория соблазнения.
«Проект научной психологии» (1950с [1895])
Попытка создания психоанализа на основе поддающихся измерению научных данных
Среди писем, посланных Фрейдом своему другу В. Флиссу, была найдена неизданная рукопись. В ней Фрейд выражал намерение «включить психологию в список естественных наук» (1950а [1887–1902], р. 315) – эта высокая цель стала с тех пор его постоянной заботой. «Проект» не относится к числу основополагающих текстов, но он интересен по двум существенным причинам. Во-первых, в нем читатель видит, в стадии зарождения, новые фундаментальные интуитивные открытия, касающиеся функционирования психики, оригинальные гипотезы, которые лягут в основу последующих важных психоаналитических разработок. Во-вторых, работа над «Проектом» помогла Фрейду понять, что попытки подвести под психоанализ научную базу ведут в тупик, именно по этой причине он так и не захотел опубликовать его. Но эта рукопись стала важным этапом в развитии идей Фрейда, поскольку, отказавшись идти по намеченному в ней пути, он проявил гениальность и сумел отыскать для психоанализа свою собственную нишу.
Изучая произведение
Ссылки на страницы приводятся по изданию: Freud S. (1950а [1887–1902]). La naissance de la psychanalyse, Lettres à Fliess, Notes et plans (1887–1902), trad. A. Berman. Paris: PUF, 1956.
• Гениальные интуитивные открытия в неоконченной работе
В «Проекте научной психологии» Фрейд сопоставляет сведения, взятые из нейропсихологии (сюда можно отнести открытые в 1892 г. нейроны и синаптическую передачу) и клинические наблюдения, почерпнутые из его недавнего опыта лечения истерии, выводя из этого сопоставления смелые гипотезы. С точки зрения истории развития идей Фрейда, эта оставшаяся незавершенной рукопись представляет особый интерес. Несмотря на то, что местами текст кажется неясным и утратившим актуальность, читатель с удовольствием обнаруживает в нем фундаментальные интуитивные открытия, за сто лет не потерявшие своего значения.
• В поисках интегрированной модели функционирования психики
Намереваясь создать интегрированную модель, основанную на измеряемых данных функционирования психики, и все еще находясь под сильным влиянием своей научно-исследовательской подготовки, Фрейд принимает за отправную точку знания о нейронах и нервных импульсах, накопленные нейропсихологией того времени. Предложенная в «Проекте научной психологии» концепция основана на понятии количества энергии, циркулирующей в нейронных цепях, и Фрейд пытается сформулировать в соответствующих терминах свои психологические наблюдения. Он полагает, что в случае патологии некоторое количество физической энергии, циркулирующей в организме, может выбрать тот или иной путь разрядки, психический или соматический, в зависимости от степени сопротивления или усиления при передаче нервного импульса в цепи. Эта гипотеза могла бы объяснить истерическую конверсию и обсессивно-компульсивные действия как результат телесной разрядки ставшего неуправляемым чрезмерного количества возбуждения.
Затем Фрейд постулирует наличие эквивалентности между физиологическими и психологическими феноменами. Так, на физиологическом уровне он называет фундаментальным принципом функционирования нейронов принцип инертности – нейроны стремятся избавиться от излишка энергии, которая становится таким образом свободной энергией. Перенесенный на уровень психического аппарата, принцип инертности связывается с понятием психического первичного процесса, характеризующегося свободным и ничем не сдерживаемым течением психической энергии. Но психический аппарат не мог бы функционировать только по принципу разрядки, необходимо, чтобы он мог выдерживать некоторое количество возбуждения. Поэтому Фрейд постулирует существование системы, регулирующей психику, способной сопротивляться разрядке излишков психической энергии и имеющей свойство трансформировать «первичные процессы» во «вторичные». Эта регулирующая система в целом подчиняется «принципу постоянства», лежащему в основе управления «вторичными процессами». «Вторичные процессы» характеризуются своей способностью связывать энергию и сдерживать «первичные процессы». Так, именно «вторичный процесс» помогает психике больного истерией выдерживать эмоциональную нагрузку благодаря вновь обретенной способности восстанавливать и облекать в слова травмирующее воспоминание, что позволяет избытку возбуждения избежать пути соматической конверсии и образования симптома. Понятия «первичный процесс» и «вторичный процесс», введенные в 1895 г., останутся основными понятиями фрейдовской концепции функционирования психики.
• Первые предположения о функционировании Я
Какую роль играет личность во всех этих процессах? Фрейд предлагает термином Я называть инстанцию, которая функционирует одновременно на двух уровнях: с одной стороны, Я функционирует на физиологическом уровне в виде группы постоянно вовлеченных нейронов, которая удерживает энергию связанной, с другой стороны, Я функционирует на психологическом уровне как инстанция, предназначенная для установления господства вторичных процессов над первичными. Другая важная функция Я состоит в тестировании реальности, которое позволяет личности отличить восприятие внешнего мира от галлюцинации или воспоминания, имеющих внутреннее происхождение. Но понятие Я, о котором Фрейд говорит в 1895 г. в Исследовании истерии, – это понятие сознательного Я; оно еще не имеет того значения, какое приобретет позже в работе Я и Оно (1923b), где будет выдвинут постулат о бессознательных взаимодействиях Я, Оно и Сверх-Я в рамках психического аппарата.
• «Опыт удовлетворения» крупным планом
Задержим ненадолго внимание на особом моменте, который Фрейд описывает как опыт удовлетворения: это позволит нам шаг за шагом проследить за его научными продвижениями. Что такое опыт удовлетворения? Фрейд подразумевает под этим сложный процесс, который начинается с внутреннего напряжения, вызванного инстинктивной потребностью, такой, например, как голод у ребенка (или сексуальное желание у взрослого). Он начинает с того, что описывает эти процессы в терминах напряжения и разрядки так, как они протекают в рефлекторной дуге, и утверждает, что нейрофизиологические феномены имеют свой эквивалент на психическом уровне. По мере того как потребность возрастает, физическое и психическое напряжение увеличивается, что ведет к ожиданию разрядки, приносящей удовлетворение. В то же время удовлетворение не может быть получено без вмешательства другого человека, которого младенец привлекает своими криками. «Это вмешательство требует, чтобы во внешнем мире произошли некие изменения, например появление пищи или сексуального объекта…» (р. 336). После того как этот другой человек произвел специфическое действие, путь разрядки обретает особенную важность на двух уровнях: с одной стороны, субъект на психическом уровне устанавливает связь между устранением неудовольствия и вмешательством определенного лица, и у него появляется чувство «взаимопонимания» (p. 336); с другой стороны, субъект на телесном уровне создает образ того, что требуется для устранения неудовольствия: формирует моторный образ удовлетворения. «Таким образом, удовлетворение приводит к установлению связи между двумя мнемоническими образами…» (p. 338), т. е. между образом объекта влечения и образом рефлекторного движения. В то же время, «как только вновь появляется состояние напряжения или желания, заряд смещается на эти воспоминания и реактивирует их. Очень возможно, что именно мысленный образ объекта активируется первым» (p. 338).
Фрейд называет такой процесс «достижением удовлетворения»; этот опыт играет определяющую роль в становлении способности личности управлять своими инстинктивными потребностями. Именно на этом уровне, по мнению Фрейда, вмешивается Я, задача которого – следить за тем, чтобы избавиться от напряжения, стараясь получить удовлетворение, и в то же время при помощи механизмов торможения препятствовать повторению болезненных опытов и аффектов.
• Связи между удовольствием/неудовольствием, аффектами, Я и объектами
Фрейд дополняет свою точку зрения, рассматривая опыт боли: он показывает, что рост напряжения потребности, вызывающий неудовольствие, не только вызывает в памяти образ человека, некогда принесшего удовлетворение, но и порождает враждебные чувства к тому, кто воспринимается как фрустрирующий и причиняющий боль (p. 339). Таким же образом, добавляет Фрейд, когда удовлетворение наступает, удовольствие связывается с образом человека, который стал источником удовлетворения: «Появление объекта, пришедшего на смену ненавистному объекту, может служить сигналом того, что мучительный опыт завершен и система ψ, наученная биологическим опытом, старается воспроизвести состояние, которое положило конец мучительной ситуации» (p. 340). Выявляя связь между агрессивными и аффективными чувствами по отношению к лицу, которому приписывают фрустрацию или удовлетворение, Фрейд вводит в отношения с объектом аффективное измерение, дополняющее принцип удовольствия/ неудовольствия.
Коротко говоря, Фрейд показывает здесь, что с самого начала жизни опыт страдания и опыт удовлетворения не переживаются по отдельности, а тесно связаны с вмешательством объекта и определяют первоначальное деление между негативными и позитивными аффектами. В 1915 г. в работе «Влечения и их судьба» Фрейд вернется к идее о том, что с самого начала существует фундаментальное разделение аффектов, введя понятие «наслаждающееся Я», и продолжит свои исследования смены любви и ненависти в зависимости от ощущений удовольствия и неудовольствия в контексте объектных отношений.
• Понятие отсроченного действия и «proton-pseudos»
Упомянем в заключение о том, что понятие отсроченного действия Фрейд вводит в «Проект научной психологии», когда задается вопросом, почему при истерии вытеснение касается главным образом сексуальности. Приводя как клинический пример случай Эммы, он показывает, что вытеснение осуществляется в два этапа. Первый этап – это результат сцены сексуального соблазнения в детстве: в возрасте 8 лет Эмма подверглась сексуальным прикосновениям в бакалейной лавочке, но это событие еще не имело для ребенка травмирующего сексуального значения. Второй этап наступил позднее, поскольку сексуальное возбуждение, ставшее возможным вследствие полового созревания, будит воспоминание о первом событии, которое теперь приобретает травмирующее сексуальное значение и вызывает смятение: пять лет спустя, в 13 лет, Эмма обратилась в бегство при виде улыбки, которой обменялись два продавца в магазинчике. Я, неспособное защищаться от таких невыносимых аффектов, прибегает к вытеснению. Таким образом, именно второе событие определяет патогенный характер первого, и Фрейд называет этот феномен отсроченным действием: «Мы не можем не заметить, что вытесненное воспоминание становится травмой лишь в отсроченном действии. Причина подобного положения вещей лежит в запаздывании зрелости по сравнению с общим развитием личности» (p. 366). Он называет то, что пациентка не осознает сексуальной природы первой травмы, «первой ложью истерической личности» и использует термин proton-pseudos, который означает не «первоначальная ложь», как его иногда понимают, а скорее имеет смысл «первоначальная ошибка».
• Пример научного подхода Фрейда
Чтение «Проекта научной психологии» позволяет нам подробно ознакомиться со строгим научным подходом, руководствуясь которым Фрейд строит обобщающие гипотезы на основании данных нейропсихологических и психологических наблюдений. Впоследствии мы обнаружим ту же научную установку во всем его творчестве, в особенности в «Метапсихологии» (1915–1917), но с одним отличием: после работы над «Проектом научной психологии» Фрейд окончательно отказывается от мысли обосновать психоанализ при помощи нейропсихологии, и именно это смелое решение позволяет ему, как отметил А. Грин (Green, 1992), создать собственное поле психоанализа. Что касается неразрывной связи между телом и психикой, Фрейд продолжал придерживаться этого мнения, но уже под другим углом зрения.
Постфрейдисты
Современные научные модели и психоанализ
Что произойдет, если сто лет спустя после написания «Проекта научной психологии» психоаналитики станут использовать научные модели конца XX в., чтобы предпринять попытку, аналогичную той, что предпринял Фрейд в 1895 г.? Некоторые современные психоаналитики, не колеблясь, воспроизвели этот опыт. Вот что они рассказывают об этом.
Благодаря двойному образованию нейропсихолога и психоаналитика М. Солмс обладает квалификацией, оптимально подходящей для углубленного изучения связей между психоанализом и нейронаукой (Solms, Kaplan-Solms, 2000). Его исследования, основанные на использовании психоанализа в качестве метода обследования пациентов с нейроанатомическим и нарушениями, позволили ему рассматривать психические феномены на уровне функциональной системы, локализованной в совокупности церебральных анатомических структур. Заметные труды М. Солмса не отдают нейроанатомическим моделям предпочтения перед психологическими в противоположность многим другим современным исследованиям, которые стремятся сблизить психоанализ и науки о нервной системе, рискуя, что каждая из дисциплин потеряет свою специфику.
Преимущество исследований, проведенных М. Солмсом, заключается в том, что он не пытается представить психику как нечто «материальное», поскольку психика в них не сводится к функционированию мозга, как показывает Ж. Руаф (Roiphe, 1995). На самом деле, для Солмса нейроны не более реальны, чем мысли и ощущения, и, как следствие, понятие бессознательного выходит за пределы картезианского дуализма «тело – дух». К примеру, для Солмса, как и для Фрейда, сознание – орган чувств, представляющий две плоскости восприятия, из которых одна обращена во внешний мир, другая – во внутренний. Если исходить из модели Фрейда, наше субъективное сознание создано бессознательной психикой в результате процесса, аналогичного процессу восприятия объектов внешнего мира, «вещей, которые находятся во внешнем мире» (Фрейд, 1915е). В построениях Солмса две плоскости восприятия фиксируют непознаваемую реальность, которая располагается ниже порога осознанного восприятия, двумя качественно различными, но иерархически эквивалентными способами. Другими словами, то, как мы воспринимаем как нашу субъективную психическую реальность, т. е. наше сознание, коррелирует с восприятием нами своего физического тела, как если бы мы увидели его извне. Таким образом, существуют два типа восприятий, которые достигают нашего сознания: первые происходят от конкретных внешних объектов, включая тела других, – они составляют восприятие внешней реальности; вторые происходят из внутреннего субъективного опыта, включая психику других, и составляют восприятие психической реальности. Таким образом, оригинальные исследования Солмса следуют в направлении психоаналитической концепции, объединяющей психическое и телесное, задавая тем самым многообещающие перспективы.
Со своей стороны, Ж. Пражье и С. Фор-Пражье (1990) выбрали другой подход. Отказавшись от моделей классической физики, эти авторы опирались на недавние достижения физики и биологии, чтобы предложить «новые метафоры», способные дать отчет о функционировании психики, как ее понимает психоанализ. Например, Ж. Пражье и С. Фор-Пражье предложили ряд показательных параллелей между феноменами, связанными с появлением «нового» в эволюции биологической системы, которая самоорганизуется поступательно, с одной стороны, и внезапным появлением «нового», которое возникает в свободных ассоциациях в психоанализе, с другой стороны. Таким же образом авторы предложили установить параллели между непредсказуемым характером тех явлений, которые мы наблюдаем в сложных системах, и непредсказуемой природой психических явлений. Действительно, в сложных системах, где количество переменных очень высоко – именно так обстоит дело в человеческой психике, – классический линейный детерминизм не работает, и детерминистская теория хаоса показала, что в системах, называемых сложными, любое предвидение быстро оказывается ложным, что доказывает неизбежное появление неучтенных мелких явлений [р. 45].
Если применить эти новые теории, например, к ситуации, возникшей вследствие психической травмы, становится понятным, почему невозможно предвидеть, будет ли травма иметь долговременные последствия для психики или очень незначительные последствия, или не будет иметь их вовсе. Это можно узнать лишь aposteriori. Без сомнения, из осторожности Ж. Пражье и С. Фор-Пражье рассматривали свои сравнения в качестве метафор, помещая их строго в лингвистический контекст, что, по моему мнению, умаляет их ценность. Я думаю, что эти сравнения выявляют, скорее, «аналоговые модели», и, при учете того факта, что психическое функционирование основано на биофизиологическом функционировании, можно обратиться к понятию анаклизиса, введенному Фрейдом в 1905 г. (Quinodoz, 1997а). Эта точка зрения совпадает с концепцией, объединяющей психе и сому, недавно выдвинутой М. Солмсом.
Заменил ли психоанализ науки, изучающие нервную систему?
Фрейд все свою жизнь придерживался мысли о том, что в более или менее близком будущем прогресс в биологии и науках, изучающих нервную систему, позволит лучше понять функционирование психики, как его понимает психоанализ, и преуспеть там, где сам он потерпел неудачу в своем «Проекте научной психологии»: «Без сомнения, однажды возникнет некий „биоанализ“…» — заявляет он (1913с, р. 313). Он говорит также о наступлении эры психотропного лечения: «Будем надеяться, что будущее научит нас прямо воздействовать на количество энергии и на ее распределение в психическом аппарате при помощи неких химических веществ» (1940а [1938], р. 51).
Как же обстоят дела через сто лет после появления «Проекта»? Открытие в 1950-х годах психотропных препаратов и энтузиазм, который сопровождал прогресс исследований в биологии и науках, изучающих нервную систему, определенно способствовали снижению интереса к психоанализу, которое мы наблюдаем в настоящий момент в мире. После того как психоанализ завоевал ведущее место среди психотерапевтических методов и в сфере университетского образования, особенно в США, он был подвергнут все увеличивающемуся давлению. Не только изменившееся общее умонастроение, требующее применения все более и более ускоренных методов лечения и оценок, основанных на измеряемых данных, но и давление социального, экономического и политического порядка объединенными усилиями насаждают медикаментозное лечение в ущерб психотерапевтическим подходам. К этим факторам присоединяются обещания ученых, заявляющих, что современные исследования в области мозга и памяти уже готовы окончательно похоронить методы, основанные на психоаналитических отношениях, несмотря на то, что вышеупомянутые исследования еще очень далеки от применения в клинической практике.
В 1998 г. Нэнси Андреассен, ученый с мировым именем, забила тревогу, чтобы обратить внимание на серьезную нехватку психотерапевтов, с которой столкнулось сегодня население США, внезапно обнаружившее, что медикаментозные методы лечения тоже имеют свои ограничения: «…мы должны сделать серьезный вклад в воспитание нового поколения подлинных специалистов в науке и искусстве психопатологии. Если этого не произойдет, мы, ученые, привыкшие иметь дело с высокими технологиями, спустя десять лет однажды можем проснуться и обнаружить, что „пришла весна, но птицы не поют“[3]. Применение технологии без сопровождения специалистов, имеющих специальный опыт в психопатологии, – это непродуктивное и, возможно, бесплодное занятие для одиночек» (1998, p. 1659).
Хронология понятий
Последействие – испытание реальности – опыт удовлетворения – научные модели – первичный процесс, вторичный процесс – принцип постоянства – принцип инерции – «proton-pseudos» – наука.
«Защитные психоневрозы» (1894а), «Об основании для выделения в неврастении определенного симптомокомплекса в качестве самостоятельного „невроза тревоги“» (1895b), «Еще несколько замечаний о защитных психоневрозах» (1896b), «Сексуальность в этиологии неврозов» (1898а), «О покрывающих воспоминаниях» (1899а)
Новый взгляд на психопатологию
Между 1895 и 1899 гг. Фрейд в различных статьях уточняет некоторые понятия, уже представленные им начерно в работах по истерии: первая и третья статьи появляются друг за другом и блестяще демонстрируют, как Фрейд эволюционирует в ходе поисков механизма, порождающего истерические симптомы, фобии и обсессии; во второй статье он впервые выделяет как специфическое расстройство невроз тревоги – то, что сегодня называют панической атакой, – отделяя его от неврастении; четвертая статья призвана убедить Венское медицинское сообщество в обоснованности гипотезы Фрейда о сексуальной этиологии неврозов; наконец, пятая статья вводит понятие покрывающих воспоминаний, т. е. детских воспоминаний, которые кажутся банальными, но за которыми прячутся другие воспоминания, вытесненные и сохраняющие свое патогенное влияние в бессознательном.
Изучая произведения
• «ЗАЩИТНЫЕ ПСИХОНЕВРОЗЫ» (1894а)
• «ЕЩЕ НЕСКОЛЬКО ЗАМЕЧАНИЙ О ЗАЩИТНЫХ ПСИХОНЕВРОЗАХ» (1896b)
Ссылки на страницы приводятся по изданию: Freud S. Les psychonévroses de défense (1894a); Nouvelles remarques sur les psychonévroses de défence (1896b) // Névrose, psychose et perversion, trad. J. Laplanche. Paris: PUF, 1973. P. 1–14, 61–81 [cтраницы, указанные в квадратных скобках, приводятся по изданию: OCF. Р., III, 1–18, 121–146].
В статье, опубликованной в 1894 г., Фрейд выявляет сразу большую часть механизмов, лежащих в основе истерических симптомов, фобий и обсессий: он дополняет свои соображения в статье 1896 г. и завершает их в главе под названием «Вытеснение» в «Метапсихологии» (1915d).
• Истерические симптомы: соматическая конверсия психической энергии
В работе «Защитные психоневрозы» (1894а) Фрейд берет в качестве модели истерию и идет дальше, чем его предшественники, которые остановились на том, что рассматривали состояние диссоциации у больных истерией как первопричину симптомов; Жанэ называет это расщеплением сознания, а Брейер гипноидным состоянием. Фрейд выдвигает свои собственные гипотезы и доказывает, что диссоциация не является спонтанной и что пациент активно, усилием воли вызывает это состояние диссоциации психики. Истерическая диссоциация может проявиться у человека, который до того был психически здоров (p. 3 [5]), и возникает, когда человек неожиданно сталкивается с невыносимыми представлениями, вызывающими мучительные аффекты, которые он хотел бы забыть: «Человек решил забыть об этом, поскольку он не в силах при помощи работы мысли разрешить непримиримое противоречие между этим представлением и собственным Я» (p. 3 [5]). Каким образом Я удается забыть эти невыносимые представления? На этот вопрос Фрейд отвечает, что Я, которому не удается уничтожить силу этих представлений, стремится уменьшить ее в целях своей защиты; отсюда название защитный психоневроз. Остаточное возбуждение проявляется тогда в форме патологических симптомов, в случае истерии это возбуждение преобразуется в соматический симптом: «Накопленное возбуждение переносится в тело. Я предложил бы называть этот процесс конверсией» (p. 4 [7]).
Таким образом, Фрейд показывает, что симптомы психоневрозов являются выражением некоего расстройства на психическом уровне и что они не проистекают из личного или наследственного «вырождения», как считалось до того момента. Его гипотеза объясняет также обратимость этого процесса и эффекта терапии: «Действие катартического метода Брейера заключается в том, чтобы специально вызвать возвращение этого телесного возбуждения в психическое, добиться того, чтобы противоречие было разрешено силой работы мысли и чтобы произошла словесная разрядка возбуждения» (p. 5 [8]).
• Превращение патогенных мыслей в фобии, обсессии и галлюцинации
Затем Фрейд исследует свою гипотезу, касающуюся образования фобий и обсессий, а также галлюцинаторного психоза. При фобиях и обсессиях склонность к соматической конверсии, характерная для истерии, отсутствует, таким образом, ослабленное представление продолжает существовать в области психики в форме навязчивых мыслей, которые заменяют патогенные мысли: «Ослабленное представление остается в сознании, в стороне от всех ассоциаций, но его аффект, оставшись на свободе, привязывается к другим представлениям; эти представления, сами по себе безобидные, после такого „ложного объединения“ превращаются в навязчивые представления» (p. 6 [9]). Что же касается галлюцинаторного психоза, он подчиняется тому же механизму, что и психоневрозы, но в этом случае диссоциация сопровождается значительно более энергичным и действенным типом защиты: «Она состоит в том, что Я отбрасывает („verwirft“) невыносимое представление („unerträglich“) в то же время, что и его аффект, и ведет себя так, как если бы это представление никогда не достигало Я.
Но в тот момент, когда это происходит, личность впадает в психоз, который нельзя классифицировать только как „галлюцинаторное смешение“» (p. 12 [15]). Мы можем отметить, что Фрейд в своих исследованиях с самого начала рассматривает механизмы невроза и психоза параллельно, как будет делать и в дальнейшем.
Здесь напрашиваются два замечания. С одной стороны, Фрейд говорит об усилии воли, которое прикладывает пациент чтобы забыть, подавить или вытеснить неприемлемые представления. Он интуитивно понимает, что этот процесс протекает вне сознания пациента, в то же время он не говорит еще собственно о процессе вытеснения: «…происходящие при этом процессы разворачиваются бессознательно» (p. 7 [4]). Только в статье 1896 г. Фрейд введет понятие вытеснения. С другой стороны, Фрейд заявляет, что вынужден прибегнуть к психологическим абстракциям для того, чтобы в общих чертах дать отчет о своих наблюдениях. Этот подход он позднее определит как «метапсихологический».
• Роль последействия
В «Новых замечаниях о психоневрозах защиты», появившихся в 1896 г., Фрейд дополняет свои прежние взгляды. Он возвращается к гипотезе, представленной в опубликованном годом раньше Исследовании истерии (1895d), согласно которой патогенные истерические представления связаны с сексуальной травмой, восходящей к детству. Он добавляет, что ядро истерии возникает, когда человек забывает травматический опыт, вытесняя его с помощью бессознательного механизма. Но факт травмы сам по себе, по мнению Фрейда, еще не объясняет вытеснения, и он вводит процесс, проходящий в два этапа, который называет последействием (n. 2, р. 65 [128]) – это понятие уже упоминалось в «Проекте». Образование обсессий также происходит через процесс вытеснения, за которым следует возвращение вытесненного, а затем через создание компромиссных представлений. В заключение он применяет свои взгляды к случаю хронической паранойи, которую рассматривает как «психоз защиты» и которая подчиняется тем же механизмам, что и защитные психоневрозы.
Через 20 лет в статье «Вытеснение» (1915d) Фрейд уточнит, что понятие вытеснение применяется только по отношению к представлению, в то время как понятие подавление относится к аффекту.
• «ОБ ОСНОВАНИИ ДЛЯ ВЫДЕЛЕНИЯ В НЕВРАСТЕНИИ ОПРЕДЕЛЕННОГО СИМПТОМОКОМПЛЕКСА В КАЧЕСТВЕ САМОСТОЯТЕЛЬНОГО „НЕВРОЗА ТРЕВОГИ“» (1895в)
Страницы приводятся по изданию: Freud S. (1895b). Qu’il est justifié de séparer de la neurasthénie un complexe symptomatique sous le nom de «névrose d’angoisse» // Névrose, psychose et perversion, trad. J. Laplanche. Paris: PUF, 1973, p. 15–38 [Cтраницы, указанные в квадратных скобках, приведены по изданию: OCF. Р., III, 29–58].
Синдром, известный под названием «неврастения», появился в 1880-е годы для обозначения расстройства, которое характеризовалось усталостью нервного происхождения и самыми разными симптомами. Первый принципиальный вклад Фрейда в исследование этого заболевания касается происхождения неврастении: он утверждает, что у истока неврастении, как и других расстройств, называемых «нервными», всегда обнаруживается та или иная сексуальная проблема. Его второй принципиальный вклад состоит в том, что Фрейд объединяет под названием «невроз тревоги» группу симптомов, заслуживающих особого места в области неврастении, поскольку эта нозологическая группа вмещала слишком большое разнообразие клинических категорий. При неврозе тревоги главным симптомом является тревога и ее соматические эквиваленты, т. е. дрожь, сердцебиение, удушье и т. д., и в первую очередь головокружение, которое Фрейд считает основным эквивалентом тревоги: «Головокружение занимает среди всех симптомов невроза тревоги особое место; в самых легких проявлениях его называют „дурнота“; в более серьезных проявлениях этот приступ головокружения, с тревогой или без нее, относится к самым серьезным симптомам невроза» (1895, р. 20 [36–37]). В тот период, когда Фрейд объединял эти различные симптомы под одним названием, он считал, что симптомы невроза тревоги и подобные ему, включая головокружение в разных формах, имеют непсихологическое происхождение (Quinodoz, 1994). Фрейд считал тогда, что проявления тревоги лишь высвобождают некую психическую энергию, недоступную для символического осмысления и для анализа, в противоположность истерии, при которой психическая энергия может быть преобразована в соматический симптом (паралич и т. д.), но этот процесс обратим, если символическое значение энергии станет доступно сознанию и поддастся анализу.
Что может быть причиной возникновения невроза тревоги? Наблюдая своих пациентов, Фрейд заметил, что симптомы тревоги сопровождались у них понижением либидо, и приписал причину возникновения невроза этого типа чрезмерному накоплению неудовлетворенного сексуального возбуждения, как, например, при прерванном половом акте – чисто физическом напряжении, которое предположительно напрямую трансформируется в тревогу из-за невозможности проработать его на физическом уровне. Этой теории, известной под названием «первой теории тревоги», Фрейд придерживался до тех пор, пока 30 лет спустя не заменил ее своей «второй теорией тревоги». Действительно, начиная с 1926 г. он станет утверждать, что тревога вызывается в основном страхом потери и сепарации от объекта, помещая отныне причины ее возникновения на уровень психики.
• «СЕКСУАЛЬНОСТЬ В ЭТИОЛОГИИ НЕВРОЗОВ» (1898а)
Страницы указаны по изданию: Freud S. (1898а). La sexualité dans l’étiologie des névroses // Résultats, idées, problèmes I, trad. J. Altounian et coll. Paris: PUF, 1984, p. 75–97 [страницы, указанные в квадратных скобках, приведены по изданию: OCF. Р., III, 215–240].
В этой статье (ставшей основой доклада, скандализировавшего Венское медицинское сообщество) Фрейд впервые утверждает существование автономной детской сексуальности, объединив все идеи, выдвинутые им за предыдущий год. Начиная с 1897 г. Фрейд пересмотрел свою теорию соблазнения после того, как написал Флиссу, что признает ее ошибочной («Я больше не верю в мою невротику», письмо от 21 сентября 1897 г.) и что то, что он принимал за сексуальное соблазнение ребенка взрослым, на самом деле было лишь выражением детских фантазий, вызванных инцестуозными желаниями ребенка по отношению к родителям. Уверенный в своих открытиях, Фрейд посчитал важным донести до сведения своих коллег-медиков, что этиология психоневрозов основывается не только на таких провоцирующих факторах, как реальное сексуальное насилие, но и на опыте фантазирования, связанном с силой влечений, возникающих в детстве и в период полового созревания. В этом же докладе он вводит понятие последействия, обозначающее, что патогенное влияние травмирующего события, произошедшего в детстве, может проявиться не в тот момент, когда оно произошло, но ретроспективно (задним числом), во время вступления в следующую фазу сексуального развития (половое созревание, подростковый период).
Фрейд доложил эту работу в 1898 г. в Венском медицинском колледже; доклад шокировал его коллег, несмотря на абсолютно научную строгость, с которой он представил свою точку зрения, проиллюстрировав ее примерами из клинической практики. Еще в 1896 г. Краффт-Эбинг, будучи экспертом по сексуальным психопатологиям, назвал эти идеи «научными сказками». Фрейд, ожидавший после своего доклада официального признания своих открытий, был крайне разочарован и укрепился в своем пессимизме. Враждебность, которую вызвали идеи Фрейда, помимо всего прочего, стала причиной отсрочки его назначения на должность профессора университета.
• «О ПОКРЫВАЮЩИХ ВОСПОМИНАНИЯХ» (1899а)
Страницы приводятся по изданию: Freud S. (1899а). Sur les souvenirs-écran // Névrose, psychose et perversion, trad. D. Berger et coll. Paris: PUF, 1973, p. 113–132 [страницы, указанные в квадратных скобках, приведены по изданию: OCF. Р., III, 253–276].
Покрывающее воспоминание – новое понятие: под ним подразумевается детское воспоминание, которое запечатлелось в памяти с особой силой, несмотря на свое, казалось бы, незначительное содержание. Как объяснить этот парадокс? Взяв в качестве примера воспоминание, приписанное одному из пациентов (на самом деле это был автобиографический эпизод), Фрейд тщательно анализирует такое покрывающее воспоминание, проработка которого позволила ему избавиться от кратковременной фобии. В эпизоде, произошедшем за городом, принимал участие герой воспоминания в возрасте 2–3 лет, другие дети того же возраста и красивая двоюродная сестричка. Это сцена оставалась для юноши ничего не значащим эпизодом до того момента, когда воспоминание о влюбленности в некую девушку уже в возрасте 17 лет придало новый смысл детскому переживанию и вызвало множество других, вытесненных до той поры воспоминаний, описанных с несомненным литературным талантом. Восстановление в памяти бессознательного патогенного заряда, содержавшегося в этих вытесненных воспоминаниях, позволило вылечить фобию. Этот клинический случай, изложенный как художественное произведение, убедительно показывает также, что покрывающее воспоминание является следствием компромисса между двумя психическими силами, одна из которых сохраняет в памяти банальное воспоминание, а другая приводит в действие сопротивление, которое скрывает бессознательное патогенное значение. Эти две противоборствующие силы не уничтожают друг друга, но приводят к компромиссу, который сгущает два воспоминания, и это сгущение играет с многозначностью слов:
«Именно словесное выражение, без сомнения, устанавливает связь между покрывающим воспоминанием и тем, что оно покрывает», – замечает Фрейд (p. 129 [272]). Таким же образом он опишет впоследствии тот же феномен в оговорках или ошибочных действиях.
Позднее Фрейд еще раз подчеркнет важность покрывающего воспоминания, сгущающего многочисленные моменты детства, реальные и воображаемые: «Покрывающие воспоминания содержат не только некоторые важные моменты жизни ребенка, а действительно все важное. Их надо только уметь истолковать при помощи анализа. Они также точно представляют забытые годы детства, как явное содержание снов представляет скрытые в них мысли» (Фрейд, 1914g, р. 107).
Понятие покрывающего воспоминания имеет первостепенное значение, потому что оно заставляет пересмотреть вопрос о важности детских воспоминаний, которые не следует понимать буквально. По поводу этого уточнения Фрейд заключает: «Наши детские воспоминания представляют нам наши ранние годы не такими, как они были на самом деле, но такими, какими они являются нам, когда мы возвращаемся к ним в более поздние периоды…» (1899а, р. 132 [276]). Иначе говоря, добавляет он, остроумно играя словами, не слишком ли мы доверяем нашим воспоминаниям, т. е. не являются ли сознательные воспоминания, которые остались у нас «о» детстве, скорее воспоминаниями «на тему» нашего детства, подвергающимися впоследствии постоянному редактированию?
Хронология понятий
Аффект – последействие – компромисс – невроз – невроз тревоги – первая теория тревоги – психоневроз – вытеснение – представление – детская сексуальность – покрывающее воспоминание – травма – головокружение.
Толкование сновидений (1900а), О сновидении (1901а)
«Толкование сновидений – царский путь к познанию бессознательного психической жизни» Freud (1900а, р. 517 [663])
В Толковании сновидений Фрейд выдвинул новаторские идеи, которые не только произвели переворот в существовавшем на тот момент понимании сновидений, но и по-новому осветили функционирование мысли и речи. В своей работе Фрейд отстаивает тезис, что сновидение – это организованная психическая деятельность, которая отличается от психической деятельности в период бодрствования и подчиняется собственным законам, оспаривая таким образом как популярные представления, так и научные воззрения своего времени. С одной стороны, он отмежевался от классических популярных методов, которые использовались для толкования сновидений со времен античности и представляли собой расшифровку по символическим культурным кодам с целью предсказания будущего. С другой стороны, он оспорил мнение ученых своей эпохи, не придававших сновидению никакого психологического значения и видевших в нем лишь неорганизованную продукцию, вызванную психическими стимулами, – мнение, которого придерживаются некоторые ученые и в наши дни.
В Толковании сновидений Фрейд выдвигает еще одну новаторскую точку зрения, показывая, что сновидение – это собственная продукция сновидца, оно не навязано ему извне и не имеет никакого постороннего источника. Люди на самом деле долгое время верили, что сновидение – это благосклонное или враждебное послание, адресованное сновидцу высшими силами – богами или демонами. Но психоаналитический метод свободных ассоциаций привел Фрейда к открытию цели и значения сновидений, так что он смог выдвинуть следующее часто цитируемое утверждение: «Толкование сновидения – это царский путь к познанию бессознательного психической жизни» (1900а, р. 517 [663]). Этот фундаментальный труд, который Фрейд, по словам его биографа Е. Джонса, на протяжении всей жизни считал своим самым важным творением, далеко не исчерпывается объяснением ночного сновидения. На самом деле в Толковании сновидений Фрейд выдвинул общую концепцию функционирования психики, нормальной и патологической, заложив тем самым основы психоанализа в различных его аспектах: клиническом, техническом и теоретическом.
Сегодня, больше столетия спустя, концепция онирической жизни, выдвинутая Фрейдом в 1900 г., по-прежнему остается незаменимым ориентиром в области психоанализа. С 1900 г. и до сегодняшнего дня постфрейдистское развитие психоанализа, а также научный прогресс в разных областях, особенно в науках о нервной системе, расширили наше знание механизмов, участвующих в формировании сновидений, но никакая другая теория не заменила фрейдовское толкование сновидений в области психоанализа. А если бы это произошло, психоаналитики узнали бы об этом первыми, не правда ли?
Биографии и история
«Книга века»
Сначала изучение собственных снов
Видимо, Фрейд интересовался своими сновидениями с детства, и в письме к невесте, Марте Бернайс, от 18 июля 1883 г. он упоминает дневник с записями, куда систематически заносит размышления на эту тему. Но начало его научного интереса к сновидениям относится к тому моменту, когда он применил метод свободных ассоциаций к больным истерией пациенткам, поскольку этот подход позволил ему открыть существование тесных связей между сновидениями, фантазиями и симптомами. Фрейд также установил сходство между своими собственными сновидениями и сновидениями пациентов, определив таким образом важную роль, которую онирическая жизнь играет не только в психопатологии, но и в нормальной психической деятельности. В июле 1895 г. он в первый раз провел полный анализ одного из своих сновидений – «укол, сделанный Ирме», – основополагающий сон, который он подробно исследует в «Толковании сновидений». Окрыленный новыми перспективами, связанными с изучением сновидений и недавним открытием нейронов, Фрейд сделал попытку обобщить их и в 1895 г. погрузился в написание труда под названием «Проект научной психологии».
Однако, почувствовав, что этот подход ведет в тупик, он оставил замысел создания общей теории психики на основании поддающихся измерению количественных данных и отказался от публикации этой рукописи. Решительно отвернувшись от нейропсихологии, он обратился к точке зрения, помещавшей психические феномены в поле субъективного опыта, которое и стало полем психоанализа. Именно поэтому рождение психоанализа относят к периоду с 1896 по 1899 г., на который пришлись самоанализ Фрейда и создание им «Толкования сновидений».
Смерть отца Фрейда и начало самоанализа
Хотя Фрейд много размышляет о сновидениях уже в 1895 г., непосредственная работа над этим произведением заняла почти четыре года. После смерти своего отца Якоба Фрейда в 1896 г. Фрейд предпринимает систематическое исследование, анализируя, в частности, свои собственные сны, – эта проработка стала основой для его самоанализа. Действительно, тема смерти отца и многочисленные, связанные с ним воспоминания постоянно возникали в его сновидениях в течение последующих месяцев. Это был сложный период, и можно думать, что Фрейд предпринял свой труд не только в научных интересах, но и пытаясь преодолеть внутренний кризис, в который погрузила его глубокая скорбь. Тем не менее это был плодотворный период, поскольку именно с помощью самоанализа и толкования своих сновидений Фрейд открыл специфическую для психоанализа технику интерпретации.
Его отношения с Флиссом также играли в эти годы важную роль. С одной стороны, письма, которые Фрейд регулярно писал своему другу, составили a posteriori драгоценное свидетельство этапов, которые он прошел в своем самоанализе: так, например, в одном из писем он объявляет, что нашел подтверждение тому, что сновидение стремится к осуществлению желания: «Позавчера один сон предоставил мне забавное подтверждение той мысли, что целью сновидения является осуществление желания» (Фрейд Флиссу 23.09.1895). Но Флисс стал не только важным свидетелем, он был еще и собеседником, на которого Фрейд мог проецировать свои фантазии и аффекты переноса. Между тем эти бессознательные отношения переноса и контрпереноса, которые разыгрывались без ведома обоих, хотя Фрейд и догадывался о них интуитивно, неизбежно вели в тупик, поскольку обстоятельства не позволяли проанализировать и проработать их с помощью другого психоаналитика. В этом, без сомнения, одна из причин разрыва между Фрейдом и Флиссом, который произошел вскоре после завершения периода самоанализа.
Толкование сновидений (1900а)
Фрейд закончил работу над этим трудом в сентябре 1899 г. У него были периоды застоя и взлеты, как в августе 1899 г., когда он за две недели написал знаменитую седьмую главу, посвященную психологии сновидения. Труд появился 4 сентября 1899 г., но по воле издателя был датирован 1900 г. Фрейд многого ждал от этой публикации, в частности признания значения его открытий, но за 8 лет было продано только 600 экземпляров первого тиража книги. Постепенно успех пришел, и изучение сновидений продолжало интересовать Фрейда в течение всей его жизни. Так, он вносил многочисленные поправки во все восемь вышедших при его жизни изданий этой работы на немецком языке (последнее увидело свет в 1930 г.
Полное издание шедевра, который представляет собой «Толкование сновидений», насчитывает 700 страниц. Фрейд анализирует здесь около 200 сновидений, 47 из которых его собственные, остальные принадлежат людям из его окружения и коллегам. Однако, хотя количество сновидений и разнообразие изложенных в этом объемном труде гипотез делают его незаменимым и в наши дни, эти же качества определяют его труднодоступность для неискушенного читателя. Впечатление, которое «Толкование сновидений» производит на неофита, нельзя описать лучше, чем это сделал Д. Анзьё.
«„Толкование сновидений“ – книга вдохновенная, – пишет он, – полная порыва, отважная, но трудная для восприятия из-за оригинальности мыслей, которые она содержит, сложности ее архитектуры, из-за строгости и разнообразия теоретических выкладок, новизны понятий, изобилия примеров, лаконичности и сжатости исследования или, наоборот, из-за их рассеяния по разным главам, из-за запутанных самонаблюдений Фрейда и его наблюдений за сновидческой жизнью других, из-за неопределенности избранного автором литературного жанра: научный трактат, интимный дневник, исповедь, сонник, фантастическое путешествие, поиск инициации, этюд о человеческой природе и, наконец, широкая аллегорическая фреска бессознательного» (1988а, р. 10).
О сновидении (1901а)
С целью сделать более доступными публике новаторские идеи, содержащиеся в «Толковании сновидений», издатель попросил Фрейда написать резюме книги. Фрейд, хотя и не без колебаний, согласился и написал «О сновидении» – короткую научно-популярную работу, выдержанную в доступном стиле, близком к разговорному, которая приглашала читателя к поиску смысла сновидений по образу детективного расследования. Фрейд добавил туда несколько новых сновидений, из которых самое известное – «Праздничный стол», а также сон, обнаруживающий его бессознательную враждебность к Флиссу, предвещая, таким образом, близкий разрыв с другом.
Как справедливо указывает Д. Анзьё, проблема стиля психоаналитического письма возникает уже в двух первых работах Фрейда, поскольку эти два таких разных текста показывают: психоаналитическое письмо впоследствии будет непрестанно колебаться между двумя полюсами. А именно полюсом вдохновения, как «Толкование сновидений» – «открытое», в понимании Умберто Эко, произведение, написанное в «барочном» стиле, – и дидактическим полюсом, как мы это наблюдаем в работе «О сновидении» – изложении образовательного назначения, написанном в «классическом» стиле (Anzieu, 1988а, p. 34).
Изучая произведение
Неопытному читателю я советую начать с чтения О сновидении (1901а), а не приступать сразу к Толкованию сновидений (1900а), хотя это нарушает хронологию. Прочитав О сновидении, читатель будет более уверенно ориентироваться в таком пространном и сложном произведении, как Толковании сновидений.
О СНОВИДЕНИИ (1901а)
Ссылки на страницы приводятся по изданию: Freud S. (1901а). Sur le rêve, préface de D. Anzieu, trad. C. Heim. Paris: Gallimard, 1988.
• Смысл сновидений сообщают свободные ассоциации сновидца
Фрейд напоминает, что сновидение лишь с недавних пор рассматривается как продукт психики сновидца и не считается более благожелательным или враждебным посланием «высших сил, демонов или богов», как в мифологические времена (р. 45). И все же, говорит Фрейд, многие современные ученые продолжают думать, что сновидение имеет исключительно биологическую функцию и что его содержание не имеет никакого психологического значения.
Действительно, если мы пытаемся понять содержание одного отдельно взятого сна, мы редко находим в нем смысл, продолжает Фрейд. Но все меняется, если применить новый метод исследования, который он недавно предложил и назвал «методом свободных ассоциаций». Этот метод позволил ему обнаружить, что сновидения имеют смысл, таким же образом, как он открыл, что истерические симптомы, фобии, обсессии или бред имеют смысл и поддаются интерпретации.
В работе О сновидении Фрейд детально анализирует сон «Праздничный стол», приснившийся ему в октябре 1990 г. Для начала он пересказывает свой сон так, как запомнил его: женщина сидит рядом с ним и фамильярно кладет руку на его колено; сновидец отбрасывает руку соседки, которая заявляет, что у него прекрасные глаза. Проснувшись, Фрейд очень удивлен, поскольку сон кажется ему темным и абсурдным, к тому же он уже давно не встречал эту женщину. Тогда он старается ухватить мысли, которые спонтанно приходят ему в голову, когда он вспоминает каждую деталь сна, отдаваясь своим свободным ассоциациям: «Праздничный стол… задолжать деньги… делать это ради Ваших прекрасных глаз… получить бесплатно… и т. д.». На основании этих многочисленных рассеянных фрагментов Фрейд устанавливает связи между образами, мыслями и воспоминаниями, которые сцепляются друг с другом последовательно и обретают для него смысл. Так, шаг за шагом читатель приглашается разделить со сновидцем убеждение, что этот сон, на первый взгляд такой непонятный, в конце концов имеет содержание и что только ассоциации сновидца помогают нам раскрыть этот смысл: «Следом за ассоциациями, которые появились рядом с независимыми одиночными элементами сна, вырванными из контекста, у меня появилась серия мыслей и воспоминаний, которые я должен признать в качестве ценного выражения моей психической жизни» (р. 57). Однако Фрейд не идет до конца в своей демонстрации и отмечает, что каждый раз, когда он анализирует один из своих снов, у него возникают интимные мысли, в которых трудно признаться даже самому себе. Ни одно сновидение не избегает этого явления, добавляет он, именно поэтому, рассказывая сновидение, будь то свое собственное или чужое, он вынужден уважать его конфиденциальный характер.
• Манифестное (явное) и латентное (скрытое) содержание сновидения
Затем Фрейд вводит различие между манифестным содержанием сновидения, т. е. сновидением, как его пересказывает сновидец, смысл которого, как правило, неясен, и латентным содержанием сновидения, значение которого проявляется во всей своей ясности не ранее, чем сновидение будет расшифровано в свете свободных ассоциаций пациента. Манифестное и латентное содержание тесно связаны между собой скрытым значением, которое выявляется в процессе анализа. Фрейд задается вопросом о природе психического процесса, который трансформирует латентное содержание в манифестное и искажает его до неузнаваемости, так же как и об обратной операции, которую осуществляет анализ сновидения, расшифровывая манифестный смысл, чтобы открыть за ним смысл латентный. Фрейд называет работой сновидения совокупность психических операций, которые превращают латентное содержание в манифестное с целью сделать его неузнаваемым, а «работой анализа» – обратную операцию, которая направлена на поиски скрытого смысла, исходя из явного содержания: «Задача толкования сновидения – открыть то, что работа сновидения замаскировала» (р. 60).
• Сновидение – осуществление бессознательного желания
Второй центральный тезис Фрейда содержится в уже выдвинутом в «Толковании сновидений» утверждении: «Сновидение – это (замаскированное) осуществление (вытесненного) желания» (1900а, р. 145 [196]). С этой точки зрения, существуют прозрачные сны, в которых осуществление желания проявляется ясно, как будто оно уже произошло, это свойственно детям, реже бывает у взрослых. Фрейд приводит примеры, ставшие с тех пор классическими: маленькой девочке снится клубника, в которой ей отказали накануне, маленькому мальчику снится сон про корзинку с вишней: «Накануне он получил в подарок от своего дяди корзину вишни, из которой ему, разумеется, дали съесть только часть. Он просыпается и радостно объявляет: „Герман съел все вишни“» (1901а, р. 66). Но чаще всего содержание сновидений бессвязно и кажется лишенным смысла, осуществление желания замаскировано: в этом случае работа сновидения изменила мысли сновидения таким образом, что исполнение желания не возникает в пересказе сновидения и требуется работа анализа, чтобы произвести обратную операцию и обнаружить его смысл.
