Улица Волхонка, 14

Общество поначалу нуждалось в отечественной хоровой литературе. Первым, кто на это откликнулся, был С. И. Танеев, написавший исключительно для исполнения хором общества «Ноктюрн». За С. И. Танеевым и другие композиторы стали писать специально для Русского хорового общества и посвящать ему свои произведения. Многие из этих произведений прозвучали впервые в исполнении хора общества, иногда прямо по рукописи. Позже Русское хоровое общество уже издавало свою литературу (сборники), выполняя тем самым и просветительскую задачу. К 90-м годам хор вырос количественно, превратившись из мужского в смешанный, что позволило значительно расширить его репертуар, и качественно: в основном исполнялись произведения a capella. Это свидетельствовало о высоком уровне исполнительской культуры. Официальным же признанием высокого мастерства хора было подписанное в 1892 году соглашение Русского хорового общества с Русским музыкальным обществом, в концертах которого оно участвовало с 1893 года. Хор выступал и вместе с хором Московской консерватории, и с оперным составом. В период пребывания Русского хорового общества в доме на Волхонке его дирижером был М. М. Ипполитов-Иванов. Исполнительные собрания, или концерты, общества проходили здесь же, в голицынском особняке, по четвергам с 8 до 10 часов вечера, за исключением больших, отчетных или экстренных, которые выпосились в Малый и Большой залы Дворянского благородного собрания. На этих концертах звучали произведения русских композиторов, в том числе С. Танеева, М. Ипполитова-Иванова, Н. Ладухина, А. Корещенко, A. Аренского, специально писавших для общества; М. Глинки, П. Чайковского, И. Римского-Корсакова, И. Рубинштейна, С. Давыдова, Д. Бортнянского и других отечественных композиторов, а также сочинения зарубежных: И. Баха, B. Моцарта, Ф. Мендельсона, Ш. Гуно, И. Гайдна и т. д. и т. д. В концертах принимали участие оркестр Московской консерватории и солисты. Так, в сезоне 1894/95 года на исполнительных собраниях общества играли выдающиеся музыканты - тогда еще молодые С. В. Рахманинов и К. И. Игумнов.

Огромную роль в развитии отечественной хоровой культуры и музыкальном образовании сыграло открытие в 1881 году Русским хоровым обществом общедоступных классов.

В 1894 - 1898 годах они помещались в доме Серебрякова, на углу Садовой и Долгоруковской (Каляевская) улиц; в здании 2-го городского женского училища.

Когда наконец в 1898 году новое здание Московской консерватории было выстроено, ее преподаватели и учащиеся покинули дом князя Голицына. Вместе с ними на Большую Никитскую выехало и Русское хоровое общество. А вскоре после этого в дом на Волхонке на несколько лет переехали классы хорового пения, но это произошло уже в новом веке. А на Волхонке, в главном доме, оставались конторы князя «Мучная торговля», «Соль», «Хлеб в зерне».

Неоднократно переделывавшийся в XVIII - XIX веках левый флигель наконец к 1892 году был основательно перестроен академиком архитектуры В. П. Загорским (автором проекта здания Московской консерватории) под меблированные комнаты. Вместе с пристроенным к флигелю трехэтажным зданием они получили название «Княжий двор». В таком виде дом «дожил» до 1960 года, когда его фасад со стороны Волхонки был сильно срезан.

В 1895 году управляющий делами и имениями князя С. М. Голицына подал в строительное отделение Московской городской управы прошение о замене «ветхой каменной ограды по Малому Знаменскому переулку металлической в каменных столбах решеткой». Первоначальный чертеж, выполненный архитектором П. М. Самариным, предусматривал установку на «каменных столбах» ваз с лепными гирляндами, по от них потом отказались при уточнении чертежа (ограда выходила за пределы красной линии), и забор поставили такой, каким мы видим его и сейчас. Калитки же, расположенные по обе стороны ворот, заложены кирпичом много позже.

На этом строительство во владении С. М. Голицына в XIX веке в основном закончилось.

В меблированных комнатах «Княжий двор» останавливались писатели, художники, музыканты, из которых, к сожалению, увековечено мемориальной доской имя лишь одного - выдающегося русского художника-живописца В. И. Сурикова. В 1898 году в меблированных комнатах поселился брат П. И. Чайковского - Модест Ильич. У него бывали профессора Московской консерватории, и в частности С. И. Танеев.

В XX ВЕКЕ. ДО ОКТЯБРЯ

В XX веке дом № 14 прожил вот уже 85 лет. За этот большой срок жизнь его, отражая жизнь страны, развивалась интенсивно. В самом начале века дом арендовали небольшие учреждения: частное реальное училище Хайновского, курсы бухгалтерии Григорьева и др. А в 1903 году он был куплен Московским художественным обществом и впервые сменил владельца.

Московское художественное общество (возникло в 1843 г.), постоянно нуждаясь в расширении помещений, в частности для состоящего при нем Училища живописи, ваяния и зодчества, получило в 1903 году из Государственного казначейства 1 миллион рублей на, как записано в отчете общества, «приобретение для потребностей Училища недвижимого имения кн. Сергея Михайловича Голицына в Москве, па Волхонке». Поскольку Московское художественное общество еще за несколько лет до этого вело строительство на принадлежавшей ему территории на Мясницкой улице (ул. Кирова, против почтамта) да и содержание приобретенного им дома тоже должно было обойтись дорого, совет общества весной того же года получил право заключать договоры с учреждениями и частными лицами на сдачу своих помещений внаем.

Первыми, кто арендовал дом № 14, были владельцы торговой школы В. В. Кузьмин и профессор И. М. Громогласов. Возникшее в 1891 году скромное «мужское учебное заведение с преподаванием коммерческих наук», как оно себя именовало, к началу XX столетия выросло до четырехклассной мужской торговой школы с пансионом, довольно высокой платой за обучение и целью «дать учащимся коммерческое образование, вполне приспособленное к потребностям служебной деятельности в торгово-промышленных учреждениях, равно и ведения собственных торговых предприятий». Курс обучения длился шесть лет: два года подготовительных и четыре основных. Программа помимо общеобразовательных и специальных предметов включала еще техническое рисование и танцы.

На базе этой школы в начале века было открыто и женское учебное заведение 2-го разряда с преподаванием коммерческих наук для детей «лиц торгового сословия», также с пансионом, шестигодичным обучением, точно такой же платой за обучение.

Поскольку занятия в обеих школах проходили в первой половине дня, то их владельцы в свою очередь в 1903 - 1907 годах сдавали занимаемое ими помещение для занятий классов хорового пения Русского хорового общества в вечерние часы будних и дневные часы воскресных дней. И опять в старых стенах голицынского особняка, как и во времена пребывания здесь Московской консерватории и Русского хорового общества, звучала музыка (кстати, в классах хорового пения было открыто отделение по обучению игре на скрипке). И снова знакомой дорогой приходил в дом № 14 М. М. Ипполитов-Иванов, бессменно преподававший на третьем курсе.

В 1908 году классы хорового пения переехали в дом Е. Н. Самариной на Петровку, 25, а здесь, на Волхонке, еще около двух лет продолжали работать торговая школа и женское учебное заведение, преобразованное позже в женскую гимназию Л. Н. Громогласовой с преподаванием «коммерческих предметов» для желающих. Эта гимназия, пользовавшаяся всеми правами правительственных, занимала квартиру № 3 главного дома на Волхонке вплоть до Великого Октября.

В конце 1908 - начале 1909 года дом № 14 открыл свои двери, вернее залы, Союзу русских художников. В течение полутора месяцев здесь проводилась его VI выставка, знаменательная тем, что была последней общей выставкой московской и петербургской групп, входивших в состав Союза русских художников; после нее в союзе произошел окончательный раскол - петербургская группа отделилась от московской. «Эта выставка была самой крупной за все существование «Союза» и имела большой резонанс как в Москве, так и в Петербурге», - пишет исследователь истории Союза русских художников В. П. Лапшин. В ней принял участие 51 художник, среди которых: А. Е. Архипов, А. Н. Бенуа, Л. С. Бакст, А. Я. Головин, М. В. Добужинский, И. Э. Грабарь, К. А. Коровин (здесь же была устроена посмертная выставка его брата - С. А. Коровина, умершего в 1908 г.), Е. Е. Лансере, С. В. Малютин, В. А. Серов, К. А. Сомов, Л. О. Пастернак, В. И. Суриков и многие другие. Кстати, К. Коровин, Серов, Архипов, Пастернак в это время преподавали в Училище живописи, ваяния и зодчества.

Выставка была поистине представительна. Вот что писали о ней в газете «Речь» очевидцы:

«Залы голицынского дома совершенно переполнены. Трудно двигаться, не то что смотреть. Какое-то «рандеву» всего, что есть в Москве повиднее. Писатели, артисты, музыканты, ученые, меценаты, светские красавицы… завсегдатаи… Громкий гул голосов. Кое-где взволнованные лица самих героев торжества, экспонирующих художников…

У картин, которые обозначены в кружочках как выдающиеся, стоят так густо, что надо ждать очереди, чтобы взглянуть хоть краешком глаза».

А один из рецензентов газеты «Русское слово», ознакомившись с экспозицией за два дня до открытия выставки, восторженно воскликнул: «Здесь бьется настоящий пульс ружеского искусства».

Подобной выставки дом № 14 на Волхонке никогда не видел, хотя выставки устраивались в нем и позже, но не Союза русских художников; в частности, уже после революции, в 1925 году, там была организована выставка скульптуры группы художников «Объединение». На ней показал свои работы художник-анималист В. А. Ватагин, много лет проживший в этом самом доме. В своих воспоминаниях он писал: «С 1906 г. по 1931 г. мы жили па Волхонке - против храма Спасителя».

В 1909 году дом № 14 арендует Московский городской народный университет имени А. Л. Шаиявского. Инициатор организации этого учебного заведения, поборник распространения высшего образования для женщин, Альфонс Леонович Шанявский не дожил до дня открытия университета (умер 7 ноября 1905 г.), но завещал все свое состояние, в том числе и свой арбатский дом, «для устройства и содержания в нем или из доходов с него Народного университета». Так он писал в заявлении в Московскую городскую думу в сентябре 1905 года и назвал университет «народным», а не «вольным», как было задумано им сначала. По воспоминаниям активного участника его создания, члена попечительного совета, а впоследствии и председателя правления университета, прогрессивного издателя М. В. Сабашникова, университет был назван «народным» «по тактическим соображениям, боялись словом «вольный» затруднить его разрешение»: ведь шел революционный 1905 год, правительство могло усмотреть опасность даже в определении «вольный» и не разрешить открытие университета.

Огромную роль в его организации и работе после смерти А. Л. Шанявского сыграла его вдова Лидия Алексеевна, с необычайным мужеством и упорством преодолевавшая все трудности на этом пути. По завещанию она стала пожизненным членом попечительного совета университета вместе с, братьями С. В. и М. В. Сабашниковыми, историком и педагогом Н. В. Сперанским, выдающимся ученым К. А. Тимирязевым, русским невропатологом В. К. Ротом - первым председателем попечительного совета - и некоторыми другими. В совет вошли и представители Московской городской думы, в ведении которой находился университет. Его торжественное открытие состоялось 2 октября 1908 года, а с 1909 по 1911 год включительно он работал в доме № 14 на Волхонке.

Основная цель университета определялась так: служить широкому распространению высшего научного образования и привлечению симпатий народа к науке и знанию. Это было демократическое высшее учебное заведение: в пего принимали всех желающих, без различия пола, национальности, сословия, предъявления диплома об окончании среднего учебного заведения или о предварительном образовании и свидетельства о политической благонадежности. Обучение было платным, но плата взималась минимальная. Занятия проводились только в вечерние часы - с 17 до 22 часов, таким образом, учиться могли и те, кто работал. Учащимся предоставлялась в пользование библиотека, насчитывавшая 35 тысяч томов. В университете было два отделения: научно-популярное, где учились четыре года и программа приравнивалась к гимназическому курсу (здесь в основном учились рабочие и служащие), и академическое, трехгодичное, где занимались по программе Московского университета. Кроме того, были организованы эпизодические университетские курсы, на которых готовили практических работников в области кооперации и ведения мелкого хозяйства, местного самоуправления, библиотечного дела, внешкольного образования и др. Эти курсы были доступны наиболее широкой публике и пользовались большой популярностью. В университете преподавали профессора и приват-доценты Московского университета. Среди них были известные ученые П. Н. Лебедев, С. А. Чаплыгин, П. П. Лазарев, А. Е. Ферсман, Н. Д. Зелинский, К. А. Тимирязев, С. И. Вавилов и другие.

В 1912 году на Миусской площади выстроили для университета специальное здание, и он переехал туда. На Волхонке же в течение года оставалась еще канцелярия правления университета, к 1913 году и она покинула голицынский особняк.

17 октября 1912 года Московское художественное общество на чрезвычайном собрании приняло решение о составлении проекта строительства на территории Волхонки, 14, нового здания Училища живописи, ваяния и зодчества; определили и сумму 5 тысяч рублей для вознаграждения будущего архитектора. Но этот план осуществлен не был. А пока дом № 14 сдали в аренду Голицынским высшим женским сельскохозяйственным курсам, которые и переехали на Волхонку в 1912 году с Большой Никитской, 14 (ул. Герцена), где находились с 1908 года, то есть с самого основания. За год до их переезда и всего один год (1911-й) в этом же доме, г, бывшей квартире А. Н. Островского - № 1 - помещалось Общество взаимопомощи русских агрономов, как бы проложившее путь сельскохозяйственным учреждениям на Волхонку. Среди членов правления этого общества были и преподаватели университета имени А. Л. Шанявского, например А. Ф. Фортунатов, П. А. Садырин, и директор Московского сельскохозяйственного института профессор И. А. Иве-ронов, преподававший также на Голицынских высших женских сельскохозяйственных курсах, и другие.

Дмитрий Николаевич Прянишников, агрохимик, биохимик и физиолог растений, ученик и преемник К. А. Тимирязева, в книге «Мои воспоминания» (М., 1957) отводит целую главу организации Голицынских высших женских сельскохозяйственных курсов, директором которых он избирался подряд девять лет и сочетал эту ответственную работу с чтением лекций в Московском сельскохозяйственном институте и Московском университете. Княгиня С. К. Голицына (однофамилица С. М. Голицына), имевшая в Москве, на Большой Никитской, 14, гимназию, получила разрешение на то, чтобы помещение гимназии по вечерам использовалось для сельскохозяйственных курсов. Но осилить организацию курсов ей было очень трудно, и во главе их стал Д. Н. Прянишников, а курсы унаследовали лишь фамилию Голицыной (княгиня входила и в попечительный совет), да еще и волею судеб с 1912 по 1922 год они помещались в бывшем голицын-ском особняке (после Октябрьской революции курсы продолжали называться по традиции Голицынскими, но без слова «женские», поскольку все специфические женские учебные заведения были слиты с мужскими).

Цель курсов: дать научную подготовку к сельскохозяйственной, общественной, частной и педагогической деятельности. Значение же их было очень велико. Вопрос о высшем женском образовании в дореволюционной России оставался все еще очень острым. «С любовью относились к курсам и преподаватели и слушательницы. Женская аудитория того времени, - вспоминает Д. Н, Прянишников, - отличалась особой чуткостью и отзывчивостью, дорожила «своими» курсами, как «не казенным» учреждением, но в то же время это был филиал академии». Курс обучения был рассчитан на четыре года, летняя практика проходила на подмосковных фермах. Лекции читали преподаватели Московской сельскохозяйственной академии, ассистенты вели практические занятия. Голицынские высшие женские сельскохозяйственные курсы сыграли большую роль в развитии высшего женского образования в России, в подготовке специалистов сельского хозяйства.

Вернемся теперь в начало века и посмотрим, что происходило в меблированных комнатах «Княжий двор».

Здесь осенью 1904 года ненадолго останавливался А. М. Горький. Этот год был для него полным счастливых событий, встреч и горестных потерь. Вместе с актерами Московского Художественного театра, а также с А. П. Чеховым, Ф. И. Шаляпиным, Н. Э. Бауманом он встречал этот Новый, 1904 год. 17 января 1904 года Горький присутствовал в Художественном театре на чествовании А. П. Чехова в связи с 25-летием его литературной деятельности, а через полгода приехал проводить своего дорогого друга в последний путь. Осенью 1904 года Горький опять в Москве. На сей раз он остановился в меблированных комнатах «Княжий двор», где принимал С. Т. Морозова.

Знакомство Горького с этим незаурядным человеком, «замечательным человеком, гениальнейшим ребенком», как назвал его К. С. Станиславский, купцом, вложившим немалые средства в строительство Московского Художественного театра, увлеченно рассуждавшим об учении Маркса и гении Пушкина, произошло в осенние дни 1902 года. «…Я встретил Савву Морозова за кулисами Художественного театра, - театр спешно готовился открыть сезон в новом помещении, в Камергерском переулке», - писал А. М. Горький в очерке «Савва Морозов», С. Т. Морозов стоял в перепачканном известью сюртуке, с рулеткой в руках; вместе со слесарями и электротехниками он «трудился как простой мастер, удивляя специалистов своим знанием электротехнического дела», - вспоминал К. С. Станиславский. Горького же он поразил своей кипучей энергией, широтой и глубиной познаний и интересов, но, главное, верным ощущением эпохи, духа времени. «…В словах Саввы Морозова не прикрыто ничем взвизгивала та жгучая боль предчувствия неизбежной катастрофы, которую резко ощущали почти все честные люди накануне кровавых событий японской войны и 905 года. Эта боль и тревога были знакомы мне; естественно, что они возбуждали у меня симпатию к Морозову», - писал Горький в упомянутом очерке. Вскоре они стали друзьями, даже на «ты», и встречались каждый раз, когда Горький приезжал в Москву. Вот как описывает одну из этих встреч Алексей Максимович:

«Как-то осенью, дождливым днем, он сидел у меня в комнате гостиницы «Княжий двор», молча пил крепкий чай и назойливо стучал пальцами по столу. Дождь хлестал в окно, по стеклам текли потоки воды, было очень скучно, казалось, что вот стекла размоет, вода хлынет в комнату и потопит нас.

- Что с тобой? - спросил я.

- Сплю плохо, - неохотно ответил Савва, сморщив лицо. - Вижу дурацкие сны…

…И вдруг, вскочив, он забегал по комнате, нервно взвизгивая и скаля зубы:

- Нет, подумай! Эта бесшабашная сволочь, эти анархисты в мундирах сановников, - вот! - затеяли войну. Японцы бьют нас, как мальчишек, а они шутки шутят, шуточки!… Бессмысленно, преступно…

Сразу оборвав свои крики, - точно оступился и упал, - он остановился среди комнаты спрашивая:

- Неужели и это пройдет безнаказанно для них? И снова сел к столу, жадно глотая остывший чай». Последний раз они виделись 9 января 1905 года. Вскоре после этой встречи Савва Морозов уехал за границу и там застрелился. Горький писал, что когда прочитал телеграмму о его смерти, то пережил час острой боли… «Жалко этого человека… Затравили его, как медведя, маленькие, злые и жадные собаки…»

В 1910 году в «Княжьем дворе» поселился знаменитый русский живописец Василий Иванович Суриков. Окно его комнаты на третьем этаже выходило на Волхонку. Внучка В. И. Сурикова, писательница Н. П. Кончаловская, вспоминает, как еще маленькой девочкой бывала у дедушки в гостях в «Княжьем дворе»: «Внутри было мрачно, тихо, холодно. Широкие длинные коридоры… были всегда безлюдны, казалось, здесь никто не живет. А жили там в высоких и больших комнатах подолгу - годами. Среди жильцов было много знаменитостей: композитор Гречанинов, скульптор Опекушин, профессор Северцов. Был даже особый корпус, где останавливались проездом исключительно художники. Там, бывало, постоянно жил Репин».

К В. И. Сурикову в «Княжий двор» приходили друзья: актриса Малого театра В. О. Массалитинова, балерина, последовательница Айседоры Дункан Н. Ф. Тиан, поэт М. А. Волошин. С Волошиным Сурикова связывала давняя дружба. Василий Иванович рассказывал ему о своей жизни, а Волошин записывал все, что запоминал. Позже он написал на основе этих записей биографию В. И. Сурикова, «ту биографию, - пишет Н. Кончаловская, - без которой не обходился ни один автор научного или художественного труда о Сурикове».

В этой же комнате, куда приходили друзья, была и мастерская художника. Здесь, в «Княжьем дворе», он работал над полотном «Посещение царевной женского монастыря». Маленькая Наталья Кончаловская позировала В. И. Сурикову: «Он надевал на меня царевнин наряд, взятый напрокат в костюмерной Большого театра, - бармы, оплечье и кокошник. Я стояла, переступая с ноги на ногу, и терпеливо позировала. Бармы и кокошник были тяжелы, платье мне было велико, рукава волочились по полу…»

В «Княжьем дворе» В. И. Суриков прожил несколько лет, с перерывами. В 1914 году он опять поселился здесь после болезни. Дочь выбрала ему комнату на первом этаже, чтобы Василию Ивановичу легче было выходить на воздух. Комната оказалась сырой, больные легкие Сурикова не выдержали. Пришлось навсегда покинуть «Княжий двор». Художника на лето отвезли в Крым, но оттуда он вернулся совсем больным. Последним жильем В. И. Сурикова в Москве, как и А. Н. Островского, был номер в гостинице «Дрезден», где в начале 1916 года В. И. Суриков скончался от двустороннего воспаления легких.

В «Княжьем дворе» останавливались и жили также художник Н. Милиоти, писатель И. Бунин и другие. И наконец, перед самой Октябрьской революцией, в 1917 году, в «Княжьем дворе» поместилась Ломжинская учебная дирекция (министерства народного просвещения Польши), эвакуированная в Москву в числе многих польских, в частности варшавских, учебных заведений. Шла первая мировая война. Назревала революция.

ПОСЛЕ ОКТЯБРЯ

После Великой Октябрьской социалистической революции старый голицынский особняк, меблированные комнаты «Княжий двор» и все службы были национализированы. У дома появился новый хозяин - народ.

В первые годы Советской власти в этом доме продолжали работать Голицынские сельскохозяйственные курсы. В 1922 году здание заняли Московский лесной (или лесотехнический) институт и Московский народный лесотехникум. В 1925 году техникум переехал на территорию Погонно-Лосинопетровского учебного лесничества. К этому времени из дома № 14 выехал и лесной институт, три факультета которого готовили инженеров-лесотехнологов (механиков и химиков) и лесоводов-мелиораторов. Среди профессоров института мы снова встречаем имя выдающегося ученого С. А. Чаплыгипа. Здесь же преподавали известный ботаник В. М. Арциховский и О. Ю. Шмидт, жизнь которого с этого времени оказалась тесно связанной с Волхонкой, 14.

В бывших меблированных комнатах «Княжий двор» в первые годы Советской власти помещались общежития. В 1920 году здесь было Третье общежитие Наркоминдела. Осенью этого года в общежитии останавливался временно исполнявший тогда роль дипкурьера И. Эренбург (он жил здесь еще в меблированных комнатах «Княжий двор» - в 1904 году, будучи гимназистом). Впоследствии он вспоминал: «…Коменданта Третьего общежития Наркоминдела звали товарищем Адамом; но, если говорить откровенно, Адамом чувствовал себя я: я оказался в раю, откуда меня легко могли выгнать… Товарищ Адам поселил нас в комнате, которая не отапливалась, и все же «Княжий двор» был раем». Потом все-таки начали топить, и стало уютнее. «По вечерам, - вспоминает Эренбург, - к нам часто приходили друзья. Почти каждый вечер приходил Б. Л. Пастернак, который жил в соседнем доме. Мы спорили о мировых событиях, о поединке между футуристами и имажинистами…»

В 1920-е - первой половине 30-х годов Б. Л. Пастернак жил в главном доме, в квартире JSfb 9. Здесь у него останавливался известный советский поэт Николай Тихонов.

В правом флигеле ансамбля бывшей голицынской усадьбы в начале 20-х годов было общежитие студентов Московского лесного института. В нем в 1923 году жил некоторое время у друзей будущий академик, лауреат Ленинской премии, ученый-генетик, а тогда только принятый во 2-й Московский государственный университет 16-летний студент Н. П. Дубинин. В книге «Вечное движение» (М., 1973) он вспоминает об этих счастливых и трудных днях: «Думал ли я, сидя вечерами в садике внутри двора, какие бури будут бушевать в Институте философии (Институт философии АН СССР и в настоящее время работает в доме № 14. - Е. М.) в адрес генетики, да и в мой адрес, как затем в этих же стенах -наступит признание генетики, понимание ее роли! А тогда, в те вечера осени 1923 года, мирный, большой, темный дом, казалось, спал, укрывшись за высокими сумрачными деревьями… Прошло какое-то время, и я перешел в общежитие университета, находившееся на Смоленском бульваре в доме 15».

Флигель этот, украшенный портиком, скромно и безмолвно почти два века игравший роль служебного, зажил полнокровной жизнью после Октября. Ему суждено было стать колыбелью Большой советской энциклопедии.

Вопрос о необходимости советских словарно-энциклопедических изданий был поставлен В. И. Лениным в первые же годы Советской власти. Конкретно «идея подготовки большой универсальной советской энциклопедии, - как отмечал председатель научно-редакционного совета издательства «Советская энциклопедия», главный редактор БСЭ, академик А. М. Прохоров, - возникла в 1923 году». В феврале 1925 года по постановлению ЦИК СССР приступили к подготовке первого издания. Главным редактором БСЭ был назначен советскими ученый-математик, астроном, геофизик, один из активных участников становления издательского дела в первые годы Советской власти и бывший заведующим Госиздатом (1921 - 1924) Отто Юльевич Шмидт. Редакция поместилась на Волхонке, 14, в правом флигеле. В 1926 году вышел первый том первого издания БСЭ. В его редакционной статье говорилось: «Предпринято дело громадной важности и исключительной трудности. Оно служит большой культурно-политической задаче… Быть памятником нашей великой революционной эпохи и опорой для дальнейшего массового социалистического строительства, основанного на новейших научных данных, - вот чем должна стать Энциклопедия». И она выполнила эти задачи. С тех пор вышло три издания БСЭ, три издания Малой советской энциклопедии, кроме того, издаются и отраслевые энциклопедии, но колыбелью БСЭ была Волхонка, 14.

1925 год вообще оказался знаменательным в истории дома: он передавался Коммунистической (с момента организации в 1918 г. до 1924 г. - Социалистическая) академии. В этом году туда переехал из особняка на Знаменке, 11 (угол нынешних улиц Фрунзе и Маркса и Энгельса), только ее аппарат, а через полтора года - и некоторые входящие в академию институты, секции, состоящие при ней общества, редакции журналов и ее издательство. Председателем президиума стал известный историк М. Н, Покровский.

Поскольку после победы Великой Октябрьской социалистической революции центр международного рабочего и коммунистического движения переместился в Советскую Россию, возникла необходимость в дальнейшей планомерной и последовательной разработке вопросов теории научного социализма и коммунизма. Выполнить эту важнейшую задачу, а также осуществлять борьбу с буржуазными и мелкобуржуазными извращениями марксизма, за строгое проведение принципов диалектического материализма как в общественных, так и в естественных науках и разоблачение идеализма призвана была Коммунистическая академия. Помимо этого, академия должна была в короткий срок воспитать кадры ответственных работников, теоретически подготовленных к выполнению задач социалистического строительства.

Это было совершенно новое научно-исследовательское учреждение, которое охватывало и учебно-просветительные задачи (при академии были открыты курсы марксизма-ленинизма; они потом выделились в самостоятельную организацию), и объединяло всю научно-исследовательскую работу, проводившуюся разрозненно в разных институтах и комиссариатах. «Академия… должна сделаться своего рода Госпланом в области идеологии… организованно поставить на службу советской практики научную марксистскую мысль», - говорилось в редакционной статье «Вестника Социалистической академии» (1922, № 1). Академия привлекла к работе и европейских марксистов, чтобы стимулировать развитие марксистской мысли за рубежом. В состав действительных членов академии были избраны в 1918 году В. Д. Бонч-Бруевич, А. В. Луначарский, М. Н. Покровский, И. И. Скворцов-Степанов, Н. К. Крупская и другие. Позже число членов академии было расширено, в нее вошли О. Ю. Шмидт, П. И. Стучка, А. М. Коллонтай, Г. М. Кржижановский, А. М. Горький, К. А. Тимирязев и другие видные ученые и выдающиеся общественные деятели.

Сначала академия занимала здание бывшей Практической академии коммерческих наук (Покровский бульв., 5), а затем в 1921 году она переезжает на Знаменку, И; оттуда, как уже говорилось, на Волхонку, 14.

Вскоре после переезда академии на Волхонку стали ощущаться теснота и неудобство старого барского особняка. Именно тогда и встал вопрос о надстройке дома. «Управление делами в отчетном 1928/29 году, - читаем мы в кратком отчете о работе Коммунистической академии за 1928 - 1929 гг., - выполнило большую работу, связанную с надстройкой двух этажей над домом по Волхонке, 14… По надстройке 2-х этажей в 1928/29 г. истрачено 572.609 руб. Строительные работы были начаты в июле 1927 года». Несмотря на то что проживший почти два века нетронутым дом потерял свой первоначальный вид (утратил, в частности, фронтон), авторы проекта надстройки отнеслись с уважением к его архитектуре, не нарушив грубо основных пропорций старой части здания.

Теперь Коммунистическая академия разместилась удобно, а выросшая к тому времени библиотека, которая находилась еще в старом здании, на улице Фрунзе, оказалась в крайне стесненном положении: многие книги просто не выдавались из-за того, что невозможно было подступиться к стеллажам. В 1926 году академия возбудила по докладу библиотеки ходатайство об ассигновании ей средств для постройки специального библиотечного здания.

Было составлено несколько проектов, из них приняли проект С. Е. Чернышева. Снесли все старые строения, составлявшие часть бывшей усадьбы С. М. Голицына, кроме, разумеется, главного дома и двух флигелей, и жильцов переселили. Но библиотечное здание так и не было построено.

Структура Коммунистической академии несколько раз менялась, и к 1928 - 1930 годам вместо прежних секций были созданы институты истории, философии, экономики, а также литературы, искусства и языка и несколько научных обществ. В эти годы на Волхонке в главном доме помещались: президиум Коммунистической академии, ее хозяйственный и финансовый отделы, институты: аграрный, философии, истории, мирового хозяйства и мировой политики (директором был известный ученый академик Е. С. Варга), Институт по изучению высшей нервной деятельности (Институт мозга), которым с момента основания в 1918 году руководил В. М. Бехтерев. Но в здании на Волхонке он проработал очень недолго - 28 декабря 1927 года скончался. В некрологе А. В. Луначарский писал: «Он меня поразил прежде всего своей степенной красотой… К Советской власти Бехтерев сразу отнесся с той же степенностью и спокойствием… Бехтерев был прозорливым и, приехавши ко мне, с первых же слов сказал: «Считая, что Россия надолго, а может быть, и навсегда получает новый облик, хочу в этой новой России обеспечить продолжение развития той области, которой я отдал свою жизнь». Область, которой Бехтерев отдал свою жизнь, - это как раз работа над мозгом».

Здесь же, на Волхонке, находились секции: естественных и точных наук, кооперативная, теории и практики международного женского движения, по изучению проблем войны, экономическая. С секциями соседствовали общества: историков-марксистов, врачей-материалистов; в здании Коммунистической академии проходили заседания Общества статистиков-марксистов и Общества биологов-материалистов, состоящих также при академии. Наконец, на Волхонке, 14, находились издательство Комакадемии, редакции журналов «Историк-марксист», «Вестник Коммунистической академии» (в редколлегии М. Н. Покровский, О. Ю. Шмидт и др.), «На аграрном фронте», «Мировое хозяйство и мировая политика». В левом флигеле было общежитие аспирантов академии.

В 1936 году Коммунистическая академия была упразднена. К этому времени активизировалась и получила широкое развитие работа Академии наук СССР и параллельное существование двух академий (Комакадемия включала 21 институт) было признано нецелесообразным. Институты Коммунистической академии перевели в систему Академии наук. Часть из них осталась в доме № 14 на Волхонке. Так, с 1936 по 1960 год здесь работал созданный на основе Института истории Коммунистической академии и Историко-архео-графического института АН СССР Институт истории АН СССР. За эти годы его деятельность связана с именами таких выдающихся ученых, как Е. В. Тарле, Б. Д. Греков, С. Б. Веселовский, В. П. Волгин, Ю. В. Готье, Е. А. Космин-ский, Н. М. Лукин, А. М. Панкратова, С. Д. Сказкин, М. Н. Тихомиров, В. М. Хвостов, С. В. Бахрушин, С. К. Богоявленский.

С 1937 по 1953 год бессменным директором Института истории был выдающийся деятель советской науки академик Борис Дмитриевич Греков. В эти годы его наиболее плодотворной научной деятельности Б. Д. Грековым написаны самые крупные работы, из которых «Киевская Русь» по сей день является капитальнейшим трудом. Одновременно в 1946 - 1951 годах Б. Д. Греков был директором созданного в 1946 году Института славяноведения АН СССР (с 1968 г. Институт славяноведения и балканистики), находившегося тоже в доме № 14 на Волхонке. И там же помещался Институт истории материальной культуры АН СССР, директором которого в 1944 - 1946 годах тоже был Б. Д. Греков; в 1947 году на этом посту его сменил член-корреспондент АН СССР А. Д. Удальцов.

В память о работе Б. Д. Грекова в академических институтах на здании, где они помещались, установлена мемориальная доска.

Вторая мемориальная доска сообщает о том, что в этом доме с 1930 по 1969 год работал видный общественный и политический деятель, ученый-экономист, академик Константин Васильевич Островитянов. С 1947 по 1953 год он был директором Института экономики, образованного в июне 1930 года на базе экономической секции Коммунистической академии и Института экономики РАНИОН (Российская ассоциация научно-исследовательских институтов общественных наук) и вошедшего в 1936 году в состав АН СССР. С этого же года и по 1983 год (когда он переехал в новое здание на улицу Красикова, 27) институт помещался на Волхонке, 14. Основной задачей этого научно-исследовательского учреждения с самого начала было превращение его в научный центр марксистско-ленинской экономической мысли в стране.

Институт принимал активное участие в разработке пятилетних планов экономического и социального развития страны и других важнейших документов. За достижения в развитии экономической науки и подготовку научных кадров в связи с 50-летием института Президиум Верховного Совета СССР наградил его в 1980 году орденом Трудового Красного Знамени. Здесь работали и работают видные советские экономисты - академик Т. С. Хачатуров, член-корреспондент АН СССР Л. М. Гатовский и другие.

В здании на Волхонке находилась и редакция журнала «Вопросы экономики». В одном из бывших залов Голицынского музея долгие годы был читальный зал библиотеки института, а в бывшей домовой церкви - книгохранилище.

В доме № 14, кроме того, работали в разное время: Институт мирового хозяйства и мировой политики АН СССР (директор, как и в бытность института в системе Коммунистической академии, Е. С. Варга), Институт истории искусств АН СССР (директор И. Э. Грабарь), Тихоокеанский институт АН СССР (директор Е. М. Жуков), Комиссия по истории исторической науки (председатель В. П. Волгин), Издательство Академии наук СССР. Добавим, что в этом же доме в 1958 году выдающийся ученый-экономист и статистик, лауреат Государственной премии СССР, академик АН СССР и ВАСХНИЛ Василий Сергеевич Немчинов организовал в составе Академии наук СССР первую в стране Лабораторию по применению математических методов в экономических исследованиях и планировании. На ее базе в 1963 году был создан

Центральный экономико-математический институт (ЦЭМИ) АН СССР. Некоторые лаборатории этого института до недавнего времени продолжали работать в доме № 14. Здесь же размещался орган ЦЭМИ АН СССР - журнал «Экономика и математические методы». В 1981 году институт, а вслед за ним и его печатный орган переехали на улицу Красикова, 32.

В правом флигеле много лет помещался Институт языкознания АН СССР; в 1982 году и он покинул старое здание. А сейчас здесь находятся Институт русского языка АН СССР и редакция журнала «Вопросы языкознания». В левом флигеле, бывшем «Княжьем дворе», - объединение Автоэкспорт.

В настоящее время в доме № 14 продолжает работать Институт философии АН СССР, образованный в 1929 году на базе философской секции Коммунистической академии и так же, как и Институт экономики, в 1936 году вошедший в состав Академии наук СССР. Годом раньше (1979) Института экономики он был тоже награжден орденом Трудового Красного Знамени. Здесь же находится и редакция журнала «Вопросы философии».

Итак, дом, проживший более двух столетий, один из немногих, уцелевших в этом районе во время пожара 1812 года, с полным правом вошел в историю культурной жизни Москвы. Он служил, служит и еще будет служить людям.

СОДЕРЖАНИЕ

ДВА ВЕКА НАЗАД

ДОМ «ИЗВЕСТНОГО СТАРИЧКА»

ГОЛИЦЫНСКИЙ МУЗЕЙ

«VOULOIR, C'EST POUVOIR»

СОСЕДИ

МОСКОВСКАЯ КОНСЕРВАТОРИЯ И РУССКОЕ ХОРОВОЕ ОБЩЕСТВО В ДОМЕ НА ВОЛХОНКЕ

В XX ВЕКЕ. ДО ОКТЯБРЯ

ПОСЛЕ ОКТЯБРЯ

ИБ № 2873

Елена Иоганновна Македонская

УЛИЦА ВОЛХОНКА, 14

Заведующий редакцией Ю. Александров

Редактор Л. Карабанова

Художник А. Маркевич

Художественный редактор И. Сайко