Ракетам покоряется пространство

А. Л. РОМАНОВ

РАКЕТАМ

ПОКОРЯЕТСЯ ПРОСТРАНСТВО

*

© ПОЛИТИЗДАТ, 1976 г.

ОН НАМ ПРИМЕР

Вы спрашиваете, какова главная черта человека, посвятившего себя науке? Их несколько: влюбленность в избранную область знаний, желание безраздельно принадлежать ей и только ей; умение вовремя отказаться от всего, что может увести в сторону; понимание общественной полезности той области знаний, которой посвятил свою жизнь. В таком случае труд становится источником вдохновения и радости, как бы он ни был сложен.

И еще одно качество, без которого не мыслю себе подлинного ученого, это — прозорливость, умение смотреть хотя бы на два поколения вперед.

Всеми этими качествами обладал Константин Эдуардович Циолковский. Он нам пример.

Академик В. Глушко

1

Земля — прекрасная родина человека. — Все началось с трудов К. Э. Циолковского. — Страницы далекого детства. — Таинственный мир Венеры и Марса влечет к себе. — Первый проект ракеты. — Мечта о космосе.

Константин Эдуардович Циолковский неторопливо заклеил самодельный квадратный конверт из жесткой бумаги и четко написал: «Одесса, улица Ольгиевская, дом 10, кв. 20. В. Глушко».

По этому адресу в октябре 1923 года и пришло первое письмо из Калуги. Это был ответ шестидесятисемилетнего ученого, основоположника космонавтики, на письмо пятнадцатилетнего школьника. Подросток увлекся астрономией и мечтал о межпланетных сообщениях.

На вопрос Циолковского, насколько серьезно относится юный адресат к своему увлечению, Валентин Глушко ответил: «Относительно того, насколько я интересуюсь межпланетными сообщениями, я Вам скажу только то, что это является моим идеалом и целью моей жизни, которую я хочу посвятить для этого великого дела…»

Эти взволнованные слова прозвучали как клятва. Он сдержал ее. Именно за особые заслуги в развитии ракетной техники академик Валентин Петрович Глушко дважды удостоен звания Героя Социалистического Труда. Он лауреат Ленинской и Государственной премий. Награжден Золотой медалью имени Циолковского за выдающиеся работы в области межпланетных сообщений.

О Валентине Петровиче Глушко, основоположнике отечественного ракетного жидкостного двига-телестроения, наша повесть.

Представьте себе, читатель, что вы находитесь в домашнем кабинете ученого во время интервью, которое дает Валентин Петрович Глушко автору этих строк. А то, что осталось, как говорится, за скобками разговора, за пределами интервью, я прокомментирую в отступлениях.

…В кабинете вдоль стен — стеллажи с книгами. Собрание сочинений В. И. Ленина. Книги по философии, естественным наукам. Техническая литература. Труды основоположника космонавтики К. Э. Циолковского, его последователей Ю. В. Кондратюка, Ф. А. Цандера. Поблескивают модель первого искусственного спутника Земли, модели ракетных двигателей. Здесь же — глобусы Земли и Луны.

Полка с трудами самого Глушко. Валентин Петрович — автор многих работ. В их числе — 222 статьи и книги по вопросам ракетно-космической техники, в основном двигателестроения. Здесь, на полке, находится и книга «Жидкое топливо для реактивных двигателей», хорошо известная специалистам по ракетной технике. Она написана на основе лекций, которые читал двадцатипятилетний ученый в Военно-воздушной академии имени Н. Е. Жуковского.

В день 60-летия В. П. Глушко коллектив академии преподнес ему Адрес, в котором есть такие слова:

«Вам, более чем кому-либо, присущи неутомимая энергия, высокая организованность, воля и богатство идей. Именно с помощью Ваших двигателей — главнейшей основы ракетных систем — наша страна достигла эпохальных успехов в деле проникновения в космическое пространство, изучения и освоения его… Коллектив глубоко признателен Вам за то, что впервые в академии в 1933–1934 годах читали цикл лекций по реактивным двигателям и топливам к ним…»

Книга «Ракеты, их устройство и применение» издана еще в 1935 году и написана двумя авторами — Г. Э. Лангемаком (пороховые ракеты) и В. П. Глушко (жидкостные ракеты). В первом номере журнала «Техническая книга» за 1936 год профессор В. А. Семенов в статье «Лучшая книга о ракетах» назвал ее ценным трудом, всесторонне охватывающим вопросы ракетной техники. «Авторы, — писал ученый, — исчерпывающе вскрывают трудности, стоящие перед строителями высотных ракет, и дают в этом отношении богатый материал для работ исследователей и изобретателей».

…Валентин Петрович сидит на небольшом диване. Интервью, которое дает академик, касается многих сторон развития отечественной космонавтики.

— Земля — прекрасная родина человечества, неповторимая, как всякая родина, — говорит академик. — Но что же нас влечет за пределы ее? Жажда познания и забота о будущем человечества. Кто знает, может, внеземные миры еще прекраснее в отдельных аспектах своеобразной, непривычной для нас красоты. Эти миры пока недоступны человеку, и существование его вне Земли и на других небесных телах пока невозможно. Но я уверен: человек сумеет создать на планетах Солнечной системы условия, достаточно близкие к земным. Ведь космический корабль или орбитальная станция — это внеземные, искусственно созданные небесные тела. Конечно, преобразовать одну из планет по образу и подобию планеты Земля — дело величайшей сложности. Но возможное. — Валентин Петрович замолчал. Потом встал, подошел к окну, в котором словно живописная картина в раме, Москва.

— Какая красота! А ведь столетия назад на этом месте была лесная глухомань. Но вот пришел человек. Главным орудием его был топор. И — золотые руки… Вот так же появится человек на одной из облюбованных планет. Только придет он, вооруженный знаниями и техникой. Остальное — дело времени.

Из кабинета ученого, с высоты одиннадцатого этажа, Москва действительно прекрасна, особенно Кремль. В синеве неба горят рубиновые звезды, венчающие кирпичные башни. Позолоченные купола кремлевских соборов. Белокаменные здания веков минувших и нынешнего, зелень елей и берез, зубчатые стены из красного кирпича… Все это — удивительное творение человеческих рук, гениальная поэма в камне. Все совершенно: и гармония линий, и богатство красок, и строгое величие.

— Много лет живу в этом доме, а взгляну в окно и не могу оторваться… Неповторимая красота…

Валентин Петрович снова сел на диван. Ученый продолжил:

— Мы — ученики Циолковского и продолжатели его великого дела. Человечество делает лишь начальные шаги по пути, указанному Циолковским, пути в безграничные просторы окружающего нас мирового пространства, и этот путь не имеет конца, как не имеет его прогресс человечества.

— Валентин Петрович, когда, под чьим влиянием созрело у вас решение написать письмо в Калугу?

— Чтобы ответить на этот вопрос, надо вернуться в детство. Родился в Одессе, в 1908 году, отец украинец, мать — русская. Нелегкая доля погнала их из села в город. Отец выбился в служащие, мать, закончив курсы, стала медсестрой. Отец умер в годы Великой Отечественной войны. Мама пережила его, работала до семидесяти лет — не хотела идти на пенсию. Сейчас и ее нет в живых.

Родители сделали все, чтобы дать мне образование. В 1924 году я окончил одесскую профтехшколу. Помимо общеобразовательных предметов были и производственные дисциплины — нас учили слесарному и токарному делу. Причем, прежде чем получить документ об окончании школы, мы, ее выпускники, полгода работали на производстве — вначале слесарили, а потом стояли у токарных станков. Практику я проходил на арматурном заводе имени Ленина. Мне потом очень пригодились заводские специальности. Особенно когда настала пора заняться конструкторской деятельностью.

Мне было 13 лет и я учился в профтехшколе, когда попали мне в руки две книги Жюля Верна — «Из пушки на Луну» и «Вокруг Луны». Пожалуй, с этого все и началось. Потом прочел и чудесную книгу Я. И. Перельмана — популяризатора идей межпланетных путешествий. Из нее узнал, что есть на свете человек, посвятивший жизнь проблемам за-атмосферных путешествий, человек, впервые в мире доказавший, что их можно осуществить. Это Константин Эдуардович Циолковский. Осенью 1923 года я написал Циолковскому письмо. Сколько же было радости, когда я получил из Калуги ответ ученого! Так началась переписка величайшего провидца XX столетия со мной — школьником. Помимо добрых пожеланий и напутствий Константин Эдуардович однажды вместе с письмом, в числе других своих трудов, прислал по моей просьбе свою книгу «Вне Земли». Счастью моему не было конца.

(Продолжение читайте на стр. 13)

Так весной 1921 года подросток, запоем прочитавший фантастические романы Жюля Верна, сердцем воспринял идеи этих книг. Они потрясли воображение Валентина. Мальчик поверил в возможность осуществления того, что описывал знаменитый фантаст, чьими книгами зачитывалось не одно поколение, и решил посвятить всю свою жизнь полетам в заатмосферное пространство. Подростки— народ увлекающийся. Но у Валентина это было не увлечением, а чем-то гораздо более серьезным.

Отец, неторопливый в суждениях, привыкший мыслить конкретно, заметил пристрастие сына к фантастике и на первых порах нет-нет да и высказывал недовольство:

— Ты бы учебники так же старательно читал. Больше пользы будет.

За сына вступалась мать и доказывала, что по основным предметам Валентин учится на пятерки — первый ученик по физике, по химии, по труду.

Спор на этом прекращался. А Валентин, выучив уроки, брался за чтение. Конечно, не только за фантастику. Увлекали общественные дисциплины. Это помогало не по годам серьезному ученику следить за ходом развития естественных и технических наук. Уже тогда он взялся за изучение теории относительности Эйнштейна.

Отец решил перевести увлечение сына на более практический путь.

— Ты, Валентин, каждый день ходишь в школу по Садовой улице, — как-то сказал Глушко-старший. — Ходишь мимо астрономической обсерватории, а в ней не был. Верно?

— Верно. Как я раньше не подумал об этом!

Валентину очень захотелось побывать в обсерватории, понаблюдать звездное небо через телескоп. «Но пустят ли туда?» — думал он.

Надев шинель и отцовскую папаху, чтобы казаться выше и выглядеть старше, четырнадцатилетний Валентин осенью 1922 года перешагнул порог первой Государственной народной астрономической обсерватории Губсовпартшколы. Встретил его студент университета, молодой астроном Владимир Александрович Мальцев. Он отнесся к юному посетителю очень внимательно. Выслушав, предложил:

— Вот что, Глушко, собирай ребят, интересующихся астрономией. Создадим кружок юных мироведов.

Вскоре такой кружок был создан, и его председателем стал Валентин Глушко. На всю жизнь сохранил он добрую память о Владимире Александровиче. Именно Мальцев понял и поддержал интерес подростка к астрономии, именно он рассказал подробно о жизни и трудах К. Э. Циолковского, научил обращаться с приборами обсерватории.

Валентин обежал все книжные магазины, чтобы найти книги калужского ученого. Но не нашел их. Кто-то посоветовал прочесть эти книги в Публичной библиотеке. Там они были. Но Валентину хотелось их иметь под рукой, в своей домашней библиотеке. Оставалось одно — выписывать самое важное.

Зимой 1922 года библиотека не отапливалась, и Глушко, дрожа от холода, законспектировал работы К. Э. Циолковского в свою тетрадку.

В книгах о межпланетных путешествиях Валентина все больше интересовала научная основа. Желание вырваться из плена фантастики, глубже понять научную и техническую суть, возможности организации межпланетных путешествий — это желание породило многолетнюю переписку Валентина Глушко с К. Э. Циолковским. Вот самое первое письмо в Калугу от 26 сентября 1923 года:

«Глубокоуважаемый К. Э. Циолковский!

К Вам я обращаюсь с просьбой и буду очень благодарен, если Вы ее исполните. Эта просьба касается проекта межпланетного и межзвёздного путешествия. Последнее меня интересует уже более двух лет. Поэтому я перечитал много на эту тему литературы.

Более правильное направление получил я, прочтя прекрасную книгу Перельмана «Межпланетные путешествия». Но я почувствовал требование уже и в вычислениях. Без всяких пособий, совершенно самостоятельно я начал вычислять. Но вдруг мне удалось достать Вашу статью в журнале «Научное обозрение» (май 1903 г.) — «Исследование мировых пространств реактивными приборами». Но эта статья оказалась очень краткой. Я знаю, что есть статья под таким же названием, выпущенная отдельно и более подробная, — вот что я искал и в чем заключается моя просьба к Вам.

Отдельная статья «Исследование мировых пространств реактивными приборами» и еще также Ваше сочинение «Вне Земли» не одни заставили меня написать Вам письмо, а еще очень много и очень важных вопросов, ответ на которые я хотел бы от Вас услышать…»

Да, 16 и 17 октября 1923 года запомнил Валентин на всю жизнь: он получил письмо и бандероль с книгами от К. Э. Циолковского.

«Я очень благодарен Вам за книги и брошюры, — ответил школьник ученому, — очень буду рад, если смогу услужить Вам хотя бы тем же… Я прочел в присланных Вами книгах, что Вы предполагали выпустить в полном виде и с дополнениями «Исследование мировых пространств реактивными приборами». Там же пишется, чтобы желающие приобрести эту работу сообщили адреса. Если эта полная предполагавшаяся книга уже издана, то я очень желал бы ее приобрести, если же нет, то примыкаю к числу лиц, жаждущих ее издания».

С необычайным вниманием Валентин Глушко перечитывает книги Циолковского. Старается возможно лучше понять его идеи, творчески их осмыслить. И уже тогда школьник порой высказывает своз мнение, иное, чем ученый. При этом Глушко отстаивает собственные взгляды с необычайной для его возраста твердостью.

Изучение трудов Циолковского убедило Глушко, что при разработке средств достижения космоса одними из главных проблем являются изыскание оптимального источника химической энергии и использование его в ракетном двигателе. Нет двигателя, и любая самая совершенная конструкция корпуса ракеты со всей ее начинкой мертва. Поэтому начало начал в практической работе по ракетной технике — изучение химии различных взрывчатых веществ.

«Я стал изучать и по возможности собирать литературу по взрывчатым веществам, а для лучшего освоения химии организовал у себя дома химическую лабораторию, — пишет Глушко в своей биографии. — Сначала, в 1923 году, она была устроена на антресолях. Годом позже родители предоставили мне для этих целей комнату.

В годы гражданской войны на окраине Одессы отступавшие белогвардейцы взорвали большие артиллерийские склады. Там, среди развалин, находились и снаряды, уцелевшие от взрывов.

С компанией товарищей я не раз ходил туда. Мы разряжали эти снаряды, и я приносил домой взрыватели и тротил в виде порошка, так как приходилось выскребать его из снаряда…»

Мы продолжаем разговор о Циолковском и о влиянии его трудов на жизнь Валентина Глушко. Валентин Петрович рассказывает, с каким увлечением читал он все, что касалось освоения космоса.

— Не одного меня книги привели в космонавтику, — сказал ученый. — Не сразу, конечно. Вы слышали когда-нибудь о РОЛМе? Так сокращенно называлось русское общество любителей мироведения. Оно существовало и в первые годы после революции. Председателем его был известный революционер, ученый Н. А. Морозов. При астрономической обсерватории, входившей в состав одесского отделения РОЛМа, несколько лет работал наш кружок молодых мироведов. Мы слушали и сами читали лекции о Вселенной. С каким удовольствием проводили мы часы в обсерватории! На практических занятиях вычисляли каноны Оппольцера — был такой австрийский астроном — для определения предстоящих солнечных затмений, наблюдали, описывали, наносили на карту падающие звезды во время метеорных дождей. Всей своей юной душой, всеми помыслами я стремился в таинственные космические просторы, к этим загадочным мирам.

Был счастлив, когда мне доверяли самостоятельно вести наблюдения Венеры, Юпитера, а также Марса во время его великого противостояния в 1924 году. Мне было шестнадцать. Итоги моих наблюдений попали на страницы известного в то время журнала «Мироведение», а за результаты наблюдений я вскоре был избран сначала членом-корреспондентом, а позднее действительным членом РОЛМа. Именно тогда со всей юношеской горячностью я уверовал в полную возможность межпланетных путешествий. В дальнейшем основным критерием в выборе решений, в поступках была мысль: приблизит это меня или нет к осуществлению полета человека в межпланетное пространство? Вот почему, когда я по путевке Наркомпроса Украины поехал в Ленинград и поступил в университет, то избрал физико-математический факультет.

(Продолжение читайте на стр. 17.)

Валентин Петрович задумался. А я стал вспоминать документы и книги тех лет. В архивах сохранились материалы, свидетельствующие о работе, которую вели юные мироведы. Научный интерес представили и зарисовки Марса, выполненные Валентином Глушко весной 1924 года во время великого противостояния «красной планеты». О них упоминается во втором номере журнала «Мироведение» за 1924 год. С января по май 1924 года Валентин Глушко вел наблюдения Венеры с помощью светофильтров. Сделанные при этом зарисовки оказались столь ценными, что были использованы при составлении «портрета» планеты, опубликованного в «Мироведении» в январе 1925 года.

В перечень работ юноши надо включить и зарисовки Юпитера, составление двух карт далекой планеты, наблюдение квадрантид[1], Солнца, изучение Луны. Природа наделила Валентина Глушко недюжинными и разносторонними способностями. Он отлично учился, увлекался астрономией, находил время брать уроки у опытного художника. Эти уроки помогли ему сделать удачные зарисовки планет во время наблюдений за ними. В эти же годы Глушко с старанием занимался в Одесской консерватории. Любовь к музыке осталась у него на всю жизнь.

Увлечений было много. И все-таки победила но музыка и не живопись, победила мечта посвятить жизнь познанию Вселенной, изучению космоса.

В 1923 году Валентину Глушко посчастливилось познакомиться с заведующим Военно-морским музеем Александром Ивановичем Стефановским. Увидев однажды рисунки юноши, Стефановский попросил сделать для него цветную карту Марса на большом листе ватмана. Валентин охотно выполнил просьбу. Стефановский завел с юношей разговор о межпланетных путешествиях, о ракетах для этой цели и неожиданно спросил:

— А как вы себе представляете ракету?

Взяв лист бумаги, Валентин стал набрасывать эскиз. Александр Иванович посмотрел на рисунок и предложил:

— Сделайте чертежи и давайте в мастерских музея построим экспериментальную ракету.

Валентин так обрадовался предложению, что в первые минуты не нашел слов для благодарности. А Александр Иванович продолжал:

— Надо же кому-то начинать. Я знаю, многие ваши сверстники строят планеры. Это очень полезное дело. Сегодня планеры, завтра самолеты. Есть кружки планеристов. А вот ракетчиков еще нет.

Несколько дней Валентин только и думал о ракете. Уж очень было заманчивым предложение Стефановского. В итоге родился эскиз корпуса ракеты в разрезе, с примитивными двигателем и посадочным устройством. В головном отсеке ракетоносителя Глушко изобразил первого пассажира — собаку. И вот тогда-то, когда будущий конструктор обдумывал проект ракеты, он понял: чтобы перевести эскиз в чертежи, в конкретные расчеты, нужны большие знания. Их Валентину явно не хватало. И Глушко с еще большей энергией налег на физику, химию, механику. Особенно же на математику. И чем больше узнавал, тем яснее понимал: чтобы ракета могла достичь космоса, надо найти источник химической энергии, которая могла бы дать двигателю нужную мощность.

В газетах и журналах начинают появляться статьи Валентина Глушко, пропагандирующие идеи Циолковского. Первая из них была напечатана 18 мая 1924 года в «Известиях Одесского губкома КП(б)У» и называлась «Завоевание Землей Луны 4 июля 1924 г.». Вряд ли кто-нибудь из читателей мог подумать, что автор этой научной статьи — школьник. В ней Валентин Глушко доказывает, что Луны и планет можно достичь, только воспользовавшись идеей К. Э. Циолковского и только с помощью реактивного межпланетного аппарата.

В 1926 году в журнале «Наука и техника» В. Глушко опубликовал статью «Станции вне Земли». В наши дни, когда в космическом пространстве успешно работали первые орбитальные станции — советская «Салют» и американская «Скайлэб», статья на эту тему никого не удивит. Но Валентин Глушко выступил с этой темой перед широкой читательской аудиторией почти полвека назад! Восемнадцатилетний последователь Циолковского не только обосновывал необходимость создания орбитальной станции — спутника Земли, он предсказал, что станции помогут людям в проведении астрономических и метеорологических наблюдений, а также для радио- и оптической связи с Землей. «Не только астрономия, но и метеорология обогатятся ценнейшими вкладами и широчайшими горизонтами новых исследований. В таком же положении окажутся все естественные науки».

2

Проект необычного космического аппарата. — Энергия солнца двигает корабль. — 'Первое изобретение Валентина Глушко. — Жидкостные реактивные моторы. — Ступени, ведущие к успеху. — Инженер Королев поражен размахом работ. — М. Н. Тухачевский поддерживает, помогает.

Мое внимание давно привлекли небольшие модели всевозможных ракетных двигателей, расставленные в кабинете Глушко. Я спросил:

— Похоже, что у вас здесь домашний музей, Валентин Петрович?

— Да, пожалуй, — улыбнулся академик. — А начало этому, как вы говорите, музею положил самый дорогой для меня «экспонат», — конструктор указал на миниатюрный двигатель стального цвета. — Он создан сорок семь лет назад и очень мне дорог. В апреле 1929 года я закончил, учебу в Ленинградском университете. Это моя дипломная работа. Электрический ракетный двигатель, или, как мы говорим для краткости, ЭРД. По мнению специалистов, мое изобретение по тем временам было значительным…

(Продолжение читайте на стр. 23.)

Юношеская мечта о проникновении в космос не только не покидала Глушко все годы учебы в университете, но все более укреплялась, воплощаясь в научных статьях и проектах. Весной 1928 года студент со всей страстью отдался созданию космического корабля, использующего для полета солнечную энергию. «Я вынашивал идеи теоретических и экспериментальных исследований, которые должны были завершиться разработкой реальных конструкций гелиоракетоплана», — вспоминал В. П. Глушко.

Будущий инженер знал, что К. Э. Циолковский, Р. Годдард (США), Г. Оберт (Германия) и другие, разрабатывая проблему полета в космос, предусматривали использование для движения ракет химические источники энергии. (Напомним, что атомные источники энергии в то время еще не были известны.) В. П. Глушко решил применить вместо химической электрическую энергию, а в качестве рабочего тела двигателя — твердые и жидкие проводники тока. Разряжая электрический ток через нужное количество проводника, в результате тепловых взрывов, рассуждал Глушко, можно получить скорости истечения газообразных продуктов взрыва во много раз большие, чем при лучших химических топливах. Это было заманчиво. Выполненные Валентином Петровичем расчеты доказали справедливость этой мысли.

Но где взять электричество в условиях космического полета? Глушко помещает ракету в центр тончайшего дискообразного поля, образованного термоэлементами. Во время полета за пределами атмосферы термоэлементы и должны будут под действием солнечного излучения вырабатывать необходимое электричество.

Молодой конструктор понимал, что с Земли гелиоракетоплан может подняться только с помощью жидкостного ракетного двигателя. За пределами же атмосферы, в космосе, думал Глушко, электротермический двигатель с успехом выполнит свою роль.

18 апреля 1929 года студент выпускного курса В. Глушко послал на экспертизу в отдел военных изобретений при Комитете по делам изобретательства проект необычного двигателя. Вскоре пришел ответ на официальном бланке, подписанном Николаем Яковлевичем Ильиным — уполномоченным Военно-научно-исследовательского комитета при Реввоенсовете СССР в Ленинграде. Ильин приглашал Глушко на беседу в Главный штаб.

На петлицах зеленой гимнастерки Ильина поблескивали два ромба. Николаю Яковлевичу в ту пору было чуть больше тридцати, но Глушко он показался человеком уже пожилым. В обязанности Н. Я. Ильина входила помощь ленинградским организациям, работающим над военными изобретениями.

— Ваши работы, переданные в Комитет по делам изобретений, прошли необходимую экспертизу, — сказал Ильин. — Одна из них получена от профессора М. В. Шулейкина из Управления связи РККА, вторая — от руководителя Газодинамической лаборатории Н. И. Тихомирова.

Поправив рукой пенсне, Ильин внимательно взглянул на своего собеседника и подумал: «Уж больно молод, но голова, кажется, светлая». Вслух же сказал:

— Идея ваша очень интересна. Получила высокую оценку таких строгих специалистов. Вот Николай Иванович Тихомиров пишет «о повелительной необходимости незамедлительно приступить к экспериментальным работам».

Ильин замолчал, взглянул в окно. На Дворцовой площади стояла тишина. Вспомнил октябрьские дни 1917 года, себя — молодого красногвардейца. Ему тогда было меньше лет, чем сидящему перед ним инженеру. Но в ту пору и заботы у него были другие, как у всего его поколения…

— Что вам надо для начала? — спросил Ильин.

— Николай Яковлевич, необходимо подходящее помещение, оборудование, — начал Глушко.