Кто сделал бога

Оглядев помещение и не обнаружив подопытного — тот использовал перерыв, чтобы пойти ещё порыться в куче плесневелых фруктов, — господин Сержо закрыл дверь и сложил руки на груди.

— У меня к вам вопрос, господа интеллектуалы, — начал он, и я уже понял, что грядёт что-то нехорошее. К исследователям на проекте этот господин относился немногим лучше, чем к подопытному. — В соглашении о проекте всеобщим по белому написано, что вы обязаны предоставить ему всю известную вам информацию из публичного домена, в особенности по биологии, медицине и смежным темам. Можно узнать, какого дьявола он узнаёт о микробах от уборщицы?

Мы обомлели. Господин Умукх никогда не спрашивал о микробах…

— Речь шла о том, чтобы отвечать на все его вопросы, — первым собрался с мыслями доктор Зеленски. — Что мы и делаем. О микробах он не спрашивал.

— Мне глубоко наплевать, что он спрашивал, что нет, и даже к чему имеет доступ, — нетерпеливо вздохнул господин Сержо. — Вы понимаете, что будет, если Байч-Харах услышит, что вместо лучших умов планеты его подопечным занимается уборщица?

— Ну, может, её к нему не пускать? — предложил один из физиологов, доктор Грём.

— Я её уже отправил в отпуск, — отмахнулся Сержо. — Дело не в этом. Муданжцы отдали его нам, чтобы он удовлетворил свою тягу к знаниям. Если он поймёт, что мы свою часть сделки не выполняем, можете с проектом распрощаться. А если мы до тех пор не поймём, как устроена эта тварь и как с ней справиться в случае чего, минбез нас тоже по головке не погладит. От вас же ни в том, ни в другом направлении толку нет!

— Но позвольте, — возмутился я. — Господин Умукх — чёрный ящик. Никто не может ожидать, что исследователи поймут, как он устроен, за какой-то месяц.

— Значит, сделайте так, чтобы у Муданга не было поводов забрать его назад, — отрезал Сержо. — Не получаете знаний о нём, так поделитесь знаниями с ним, а то это существо вчера содрало все покрытия в столовой, пытаясь уничтожить микробов. Вы понимаете, что было бы с вами, если б вы в этой столовой очутились в тот момент?!

Вот тут тёмные круги под глазами руководителя проекта мне стали понятны.

— Байч-Харах требовал, чтобы мы отвечали на вопросы подопытного, — настаивал главный психолог. — Мы отвечаем! Но он устаёт от экспериментов, а уставший — ни о чём не спрашивает. При этом у него исходных знаний — с гулькин нос. Как вы себе представляете, мы тут начальную школу одного ученика должны открыть вместо исследовательского центра?

— Я никак это себе не представляю, — отрезал Сержо. — В мои обязанности фантазии не входят. Я только могу вам сказать, что если случится ещё подобный казус, то вас заменят на тех, кто не станет задавать таких вопросов, а придумает, как их решать.

С этими словами он поднялся и пошёл на выход, но у самых дверей притормозил и бросил через плечо:

— И донесите до него любым способом, чтобы не упражнялся в медицине на живых людях, пока не угробил кого-нибудь.

5 июля

Доктор Поэма, наблюдающий скептик

Весь вчерашний день в итоге был посвящён пересмотру расписания проекта. Раз после экспериментов господин Умукх уже был не в силах задавать вопросы, решено было начинать день с его образования. Это всё вызывало массу разногласий: во-первых, что такое делает господин Умукх по ночам, что к утру снова свеженький? По его собственному утверждению, не спит. Камеры наблюдения в его комнате нет, а ставить на него датчики бессмысленно — в той форме, в которой ему комфортнее всего постоянно находиться, у него нет ни сердцебиения, ни каких-либо других показателей, которые мы могли бы померить. Один из ксенофизиологов вызвался провести ночь с ним в комнате, но в итоге господин Умукх всю ночь задавал ему вопросы, как будто отдохнул, едва войдя к себе.

Вообще вопрос, как он восстанавливает энергию, это очень большой и интересный вопрос. Вряд ли одними гнилыми фруктами — обходился же он без них всё это время. Из человеческой еды он употребляет только сладкое или подпорченное, да и то под настроение. Так что либо у него какой-то существенно более эффективный способ добычи энергии из пищи, либо в пищу ему идёт что-то ещё, о чём мы не знаем… И, честно говоря, думать об этом страшновато. Вроде пока никто из нас не начал стареть быстрее нормы, да и признаков переутомления нет ни у кого, кроме господина Сержо, который почти не общается с подопытным. В общем, физиологи чешут в затылках и выдвигают предложения для экспериментов одно другого нереалистичнее.

На время отсутствия госпожи Зинаиды господин Сержо выписал из головного здания другую уборщицу, Лилиану. Она помоложе и пошустрее, но у неё гибкий график, под который она подминает всех вокруг. Вот приспичило ей прямо сейчас мыть пол в рекреации, значит, все вышли и ждут снаружи, потому что у неё гибкий график, и мы не имеем права нарушать его гибкость.

У господина Умукха отношения с уборщицами вообще как-то не складываются. Госпожи Зинаиды он боялся. Госпоже Лилиане руководитель проекта запретил разговаривать с подопытным — во избежание. В её исполнении это выглядит весьма невежливо, на мой взгляд.

— Передайте своему подопытному, — говорит она доктору Зеленски прямо в присутствии господина Умукха, — чтобы перестал таскать в комнату всякое гнильё. Я уже дважды выбрасывала.

Не успеваем мы недоумённо переглянуться — господин Умукх ведь говорил, что не может больше ничего носить в комнату, даже нормальную еду! — как он реагирует внезапно враждебно.

— Не смей прикасаться к моим подношениям! — взрёвывает он голосом, похожим на жужжание целого пчелиного роя. — Вообще не заходи в мою комнату, иначе прокляну крапивницей!

— Как это не заходить?! — поражается та. — У меня в графике стоит влажная уборка жилых помещений! Я из-за вашей тухлятины премии лишаться не намерена!

Главный психолог наконец преодолевает внутреннее возмущение по поводу всей ситуации и, проявив профессиональные качества, разводит враждующие стороны по разным комнатам.

6 июля

Доктор Поэма, наблюдающий скептик

Утреннюю сессию обучения господина Умукха прервал визг госпожи Лилианы. Она ворвалась в кабинет, выделенный под учебный класс, оглашая весь корпус пронзительными воплями. Мы с доктором Грёмом как раз пытались донести до господина Умукха функции крови — ему было очень интересно, но шло тяжело, пришлось отвлечься на строение клеток и… в общем, начинать надо было, похоже, с происхождения жизни. Я уже хотел было отчитать госпожу за неуместное вторжение, но одного взгляда на неё хватило, чтобы всё понять.

По всем видимым участкам её кожи рассыпалась крапивница. Веки набухли так, что глаз почти не было видно, и верхняя губа составляла им конкуренцию. Судя по тому, что госпожа Лилиана, не переставая кричать, изо всех сил чесала всё тело сквозь одежду, там было не лучше.

— Господин Умукх, — выдавил я, пока физиолог кинулся к аптечке за антигистаминным. — Это вы с ней сделали?..

Подопытный перевёл на меня свои расфокусированные глаза, в которых мне померещилось множество зрачков, хотя это, наверное, тень так упала…

— Я. Повторите про мито… хронии?

— Подождите, — возмутился я. Он что, вот так просто хотел продолжать урок?! — Вы не можете причинять вред людям!

— Почему? — искренне удивился господин Умукх. — Она нарушила запрет. Нельзя брать чужие подношения.

— Она же не знала, что это подношения, — настаивал я. Хотя на самом деле мне казалось, что вчера доктор Зеленски ей объяснял, что не надо трогать гнилые фрукты.

— Ну и что? — равнодушно спросил господин Умукх. — Незнание… как это?.. И потом, я ей говорил, что нельзя даже в комнату заходить. Она нарушила запрет, — повторил он, как будто это была очевидная причина для того, чтобы создавать человеку проблемы со здоровьем.

— Господин Умукх, — я старался говорить рассудительно, — вы учитесь, чтобы помогать людям. Врачам запрещено использовать свои знания во вред. Значит, вы тоже нарушили запрет.

Подопытный застыл, задумавшись. Краем глаза я заметил, что физиолог вывел женщину из класса, одновременно говоря по телефону со скорой.

— Нет для меня такого запрета, — наконец сказал господин Умукх. — Может быть, потому что я ещё не доучился?

— Ну как нет, — настаивал я. — Спросите хотя бы императрицу Муданга. Она ведь врач. Она вам подтвердит, что есть такой запрет.

— Зачем мне её спрашивать? — удивился господин Умукх. — Если бы был запрет, я бы чувствовал. Вот есть обещание не носить еду в комнату. Я знаю, что оно есть, я не могу его нарушить. А запрет ваш какой-то придуманный.

Обещание?.. Но как же?..

— Но ведь вы снова стали носить еду в комнату, — не удержался я, хотя пытался не отходить от темы. — Значит, нарушили обещание?

— Нет, — замотал головой господин Умукх. — Только при тёте Зине. Она в отпуске — можно.

— Хорошо… — протянул я, собираясь с мыслями. — Но ведь госпожа Лилиана вам ничего не обещала, не так ли?

— Нет, — согласился господин Умукх. — Но она нарушила запрет. Нельзя брать чужие подношения богу.

— Господин Умукх, — вздохнул я, понимая, что тут логика мне не поможет. — Если у вас возникают проблемы с персоналом, надо сообщать об этом господину Сержо. Он разберётся. Вы не можете сами наказывать сотрудников.

Подопытный уставился на меня, и я прямо увидел, как его радужки и зрачки разделяются, будто клетки на иллюстрации митоза, на два, на четыре, на восемь и, кажется, на шестнадцать…

— Я не могу не наказать, — произнёс он тонким, зудящим голосом. За время эксперимента я вывел для себя, что этот тон у него прорывается, когда то, чего мы от него хотим, идёт вразрез с его фундаментальными установками. — Она нарушила запрет. Это мой запрет. Только я могу наказать. Я должен наказать. — Он подумал ещё, собрал свои зрачки обратно в человеческие и добавил более нормальным голосом: — Я несильно.

Физиолог вернулся, и я с усилием расслабил закаменевшую спину, осознавая, что обливаюсь холодным потом.

— Давайте прервёмся на чай, — предложил я, сделал за спиной Умукха знак физиологу пока не трогать тему и спрятался в душевой. Кажется, мне удалось выудить из подопытного очень важную информацию. Сейчас я соберусь с мыслями и поделюсь ею с командой. Но господи, как же страшно…

10 июля

Доктор Поэма, наблюдающий скептик

Поделиться пришлось, конечно, не только с командой. Господин Сержо выслушал мой доклад с непроницаемым видом и запретил публиковать находку в СМИ по крайней мере до согласования с минбезом. Подозреваю, что в принципе.

Госпожа Лилиана вернулась на следующий день — крапивница у неё пропала так же внезапно, как появилась, ровно в полночь. К господину Умукху и его комнате она больше не приближалась, отработала свою неделю и уступила место вернувшейся из отпуска госпоже Зинаиде. Ты выглядела отдохнувшей, немного загорела и всем, кто готов был слушать, рассказывала, какой отличный парник она себе поставила на премию и как остатков хватило на систему автополива.

— А что такое парник? — вклинился подопытный.

Госпожа Зинаида открыла было рот, но тут же стушевалась.

— Ой, милок, мне начальник запретил теперь с тобой разговаривать. Чтоб не вышло, ну, как с микробами. Ты вот у учёных спроси, они тебе расскажут.

Господин Умукх приуныл, но спорить не стал. Идея запрета оказалась ему очень близка и понятна. Мы честно пытались выудить из него полный список запретов, чтобы больше никто не нарушил по незнанию, как госпожа Лилиана, но господин Умукх, очевидно, не держит их в памяти. Он и собственные обещания там не держит — не помнит, кому что обещал и при каких обстоятельствах. Но при этом неукоснительно исполняет.

Физиологи попытались его прощупать на предмет неосознанного восприятия — вроде как пациенты с поражением некоторых отделов мозга могут оперировать определёнными понятиями, только пока не задумываются об этом, а как только задумаются — сразу теряют эту способность. Например, успешно есть ложкой, но стоит спросить — сразу забывают, что такое ложка и зачем она нужна. У нас эффект наблюдается другой, конечно, так и наличие мозга у подопытного ещё никто не доказал, однако такая аналогия хоть как-то помогает осмыслить его когнитивные сложности.

Подношения свои он потихоньку доел, и мы всем коллективом попросили господина Сержо больше не завозить гнильё грузовиками. Он и сам, кажется, был не в восторге от своего решения, так что на сей раз закупил партию джемов и несколько кубометров мёда в сотах. Господин Умукх пару дней порхал по объекту, весело жужжа, и даже дольше обычного работал в эксперименте, так что мы стали склоняться к мысли, что энергию он всё-таки получает из пищи. Может быть, фрукты были не такими калорийными, вот он и уставал сильнее?

Обучением господина Умукха мы теперь занимаемся все по очереди, составив программу по разным предметам, в основном крутящимся вокруг медицины. Вопреки нашим исходным опасениям, это не отъедает много времени от проекта, а иногда, наоборот, порождает инсайты там, где мы и не думали их искать.

Сегодня утром я как раз завершил проходить с ним иммунитет — самые базовые понятия, конечно, но пока он не освоит химию и цитологию, больше и не получится, — и сидел в рекреации, занимаясь своими делами, в ожидании, когда закончится урок от лингвистов по пользованию словарями. В коридоре госпожа Зинаида, как обычно в это время, мыла полы, и при этом напевала. На удивление точно попадая в ноты.

Глава 5

— Вы сегодня в ударе, — не удержался я, когда она стала видна в проёме двери. — Красиво поёте.

— Ой! — смутилась уборщица. — Что-то я увлеклась. Да, знаете, последнее время прям как в голове что-то перемкнуло: на даче с соседками собрались караоке попеть, обычно-то они надо мной смеются, а тут вдруг спрашивают, мол, ты что, на сольфеджио ходить стала? Я удивилась, нет, говорю, а вот поди ж ты. Пою теперь каждый день, боюсь, как бы не прошло!

Я поулыбался и задал пару осторожных уточняющих вопросов, но госпожа Зинаида никак не связывала внезапное обретение слуха с работой на проекте в целом и господином Умукхом в частности. Вот здорово было бы, если бы его влияние на людей сопровождалось яркими световыми эффектами или хотя бы выкрикиванием заклинаний, как в игре. А так делает что-то тихой сапой, а ты сиди гадай — он или нет?

Но о своих подозрениях я коллегам всё же рассказал, так что когда господин Умукх вышел с урока, мы дружно принялись выяснять, что он сам знает о певческих данных уборщицы.

— А, конечно, — обрадовался он. — Я ей слух подарил.

— И как вы это сделали? — неуютно поёжившись, поинтересовался главный лингвист, профессор Морфелло.

— Ну, она обратилась с просьбой, — объяснил господин Умукх. — Внесла пожертвование. Просьба несложная, в размер пожертвования укладывается, исполнение никаких запретов и обещаний не нарушает. Я исполнил.

— Это как это она обратилась с просьбой? — уточнил профессор. — Что, петицию вам написала?

— Письменами не сработает, — нахмурился господин Умукх. — Можно словами или узорами. Она словами сказала: "Мне бы слух нормальный". Вот, я сделал.

— Это что же получается, — развёл руками лингвист, — если я у вас сейчас миллион золотых слитков попрошу, тоже сделаете?

— Это не ко мне, — опечалился Умукх. — Брат Этрон-жир богатства раздаёт, но ему подношения такие надо готовить — проще самому заработать.

— А вы что можете раздавать? — спросил психолог.

Господин Умукх уставился на него, как будто тот с луны свалился.

— Я бог медицины и музыки, — напомнил он.

— То есть можете болезни лечить? — уточнил я.

— Ну, — господин Умукх стушевался. — С медициной у меня пока не так хорошо. Что-то могу, но... Я потому сюда и приехал, чтобы получше научиться. С музыкой лучше. Брат Ирлик говорит, что я сначала был только богом музыки, а медициной недавно занялся, но я не помню. Наверное, не научился ещё.

— Хорошо, а по музыке что можно попросить? Кроме слуха? — продолжил допытываться лингвист.

— О, да всё, — обрадовался господин Умукх. — Хотите на новом инструменте научиться играть или на концерте отлично выступить. Песню написать красивую — тут, правда, подношения дорогие будут. Если что попроще, то, например, чтобы струны не рвались или вообще, чтобы инструмент не расстраивался. Мастера по инструментам часто обращаются, чтобы вышло звучание красивое. А, вот, ещё: чтобы голос не пропадал от болезни или вернулся. Брат Ирлик думает, что я через это к медицине пришёл.

— А что значит "дорогие подношения"? — переспросил психолог. — Уборщица вам платила, что ли?

— М? Нет, — удивился господин Умукх. — Она вареньем поделилась. Очень не хотела.

— А вы, — тревожно заговорил я, — ещё что-то кому-то делали здесь, на проекте?

— Да-а, — неуверенно ответил господин Умукх. — Но не по музыке. Лечил кого-то.

— Кого? — с замиранием сердца спросил я. Господин Сержо ведь указал специально, чтобы мы разъяснили подопытному, чтобы никого не лечил без присмотра...

Взгляд господина Умукха остекленел и потерял осмысленность.

— Не помню... Может, это ещё только будет.

— Как это — будет? — пропыхтел главный психолог, утирая лоб салфеткой. Я его понимал.

— Я не всегда прошлое от будущего хорошо отличаю, — развёл руками господин Умукх. — Извините.

— То есть получается, — произнёс доктор Зеленски, доставая новую салфетку, — всё, что мы до сих пор выясняли о ваших способностях, это только вершина айсберга. А на самом деле вы можете намного больше, но только за подношения?

Подопытный закивал.

— Какого рода подношения вы принимаете? — спросил я, мысленно заваливаясь куда-то в семантическое поле окровавленных алтарей и обезглавленных пленников. Такое, кажется, практиковалось у некоторых предков муданжцев... хотя то были южноамериканские индейцы, но как знать, флора вот кое-какая из Южной Америки на Муданг переселилась.

Господин Умукх задумался, и по его расфокусированному взгляду я сразу понял, что ничего внятного он не ответит. Похоже, это как с запретами — он не может говорить об этом осознанно. По нашим наблюдениям, у него вообще плоховато с перечнями.

— Вы сказали, она угостила вас вареньем, — зацепился за ниточку лингвист. — А то, что господин Сержо вам фруктов навёз и мёда, это тоже подношение?

Господин Умукх рассеянно кивнул.

— Да, но дешёвое. Много за такое не сделать.