Помоги проекту - поделись книгой:
— Согласны, — неуверенно соврал я.
— Ладно, приходи.
Так я оказался в Ангарском автомотоклубе ДОСААФ, так была записана самая первая строка в моей спортивной биографии. Впрочем, не строка, а только первая буква.
Не случайно столь подробно рассказываю о начале своего пути в спорте. Некоторым кажется, что чемпионом стать не так уж и сложно: попал в хорошую спортивную школу, к хорошему тренеру, потом к еще более хорошему — научат, заставят, и ты — чемпион. Не так все это, не так. Прежде всего надо любить свой вид спорта, надо отдать ему всего себя, надо научиться преодолевать трудности, надо, наконец, иметь характер. В автомотоклуб меня никто за ручку не приводил (а сейчас ведь нередко бывает и так: хочет ребенок или нет, его чуть ли не на руках несут в школу фигурного катания или в бассейн). Мотоспорт я выбрал сам. Меня привело к нему мое неравнодушие к мотоциклам. Что я, семиклассник, знал об этом виде спорта? Да почти ничего. Звезд, на которых бы мы, ребята, хотели быть похожими, у нас в Ангарске не было, да и знаменитых тренеров тоже. Это уже потом узнал о Габдрахмане Кадырове, Борисе Саморо-дове, Юрии Дудорине, Владимире Цыброве и многих других известных гонщиках. Убежден, что успех в спорте начинается прежде всего с любви к избранному виду. Мне не раз потом говорили: «Что ты, Сергей, выбрал. На мотоцикле и голову недолго свернуть». Но кто говорил? Люди, которые никогда в своей жизни на эту машину не садились. Им и отвечать не хотелось.
Мне довелось побывать во многих городах страны и за рубежом, я видел тысячи ребят, занимающихся мотоспортом. Что это за мальчишки! Их сверстники им могут только позавидовать. Это — смелые, решительные, отважные ребята.
Помню читал, что известный хоккеист Валерий Харламов в детстве перенес ангину в тяжелой форме, которая осложнилась ревматизмом сердца. Он долго лежал в больнице, лечился в санатории. После этого врачи запретили ему подвижные игры и школьные походы. Но он полюбил хоккей и не смог им не заниматься... А болезнь? Болезнь отступила перед его увлечением.
Переступив порог Ангарского автомотоклуба, я уже радовался тому, что буду находиться рядом с любимой техникой и мотоспортсменами, побываю на соревнованиях. Но перед собой поставил цель — стать гонщиком. Хорошим гонщиком.
Нам, мальчишкам, поначалу поручалось только мыть, протирать и смазывать мотоциклы, подбирать и подносить запасные части. А иной раз подойдет кто-нибудь из взрослых: «Ну-ка, паренек, сбегай за сигаретами». И бежал. Нас (а точнее наше увлечение) испытывали на прочность. Иной раз идешь из клуба домой в самом скверном настроении. Когда же, думаешь, настоящее дело поручат, на машину посадят. Но на следующее занятие являлся обязательно. Первый год был прежде всего годом формирования моей преданности мотоспорту. Но приобреталось и умение обращаться с машиной, знание ее секретов, ее души, если можно так сказать.
Восемь классов я окончил хорошо. В девятый класс пошел в специализированную математическую школу. Здесь учащиеся начинали знакомиться с элементами высшей математики. Готовить домашние задания на уроках, что нередко делал раньше, теперь не удавалось. Появились троечки. Отец сказал:
— Хватит дурака валять. Мотоциклы совсем вскружили тебе голову. Решай: или — или. Иначе ни в какой вуз ты не поступишь.
Ничего путного ответить не смог. Но знал, что мотоспорт бросить не в состоянии. Конечно, при разумном подходе можно было найти время и для нормальной учебы, и для нормальных тренировок. Но в школе я уже прочно обосновался на корабле середнячков, что меня вполне устраивало, хотя вовсе не устраивало родителей. Не хочу сказать, что плыл по течению. Были с моей стороны попытки поправить дело, но нерешительные, робкие. Постепенно со мною смирились и дома, и в школе.
ПЕРВЫЙ УЧИТЕЛЬ
В автомотоклубе дела шли своим чередом. Эдуард Казимирович Маркевич терпеливо и умело прививал нам необходимые навыки по обслуживанию мотоциклов. То одно задание даст, то другое. Он так распределял работу, что каждый из нас постепенно познакомился со всеми узлами машины. Разумеется, для самостоятельных действий поручалось только то, с чем мы в состоянии были справиться. Более сложные манипуляции с мотоциклом мы изучали, помогая гонщикам. Задания нам были такие: ключ подержи, дай отвертку, подверни-ка вот эту гаечку и т. д. Помогая, каждый из нас, мальчишек, обычно сыпал вопросами: «А зачем вы это делаете?», «А что дает замена болта?», «Какую нагрузку выдерживает шестеренка?..» — «Ты работать или болтать пришел?» — иногда сердился кто-то из гонщиков. На какое-то время помощник умолкал, а потом опять за свое.
У машины мог просиживать часами. Иной раз скажут: «Протри мотоцикл». Кажется, что тут сложного — взял в руки ветошь и через пять минут работа выполнена. Для меня «протереть» значило «вылизать» каждую деталь до блеска. Это иногда удивляло наших ребят. «Ты, Серега, как нянька с машиной возишься», — бросал кто-нибудь в мой адрес. Я не обижался, но каждый раз, несмотря на насмешливые взгляды друзей, обхаживал машину до тех пор, пока она не начинала сверкать как новая.
Моя приверженность к делу, видно, нравилась инструктору. По крайней мере, упреков от него слышать не приходилось. Он, вообще, ценил в людях трудолюбие и добросовестность. Ребята это понимали, и, надо сказать, ленивых в нашем кругу не было. В Ангарском автомотоклубе мы прошли хорошую трудовую школу, что оставило добрый отпечаток на всю жизнь.
Приблизительно через год мне, наконец, дали попробовать проехать по трассе мотокросса в пойме реки Китой. Откровенно говоря, я был в себе уверен, думал, что смогу во всей красе продемонстрировать свое умение управлять машиной. А вышло все наоборот. Мотоцикл вел себя как упрямый, не поддающийся дрессировке зверь: не слушался, норовил выбрать и дорогу похуже, и кочку повыше. Да и сам я был хорош. То прибавлю газ там, где его нужно сбавить, то войду в вираж на такой скорости, что дух захватывает. И останавливался, и падал, и еле полз на подъемах. Под конец трассы такое настроение охватило — хоть плачь. Приехал к месту старта, глаз поднять не могу — опозорился.
Но Эдуард Казимирович сказал:
— Ничего, Сережа, для начала не так уж и плохо. И характер, вижу, у тебя есть.
Через несколько дней ребята притащили откуда-то старый мотоцикл.
— Вот, теперь и у нас своя машина будет, — радовался Слава.
Осмотрев машину, инструктор сделал вывод:
— Поработать вам придется основательно. Однако основа есть. Пойдемте в кладовую, подберем запчасти.
Не одну неделю мы с упоением возились со своим мотоциклом. Наконец он занял место в гараже. Внешней красотой, он, конечно, не отличался, скорее наоборот, но все равно казался нам лучшим из лучших. Ведь благодаря ему мы могли теперь систематически тренироваться на трассе.
Пойму реки Китой окаймляло крутобокое взгорье. Виток трассы — километра два. Подъемы, спуски, крутые повороты. Мотор у нашей машины был слабенький, на подъеме надо было рассчитывать больше на свои силы. Вытянул, чуть проехал и вниз — а там болотистый грунт, кочки. Того и гляди, носом клюнешь. Ноги так и тянет держать на весу — на всякий случай, для страховки. Но тут голос тренера:
— Сколько раз повторять? Быстро ноги на подножку!
Ноги — на подножку, а машину юзом по грязи. Раз, два — и ты уже хлопнулся в лужу или в кусты. Удовольствия мало, да и больно. Хорошо еще, когда не у всех на виду упадешь, а если на глазах у товарищей? Совсем тогда приятного мало. Но Эдуард Казимирович, похоже, даже доволен был, что первые тренировки давались нам с таким трудом, доводили чуть ли не до отчаяния. Это было серьезнейшее испытание. Теперь-то ясно, что именно тогда и решалось: кому быть гонщиком, а кому не быть. Синяки, шишки, грязь, усталость — они проверяли нас на прочность. Кто-то не выдержал — ушел. И правильно сделал, потому что потом легче не стало.
Помню, и у меня возникали сначала сомнения: может быть, серьезно заняться музыкой, а мотоспорт бросить. Но стоило снова сесть на мотоцикл, услышать его громкий, хорошо понятный мне голос, как от сомнений и следа не оставалось.
«Там, где нет воли, нет и пути», — писал Бернард Шоу. Как это точно для мотоспорта, где воля — один из решающих факторов в достижении успеха. Мужество мотоциклиста — это борьба не только с трассой, но и с самим собой. Порой трасса так изматывала, что хотелось только одного — тут же остановиться, лечь на траву и смотреть в голубое, спокойное небо. Что говорить, некоторые так и поступают. Что-то не заладится, остановятся и выйдут из борьбы. Я уважал и уважаю других — у них что бы ни случилось — заглох мотор, неслыханная поломка, боль после падения — не прекратят гонку. Придут последними, но с дистанции не сойдут. Нет этого упорства в борьбе с первых тренировок — не выйдет из спортсмена настоящего мастера, нет у него большого будущего.
В 1965 году мне исполнилось шестнадцать, и я сдал экзамены на право вождения мотоцикла. Сдал сравнительно легко. Мотоцикл к тому времени знал неплохо, а Правила дорожного движения учил давно и старательно.
С получением водительских прав передо мной открылась дорога на городские соревнования. Для начала получил мотоцикл К-125. Машина не очень мощная. Но то, что у меня свой мотоцикл и я могу участвовать в состязаниях, безмерно радовало и, не скрою, несколько вознесло в собственных глазах.
Эдуард Казимирович каким-то непонятным для меня чутьем понял это и мягко, но последовательно начал приглушать во мне черты самодовольства. Но тут и жизнь вмешалась — преподнесла хороший урок.
В городских соревнованиях я с трудом закончил дистанцию. Были падения, остановки, мотор барахлил — было все, что только мог испытать новичок. Такого результата никак не ожидал. По-моему, кое-кому мой финиш принес облегчение: зрители радовались, что мальчишка приехал на финиш хотя бы целым и невредимым. Переживал страшно, зато понял: рано гордиться и радоваться своим успехам, надо еще работать и работать.
Домой вернулся усталый, посмотрел на родителей грустными глазами и попросил чаю.
— Посмотри на себя в зеркало, — сказала мама. — На кого похож? Одни глаза остались. Далеко пойдешь, далеко...
— Ты не пугай его, — вмешался отец. — Пусть тренируется. Только скажи мне, Сергей, каким свое будущее видишь. Окончишь десятилетку, а дальше?
— Дальше? На завод пойду работать.
— А что ты умеешь?
— Научусь.
— Среднюю школу зачем тогда было оканчивать? Шел бы после восьмого в ПТУ.
— Ни на какой завод он не пойдет, — рассердилась мама. — В институт надо поступать.
Снова вмешался отец.
— На завод так на завод. В институт все равно не поступит — учебу-то забросил. Пусть поработает, поймет, как хлеб человеку достается. Учиться захочет — никогда не поздно.
Мне понравились слова отца. Он понял, почему я о заводе заговорил. Не хотелось мне бросать мотоспорт, да и в вуз вряд ли поступил бы. В голове были одни машины.
Школу я окончил. И музыкальную — тоже. Когда сдал последний экзамен, счастливый побежал к Эдуарду Казимировичу. Но возвращаться пришлось в слезах — узнал, что несчастный случай вырвал из жизни моего первого тренера.
Первый учитель... С полным правом можно отнести эти слова к моему первому тренеру. У него мы проходили азбуку спорта, у него учились строить взаимоотношения между собой, с другими людьми. Спорт — это увлечение. Здесь (особенно на первых порах) никого не надо подталкивать, никого не надо агитировать работать — подросток сам рвется к делу. Но роль тренера и как специалиста, и как педагога, и как старшего товарища в этот период особенно велика. Подростки очень требовательны к взрослым, они все видят, все запоминают. Если им хочется быть похожими на своего тренера, значит, он на правильном пути, значит, ребята в руках хорошего воспитателя. Правда, ребята могут симпатизировать и не лучшим чертам своего наставника, но это — исключение. Прежде всего они откликаются на доброту, порядочность, честность, отзывчивость.
Эдуард Казимирович был настоящий тренер, настоящий воспитатель подростков. У него не было в секции любимчиков, на которых бы он делал ставку, которых бы тянул наверх. Идет тренировка, машин не хватает. Инструктор говорит: «Сегодня за рулем Леша». Потом это были Слава, Женя, Сергей... Все на равных. Нам нравился такой порядок, обиженных не было. Однажды Эдуард Казимирович пригласил меня съездить с ним в Иркутск (а это около 50 километров) с целью обкатать машины перед чемпионатом РСФСР, в котором он участвовал. Это доверие окрылило больше всяких похвал, втрое прибавило силы и рвения в занятиях спортом.
УМЕНИЕ ПЛЮС ТЕРПЕНИЕ
Шло время. Я поступил работать на Ангарский электромеханический завод. Посоветовал мне туда пойти брат Эдуарда Казимировича — Валерий. Начинал с ученика токаря. Освоил специальность довольно быстро, потому что делал одну и ту же деталь — втулку. Задание на смену — 300 штук. Работа, конечно, однообразная, но заработок неплохой. По крайней мере, на запасные части к мотоциклу деньги занимать не приходилось.
Потом втулку сняли с производства, а точнее какое-то изделие, где она применялась, и мы стали вытачивать крепежные детали из латуни и бронзы. Тоже работа была немудреная.
Как-то подошел к Валерию:
— Не могу больше в этом цехе работать. С ума сойти можно — одно и то же.
— А как же другие?
— Привыкли, наверное.
— Вот и ты привыкай. Терпение надо иметь.
— У меня его — хоть отбавляй. Но для души чего-то хочется. И для головы тоже.
— А ты меня не уговаривай. Я не директор завода.
Но другую работу Валерий мне все же подыскал. Через неделю перевели токарем в отдел главного механика. Тут было совсем другое дело: что ни задание, то — новая задача. Я к этому и стремился. В заработке чуть-чуть потерял, а настроение поднялось.
В отделе главного механика работали в две смены, поэтому, когда выходили во вторую, в автомотоклуб попадал только по субботам и воскресеньям. Зато проводил там почти весь день. К тому времени я уже входил в число ведущих мотогонщиков клуба. Наш лидер Сергей Трошков вот-вот должен был уйти в армию, и его мотоцикл К-175, о котором давно мечтал, должен был перейти ко мне.
Место Эдуарда Казимировича Маркевича занял в клубе Александр Иванович Попов.
Не сразу мы приняли нового тренера. Не потому, что невзлюбили его. Просто не могли забыть Эдуарда Казимировича. Первый тренер... Первый авторитет в спорте... Александр Иванович Попов понимал наше состояние и держался ненавязчиво, даже чуть отстраненно. И его этичное поведение со временем сломало барьер между нами, мы нашли общий язык, пришли к взаимопониманию.
Спорт... Он занимал все больше места в моей жизни. Никогда не думал, что мотоцикл может так вскружить голову. Мне некогда было сходить в кино, я почти не смотрел телевизор, забыл, что существуют на свете девчонки. Рано утром шел на работу, а сам думал только о том, где достать запчасти и детали креплений к машине. Забот, как всегда, было много и они не убавлялись.
Когда поехал на очередные соревнования в Иркутск, не сомневался, что выступлю неплохо. Уже появилась уверенность в себе. Не самоуверенность, а именно уверенность. А в нашем виде спорта это немаловажно: нельзя проходить дистанцию с опаской — лишь бы не упасть, лишь бы пройти. Необходимы уверенность, смелость и, если хотите, риск. А эти качества, разумеется, в разумных масштабах, приходят к спортсмену не сразу. Нужны упорные, настойчивые тренировки, чтобы почувствовать себя гонщиком, способным на дистанции проявить все свои достоинства.
Трасса в Иркутске была сложной, а главное, незнакомой. Пока такую освоишь, состязания закончатся. Неудивительно, что победу одержал иркутянин Алексей Селезнев, который отлично знал дистанцию. Но и я занял призовое место.
В Иркутске мне пришлось на сутки задержаться. Поскольку через день в Ангарске предстояли соревнования, машину отправил в наш автомотоклуб и попросил ребят подготовить ее к стартам. Казалось бы, все предусмотрел...
...Взревев моторами, мотоциклы устремились вперед. Легко обошел всех, стал лидером гонки. Все шло хорошо. Колея не разбитая, болотистая почва промерзла. На подъемах и спусках наледи не было. Мотор работал четко. Так проскочил два круга. Впереди подъем, ровная дорожка, спуск, трамплин, прыжок через дорогу и... самое главное будет позади. И тут, после трамплина, сразу же почувствовал неладное. В момент приземления мотоцикл не покатился вперед, а стал заваливаться. Быстро вывернул руль в одну сторону, в другую, пытаясь выровнять машину, мельком увидел: заднее колесо вот-вот отвалится. Позже, анализируя случившееся, понял, что, прояви волю, продолжай выравнивать машину, удержался бы. Но в тот момент внутренне смирился с бедой и... вылетел из седла. Сгоряча поднялся, бросился к машине, начал осматривать. Гайка, крепившая ось колеса, отвернулась. Очевидно, плохо была закреплена, а перед стартом я не проверил. И вот расплата.
Этот случай послужил мне хорошим уроком. Никогда больше не доверял технику даже лучшим друзьям. Какими бы внимательными они ни были, но пропустить, не заметить что-нибудь могли. Это и не удивительно. Кто лучше хозяина знает машину, ведь сам-то хорошо понимаешь, на что надо обратить особое внимание, какой узел проверить наиболее тщательно. Иной раз чуть ли не всю ночь перед стартом возишься с мотоциклом, зато наутро чувствуешь себя спокойно и уверенно.
Добросовестность, серьезное отношение к делу в технических видах спорта особенно важны. Беспечность недопустима. Машина и гонщик должны понимать друг друга, понимать и, если хотите, любить. Как конь, который верит в хозяина, служит ему верой и правдой, так и машина, если человек аккуратно за ней ухаживает, следит за каждым ее винтиком, не подведет спортсмена.
Сам я просто корпел над мотоциклом. Чего только не перепробовал. Ставил даже магнето с трактора. Так хотелось увеличить мощность и надежность машины.
Александр Иванович Попов иногда останавливался рядом.
— Не переборщи, Сергей. Во всем должно быть чувство меры.
— Во всем, но только не в том, чтобы сделать мотоцикл лучше, — отвечал я.
— И все-таки не очень увлекайся.
А как не увлекаться, когда каждый день рождались новые идеи. Объяснялись мои бесконечные поиски просто: технически грамотен был не настолько, чтобы заранее предвидеть результат моих усовершенствований и экспериментов. Иногда, как говорится, изобретал велосипед. Но все же ничего, кроме пользы, такой поиск не приносил. Знакомство с машиной не может продолжаться «от» и «до», ее надо изучать без конца. Это я и делал. Причем делал с удовольствием. Тренеру, хотя он и сдерживал меня, творчество мое нравилось. А кому не понравится, если человек не просто катается, но и беспокоится о том, чтобы мотоцикл служил лучше и с полной отдачей. Как ни странно, чувствовал мое отношение к себе и мотоцикл — он становился все надежнее и сильнее.
В 1967 году, выполнив норматив кандидата в мастера спорта, я вошел в состав юношеской сборной Иркутской области.
Не скажу, чтобы на сборах наш тренер Ким Борисович Куликов проявлял ко мне особый интерес, но и без внимания не оставлял. Требовательный, отлично разбирающийся в мотоспорте, он немало сил отдавал тому, чтобы привить нам выносливость. Многие часы проводили мы на тренировочной трассе. Причем, тренер не позволял «прогуливаться» по дистанции, а требовал полной отдачи. Он сразу замечал, если кто-нибудь начинал увиливать от трудностей.
— Тебя в сборную зачем включили? — отчитывал Ким Борисович. — Чтобы ты в свое удовольствие на мотоцикле катался? Так дело не пойдет. Не хочешь стать настоящим мастером — распрощаемся. Хочешь — работай.
И мы работали. Иногда после занятий от усталости с ног валились, но зато чувствовали внутреннее удовлетворение — время не зря прошло. Соберемся с ребятами после ужина, о том, о сем говорим, и в конце концов разговор переходит на прошедшую тренировку. Потому что в жизни нашей это главным было. Один во всех подробностях вспоминает, как на вираже упал, другой — как хитро научился подъемы преодолевать, третий — как после трамплина едва руль в руках удержал. Разговор живой, интересный. И всегда каждый извлекал из него что-то для себя полезное. Сейчас поражает та откровенность, с которой мы все рассказывали друг другу о своих промахах. Совсем не стеснялись — такой уж был возраст. И этим очень помогали друг другу.
После сборов подошел к тренеру.
— Как мои успехи, Ким Борисович?
Тренер не спешил с ответом. Долго смотрел на меня и только потом сказал:
— Об успехах после соревнований поговорим. Договорились?
Я кивнул и собрался уходить.
— Погоди, — остановил Ким Борисович. — Вижу, парень ты трудолюбивый, не заносчивый. Оставайся и дальше таким. Мотоцикл знаешь. Но работать надо больше. Знаю, у вас в Ангарске тренироваться не так-то просто, но не жди, когда тебе создадут особые условия. Основное от тебя зависит. Упорство в тебе есть. С таким характером можешь далеко пойти...
Меня, откровенно говоря, окрылила столь неожиданная характеристика. Одно дело, когда сам осознаешь свои достоинства и недостатки, другое — когда тебе говорят о них со стороны. Стал еще настойчивее тренироваться. И тут как раз довелось участвовать в зональных соревнованиях чемпионата Российской Федерации, которые проходили в Кемерово.
Гонка сложилась не совсем удачно. Сначала забарахлил карбюратор, а потом я упал (шел дождь). В итоге занял девятое место. Но эти соревнования очень мне помогли. Во-первых, участие в состязаниях такого ранга само по себе любопытно, во-вторых, здесь впервые увидел по-настоящему сильных спортсменов, с которыми мне потом не раз приходилось встречаться, в-третьих, понял, что в мотоспорте немало талантливых ребят и, чтобы победить их, надо много и упорно работать.
С тех пор я всегда с радостью и хорошим волнением предвкушал большие соревнования. Попадая на «слет» сильнейших, ощущаешь праздничность, необычный накал борьбы. В таких стартах по-настоящему проверяются твое умение, твой характер, твоя техника и знание машины. Сюда прибывают спортсмены хорошо подготовленные, и опередить их не только приятно, но и почетно. А потом уровень твоего мастерства оценивают и зрители, и специалисты, и сами спортсмены. А получить высокую оценку от товарищей по спорту вдвойне радостно. Может быть, потому, что в большинстве случаев выступал хорошо, меня всегда тянуло и тянет на соревнования. Хлопот много, но какие это хлопоты! Мысленно ты все время там, на старте, на дистанции. Прикидываешь возможности, оцениваешь силы основных соперников, прогнозируешь.
Дороги, пройденные в большом спорте, научили объективно оценивать свои силы: никогда их не преувеличивать, но и не преуменьшать. А главное, никогда, ни на одни состязания не выезжал с чувством заранее обреченного на провал. Знал иногда, что нахожусь не совсем в хорошей форме, но преждевременно расписываться в бессилии не позволял. И сколько раз оказывался прав! Мы должны искать победу, а не победа нас.
У каждого вида спорта — своя специфика. В юности любил мотокросс. Любил за открытую борьбу, за смелость, которую он требовал от гонщика. И все-таки чего-то мне не хватало. Чего? На этот вопрос помог ответить тренер нашего ангарского автомотоклуба Александр Иванович Попов. Как-то после тренировки он затеял со мной серьезный разговор.
— Сразу же хочу сказать, — начал он, — может, я и не прав. Решай сам. Гонщик ты неплохой. Хороший даже. Дело у тебя идет неплохо и пойдет, видимо, еще лучше. Только вот что мне кажется. Мотокросс не для тебя. Паренек ты крепкий, но небольшой, и силенок у тебя маловато. А в мотокроссе сила нужна, сам знаешь. Машина так по колдобинам скачет — ее удержать надо. Ты не слабый, но, наверное, сам чувствуешь, что сил не хватает. Поэтому предлагаю тебе перейти на мотогонки по льду. Там с твоей реакцией и быстротой многое сделать можно. А машину со временем подберем. Согласен?
Неожиданным было предложение. Неожиданным и непонятным. Ведь в мотокроссе я уже пробил себе дорогу. Нравился мне мотокросс: головокружительные спуски и подъемы, броды и узкие тропки, крутые повороты, трамплины — все это заставляло быть в постоянном напряжении, искать выход из любых положений, требовало умения, готовности, силы, мужества. В каждом старте — проверка характера, спортивного мастерства. А тут — лед. Что из этого получится?
— Заколебался. Вижу, — сказал Александр Иванович. — А ты знаешь, что Габдрахман Кадыров тоже с мотокросса начинал и думал, что нет на свете вида спорта лучше. Пять раз был в составе команды «Башкирия» чемпионом страны в командных гонках, трижды завоевывал Кубок СССР. Уже будучи чемпионом РСФСР в классе машин сто семьдесят пять кубических сантиметров как-то зимой пришел на уфимский трек, где проходило первенство страны по спидвею, чтобы поболеть за своих ребят. И тут на трибуну прибежал тренер башкирской команды, попросил выручить. Заболел один из участников. Некого было ставить. Габдрахман не мог выступить как-нибудь. Он боролся за победу. Конечно, отсутствие опыта не могло не сказаться, да и с тяжелыми машинами ему не приходилось иметь дела, но занял шестое место. А через некоторое время окончательно пересел на ледовый мотоцикл. Его спортивная судьба показала правильность сделанного выбора, — закончил Александр Иванович.
— Агитируете? — упрекнул я.
— А что в этом плохого? Хочу, чтобы ты, Сережа, правильно меня понял и выбрал тот вид мотоспорта, который больше тебе подходит.
И ведь убедил меня тренер. Однажды попробовал прокатиться по льду. Непривычно, скользко. Несколько раз падал. Но что-то мне понравилось в этом ледовом катании. Что? И понять не мог.
Поделиться книгой: