Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Военная контрразведка и армия. Записки ветерана органов военной контрразведки - Борис Васильевич Гераскин на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Борис Васильевич Гераскин

Военная контрразведка и армия

Записки ветерана органов военной контрразведки


К читателю

За последние годы, отмеченные заметным возрастанием открытости в нашем обществе, широкий круг читателей получил возможность ближе познакомиться с ранее неизвестными событиями и материалами, раскрывающими тайные стороны истории и профессиональной деятельности специальных служб.

Однако наряду с глубокими, правдивыми и содержащими аргументированную критику деятельности органов безопасности книгами, исследованиями и статьями продолжают выходить в свет публикации с оценками событий прошлого органов без учета конкретной исторической обстановки, носящими однобокий очернительный характер, далекими от правды.

Встречаясь с подобными оценками, испытываешь потребность помочь читателям избежать заблуждений, разобраться в противоречивом прошлом и настоящем органов безопасности. При этом я не считаю нужным оправдывать допущенные органами ошибки в карательной политике, защищать их. Для меня важно сказать по возможности правду о том, что сам видел и как бы пропустил через себя. Поразмыслить о людях и бурном ушедшем времени, глубже заглянуть в судьбу моего поколения, в какой-то мере постичь самого себя.

Практически вся моя жизнь, без малого пятьдесят лет, прошла в органах государственной безопасности и армии, а конкретнее — в военной контрразведке. Размышления о работе и службе, о людях, с которыми свела судьба, и составляют стержень воспоминаний.

Мое повествование не облечено в форму строго систематизированных, академически выстроенных событий. Скорее, это мозаика жизни, где-то опирающаяся на хронологию, а где-то отступающая от нее.

Представляемая читателю книга является третьим изданием моих записок «За семью печатями». Новая книга в значительной мере дополнена переработана, а события, фамилии и даты уточнены.

Чтобы читателю легче было ориентироваться в воспоминаниях, я кратко коснусь основных этапов истории военной контрразведки, направленности ее деятельности и решаемых задач.

В словарях и энциклопедиях термин «контрразведка» трактуется практически одинаково: «специальные государственные органы для противодействия разведкам других государств; деятельность таких органов». Словосочетание «военная контрразведка» является производным от слова «контрразведка» и по своему смыслу несколько уже, так как подразумевает деятельность специальных органов на относительно автономном участке, связанном с защитой безопасности вооруженных сил государства.

Военная контрразведка должна действовать в рамках конституции и закона. Ее основной целью являются вскрытие и нейтрализация тайных операций иностранных спецслужб, направленных против объектов и личного состава вооруженных сил страны.

Хотя под словом «контрразведка» подразумеваются оборона, противодействие, ее стратегия, несомненно, носит наступательный характер. Зная замыслы и намерения противника, контрразведка может уверенно защищаться, своевременно предпринимать решительные действия по предотвращению грозящей опасности.

История любой военной контрразведки теснейшим образом переплетается с историей самого государства, прежде всего со строительством и развитием национальных вооруженных сил. Подобные перемены самым непосредственным образом оказывают влияние на решаемые военной контрразведкой задачи, ее структуру и количественный состав, а нередко и ведомственную принадлежность. В исторической перспективе, пока государству будут необходимы армия и флот, останется и потребность в военной контрразведке для их защиты.

В инфраструктуре специальных государственных органов, стоящих на страже безопасности, военная контрразведка занимает важное место. Мировой опыт показывает, что армии, надежно защищенные контрразведкой от посягательств иностранных спецслужб, как правило, сохраняли высокую боеготовность, одерживали победы на полях сражений. В тех случаях, когда недооценивалось значение военной контрразведки или она действовала неэффективно, армии терпели серьезные неудачи.

Приведем два примера из нашего прошлого.

В русско-японской войне 1904–1905 годов царская армия проиграла все сражения на суше и море. Цусимская морская битва стала трагической кульминацией войны. Историки признают, что среди причин, вызвавших поражение России, можно назвать и неудовлетворительную организацию военной контрразведки. На путях активно действовавшей агентуры японцев надежные барьеры отсутствовали. Позднее, извлекши уроки из поражения, Россия к Первой мировой войне создала в армии структуры военной контрразведки.

В Великую Отечественную войну 1941–1945 годов, так неудачно начавшуюся для Советского Союза, военная контрразведка мужественно выдержала обрушившиеся на нее испытания. Преобразованная в решающий период вооруженной схватки в новый мощный контрразведывательный орган Смерш, она успешно решила поставленные перед ней задачи и, одолев в бескомпромиссной борьбе немецкие военно-разведывательные службы, внесла достойный вклад в дело разгрома Красной армией фашистской Германии.

Обращаясь непосредственно к истокам истории советской военной контрразведки следует отмстить, что побудительными причинами к ее образованию явилось создание в январе 1918 года Красной армии, нуждавшейся в защите от происков иностранных разведок и внутренней контрреволюции. 19 декабря 1918 года Бюро ЦК РКП (б) на своем заседании объединило в специальную службу органы военного контроля Реввоенсовета Республики с Чрезвычайными комиссиями в войсках, до этого параллельно занимавшихся контрразведывательной работой в частях и соединениях молодой Красной армии.

Вновь образованный аппарат получил наименование Особый отдел, а дату состоявшегося по этому поводу решения принято считать днем рождения советской военной контрразведки.

Сам объединительный процесс не назовешь спокойным и гладким. Между военными и чекистами имели место острые споры. Каждое ведомство стремилось сохранить за собой военную контрразведку как мощное средство управления и важнейший инструмент контроля над вооруженными силами. В споре победила Всероссийская ЧК.

Военная контрразведка, будучи меньшей величиной в общей системе контрразведывательной службы государства, а также в силу рамок своих полномочий, никогда статуса самостоятельного ведомства не имела. Всегда входила составной частью главным образом в систему ВЧК-НКГБ-МГБ-КГБ, иногда в НКВД-МВД и реже — в структуру Народного комиссариата обороны. В советские годы органы военной контрразведки шесть раз подвергались различной степени реорганизации. Хотя этим решениям сопутствовали важные перемены в международной, внутренней и военной жизни страны, они не всегда благоприятно сказывались на оперативно-разыскной деятельности военной контрразведки.

Реорганизация и переподчиненность органов военной контрразведки влекли за собой смену их наименований: с 1918 по 1941 год и в послевоенный период контрразведку в армии и на флоте представляли особые отделы ВЧК-НКВД-КГБ, а накануне и в годы Великой Отечественной войны третьи отделы и органы Смерш НКО.

В нынешнее время военная контрразведка, органы безопасности в войсках, входит в состав Федеральной службы безопасности Российской Федерации (ФСБ), находится в ее прямом подчинении и именуется 3-м управлением. К объектам оперативного обслуживания военной контрразведки в центре и на местах относятся Вооруженные силы Российской Федерации, пограничная охрана, внутренние войска МВД, войска железнодорожные и гражданской обороны, инженерно-технические и дорожно-строительные воинские части, а также другие федеральные органы и воинские формирования.

Задачи органов военной контрразведки корректировались и уточнялись в зависимости от внутриполитической и международной обстановки. В них вносились изменения и дополнения с учетом условий гражданской войны, периода мирного строительства, ожесточенной борьбы с немецко-фашистскими захватчиками в 1941–1945 годах и последующего развала Советского Союза. Однако главными задачами всегда оставались: ограждение вооруженных сил от всех видов разведки иностранных спецслужб; надежная защита сведений, составляющих государственную и военную тайну; выявление и пресечение террористической и диверсионной деятельности в войсках; оказание содействия командованию в обеспечении боевой и мобилизационной готовности частей и соединений армии и флота.

В современной ситуации среди задач обеспечения безопасности Вооруженных сил России и других военных формирований и объектов все большую актуальность обретают предотвращение военной контрразведкой в пределах своих полномочий террора, несанкционированных действий с оружием массового поражения, борьба с организованной преступностью, коррупцией, контрабандой, незаконным оборотом боеприпасов, взрывчатых, отравляющих веществ и наркотических средств, имеющих свой военный аспект.

Вместе с тем опыт подтверждает, что военная контрразведка всегда решала вопросы более широкого плана, чем это предусмотрено ее задачами и функциональными обязанностями. Некоторые из задач, относящихся к прошлому, с позиций сегодняшнего дня могут показаться парадоксальными. Советская внешняя разведка, например, впервые возникла в апреле 1920 года в составе Особого отдела ВЧК в виде Иностранного отдела, а при особых отделах фронтов, армий, флотов и в некоторых губерниях — иностранных отделений. В декабре того же года Иностранный отдел был выведен из состава особых отделов и стал самостоятельным подразделением ВЧК. В 1921 году при Особом отделе ВЧК действовал спецотдел по руководству борьбой с политическим бандитизмом. С 1921 по 1926 год в ведении Особого отдела находилась организация пограничной службы Советского государства.

Несмотря на то что военная контрразведка входит составной частью в систему органов безопасности страны и действует с ними на единой правовой и административной базе, ей все же присуща некоторая специфика.

Если подразделения органов безопасности специализируются главным образом по соответствующим линиям, направлениям оперативной работы — борьба с террором, шпионажем, диверсией, коррупцией, то военная контрразведка строит свою деятельность с учетом армейской и флотской структуры, строго по военным объектам: полк, бригада, дивизия, армия, военный округ, испытательный полигон, научно-исследовательский институт, военная академия и т. п. Оперативный сотрудник, обслуживающий военный объект, практически организует контрразведывательную работу по всем линиям совокупно.

Сам объект контрразведывательной защиты — Вооруженные силы России, будучи постоянной разведывательной целью иностранных спецслужб, по своей организации являются сложным и динамичным организмом, живущим по суровым армейским и флотским порядкам, уставам и наставлениям. Организация армейской службы и быта строго регламентирована, вплоть до мелочей. Вписаться военному контрразведчику со своими служебными обязанностями, особенно негласными, в столь специфическую жизнь — дело нелегкое.

Личный состав военной контрразведки реализует функциональные обязанности, как бы постоянно находясь в воинском строю, в зоне повышенного риска, испытывая на себе в полной мере физические и психологические нагрузки, характерные для армии. Военные контрразведчики участвуют в войсковых учениях, маневрах и штабных тренировках, походах и десантировании, вместе с частями и подразделениями действуют в составе миротворческих сил и в горячих точках. Для офицеров контрразведки очень важно знать военное дело, понимать психологию военнослужащих и уметь говорить с ними на их языке, быть понятым и принятым в армейскую среду.

В целом военная контрразведка представляет собой строго централизованный, отлаженный, мобильный и гибкий механизм в системе безопасности государства, а ее сотрудники компетентны и инициативны в работе.

Свои задачи военная контрразведка решает во взаимодействии с органами государственной власти Российской Федерации, военного управления и прокуратуры, правоохранительными, судебными и другими органами, действующими в сфере обеспечения обороны и безопасности Российской Федерации.

Глава первая:

Мое поколение: между революцией и войной

Судьба определила не только черту отсчета жизни моего поколения — начало 20-х годов прошедшего века, но и само время, в котором предстояло прожить между детством и старостью. Как и любое другое новое поколение, вступающее в жизнь, оно не выбирало родителей, национальность, страну. Все пришло само собой, независимо от его воли и желания.

Годы, выпавшие на долю моего поколения, не определишь однозначно, не изобразишь прямой, наезженной колеей, только черным или белым цветом. В них замысловато переплелись добро и зло, героическое и трагическое, отразились великие и незабываемые события.

Чтобы глубже постичь ход этих событий и состоявшиеся перемены, понять, чем новое поколение отличается от предшествующего, я позволю себе начать записки с краткого рассказа о своих прародителях.

Судя по записям и рассказам отца, мой прадед, Иван Федорович Гераскин, был высок ростом, широкоплеч, обладал большой физической силой. Спиртных напитков не употреблял и не курил. Грамоты не знал. Строго соблюдал религиозные обряды. Жил в русской глубинке в деревне Сеитово Беженской волости Рязанской губернии. Деревня находилась в стороне от железной дороги, поэтому добраться до нее, как и сейчас, можно было только пароходом по реке Оке.

Сеитово мало чем отличалось от других типичных русских деревень. Все селение разделял на две части глубокий овраг. В той, где жил прадед, треть населения составляли татары, осевшие здесь, видимо, еще во времена монголо-татарского нашествия на Русь. Да, и название деревни несет в себе татарское начало.

Прадед принадлежал к сословию государственных крестьян, живших на казенных землях, несших феодальную повинность в пользу государства, но остававшихся лично свободными. Владел семью десятинами надельной земли, из которых большую часть занимали пахотные песчаные земли.

Изба прадеда выглядела убого: окна маленькие, дверь низкая. Печь топилась по-черному: дым выходил прямо в жилье, а затем через проделанное отверстие наружу. Копоть оставляла грязные следы на стенах и потолке. На скотном дворе прадед держал лошадь, корову и овец.

Иван Федорович Гераскин служил старшим работником у помещика Балушева, в четырех верстах от Сеитово. Крестьяне, трудившиеся под началом Ивана Федоровича, относились к нему с уважением, ценя его мягкий характер и доброту.

В один из зимних дней, при перевозке из-за окских лугов на барский двор сена, пара лошадей, запряженная в сани, чего-то испугавшись, понесла. Иван Федорович, надеясь на свою силу, бросился останавливать напуганных лошадей, но поскользнулся и угодил под сани. После несчастного случая начал болеть, бросил работу у помещика и спустя год скончался. Вскоре умерла и прабабушка Прасковья. Прадед оставил двух замужних дочерей и единственного сына, в будущем моего деда — Ивана, унаследовавшего все имущество и хозяйство.

Иван Иванович Гераскин родился незадолго до отмены в России крепостного права, в 1858 году. Грамоте учился у церковного дьячка. Обремененность семьей, бедность, постоянная забота о хлебе насущном вынудили его бросить сельское хозяйство и в начале 90-х годов перебраться в Петербург. Здесь он без труда устроился кочегаром на карточную фабрику, а позднее перешел слесарем в паровозные мастерские Николаевской железной дороги.

В те годы процесс исхода крестьян в город в поисках лучшей доли был характерен для многих миллионов. Набиравшее в России силу капиталистическое производство, нуждавшееся в постоянном притоке рабочих, создавало для этого благоприятные условия.

В 1897 году, распродав хозяйство, дед забрал к себе и семью, состоявшую из жены Марии Захарьевны и трех сыновей: Ивана, Александра и Василия. В Петербурге Иван Иванович работал до 1914 года. С началом мировой войны с завода уволился и возвратился в Сеитово, где снова занялся сельским хозяйством.

На этот раз дед поселился в новом просторном доме. Старая изба сгорела при пожаре в деревне в одно жаркое лето. Получив страховку, дед построил новый деревянный дом, обложив его снаружи кирпичом. Здесь он и прожил безвыездно оставшиеся годы.

С началом коллективизации вместе со старшим сыном вступил в колхоз, отдав в обобществленное хозяйство лошадь, сбрую и скромный сельскохозяйственный инвентарь. Дед трудился в колхозе главным образом слесарем при кузнице. В личном хозяйстве содержал корову, овец и птиц. К дому примыкал небольшой сад. За ним находились гумно и банька.

Иван Иванович Гераскин ушел из жизни в конце 1941 года, а его старший сын еще раньше утонул в Оке.

К деду в деревню Сеитово я приезжал в тридцатые годы дважды, последний раз незадолго до Великой Отечественной войны. Несмотря на солидный возраст и полную испытаний жизнь дед болел редко, держался бодро, много трудился. Меня поражало то, что в аккуратно подстриженной бороде и волосах у него не было седины. Дед относился к людям крутого нрава. Домочадцев стремился подавить своей волей и ни с кем власть не делил. Его слово считалось последним и окончательным. В нетрезвом состоянии грубил и скандалил.

Моя бабушка, Мария Захарьевна, в противоположность деду, была небольшого роста. И сыновья пошли в нее. Это давало деду основание говорить, что она испортила породу Гераскиных. Помню бабушку всегда одетой в темное, настороженной и суетящейся, заботливой и тихой. Черный платок плотно облегал ее морщинистое, бледное, с добрыми и испуганными глазами лицо. Боль вызывали ее руки со вздутыми венами, деформированными ладонями и пальцами. Казалось, вся их жизнь, без отдыха, была наполнена непосильным трудом. Бабушка была набожной и совершенно неграмотной. Скончалась она в 1949-м, на 92-м году жизни.

Если деда и его старшего сына Ивана можно отнести к полупролетариям, так как они на какое-то время покидали крестьянское хозяйство, жили в городе и работали на производстве, а затем снова возвращались в деревню, то два младших сына окончательно порвали с землей, пополнив ряды пролетариата.

Мой отец, Василий Иванович Гераскин, был в семье младшим сыном. Родился также в деревне Сеитово в 1890 году. Окончил только сельскую школу. Трудовая деятельность отца началась в тринадцать лет. Беспрерывно работая на предприятиях Петербурга, он освоил сапожное, литейное, слесарное и токарное дело, став со временем высококвалифицированным рабочим.

Начавшийся в России общий демократический подъем, стачечное движение, сама революция 1905 года оказали определенное влияние и на сознание отца. Для него, подростка, все было ново, интересно и заманчиво.

За Невской заставой, в церкви при текстильной фабрике «Максвел», отец слушал проповеди священника Галона и в морозный день 9 января принял участие в шествии к Зимнему Дворцу с петицией петербургских рабочих к царю. Занимался в политическом кружке, помогал революционерам распространять среди рабочих и солдат Новочеркасского полка листовки и нелегальную литературу, участвовал в демонстрациях и октябрьской всеобщей стачке, задерживался полицией. И все же, забегая вперед, отмечу, что революционера из него не получилось. Наверное, к глубокому восприятию социалистических идей он оказался неподготовленным.

Наступил 1912 год. Через несколько месяцев отцу предстоял призыв в царскую армию. Чтобы избежать службы в пехоте, он накопил 125 рублей и на эти деньги окончил частные курсы шоферов. В те времена профессия шофера относилась к довольно уникальным специальностям.

В соответствии с действующим порядком призыва в царскую армию отец в октябре месяце выехал по месту рождения — в деревню Сеитово. Призыв проводился воинским начальником в уездном городке Ерахтур. Как обычно, он сопровождался шумным весельем и гуляньем рекрутов, причитаниями и напутствиями родных и близких.

Пересекши поездом с новобранцами почти всю Россию, отец через месяц пути прибыл в Харбин, тогда еще молодой город в северо-восточном Китае на реке Унгари, где ему предстояло служить в 1-й Заамурской железнодорожной бригаде. Части и подразделения бригады готовили специалистов для обслуживания Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), построенной Россией в 1897–1903 годах.

Для отца началась новая жизнь. Солдатские будни, строгая дисциплина и жесткий воинский порядок отодвинули все личное на второй план. В свои права вступили «так точно» и «никак нет». Солдату выдавалось денежное содержание — один рубль в месяц. Из этой суммы тридцать пять копеек уходило на стирку, а остальное — на мелкие личные расходы.

Первые месяцы отец служил телеграфистом, а затем шофером. На единственном во всем Харбине автомобиле «опель» возил управляющего КВЖД генерала Хорвата.

Истекал второй год службы отца. В августе 1914 года вспыхнула Первая мировая война, отразившаяся и на его судьбе. В составе вновь сформированной 2-й Заамурской железнодорожной бригады отец, оставаясь шофером, в марте 1915-го прибыл во Львов. Здесь, в Галиции, его застала Февральская революция 1917 года. Отец вспоминал, что свержение самодержавия встретили в войсках, особенно солдаты, с восторгом и воодушевлением. Армия приняла присягу Временному правительству. Везде весели лозунги: «Да здравствуют Государственная дума и народ!», «Да здравствует свободная Россия!».

Как представитель солдат отец участвовал в работе фронтового съезда, состоявшегося весной 1917 года в городе Каменец-Подольском. На съезде присутствовали: А. Керенский, выступивший с речью, прапорщик Н. Крыленко — от большевиков и французский министр-социалист Альберт Тома, призывавший солдат продолжать войну до победного конца. О положении на фронте сделал доклад А. Брусилов. Генерал говорил о больших потерях в боях с противником, падении воинской дисциплины и растущем дезертирстве. А в целом — о развале армии. Имея в виду поднять боеспособность войск, съезд в одном из решений счел необходимым создать «ударные батальоны смерти» из добровольцев.

Эти и другие меры ни к чему не привели. Июньское наступление, организованное Временным правительством, провалилось.

Отступая из Галиции в составе русских войск, отец проделал на автомашине путь от Черновцов до Киева, где осенью 1917 года его часть расформировали. Вся дальнейшая жизнь и служба отца связаны главным образом с древним и самобытным Киевом. Город настолько стал ему близок и дорог, что отец всегда считал себя киевлянином. Время, предшествовавшее Отечественной войне, в жизни отца не назовешь безоблачным. Ему пришлось многое пережить.

В 1926 году он вступил в члены коммунистической партии, а спустя год коллектив 2-го дрожзавода, где в тот период отец работал слесарем, выдвинул его на должность директора Бучанского крахмального завода, находящегося под Киевом. Заводом он руководил с трехлетним перерывом, вызванным служебными перемещениями. В 1936 году по доносу его исключили из партии «за связь с врагами народа». Отец критически относился к некоторым мероприятиям партии, однако по принципиальным вопросам всегда занимал ее сторону.

Будучи человеком порядочным, он болезненно воспринял несправедливость. Стремясь реабилитировать себя, неустанно писал в партийные инстанции, доказывая свою правоту. Пока длилось бюрократическое разбирательство, его сняли с поста директора завода. Отец вынужден был вернуться в Киев — к своей основной профессии шофера. Изнурительная борьба отца за правду продолжалась более трех лет. В 1939 году его восстановили в партии с объявлением взыскания и направили директором крахмального завода в Черниговскую область. Через год он снова переехал в Киев, где встретил начало Великой Отечественной войны.

Высокие темпы наступления немецко-фашистских войск на первом, неудачном для нас, этапе войны позволили противнику уже в конце августа 1941 года выйти к Днепру, захватить Правобережную Украину и создать непосредственную угрозу Киеву. Обстоятельства вынудили эвакуировать из города ценности, промышленные предприятия и жителей. В эвакуации участвовал и отец. Он перевозил автомашиной в Харьков стариков, женщин и детей. Возвратиться в Киев уже не смог — город заняли немцы. Остался только с тем, что имел при себе. Куда было податься? Учитывая свой непризывной возраст, решил ехать к себе на родину — в Рязанскую область, где и трудился в сельском хозяйстве.

В 1944 году возвратился в освобожденный Киев. Ужасающее зрелище открылось взору. Гитлеровцы варварски разграбили и разрушили город, превратив в гигантскую груду камней. Старинный дом № 21 на Пушкинской улице, где до войны жила наша семья, чудом уцелел, но комната оказалась уже занятой. Отцу пришлось поселиться буквально в подворотне — холодном, продуваемом ветрами, малоудобном для нормальной жизни помещении. Только спустя много лет его жилищные условия улучшились: дали одну комнату в общей квартире.

В послевоенные годы отец участвовал в восстановлении города, работал в военных и гражданских организациях шофером, вел обычную жизнь пенсионера. Его здоровье пошатнулось. Он стал часто болеть. Я постоянно помогал ему материально.

* * *

С раннего возраста отца приучили трудиться. Он не брезговал никакой работой. Домашние никогда не приглашали электрика, водопроводчика, не сдавали в ремонт обувь. Отец все делал сам. Труд для него был своеобразным жизненным наркотиком. Это помогало ему даже в самые мрачные, голодные времена иметь честно заработанный кусок хлеба.

К людям отец относился мягко, по-доброму. Избегал конфликтов, предпочитая ссоре компромисс. Сожалел об отсутствии у него хорошей общеобразовательной подготовки. Вместе с тем проявлял по-своему философский склад мышления, опиравшийся на житейский опыт. Еще в 30-е годы говорил мне, что с началом войны в армии обязательно будут введены офицерские звания и погоны — так оно позднее и произошло. Имел привычку наиболее интересные мысли и события записывать.

Скончался мой отец, Василий Иванович Гераскин, 15 августа 1973 года в Киеве. Похоронен на Байковом кладбище. В наследство мне досталась самая мудрая книга человечества — Библия, изданная 100 лет назад в Москве по благословению Святейшего Синода. Это уникальное издание я храню как незабвенную память о своем отце.

Осмысливая жизнь отца, охватывающую период более 80 лет, осознаешь, какой сложной, полной забот и тревог она была. Отец всегда отдавал больше, чем получал взамен. На его глазах произошла смена эпох. Он пережил три революции, две мировые и гражданскую войны. Не много ли потрясений для одной человеческой жизни?

После похорон отца и поминок на душе было тяжело, пусто и одиноко. Никого не хотелось видеть. Переодевшись в гостинице в штатское, я пошел бродить по вечернему Киеву, окунувшись в свое детство и юность.

* * *

Родился я 22 мая 1921 года в городе Киеве на Малой Левашвоской улице. Отец мой, как я уже отмечал, Василий Иванович Гераскин, — коренной россиянин с Рязанщины, а мать, Ирина Давыдовна, — украинка с Полтавщины. Таких смешанных семей миллионы. Они — детище многовековой судьбы народов России, которые всегда по-братски делили радость и горе, забывая о своей национальной принадлежности.

Согласно гороскопу я появился на свет под знаком Близнецов. Астрологи утверждают, что именно под этим знаком рождаются художники и поэты.

Возможно это и так. Но, родившись художником, я все же им не стал. В гороскоп внесла серьезные коррективы сама жизнь.

Об отце я уже писал. Скажу коротко и о матери. Выросла она в многодетной, среднего достатка крестьянской семье Степаненко. Обладала сильным характером и волей. Ко мне и сестре проявляла строгость. Как большинство украинок, рачительно вела домашнее хозяйство, замечательно кулинарничала и шила. Никогда не отказывала людям в помощи. Заботливо опекала многочисленную родню. Скоротечная болезнь, вызванная простудой, лишила меня матери еще в раннем детстве.

Говорят, что у каждого поколения есть свои молодость и старость, своя заря и свой закат. Справедливо это и по отношению к моему поколению. Наше детство и юность прошли в напряженные предвоенные годы, закалились и возмужали мы в горниле Великой Отечественной войны 1941–1945 годов, познали и многое осознали в послевоенный период, а в 80-е годы минувшего столетия перешагнули свой жизненный рубикон. Все это — целая историческая эпоха, наполненная крупнейшими политическими и социальными событиями, крутыми общественными поворотами, победами и кризисами, физическими и моральными испытаниями, тяжелый груз которых вынесло на своих плечах и мое поколение вместе со всеми советскими людьми.

Память не позволяет мне восстановить целостную картину предвоенных лет. Многое забыто. Ряд событий потерял свои очертания, растворился в глубине времени. Однако то, что когда-то поразило, задело и взволновало, встает перед глазами в виде отдельных эпизодов прошлого…

Начало 30-х годов… Мое воображение подростка поражают огромные красочные панно на стенах киевских домов: на них изображены на фоне заводских корпусов, дымящихся труб и домен, строительных кранов, высоковольтных электролиний мускулистые и строгие рабочие, женщины в красных косынках, призывающие: «Даешь пятилетку в четыре года!».

Особенно популярно изображение строящегося Днепрогэса. Он на плакатах и открытках, в газетах и учебниках, на обложках школьных тетрадей — буквально везде. Днепрогэс популяризировался как символ индустриализации Советского государства.

Именно в эти годы пятилетки строились металлургические предприятия на Украине и в Сибири, тракторный гигант на Волге, Турксиб, Кузнецк и Магнитка, новые шахты в Донбассе и многое другое. Упорным трудом страна вырывалась из оков технико-экономической отсталости.

Предполагалось, что процесс индустриализации государства должен базироваться на постепенном подъеме производительности сельского хозяйства, повышении благосостояния деревни. Однако аграрная политика партии, определившая форсированный «курс на коллективизацию», привела к трагическим последствиям.

Уже в 1932 году на Украине появились опасные признаки голода. В самом Киеве значительно ухудшилось снабжение, возникли перебои с продуктами.

На улицах все чаще начали появляться голодные, изможденные, опухшие от постоянного недоедания беглецы из сел, семьями и в одиночку просившие подаяния. Они рассказывали, что от голода вымирают целые деревни.

Туго приходилось и нам с сестрой. Выручал в какой-то мере паек ИТР (инженерно-технических работников), который получал отец, будучи начальником механического цеха на конфетной фабрике имени К. Маркса. В паек входили главным образом пшенная крупа и леденцы в больших металлических банках.

Жили мы почти рядом с фабрикой, в старом неблагоустроенном бараке. Сам район именовался Димиевкой, находился на окраине города, вплотную прилегая к Голосеевскому лесу. Часто возле фабрики приходилось наблюдать, как у ее главных ворот собирались толпы голодных, плохо одетых людей. Они с нетерпением ждали, когда отворятся ворота и со двора выкатят освободившуюся из-под повидла и патоки тару. Толпа бросалась к бочкам и мгновенно их растаскивала. Счастливчики, кому доставалась бочка, откатывали ее в сторону, забравшись внутрь или нагнувшись над ней, щепками и пальцами выковыривали из пазов остатки сладостей, пытаясь хоть так утолить голод.

Голод оставлял многих детей сиротами, пополнявшими ряды беспризорников. Сотни подростков, грязных и голодных, в лохмотьях заполняли улицы, вокзалы, базары и рынки города. Занимались они попрошайничеством, воровством и жульничеством. В холодные дни, озябшие и промокшие, грелись возле котлов, в которых варился асфальт.

На мрачной панораме города игриво выделялись богатые и ярко освещенные витрины специальных магазинов «Торгсин». Порожденные еще нэпом, они выглядели оазисом изобилия на фоне пустыни жесткого дефицита, чем нередко раздражали горожан. На прилавках магазинов покупателю предлагался широкий ассортимент продуктов, одежды и обуви. Однако приобрести все это можно было только за драгоценные металлы и камни — твердую валюту. В начале 1936 года, с упразднением в стране карточной системы, перестала действовать и сеть спецмагазинов «Торгсина».

В З0-е годы умалчивали о голоде и его причинах. Только спустя десятилетия стало ясно, что голод на Украине вызвало принудительное проведение пагубной для землепашцев хлебозаготовительной политики с широким применением репрессии.

Сентябрь 1935 года. Успешно завершились маневры Киевского военного округа, проходившие юго-западнее города, — в них участвовали 65 тысяч военнослужащих, большое количество танков, самолетов, орудий и другой военной техники. Здесь впервые нашел применение крупный авиадесант. Руководил маневрами командующий войсками округа Иона Якир. На маневрах присутствовали нарком обороны Климент Ворошилов и его заместители, руководители коммунистической партии и правительства Украины. За действиями играющих сторон наблюдали представители армий Италии, Франции и Чехословакии.

Маневры стали одними из крупнейших в Красной армии в период ее технического переоснащения и внесли важный вклад в развитие советской военной науки.

По завершении маневров Киевский городской комитет компартии организовал проводы Ворошилова. В группу провожающих, состоявшую из 10–15 человек, включили представителей рабочих заводов «Арсенал» и «Ленинская кузница», интеллигенции и школьников, которых представляли я и девочка моего возраста.

В день отъезда Ворошилова нас, школьников, с огромными букетами цветов доставили к Киевскому вокзалу. Проводы проходили в его левом крыле, где позднее размещался зал для депутатов Верховных Советов. Когда собравшиеся стоя расположились возле небольшого круглого стола, в комнату вошел улыбающийся Ворошилов в сопровождении Косиора, Постышева, Любченко, Затонского и других руководителей коммунистической партии и правительства Украины. С ними же находился и Якир.

Участвовавших в проводах партийных и военных деятелей мне видеть раньше воочию не приходилось. Теперь они стояли рядом, разговаривали и шутили, держались естественно и просто. Внутренне я испытывал определенную напряженность, но верх брало мальчишеское любопытство, хотелось всех рассмотреть и запомнить.



Поделиться книгой:

На главную
Назад