Помоги проекту - поделись книгой:
Мы загрузили фотооборудование Рока в его машину и отправились на поиски безлюдного места в лесу (в Кортленде с этим проблем нет), чтобы сделать фото. Все еще находясь в городе, мы могли сильно напугать любого, кто останавливался рядом с нами, и в очередной раз доказать себе, что создали монстра. Поняли, что одежда эльфу ни к чему. Клетчатая рубашка и потертые джинсы просто не подходили, поэтому я снял футболку и штаны. Сгорбился и зловеще посмотрел в камеру. Рок сделал фото, которое навечно станет нашим логотипом.
Теперь мы ждали, когда появится обложка и готовый альбом напечатают и разошлют – казалось, это длилось вечность, поэтому терпение заканчивалось. Мы докучали Брюсу вопросами: Что будет, когда альбом наконец выйдет? Куда поедем с гастролями? И как? Сами или на разогреве у какой-нибудь крутой группы? А если так, то какой? Когда? Что? Как? Но важнее все же,
Затем, в июле 1972-го, Deep Purple выступали в Провиденсе, штат Род-Айленд, всего километрах в 480 от Кортленда, и, по сравнению с некоторыми нашими долгими утомительными поездками, относительно близко. Роджер Гловер и Ян Гиллан пригласили нас на шоу, чтобы мы снова увидели их и познакомились с остальными участниками. Сперва – с Джоном Лордом, который оказался крайне любезным и вежливым. Невероятный талант, и еще более приятный человек. Ричи Блэкмор с Яном Гилланом друг друга ненавидели, поэтому вели себя довольно грубо и резко.
Затем началось выступление, и нам снесло крышу. Какой же классной группой Deep Purple были в расцвете сил! Их новейший альбом,
А затем, как снег на голову, шанс и свалился.
Мы начали с девяти шоу, по большей части – на Восточном побережье, затем отыграли несколько концертов во Флориде, Джорджии и Вирджинии. В одной обойме было три, а иногда и четыре группы, и Elf разогревали, а еще было несколько выступлений, где между нами и Purple впихнули Fleetwood Mac. После чего Purple вернулись с гастролями в Великобританию, но в ноябре возобновили следующий этап американского турне, и Elf снова выступали у них на разогреве: на этот раз тринадцать шоу, включая парочку в Канаде.
К тому же, и это действительно казалось особенным, мы выступали у них на разогреве в дворцовом театре Уотербери. Сидя в крошечной тесной гримерке перед выступлением, я невольно вспоминал свой самый первый концерт в Уотербери, в старом клубе «Сахарный домик», под вывеской Ronnie Dio and The Prophets. И, разумеется, тот судьбоносный вечер после выступления в клубе Guggie’s, когда ужасная авария унесла жизнь Ники.
Но когда мы вышли на сцену, я старался обо всем этом не думать. Мы уже знали, как разогревать таких звезд как Deep Purple. Заранее приготовили свой сет, состоявший целиком из наших неопробованных новых записей, и отточили их до такой степени, что смогли играть с закрытыми глазами.
В компании Purple мы исколесили Штаты на своем микроавтобусе «Понтиак», где на крыше был ящик для нашего оборудования. В качестве гастрольного менеджера мы взяли с собой своего друга, Ронни Кареснера, поэтому вместо четырех «Эльфов» приходилось теперь платить за пятерых. Так или иначе нам удалось завершить тур без происшествий, за исключением визита в Даллас в конце ноября.
Мы редко ночевали в мотелях или номерах отеля, поэтому заваливались в «Понтиак» и просили Кареснера вдавить педаль в пол и мчать в следующий город. Однако на этот раз после шоу был выходной, поэтому мы решили себя побаловать. Сняли номер и провели ночь, встали рано утром и отправились в Канзас-Сити.
Гэри, ничего не сказав, украл из номера подушку, чтобы в машине было комфортнее. Только мы закончили загружать багаж и Ронни Кареснер приготовился выезжать с парковки, как вдруг нас окружили полицейские тачки, полные вооруженных копов, требовавших немедленно выйти с поднятыми руками! Их вызвал менеджер мотеля, заподозрив нас в воровстве, и какое совпадение – нашлась подушка! Гэри тут же арестовали и отвезли в местный участок, где прозвали «подушечным» бандитом. Пришлось отстегнуть 150 баксов, чтобы его выпустили, и подушку нам, разумеется, не отдали.
Я много лет провел на гастролях, давал разные концерты перед разной публикой, однако разогревать Deep Purple в рамках масштабного американского турне – все равно что в школу вернуться. В плане музыки и подачи мы учились у мастеров, особенно – у Ричи Блэкмора. Его умение заводить публику и потрясающая аура вкупе с нечеловеческой игрой на фирменной белой гитаре Fender Stratocaster (подаренной, как он сам сказал, Эриком Клэптоном) являлись стандартами, к которым мы теперь стремились. Когда твоими проводниками выступают Ричи и Purple, ты на пути к чему-то великому.
После тура с Purple мы отыграли несколько шоу на разогреве у группы Элиса Купера, которая также наслаждалась лучшими годами своей карьеры, выпустив альбом
Шоу с Элисом Купером были особенно поразительными. Группа называлась Alice Cooper, но Элис, фронтмен, уже был звездой шоу. Также мы впервые познакомились с глэм-роком и гораздо более театрализованным представлением на рок-шоу. На одном нашем с ним шоу Элиса повесили, а на другом группа пошла еще дальше, устроив казнь на электрическом стуле. Может быть, сегодня это звучит банально, но в 1972 году никто ничего подобного не видел. Именно эти незабываемые воспоминания и станут в 80-х катализатором сценических декораций группы Dio.
В результате всех этих выдающихся шоу и выхода альбома, которым мы теперь могли козырять, в некоторых городах США Elf обзавелись внушительной армией поклонников. Каждый раз, когда мы где-то играли, там продавались копии нашего альбома. Мы ощущали, как группа становится все лучше и медленно набирает ход.
Следующее большое событие и шоу состоялось в Лос-Анджелесе в известном клубе Whisky a Go Go на бульваре Сансет. Пять концертов в последнюю неделю декабря, включая выступление в канун Нового года на разогреве у женской группы Fanny. Мы и этому были рады: отчасти потому, что женские группы в принципе были чем-то неслыханным, а по большей части потому, что девочки были хороши, и вокруг них существовал ажиотаж, поэтому мы надеялись извлечь для себя выгоду.
Мы не могли позволить себе прилететь в Лос-Анджелес группой, да еще и с оборудованием, поэтому, как обычно, проехали почти 5000 км из Кортленда. Потребовалось три дня и ночи. Когда же мы наконец добрались до Лос-Анджелеса, сразу же отправились в отель «Хаятт Хаус». Это была большая высотка на бульваре Сансет с бассейном на крыше. Мы узнали, что здесь останавливались все легендарные группы. Место прозвали «Домом бунтарей» после похождений барабанщика Led Zeppelin Джона Бонэма, любившего выкидывать телевизор в окно, когда он не катался на своем мотоцикле по коридору, а Кит Мун из The Who любил наполнять ванну пираньями, когда не пытался заехать на «Роллс-Ройсе» в бассейн (это не так просто, когда бассейн на крыше, но Муни смог бы).
Whisky находился в конце бульвара, прямо рядом с отелем, и мы, как положено, притащили свое оборудование в клуб, чтобы подготовиться к концерту. Принесли все свои усилители и немного напряглись, когда увидели крошечную угловую сцену, но умудрились впихнуть туда все свои кабинеты и быстренько прогнали несколько песен. Владелец клуба, вскоре ставший легендарным Марио Мальери, вышел из своего офиса и сказал, что оборудования чересчур много и несколько стэков Marshall надо убрать. Мы, естественно, отказались, но после небольшой «дискуссии» согласились каждый убрать по одному.
Мы завели шарманку и принялись рубить следующую песню, и в этот момент Марио, держась за уши, потребовал убавить мощность. Все равно громко, сказал он с серьезным выражением лица. Мы же решили, что преодолели огромный путь, чтобы сюда попасть, поэтому не стали спорить. Нехотя убрали еще один кабинет и продолжили выступать.
И снова Марио возразил:
– Уберите еще один усилок!
Это было уже слишком. Мы позиционировали себя как мощную группу, а не какой-то попсовый фолк-рок, поэтому наотрез отказались.
– Иди на хрен, Марио, – сказал я ему. – Мы едем домой…
Марио посмотрел на меня, насупив брови, а затем спросил, не итальянец ли я. Когда я сказал, что итальянец, он засмеялся и сказал, что понимает мою вспыльчивость. Само собой, Марио оказался родом из Олд-Кантри, почти 50 лет назад родился в Сепино, бедной коммуне на юге Италии. Марио был серьезным парнем, но умным и забавным. Разрешил оставить оборудование и продолжать выступать. Так началась наша с Марио дружба, которая продлится всю жизнь.
Когда мы отыграли, Марио предложил выступить в другом его баре, буквально в двух шагах – Rainbow Bar & Grill. Место быстро станет главной сходкой всех рокеров в Лос-Анджелесе. Для любой приезжей группы и многих местных бар Rainbow станет в Лос-Анджелесе вторым домом. Ни у кого не было такого «родного» клуба как Rainbow. Спустя несколько лет Rainbow станет важнейшим местом в моей жизни. Но об этом позже.
В тот первый вечер мы сидели в одной из красных кабинок клуба, развалившись за одним из полукруглых столиков, пили и хвастались всем, кто слушал, о наших предстоящих концертах в клубе Whisky, и приглашали прийти и заценить лучшую новую рок-группу в Америке (говорю же, мы пили). Когда в 2 часа ночи заведение закрылось, мы выперлись на улицу и поехали на такси в гостиницу «Хаятт», где жили через стенку друг от друга.
Около пяти часов утра нас разбудил очень громкий стук в дверь. Мы открыли, с похмелья едва продрав глаза, и увидели несколько копов, наставивших на нас пистолеты. Они орали: «
Первое выступление Elf в клубе Whisky прошло ужасно. Марио оказался прав. Слишком громкий звук. Но нашлись и те, кому понравилось. Местные завсегдатаи клуба оказались экспертами и ценителями хорошей музыки. Там выступила каждая великая группа в мире, поэтому мы подобрали крутую программу, и остальные шоу с каждым вечером проходили все лучше и лучше. Как и наши тусовки после концертов, когда мы зависали в Rainbow. Похоже, официантки, очень милые и дружелюбные, были по-своему связаны с рок-бизнесом, и единственным правилом для музыкантов было отсутствие каких-либо правил – вообще.
Спустя три дня мы приехали домой в Кортленд и на некоторое время вернулись к прежней жизни. Я в первый раз женился – ее звали Лоретта – и прекрасно понимал, что мое вечное отсутствие было для нее настоящим испытанием. Через стенку от нас жил Рок с девушкой, и мы постоянно зависали. Время замедлилось, и вдруг мне показалось, что Elf его больше не интересуют. Репетиций стало меньше, и он постоянно уходил от разговора о будущем группы.
В конечном итоге я поговорил с Роком с глазу на глаз и спросил, что происходит. К моему ужасу, он сказал, что уходит из группы. Для меня это был конец. Первого человека, разделявшего мою мечту, Ники, к сожалению, больше не было. А второй, Рок, теперь уходит. Ситуация здорово выбила меня из колеи. Я сомневался, что смогу бросить себе еще один вызов. Я подумал, может быть, настало время остепениться, завести семью и наслаждаться так называемой нормальной жизнью. Конечно, почему бы и нет? Мне было тридцать с небольшим; я сделал все от меня зависящее.
Мы купили наш первый дом. Небольшой, но абсолютно новый. Подвал еще не доделан, и не было гаража, и теперь все свободное время я тратил на ремонт в гостиной и строил гараж. А чего? Выбор весьма прост. Иди работай на сталелитейном заводе, возвращайся к учебе и живи в этом аду вечно.
С барабанщиком и хорошим другом, Марком Носифом, мы слушали новую музыку. Марк был чрезвычайно смышленым молодым парнем, уже успел поиграть в финальном составе группы Velvet Underground. Лу Рид и все остальные участники первого состава давно ушли, но Марк пришел в группу в 1972 году откатать финальный тур по Великобритании. Вернувшись в Кортленд, Марк боготворил Гэри как музыканта и был поражен их с Мики Ли проделками, стоило им собраться вместе. Настолько, что они вместе переехали в крошечную двухкомнатную квартиру. Изначально там было депо железной дороги Эри-Лакавана, проходившей через Кортленд. Жуткая халупа! Находилась она над «забегаловкой», где питались железнодорожники, и запах дешевого подсолнечного масла пропитал каждую комнатную щель. Даг Талер прозвал эту квартиру «Букингемским сортиром». Название прижилось, и квартира стала местом наших сходок. Если вкратце, то все пошло-поехало, этому суждено было случиться, жребий брошен, и таким образом я снова оказался при деле.
Однако я решил, что больше не хочу играть на басу. Теперь я был певцом. Зарекомендовал себя, проявил, но, если бы пришлось держать в руках гитару, я бы не смог стать настоящим фронтменом. Поэтому требовался басист. К счастью, был один парень, который всем нам нравился и играл в группе Марка. Звали его Крейг Грубер. Крейг здорово владел инструментом и использовал, в отличие от меня, гораздо более современную технику игры. Но была одна проблема. Крейг очень дружил с клавишником Марка, Дэйвом «Бо» Бохашом, и без того уходить не собирался.
Решение найдено: давайте объединим две группы!
8
LA 59
Первым делом нужно было найти место для репетиций. Кортленд для таких шумных дел не подходил, поэтому я связался с родственниками, которые жили в крошечной деревушке Ист-Хомер в 10 км к северу от города. Почти все, кто там жил, были либо семьей, либо друзьями, поэтому громкость их не смущала. Мы обосновались в самом огромном месте, которое смогли найти – действующем амбаре. Лето было в самом разгаре, поэтому все мучились от невыносимой жары и назойливых насекомых, но мы же считали себя группой, так что справлялись.
Затем нужно было найти второго гитариста. В группе Марка Носифа имелся лишь орга́н Дэйва Бохаша, бас Крейга Грубера и барабаны Марка. Бо предложил музыканта из Итаки, в часе езды от Кортленда, по имени Стив Эдвардс. Стиви больше напоминал Джеффа Бека периода
Однако мы усердно работали и не сдавались, пока наконец не избавились от чар, и нам предложили записать на лейбле Purple Records еще один альбом. Я понимал, что как бы там ни было, нам нужно это сделать, но лишь в том случае, если мы вернемся к стилю, благодаря которому Purple и обратил на группу Elf внимание. Скрепя сердце мы распрощались с Дэйвом Бохашом и сосредоточились на более «эльфийском» стиле: Гэри на барабанах, Мики Ли на фортепиано, Крейг Грубер на басу, Стив Эдвардс на гитаре, а Марк Носиф – на перкуссии.
И вдруг музыка снова приобрела былой шарм и изюминку. Однако в личностном плане мы были странной компашкой. Гэри с Мики Ли заполняли собой все пространство, если куда заходили – или заваливались. Крейг был очередным забавным талантливым парнем, за исключением того, что ненавидел всех и вся. Казалось, Крейг кайфовал уже просто от того, что находился в центре событий. Стиви был вдумчив и погружен в себя, и когда однажды наш английский публицист спросил, что же Стиви хочет от жизни, тот, прежде чем ответить, все аккуратно обдумал: «Эм… полагаю, жить как рок-звезда». Ну, у человека хотя бы цель была.
Марк был генератором идей, неугомонным парнем, ему нравилась любая музыка и он всегда смотрел на будущее нашей группы с оптимизмом. Потрясающий барабанщик, он был рад взять роль перкуссиониста и положиться на своего наставника, Гэри. Мы собирались в турне, и нам становилось друг с другом все комфортнее и не терпелось приступить к новой записи и, надеюсь, с новыми силами начать музыкальную карьеру.
Мы уже решили, что альбом будет называться
Наш дуэт с Мики Ли – некий симбиоз сильного британского влияния с настоящим американским сердцем – придумал одни из лучших песен, в том числе «Rocking Chair RockʼnʼRoll Blues», наш новый гимн; «L.A. 59», один из тех номеров гастролирующей группы, которую мы поначалу называли «поездной» песней, и она почему-то станет названием американской версии нашего альбома. Еще была баллада, которой я очень гордился, отчасти потому, что мы их редко сочиняли, но по большей части потому, что это был один из наиболее цельных номеров нашего с Мики авторства. Когда Роджер Гловер, который на этот раз сам продюсировал альбом, услышал этот трек, ему захотелось придумать струнную аранжировку. На самом деле Роджеру настолько понравилось, что, услышав демо, он тут же пригласил нас записываться в Англию! Ого! Родина наших кумиров. Мечта сбылась. Вот она, сладкая жизнь!
Роджер забронировал нам новую жилую студию под названием The Manor, в деревушке Шиптон-он-Черуэлл, рядом с Оксфордом. Студия принадлежала перспективному предпринимателю в сфере музыкального бизнеса Ричарду Брэнсону. В 1971 году Ричард на заработанные деньги открыл свой первый магазин пластинок Virgin, чтобы учредить собственный одноименный лейбл – и купить загородное поместье, где он и построил студию The Manor. К тому моменту как в январе 1974-го туда приехали Elf, Брэнсон и Virgin были на пути к первому крупному успеху, выпустив дебютный альбом Майка Олдфилда
У Ричарда в студии имелись свои офисы, и он почти всегда сидел там и строил бизнес, который в один прекрасный день станет целой империей. Мы не только впервые оказались в Англии, но и сразу в такой вдохновляющей обстановке, и возникло невероятное чувство того, что мы оказались в нужном месте в нужное время.
Мы прожили на студии месяц, записав песни, которые в основном мы с Мики Ли придумали в Кортленде. И хотя атмосфера была прекрасная, студия казалась странной, и комната с микшерным пультом находилась за спиной, что значительно затрудняло общение. До туалета надо было еще дойти, но в студии находился черный ход, он вел в небольшой эвакуационный выход, где можно было облегчиться на мишень, которую кто-то нарисовал на полу.
Я научился ездить с «неправильной» стороны дороги – в Великобритании руль с правой стороны – после того, как однажды «украл» фургон с оборудованием у нашего няньки, Колина Харта. Колин был настоящей жемчужиной. Родом он из Саут-Шилдс, приморского городка на Северо-востоке Англии, и с ярко выраженным Джорди[19]. Он работал на организацию Deep Purple от компании HEC, руководящей фирмы Purple. Поскольку он тогда не был с группой на гастролях, то нес ответственность за этих американцев, о которых знал только от Роджера. Я доставал его с просьбой самому сесть за руль, но его постоянные отказы заставили меня взять дело в свои руки. Однажды вечером я раздобыл ключи, запрыгнул в фургон и уехал. Я полагал, поскольку все в Британии наоборот, то и сигналы поворота тоже. Но каждый раз, когда я их включал и поворачивал, мне тут же сигналили. Ой! Лево – это лево, а право – это право. Очень медленно я доехал до дома и никому не сказал об этой истории – особенно Колину.
Первые несколько дней мы провели в Англии, зависая с Роджером в его роскошном доме в Айвере, живописной деревушке в Букингемшире, улаживая кое-какие вопросы, и он включил теперь уже скандально-известный бутлег The Troggs Tapes. The Troggs были легендарной английской группой, и весь мир в 1966 году сходил с ума от хита «Wild Thing». Все это было очень забавно записано живьем, где вокалист Рег Пресли спорил в студии с коллегами, пытаясь записать трек под названием «Tranquility». Рег кричит: «Добавь-ка сюда немного волшебства, мать твою!». Запись стала настолько известной, что позже Джон Белуши и Билл Мюррей сделали на нее пародию в передаче «Вечернее субботнее шоу».
Роджер также включил нам еще одну совершенно забавную и уморительную запись, которую назвал
Казалось, именно по этой траектории группа и развивалась. Через несколько недель мы завершили запись альбома и отправили Крейга, Стива и Гэри домой, а сами с Мики Ли решили остаться с Роджером в его огромном доме в Букингемшире. Роджер ушел из Deep Purple в то же самое время, что и Ян Гиллан. Поскольку Роджеру теперь не нужно было весь год проводить на гастролях с Deep Purple, он мог свободно расправить музыкальные крылья и записать музыку для детской книги «Бал бабочек и пир кузнечиков». Изначально она планировалась как сольный альбом Джона Лорда, продюсером которого выступил бы Роджер, но поскольку Джон все еще был связан контрактом с Purple, а Роджер с тех пор группу покинул, проект стал детищем Роджера.
Когда Роджер спросил, не хотим ли мы с Мики Ли принять участие – написать вместе с Роджером песни, спеть и сыграть в некоторых треках – такой шанс мы упустить не могли. Колоссальная возможность помочь сочинить новую музыку в совершенно необычном контексте – и отплатить Роджеру за все, что он для нас сделал. Рок-оперы считались неистово популярными – фильм группы The Who «Томми», снятый при помощи режиссера Кена Расселла, в том году только вышел на экраны, а летом того же года появился основанный на фильме мюзикл «Шоу ужасов Роки Хоррора». Тем временем все вокруг выпускали различные концептуальные и концертные альбомы, и особого внимания удостаивались именно те группы, которые вели себя чересчур театрально: Дэвид Боуи, Genesis и Элис Купер. Когда Рик Уэйкман выпустил
Когда Роджер набросал план рок-оперы по мотивам детской поэмы 1802 года Уильяма Роскоу, рассказывая историю о вечеринке для насекомых и других мелких созданий, идея многих заинтересовала. В 1973 году уже выходила детская книга Алана Олдриджа «Бал бабочек», оформлявшего психоделические иллюстрации для различных книг и обложек альбомов, включая «Тексты с иллюстрацией» группы Beatles в 1969 году. Южноафриканский романист Уильям Пломер добавил свой текст, и книга вышла за рамки изначальной поэмы, теперь там уделялось особое внимание приготовлениям животных к балу. Затем все это превратилось в короткий анимационный фильм 1974 года, основанный на иллюстрациях Олдриджа. После чего должны были снять полноценное анимационное кино, но, как и множество замечательных кинопроектов, это закончилось безрезультатно.
Несмотря на неудачу, Роджер решил сделать из этого сольный альбом. Он сочинял с бывшим клавишником-вокалистом Spencer Davis Эдди Хардином, и одна из их композиций стала моей первой «золотой» пластинкой и в какой-то степени фирменной песней для проекта. Называлась она «Love Is All», основанная на выдуманной песне «Love’s All You Need», упомянутой в книге (а ну-ка, фанаты Beatles, догадайтесь,
Вообще песню поет лягушка. В анимации, теперь уже ставшей знаменитой, лягушка еще и на басу играет. Мне такое было близко. Я исполнил еще два «лягушачьих» номера, «Homeward», мечтательную балладу, которую написал с Мики Ли и Роджером, и замечательную попсу «Sitting in a Dream», которую придумал Роджер. Еще мы с Роджером и Мики Ли сочинили замечательный кусочек старой английский водевили «Кролик-арлекин», спетой еще одним автором-композитором и другом Роджера, Нилом Ланкастером.
Все прошло изумительно и весело. И на альбоме также отметились Гленн Хьюз и Дэвид Ковердейл, вместе с американским соул-певцом Джимми Хелмсом и замечательным вокалистом-клавишником-сессионщиком Тони Эштоном, а еще мои любимые певицы: Бэрри Сент Джон, Лиза Страйк и Хелен Чаппелль, которая также спела на альбоме
Мы с Мики Ли исполнили свои партии, прекрасно провели время, затем улетели домой и забыли об этом – как вдруг вернулись в Великобританию и снова разогревали Deep Purple. Оно и понятно, ведь альбом на лейбле Purple там вышел в апреле. Мы провели за записью в Оксфордшире несколько недель, и место уже стало казаться родным домом. Дали двадцать четыре концерта, включая пять в Шотландии, где полно замков и гор, о чем прежде я лишь читал в книгах. Еще отыграли пару выступлений в Голландии, в концертном зале Амстердама «Консертгебау».
В перерыве между возвращением домой и очередными гастролями Гэри решил, что пора жениться. Они с будущей супругой сняли квартиру на втором этаже и богато обставили. Закатили пышную свадьбу, и после церемонии мы здорово нарезались в местном баре. Около полуночи невеста Гэри захотела домой, чтобы собирать чемоданы для медового месяца, в который парочка собиралась отправиться следующим утром. Они ушли, обнимаясь и крича «ура», а мы вернулись за стол и продолжили квасить.
Около часа спустя снова появился Гэри, на этот раз – один. Сказал, что не хочет пропустить вечеринку, и ему пришлось ждать, пока новобрачная невеста уснет. Он слез из окна квартиры по веревке. Затем выкатил машину, чтобы не разбудить супругу, и приехал в бар. В 2:30 заведение закрылось, и мы пошли к кому-то на квартиру, где отрывались до пяти часов утра, пока наконец не разбрелись по домам.
Гэри, разумеется, так далеко вперед не загадывал, и теперь перед ним оказалась непростая задача – залезть по веревке обратно в спальню. Полный алкогольной бравады, он смог залезть лишь наполовину – а затем тут же упал обратно, вывихнув запястье и распластавшись на земле в свою брачную ночь. Он был вынужден, прихрамывая, дойти до входной двери, разбудить жену и сказать, что у нас нарисовалась срочная встреча группы, поэтому он спустился по веревке, чтобы не нарушать ее сон. Как ему удалось сказать все это с серьезным лицом, я не знаю, но она поверила. Замечательная девушка. Разумеется, у Гэри в жизни часто не складывалось, и после того, как однажды в их квартиру незваным гостем заявилась теща и увидела, как он кувыркается на полу с моделью, брак распался.
К счастью для нас, за оставшееся свободное от концертов время запястье Гэри быстро зажило, поэтому за гастроли можно было не переживать. Можно сказать, мы тоже в какой-то степени устроили себе медовый месяц. Я столько лет колесил по Штатам, так долго работал, жил, а теперь и гастролировал по Великобритании, и концерт в совершенно другой замечательной стране вроде Амстердама реально прибавил опыта, на многое открыв глаза. Нам на радость, в Амстердаме марихуана была наполовину легальной, и ее можно было приобрести хоть в кафе-баре. Не стоит забывать, что во многих штатах Америки вас могли повязать и швырнуть за решетку за наличие хотя бы одного косяка. Что же это за просвещенная новая земля, на которую мы ступили?
В Голландию мы взяли с собой лишь гитары и звукосниматели для фортепьяно, поэтому подготовка была минимальной. С радостью должен сказать, что в Амстердам долетели без происшествий. Два наших предыдущих шоу проходили в «Аполлоне» в Глазго – самом жестком и злачном городе Шотландии. А еще там замечательная шумная публика, и мы наслаждались каждой секундой. Жители Глазго оказали нам невероятный прием. Энергия! Теплота! Предлагали выпить «стопарик», куда бы мы ни пошли, или «глоток» – вероятно, речь про виски. Щедрая порция шотландского виски! Теперь, я думаю, вам понятно, почему, погуляв на вечеринке после второго концерта в Глазго, мы во время рейса в Амстердам сладко спали.
На гастролях от Purple исходила положительная энергетика. Впервые с тех пор, как Роджера Гловера и Яна Гиллана заменили совершенно никому не известные музыканты Дэвид Ковердейл и фантастический вокалист-басист из группы Trapeze Гленн Хьюз. И теперь, когда мы лишились продюсера, а теоретически и влиятельного сторонника на Purple Records в составе Deep Purple, рисковали оказаться в незавидном положении. Но когда рядом не оказалось Яна Гиллана, мне стало еще любопытнее увидеть новый состав. Как парни справятся с ситуацией?
Когда мы заселялись в отель, Ковердейл и Хьюз сидели в баре вестибюля. Они позвали нас к себе, и мы познакомились. Классные парни. Тогда я этого не знал, но и Дэвид, и Гленн на всю жизнь останутся моими друзьями и коллегами, два невероятных вокалиста и компанейских парня. Мы немного выпили, обменялись историями и позже решили пойти в ближайший торговый центр, прикупить «отпадные» шляпы и джинсы-клеш с вышивкой – то, что мы называли «европейской одеждой».
Мы сели в такси и по дороге в магазин подумали, что лейбл устроил нам замечательную рекламную кампанию, потому что мы то и дело замечали большой знак с надписью ELF. Вот и подумали, ничего себе, а они, наверное, в нас тут неслабо верят! Позже мы узнали, что ELF – местная нефтяная компания, а слово
Сперва зашли в обувной. Голландия исторически является родиной деревянных башмаков – достаточно лишь взглянуть на моего старого приятеля Брайана Мэя из Queen – Гэри помчался в отдел башмаков и купил себе пару. Он их примерил и начал немного пошатываться, но вскоре, похоже, привык. Остальные ребята тоже себе купили, мы заплатили и вышли из магазина в поисках какой-нибудь классной сценической одежды. Начали переходить улицу, и когда Гэри (да-да, тот, что в башмаках) сошел с края тротуара, тут же полетел и здорово подвернул ногу. Везунчик, что тут скажешь!
На следующий день был концерт, и мы знали, что Гэри ни за что не сможет играть. Мы отвезли его к доктору, тот намотал эластичный бинт и велел не вставать с кровати. Надо же, спасибо, доктор! Позвонили Брюсу Пейну в Нью-Йорк и рассказали о случившемся, и он посоветовал связаться с Марком Носифом в надежде, что тот свободен. Марк оказался свободен – купили ему билеты, и тем же вечером он прилетел. Мы отменили первое шоу, но дальше выступали с Марком, пока у Гэри не зажила лодыжка.
С тех пор – в кои-то веки – все стало получаться. Альбом
Несмотря на отсутствие продаж, будущее Elf казалось как никогда оптимистичным. Мы здорово выступили на разогреве у Deep Purple. Когда в конце 1974-го на лейбле Purple Records вышел альбом
В течение следующего года, в дополнение к нашим клубным выступлениям, Elf дали около шестидесяти больших концертов по всему миру, выступая на разогреве у Deep Purple. Новый состав в лице Ковердейла-Хьюза-Блэкмора вдохнул в группу новую жизнь. Их первый совместный альбом,
Яркие запоминающиеся события: их было так много, что за всем и не уследишь. После периода записи и гастролей по Великобритании мы выступали с Purple на одних из самых крупных площадок в Америке. Первое шоу состоялось в Orange Bowl в Майами, перед публикой 80 000 человек: Elf, затем J. Geils Band, а потом Deep Purple. Как вам такой вечерок в 1974 году?
Два дня спустя мы открывали стадионный концерт в Хартфорде на 20 000 человек, и вместо J. Geils Band были Aerosmith. А теперь на секунду подумайте об этом. Выходишь на сцену с важным лицом, зная, что должен проявить себя и выдержать следующий натиск – Aerosmith
Гастрольные условия, конечно, были ужасными. Парни из Deep Purple пригласили нас в свой заказной «Боинг 720», пассажирский самолет, «Звездолет», и мы летали с одного концерта на другой. Салон переделали в огромную гостиную, где располагался пианино-бар (это был электроорган) и первый видеокассетный магнитофон, который мы увидели, а также целая фильмотека с последними новинками. В хвосте самолета находилась небольшая набитая подушками комната с огромной хозяйской спальней, где стояла широченная кровать и имелся душ. По бокам самолета огромными пурпурными буквами было написано название группы, как у Led Zeppelin, которые первыми использовали «Звездолет» для своих нужд. Мы ели и пили как короли, приходили к ним обычно утром, чтобы насладиться шампанским, креветочным коктейлем и посмотреть новейший фильм. Славные были времена, и, если это не разжигало аппетит к успеху, наверное, ты уже был мертв.
Стадион Astrodome в Хьюстоне запомнился особенно. Ни одна рок-группа масштаба Purple никогда там раньше не выступала, и нас поразила сама конструкция. Первый стадион с куполом, такой огромный, что мог в любую погоду вместить бейсбольную и футбольную[21] команды. Публику не пускали на поле из-за нежного покрытия AstroTurf. Они остались на плюшевых сиденьях с идеальным видом вокруг пустой внутренней площади. Когда мы выступали, нам казалось, что публика в нескольких километрах от нас, и это рок-шоу, где толпа несильно участвовала. Наконец, на сцену вышли Purple, и Гленн тут же пригласил публику «спуститься», и они спустились! Словно рой пчел, стали перепрыгивать заграждения и помчались прямо по этому прекрасному газону. Руководство стадиона вышло из себя и угрожало судом. Когда концерт закончился, группу за причиненный ущерб оштрафовали на 60 000 долларов. Ричи понравилось. Такую рекламу невозможно купить. Мы и раньше слышали об этом, и по-прежнему верили, что это может быть правдой.
В конце года мы снова прокатились по Штатам в компании Deep Purple, на этот раз между нами впихнули Electric Light Orchestra. В тот год ELO выпустили в Америке свой первый сингл («Can’t Get It Out of My Head») и альбом (
Будучи группой разогрева, мы экономили как могли. Во время европейского тура гастролировали с техниками Purple в их гастрольном автобусе. Они нас тут же приняли, поскольку большинство из нас такие же ненормальные, как и они, а некоторые и вовсе с приветом. Каждую ночь до утра мы пили, курили (все, что могли достать), играли в карты и просто веселились.
В отличие от роскошных комфортабельных навороченных автобусов, на которых группы катаются сегодня, раньше там не было ни кроватей, ни туалетов, лишь ужасно неудобные сиденья. Будучи невысокого роста, я всегда пользовался тем, что мог лечь, вытянув ноги, и спать на верхней койке. Когда я впервые так сделал, автобус остановился в зоне отдыха, и после того, как все поели, мы проехали несколько километров, как вдруг до них дошло, что меня «забыли». Они развернулись и доехали до остановки, чтобы забрать меня, но Ронни там не было. Паника. Когда я проснулся, слез с верхней койки и спросил, осталась ли еда, им было не до веселья! Правда, потом мы сидели и ржали как ненормальные, вспоминая разные истории.
Долго в такой обстановке спать практически невозможно, даже если выбился из сил, поэтому приходится просто себе всячески «помогать» заснуть. В последующие десятилетия будут доступны десятки снотворных, но в 1970-х выбор был ограничен. Уснуть в автобусе Purple можно было, лишь приняв лекарство, о котором я раньше никогда не слышал – Мандракс. Это европейская версия американского Метаквалона, и купить его можно было где угодно. Да еще и сладкий как конфета. Но ты не просто засыпал. Они погружали тебя в другую реальность. Первый раз я попробовал эту штуку в Альпах, и когда пошел в палатку мороженого, рожок оказался у меня на лбу. Не смог попасть в рот.
Поездка через горы поражала и вдохновляла, особенно когда ты под таблетками и алкоголем. Мы заехали в отель и тут же направились в бар. Это была вторая половина дня, и чуть более воспитанная и приличная клиентура, сидя в очень престижном ресторане, попивала коктейли перед заездом в отель. Одним из наших «собутыльников» был Ян «Ферги» Фергюсон. Гитарный техник Ричи Блэкмора и колоссальная личность. Полагаю, именно такой человек и должен работать у такого перфекциониста как Ричи. Пример: менеджер отеля немного зазнался, но слегка смягчился, когда мы объяснили, что мы с тусовкой Deep Purple. Бар быстро наполнился нашими друзьями, и мы начали веселье.
Мы были слегка голодны, поэтому один из техников отправился на кухню и явился в фартуке и колпаке шеф-повара, а сам в это время выкатил поднос с чем-то вроде бутербродов с курицей, говядиной или сыром. Ферги приспичило справить нужду, но он не стал заморачиваться и идти в мужской туалет – просто взял и помочился прямо в баре. Менеджер это увидел и пришел в бешенство. Он настоял на том, чтобы мы покинули бар, но Ферги его на некоторое время очаровал, и после нескольких бокалов этот парень был своим. До тех пор, пока Ферги не решил повторить свой подвиг и не обоссал менеджеру ногу. Парни из Purple прибыли в тот самый момент в поисках пива. Как бы не так! Всю тусовку выгнали из бара и ресторана, а мы стали причиной, по которой всем отказали в еде и выпивке.
Тур прошел хорошо. Мы завершили гастроли в Европе и отправились в Лондон, Манчестер, Ньюкасл, Бирмингем… Во время выходного вечера в Ковентри компания Warner Bros вручила парням из Purple «золотые» альбомы, закатив неслабый банкет со всей присутствующей организацией Deep Purple. Все, затаив дыхание, ждали придет ли Ричи, но безуспешно. Он был человеком-невидимкой в черном, и никому его пути неисповедимы. Вечеринка закончилась в районе 11 часов вечера, и ребята из Purple отправились домой со своими наградами, но бесплатный алкоголь лишь подогрел техников. Они (и мы) продолжили заказывать выпивку уже в отеле у ночного портье, пока он не прикрыл лавочку.
Когда ночной портье закрыл бар, мы стояли и истекали слюной, поглядывая на запретный напиток. Соблазн был ужасно велик. Кто-то взломал дверь – я не говорю, что это был Гэри, хотя, чего скрывать – и все стали передавать друг другу бутылку и поспешно выпивать. Мы допили оставшееся и, счастливые, разбрелись по номерам, в полной уверенности, что удастся избежать наказания. Нам ведь пить хотелось! Что тут такого?!
Может быть, и сошло бы с рук, но как только мы поднялись к себе на этаж, теперь уже голый, Гэри решил, что огнетушитель слишком долго висит без дела, и тут же сорвал его со стены. И в этот момент в коридоре появилась пожилая дама, увидела Гэри, закричала и убежала. Гэри запаниковал, и когда пошел вешать огнетушитель на стену, то повесил кверху ногами, и эта штука выстрелила. Всюду пошла пена, и Гэри, словно ракета, улетел к себе в номер, все еще держась за огнетушитель. Он влетел в дверь, забежал в туалет, поскользнулся, и огнетушитель упал прямо в унитаз, который разбился пополам. Теперь у нас была пена и гейзер воды, быстро наполнявшей его номер. И мы сделали то, что сделали бы любые настоящие друзья. Убежали к себе в номера, заперев за собой двери, оставив Гэри все это расхлебывать. Где-то через полчаса раздался стук в дверь и крик:
– Полиция! Откройте дверь!
Я открыл, и мне сказали собирать манатки и выходить в вестибюль. Я собрался, спустился, а там вся наша команда техников и остальная группа. Нас выгоняли – не только из отеля, но и из города. Прежде чем спуститься в вестибюль, техники забросали полицейских подушками и мусором из своих номеров, поэтому никакой пощады теперь ждать не пришлось. Нас загрузили в автобус и фактически сопроводили за черту города, затем ждали, пока мы исчезнем вдали.
Решив, что искать нас никто не будет, мы вернулись в город и пытались заселиться в другой отель, но полицейские всех предупредили, чтобы эту группу мошенников, вандалов и дикарей, крадущих пиво, больше никуда не пускали и не давали номера.
Что теперь? Тем вечером было выступление, а спать, чтобы прийти в себя после похмелья, негде. Кто-то предложил местный аэропорт, поэтому туда мы и поехали. Припарковали автобус на резервной взлетной полосе и поковыляли, вырубившись прямо на газоне. Кто-то позвонил в офис Deep Purple, и к нам прилетели репортеры и журналисты, а потом еще выяснилось, что менеджмент
К счастью, кто-то из нас заметил паб, идеальное место, и мы решили, что там можно себя утешить (и техников тоже). Мы тусовались там пока, не пришло время готовиться к концерту, и решили, что нам крышка. Мы зависали в своей гримерной перед шоу, крошечной комнатушке с двумя стульями и грязным зеркалом, висевшим над грязной разбитой раковиной.
Что же можно сделать, чтобы попробовать улучшить положение, доказать, что мы хорошие ребята?
Мы разнесли это место ко всем чертям. Комнату украсили лежащими всюду осколками, деревянными щепками, а куски фарфора, как нам казалось, слегка преобразили гримерную, как вдруг вошел менеджер Deep Purple Джон Колетта. Он был
Тут же все изменилось. Джон похвалил за хорошую работу и пообещал устраивать для нас еще больше концертов с Purple и другими его группами. Это было ужасно забавно, но в то же время… странно.
Я поклялся больше никогда ничего подобного не устраивать. Что ж, будем надеяться…
9
Rainbow Ричи Блэкмора
В конце тура нас поселили на квартире в Фулхэме, одном из лучших районов Лондона, чтобы подготовиться к третьему альбому. Джон Лорд жил на первом этаже, а Ян Пейс – на последнем, пока они оба не купили дома и не переехали. Нам выделили последний этаж, и мы поставили в комнате электрофортепиано, где мы с Мики Ли могли работать.
Жили мы совсем рядом с железнодорожным вокзалом Парсонс-Грин, поэтому кататься по городу было легко и дешево. Также через дорогу находился отличный паб. Казалось, каждый постоялец был ветераном Второй мировой и все еще жутко злился на немцев, потому что они «разбомбили [нашу] закусочную». Серьезные мужики. Но у них стояло расстроенное пианино, чтобы аккомпанировать не попадающим в ноты певцам, и благодаря этому мы не так сильно скучали по дому. Нам понравилась идея жить и работать в Лондоне, но как группа мы не были дома уже почти целый год. К счастью, пиво тогда было реально дешевым, потому что каждый из нас получал всего 5 фунтов в неделю (это около десяти баксов), чтобы купить еду и напитки. Картошка была для нас самым дешевым вариантом, поэтому мы ее запекали, жарили, отваривали, поджаривали, и она нам осточертела.
Бо́льшую часть денег мы оставляли на поиски чего-нибудь покурить. Всегда были на стреме, чтобы снабдить себя товаром. Тот факт, что мы были патлатыми американцами, несомненно, помогал, но достать хороший наркотик в Лондоне в середине 1970-х оказалось не так просто. В Америке с травой проблем не было, но в Лондоне это оказалось большой редкостью. Был только черный гашиш и коричневая смола, смешанная с кучей табака.
Поделиться книгой: