Помоги проекту - поделись книгой:
— Можешь идти, — устало сказал он. — Ты теперь вдвойне отвечаешь за порядок в офисе. Пусть юристы все проверят, сделают аудит. Все лишнее убрать. Пришли ко мне адвоката и оставь телефон. Надо позвонить дяде и все рассказать. Он должен быть в курсе. Я завтра постараюсь выйти отсюда.
— Да куда же ты, лежи, не беспокойся, я все сделаю, — она снова склонилась участливо над ним.
— Надо домой. Лию вернуть, тещу с отцом успокоить. Надеюсь, они ничего не знают обо мне.
— Мы сказали, что ты в командировке. Тетя Зина думает, что Лийка с тобой. Но я полагаю, что она уже позвонила матери.
Ее тон не понравился Раве. Он внимательно посмотрел на нее и вдруг заметил то на что не обращал внимания раньше. — Она смотрела на него как завоевавшая трофей женщина. Она испытывала триумф своей победы. Он даже стушевался, но в следующее мгновение перед ним стояла прежняя заботливая подруга.
— Ну ладно, разберусь, — ему сейчас не хотелось ни о чем думать. — Иди. Телефон мой оставь.
Валя оставила ему телефон и вышла.
А Рава тут же забыл о ней. Он встревоженно переваривал услышанное о Шамиле. Как и почему во всем этом оказался замешан племянник? Решил отомстить за дядьку? Или знал что-то большее? Надо будет навестить его, как только разрешат.
Шамиль вырос у бабушки, со стороны отца. Его мать была двоюродной сестрой матери Равы. Бог знает, какими историями пичкала его старушка, которая испытала все тяготы репрессированного народа. Они почти никогда раньше не виделись и когда Шамиль впервые появился у него в доме, и сообщил что он его родственник, Рава был поражен. Отец рассказал ему немного об истории парня, который, как преподнесла доброжелательная родня, рос диким, вечно выяснял отношения в уличных драках, занимался рэкетом. «Гони его в шею, иначе проблем не оберешься. Кровь у него горячая», — предупредил его отец. Но Рава решил, что парень заслуживает снисхождения и ему нужна помощь родных людей. Он поговорил с ним, убедил, что времена изменились, пора браться за ум. Со временем стало понятно, что Рава не ошибся. И главное преимущество Шамиля было в том, что он всегда молчал. После всех говорливых и все знающих водителей, это просто был подарок. К тому же парень был вполне воспитан в духе почтения и уважения, и вскоре стал незаменим. Шамиль был наготове в любое время дня и ночи, любил свой «мерин», крутился вокруг него, все время начищал, полировал и очень гордился своим положением. Раву он обожал и тот верил, что он полезет за него в огонь и в воду. И вот полез, хотя его никто об этом не просил. Ох, не зря он тогда пошутил, что они превращаются в сицилийскую семейку. И он снова вспомнил жену, которая подставила ему такую подножку. — За что?
В это время Валька сидела в кафе и была в шоке после всех событий, которые свалились в последние дни. «Прямо итальянская опера» — думала она обо всем происходящем. И бедный Гога попал под эти жернова. Она не знала, что и думать про его неожиданную смерть. Вчера ходил улыбался, а сегодня, бац, и нет человека.
Первая мысль — «Неужели Рава приказал племяшу укокошить Гогу из ревности?» не укладывалась в голове. Ведь он не мог знать об их встрече? Как туда попал этот водитель? Куда делся танцоришка? Валя несколько раз звонила ему на работу, на квартиру, которую он снимал. Тишина.
«Этот идиот Гога, всего-навсего должен был снять на видео их встречу и соблазнение. Что, снова взыграл кавказский темперамент, не удержался? Что они в ней все находят? Подумаешь, роковая красавица!»
Голова Вальки пухла от этих мыслей. Казалось, вот он наступил, долгожданный момент, празднуй победу. Но радости не было. Кто же захочет на костях плясать? Впервые за много лет она задумалась: «А так ли нужен ей Рава? Тем более, ценой таких жертв». Господи, столько лет стремиться завладеть тем, что, оказывается, не имеет особой ценности? Еще и с сердцем проблемы, как оказалось. Чуть дуба не дал из-за жены, слабак. Но главное готов вернуть, простить. А ей что, теперь всю жизнь слушать плач Ярославны? И так порядком надоел за эти годы: «Лиечка то, Лиечка се, что ей подарить, куда свозить»…
Конечно, Валя не могла пожаловаться на скупость Равы по отношению к себе: квартира, машина, накопления, она уже сейчас могла уйти в другую фирму и жить не тужить. Благо были у нее благодетели. Ей всего 36 лет, она оставалась все еще яркой, красивой казачкой с пышным бюстом. Но бока уже начали лезть по горизонтали, а любителей молодых девочек становилось все больше. Те, в свою очередь, не гнушались ничем, не искали компромиссов с совестью и спокойно заглатывали куски пожирней. Вальке ужом приходилось вертеться, чтобы справиться со всей этой хищной провинцией. Нет, она понимала, что силы неравны.
Потеряв счет выпитому кофе, с почти опустевшей пачкой сигарет, женщина искала варианты дальнейших действий. Смерть Гоги ее действительно расстроила, жалко было любовника и одноклассника. Но жизнь продолжалась, надо думать о настоящем.
«Может быть ей примкнуть к казанскому дядюшке Равы. Слить ему все секреты племянника? — внезапно пришла ей в голову шальная мысль, тем более что давно его знала и все чаще видела его сальный взгляд на себе. — Он, конечно, не Рава, но тоже еще ничего, высок, строен несмотря на годы, гены у них у всех хорошие. А главное, богат как Крез».
Но, вспомнив любимое лицо, то как он лежал беспомощный, совсем не похожий на себя, сердце ее переполнилось любовью. От Равы ей ничего не было нужно, ни богатств, ни влияния. Она его просто любила, таким какой он есть со всеми недостатками. Она помнила как влюбилась в него еще в восьмом классе, как после выпускного лежала с ним в постели и обнимала, целовала бесчувственное лицо и тело любимого, который был в стельку пьян и не реагировал на нее никак. Но ей было все равно, лишь бы был рядом. А он встал и ушел. Валька до сих пор помнила его ошалевшие глаза, испуг, непонимание, когда он увидел ее. Но потом это презрение и холодность.
Вот и сейчас в какой-то момент у него промелькнул испуг от того, что рядом была она. Правда он потом пришел в себя. Но позволять ему забыть вину жены нельзя, надо быть начеку и рядом. Это последний шанс для нее. Она вспомнила своего отца, который бросил их с матерью, когда ей так нужна была его поддержка. Ушел, не обернувшись, не вспомнив о дочери. Она до сих пор не могла забыть это чувство предательства отца. В том, что с ней в дальнейшем случилось была и его вина, сейчас она это понимала как никогда. Валька затушила сигарету, оставила на чай официанту и медленно пошла к машине.
«Не торопись Валюха, до сих пор бог миловал, и тебе он доверяет как никому. Джунгли мы расчистили, лев ранен и нуждается в помощи».
Глава 15. С чистого листа
Прошло два месяца. Лия потихоньку обустраивалась в Питере. Ее приютил двоюродный дядька со стороны матери, у которого они много лет назад гостили и созванивались раз в несколько лет. Принял ее Петр Иванович без особого энтузиазма, так как был одиноким старым холостяком. Но не стал задавать лишних вопросов, не удивился, почему она явилась к нему одна. Но Лия сама все рассказала о своей новой ситуации и попросила не говорить никому, что она остановилась у него. Дом был из тех еще дореволюционных, с туннельным проходом под аркой и двором-колодцем, куда солнце почти не заходило. Квартира состояла из двух крошечных комнат. Спальню он отдал Лие, а сам устроился в зале. Племянница была благодарна ему за гостеприимство, терпела его говорливость, просыпающуюся после пивка, которое он употреблял часто. Правда тот не позволял себе ничего лишнего и большую часть времени сидел, уткнувшись в телевизор. Со временем ему стало доставлять удовольствие соседство со своей молодой племянницей, которую он почти не знал. И ему было любопытно открывать для себя незнакомый мир давно утраченных родственников. А Лия старалась угодить ему, готовя завтраки и ужины, вечерами развлекая его рассказами о своей новой работе.
Работала она корректором в издательстве, которое нашла в газетном объявлении почти сразу. Не надеясь на удачу, поехала на собеседование. И как же была рада, когда ее приняли. Так началась новая эпоха в ее жизни. У нее появилась близкая подруга, которая работала здесь же редактором и принимала ее корректуру. Татьяна была намного старше нее, но они сблизились на почве любимых книг и образов. Когда она рассказала, что в школе ее называли Наташей Ростовой, та нисколько не удивилась.
— Я бы тоже тебя приняла за нее, — сказала она, спокойно дымя сигаретой. — И муж твой — придурок, что отпустил тебя. Не пройдет и месяца, как тебя приголубят. Здесь много холостых капитанов дальнего плавания. Да и другие есть. Вон уже наш директор глаз с тебя не спускает.
Лия испугалась такой перспективы, ей меньше всего хотелось сейчас мужского внимания. Тем более от пятидесятилетнего мужчины в толстых очках. Но она тоже заметила его неуклюжие ухаживания. Он часто захаживал в кабинет, где они сидели с Татьяной. Прислонялся к краю стола, держа большую чашку с чаем и улыбаясь наблюдал за ней. Иногда, как бы невзначай наклонялся к компьютеру за ее спиной. Она чувствовала его прерывистое дыхание, и старалась отклониться от него. А он ласково пожимал ее плечо и говорил:
— Совсем неплохо, Лиечка. Вы молодец, быстро учитесь. — И улыбнувшись снова, уходил.
Татьяна, сидя в другом углу кабинета закатывала глаза.
— Вот старый хрыч, и он туда же. Все они похожи друг на друга, кобели.
Лия несмело улыбалась и облегченно вздыхала. Ее филологическое образование наконец пригодилось, и она получала от своей работы удовольствие, которое давно не испытывала. Вычитывая работы неизвестных авторов, она оказывалась втянутой в различные сюжеты придуманных историй, и порой ей казалось, что она сама могла написать не хуже. Она уже не просто занималась корректурой, но и пыталась делать редактуру текстов. Татьяна ее поощряла. И даже заявила как-то:
— Начни писать, у тебя получится.
Лия даже замерла от такой мысли.
— Неужели это возможно, неужели это будет интересно кому-то?
— Еще как интересно. Люди любят читать чужие истории и сравнивать со своей жизнью, — сказала Татьяна, когда они обедали в кафешке. — Задавать себе вопросы, а могли бы они так поступить или что-то сделать, чтобы изменить свою жизнь. Так что подруга, давай смелей, а я тебе помогу, отредактирую. Конфетку сделаем, обещаю.
Лия боялась ей признаться, что пишет дневник ночами, где описывает свою жизнь. Большая часть была посвящена ему, рыцарю ее жизни. Сейчас он представал перед ней совсем в другом свете. Она сильно скучала по нему, он снился ей по ночам, и она просыпалась в слезах. Ждала, что позвонит, приедет, но муж молчал. А ей самой не хватало смелости признаться в своей поспешной ошибке.
Сын, конечно же простил ей побег из дома после того как она рассказала, что решение о разводе принял отец и она не могла больше там оставаться. Но по тому как он не очень охотно с ней разговаривал на эту тему было видно, что сын не понимает ее до конца. Но не могла же она ему сказать, что подозревает отца в убийстве. Ей было обидно, что Стас звонил редко, но списывала все на его подготовку к экзаменам и очень надеялась, что повзрослев, он все поймет правильно.
А вот ее мамочка, оберег всей жизни, не простила дочь. Приняла решение остаться с Равой, рядом с внуком. Стас говорил, что она очень страдает, плохо себя чувствует, но когда дочь попросила его дать ей трубку, та не взяла. И с тех пор упорно не хотела разговаривать с дочерью, считая ее виноватой во всем.
Лия сидела в своей комнате, когда позвонил сын. Она вздохнула счастливо, ей так был нужен сейчас его родной голос. Но тот вдруг заговорил об отце.
— Мама, он тебя любит, прости его, вернись. Он так переживает за тебя. Просто он же мужчина, гордый, — начал уговаривать ее Стас.
— Сынок, я не могу. Прости меня, но ты многого не знаешь. Я тебе обещаю, как только приму решение, вернусь. Но не сейчас.
— Мама, я скоро уеду, ты представляешь с каким настроением? Зная, что ты одна, не с отцом. Что ты делаешь вообще с нами? Бабуля от слез не просыхает, сгорбилась совсем.
— Сынуля, ну не терзай меня. Приезжайте с ней ко мне.
— Да не поедет она никуда. Сказала видеть тебя не хочет,
— Сынок, — в голосе Лии послышались слезы, — пойми меня, впервые за много лет я счастлива. У меня появилась любимая работа, хорошие друзья, понимающие меня. Я как будто вырвалась на простор, на свежий воздух.
— А мы значит тебя не понимали. Мне кажется отец тебе все позволял, не держал взаперти.
— Сынок неужели я должна была всю жизнь сидеть и слушать сплетни нашей родни, торчать на кухне и учиться готовить у Розы. Есть в жизни вещи интереснее, я хочу развиваться. Вспомни, с каким первым вопросом вы заходили в дом: «Мама дома?» Я стала тенью нашего дома. А я не тень, я личность.
— Ты просто наша мама, при чем здесь тень? Мы тебя любим. Конечно без тебя дом кажется пустым, это нормальный вопрос для близких людей.
Лия вздохнула, сын ее не понимал. Она с сожалением сказала:
— Я вернусь, обязательно, просто отец и я должны понять, что мы хотим друг от друга.
Стас замолчал и быстро закрыл тему. — Ну ладно, мам, мне надо бежать по делам. Целую.
Глава 16. Рава сжигает мосты
Раздался резкий звонок в дверь и Валька поспешила открыть. Она никого не ждала сегодня и собиралась поехать в фитнес клуб, а потом позвонить Раве. Они в последнее время редко виделись, он практически не появлялся в офисе и не брал трубку. С растрепанными волосами, без макияжа она распахнула дверь и сразу наткнулась на этот ленивый взгляд знакомых до боли серых глаз и ноги ее чуть не подкосились. Она вспомнила, что выглядит совсем по-домашнему и еще больше растерялась. Но он кажется даже не заметил этого, по-хозяйски прошел в комнату, огляделся.
— Что не ждала? — он обернулся и только теперь оценивающе оглядел ее с ног до головы. — А мне казалось что ждешь каждую минуту. Или я ошибался? И не ожидая ответа сел на диван раскинув руки на спинку и закинув ногу на ногу:
— Уютная квартирка, все со вкусом. — Кого здесь принимала? Гогу небось?
А Валька. увидев его в этой расслабленной позе вспомнила 90-е, как они часто сидели с ним в клубе и она могла опустить ему голову на плечо и сидеть так часами, слушая разговоры о бизнесе. Боже, какое было счастливое время! Но она тут же опомнилась и не отвечая, метнулась в ванную:
— Я сейчас Равочка, две минуты и я буду готова.
Быстро собрала волосы в высокую прическу, навела тени на глаза, помаду на губы и выскочила, с любовью и трепетом смотря на свое божество:
— Тебе что дать выпить, виски или коньячка?
— Водки! Мы помнится тогда пили столичную с тобой? Все думаю, что ты мне туда подложила, что свалила меня с ног? — с сарказмом произнес Рава, испытующе глядя ей в глаза.
Но Валька и глазом не моргнула, и не обращая внимания на его тон, побежала собирать на стол. Через пять минут все было готово. Рава оглядел стол: «Все-таки у Вальки были золотые руки, все она делала быстро и хорошо. Лийка конечно в сравнении с ней хозяйка никакая». Рава вздохнул и привычно разлил напиток по бокалам.
— Ну что родная, за встречу, которую ты ждала всю жизнь?! — он подмигнул ей и не чокаясь опрокинул в себя рюмку. Медленно поставил ее на стол, словно раздумывая не выпить ли еще. Но потом облокотился на руку и стал потирать лоб, словно не зная как начать разговор.
— Ты Равочка закусывай, — засуетилась подруга, трепетно подкладывая ему салат, — опьянеешь же.
Она никак не могла поверить своему счастью. Пришел сам, значит все же любил ее. Но его последующие слова охладили ее пыл.
— А разве ты не этого хочешь? Напоишь, в постель затащишь, потом объявишь всем, что был с тобой. Лийке снова жизнь искалечишь!
— Ты что дорогой, о чем ты говоришь? — покраснела Валька и несмело улыбнулась ему. Она сейчас выглядела такой незащищенной и притягательной в этой своей незащищенности. Это был ее коронный номер и она знала, что ни один мужчина не устоит перед этим ее чистым взглядом.
И он как будто повелся на это, схватил ее и притянул к себе, с силой усадив рядом. Рукой схватил больно за волосы, оттянув голову назад. Склонился к ее лицу, почти соприкасаясь. Рассматривал ее и глаза его остановились на ее подрагивающих красивых губах и в какое-то мгновение ей показалось: сейчас он ее поцелует. Но вместо этого он свистящим шепотом спросил ее:
— Что тебе нужно от меня? Что я еще не сделал для тебя? Бизнес хочешь? Возьми. Ты заслужила.
Но увидев ее испуганные и в тоже время жаждущие глаза, отпустил ее и рывком поднялся.
— Прости. Я наверное выгляжу подлецом. Но одного не понимаю, я же ничего тебе не обещал. Никогда. Я даже не думал о тебе как о своей девушке. Ты была просто другом для меня.
— А как же та ночь? — потрясенно спросила Валька. — Почему ты после колонии приехал ко мне? Почему забрал с собой меня, не ее?
— Потому что был дураком, — не глядя на нее, ответил Рава. — Думал только о бизнесе. О том, чтобы подняться на ноги, доказать Лие, что стою ее.
Он резко повернулся к ней и яростно, с дрожью в голосе, от чувств, переполнявших его, заговорил:
— Неужели ты не видела, что я только о ней думал всегда?! Каждую минуту, каждую секунду. Я ведь только благодаря ей выжил там. Потому что она не испугалась, приехала ко мне, подвергала свою жизнь опасности, но не боялась ничего. Я у нее был первым, она отдала себя всю мне, без сожаления с радостью и любовью. Тебе никогда не понять, как мы лежали в этой страшной комнате с толстыми решетками и плакали, и мечтали о том как мы будем вместе. А потом я ее оттолкнул, жестоко и зло. И ты еще добавила, влила в нее яд сомнений, придуманными сказками о нашей любви. Как ей было все это пережить? Но ее любовь была такой большой, что она все простила мне. И ты этого не можешь пережить. С чего ты вообще взяла, что я буду с тобой? Я точно знаю, что ничего у нас не было. Я когда пьяный, отключаюсь и ничего не могу делать. Просто становлюсь бревном, — резко закончил он.
И спустя мгновение добавил, как уже о решенном:
— Хватит уже врать и мечтать. Я тебе давно сказал: живи своей жизнью, создай семью. Сколько возможностей ты упустила? Ты же красивая, умная, верная баба. Но безбашенная. Ты не задумываясь погубила столько жизней из-за своей глупой прихоти. Ни один мужик не стоит этого, поверь мне. И я тебе скажу еще одну вещь: «Даже если бы не было Лийки, я бы на тебе никогда не женился. Ты просто не в моем вкусе».
Этого Валька не смогла перенести. Она зарыдала, не прячась и не стесняясь того, что сейчас выглядит совсем неподобающе.
— За что ты так со мной? — закричала она вдруг. — Я же за тебя хоть в огонь, хоть в.. — она никак не могла вспомнить слово, — хоть куда. Позвал меня сюда, я без слов поехала. И столько лет рядом, каждый день ждала, что посмотришь, придешь, была как верная собака, которая ждет что хозяин погладит. А ты, ты! Ты не человек, а холодная машина. Не зря ты попал в тюрьму, чуть Гогу не убил из-за этой, которая никогда тебя не ценила. Пошла с первым попавшим, ни секунды не задумываясь.
Рава молча смотрел на нее, словно не слышал ее слов. А ведь она специально говорила о самом больном, о Лийке, показывая ее в самом непристойном свете, чтобы он очнулся, увидел ее чувства, ее любовь. Но взглянув в его глаза она вдруг увидела там лед и ничего кроме льда. Полное безразличие. Она также внезапно замолчала и сникла. Она поняла все. Никогда он не будет ее. Все оказалось всего лишь иллюзией. Ее пустой мечтой о несбыточном. Но она не хотела сдаваться.
— Равочка, — подбежала к нему обняла и стала его неистово целовать, не видя как он брезгливо от нее отклоняется. Она была как сумасшедшая.
— Равочка, мне ничего не надо от тебя. Не надо на мне жениться, просто приходи иногда ко мне, просто иногда люби меня. Я готова на все, только чтобы ты меня не бросал. Я не смогу без тебя жить, не видя тебя хоть один час, один день. Не гони меня, просто я буду рядом, как прежде. Просто смотреть на тебя издалека, слушать тебя, смеяться с тобой как раньше. Вспомни как мы начинали с тобой этот бизнес, когда у нас ничего не было кроме одной комнаты. Как мы несколько дней спали на раскладушках разделяемые одним столом.
Он вдруг очнулся при этих словах и снова попытался ее образумить:
— Ну вот видишь, мы спали в одной комнате и я к тебе ни разу не подошел. А ведь ты меня знаешь, какой я был в юности казанова…
— Ты просто уставал сильно, — ухватилась за его слова, как за спасительную соломинку, Валька, — ты работал много, плохо питался.
Она просто не соображала, что говорила и не заметила, что взгляд ее любимого человека снова стал безразличным.
А она все пыталась поймать его взгляд, и увидеть его ласковые и насмешливые, как прежде глаза. Но они были пусты, он наконец оторвал от себя ее руки и посадил на кресло.
— Очнись, подруга. Я хочу вернуть Лию. Никто и никогда не разобьет нашу семью. И я готов на коленях просить у нее прощения. За все что натворил. А ты живи дальше со своей совестью и больше не появляйся в моей жизни. Прощай.
Она попыталась что-то сказать, но он остановил ее жестом. И покачал головой.
— Ни слова больше. Спасибо тебе за все и прости меня, может быть я действительно виноват перед тобой.
И он медленным шагом пошел к выходу. Валька осталась сидеть, тупо глядя перед собой. Услышала как хлопнула входная дверь и все стихло.
— Ну вот и все. Конец всему в ее жизни. Как это могло случиться?
Впервые она не винила ни в чем Лийку. Она думала только о том, что сделала в жизни что-то очень плохое, что потеряла себя как личность. Но вспомнив лицо Равы, снова ощутила страшную боль. Это была боль несбывшихся надежд, потери и пустоты внутри. Но вопреки всему она продолжала не верить случившемуся, и начала просить бога о несбыточном. «Пусть он вернется, боженька. Я изменюсь, я обещаю. Сейчас я начну считать до десяти и он вернется».
В дверь позвонили.
Как на крыльях Валька рванулась туда. Конечно в дверях стоял он, это был бы не Рава, если бы он бросил ее вот так одну.
— Ты же знаешь, что я не могу тебя оставить после стольких лет дружбы, — заговорил он пряча от нее глаза. — Но ты должна дать слово, что больше никогда никому не причинишь зла. И трогать мою Лийку не будешь.
Он наконец взглянул на нее и увидев ее счастливое лицо, залитое слезами, смягчился.
— Можешь мне иногда звонить, но только по делу. Видеться мы больше не будем и работать тоже. Я оставлю тебе наше дело, а сам займусь другим, давно уже собирался. Вот теперь все.
Не прощаясь, он повернулся и ушел. Валька смотрела ему вслед и загадочно улыбалась.
Глава 17. Насмешка судьбы
Лия огорченно закрыла телефон. Разговор с сыном снова не получился. Неожиданно подкатила тошнота. В последнее время это стало происходить периодически по утрам. Надо сходить к врачу, проверить желудок. На работе Татьяна, увидев ее бледное лицо, встревожилась.
— Ты мать не больна часом? Что-то чувствуешь неприятное?
Лие пришлось признаться о своих симптомах.
Поделиться книгой: