Не отпускай мою руку, ангел мой. Апокалипсис любви

— А кто тогда?

— Почему ты это спрашиваешь у меня. Мы с тобой были там вместе, ты видела все сама. Конечно, я испортил немного его слюнявое лицо, но и все на этом.

— Он сказал, что ты бандит.

— И ты поверила ему, а не своему мужу? Я вообще про него давно забыл. И если бы не ты… Что ты вообще там делала, как туда попала?

Но Лия была как в тумане.

— Но ведь это странно, что сразу после этого его убили? Если кто-то узнает, что мы там были, все равно подумают на нас, — сказала она жалобно. — Что теперь будет с нами?

— Если ты мне рассказала всю правду, то ничего не будет, — еще раз требовательно повторил Рава. — Никто нас не видел, там поблизости не было домов.

Сердце Лии закатилось куда-то глубоко, она вспомнила про Лешу. Но не могла же она сказать о нем мужу.

— Отдохни и успокой свои нервы, мать уже смотрит на нас как на сумасшедших.

— Да, да, мне нужно успокоиться, я пойду лягу.

Рава спустился вниз. Там слышались глухие голоса, кто-то снова пришел.

— Куда ты исчез, Леша? — она потихоньку встала с кровати и набрала его номер. Никто не отвечал. Едва успела отключиться, как в комнату влетел Рава с белым как простыня лицом.

Лия вскочила и вытянулась перед ним как ребенок, понимая, что обман раскрылся и сейчас начнется самое страшное. А он сунул ей в лицо кучу фотографий.

— Что это? — не прокричал, а прошептал он зловеще. Она взглянула на фотки и увидела там себя в объятиях Алеши. Все фотографии были выполнены великолепно: они дышали страстью и эротикой. На одной юноша склонился над ней как в поцелуе. И везде крупным планом ее лицо с полуоткрытым в страсти ртом. И много других, где она в разных позах в сильных руках красавца-жеребца.

Рава ударил ее по руке и фотографии разлетелись.

— Говори!

— Что тебе сказать? Что фотографии сделаны профессионально и что кто-то хорошо на этом заработал? Это был просто приватный танец, — с не свойственным ей спокойствием сказала Лия, пытаясь унять тряску тела.

— Это приватный танец? Это танец совокупляющихся людей. Ты с ним была?!

— Нет. Ты сам меня отправил туда, если не забыл.

— Разве я тебя за этим туда отправил?

Лия благоразумно промолчала.

— Ты хоть понимаешь, что ты натворила? Ты, которую я вознес вот сюда, — он показал себе на голову. Так просто пошла и как…как… сучка изменила мне, — голос мужа дрогнул словно он хотел заплакать.

И тогда Лия глядя ему в глаза выкрикнула:

— Я не изменила тебе, Рава, но в любом случае я виновата перед тобой. — Прости меня. Он сказал, что болеет и некому ему помочь. Я пошла туда отнести лекарства. У меня в мыслях не было тебе изменять.

И тут же отлетела от громкой пощечины.

— А ты у нас конечно мать Тереза. А ведь права была Валька, ты тогда, не успев забеременеть, вышла замуж за другого. Если бы ты меня любила, то не предала бы. И вот снова, через столько лет увидела сосунка красивого и сразу все забыла.

Лия едва стояла, держась рукой за лицо. Но услышав имя подруги, она выпрямилась и гневно парировала:

— А не слишком ли ты доверяешь своей подруге и советнику? Может все было подстроено не без ее помощи? Гога вчера мне признался, что тогда на затоне это они с Валькой устроили мне ловушку.

Рава с презрением посмотрел на нее.

— А не слишком ли часто ты встречалась с Гогой по закоулкам? Может зря я помешал вам тогда? На твоем месте я бы просил прощения и молчал. Ты даже виноватой себя не считаешь. Я каждый день жду пули в голову от бандитов, рэкетиров, а получил ее в самое сердце от драгоценной жены. А если все это попадет в руки моих врагов, журналистов? Я уже не говорю о нас с тобой, об элементарной порядочности в отношениях.

Лия, опустив голову, молчала. И тогда он произнес эти страшные слова:

— Я не хочу больше знать тебя, убирайся с глаз долой. Ты слишком злоупотребила моим доверием, моей любовью. Я устал получать нож в спину, будет лучше, если мы разведемся.

И тяжелыми шагами вышел из комнаты. Она застыла.

Глава 12. Побег из дома

— Все что угодно, но только не развод. Как она будет жить без него? Что она натворила?

Лия слышала, как муж отдавал какие-то указания, а затем послышался шум отъезжающей машины. Все стихло и только из кухни слышался шум посуды. Горько улыбнувшись, она потрогала щеку, которая уже не горела, а извергала боль. Но унимать эту боль не хотелось, ей нужны были эти ощущения, чтобы до конца прочувствовать, что сейчас произошло. Она села на диван в свою любимую позу, подогнув под себя ноги и задумалась.

Перед глазами пролетела вся недолгая жизнь. Вот она смотрит, как Рава в окружении девчонок смеется, и вдруг его глаза останавливаются на ней. Как менялся его взгляд, становясь удивленным и восхищенным. Увидела себя, танцующую с Гогой на выпускном и снова поймала взгляд Равы — горящий, страстный. Затем они лежат на железной кровати в маленькой комнате для свиданий, плачут и обнимаются. Он поцелуями стирает ее слезы. И новая картинка: она ошеломленно слушает, как он гонит ее из своей жизни. Тот, который несколько минут назад признавался в любви и обещал быть вместе до конца жизни. Затем новый страх от новости, что беременна. Мысли броситься под поезд, но потом рождение обожаемого маленького комочка по имени Стас, ее медвежонка, так похожего на ее любимого. Замужество, жизнь с нелюбимым.

И снова встреча, и жизнь, летящая вверх тормашками. А потом счастье, большое, бездонное, с верным и несокрушимым рыцарем. Она всегда знала, что он ее любит больше, чем она. Он, не оглядываясь шел на поступки, требующие порой его жизни, ради нее поступался своей гордостью, бесконечно прощал ее. А она всю жизнь помнила его единственный проступок с подругой, которого быть может и не было. Ревность и страдание стали смыслом ее жизни. Лия покрывала себя эпитетами, одним больнее другого. — Никчемная, напичканная книжными романами, так и не смогла ничего путного в жизни сотворить. Даже любить у нее не получилось. «Пусть его забирает Валька, — жалея себя и глотая слезы думала Лия, — так, по крайней мере, будет честно. Подруга заслужила его больше, чем она».

Но потом она вспоминала, как просто и спокойно муж произнес это слово «развод». Тот, для которого семья была высшей человеческой ценностью. Она вспомнила, как они часто сидели в беседке в саду, когда хотели уединиться от всех. И очень часто, когда разговор касался семьи он становился совсем другим: лицо добрело, он с радостью выслушивал все что касалось дома, сына, давал советы ей даже по мелочам. Было видно, что все что говорилось об отношениях в семье ему было приятно. Как-то он ей сказал, что примером для него являются отношения его родителей. Лия сразу же вспомнила его громкую мать и удивилась. Впрочем, ведь она не знала, какой та была внутри семьи. Но его отец и вправду после ее смерти не хотел больше жениться и всегда держал фотографии своей Фатимы на столике у кровати. И то, как сестра Сафина строила свою семью, где была тишь да благодать говорило скорее о примере родителей.

И вот теперь Рава готов спокойно развестись, не выслушав ее, не дав ей право оправдаться. В голове у Лии разыгрывались самые страшные сценарии. Она чувствовала себя маленьким щенком, которого вдруг выбросили на улицу.

Так она просидела почти целый день. От невеселых мыслей ее оторвал тихий стук. Это была мама.

— Доча, я думала ты спишь. Ты что здесь одна, даже не обедала. Хочешь принесу чего-нибудь.

Она села рядом и дочь легла, положив голову ей на колени.

— Что с вами творится? — спросила мать. — Рава как ошпаренный убежал, ты как в воду поникшая ходишь. Что такое?

Мать погладила ее по голове, как маленькую. Лие хотелось заплакать, но она не желала огорчать мать. В ее голове уже созрел план.

— Мамочка, все у нас хорошо, — тихо сказала она. — Иди отдыхай, не думай. Иногда муж с женой ссорятся.

— Не ругайся с ним, доча, он хороший. Он мужик со стержнем, такие редко бывают. А главное, он любит тебя.

— Да, мама. Я знаю, — отрешенно сказала дочь.

Она поднялась и обняла мать.

— Прости меня, мама, если можешь.

— За что? — удивилась та.

— За все. А теперь иди, мам, я хочу отдохнуть.

Мать встала и уже около двери обернулась.

— Забыла сказать. Хочу съездить к подруге в город. Может останусь у нее с ночевкой.

— Хорошо, мама, будь осторожна и береги себя.

Мать снова посмотрела на нее внимательно, но Лия улыбалась как ни в чем не бывало.

— Ну ладно, отдыхай, доча.

Дверь закрылась бесшумно. И Лия тут же бросилась искать успокоительные. Найдя четыре упаковки, она стала лихорадочно их распаковывать дрожащими руками. Те не слушались и таблетки разлетелись по полу. Лихорадочно стала их собирать, но вдруг остановилась. Подумала о сыне. Как она оставит его вот так? А мать, она же не выдержит этого. Таблетки выпали из рук, она застыла и задумалась. Потом судорожно начала собирать чемодан. Запихав в него все, что могло пригодиться ей в ближайшее время, вызвала такси и стала осторожно спускаться вниз.

В доме было тихо в кои-то веки. Все благоприятствовало ее побегу. Сыну и матери она позвонит позже и все объяснит. Она не хотела, чтобы Стас стал свидетелем их разногласий с отцом и их развода. Лия пыталась оправдать себя тем, что уезжает на время, пока все рассосется. И тогда она вернется сюда обновленной и все встанет на свои места. Приняв это решение она почувствовала себя сильной, как раньше, в школе. Да, она должна доказать, что нельзя с ней обращаться как с куклой. Что-то неумолимое толкало ее вперед и не было уже возможности остановиться. Может это была судьба?

Глава 13. Мир рухнул

В это время Рава сидел в своем кабинете. Перед ним стоял стакан с виски, к которому он так и не притронулся. Его терзала ревность и мучительный вопрос: — Изменила или нет? Его девочка, наивная и честная? Та, ради которой он был готов отдать жизнь. Что он сделал не так? Он, который от одной мысли что она родила ему сына, что она любит его, готов был перевернуть мир.

На тех фото, которые кто-то положил в почтовый ящик, в основном, была крупным планом она. Красивая, чувственная. Он только сейчас понял, что в ту ночь, когда впервые в жизни Лия закричала во время секса, она была не с ним. А с этим, смазливым… Поэтому убежала в ванную и там заперлась. А ведь как-то на отдыхе она сказала ему фразу, которую он надолго запомнил: «Люди не меняются».

Это было на пляже в мексиканском городке Лос-Кабос. Они стояли, облокотившись на перила лестницы, которая спускалась к океану. Он просто смотрел на отдыхающих, а она пролистывала какой-то рекламный проспект. В этот момент в поле его зрения оказалась красивая креолка или мулатка, которая стояла в бикини и подставляла себя солнцу. На нее невозможно было не смотреть, настолько ее фигура с тонкой талией и длинными точеными ногами завораживала. Смуглая кожа гладко блестела, капельки влаги отражали солнце, и вся она была манящей и свежей на фоне бирюзового безбрежного пространства. Все в ней было вылеплено как будто искусной рукой скульптора, без единой помарки, а упругие выпуклости, которые встречаются только у латиноамериканских женщин, так и просились, чтобы их потрогать. А еще сильнее ему захотелось шлепнуть ее по твердо торчащему заду и ощутить приятный ожог ладони от звонкого хлопка. Словно почувствовав его мысли, девушка повернула голову, и они встретились глазами. Она улыбнулась и маняще выгнулась, закинув одну руку за голову с короткой стрижкой. В этот момент Рава невольно положил руку ниже пояса Лии и сжал. Та недоуменно посмотрела на него и открыла рот, чтобы разразиться возмущенной тирадой. Но увидев его лицо, передумала перевела взгляд туда, куда смотрел он. Девушка тотчас разочарованно отвернулась.

Но вечером в баре он снова увидел ее и почти весь вечер незаметно переглядывался и улыбался ей. И тогда Лия произнесла эту сакраментальную фразу: «Люди не меняются». Он, конечно, понял ее значение. Потому что это тысяча первое напоминание о его шальной юности достало его. Вот почему жены со временем становятся похожими на свекровей? Его мать тоже вечно твердила ему о каких-то гормонах и стерегла от каждой юбки. Однако, проморгала именно ту, от которой больше всего берегла своего ненаглядного сына.

В ту ночь они впервые не спали вместе. Лия гордо ушла в зал на диван, а он впервые не побежал за ней и нагло мечтал о смуглянке. К нему как будто вернулись те забытые легкость и филигранная игра чувств с противоположным полом, словно у охотника, почуявшего добычу. Как говорил его сокамерник, армянин Герам: «Зачем даны глаза? Чтобы смотреть по сторонам. И видеть красивых женщин! Любоваться их красотой». Простая истина, сказанная веселым кооперативщиком, который никогда не терял присутствия духа. Но через много лет, когда он приехал к Раве и увидел его жену, то поцокал языком и с видом знатока заявил:

— Ахпер-джан,(дорогой брат) такой женщина, обижать нельзя. Бог не простит. Она что из воздуха сделана, а? Вай, какой красивий женщин. — И выкатывал на Лию свои большие черные, ласковые глаза, подавал ей лучшие куски шашлыка. Вспомнив об этом, он вдруг подумал, что перегнул палку: «Ну не заслужила его Лийка такого отношения». Он встал, походил по комнате, включил телек, где как будто нарочно танцевали красотки-латинос. Но они его уже не волновали. В конце концов чувство вины захлестнуло, и он пошел к ней как последний подкаблучник. Просил прощения, оправдывался, пока она не обняла его. Так они и заснули, прощенные друг другом на узком диване. Утром при встрече с девицей он сделал вид, что не узнал.

Рава оторвался от воспоминаний и вернулся к вчерашней сумасшедшей ночи, когда он увидел Лию в неизвестном доме и рядом оглушенного Гогу.

«Ну как же, люди не меняются? Еще как меняются! Вот оно доказательство — измена его чудесной жены. — Боже как больно», — подумал он. Такой боли он еще не испытывал. «Неужели она способна на такое?» — схватив стоящий перед ним бокал, он яростно швырнул его в стену. Резко запахло виски, темным пятном сползавшем со стены.

В этот момент Рава вдруг почувствовал свое сердце, оно сжималось все сильнее и сильнее. Расстегнув ворот рубашки, попытался глубоко вдохнуть воздуха. Стало немного легче.

Он продолжал тонуть в своих воспоминаниях. Их первое свидание. И первый поцелуй, от которого она подскочила как ужаленная и бросилась бежать. А он, главный приз городского базара невест, неотразимый красавец, побежал за ней, подхватил ее, чтобы не упала и бережно, как с хрустальной статуэтки, стряхивал с нее снег. Позже ему хотелось смеяться над собой от этой лирики, но вместо этого он прятался вечерами под деревом и смотрел в ее окно. И чем больше его мать говорила о коварстве русских женщин, тем больше ее сынок жаждал ее. Да, его анийка никогда бы не поняла своего «мальчика-подкаблучника», именно так бы она назвала его презрительно.

А Рава знал, что без нее он просто пропадет. Только с приходом в его жизнь Лии он стал чувствовать себя спокойно и уверенно. Своими большими зелеными чистыми глазами она давала ему веру в жизнь тогда в колонии и потом, все годы совместной жизни. От нее ничего не требовалось, чтобы только, возвращаясь домой он видел ее, и ее мягкую и нежную улыбку. Он сейчас чувствовал как будто потухло солнце в его орбите. И внезапно понял, что никогда и никому ее не отдаст. Потому что без нее он никто. И она без него. Потому что они созданы друг для друга.

— Нет, он ее никому не отдаст. Он поедет сейчас домой и будет просить, умолять ее о прощении. Он снова упадет перед ней, но не отпустит. Прочь гордость, прочь амбиции.

Приняв это решение, он почувствовал себя намного легче, как будто гора с плеч. Рава попытался вскочить, но вместо этого вдруг схватился за сердце и медленно сполз в кресло. Боль в груди стала невыносимой, не давая ему пошевелиться. В это время открылась дверь и вошла Валя. Как всегда вовремя, как будто караулила у дверей.

Глава 14. Нашелся убийца

Очнулся Рава в больничной палате. Весь обвешанный проводами, с капельницей. Второй раз в жизни он оказался в состоянии беспомощности. Неужели это конец? Тут он увидел сына, который стоял рядом и старался не показывать своего страха, но он был в его глазах, поникших плечах. Рядом стояла Валя.

— Где мама? — непохожим, больным голосом спросил Рава у сына.

Сын замялся на какое-то мгновение, но потом взял себя в руки.

— Мама уехала от нас, — ответил он сдержанно. — Сказала, что вы разводитесь.

Рава закрыл глаза и спустя мгновение произнес с трудом сдерживая боль:

— Куда она уехала? Верните ее. Я не дам ей развода.

— Папа, успокойся. Она вернется. Я знаю. Но сейчас я с тобой. — Стас взял руку отца и пожал ее. — Ты главное выздоравливай, папа.

Глаза отца покраснели от напряжения, но поддержка сына его успокоила.

— Тогда ничего ей не говорите обо мне. Пусть будет спокойна. Это не просьба, — он требовательно посмотрел на сына.

Тот, опустив голову, кивнул. После этого Рава махнул рукой, чтобы его оставили и закрыл глаза. Как себе представить дом без Лии? Как она могла? Оставить сына, мать? В его голове такое не укладывалось. Но тут же крамольная мысль обожгла сознание. Неужели уехала с этим стриптизером? Если так, то прощения ей не будет.

Он нажал на звонок, медсестра тотчас явилась.

— Где мой телефон?

— Доктор запретил вам разговаривать с кем бы то ни было и волноваться. У вас был сильный сердечный приступ, — сказала вежливо сестричка и привычным жестом подоткнула одеяло. — Лежите, отдыхайте.

— Там в коридоре женщина, Валя, позовите ее.

Та вошла тихо и с участием наклонилась над ним.

— Рава, как ты мог так себя довести! — начала она.

Но он раздраженно попросил ее позвать Шамиля. Валя замялась, и продолжала стоять, как столб.

— Почему стоишь? Что случилось, где он?

— Его взяли. Он в следственном изоляторе.

— Что??? За что? Что у вас творится здесь?

— Он признался, что это он убил Гогу.

Рава откинулся на подушку. Что это, сон? Сейчас он очнется и все станет на свои места. Но вместо этого спросил:

— Надеюсь, ты послала к нему нашего адвоката.

— Я все сделала, не волнуйся. Ты, главное, выздоравливай. Пока нас никто не трогает. Мы же не можем отвечать за действия какого-то водителя.

— Он — не какой-то, он мой племянник. Там сейчас такое могут накрутить. Ведь его отец погиб во время войны в Чечне.

Она подобострастно и с любовью кивнула. Сердце ее обливалось кровью, глядя на него. Такого конца она не хотела. Слава богу, ее номер с Гогой сработал, Лийка-пиявка отвалилась. Одноклассника, конечно, жалко, но Рава-то свободен. Теперь надо действовать осторожно и с умом.