Нам нельзя

— Давайте в караоке? — спрашивает Денька, самый шумный и весёлый парень из компании.

— Мне домой пора, — отвечаю я сразу же.

Ребята возмущаются и не хотят отпускать, но повод у меня важный.

— Я отвезу тебя, Ник, — произносит чуть тише Рома.

Я согласно киваю и направляюсь вместе с ним на парковку. Он заводит свой новенький мерс и плавно трогает с места. Мы долго молчим, но после Ромкиного вопроса о том, как чувствует себя моя бабушка, разговор налаживается.

— Твой отец пригласил нас завтра на праздник.

— Я знаю, — смотрю в окно и понимаю, что мы почти приехали.

Автомобиль останавливается у моего подъезда, Ромка глушит двигатель и тяжело вздыхает, ударив ладонями по рулю.

— Ник, я хотел попросить прощения.

— Ты уже просил, Ром. Я не обижаюсь.

— Я хочу попросить ещё раз. Лично, — его голос звучит раздражённо, но это не из-за меня он так. На себя злится. — Я готов ждать тебя сколько угодно, Ника. Просто дай мне хотя бы шанс всё исправить.

Я нервно кусаю губы и чувствую себя самой лживой девушкой на всей планете. Пока я думала о Глебе, с которым мне ничего не светит, Ромка и правда корил себя за то, что мы разругались. Его тоже в какой-то степени можно понять. Ношусь со своей невинностью, словно с чем-то значимым. Сколько я ему голову пудрить собираюсь?

— Можешь не отвечать сейчас, – произносит Рома минутой позже. — Пожалуйста, подумай.

— Хорошо, обещаю что подумаю. До завтра.

В просторном зале полно гостей, но среди них нет того единственного человека, которого я то и дело ищу глазами. Это выходит неосознанно и неконтролируемо. Само собой.

Я достаю фотоаппарат и делаю снимок. Подбираю выгодный ракурс, встаю с другой стороны. Отца поздравляет его давний товарищ: вручает подарок и крепко пожимает руку, выражая своё уважение.

Вообще-то я не очень люблю фотографировать людей. Вернее, не так. Я люблю это делать спонтанно, чтобы снимки получались живыми и настоящими. Именно поэтому я не провожу профессиональные свадебные и семейные фотосессии, пользующиеся огромным спросом, хотя увлекаюсь фотографией не меньше пяти лет, с тех пор как отец подарил мне мой первый простенький «Никон». Правда, через два года я утопила его в озере, когда пыталась сфотографировать блики, но зато теперь являюсь владелицей мощного «Кэнон». Отец сказал, что я занимаюсь ерундой, раз на моём увлечении нельзя заработать денег.

— Сфоткай меня, умоляю! — сквозь толпу подлетает ко мне Яна. — Я сегодня шикарна как никогда.

— Ты действительно отлично выглядишь, — киваю я подруге. – Возьми бокал шампанского и встань в профиль.

Сделав около десяти кадров, я показываю Яне результаты. Она благодарный клиент, потому что визжит от радости и целует меня в щёку. Кому-кому, а ей в фотосессии я отказать не могу.

— Глеб уже здесь?

— Не видела. Впрочем, он мог передумать и не приехать.

— Да ну! У меня хорошо развита интуиция, Ник. Сегодня он точно будет.

Я открыто улыбаюсь гостям, приветствую папиных друзей и родственников. Большую половину из них я знаю давно, а с кем-то знакомлюсь впервые. Ноги гудят от каблуков, а глаза то и дело слезятся от наклеенных ресниц. А ещё даже не середина вечера...

— Боже, какой кадр! — цокает языком Яна. — Ника, это он чуть не поимел тебя?

Я перевожу взгляд в ту сторону, куда смотрит подруга, и чувствую, как перехватывает дыхание. Яна не подбирает выражений, но в целом...

— Да, это он.

Глеб опоздал, но всё равно приехал. Он сегодня в строгом чёрном костюме и белоснежной рубашке. Я впервые вижу его в таком образе, до этого только в спортивной одежде и… почти обнажённым. Высокий, широкоплечий, красивый и как обычно хмурый. Мужчина в два раза старше. Сотрудник спецслужб. И друг моих родителей.

Воронцов не сразу замечает меня. Он разговаривает с отцом, поздравляет его с днём рождения, похлопывает по плечу и только после этого устремляет свой взгляд в мою сторону.

Ноги слабеют, и хочется ухватиться за опору, чтобы не упасть. В этот момент я вновь завидую его невозмутимости и спокойствию. Воронцов улыбается мне уголками губ и подмигивает в знак приветствия.

— Ника! – выкрикивает отец. — Никуль, иди сюда! Сфотографируй меня с другом.

Шаги мне даются с огромным трудом, потому что Воронцов на меня смотрит. Я думала, что в новом наряде буду блистать и чувствовать себя уверенной, но не тут-то было. Кажется, что всё это не моё — яркий и блистательный образ и чересчур короткое платье, которое я весь вечер одёргиваю.

Я останавливаюсь напротив них, смотрю в объектив, делаю кадр и опускаю фотоаппарат.

— Глеб, это Ника. Не узнал? Ты её совсем крохой видел, — произносит отец, взяв меня за руку и притянув поближе. – Ника, этой мой школьный друг Глеб Воронцов.

— Очень приятно, — киваю я в ответ и неотрывно смотрю в глубокие синие глаза, в которых запросто можно утонуть.

— Мне тоже.

Воронцов ведёт себя, как обычно, выдержанно, а я теряюсь, краснею и спешу как можно скорее уйти. После нашего повторного знакомства Глеб продолжает разговор с отцом.

Вечер в самом разгаре, ведущий объявляет музыкальную паузу, а я наконец снимаю с шеи фотоаппарат и беру бокал шампанского. Янка обсуждает ужасное исполнение песни, а я то и дело ищу взглядом Глеба. Он пользуется повышенным вниманием у женщин и, кажется, многих здесь знает.

Я нахожу его на танцполе вместе с мамой. Она болтает без умолку, закинув руки ему на шею, а Глеб терпеливо отвечает на все её вопросы. Помню, маму сильно интересовало, почему он развелся с женой, а если она что-то захочет узнать, то обязательно это сделает. Я смотрю на них украдкой и завидую маме в том, что она вот так запросто может пригласить Воронцова на танец.

— Потанцуем, Ник? — передо мной появляется Ромка.

— Да, конечно.

Я отставляю бокал в сторону и тоже выхожу на танцпол. Лопатки горят от чьего-то пристального взгляда. Я этого не вижу, но почему-то чувствую, что на меня смотрит именно Глеб.

Ромка опускает ладони на мою поясницу, что-то рассказывает и смеётся, а я веду себя будто самый настоящий робот, потому что реагирую на его болтовню без эмоций и буквально выдавливаю из себя смех.

Танцы заканчиваются, ведущий проводит забавные конкурсы. Затем мы возвращаемся к столу и произносим тосты. Я ужасно волнуюсь, когда говорю заранее отрепетированную речь. Ненавижу публичные выступления, тем более сейчас, когда на меня обращены сотни посторонних взглядов, в том числе и его.

— Отличный праздник, — произносит Янка, когда мы стоим у сцены и пьём шампанское.

— Да, организация тоже на уровне, — кивает Рома.

В какой-то момент меня накрывает такая безнадёга... К чему это платье, причёска, макияж? Зачем я так старательно готовилась? Мы с Глебом всё равно на разных полюсах.

Яна резко толкает меня в бок локтем, когда я витаю в собственных мыслях. Я поворачиваю голову вправо и замечаю, что в нашу сторону направляется Воронцов. Сердце ударяется о рёбра и увеличивается до размера волейбольного мяча… Мне не кажется. Он идёт к нам. Ко мне.

Глава 7

Глеб

—  Пытался наших собрать в позапрошлом году… — рассказывает Лёха. – Двадцать лет всё-таки.

—  Удачно?

—  Да ну их! Как обычно, пришло человек десять из тридцати. Ты тогда в командировке был, я звонил.

—  Да, я помню.

Я задерживаю свой взгляд на Нике. Она пиздец какая красивая сегодня и, судя по похабным взглядам присутствующих мужчин, я не единственный, кто это отметил. Распущенные волнистые волосы, короткое платье, открытая спина и длинные стройные ноги. Макияж немного вызывающий и прибавляет ей возраста, но хотя бы на несколько лет стирает катастрофически огромную разницу между нами.

—  Как там мать? – спрашивает Крылов, попивая виски.

—  Уже лучше, спасибо. Перевели в общую палату из реанимации.

—  Сестра тоже к ней наведывается?

—  Да, конечно. Светка умница.

Сестра младше меня, одна воспитывает маленькую дочь и трудится учителем начальных классов. Наши родители давно развелись, и как-то так вышло, что Света осталась жить с матерью, а я с отцом, но это не означает, что мы не общались. Мы близкие друг другу люди, и я благодарен сестре за то, что пока я пропадаю в длительных командировках, она всегда на подхвате у мамы. Отца не стало десять лет назад.

—  Красиво смотрятся, да? — Лёха ловит мой взгляд и кивает в сторону дочери, которая стоит в компании своего парня. — Молодые, свободные, беззаботные. Когда-то и мы такими были.

Я ничего не отвечаю ему, только сильнее сжимаю бокал с алкоголем, чувствуя при этом странное нарастающее раздражение.

—  У Романа отец в Арбитражном суде работает. Сильно помог мне, когда стройку на Никитина заморозили. Думаю, что после ухода на пенсию оставит своё теплое местечко сыну, — как ни в чём не бывало продолжает рассуждать Лёха. —  Ромка жениться на Веронике хочет, может, в этом году созреет. Так что жди приглашения на свадьбу.

—  А Ника согласна? — я опрокидываю в себя бокал виски.

—  Видно, что у тебя своих детей нет, Глебыч, —  ржёт Крылов. — Куда денется-то! В то, что с милым рай и в шалаше, я давно не верю. Роман интересный, перспективный парень и нравится моей дочери. Помню, как Ника родилась, а у нас с Мариной денег даже на подгузники не было. Ебашил на стройках сутками, семью не видел, пока с колен не поднялся. Ну её на хрен... такую жизнь.

—  Тебя из крайности в крайность бросает.

Он как-то плавно переводит тему в другое русло, потому что не видит от меня должной отдачи. Я правда не понимаю его настойчивого желания во что бы то ни стало выдать Нику замуж за Романа. Ну работает его отец в суде, и что теперь? На нём одном свет клином сошёлся? Возможно, я слишком предвзято к нему отношусь после того, как подвыпившая Ника поделилась со мной интимными подробностями их ссоры. Чёрт его знает.

Мы разбредаемся с Крыловым в разные стороны, потому что сегодня его именины и жаждущих с ним выпить, потанцевать и пообщаться достаточно много.

Среди толпы гостей я встречаю нашего общего товарища и ненадолго с ним зависаю. Мы дискутируем и много пьём, вспоминаем прошлое и безбашенную молодость. Кое-какие моменты я и сам успел забыть, но у Сани память получше, поэтому он напоминает.

Я честно пытаюсь отвлечься, чтобы не смотреть на Нику, и напоминаю себе, по каким причинам выгнал её из своей квартиры утром первого января, отказавшись от кофе. Она —дочь Марины и Лёши, а я ей в отцы гожусь. У неё жених есть, хоть и мудак обыкновенный, а я с недавного времени в разводе и вовсе не собираюсь заводить отношения. Ни одна нормальная женщина не выдержит такого графика работы, как у меня. Даже Жанна не выдержала. Сдалась.

Я мужественно держусь и не смотрю в сторону Ники Крыловой, но смотрит она. В мою. Долго так, пронзительно, словно хочет что-то сказать. Я всё чаще ловлю на себе её взгляды и наконец, теряю терпение — подхожу, чтобы пригласить на танец.

Она удивлённо распахивает свои зелёные глаза и выходит со мной на танцпол. Напряжённая, зажатая. С опаской кладёт одну руку на моё плечо, а другую вкладывает в мою ладонь и словно ждёт, что её вот-вот ударит током.

—  Я удивлена, Глеб, — тихо шепчет девушка.

—  Чем?

Вероника значительно ниже меня ростом даже на каблуках. Маленькая такая, хрупкая, тонкая… Кажется, что если я прижму её к себе сильнее, то смогу сломать. И опять этот охрененный запах: клубнично-ванильный, совсем невинный, как и она сама.

—  Ну тем, что ты пригласил меня на танец. Я думала, что нам придётся весь вечер держать дистанцию и делать вид, что мы не знакомы.

—  Мне стало обидно, что ты со всеми танцуешь, кроме меня, — отвечаю шутливо.

Ника смеётся и немного расслабляется, но всё равно шарит глазами по залу, словно кому-то есть до нас хоть какое-то дело. Я не беру в расчёт Романа, потому что мне совершенно по хер, что именно он подумает.

—  А ты ревнуешь? — спрашивает Ника.

—  Ревную конечно.

Она тут же спотыкается и наступает мне на ногу. Забавная такая, когда тихо чертыхается и виновато заглядывает в глаза. Чтобы дать понять, что совершенно не злюсь, я сильнее надавливаю на её поясницу пальцами и начинаю поглаживать сквозь тонкую материю платья. Уверен, что этот жест никто не увидит, но Ника мгновенно смущается и краснеет.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌Она не первая, с кем я сегодня танцую, зато первая, с кем хочется танцевать дольше. Дурацкая слезливая песня почти подходит к концу, но будет странно, если я приглашу её снова.

—  Глеб, я забыла шапку у тебя в квартире! — спохватывается Ника.

—  Правда? Честно говоря, не встречал.

—  Правда! Её бабушка для меня связала, — отвечает она смущённо. —  Я хотела заехать к тебе, но сначала постеснялась, а потом у меня не было времени.

—  Нет проблем, приезжай завтра. Меня не будет до вечера, поэтому сможешь спокойно поискать.

—  Глеб... Глеб, я хочу, чтобы ты был.

В этот момент я не могу сдержать улыбку. Меня подкупает её искренность и то, что свои желания Ника озвучивает в лоб. Хрен знает, куда ведут эти разговоры, но заканчивать мне однозначно не хочется.

У меня нет сомнений: девушка говорит правду про утерянную вещь, но, если бы даже она врала, я бы с удовольствием ей подыграл, потому что тоже хочу ещё раз её увидеть. Не останавливают даже доводы разума о том, что между нами разница в восемнадцать лет, которая отчётливо бросается в глаза. Ника приедет ко мне домой, но это не означает, что мы сразу же займёмся сексом. Пусть она просто придёт. А дальше будет видно.

—  У тебя остались ключи от моей квартиры? —  спрашиваю я негромко.

—  Остались.

Танец заканчивается, и мне усилием воли приходится убрать от неё свои руки.

—  Тогда договорились, Ника. До завтра.

Глава 8

Ника

— Вот ты где! — громко произносит мама.

Как только медленный танец заканчивается, волшебство исчезает. Воронцова отвлекает незнакомый тучный мужчина, а меня хватает под руку мама и куда-то тащит. Я не вникаю в её слова, только раз за разом прокручиваю в голове наш с Глебом разговор. Завтра у нас встреча. Вдвоём. В пустой квартире. Без сотни свидетелей. Интересно, как только я найду свою шапку, он меня прогонит или?..

Я прячу улыбку и, с трудом перебирая ногами, направляюсь за мамой. Почему она вообще так всполошилась? Разве пора разрезать торт? Запускать фейерверки?

— Представляешь, родители Ромы хотят пригласить нас к себе на дачу.

— Когда? — спрашиваю я онемевшими губами.