Помоги проекту - поделись книгой:
– Стой! Стрелять буду! – дробилось эхо.
Сказать, что у Фильки в тот момент прыгало сердце, – значит, ничего не сказать. Оно не просто прыгало – Фильке мерещилось, что сердце бежит следом и никак не успевает. Нуль-Хвоста, издав какой-то совсем не крысиный писк, мертвой хваткой повисла у него на изнанке свитера. Бедняге казалось, что началось землетрясение.
Пару раз Хитров спотыкался и падал, абсолютно уверенный, что погоня уже у него за плечами. Но его почему-то не хватали, и, вскакивая, Хитров бежал дальше.
Обогнув поезд со стороны хвостового вагона, он нырнул в тоннель и здесь в первый раз обернулся.
От погони преследователи не отказались, но двигались они не так быстро, как предполагал Хитров. Широкий луч аккумуляторного фонаря, неторопливо покачиваясь, пропахивал светлые прямоугольники шпал.
«Ничего не понимаю! Если они будут так тащиться, то никогда нас не схватят!» – удивленно подумал Хитров и... внезапно понял, почему погоня медлила.
Ей просто некуда было спешить: все равно они никуда не денутся. Отрезав ребят от решетки с болтавшейся цепью – входа в отстойники, преследователи отсекли их и от единственного пути отступления.
Не слыша сзади его шагов, Анька остановилась и крикнула:
– Эй, ты чего застрял? Хочешь, чтобы нас догнали?
– Нас и так догнали... – буркнул Хитров.
– Почему? А тоннель? – удивился Петька.
– Ага, тоннель... Только куда он ведет – на радиальную линию. Типа, кто быстрее: мы или поезд? – уныло хмыкнул Филька.
Теперь уже и Анька с Петькой поняли всю серьезность положения. От ремонтных путей их отсекли. Впереди была только прямая, ярко освещенная черточка тоннеля, выходящего на рельсы, по которым через каждые две минуты проносились поезда.
Сама собой в Филькиной памяти всплыла старая диггерская шутка: «При лобовом столкновении диггера с поездом метро обычно меньше страдает диггер».
Теперь она почему-то не показалась ему забавной.
Глава 3
ТОННЕЛЬ, КОТОРОГО НЕТ
Шли диггеры в тоннеле под кладбищем, вдруг видят: старик сидит с железными зубами. Диггеры подумали, что бомж, и спрашивают его ради прикола:
– Слышь, друган, ты тут мертвецов не видел?
– А зачем вам? – спрашивает старик.
– Да вот, побазарить с ними хотим.
– Ну, базарьте, – говорит старик. – Я мертвец.
Стало диггерам жутковато. Вгляделись они и видят, что у старика ноги в пол тоннеля втянулись.
Ну, заорали они, понятно, и деру. Потом больше в тот тоннель не совались.
– Неужели придется задрать лапки кверху? Типа: дядь, не тронь маленького? – спросила Анька.
Филька мотнул головой:
– Диггеры не сдаются. Может, нам повезет. Если и не повезет, все равно заставим их побегать.
Не давая погоне слишком приблизиться, они вновь углубились в тоннель. Время от времени его стены начинали содрогаться, поезд мчался где-то рядом.
– Давайте найдем заныр! – предложил Петька.
Заныром они называли щель, трещину, люк – любое узкое ответвление или просто подходящее место, где можно спрятаться и пересидеть.
Филька только хмыкнул, сомневаясь, что в этом тоннеле могут быть заныры. В лучшем случае – тупичок, где отлынивают от работы смазчики и ремонтники.
Гул поездов становился отчетливее. Уже можно было различить стык, где соединялись пути. Один раз впереди даже мелькнули освещенные окна вагонов. Эх, впрыгнуть бы в окно на глазах у удивленных пассажиров и уехать, да только разве это возможно!
Филька уже сомневался, что они что-то найдут, как вдруг Анька воскликнула: «Смотри!»
Хитров увидел под кабелями узкий наклонный лаз, в который можно было протиснуться лишь на четвереньках. Лаз был прикрыт ржавой сеткой, в ячейках которой застрял мусор. Филька мигом сообразил, что, скорее всего, это водосток. Вот только как бы, нырнув туда, не оказаться где похуже. Водосток вполне может сузиться или закончиться колодцем, и тогда все – крышка.
Тем временем Петька уже подковырнул сетку своим универсальным гвоздодером и легко выдернул ее. Она не была даже закреплена – просто вставлена в пазы.
Взглянув на Аньку, Хитров понял, что пропускать даму вперед в данном случае не стоит. Лицо у нее было бледным, даже с прозеленью – спешить в лаз она явно не собиралась. Тогда Филька протиснулся в заныр первым и втащил ее за собой. Через несколько секунд сверху, прокатившись у него по спине и задев по макушке, пронесся Петькин рюкзак.
«Вот спасибо!» – подумал Хитров, потирая затылок. Потом лязгнула решетка: Мокренко, втолкнувшийся в заныр последним, догадался вернуть ее на место.
Филька быстро полз на четвереньках, сражаясь с наклоном, который увлекал его вниз. Следом за ним, бормоча: «Говорила мне мамочка: дочка, зачем ты бросила музыкальную школу?» – ползла Анька. Замыкал же отступление пыхтящий Петька.
Грязь в заныре была с палец толщиной – черная, сплошная, состоящая будто из коротких нитей. Судя по всему, они оказались первыми, кто догадался вытереть эту дыру своими куртками.
Внезапно лаз затрясся и заходил ходуном: где-то над их головами пронесся поезд. Белые нити плесени ехидно запрыгали. Посыпалась каменная крошка. На миг Хитрову почудилось, что вагоны проехали по их спинам, – такой страшный был грохот. Анька взвизгнула и вцепилась ему в ногу.
– Чего копаетесь! Ползите, а то меня засекут! – зашептал вдруг Петька. Хотя вообще-то он не шептал, а кричал – это им, оглушенным, казалось, что он шепчет.
Не разбирая направления, Хитров быстро полез вперед. В следующий миг что-то изменилось, и он запомнил лишь, как стремительно летит куда-то, выставив вперед руки с фонарем, и орет, убежденный, что они попали в общий сливной колодец, а это конец, смерть.
А-а-а-а-аа-ааа!
Удар. Плеск...
Когда Хитров очнулся, то обнаружил, что над ним нависли два больших белых пятна, которые то приближаются, то удаляются. Филька испугался этих пятен и поскорее закрыл глаза. Тогда пятна принялись издавать непонятные звуки. Филька, на всякий случай, стал вслушиваться.
–
Звуки напоминали назойливых мух, которые стараются залететь в уши. Филька пытался заткнуть уши, чтобы не пустить их, но они все равно просачивались между пальцами... Постепенно мухи сталкивались, прилипали друг к другу и соединялись в один звук, уже различимый...
– Филипп!
«Филипп...» – Хитров пораженно вслушался в звучание этого неведомого слова и вдруг понял, что так его зовут. Память возвращалась толчками.
– Он нас слышит? – спросил чей-то ласковый голос.
– Уши зачем-то зажал, – ответил кто-то другой.
– Давай свой рюкзак! Он же в воде лежит.
Ощутив, что ему под голову подложили что-то мягкое, Хитров открыл глаза. К тому времени белые пятна превратились в знакомые лица. Круглая физиономия принадлежала Петьке, а длинная, в капюшоне, – Аньке.
– Что случилось?
Услышав его голос, Мокренко с Ивановой радостно заорали:
– Ты свалился, а мы на тебя!
– Где Нуль-Хвоста?
– Да вот она! – сказал Петька. – Когда ты плюхнулся в воду, крысюка вылезла у тебя из воротника и перебралась ко мне.
– Крысы бегут с корабля! – заметила Анька.
Куртка была насквозь мокрой, такой мокрой, что увеличилась в весе чуть ли не втрое. Майка прилипала к спине. Надо было вставать, чтобы согреться. Кое-как Хитров поднялся, хотя перед глазами все плыло.
Друзья смотрели на него сострадательно. Подобрав фонарь, Хитров осветил красные кирпичные стены, плавно переходящие в потолок. Кладка была непривычная: кирпичи лежали не широкой стороной, а узкой, торцевой.
Филька готов был поспорить на свой швейцарский нож, что этому тоннелю не меньше четырехсот лет. Каждый потрескавшийся камень в нем будто кричал: «Смотри, какой я древний!..» – «А я! Я еще древней!» – вмешивались другие.
Из мелких трещин сочилась вода. На потолке было множество известковых образований в форме небольших сосулек и наростов – сталактитов. Вскоре горе-диггеры совершили еще одно открытие. Выяснилось, что тоннель уходит вниз уступами. Небольшая площадка и лестница в дюжину ступеней, потом еще площадка и снова лестница. И так, пока луч не терялся во мраке. По ступеням вниз бежал ручей, вытекавший из довольно глубокого, примерно по колено, резервуара с водой, в который они и свалились. Дно у него было белое, заизвестковавшееся.
От стершихся ступеней, от сырых стен, от сталактитов, от старых кирпичей с клеймами веяло чем-то древним, смутным. Филька был абсолютно убежден, что в эти катакомбы еще не ступала нога ни одного диггера. Они были первыми.
Задрав голову, Хитров обнаружил в потолке большую трещину неправильной формы, через которую они попали сюда. Мокренко подошел к Фильке и встал рядом. Его рюкзак сочился водой, как большая мочалка.
– Как будем выбираться? – спросил Петька.
– Точно не знаю, но вниз идти точно бесполезно. Там скорее всего сток, – сказал Филька.
Не поверив ему, Петька все же сбегал на разведку и вернулся с сообщением, что пролетов на двадцать ниже – круглый колодец, полный воды, а дальше ничего уже нет.
– Значит, точно наверх, – сказал Филька.
Держа перед собой фонари, они стали подниматься на бесчисленные ступени. Тринадцать ступеней – пролет, тринадцать ступеней – снова пролет. Филька надеялся, что ступени выведут их на поверхность, но не тут-то было. Неожиданно ход стал круто забирать вправо, держась на одном уровне. Он как будто вел их куда-то. Вскоре под ногами опять зачавкала вода – теперь ее было почти по щиколотку.
Еще дюжина шагов – и луч фонаря уткнулся в сплошную кладку. Тупик. Кирпичи прилегали плотно, неразрушимо. Филька не поверил своим глазам. Быть этого не может! Неужели этот тоннель вообще не имеет выхода на поверхность? И ни одного ответвления?
Филька почувствовал где-то внутри неприятный холодок. Зачем нужно было строить такой капитальный тоннель на такой глубине? Должна была существовать очень веская причина. Ему стало по-настоящему жутко. Уж лучше бы им оказаться в милицейском обезьяннике. Вызвали бы родителей, поставили бы на учет, но все равно вечером были бы дома, а тут... О том, что может случиться с ними здесь, Хитров старался не думать. О погибших и пропавших под землей диггерах ходят легенды. О том же, чтобы выбраться назад через трещину, нельзя и мечтать – слишком высоко и отвесно.
– А если кричать? Звать на помощь? – спросила Анька.
– Слишком глубоко. Помнишь, сколько мы ползли по заныру? А падали сколько? Здесь даже гула поездов не слышно.
– Но нас будут искать. И найдут, – сказала Иванова с надеждой.
– Особенно не рассчитывай. Этого тоннеля нет ни на одной схеме. Если и будут искать, то не здесь. Ремонтники – не диггеры, они никогда не сунут нос в сомнительную трещину. Милиционер тем более. Если он не схватил нас сразу, скорее всего, махнет рукой. К тому же с его брюхом в заныр не протиснуться. Нет, искать нас не будут...
– Выходит, мы замурованы, – подвел итог Петька.
Глава 4
БЕЗНАДЕГА
На подземных картах Москвы существует несколько черных пятен, где из года в год пропадают одиночные диггеры и даже целые группы. Несмотря на все предпринимаемые поиски, их следы никогда не были обнаружены...
Следующий час стал часом кошмара. Они метались из одного конца тоннеля в другой, всякий раз убеждаясь, что выхода нет. Встав на плечи Петьке, Хитров попытался втиснуться в трещину, через которую они сюда прибыли, но вскарабкаться наверх смогло бы только насекомое. Филька лишь запорошил себе песком глаза, ободрал колени и забил рот глиной.
– Дэ-дэ... – сказал он, спрыгивая вниз. На языке, понятном им троим, «дэ-дэ» значило «дохлое дело».
– У меня батарея окочуривается, – озабоченно проговорила Анька, хлопая себя по карманам в поисках запасного аккумулятора.
– Выключи его совсем. Хватит с нас пока моего. Если оба фонаря сдохнут, мы вообще ничего не увидим, – решил Филька.
Послушавшись, Анька погасила фонарь, и в тоннеле тут же стало вдвое темнее. Он как-то сразу посерел, сузился. Со всех сторон надвинулись тени.
Иванова поспешила придвинуться к Фильке. Петька тоже невольно шагнул в полоску света. В Подземье луч фонаря – единственное, что связывает с внешним миром. Это Хитров давно уже заметил. Диггер может прожить без еды, даже какое-то время без воды, но не проживет без фонаря.
– Шахта без выхода... Я не понимаю... Как же сами строители выбрались? – дрожащим голосом спросила Анька.
– Да запросто. Замуровали ее снаружи, когда все уже было готово. Но у них должна была быть причина поступить так.
– Какая причина?
– Откуда я знаю какая? Но ясно, что веская. Не станут же просто так вбухивать кучу сил, чтобы построить на такой глубине тоннель, который ни для чего не служит? Ставлю свой компьютер против дырки от бублика, тут где-то есть заложенная дверь. Или секретный ход. Единственное, что нам остается, это найти их, пока не сели батареи.
– А если ты проиграешь? – встрял Петька, давно зарившийся на хитровский компьютер.
Вот дуралей! Скоро наступит минута, когда за лишнюю батарею он готов будет отдать все компьютеры мира.
– Дай свою цацку! – велел Хитров Петьке и, забрав у него гвоздодер, стал простукивать стены, надеясь по звуку определить за ними пустоту. Но звук всюду был одинаково глухим. Фильке чудилось, что стена отзывается барабанным боем: «за-му-ро-ва-ны».
– Я знаю, за что бы отдала теперь полцарства, – услышал Хитров напряженный голос Аньки.
– За батареи? За сухую одежду?
– Не-а, за отбойный молоток.
– За него бы я отдал все царство. И еще одно за подсказку, где им нужно долбить.
Ломик глухо отскакивал от стен. Еще двадцать-тридцать ударов, и Хитров понял, что его занятие бессмысленно: слой кирпича слишком толстый, чтобы можно было на слух обнаружить пустоту. Да и найди они ее – все равно маленьким ломиком не пробить древнюю кладку. Каменщики не халтурили – клали кирпич на века. Это вам не панельная девятиэтажка, в которой слышно, как сосед сморкается за стенкой.
Фонарь на мгновение моргнул, и спираль лампочки стала красной. Это был верный признак, что батарея скоро прикажет долго жить. Правда, была еще одна, запасная, но и она не будет работать вечно...
– Я выключаю фонарь. Нам надо подумать. – Филька нажал на кнопку. Мгновение – и тоннель медленно утонул во мраке. Анька судорожно выдохнула...
Белые нити плесени, опутывавшие потолок, таинственно выплывали из мрака.
– Говорила мне мамочка: «Дочка, зачем тебе эти люки, запишись лучше на макраме!» – уныло вздохнула Анька.
Поделиться книгой: