Помоги проекту - поделись книгой:
– Где он? – спросила Катя.
– Маскируется! И осторожнее, он прыгает! – шептал Петька, отмахиваясь старой зимней шапкой, словно хотел отбить паука на лету.
– Егоров, беги к нам, а то он тебя укусит! – кричали они Кольке. Ребята вооружились кто ботинком, кто тряпкой, а Антон, весь в креме от торта, притащил пылесос, включил его в сеть и пытался засосать грузуликуса.
– Я его вижу! Он под столом! Бежит к нам! – вдруг завопила Иванова, и храбрые охотники, кинув оружие, поспешно ретировались на кухню. Бросив пылесос, Антон вскочил на подоконник и стал примериваться, можно ли спрыгнуть со второго этажа. А Самойлова схватила телефонную трубку, соображая, куда звонят, когда сбегает паук: в милицию или пожарным.
– Коля, Коленька! Сделай что-нибудь! – взмолилась Сундукова, протягивая к нему руки.
У Егорова мелькнула мысль признаться во всем и крикнуть, что никакого паука нет, но он сообразил, что тогда будут смеяться не только над ним, но и над Катей. И он решил сделать все возможное, чтобы проделка с паукусом не выплыла наружу. «Что бы такое придумать?» – лихорадочно соображал он, оглядывая комнату. Коля посмотрел на стол, увидел тарелку с салатом, и спасительная идея пришла сама собой.
Он незаметно бросил на пол кусочек свеклы и несколько раз ударил по ней ботинком, пока она не превратилась в красное пятно непонятного происхождения.
– Готов! Я его раздавил! – крикнул он.
– Ты жив? Он тебя не укусил? – в дверях показалась голова брата Федора.
– Не успел, – успокоил его Коля, продолжая втирать свеклу в ковер.
За Федором в комнату несмело вошли остальные. Вначале Филька, за ним – Катя, Аня, Петька, Рита и последним осторожный Антон.
Коля с видом героя замер над красным пятнышком.
– Ишь ты какой был жирный! Насосался кровищи! – восхищенно отметил Мокренко, разглядывая пятно.
– Так сплющился, что и не разберешь! – присвистнул Антон.
– Здорово ты его! Не боялся, что тяпнет? – участливо спросил Филька.
Катя грустно наклонилась над пауком.
– Может, так оно и лучше, а? Все равно я бы его боялась. Ночью казалось бы, что он вылез и ползет ко мне, – всхлипнула она и стала собирать со стола остатки торта, в то время как его крем Антон Данилов счищал со своего парадного костюма.
Коля чувствовал, что из-за него испорчен день рождения, но вдруг на площадке послышались веселые голоса и появились родители Кати. В руках у отца была большая клетка, а в ней сидела зеленая нахохлившаяся птица.
– А вот и наш подарок! – громко сказал папа. – Его зовут Петруша!
Услышав свое имя, попугай щелкнул клювом, повернул голову и громко закричал:
– Петр-руша! Петр-руша!
Катя бросилась к клетке. Паукус грузуликус был забыт. Брат Федор салютовал пробкой безалкогольного шампанского, и праздник продолжился.
Рассказ восьмой
Дуэлянты
Однажды Коля Егоров поссорился с Петькой Мокренко. Ссора, как бывает у благородных людей, произошла из-за дамы – Кати Сундуковой, в которую Мокренко попал огрызком яблока. Девочка вскочила, покраснела, бросила на обидчика гневный взгляд и вылетела из класса.
– Подумать только! Среди этого сборища трусов нет ни одного настоящего мужчины! – презрительно сказала она в дверях. В классе было немало ребят, но никто не хотел связываться со здоровенным Мокренко.
Коля Егоров и Филька Хитров не были свидетелями оскорбления и появились в классе, когда Сундуковой там уже не было. Антон Данилов немедленно рассказал им о случившемся.
Коля, которому Катя нравилась, вспыхнул и хотел немедленно броситься на Петьку с кулаками, но Филька удержал его:
– Не горячись! Этот жиртрест сильнее тебя в три раза!
– Пускай отколотит, я не намерен ему спускать! Если не вступиться, Катя решит, что я такой же трус, как остальные, – кипел Коля.
– А ты и не будешь ему спускать, – успокоил приятеля Хитров. – Ты вызовешь его на дуэль, как Пушкин Дантеса.
– На дуэль?
– А почему нет?
Друзья о чем-то недолго посовещались, после чего Егоров подошел к Петьке и громко сказал:
– Мокренко! Ты толстый боров!
Тот нахмурился и посмотрел на свой увесистый кулак:
– Нарываешься?
– Нарываюсь! – подтвердил Коля.
– Считай – нарвался! Готовь стакан для зубов и морозилку для оторванных ушей. Когда будем драться, сейчас или после уроков?
Угрозы первого силача были вполне оправданы: в прошлом месяце он уже выбил зуб парню из соседнего класса.
– Ты, кажется, чего-то не понял, Мокренко! Никакого мордобоя не будет – он вызывает тебя на дуэль! – сказал Филька, подходя к ним.
– На какую дуэль? – фыркнул Петька.
– На дуэль, живым из которой выйдет лишь один. Тут затронута честь дамы, и синяком под глазом не обойдешься. Пушкин с Дантесом тоже не кулаками дрались, – объяснил Хитров.
– И где будет дуэль? – спросил Мокренко.
– Знаешь недостроенную плотину?
– Возле реки?
– Вот именно. Как ты помнишь, там на высоте примерно третьего этажа проходит бетонная свая. Вы будете драться на этой свае, пока кто-нибудь не упадет вниз.
У Петьки отвисла челюсть.
– Там мелко и валуны из-под воды торчат, – пробормотал он. – Если со сваи шлепнешься, то того… уноси готовенького.
– А ты как хотел? Это дуэль, и живым из нее выходит только один, – напомнил ему Колька.
– Дуэль – это проверка мужества, а не силы. В ней шансы противников уравниваются, – добавил Филька. – Если не хочешь, чтобы тебя считали трусом – приходи к плотине после уроков. И вот еще что – выбери себе секунданта. Думаю, Антон согласится…
Коля и Филипп отошли, оставив ошарашенного Петьку за партой. Чем больше Мокренко убеждался, что все задумано всерьез, тем страшнее ему становилось. Он вспомнил острые камни, торчащие из мелководья, и нависшую высоко над рекой узкую бетонную балку. Немногие из ребят отваживались перейти по ней на другой берег, не говоря уже о том, чтобы там драться. Петька сообразил, что на узкой бетонной свае он потеряет свое преимущество в силе. Один неловкий удар или потеря равновесия – и сорвешься вниз.
После уроков Мокренко, взяв с собой Антона, уныло поплелся к недостроенной плотине. Там их уже ждали. В тени под ракитами стояли Хитров и Егоров, решительно посмотревший на своего противника.
– Долго заставляешь себя ждать. Давай скорее покончим с этим! – сказал он.
– Напоминаю правила дуэли. Они просты. Вы встаете на сваю и деретесь, пока кто-то не сорвется вниз. Живым останется только один, – объяснил Филька.
– Психи! – выдавил Мокренко.
– Не отставай, Петька! Я полез! – Коля снял пиджак и быстро стал подниматься по лестнице без перил к свае.
Мокренко в замешательстве остановился возле ступенек, затравленно глядя на мелководье и воображая на камнях свое бездыханное тело. Спина у него стала мокрой от пота, и на рубашке выступило большое влажное пятно.
– Давай лезь, а то решат, что ты струсил! – шепнул Антон, и Мокренко, придерживаясь руками за ступеньки, стал карабкаться вверх.
Коля, успевший перебраться по свае на другую сторону плотины, уже поджидал своего противника. Они стояли на разных концах узкой, сантиметров в тридцать шириной, балки.
– Сходитесь! К барьеру! – закричал Филька Хитров.
Егоров шагнул на сваю, вызывающе глядя на Мокренко.
– Давай, Петька! – пригласил он. – Можешь начинать вышибать мне зубы! Стакан я уже приготовил!
Мокренко посмотрел вниз с высоты третьего этажа, и у него закружилась голова. Он упал на живот и обхватил руками балку.
– К барьеру! Сходитесь! – донесся до него снизу показавшийся далеким голос Хитрова.
Петька, не вставая, замотал головой:
– Я не пойду!
Беднягу охватил слепой ужас, он ругал себя за злополучный огрызок, брошенный в Катю, и ему хотелось оказаться за тысячу километров отсюда. Пятясь задом, он стал сползать по ступенькам, пока не оказался на земле. Над ним наклонились Филька и Антон, а через какое-то время, увидев, что противник отказался от дуэли, спустился и Коля.
– Или дерись, или проси у Кати прощения! – потребовал он.
– Хорошо, – сказал Мокренко, поднимаясь и отряхивая запачканные брюки. – Я попрошу! Только отстаньте от меня все!
И, не разбирая дороги, он поплелся в заросли.
– Как мы и думали, он струсил. Толстяк всегда был робким, – сказал Филька и, прищурившись, посмотрел на Егорова. – А если бы он не испугался, ты бы стал драться?
– Не знаю, – пожал плечами Коля. – Мне тоже было страшновато переходить эту сваю, но, думаю, что дрался бы. Главное, вниз не смотреть.
На другой день Петька, как и обещал, перед всем классом подошел к Кате и пробормотал:
– Ты, того, Сундукова, прости меня. Я не хотел в тебя огрызком… Случайно вышло! Я вообще-то хотел в окно, да тут твой лоб подвернулся.
Он стал было ретироваться, но Коля, стоявший рядом, схватил его за шиворот и потребовал:
– Мало! Еще!
Мокренко с опаской покосился на него и добавил, как первоклассник:
– Прости меня, пожалуйста, Сундукова, я больше не буду!
– Этого достаточно? – Коля посмотрел на Катю. Та кивнула.
– Извинения приняты! Можешь идти! – сказала она, и Мокренко торопливо улизнул.
А Сундукова пораженно уставилась своими огромными, полными восхищения глазами на Колю.
– Как тебе удалось заставить его просить прощения? Никогда не думала, что Мокренко это сделает!
– Гипноз, – скромно сказал Егоров. – Обычный гипноз!
Рассказ девятый
Не на жизнь, а на смерть
Учитель физкультуры Андрей Тихоныч, бывший мастер спорта по штанге, отрастивший живот такой величины, будто он, не жуя, проглотил огромный арбуз, громко засвистел в свисток.
– Внимание, 7-й «А»! – крикнул он. – Соседняя школа бросила нам вызов – пригласила участвовать в спартакиаде! В программе – подтягивания, прыжки в длину, настольный теннис, шахматы. Нужны четыре добровольца! Назначаю желающих: Мокренко, Данилов, Егоров, Хитров! Вопросы есть?
– Это какая соседняя школа, сто пятая, что ли? – поинтересовался Антон Данилов.
– Сто пятая! – подтвердил Андрей Тихоныч.
Ребята переглянулись.
– Так она же спортивная! У них там каждый день тренировки! Они нам в два счета шею намылят! – уныло шмыгнул носом Петька.
– Без паники, Мокренко! Главное не победа, а участие. Каков наш девиз: раз-раз – и в дамках! – и Андрей Тихоныч хлопнул Петьку по плечу.
– А когда спартакиада? – поинтересовался Филька Хитров.
– Во вторник, семнадцатого октября.
– А с уроков нас снимут?
Поделиться книгой: