Помоги проекту - поделись книгой:
– Ты чего такой задумчивый? – спросила Тиудигото, докладывая ему дополнительные куски мяса.
– Думаю о Сенате, мать, – ответил Эйрих.
– Ох уж эти старики… – вздохнула она. – Слухи ходят…
– Что люди говорят? – заинтересовался Эйрих.
– Говорят, что старики нашли себе новое развлечение – послушают твои слова или Зевты, а затем драку устраивают, – ответила Тиудигото. – Не к добру это.
– Вот об этом и думаю, – Эйрих увидел пустую тарелку Альвомира и выделил ему три куска мяса из своей.
Здоровяк заулыбался и благодарно похлопал Эйриха по плечу. Капли жира замазали недешёвую красную тунику, но Эйриху было плевать, потому что у него туник будет много, а Альвомир один и ценность его сложно переоценить.
– Знаешь, что скажу? – заговорила Тиудигото. – Надо тебе пристыдить стариков. Какой пример они дают молодым? Уважение к сединам у готов в крови, но как можно уважать седых детей?
– Обдумаю это, – пообещал Эйрих. – Что ещё люди говорят о Сенате?
– Ещё говорят, что не видно никаких результатов, – сказала Тиудигото. – Старики сидят, ругаются, дерутся, а вот если бы был один рейкс, то…
– Рейкса у нас не будет, – прервал её Эйрих. – А сделали мы уже много. Что-то ещё говорят?
– Сам дальше выясняй, – усмехнулась мать. – Я своё уже сказала.
Править в отрыве от простых людей – это путь к смерти. Надо знать, о чём люди говорят, знать, что их беспокоит и гложет, какие нужды они испытывают, потом надо помогать им, развеивать беспокойства и удовлетворять нужды, а там и народная любовь прибавиться, а с нею станет крепче власть. Темучжин жил достаточно долго, чтобы это понимать.
«Если меня будет любить народ, то я всегда могу рассчитывать на должность претора», – подумал Эйрих. – «А то и консула, чем Эрлик[5] не шутит?»
– Идём, Альвомир, – произнёс Эйрих, когда мясо закончилось. – Надо к кузнецу, справиться о нашем заказе, а потом будем переселяться в бражный дом.
– Брага… – мечтательно произнёс Альвомир.
– Нет, тебя нельзя, ты и сам знаешь, – покачал головой Эйрих. – Мясо – сколько хочешь, медовые лепёшки – тоже сколько хочешь, но брага – нет.
– Да, брага – нет, – с неохотой согласился Альвомир.
– То-то же, – улыбнулся Эйрих. – Идём, у нас много дел.
Глава вторая. Войны начинаются коллективно, заканчиваются так же
Бражный дом сейчас выглядел необычно. Большая его часть выглядела как всегда, то есть столы, воины, еда и брага, а меньшая часть пустовала. И в этой пустующей части, огороженной плетёными ширмами, находились сейчас Эйрих и Виссарион.
– Вот здесь будете заседать, – указал Эйрих на круглый стол в углу. – Пока так, а потом посмотрим.
– Но что я буду делать? – недоуменно спросил Виссарион.
– Читать письма, – ответил Эйрих, положив на стол кипу пергаментов. – Вот сообщения от визиготского вельможи, прослышавшего о том, что у братьев по крови произошли какие-то заметные изменения в политике.
– И я должен… – начал раб.
– Ты должен будешь, вместе со своей женой и Татием, формировать мой личный табуларий,[6] – усмехнулся Эйрих. – О пергаментах не переживай, всё будет, но документы должны быть в трёх доподлинных копиях, а не в списках.[7]
– Если беспокоишься о сохранности, господин, то храни эти копии в трёх разных местах, – посоветовал Виссарион.
– И за это тоже отвечаешь ты, – кивнул Эйрих. – У меня в табуларии должно быть не хуже, чем у Гая Юлия Цезаря.
– Будет, господин, – заверил его Виссарион.
Эйрих, с недавних пор, живёт в бражном доме, до той поры, пока не пожелает построить свой дом, но спешить с этим он не будет. Если старики в Сенате не будут мешать голосованию драками и руганью, то принципиальное решение о великом походе в Италию будет принято и ни о каком жилье здесь не может идти и речи.
– Ещё кое-что, – вспомнил Эйрих. – До вечера обойди всех воинов, изъявивших желание вступить в мою дружину – скажи, чтобы с утра собрались перед моим домом – будем выбирать лучших.
– Слушаюсь, господин, – кивнул Виссарион.
– Ещё раз проверь склады – отчитайся мне, сколько осталось броней, оружия, конских сбруй, – продолжил Эйрих. – Скоро я поеду кое-куда, поэтому следует ожидать пополнения наших запасов.
– Куда едешь, господин? – поинтересовался раб.
– В Константинополь, – ответил Эйрих. – Но это сильно зависит от того, как сложатся дела в Сенате. Если великий поход будет отложен на неопределённое время, то выехать не удастся, а вот если он станет решённым делом, то отправимся по первой возможности.
В столицу Восточной Римской империи Эйрих хотел попасть уже очень давно. Императорская библиотека Константинополя – это место, где он мог бы остаться жить, если слухи о количестве трудов окажутся правдой. И пусть Эйриха интересовали труды прикладного характера, больше связанные с войной и экономикой, в этой библиотеке всё же стоит задержаться, только ради возможности найти что-нибудь полезное среди десятков тысяч пергаментов.
Также там точно есть коллекции поскромнее, что не умаляет ценности книг.
Сейчас Эйрих сильно жалел о том, что упустил такую кладезь сверхценных знаний в прошлой жизни. Сколько ошибок он бы не совершил, прочти в детстве Марцеллина или Октавиана? Ладно, «Тактика» Флавия Арриана была бы малополезна, когда основа твоего войска – кавалерия, но зато она позволила бы увидеть поле брани с противоположной стороны и лучше понимать своего противника.
Только потому, что Темучжин когда-то пренебрёг грамотой, было допущено столько ошибок, значительных и не очень, из-за чего он не успел. Не успел до конца покорить китайцев, своими глазами увидеть, что там, у последнего моря…
Теперь он сам тут, очень близок к последнему морю, восток его не особо интересует, а вот запад – это то, что достойно покорения. Сначала Италия, дальше всё, что за Альпами, а там Иберия, Африка… Амбициозная цель, чтобы положить на это жизнь.
Снова почувствовать это…
– Решено, – произнёс Эйрих. – Надо подстегнуть сенаторов к принятию правильного решения, а потом отправляться в Константинополь.
– Как скажете, господин.
Эйрих сидел на берегу реки и сосредоточенно ловил рыбу. Удочка – это вещь, которую он никогда не встречал в прошлой жизни. Они ловили рыбу сетью из конского волоса или из ивы, закалывали самых глупых рыб гарпунами, но об удочках Эйрих как-то даже никогда и не слышал. А здесь готы знают удочки, но они не то чтобы сильно распространены.
Если бы он побольше общался с селянами, может, узнал бы об удочке не из трактата принцепса Октавиана Августа.
Хумул, прослышав об интересе Эйриха, решил подарить ему свою старую удочку и даже дать пару уроков рыбной ловли. Мальчик понял основу, даже сумел выудить несколько рыбёшек на берег, но сейчас дело застопорилось – рыба решительно не клевала.
Впрочем, это не слишком-то и заботило Эйриха, потому что в рыбной ловле он нашёл для себя время и место для размышлений. Вот так сидишь в тишине, размышляешь о великом, а все думают, что ты занят делом, потому что у тебя в руках удочка.
– Я присоединюсь? – раздался голос за спиной.
– Тихо говори, – потребовал Эйрих. – Рыбу распугаешь.
Это оказался Иоанн Феомах, ныне уважаемый человек среди готов, потому что дружит с Зевтой и терпим Эйрихом, что значит многое.
– Садись, – разрешил Эйрих. – Удочка есть?
– Есть, – кивнул Иоанн.
Крючок с наживкой тихо нырнул в спокойную реку, оставив болтаться на поверхности лишь пробковый поплавок, украшенный красной шёлковой лентой.
«Простые вещи гениальны в своей простоте», – подумал Эйрих. – «Теперь я понимаю тебя, Марцеллин: Простота – это признак истины».[8]
В прошлой жизни он всегда считал, что главное – не усложнять. Надёжно работают только простые вещи, а всё сложное рушится, рано или поздно. Весь быт кочевников прост и скромен, но именно кочевники способны сокрушать даже самые могущественные державы землепашцев. Китайцы, со своим хвалёным дворцовым протоколом – где они? Мавераннахр, со сложной структурой хорезмшахского двора – где он? Они пали под копытами монгольских коней.
Но в законах римлян Эйрих увидел знакомую простоту. Они кажутся сложными, но только если не разбираться внимательно. Когда разберёшься, они откроют тебе свою простоту и ты поймёшь, что ничего сложного в них нет. К этому Темучжин стремился всю свою жизнь, затеял создание своей Ясы – он создал её, гордился ею, но теперь отчётливо осознавал, что она несовершенна. Римские законы тоже не совершенны, но они к этому стремятся.
«Как народ, породивший такие великолепные законы, мог превратиться в такое?» – Эйрих невольно бросил взгляд на Феомаха.
Они сидели молча, Эйрих думал о своём, а Феомах о своём. Тут у Эйриха заклевало, он подсёк и вытащил на берег хорошего сазана.
– Поздравляю, – улыбнулся Иоанн.
Освободив рыбу от крючка, Эйрих швырнул её в небольшой залитый водой котлован, вырытый специально для хранения улова. Он мог сидеть тут часами, поэтому смысл в строительстве был – так рыба дольше будет свежей.
– Я хотел поговорить по поводу Сената, – начал завязывать разговор Феомах.
Эйрих же нанизал червяка на крючок и снова закинул удочку в реку.
– Что тебе за дело до Сената? – поинтересовался Эйрих.
– Слышал я, что у вас проблемы с беспорядками на заседаниях, – произнёс римлянин. – У меня есть одно решение.
– Я готов тебя выслушать, – кивнул Эйрих.
– А что если штрафовать всех, кто дерётся? – спросил Иоанн, улыбнувшись.
– Это как? – не понял его Эйрих.
– Налагать денежное взыскание за драки во время заседаний, – пояснил римлянин. – Если сенаторы не берегут лица, то надо бить по их кошелям. Деньги терять не любит никто, поэтому многие крепко задумаются, прежде чем готовить кулаки и лезть в драку.
Его слова заставили Эйриха задуматься. В таком направлении он даже не думал. Он размышлял лишь в ключе «вопреки основополагающим законам ввести стражу в зал заседаний» или «огородить фракции деревянными решётками», но ещё не пришёл к такому простому и действенному решению.
«Римляне – они ведь даже думают иначе, чем мы», – мысленно восхитился Эйрих. – «Это не значит, что они умнее. Просто они дольше живут в своём обществе».
Иоанн Феомах улыбался, глядя на Эйриха.
– Что-то в этом есть, – произнёс мальчик. – Мне как раз нужно внести предложение по устранению драк в Сенате. Благодарю тебя, Иоанн, ты помог мне.
– Всегда рад помочь, – изобразил поклон римлянин, после чего схватился за удочку. – Ох, клюёт!
В зале собраний было тихо. Сотни сенаторов сидели и слушали, как мальчик десяти лет, избранный голосованием всех окрестных сёл, считал камушки. Щёлк, шурх – голос засчитан. Щёлк, шурх – голос засчитан. Щёлк, шурх – голос засчитан.
Эйрих ликовал в душе, потому что он сумел довести сенатусконсульт до этапа формулирования решения и голосования по решению.
Урегулирование проблемы драк в Сенате прошло блестяще – после принятия системы штрафов и назначения взыскателей, случилось следующее заседание Сената, в ходе которого завязалась драка. Обсуждался вопрос раздела земли между деревнями, поэтому потасовка была попросту неизбежна.
Схватку начали члены Чёрной фракции, напав на Зелёную фракцию. Эйрих наблюдал за всем этим с загадочной улыбкой. Никто ничего не понял, но так вышло даже лучше…
После заседания, прекращённого ввиду беспорядка, Эйрих взял с собой ликторов, то есть воинов постоянного гарнизона, временно наделённых функциями ликторов, после чего прошёлся по домам участников драки. Действуя в рамках принятого недавно закона «О порядке заседаний Сената», о чём неустанно твердили ликторы, он лично изымал ценности и деньги на сумму штрафа. Сенаторы кричали и возмущались, но Эйрих не ленился растолковывать свои действия и объяснять, почему именно он сейчас буквально вынужден изымать у сенаторов ценности и деньги в пользу казны – таков закон.
Следующее заседание проходило чинно и благородно. Сенаторы противоборствующих фракций хмуро смотрели друг на друга, перебрасываясь замысловатыми матерными конструкциями и скверными проклятьями, но не смея больше нападать друг на друга. Даже бросание табул каралось законом, это усвоили все.
Эйрих жалел только об одном – не предусмотрел в законе штрафа за сквернословие и оскорбление других сенаторов. Но возможность упущена, потому что второй такой закон сенаторы ни за что не пропустят. Старики не знакомы со многими вещами, обыденными у римлян, но их нельзя назвать глупцами, неспособными учиться на собственных ошибках. Поэтому ругань Сенат покинет ещё нескоро.
Благо, это не сильно-то мешает процессу принятия новых законов, а заодно ещё и обогащает Эйриху запас отборных ругательств – кто, как не старики, знает больше всех самых изысканных ругательств? Везде можно чему-то научиться, поэтому Эйрих возможностью не пренебрегал.
– Это тебе Феомах подсказал, да? – тихо спросил у него Зевта.
– Он, – не стал скрывать Эйрих.
– Я же говорил, что этот римлянин будет полезен? – усмехнулся отец.
– Ты прав, в чём-то он оказался полезным, – согласился Эйрих. – Но это не значит, что ему нужно начинать доверять. Он всё ещё римлянин, причём худший из всех римлян – дворцовый.
Мальчик продолжал считать камешки и делать пометки на пергаменте.
Каждый сенатор, допущенный до голосования, получал два камешка – белый и чёрный. Белый означал «за», а чёрный значил «против». Голосование проводилось открыто, чтобы устранить риск подтасовок – каждый выходил в центр зала заседаний и демонстративно кидал выбранный камешек в урну. Многие сенаторы уже знали результат, так как посчитали количество голосов «за», но все ждали результатов подсчёта. Иногда соотношение камешков было примерно равным, поэтому интрига держалась до конца.
– Восемьдесят шесть – «за», – провозгласил мальчик. – Шестьдесят семь – «против».
– Я требую повторного голосования! – вскочил Сигумир Беззубый. – Результат неочевиден, перевес недостаточен! Не признаю результат голосования! Долой красных!
Эйрих сидел спокойно, никак не реагируя на слова Сигумира. Этот мир таков, что не всегда будет так, как хочешь ты, но признавать это неприятно что старикам, что юношам.
«Вот она демократия, воспетая эллинами», – мысленно усмехнулся Эйрих. – «Большинство решило, что надо идти в большой поход, за золотом и плодородными землями – теперь так и будет».
Объективные препятствия к исполнению принятого решения будут отныне проблемой всего готского общества, а не только правителя и пары ответственных людей. И Эйрих сейчас наслаждался самым смаком всей ситуации: даже если великий поход провалится, по каким-либо причинам, Сенат не сможет назначить его единственным виновником. Идея его, убеждал громче всех он, но итоговое решение принимали вот эти вот старики. А Эйрих – это просто один из людей магистратуры, балка в крыше державного дома, верный служитель готского народа…
Поделиться книгой: