Модель по вызову

— Комплексы тоже непозволительная роскошь.

Сколько можно пялиться? Почувствуйте себя, блин, музейным экспонатом! Темные глаза нескромно ощупали мою грудь, талию, бедра, длинные ноги, подъем стопы, а потом придирчиво впились мне в лицо. Надеюсь, она не того… не лесбиянка. Ладошки вспотели, противно, страшно, и норов бушует внутри.

— Удивительно, — снова произнесла роковая женщина — хозяйка модельного борделя «Соблазн».

Интересно, что она увидела во мне такого необычного?! Может, и правда третья сиська начала пробиваться?

Дверь за моей спиной открылась. Оглянулась, надеясь, что вернулась Аленка. Нет, в комнату походкой вразвалочку вошел лысоголовый амбал. Стало почему-то жарко, а легкие перехватило спазмом. Этот точно сожрет и не подавится. Задрожала осиновым листочком, каждой своей гребаной прожилкой. Трусишка зайка серенький...

Я не поздоровалась, поскольку от страха, стыда и других непонятных чувств горло сжало жарким удушающим спазмом.

Он не поздоровался. Зачем? Перед ним всего лишь еще одна продажная девочка агентства. Медленно подошел к сестре и встал рядом. Теперь меня разглядывали две пары очень похожих друг на друга темных глаз. Щеки вспыхнули краснотой, а слезы, будь они неладны, начали туманить глаза, вынуждая смотреть в пол.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​ ‌​‌​​​‌​‌‌‍

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​ ‌​‌​​​‌​‌‌‍— Все-таки пришла... Правильное решение, детка. Такая красота не должна… простаивать, — бритоголовый засмеялся.

Противно. Вскинула вверх подбородок и, позабыв про слезы, горделиво посмотрела на этого амбала. Ирина Николаевна поддержала смех брата циничной ухмылкой. Вот же упырь. Врезать бы ему по его лоснящейся морде, послать куда подальше, сказать что-нибудь колкое в стиле оскорбленной графини. Но это раньше я могла, а сейчас… сейчас надо держать язык за зубами и улыбаться… приветливо улыбаться идиоткой.

— Ну как, Иришка, берем девочку? Скажи, хороша! Вон как глазищи сверкают! Прям сапфиры, не иначе...

— Вы разве знакомы?! — вместо ответа спросила Ирина Николаевна и вопросительно подняла идеально подведенные бровки.

— Видел ее однажды во дворе Аленки, предложил работу, а она фу-ты ну-ты, пальцы гнуты, я девочка приличная, принца жду, сидя на завалинке.

— Принцы выродились, плохая экология, видимо. Зато козлов развелось видимо-невидимо, каждый второй, — и не удержалась — выразительно посмотрела прямо в глаза бритоголового. Пусть знает, что ему никогда не стать первым.

Ирина Николаевна засмеялась. Упырь блеснул темными глазами и тоже заржал.

— Красивая девочка, и чувство юмора присутствует, — похвалила меня хозяйка модельного борделя. — Кроме того, исходя из сведений, которыми нас снабдила Алена, у нее имеются красные дипломы бакалавриата и магистратуры экономического факультета, диплом об окончании музыкальной школы, Светлана прилично говорит на двух языках, французском и английском, а самое интересное, представляешь, она потомственная графиня Устюгова.

Бритоголовый присвистнул.

— Повезло, чистокровная принцесска нам попалась.

— Пожалуйста, давайте в резюме, ила как это у вас называется, не будем упоминать мою родословную.

Нельзя позволить ради возможного привлечения клиентов марать честь рода Устюговых. Папа с дедушкой в гробу перевернутся. Ох, Алена, язык без костей! Надо будет поговорить с ней, чтобы поменьше болтала о том, что ее не касается.

Но ни Ирина Николаевна, ни ее братец Бритоголовушка, ничего не ответили на мою просьбу.

— Знаешь, Юра, для нашей богадельни эта девочка весьма ценное приобретение... — резюмировала хозяйка, обращаясь только к брату, словно меня здесь не было, будто я красивая статуэтка, а не живой человек. — Правда, есть некоторые моменты, которые меня настораживают, — между идеально подведенных женских бровей легла складка.

— Норов?! — предположил Юрий Николаевич… — Ну, это не беда, пообтешем, пообломаем… станет шелковой.

Интересно, кто тесать будет?! И как?! Тоже мне, папа Карло нашелся...

— Не только это, уж очень она…

— Нет, совсем не похожа, разве что блондинка, — кажется, Юрий Николаевич понял, о чем говорит сестра, несколько напрягся, и, кажется, даже немного разозлился.

Значит, я кого-то напоминаю этим двоим. Интересно, кого?!

— Кстати, Ириш, выйди, хочу ее проверить на профпригодность, так сказать.

Темные глаза безбожно палили тело… откровенно, цинично, тошнотворно.

Ага, какая же ты наивная, Светик, думала без экзаменов обойтись... Внутри появилась мелкая противная дрожь. Ох, кажется, сегодня первый раз, когда я совершенно не подготовилась к экзаменам. Ирина Николаевна перевела внимательный взгляд на Юрика, складка между бровей стала глубже… Впрочем, он не заметил ее внимательного взгляда, поскольку продолжал на меня пялиться. Под ногами даже пол начал плавиться.

— Ну-ну… — задумчиво произнесла она. — Впрочем, в ее пригодности для нашего агентства я тоже немного сомневаюсь.

«Пожалуйста, Ирина Николаевна, не уходите!» — мысленно молилась я. — «Не могу, не хочу оставаться наедине с вашим опасным братцем!»

— Ириш, я недолго, — мягко сказал Юрий Николаевич, продолжая неотрывно и откровенно разглядывать мое тело.

— Юра, пока девочку не проверим и не подберем подходящие контрацептивы, пожалуйста, пользуйся презервативами.

Здравая мысль, внушающая ужас. Не хочу я ни с презервативом, ни без…

— Слушаюсь, сестренка, — даже салютонул, упырь проклятый.

Щеки снова вспыхнули краснотой, глаза блеснули раздражением. Я ведь не кобыла, не понимающая языка человеческого, все слышу и вижу.

Ирина Николаевна, царственно цокая каблуками, вышла из комнаты. Атмосфера сгустилась, грудь стала судорожно воздыматься, пытаясь сделать вдох. В глазах потемнело… Юрий Николаевич медленно подошел ближе. Не буду на него смотреть… Да и чем там любоваться? Бритоголовая морда упыря. Сердце рвалось из груди. Не готово оно, бедненькое, к проверке на профпригодность. Хотя пригодность будут проверять совсем другим местом. Но там я тоже не готова... даже несмотря на то, что жадность и ноги притащили меня в это чертово агентство. Почему он ничего не делает? Просто стоит рядом и тяжело возбужденно дышит. Приятный запах мужского парфюма, словно парализующий яд, вызывал оцепенение и головокружение. Выпрямилась, подбородок полез вверх. Это унизительно — дрожать перед этим тупоголовым верзилой. Темные мужские глаза блеснули злостью. Вскрикнула, потому что мужская рука грубо, немного больно, схватила мои волосы. Меня поволокли вглубь комнаты, резко положили грудью на письменный стол и стали задирать подол моего летнего сарафана.

Никогда не думала, что экзамены мне придется сдавать причинным местом. Его резкий напор на секунду вызвал замешательство.

— Пусти, — зашипела я, пытаясь вырваться из жесткого захвата.

Не тут-то было, мужские руки лысого амбала держали крепко. А все приемы из пройденного когда-то курса самообороны выветрились из головы и тела.

— Раз уж пришла, не рыпайся, детка.

Да, он прав, сама пришла, на аркане никто не тащил. Привыкай, Светик! Какая разница, когда и с кем начнется твоя новая жизнь шлюхи...

Трусики поползли вниз, мужская коленка нагло вклинилась между моих ног, раздвигая. Послышался звук расстегиваемой молнии. Из горла рвался крик: «Помогите!!!» Глупо, Светик! Чертовски глупо, притащившись в бордель, ждать помощи... Никто не посмеет вмешаться. Черт… Мужчина немного замешкался, надевая презерватив, я немного выпала из пространства, пытаясь справиться с дрожью, отвращением и слезами на глазах. А дальше была боль… Какого хрена?! Ведь я уже не девочка, мудак принц-долбежник уже успел меня распечатать или откупорить, как говорят между собой парни. Девственная плева ведь не срастается заново, даже если прошло почти два года после первой моей близости с мужчиной. Тихонько замычала, не зная, как справиться с этой болью.

— Расслабься, — прошептал, а, скорее, пробасил лысый верзила.

Рада бы, да не получается, потому что больно физически, потому что в душе агония. Ощущение насилия над собой, чего-то совершенно несправедливого, даже преступного, что я не в состоянии остановить из-за своей слабости и бедности. От интенсивных мужских движений грудь болезненно заелозила по столу. Грустно, смешно и орать хочется, лысый тоже оказался долбежником, ничего не слышавшим о предварительных ласках. Или поскольку теперь я шлюха, то априори должна мгновенно увлажнять? А Аленка, помнится, заливала, что в постели он ас… Может, прав был принц во плоти? Все дело во мне, это я фригидная? Бревно в постели. Братец Бритоголовушка, зажав железной хваткой мои бедра, толкался и толкался вперед. Когда же он кончит, боров проклятый? Закусив до крови губы, рискуя прослыть совершенно профнепригодной, стояла и покорно принимала его удары, а из глаз продолжали катиться слезы, ведь душу, несмотря на уже прошедшую физическую боль, терзало неприятное чувство насилия, глумления над собой. И, конечно, я не смогла подвывать, постанывать, показывая тем самым свою великую несуществующую чувственность. Надо признать, ты непригодна, Светик, совершенно не подходишь для этой работы… В какой-то момент появилось что-то еще кроме омерзения, возможно, тому виной были мужские губы прочертившие влажную дорожку по хребту к шее, или мужская рука, властно накрывшая мой лобок. Конечно, эти новые ощущения не имели ничего общего с наслаждением. Это было нечто другое, будто что-то разбухало внутри живота. Бритоголовый содрогнулся, задышал тяжело, надсадно, конвульсивно задёргался, вколачиваясь еще глубже в мое вдруг распухшее естество... Облегчение. Ну наконец-то кончил, Упырь проклятый! Разочарование... Ведь так хотелось понять, могу ли я получать от близости с мужчиной удовольствие.

Рука лысого амбала смачно хлопнула по заднице.

— Попец шикарный.

Унизительно. Выпрямилась, поправляя платье. Боковым зрением заметила, как, немного хмурый, мой второй любовник-долбежник выбрасывает использованный презерватив в урну.

А слезы все катились и катились по щекам. Пытаясь их скрыть, отвернулась к стенке и стала приглаживать взъерошенные после мужской пятерни волосы.

Одно невидимое движение — и бритоголовый оказался рядом, сильная рука приподняла подбородок. Зажмурила глаза, дрожащие на ресницах слезы покатились по щекам.

— Черт, полнейшее гадство! — послышался раздраженный голос.

Пальцы отпустили подбородок. Кажется, и второго своего любовника я разочаровала. Красивая, непригодная для секса оболочка. Надо было, наверное, попробовать притвориться? Охать, ахать, хоть как-нибудь пищать. Значит, совершенно профнепригодна... Слезы из глаз брызнули с новой силой. И план Б с треском провалился. И что теперь?! Темке умирать?! А как же шикарный попец?! В душе растекалось уныние… Я провалила экзамен впервые в жизни, девочке отличнице оказались не под силу премудрости секса. Из губ вырвался всхлип… Черт, Светик, ну и пусть непригодна, пусть бревно в постели, не смей плакать по этому поводу!

— Гадство, — с досадой повторил лысый амбал.

Чего он-то сокрушается? Может, мошонку себе молнией прищемил?..

Юрик больше ничего не сказал, привел свою одежду в порядок и вышел.

Присела попой на край стола и захохотала истерично. Видимо, моя карьера шлюхи закончилась, так и не начавшись… Трахнули и выбросят, не дав никаких денег. Заколотило в истерике, которая, словно по мановению волшебной палочки, прервалась, когда открылась входная дверь. Гордость выше порывов саможаления и самоуничижения. В комнату, цокая каблуками, вошла, даже, скорее, вплыла женщина-вамп — хозяйка этого элитного борделя, где мне не место, потому что я бревно, полное бревно в постели. А, значит, теперь мне опять надо придумывать, каким местом можно заработать двадцать гребаных миллионов рублей. Зло вытерла слезы со щек… Выпрямилась, готовая выслушать приговор.

— Светлана, вот типовой договор, который мы заключаем с работницами нашего агентства.

Изящная женская ручка протянула скрепленные листы бумаги. Напомаженные алым губы дружелюбно улыбнулась.

— Можешь посмотреть его дома и решить, подходит тебе такая работа или нет. Сообщи нам о своем решении, если да… Тогда, во-первых, нужно будет сдать несколько анализов, обследоваться у гинеколога, а во-вторых — снять портфолио.

Значит, меня все-таки берут, несмотря на мою деревянность в постели... Я, наверное, должна радоваться? Из губ вырвался нервный смешок. Во мне куча совершенно непонятных смешанных чувств… среди которых истеричное: «Но зачем они меня взяли?!» Не хочу я быть шлюхой! Зачем лишили меня оправдания — я сделала все, что могла.

— А это Юрий Николаевич тебе передал в качестве аванса лично от него, — хозяйка отдала мне конверт.

«Лично от него» было очень щедро, больше моей месячной зарплаты на основной работе, что непонятно, ведь ему, кажется, не понравилось…

— Здравствуй, Ирен. Выглядишь восхитительно.

На самом деле, комплимент был пустой, всего лишь дань вежливости. Женская красота хозяйки модельного агентства «Соблазн» уже давно не волновала вошедшего в кабинет мужчину.

— Здравствуй, Володя. Как поживаешь? — тепло улыбнулась ему брюнетка.

— О, спасибо, Ирен, твоими молитвами.

Только он называл ее так певуче и на иностранный манер, только его голос имел над ней необъяснимую власть вот уже почти двадцать пять долгих лет.

— Как дела с сыном? Удалось направить его на путь истинный?!

Мужские брови слегка нахмурились.

— Ох, не знаю, разбаловал я его немного… Но пока работает, во всяком случае, в офис приходит и даже начал, как будто, вникать в дела. Надеюсь, постепенно втянется. Впрочем, у него нет выхода, поскольку я заблокировал все карточки, кроме зарплатной, и не стал ему покупать новую машину взамен разбитой, сказал, пусть попробует сам на машину накопить. Ему стыдно ездить на общественном транспорте, приходится стараться. Зарплата ведь ему платится только от реального количества отработанных дней. Ну, а я стараюсь побольше его нагружать.

— Хитер ты, Владимир Константинович, — похвалила собеседника темноволосая женщина.

— Да какой там. Упустил я Кирилла немного, а сейчас пожинаю плоды. Но, надеюсь, еще не все потеряно, и наследник возьмется за ум.

— Володя, налить тебе кофе? — произнесла женщина и, ступая гибкой, грациозной кошечкой, двинулась к стоящей за небольшой перегородкой кофемашине.

— Не откажусь.

— Двойной эспрессо без сахара.

— Все-то ты, Ирен, помнишь?

— Мы ведь друг друга столько лет знаем, — в женском голосе послышалась легкая грустинка.

— Да уж… почти четверть века.

Если ратовать за точность, то двадцать четыре года и пять месяцев.

Женщина изящно подошла к мужчине, вальяжно откинувшемуся на мягком кожаном диване, наклонилась над кофейным столиком. В вырезе сатиновой свободной блузы показалась довольно подтянутая для ее возраста грудь, красиво обрамленная черным бельем.

— Знаешь, Ирен, что-то я захандрил… может, поможешь мне разогнать грусть-тоску?

Брюнетка игриво, ласково смотря в глаза своего собеседника, провела пальчиком по мужскому плечу и чуть ниже, к лацкану пиджака.

— Конечно, Володя. Все, что в мои силах, — женский голос лился ручейком и обещал райское блаженство.

— Ирен, подбери мне какую-нибудь новенькую и свеженькую девочку.

— Новенькую и свеженькую, — безлико повторила за собеседником женщина.

— Есть у тебя интересный вариант?!

— У нас все девушки интересные, — медово отозвалась хозяйка модельного агентства «Соблазн».

— Безусловно. Но мне хочется, ну, скажем, почти невинную.

Эти слова вызвали на лице брюнетки кривую ухмылку, которую она быстро превратила в ослепительную улыбку.

— Девственницы на данный момент нет, ты же знаешь, я не очень жалую неопытных девушек, но есть парочка новеньких. Кстати, красавица Алена на данный момент тоже свободна, помнится, ты ее когда-то очень выделял.

— Да, она хороша, даже более чем хороша. Но я бы хотел свежее лицо. Желательно с длинными светлыми волосами.

— Вот только совсем недавно сделали портфолио для одной девушки. Красавица неописуемая… да еще к тому же с родословной вплоть до Николая второго.

Женщина, красиво вихляя бедрами, с абсолютно непроницаемым лицом подошла к письменному столу, взяла оттуда несколько папок.

Потом вернулась назад, села рядом с мужчиной на диван.

— Сверху портфолио девушки, о которой я говорила.

Ее седовласый собеседник весь напрягся, когда увидел фото. Серые глаза зачарованно впились в девичий снимок.

— Невероятно...

— Ты с ней знаком? — поинтересовалась владелица модельного агентства соблазн.

— Нет, не знаком, просто она на 100% отвечает моим желаниям.