Главное – доверие/В лучах заката

Они всё ещё находились в пределах видимости главных ворот, когда холодный воздух прорезал свист. Отряд обернулся на звук. Ильдико заметила Серовека на одной из стен, выходящих к тропе, ведущей в Верхний Салюр. Маркграф небрежно перегнулся через парапет, чёрные волосы развевались на ветру, как тёмный флаг. Ильдико не могла ясно разглядеть его черты, но тем не менее, ясно чувствовала усмешку в голосе.

— И мне очень хочется пирог с самкой скорпида, херцег, — крикнул он им сверху. — Люблю сложные задачи.

Бришен рассмеялся и отдал честь, а потом распорядился трогаться.

— Ты слишком беспечно танцуешь со смертью, лорд Пангион, но если таково твоё пожелание...

Серовек тоже отдал честь и исчез с парапета. Ильдико покачала головой.

— Порой я раздумываю, чего в нём больше: храбрости или безрассудства.

Бришен подъехал к ней ближе.

— Мне кажется, в равной степени того и другого. Он из тех мужчин, которые хватают жизнь за шкирку и хорошенько встряхивают её, даже когда та норовит укусить в ответ.

Ильдико нахмурилась. Явное безрассудство. Такая черта характера ей не нравилась.

— Я рада, что ты другой.

Муж улыбнулся, сверкнув в серебристо-позолоченной темноте острыми клыками.

— Я вырос среди тех, кто слишком охотно кусал и пожирал даже без хорошей встряски. В осторожности есть много тонкостей, жена. Приятно знать, что ты ценишь её так же сильно, как и я.

Его слова не выходили у Ильдико из головы всю обратную дорогу в Саггару. Бришен действительно весьма осмотрителен. При необходимости он принимал и выполнял быстрые решения, но предпочитал во всём следовать более медленному и продуманному подходу. Но если осторожность превратилась в сдержанность, сможет ли она убедить его отказаться от естественной склонности в уединении их спальни?

Цокот лошадиных копыт по горной тропе смешивался с голосами каи, сопровождавшими их в Верхний Салюр. После похищения и пыток, а также покушений на жизнь Ильдико, Бришен не позволял ей покидать безопасную Саггару без половины гарнизона. То, что она разделяла подобные чувства по отношению к нему, не помешало мужу вернуться к патрулированию окрестностей, стоило ему почувствовать себя достаточно уверенно в седле и владении мечом после частичного лишения зрения.

Ильдико понимала стремление Бришена защитить, но заточение за стенами Саггары через несколько недель начало сводить её с ума. Она скучала по прогулкам, по лугам или посещениям красилен. Каи не возражали, когда она появлялась с небольшим отрядом из шести или около того солдат. С тремя дюжинами или более её появление стало походить не столько на визит, сколько на вторжение.

Всегда наблюдательный и заботящийся о её благополучии Бришен неохотно принял приглашение отужинать с Серовеком в Верхнем Салюре. Ильдико тогда прыгнула в его объятия и осыпала поцелуями его лицо. Энтузиазм поубавился, лишь когда её губы скользнули по опущенному веку, закрывающему покрытую шрамами глазницу, где когда-то был правый глаз.

У неё самый любящий, храбрый и благородный муж, который делает всё возможное, чтобы её осчастливить. Ильдико всем сердцем желала доставить ему все радости и удовольствия, какие только могла, в том числе и более плотские. Согласится ли он попробовать то, от чего любой его сородич в ужасе отшатнулся бы? Сможет ли он довериться, что она не причинит ему вреда, даже непреднамеренно?

— Ты глубоко задумчива, Ильдико. Может быть, ты хотела бы поделиться со мной какими-то секретами?

Окружённая отрядом остроглазых и остроухих солдат, Ильдико не собиралась делиться своими мыслями, пока они не останутся одни, поэтому пожала плечами.

— Просто кое о чём раздумываю. Обещаю обо всём рассказать, когда мы доберёмся до Саггары.

***

Бришен откинулся на кровать жены и смотрел, как она расчёсывает волосы. Синуэ перед уходом помогла госпоже раздеться. Облачённая лишь в тонкую сорочку, Ильдико примостилась на табурет рядом с кроватью, пропуская свои длинные рыжие локоны сквозь щётку, пока те не стали струиться по плечам огненной рекой.

Она бросила на него сонный взгляд.

— Ты не сводишь с меня глаз.

Бришен перевернулся на живот и стащил одну из подушек, чтобы подложить под подбородок.

— Почему бы и нет? Ты прекрасна.

Он усмехнулся про себя. Его комплимент вызвал бы одобрительные кивки у людей и недоверчивые выражения у каи.

Бледная кожа Ильдико порозовела от его комплимента, хотя на лбу появилась морщинка.

— Рада, что ты так думаешь.

Встревоженный странной интонацией в голосе он перевернулся на спину и сел. Ильдико перестала расчёсывать волосы, когда её взгляд упал на его колени. В отличие от неё, он был нагим и в мгновение ока возбудился при виде готовящейся ко сну жены.

— Ты очень красивый, — сказала она, и лёгкая улыбка заиграла на манящих губах. — И... весьма одарён.

Он прикрыл бёдра одеялом.

— Смотри сюда, Ильдико, — сказал Бришен, согнув палец и указывая на своё лицо. Ему нравилось внимание, но сейчас хотелось, чтобы она сосредоточилась на чём-то другом, кроме томящейся в нём страсти.

Её взгляд проследил за его рукой. Ильдико безропотно пожала плечами.

— Кто станет меня винить? Ты такой красивый. Мне нравится смотреть на тебя, а то, что ты сидишь голый на моей кровати, отвлекает.

Бришен вспомнил, как он впервые открыл ей своё лицо в королевских садах Присида, и её слова: «Если бы вы выползли из-под моей кровати, когда я была ребёнком, я бы забила вас насмерть боевым молотом отца».

Как всё изменилось с их первой встречи.

Ильдико положила щётку на туалетный столик и поднялась с табурета, чтобы встать перед ним. Он тихо хмыкнул, когда она забралась к нему на колени и будто оседлала. Бришен положил руки ей на поясницу, чтобы удержать на месте. Невесомое тело прижималось к нему, вызывая самые сладострастные ощущения.

Прохладные руки, в сравнении c его кожей, путешествовали по его плечам и шее, прежде чем наконец ладошки обхватили его челюсть. Он поднял подбородок в ответ на её молчаливую просьбу.

— У тебя вопрошающий вид, а ещё эрекция, муж, — поддразнила она.

Прозрачные складки льняной сорочки скользнули по его бёдрам, дразня член, а запах наполнил ноздри. Он глубоко вздохнул, почти забыв о своих вопросах.

— А у тебя вид женщины, столкнувшейся с дилеммой, — ответил он. — Что тебя так расстроило за ужином? И почему по дороге домой ты была столь задумчива?

Ильдико вновь стала выглядеть отстранённо, как и во время их путешествия из Верхнего Салюра в Саггару. Бришен подавил удовлетворённый вздох, когда пальцы Ильдико скользнули в его волосы, массируя кожу головы. Его руки не остались в долгу. Её кожа излучала тепло сквозь сорочку, и он проследил за гладкими линиями ног и талии, прежде чем скользнул вниз, обхватив ягодицы.

Когти, вырванные мучителями три месяца назад, снова отрастали. И хотя Бришену недоставало этого боевого преимущества, данного каждому каи, ему нравилось ласкать свою жену, не беспокоясь о том, что он случайно прорежет тонкую одежду и оставит кровавую царапину на плоти любимой.

Его прикосновение вернуло внимание Ильдико, и она посмотрела на него своими странными человеческими глазами.

— Между нашими народами много различий, о которых я до сих пор не задумывалась.

Её слова застали его врасплох, и узел беспокойства сдавил грудь. Как человеческая супруга каи и единственная из людей, живущая в военном гарнизоне, населённом каи, она имела множество возможностей наблюдать и прочувствовать, насколько их народы отличаются друг от друга.

Список был длинным и выходил далеко за рамки очевидных физических особенностей. Ильдико справилась со всем в своей обычной прагматичной манере. Её сила заключалась не в боевом мастерстве, а в гибкости. Бришен подозревал, что жена жила по принципу «приспосабливайся и побеждай». Какое открытие она сделала среди гостей Верхнего Салюра, что оно столь взволновало её во время ужина и на обратном пути в Саггару?

— Меньше различий, чем некоторые могли бы предположить, — возразил он. — К чему ты клонишь, жена?

Она накрутила прядь его волос на палец.

— Возможно, ты об этом не догадываешься, но когда женщины собираются вместе, они не всегда обсуждают рукоделие и воспитание детей.

Бришен фыркнул, все ещё озадаченный, но уже и удивлённый.

— Я каи, выросший среди каи, Ильдико. Если встречи человеческих женщин похожи на наши, то не обошлось без сплетен, сравнений и хвастовства. Кто с кем переспал, кто продержался дольше, у кого гордо стоит или понуро висит, и кто потерпел сокрушительное фиаско в любом из пунктов этого списка.

Её глаза расширялись всё сильней с каждым его словом.

— Ну...

— Поверь мне, ничто из того, что ты поведаешь мне о разговорах в солярии, не удивит меня. Когда я впервые посетил Верхний Салюр и отужинал с Серовеком, он рассказал, что гости целый час после моего отъезда сплетничали между собой о том, усыпан ли мой член шипами, и не прячу ли я в штанах хвост.

Ильдико дёрнулась в его объятиях и ошеломлённо приоткрыла рот.

— О боги!

Он усмехнулся её очевидному потрясению.

— Иногда различия на самом деле не столь интересны, как представлялось.

Ильдико откинулась назад. Взгляд снова опустился на его стратегически прикрытый пах. Её ухмылка вторила его улыбке, когда эрекция заметно увеличилась, прижимаясь к покрытому льняной сорочкой животу.

— Не помню, чтобы я видела шипы, — заявила она, постукивая пальцем по подбородку. — Или чувствовала, если уж на то пошло.

Бришен рассмеялся.

— Думаю, шипы запомнились бы нам обоим.

Не спуская с него глаз, Ильдико выразительно пошевелила бровями и подняла руку, соединив большой и указательный пальцы.

— Возможно, это просто крошечный шип, слишком маленький, чтобы заметить.

Он притянул жену ближе, зарылся лицом в декольте и зарычал в сорочку. Ароматы мыла и благовоний, что горели в зале Верхнего Салюра, раздували похотливый огонь, тлеющий в нём для женщины, которую он ласково называл «своей прекрасной ведьмой».

Ильдико хихикнула и схватила его за плечи, в то время как он продолжал рычать и утыкаться лицом в изгибы красивой груди. Наконец Бришен отстранился и посмотрел в улыбающееся лицо любимой.

— Будь у меня шип, он не был бы крошечным или незаметным. — Он покосился на неё. — Но ты можешь взглянуть поближе. Пощупать и лично убедиться.

Ильдико ответила ему с хитрым взглядом.

— Думаю, воспользуюсь твоим советом. Спасибо за разрешение.

Она соскользнула с его колен, прежде чем Бришен успел возразить, и сдёрнула подушку. Уперев руки в бёдра, Ильдико стала внимательно разглядывать его, как будто представший её взору член был загадкой, которую ей всё ещё предстоит разгадать. Её губы дрогнули.

— Никаких шипов, — наконец заявила она. — Даже крошечного, но остальное выглядит весьма впечатляюще.

Он ухмыльнулся и откинулся на кровать, опёршись на локти и предоставляя ей лучший обзор.

— Значит, тебе нравится то, что ты видишь?

Она наклонилась к нему. Бледные руки на фоне серой кожи ласково скользнули от колен до бёдер. Ладонь, дразня, прошлась по головке члена, прежде чем легла на живот. Каждый мускул сжался, и Бришен резко вдохнул.

— То, что вижу, — согласилась она и опустилась на колени между его ног. — Ощущаю на ощупь. — Рука обвилась вокруг него, скользя вверх по твёрдому члену, отработанным движением. Бришен выгнул спину и застонал. — И вкушаю.

Он ахнул и попытался сесть, когда Ильдико провела языком по всей длине от основания до кончика. Потрясение от столь интимной ласки — столь яркого наслаждения — отправило разряды ощущений, пронзившие каждую частичку тела. Никогда он не чувствовал ничего подобного. Не с нежной любовницей или платной партнёршей.

— Ильдико, — простонал Бришен между сдавленными вдохами.

Она подняла голову, и Бришен подавил разочарованный стон. Её глаза блестели в полумраке, а лицо вновь зарделось. Манящие полные красные губы были влажными.

— Ты доверяешь мне, Бришен? — спросила она с нежностью.

«Она хочет поговорить об этом сейчас?»

Бришен нахмурился.

— Конечно, доверяю. Неужели у тебя появились сомнения?

Игривый пальчик очертил спирали вокруг его пупка, прежде чем подняться вверх по торсу, дразня сосок, в то время как другая ладонь обхватила основание члена.

— Нет. Но в этом вопросе, думаю, следует уточнить, — ответила Ильдико.

— Любительница шипов, — пророкотал он сквозь стиснутые зубы, гортанно и глубоко. Бёдра приподнялись, проталкиваясь вперёд. — Да, я доверяю тебе. Безоговорочно.

— Хорошо, потому что моё единственное желание — доставить тебе удовольствие.

Она снова погладила его, в этот раз хватка стала крепче, а ласки быстрее.

Пульс барабанил в ушах Бришена, и он удивлялся своей способности сохранять ясность мысли.

— Ты делаешь это каждый день.

— Не так, мой сладкоречивый любовник, — заявила она и подчеркнула свою мысль, скользнув языком по тому же пути, что и рука, заканчивая на кончике, где она нежно втянула головку члена в рот.

Удовольствие, шок и чистый, неподдельный ужас охватили Бришен. Он замер, хотя мышцы рук и ног подрагивали, а пот ручьями стекал по груди и капал с висков. Комнату словно обуяло пламя, такое горячее, между сочными мягкими губами Ильдико и скрытыми за ними зубами.

При желании она могла укусить его, заставить истекать кровью, навсегда искалечить до неузнаваемости. В этот момент он был более уязвим, чем когда-либо в своей жизни. Ни одна любовница из каи никогда ни вытворяла с ним такого, и он бы этого не позволил. Не с клыками, которыми боги наделили их народ. Но Ильдико человек, без заострённых клыков, которые даже поцелуи в губы превращали в опасное занятие, если не проявлять осторожность. Кроме этого, она его любимая жена, хранительница сердца, единственная женщина, в присутствии которой он чувствовал себя в полной безопасности.

Ужас отступил, оставив место безграничному блаженству. Бришен расслабил локти и полностью откинулся на кровать. Ильдико молча подтянула его бедра ближе к краю кровати, и он подчинился.

Ласки Ильдико становились всё смелее по мере того, как она всё глубже втягивала его в свой рот. Пытливый язычок, казалось, обвился змеёй вокруг чувствительной плоти, и Бришен вздрагивал от малейшего прикосновения зубов к нему. Контуры её рта очерчивались вокруг члена, когда она сосала всё сильнее, медленно двигаясь вверх и вниз по его длине. Бришен протяжно простонал её имя и зарылся руками в огненные волосы, обхватив ладонью голову.

Неописуемый экстаз, не похожий ни на что и не имеющий себе равных, за исключением того момента, когда он зарывал свой член между ножек Ильдико, утверждая свои права на неё и полностью отдавая ей себя.

Его бёдра приподнялись в такт заданному ритму, как и его ободряющие стоны.

— О боги, Ильдико. Это... это...

Он не смог закончить отрывистое предложение, забывшись в любовных ласках своей жены, которая быстро превращала его в бессмысленное создание из плоти и чистых ощущений. Покалывающий жар, пробегающий под кожей и собирающийся в нижней части живота и паху, распространялся наружу, пока не разлился на конечности, туловище и грудь, где под рёбрами билось сердце с утроенной скоростью. Словно почувствовав, как в нём разгорается огонь, Ильдико ускорила движения, прижимаясь всё сильнее, втягивая всё глубже, пока Бришен не взмолился невнятно. Остановиться или продолжать, он не мог точно сказать. Оба и в тоже время ни одно. Не важно. Он цеплялся за нити разорванного контроля, чтобы не вонзиться сильнее в её рот. Волосы скользнули сквозь пальцы, когда он отпустил её, впиваясь руками в простыни.