Шепот в городе: прощай, Виктория (СИ)

Неужели вопрос, как именно погибла Вика Князева, навсегда останется открытым?

25 июня 2001года. День исчезновения Вики.

Веселье было в самом разгаре. Подвыпившие школьники, оставшиеся наконец-то без присмотра взрослых, отрывались по полной программе. То и дело слышались пошлые шуточки и дружный смех, чередовавшиеся с громкой музыкой. Вика была взбудоражена до предела. Она всё ещё не могла отойти от конфликта с Ирой Самойловой, которая вылила на неё ушат грязи, состоящий из мелких подколов и оскорблений. Правда, Стас встал на её сторону, он успокаивал Вику, как мог, когда она отошла в сторону, чтобы отдышаться после отвратительной потасовки. Алёна была рядом с нею, пытаясь переключить внимание подруги на какие-то другие темы, шутила, призывая Вику не обращать внимания на Самойлову, которая была, по её мнению, завистливой неудачницей. Девчонки стояли чуть в стороне, наблюдая оттуда за веселящимися одноклассниками. Неожиданно Вика заметила крайне неприятную для неё картину. Наглая Самойлова, пользуясь Викиным отсутствием, подошла к Стасу и начала говорить ему что-то, явно кокетничая и радостно смеясь. Но гораздо больше Вику удивила реакция Стаса. Он расплылся в улыбке, и между ним и Ирой начался лёгкий флирт, так болезненно царапающий Викину душу. То, что парень игриво хихикает с её недавней обидчицей, показалось Вике настоящим предательством. Она не могла больше ни секунды находиться в этом месте, и бросилась в сторону, чтобы просто побыть одной. Алёна как раз отошла к ребятам, и Викин побег остался незамеченным. Она выскочила на дорогу, идущую вдоль старых домов, и отправилась в сторону реки. Пары алкоголя кружили девушке голову, ей казалось, что весь мир от неё отвернулся. Неожиданно в уже сгущающейся темноте, она увидела силуэт мужчины, прогуливающегося с собакой. Вика ускорила шаг, планируя пройти их стороной, но неожиданно услышала оклик.

– Привет, соседка. А ты тут какими судьбами?

Она оглянулась, и узнала Аркадия Щеглова, с которым недавно имела крайне неприятный разговор.

– Я здесь с классом. Последний звонок отмечаем, – глухо ответила она.

– Прощаешься с родными пенатами? Помнишь ведь, что скоро должна свалить отсюда? – спросил он, мерзко хохотнув.

– Я-то помню. А ты сам ничего не забыл? – дерзко спросила она, подняв голову.

– Да получишь ты свои бабки, не страдай. Пойдём, проводишь до дома, заодно и поговорим об этом. Не боишься?

– Чего мне тебя бояться? Это ты бояться должен, – ответила она, и её чуть качнуло в сторону.

– Да ты, никак пьяная? – удивлённо заржал Аркадий.

– А ты что, моя мамочка? – спросила она, чувствуя, как гнев наполняет её душу. Щеглов снова хохотнул.

– Ну-ну, давай, дерзи, – сказал он, взглянув на неё сверху вниз.

Они как раз подошли к красивому строящемуся дому за высоким забором, и вошли внутрь. Здесь вовсю ещё шли строительные работы, но и сейчас уже было понятно, что интерьер претендует на роскошь. Аркадий взял с подоконника бутылку дорогого виски.

– Ну что, накатим? – спросил он, весело глядя на Вику маслянистыми глазками.

– Не буду я с тобою пить, – ответила Вика, – Давай лучше о деле. Когда деньги будут?

Аркадий залпом выпил наполненный стакан, и снова весело посмотрел на девушку.

– Да что ты всё давай, да давай. А может, и ты мне тоже что-нибудь дашь? Глядишь, я и бабок накину сверху?

Он резко схватил Вику, прижав её к себе. Она презрительно оттолкнула Щеглова, почувствовав, как внутри неё будто лопнула какая-то струна. Напряжение последних дней, связанное с неуверенностью, правильно ли она поступает, превращаясь в банальную шантажистку, будто бы вырвалось наружу.

– Убери свои мерзкие лапы, – ледяным голосом произнесла девушка, – Думаешь, вообще всё в жизни тебе с рук сойдёт? Всё за деньги купишь? Да ни фига! Всё, я передумала! Не нужны мне твои вонючие деньги. Сдам тебя, гада, с потрохами, вместе с дружком твоим. И уезжать никуда не собираюсь. Буду глаза тебе мозолить, постоянно напоминая о преступлении. До тех пор, пока тебя не посадят. – Она смотрела на Аркадия в упор, щёки её горели гневным румянцем. – Накатаю заяву, пусть папочка твой прыгает, тебя отмазывает. А лучше сразу в областное управление. Туда папаше сложнее добраться будет. Всё, пока, ждите повестки! – она развернулась, и направилась к выходу совсем ровной, но уверенной походкой, пока её не остановил мощный удар по голове. Вика даже не успела вскрикнуть перед тем, как свет для неё погас навсегда, и она безжизненно рухнула на кафельный пол в прихожей.

Наши дни.

Я решила ещё раз поговорить с Алёной Пашковой. Всё-таки она была лучшей подругой Вики, и должна быть заинтересована, чтобы её убийца был наказан. Правда, вряд ли речь может идти об уголовном преследовании, поскольку срок давности уже истёк. Однако, испортить карьеру Викиному убийце было вполне в наших силах. Алёну я застала на выходе из своего салона. Она вежливо поприветствовала меня, однако, в её глазах читалось некое напряжение.

– Извините, тороплюсь, – сказала Алёна, направляясь к своему автомобилю.

– Я не задержу вас надолго. Буквально несколько слов. – Я понимала, что нельзя упустить время и дать Алёне подготовиться к нашей встрече, предварительно переговорив с Михаилом Савкиным.

– Ну, хорошо, у меня есть ещё минут пять. Говорите, – согласилась она.

– Скажите, вы ведь догадываетесь, что Вику убил Щеглов? – напрямую спросила я у неё.

Алёна тревожно оглянулась вокруг, после чего потянула меня за руку.

– Давайте сядем в машину. На улице неподходящее место обсуждать такое.

– Конечно, – легко согласилась я.

Мы устроились в её автомобиле, после чего продолжили разговор.

– Вы же знали, что Вика не могла успокоиться после того происшествия на лестничной площадке, свидетелями которого вы стали вместе с нею и с Савкиным? – задала я вопрос, глядя на реакцию Алёны.

– Вы всё-таки узнали об этом случае, – устало сказала она, – Откуда, если не секрет?

– Простите, я стала невольным свидетелем вашего разговора с Михаилом, – призналась я,– Просто оказалась за соседним столиком в кафе, где вы встречались. А потом пришлось отдельно побеседовать с Савкиным.

– Ясно. Жизнь в маленьком городе имеет свои особенности, – Алёна сделала небольшую паузу, будто бы мысленно возвращаясь в прошлое. – Я пыталась её вразумить, – задумчиво произнесла женщина, глядя в окно своего автомобиля на улицу, – Говорила, что это всё бесполезно, их отмажут, а мы наживём себе неприятностей. Такие люди подобного не прощают. Но она не могла угомониться, всё хотела возмездия. Думаю, именно за это она и поплатилась своей жизнью. Знаете, я уже несколько дней анализирую наш последний разговор там, на вечеринке. Она мне всё про восстановленную справедливость и грядущие перемены в её жизни пыталась говорить. Тогда я думала, просто пьяный трёп. А сейчас вот и не знаю, может быть, она шантажировать их взялась? Хотя, это было совсем не в характере Вики, – она вздохнула, после чего задала резонный вопрос, – Откуда у вас вообще твёрдая уверенность, что убийство совершил именно Щеглов?

– Нашёлся свидетель, который видел их вместе там, возле пустыря в тот самый вечер. Они шли в сторону дома Щеглова. Вы ведь откуда-то узнали, что у него там строящаяся недвижимость? Поэтому и намекнули в разговоре с Михаилом, что Аркадий Щеглов вполне мог оказаться в том же месте, где проходила ваша вечеринка.

– Да, узнала, уже гораздо позже, совершенно случайно. Знакомый отца купил этот дом.

– Понятно. Так вот, после этого Вику больше никто не видел. Правда, этот человек отказывается подтвердить свои слова, если его вызовут в полицию.

– Ну, вот видите, никому не нужны проблемы. Все понимают, что правды всё равно не добьёшься.

– Вы готовы допустить, чтобы её убийца остался безнаказанным? – удивлённо спросила я.

Алёна внимательно посмотрела мне в глаза.

– Знаете, вы чем-то мне её напоминаете. Вику, я имею в виду. Такая же смелая и бескомпромиссная. Наверное, поэтому вы мне всегда нравились, и я с удовольствием смотрела вашу передачу. Только вам я отвечу также как и ей, что поднимать шумиху нет никакого смысла. Прошло столько времени. Даже сроки давности уже вышли. Зачем сейчас ворошить это осиное гнездо?

– Ну, хотя бы для того, чтобы убийца вашей подруги не был мэром нашего города, – горячо ответила я, чувствуя, как пылают мои щёки, – Вряд ли ему удастся сохранить своё кресло после обнародования этих фактов, даже если уголовная ответственность ему не грозит.

– Нет, вы с нею в самом деле очень похожи, – покачала головой Алёна, глядя на меня с грустной улыбкой, – Такая же горячая и немного наивная! Да неужели непонятно, что никто не станет давать против него показания? Особенно теперь, когда даже уголовный кодекс ему ничем не грозит в связи со сроком давности?

– Странно. Я считала, что как раз вы меня поддержите в желании справедливого возмездия. – Я была по-настоящему разочарована.

– А всегда ли оно так уж справедливо, это возмездие? И действительно ли вы его хотите? – в настоящий момент её и в самом деле переполняли эмоции, – Да вы знаете, с кем вместе действовал Щеглов на той лестничной площадке?

– Нет, – помотала я головой.

– Это был некий Василий Васильевич Скворцов. Знаете такого?

– Не может быть, – прошептала я холодеющими губами.

– Почему же это не может? Думаете, что ваш Вась-вась святой? Да ничего подобного. Вика и рассказала мне, что дружок Щеглова – начинающий журналист. Потом его лицо я многократно видела на экране телевизора. Думаете, почему он возглавляет вашу телевизионную братию? Кто помог ему занять это место? Да вообще, в чьих интересах работает наш региональный телеканал? Вы-то к политическим новостям особого отношения не имеете, но должны знать, что работа мэра в передачах местного телевидения всегда оценивается очень высоко. Да-да, они с Аркадием до сих пор большие приятели. Простите, мне не хотелось разрушать ваш иллюзорный мир, но ваш Вась-вась тоже далеко не ангел. Хотя для вас он добропорядочный гражданин и любимый руководитель. Разве не он дал вам вести собственную программу? То-то и оно, что справедливость – штука очень сложная. Подумайте об этом на досуге. Действительно ли вам необходимо всё разрушать только для того, чтобы восстановить какую-то справедливость и заставить кого-то расплатиться за ошибки многолетней давности? Решайте сами. Извините, но я не смогу вас в этом поддержать.

После этого я вышла из машины Алёны, а она быстро рванула с места, оставляя меня наедине с мрачными мыслями. Через несколько минут я взяла себя в руки и решила немного пройтись, чтобы успокоиться. Я шла по улице родного города, переполненная душевным смятением. В самом деле, почему я совсем не обратила внимания, что был ещё и второй человек, которого видели школьники в Викином подъезде? Как-то он оставался для меня в тени, и я целиком сосредоточилась на Щеглове. Могла ли я предположить, берясь за расследование преступления многолетней давности, что оно изменит мою собственную жизнь? Всё, что мне казалось незыблемым, разрушалось прямо на моих глазах, как карточный домик. Получается, что человек, которого я безмерно уважала, который дал мне любимую работу и научил азам журналистики, в прошлом совершил преступление, отвратительное по своей аморальной сущности. Я никогда бы не могла представить, что обожаемый мною Вась-вась способен на такое. Интересно, знал ли он о том, что Щеглов убил Вику? Об этом мне даже думать было страшно. Очень надеюсь, что не знал. Хотя, теперь я уже думаю, что всё возможно. Нет, смириться с этим я уже никогда не смогу. Действительно, пора уезжать из этого города. Кроме родителей, меня здесь больше ничего не держит. Работать под руководством Вась-вася я больше не сумею. Денис только и ждёт, когда я созрею для переезда. Неожиданно у меня зазвонил телефон.

– Добрый день, – услышала я нежный девичий голос, – Вас беспокоят из администрации мэра. Аркадий Борисович просит подъехать сегодня к нему для личной беседы. Запишите, пожалуйста, время визита.

«Ну, вот. На ловца и зверь бежит. Думаю, что Станислав Андреевич уже доложил Щеглову о моём расследовании, о котором узнал от жены. Ну что же, встретимся лично».

Через час я заходила в кабинет Щеглова, в который меня проводила вежливая секретарша с очаровательной улыбкой. Мэр стоял ко мне спиной, глядя в окно. Этот приём, по-видимому, заставлял посетителя почувствовать себя неуверенно, но в данный момент на меня это не подействовало. Я стояла молча, дожидаясь, когда Щеглов соизволит обратить на меня своё внимание. После рассказа Алёны я по-другому посмотрела на многие вещи. Действительно, Аркадий Борисович был глубоко вовлечён в нашу телевизионную кухню, и имел большое влияние на неё. Начиная от того, как преподносились политические новости, заканчивая тем, что он устроил ведущей новостей свою любовницу, Настю Стукову.

Щеглов выдерживал паузу, видимо, ожидая, что первой должна заговорить я. Но я решила не поддаваться на эти странные психологические приёмы, и тоже продолжала молчать. Аркадий Борисович не выдержал и заговорил.

– Ну, здравствуй, Марина, – он наконец-то обернулся, оглядев меня своим высокомерным

взглядом с головы до ног. Видимо, при этом я должна была почувствовать себя нашкодившей ученицей, которую вызвали к директору школы.

Признаться, ничего подобного я не ощущала. На меня навалилась какое-то удивительное безразличие и ощущение пустоты.

– Слышал, что ты теперь занимаешься своими собственными расследованиями? – спросил он, делая свой тон максимально холодным. Но меня при общении с ним и так ничего особо не грело.

– Занимаюсь. Не совсем понимаю, чем вызван ваш интерес? – слукавила я. – По-моему, я не делаю ничего противозаконного.

– Это как посмотреть, милая моя, – сказал Щеглов, разглядывая меня с неподдельным интересом. Видимо, моя дерзость казалась ему противоестественной. – Ходишь, расспрашиваешь честных людей, отвлекаешь их от важной работы, заставляешь нервничать. Ты зачем Ирине Николаевне допрос учинила? Человек занят важным делом, благотворительный фонд возглавляет, а ты вынюхиваешь у неё что-то.

– Заместитель ваш уже нажаловался? – с усмешкой спросила я.

Щеглов злобно прищурился.

– Тебе что, заняться больше нечем? Совсем распустил вас Василий. Надо сказать ему, чтобы занялся тобой.

Я смотрела на его лоснящееся лицо, раскрасневшегося от гнева, и вдруг задала ему вопрос, от которого у него практически вылезли из орбит глаза.

– Скажите, это ведь вы убили Вику Князеву?

У Щеглова просто подкосились ноги. Он резко рухнул в собственное огромное кожаное кресло, но через минуту поднялся, опираясь на стол костяшками пухлых ладоней.

– Да что ты себе позволяешь, дрянь? – заорал он так, что цвет его лица стал устрашающе багровым, – Ты кем себя вообразила, журналисточка чёртовая? Забыла, кто хозяин в этом городе? Всё, ты больше не работаешь! Уволена к чёртовой матери. Сваливай из моего города, чтобы я больше здесь тебя не видел!

– Боитесь, что я буду мозолить вам глаза, постоянно напоминая о совершённом преступлении? – спросила я. Не знаю, почему именно эта фраза произвела на Щеглова такое впечатление. Он уставился на меня так, словно увидел приведение. Через секунду он снова рухнул в своё кресло, схватившись за голову, издавая странные звуки. Я распахнула дверь кабинета и громко крикнула, призывая на помощь длинноногую секретаршу. Она вбежала, испуганно размахивая руками.

– Вызывай скорую, – сказала я, после чего девица наконец-то начала действовать адекватно. Прибывшие через несколько минут врачи забрали Щеглова в больницу. У него случился инсульт. Мне трудно судить, можно ли это считать справедливой расплатой за его преступления, но виноватой себя я не чувствовала. Может быть, его настигла высшая кара, поскольку наказания, согласно человеческим законам, он избежал.

Этим же вечером я встретилась с Сашей. Я ждала его на городской набережной, глядя на пламенеющие вспышки заката.

– Ну, ты даёшь, подруга. – сказал он, едва успев поприветствовать, – Столько шума наделала! А как со Щегловым вышло? Откуда ты вообще узнала о его причастности к исчезновению Вики?

У него было столько вопросов, что я едва успевала отвечать на них. Помня о том, что мы с ним напарники, что было неоднократно подтверждено нашими совместно проведёнными делами, я подробно рассказала ему о результатах своего расследования. Как и следовало ожидать, он был под большим впечатлением.

– Кто бы мог подумать, что убийцей девушки окажется мэр! Хотя, действительно, в настоящее время ему грозила только испорченная карьера. Ведь привлечь его к уголовной ответственности было уже нельзя.

– Да. Но, будем считать, что он наказан уже достаточно сурово. Мне даже на секунду показалось, что в моём лице ему привиделась сама Вика, явившаяся воздать ему по заслугам. Впрочем, это уже что-то из области мистики. А в мистику, как ты понимаешь, я не верю.

– Думаю, теперь наш город ждут большие перемены. Щеглову предстоит тяжёлая реабилитация, после которой вряд ли он сможет по-прежнему руководить.

– Жаль, но это будет уже без меня, – сказала я, переполняемая нежной грустью.

Саша внимательно посмотрел мне в глаза.

– Значит, всё-таки уезжаешь?

– Да, я уже приняла решение. Причин для этого более чем достаточно. К тому же, Денис уже заждался. Прости, что не смогу присутствовать на твоей свадьбе, – я печально улыбнулась, снова взглянув на приятеля.

– Ладно, брось. Я всё понимаю. Отговаривать не стану, делай, как считаешь правильным.

Мы постояли ещё несколько минут, глядя на последние лучи заката, затем распрощались, пообещав друг другу по-прежнему оставаться на связи. Я знала, что этот вечер с лёгкими нотами ностальгии останется в моём сердце на долгие годы.

На похоронах Вики было много народа. Казалось. Весь город собрался, чтобы предать её останки земле. Слухи у нас распространяются быстро, и весь город уже знал, что случилось с Щегловым, и какие события этому предшествовали. Видимо, у его секретарши был прекрасный слух и очень длинный язык. Проститься с Викой пришли и многие из тех, с кем я встречалась, расследуя её гибель. Наталья Петровна стояла у могилы дочери с каким-то торжественным и отрешённым лицом. Она уже смирилась со своей утратой. Возможно, все эти девятнадцать лет она понимала, что практически нет надежды на то, что её дочь жива. Недалеко от неё стояла Алёна, опираясь на руку высокого молодого мужчины, видимо, своего мужа. В глазах женщины стояли слёзы, а её лицо, на котором сегодня не было ни грамма косметики, казалось совершенно юным. Здесь же я заметила Михаила Савкина, стоящего с самого края, который стыдливо прикрывал своё испитое лицо козырьком затасканной бейсболки, а также Руслана Ибрагимова, облаченного, не смотря на тёплую погоду, в чёрный элегантный костюм из плотной ткани. На его лице читалась неподдельная скорбь, которую не позволяла ему ярко демонстрировать мужская гордость. Самойлову и Левченко я не заметила среди собравшихся. Видимо, у них были свои соображения для того, чтобы проигнорировать церемонию. Зато я заметила Анатолия Егорова рядом с невысокой пухленькой блондинкой и курносым носиком, видимо, Лилю Рожкову. Она постоянно смахивала с глаз невидимую слезинку носовым платочком и скорбно закусывала губку. Возле самой могилы стоял Кирилл Баринов с трагическим выражением на своём холёном лице. Именно он произнёс прощальную речь, закончившуюся словами «покойся с миром», после чего останки были преданы земле. С кладбища люди выходили в мрачной тишине, прерываемой редким шепотком или тихим всхлипыванием. Я поймала себя на мысли о том, что многострадальная душа Виктории Князевой наконец-то обрела покой. Прямо с кладбища я направилась в телецентр. Припарковав машину у здания, я с грустью подумала о том, что мои ежедневные визиты сюда остаются в прошлом.

В руках я держала уже подготовленное заранее заявление на увольнение.

– Ты с ума сошла? – удивлённо спросила меня Алла, секретарша Вась-вася, когда пробежала глазами протянутую ей бумажку.

– Нет, думаю, что я абсолютно в порядке, – ответила я спокойным голосом.

– Ты хотя бы поговори с ним, – тихо сказала Алла, имея в виду Вась-вася. Я отрицательно помотала головой. Как раз на это у меня совершенно не было душевных сил. Я не считала это малодушием. Просто для меня это был уже совершенно другой, чужой и непонятный моему сознанию человек. А мне хотелось сохранить в своей памяти частичку того Вась-вася, которого я любила и уважала все эти годы. Возможно, он и сам это понял, поскольку не звонил мне с расспросами и уговорами остаться. Слухи в нашем городе распространяются очень быстро, и наверняка он догадывался о причине моего поступка.

Вечером я отправилась в театр, где сегодня шёл спектакль по пьесе современного автора. В главной роли, конечно же, блистала моя мама.

Я от души восхитилась её игрой, хотя спектакль смотрела уже не в первый раз. После этого мы вместе отправились домой к родителям, где нас уже дожидался папа. Мы пили чай и обсуждали последние новости. Моё увольнение они приняли стойко.

– Значит, всё-таки уезжаешь? – спросил папа, внимательно глядя на меня, – Ну, может оно и правильно. Денис – отличный парень, а жизнь в столице даёт свои большие преимущества.

– Конечно, дорогая. Тебе пора уже вить своё гнёздышко, – поддержала его мама. – Семья в жизни человека – это самое главное.

Я крепко обняла их по очереди, и подумала, о том, какое счастье, что они у меня есть.

Спустя две недели мы с Денисом стояли на балконе его небольшой съёмной квартиры. Тёплый воздух Калифорнии кружил мне голову, заставляя ощущать глупое блаженство.

– Быстро пролетел твой отпуск, Мари, – с грустью сказал Денис, – знаешь, я совершенно не готов с тобой расставаться. Мне совсем не хочется ссориться, в очередной раз убеждая тебя переехать ко мне. В конце концов, нам пора уже назначить дату свадьбы, а перед этим неплохо бы определиться с местом жительства нашей семьи.