Пропавшая принцесса

— Около полудня, — бросив взгляд на Солнце, сказала Фрея.

Сайрус сел подавив стон.

— Надо ехать! Они скоро догонят нас! — сказал он.

— Догонят? Я думала ты всех их убил! Судя по тому, что на тебе живого места не осталось! — скривилась Фрея.

Сайрус одарил её тяжёлым взглядом.

— Четверо. Их было четверо, — прохрипел он, тщетно пытаясь встать. Вбежавшая к ним Лалатина помогла ему подняться на ноги, глядя на Фрею с укоризной.

— Девочка, помоги мне сесть в седло! — попросил её Сайрус.

— Ты загнёшься в седле! — хмуро сказала ему Фрея.

— Если мы не достигнем перевала до ночи, мы умрём, — сказал ей Сайрус.

Фрея покачала головой, но ничего не сказала. Ей тоже пришлось помогать ему взобраться на лошадь, так как Лалатина не могла справиться с его громадным весом. Наконец Сайрус оказался в седле. Мир перед его глазами вращался, расходился цветными радужными кругами, раны на его теле болели пульсирующей, рвущий мышцы болью, такой сильной, что он едва сдерживался чтобы не заорать. В глазах его потемнело, Сайрус покачнулся, повалился вперёд на шею Молнии и потерял сознание.

В горах выпал первый снег, он быстро таял, лишь кое-где оставались лежать небольшие грязно-белые кучки. И всё же изо рта Сайруса поднимались облачка пара и ещё большие от его молодой кобылы. Он ехал вслед за старым сенешалем Родриком и, на душе у него было неспокойно. Дорога здесь была так узка, что ехать приходилось медленно, друг за другом. За спиной Сайруса ехал молодой парень по имени Квирк и беспрерывно продолжал осыпать юного рыцаря своими грубыми, пошлыми шутками. Сайрусу очень хотелось повернуться и врезать Квирку по роже, но он сдерживался. Вчера вечером, когда они сидели у костра и Квирк задремал, Родрик сказал ему видя что он не находит себе места.

— Не нервничай парень! Насколько я помню, у этой Роксаны есть две ноги и две руки, и она не хромая и не увечная!

Сайрус с трудом сглотнул, радуясь, что из-за темноты старый сенешаль не может увидеть, как он покраснел.

— Конечно, она сирота и дают за неё немного, но для такого как ты это отличная возможность породниться со знатной фамилией!

Такого как он. Мало того что в этих горах он чужак, он и рыцарь то без году неделя! К тому же ещё и бастард! Их маленький отряд спустился с очередного холма, немного проехал по узкой лощине и поднялся на следующий холм. Сайрус увидел вдалеке ряд каменных, низких строений, с такого расстояния казалось, что они налезают друг, на друга сбившись в кучу.

— Орлиный замок! — сказал Родрик, указав на него рукой. С точки зрения Сайруса, на замок это было мало похоже, особенно с учётом тех замков, которые он видел у себя на Севере, да и в других местах тоже. Еще, будучи оруженосцем, он участвовал в штурме некоторых из них. Штурм это громко сказано, конечно. Штурма там, по правде сказать, не было ни одного. Осады скорее и все они кроме одной закончились довольно бесславно. Сейчас он подумал, что если бы эти замки были такие же маленькие, как Орлиный, штурмовать их было бы намного проще. Низкие ворота были распахнуты настежь, рядом с ними стоя дремал человек в овчинном полушубке, опираясь на своё копьё, чтобы не упасть. Он вяло поприветствовал сира Родрика. Сердце Сайруса тревожно забилось. Почти как в момент его первой атаки, когда конница Западного лорда, развернувшись стальной лавиной, неслась на их жмущуюся друг к другу шеренгу вчерашних крестьян в плохоньких старых доспехах. Въехав во двор, он сразу увидел девочку, с длинными рыжими волосами, стоявшую на галерее второго этажа и смотревшую на них сверху. Сайрус резко осадил свою Молнию и молодая кобыла едва не поднялась на дыбы. Он взглянул на девочку, кругленькое милое личико с трогательными ямочками на щёчках, светлая, почти прозрачная кожа, маленькие пухлые губки, большие тёмные глаза, пышные, рыжие, немного вьющиеся волосы. На ней было зелёное, простенькое платьице, облегавшее её стройную, тонкую фигурку. Поймав его взгляд, девочка залилась краской и поспешно скрылась из глаз.

— Это Роксана! — сказал ему Родерик.

— Приятель, повезло тебе! Она красотка! — Квирк хлопнул его по плечу и Сайрус опять с ужасом ощутил, что краснеет. Навстречу им вышел хозяин «замка», лорд под началом которого Сайрус воевал в недавно закончившейся войне. Он радушно приветствовал их.

— Ты уже видел мою племянницу? Ей только тринадцать, но она настоящая красавица! — проговорил он весело.

Сайрус смущённо кивнул. На обеде он то и дело смотрел на Роксану. Её посадили в самом конце стола, вместе с другими какими-то незнакомыми девочками, всё время пока длилась трапеза она сидела, опустив голову и глядя в свою тарелку. Теперь платье на ней было коричневое и, оно было ей немного велико. Когда подали десерт, хозяин дома поманил девочку к себе.

— Это моя племянница, Роксана! — представил он её. Сайрус поднялся едва, не опрокинув свой стул и, неуклюже поклонился. За столом засмеялись и он покраснел. Роксана бросила на него быстрый взгляд и присела в глубоком реверансе.

— А это сир Сайрус Стоун! — сказал лорд, хлопая Сайруса по плечу, — тот самый молодой человек, который прикрывал наш отход через свинячий брод! Только благодаря этому юноше, я сейчас стою перед вами! Сразу после этого подвига я посвятил сира Сайруса в рыцари!

За столом раздались приветственные крики, вновь вогнавшие Сайруса в краску. Честно говоря, он плохо помнил, что происходило на свинячьем броду. Помнил только, что мелкая речушка стала красной от крови.

— Я предлагаю вам двоим познакомиться поближе!

В зале раздались шутки и возгласы. Сайрус откашлялся. Он стеснялся своего грубого мужицкого голоса, но другого у него не было.

— Миледи ездит верхом? — спросил он. Девочка кивнула.

— Не согласится ли молодая госпожа, проехаться со мной? Я хотел бы получше узнать местные горы! — предложил он. «Так мы сможем укрыться от всех этих навязчивых глаз!» — подумал Сайрус. Роксана сбросила на него быстрый взгляд и ему показалось, что она поняла ход его мыслей. Щёчки её слегка порозовели, теперь когда Сайрус видел её вблизи он понял, что она гораздо красивее, чем ему показалось вначале. Она была ещё почти ребёнком, но он не мог припомнить, чтобы до этих пор ему приходилось видеть столь красивую девушку. «Если бы она не была практически нищей, я никогда не заполучил бы её!» — подумал Сайрус.

— Почту за честь! Я рада быть полезной тому, кто спас жизнь моему дяде! — сказала она, вновь приседая. Её голос показался ему настолько приятным, что мурашки удовольствия побежали по его спине.

— Вот и отлично! — весело загрохотал лорд Орлиного замка.

— Только не забудь вернуть нам этот нетронутый цветок в целости и сохранности! — добавил он, вызвав взрыв смеха в зале. Щёки и даже шею Роксаны залила краска, большие тёмные глаза её вспыхнули на секунду, она бросила на дядю злобный взгляд, резко повернулась и вышла вон из зала.

— А девчонка то с норовом! — сказал кто-то рядом с Сайрусом. Именно в этот момент он понял, что влюбился в неё.

Он пришёл в сознание, лёжа на соломенном тюфяке, от которого сильно пахло гнилью. Сайрус долго не мог вспомнить, что он хотел сделать. Нет, что он должен был сделать! Всё его тело горело, рубашка стала мокрой от пота, он попытался приподняться, но тут же со стоном упал на постель. Из размытой картины вокруг возникло встревоженное лицо Лалатины.

— Воды! — прохрипел Сайрус. Девочка принесла ему воды в глиняной чашке, он немного выпил, большая часть пролилась ему на грудь. Лицо Лалатины расплылось перед его глазами и возникло лицо девочки с нежной белой кожей и большими тёмными глазами.

— Роксана! — прошептал он.

Когда они вдвоём выехали за ворота «замка», Роксана пустила лошадь в галоп так быстро, что Сайрус едва поспевал за ней. Конечно, у неё была легконогая беговая лошадка, а у него тяжёлый боевой конь, но всё же Сайрус не мог не восхититься как уверенно и бесстрашно она держится в седле. Отороченный мехом плащ развивался за её плечами, капюшон свалился с головы и длинные рыжие волосы взлетали за её спиной словно крылья золотой птицы. Роксана остановилась на самом краю обрыва, когда Сайрус догнал её, она повернула к нему своё раскрасневшееся, возбуждённое лицо. У их ног раскинулись грядами невысокие горы, чёрные, украшенные кое-где шапочками белого снега. От лошадки Роксаны валил пар.

— Я люблю приезжать сюда, — сказала она смущённо, — Сир Сайрус, Вам никогда не хотелось стать птицей, чтобы иметь возможность летать высоко, выше облаков?

Он смутился, честно говоря, подобное никогда не приходило ему в голову.

— Я не знаю, миледи. Наверное, нет, — пролепетал он.

— Миледи?! — перепросила она, — миледи я только по названию. У меня нет родных, кроме дяди, который жаждет как-нибудь сбыть меня с рук!

«Я знаю!» — подумал Сайрус, но промолчал.

— Видети-ли, моя красота затмевает красоту его родных дочерей! Его наследниц! — продолжала она со смешком.

— Что мой дядя обещал Вам за меня? — спросила она. Лицо её стало серьёзным и жёстким, Сайрусу показалось, что Роксана сразу повзрослела лет на пять.

— Белый перевал, — отвечал он, смутившись ещё больше под её напором.

— Белый перевал, — повторила она, задумчиво, — это просто груда камней! Там ничего нет! Дом развалился. По-моему цела только овчарня!

«Я знаю!» — опять подумал Сайрус.

— Миледи, — начал он, — Вам известно, что рыцарем я стал не так давно. Я не привык к галантному обращению! Я вырос в крестьянской семье и не боюсь тяжёлой работы! Я понимаю, что не о таком муже, как я Вы мечтали! И я отлично понимаю, что будь живы Ваши родители, и цел Ваш замок, Вы и не посмотрели бы на меня! Но всё же если Вы сделаете мне честь и согласитесь стать моей женой, я приложу все усилия, чтобы сделать Вас счастливой!

Роксана вспыхнула, она развернула свою лошадку и подъехала к Сайрусу вплотную.

— Говорите, что не привыкли к галантному обращению, но при этом язык у Вас подвешен весьма неплохо, сир Сайрус! К тому же откуда Вам знать о каком муже я мечтаю? — сказала она с улыбкой.

Он возблагодарил Бога и священника приходской церкви обучившего его грамоте, благодаря чему он прочитал несколько бульварных рыцарских романов. С другой стороны именно под влиянием этой бредятины он и решил отправиться искать своё счастье на войне. И не сосчитать сколько раз он проклинал себя за такое решение, реальность оказалась очень далека от всей этой писанины! Но сейчас когда он смотрел в большие тёмные глаза этой девушки, он, пожалуй, впервые не испытывал сожалений.

— А Вы совсем не такой страшный, как о Вас говорили! — сказала Роксана, с некоторым удивлением в голосе.

— Что же обо мне говорили? — смущённо осведомился Сайрус.

— Говорили, что вы жестокий кровожадный медведь, разрывающий своих врагов на части голыми руками! О, не смущайтесь, я пошутила! — она засмеялась, как будто зазвонили маленькие серебряные колокольчики.

— Я слышала рассказ дяди, о том, как вы практически в одиночку задержали преследователей, благодаря чему наш лорд смог избежать плена, а может быть и смерти! Говорили, что Вы единственный из всего отряда остались в живых, — сказала она уже серьёзно.

— Меня сшибли с коня, я получил удар палицей по голове и оказался в воде. Я бы захлебнулся, Молния вытащила меня на берег, — стесняясь, пояснил Сайрус.

— Молния?

— Мой конь.

— Это она? — спросила Роксана, указывая на его лошадь. Сайрус кивнул.

— Спасибо тебе Молния!

Он посмотрел на неё, не смеётся ли она над ним, но девочка была совершенно серьёзна. Её рыжие волосы растрепались от быстрой скачки и падали ей на лоб упрямыми локонами.

— Вы обираетесь опять отправляться на войну, сир Сайрус? — спросила она, глядя ему в глаза.

Он сглотнул.

— Миледи, я не очень хороший турнирный боец. Показать себя я мог бы только в общей схватке, а на этом больших денег не заработаешь. Побед же в турнирах мне не видать, как своих ушей. Что до войны, то я за шесть лет прошёл, всю нашу страну с Севера на Юг и с Запада на Восток, сражаясь за разных лордов в самых причудливых местах. И честно говоря, я здорово устал от этого! — он перевёл дух.

— Сколько Вам лет, сир Сайрус? — спросила Роксана.

— Двадцать три, — отвечал он, смущаясь сам не зная от чего. Впрочем, он постоянно смущался, разговаривая с ней, даже когда просто смотрел на неё.

— Чем Вы планируете заниматься? Если соглашусь стать Вашей женой, я должна знать! — пояснила она и щёки её опять зарумянились.

— Я планирую отстроить дом, починить овчарню, нанять работников и завести овец. У меня есть небольшие накопления, — проговорил он не в силах посмотреть на неё.

— Значит я стану леди Овечьего замка! — она засмеялась.

У Сайруса неприятно засосало под ложечкой.

— Вам известно, что мой дядя кроме развалившегося сарая и нескольких участков скудной земли, не даёт за меня ни единой монеты? — спросила Роксана.

Он кивнул, не глядя на неё. Девушка подвела лошадь ещё ближе к нему, встав вплотную. Он ощутил лёгкий запах духов исходящий от неё.

— Я нравлюсь Вам, сир Сайрус? — спросила она негромко. Он поднял глаза и посмотрел на неё.

— Мне кажется, я влюбился в Вас, когда впервые увидел, — пробормотал он, краснея до самых корней волос.

Роксан приподнялась в стременах, её крохотная ладошка, затянутая в кожаную перчатку оперлась на его большую руку. Когда её маленькие губки прикоснулись к его губам, он ощутил детский молочный запах, исходивший от неё и, вспомнил что за обедом она пила только молоко. Губы Роксаны были нежными и сладкими, у него закружилась голова. Отодвинувшись от него, она сказала.

— Я согласна выйти за Вас, сир Сайрус! — и пришпорив лошадь, поскакала обратно в замок, оставив его обалдевшего, не помнящего себя от счастья. Через три дня они поженились. В их первую брачную ночь, Сайрус готовил себя к тому, что, несмотря на все заявления лорда Орлиного замка, Роксана окажется уже не девушкой. Да и поцелуй, который она ему подарила, указывал на это. Но когда она скинула с себя рубашку, оставшись совершенно обнажённой, с ещё маленькими, точно у ребёнка грудками, которые она стыдливо прикрыла руками, он понял, что ошибался на её счёт. Сайрус и сам обладал не бог весть каким опытом, если не считать прожженных лагерных шлюх и сам тоже испугался. Испугался настолько, что этой девочке самой пришлось взять инициативу в свои руки. Когда он вошёл в неё, Роксана тихонько вскрикнула и он остановился, глядя в её большие, ставшие в полумраке совсем чёрными глаза, её губы потянулись к его губам, и он начал осторожно двигаться, прислушиваясь к малейшему содроганию её маленького тела.

— Тебе больно? — спросил он.

— Да, немного! — призналась она, — но и приятно, тоже!

Она очаровательно покраснела.

— Я люблю тебя! — прошептал он.

На следующий день они уехали в свой «замок». Первый год пока не отстроились, им было очень тяжело. Как раз началась зима, Сайрус работал каменщиком и плотником и каждый вечер валился с ног от усталости. Это просто чудо, что в первую зиму они не замёрзли на смерть! Роксана, смеясь говорила потом, что если бы они не согревали друг друга, каждую ночь придаваясь любви, то точно не дожили бы до весны. Сайрус обнаружил в ней упорство и мужество, которое, казалось бы, несвойственно было благородной изнеженной леди. За всё время с её губ не слетела ни одна жалоба. Вместе с единственной старой служанкой она стирала и готовила, день за днём, каждый день. Руки её покраснели и огрубели и Сайрус жестоко корил себя за это. При всём этом Роксана выглядела вполне счастливой. Она как-то сказала ему, что впервые за долгое время может свободно дышать.

— Я теперь леди Овечьего замка! — говорила она, и Сайрус не мог понять шутит она и ли говорит серьёзно.

К весне стало полегче. Сайрус отстроил дом, в камине запылал очаг, стало тепло и уютно, он купил овец и нанял ещё двух работников и ещё одну служанку в помощь своей жене. В мае Роксана сообщила ему, что беременна. Старые его доспехи ржавели в сарае, рядом с овчарней. Следующие три года были самыми счастливыми в его жизни. Когда началось восстание Трора, он не придал этому особого значения. Лорд Орлиного замка присылал за ним, но он ответил, что не может оставить жену с маленькой дочкой. Кажется, лорд обиделся, но Сайрусу было на это плевать. В августе он повёз молоко и сыр на ярмарку, а когда вернулся, то на месте их дома обнаружил лишь обгоревшие камни. Тела его жены и дочери были обезображены до неузнаваемости. Сайрус руками выкопал могилу в твёрдой земле и похоронил Роксану и Лилайлу в одной могиле. Потом он облачился в свои старые покрытые слоем ржавчины доспехи и уехал из Овечьего замка, чтобы больше никогда уже туда не вернуться. Всё что говорили про него теперь, стало правдой только после гибели Роксаны. Он превратился в жестокого, бесчеловечного монстра, которым пугали детей. Он уже не помнил, каким был тогда, когда была жива «Свет его души». Жестокость Короля Трора, хотя и сильно преувеличенная, стала легендарной, но даже на его фоне Сайрус Стоун выделялся своей непримиримостью к врагам. Выделялся настолько, что был даже изгнан на время из армии своего Короля. Во время каждой следующей битвы, он искал смерти, но смерть, как будто смеясь над ним, обходила его стороной.

Сайрус открыл глаза. Над его головой поднимались тёмные стропила крыши, дыры в которой были кое-как заделаны. Он чувствовал себя гораздо лучше. Сидя к нему спиной Лалатина, одетая в домотканое крестьянское платье, что-то тихо напевала, штопая его рубашку. Вошла женщина в крестьянском ветхом платье, с лицом замотанным платком и Сайрус с трудом узнал в ней Фрею.

— Где мы? И где наши враги? — спросил он, с трудом разлепив растрескавшиеся губы.

— О, ты пришёл в себя!

Лалатина бросила шитьё и подала ему воды. Сайрус попил и голова его снова упала на тюфяк.

— Ты про сира Лукаса? — Фрея засмеялась.

— Они проехали тут дней пять назад. Отряд из восьми рыцарей. Спросили про нас. Леди Фрея сказала им, что мы проехали к перевалу, — сказала Лалатина.

— Меня они видели? — спросил Сайрус.

— Хотели посмотреть. Но я сказала, что мой муж стал весь жёлтый и валяется в лихорадке уже неделю и их желание как то резко пропало! — Фрея хрипло хохотнула.

— Где наши лошади?

— Леди Фрея укрыла их в пещере! — сказала девочка.

— Сколько раз я тебе говорила, что я не леди! — набросилась на неё Фрея.

Сайрус закрыл глаза. «Лукас Синт до сих пор не может простить мне своего сына!» — думал он. Мальчику было всего четырнадцать, когда его вешали по приказу Сайруса, он обмочился от страха. Сайрус закрыл глаза, ему казалось, что чёрные братья поджаривают его на своём костре, так горело его тело. Он весь покрывался потом, и его прошибал озноб, он трясся словно в лихорадке и одновременно горел заживо. Веки его стали тяжёлыми язык и губы распухли. «Я умираю!» — думал Сайрус. Он хорошо осознавал, что заслужил подобную смерть, даже и ещё худшую. Умереть от сепсиса, это ещё не самая страшная смерть. Сайрус подумал о том, откуда он знает это слово, сепсис?

— Леди Фрея, он весь горит! — услышал он испуганный голос Лалатины. Фрея что-то ответила, но он не разобрал что. Поднять веки Сайрус уже не мог, ему хотелось успокоить девочку, погладить её по коротко остриженным крашеным волосам, но сил у него не было даже на это. «Больше я уже не проснусь!» — подумал он удивляясь, что не испытывает никакого страха.

В низком сводчатом помещении пахло свежей извёсткой и навозом. Сайрус поднял голову внимательно посмотрел на крышу сложенную из свежих влажных досок. Вчера весь день шёл мокрый снег сменившейся дождём. Крыша вроде бы нигде не дала течь и он возблагодарил Бога и свою удачу за это. Из-за повышенной влажности в помещении казалось холоднее, чем было на самом деле. Сырые дрова давали больше дыма чем тепла, но Сайруса радовало, по крайней мере, то, что дым утекал вверх по дымоходу, а не заполнял собой всё помещение, как вначале. Спасибо кузнецу, поправившему неуклюжую работу сделанную Сайрусом. Теперь, по крайней мере, можно не бояться задохнуться. Сайрус поднялся и подбросил в камин ещё дров. Он покосился на лежанку. Там укрытая шкурами, спала Роксана. Он прислушался, она сопела во сне точно ребёнок. Глуповатая улыбка искривила его губы. Сайрус сел за низкий стол, пододвинул масляную лампу поближе и снова углубился в свои бумаги. Это были в основном счета и они все были довольно неутешительны. Если стройка и ремонт будут и дальше идти такими темпами, то на покупку овец денег уже не останется. Сайрус тяжело вздохнул, ему так хотелось, что бы у Роксаны было что-то хоть отдалённо напоминающее замок, ведь она заслуживала гораздо большего, чем эта жалкое жилище! Погрузившись в свои расчеты, он позабыл обо всём и невольно вздрогнул, когда Роксана, завёрнутая в медвежью шкуру, протиснулась под его локоть и устроилась у него на коленях.