Дом, у которого вынули душу

— И чем все это обернулось? — горько усмехнулась София.

— Послушай, но ведь ты сама… — начал было Алекс, но София прервала его.

— Нет, это ты послушай. Мы все сказали друг другу: и самое мерзкое, и самое честное, и самое важное. Поэтому пусть эта ночь — уже утро, останется таким, каким оно есть.

Алекс открыл рот, чтобы что-то ответить, но потом передумал, и только крепче прижал к себе Софию, прошептав одно-единственное слово: «Прости».

***

Что ж, они ведь и правда были счастливы — я тому свидетель. Но вот были ли они счастливы вместе и какое это было счастье? Да, могу сказать точно: они были счастливы, но каждый по-своему. И знаете, что? Именно это и стало причиной их разлада — то, что они были счастливы по отдельности.

Сначала ни он, ни она не замечали этого. А потом я все чаще стал слышать, как Хозяйка жалуется кому-то по телефону, что Хозяин слишком много времени проводит на работе. Он и правда часто задерживался, работал по выходным. Кажется, таких людей называют трудоголиками. И все бы ничего, если бы не Хозяйкина депрессия. Я старался утешить ее, помочь ей, присмотреть за Девочкой. Но что я мог сделать? Ведь я всего лишь старый дом…

Новая жизнь

Понадобился почти год, чтобы Карина смирилась с тем, что Алекс теперь живет не с ними. Первые несколько дней, когда он собирал и вывозил свои вещи, девочка ни с кем не разговаривала и ничего не ела. Она сидела в кресле в гостиной, подобрав ноги под себя, и одними глазами следила за происходящими в доме переменами. Она и спала там, укрытая пледом.

Когда Алекс пришел попрощаться с ней, она никак не отреагировала на него. Все его слова, вопросы и обещания проходили мимо нее. Он обнял ее как большую безжизненную куклу, поцеловал и снова укутал пледом. Едва за ним захлопнулась дверь, по щекам девочки потекли слезы. Плакала она долго и молча — ни единого всхлипа не вырвалось из ее груди. София сидела рядом с ней на полу и, держа ее за руку, плакала вместе с ней.

Этим же днем, но чуть позже, Карина разрешила матери увести себя в душ, переодеть в чистую пижаму и уложить в постель. София обихаживала девочку как могла: была с ней внимательна, ласкова, старалась предупредить любое ее желание (если бы оно только возникло!), но Карина оставалась безучастной ко всему.

Наконец, спустя неделю, когда терпение Софии было на исходе, девочка попросила испечь яблочный пирог. Не помня себя от счастья, София кинулась к плите, и через час с небольшим обе сидели за кухонным столом. К пирогу София подала по шарику ванильного мороженого, которое так любила Карина.

Женщина старалась вести непринужденный разговор, в то же время избегая острых и болезненных для Карины тем. Она видела, что девочка потихоньку оживает, поэтому боялась любым неосторожным словом снова загнать ее в раковину немоты и отчуждения. Так, мало-помалу, их жизнь возвращалась в прежнее русло, но уже без Алекса.

Для Софии развод прошел почти безболезненно — все ее мысли были заняты лишь тем, как вернуть дочь к прежней жизни. К тому же, когда вещи уже бывшего мужа исчезли, а сам он перестал появляться дома, ее жизнь тоже приобрела некое подобие покоя и равновесия. Подобие — потому что по ночам, особенно в часы бессонницы, она нет-нет, да и вспоминала об Алексе, но все это стало исчезать за туманной дымкой прошлого. Именно поэтому она решилась на новые отношения.

***

— Карина, детка, сегодняшний вечер ты проведешь с бабушкой, — сказала София дочери пасмурным февральским днем.

— С бабушкой? — удивилась девочка.

— Да. Мама хочет немного отдохнуть, поэтому пойдет в гости.

— А мне можно пойти с тобой?

— Нет, золотко, там будут только взрослые тети и дяди и совсем не будет детей. Тебе там будет скучно.

— Мама, ну пожалуйста, возьми меня с собой, — захныкала Карина.

— Нет, ты останешься с бабушкой, — твердо, но излишне поспешно, сказала София. — И чтобы тебе не было скучно без меня, я разрешаю тебе смотреть любые мультики, а поужинать можете прямо у телевизора.

Карина, не ожидавшая такой щедрости, радостно взвизгнула и кинулась к Софии на шею.

— Мама, только предупреди бабушку, что ты мне все разрешила, — попросила ее Карина, когда первая волна радости улеглась. — А то она запретит мне как в прошлый раз.

— Не запретит, я предупрежу ее.

— Ура! Ура! Мультики! — перепрыгивая через ступеньку, Карина побежала наверх за своей Матреной.

Облегченно вздохнув, София вернулась к выбору вечернего платья. Так и не решив, какое из четырех лучше, она выбрала то, которое не нужно было гладить. Легкий смоки айс подчеркнул глубину ее карих глаз. Волнистые каштановые волосы были уложены в воздушный пучок. Несколько прядей София оставила свободными, и теперь они эффектно обрамляли ее лицо, подчеркивая изящную шею и маленькие красивые уши. Помада цвета спелой вишни стала финальным аккордом в вечернем макияже Софии.

Женщина покрутилась перед зеркалом, внимательно разглядывая свое отражение. Все было идеально, но чего-то не хватало. Взглянув на часы, София поняла, что на разгадывание этой загадки не осталось времени — с минуты на минуту должна была приехать мать. София потянулась к выключателю, чтобы погасить свет, но тут за спиной у нее скрипнула дверца шкафа для украшений — будто кто услужливо открыл ее. Женщина подошла, чтобы закрыть шкаф. Взгляд ее остановился на изящной цепочке белого золота с кулоном-каплей из ярко-зеленого изумруда. София на мгновение задумалась, потом аккуратно сняла украшение с держателя и надела его

Еще раз взглянула в зеркало и невольно улыбнулась: искристый металл идеально сочетался с черным бархатом платья, а глубокий изумрудный цвет кулона выгодно оттенял глаза. Довольная этим выбором, она закрыла дверцу шкафа, и только тут вспомнила, что украшение это ей подарил Алекс на первую их годовщину свадьбы. Но еще больше удивило ее то, что это событие вспомнилось ей без отголоска боли внутри.

Еще спускаясь по лестнице, она услышала недовольное бормотание, которое переросло в сокрушительный вздох и раздраженное:

— Опять двери не закрываете! Да сколько можно говорить!

София покачала головой и, деланно улыбнувшись, спустилась в прихожую.

— Привет, мам!

— Софа, сколько раз можно говорить: закрывай двери! — вместо приветствия ответила пожилая женщина. — Ведь обнесут весь дом, да еще по маковке треснут — ноги протянете.

— Я открыла специально — ты же должна была приехать, — соврала София, но под жестким материным взглядом съежилась и растерялась. — Я оставила на столе записку — что нужно сделать, когда покормить Карину и…

— Ой, как-нибудь разберусь! Вас с же сестрой как-то вырастила.

«Вот именно: как-то», — подумала про себя София.

— Все будет нормально, не переживая. Правда, Кариша? — прогудела женщина, прижимая к себе внучку.

Та вместо ответа лишь задавленно пискнула. Во взгляде, обращенном к матери, читалось: «Мама, не оставляй меня!» София предпочла проигнорировать этот взгляд, в противном случае ей пришлось бы остаться дома, отправив домой и свою мать, и тогда о вечеринке можно было забыть. «Мне нужно отдохнуть», — в который раз за последние сутки произнесла она про себя эту мантру. Потом высвободила дочь из могучих объятий бабушки и прижала к себе.

— Все будет хорошо, — прошептала она ей на ухо. — У тебя впереди вечер мультиков и мороженое на десерт.

— Иди уже! А то обе разреветесь тут обе! — картинно закатив глаза, произнесла мать Софии.

София выпустила из объятий дочь, накинула на плечи шубу, взяла сумочку и, ободряюще улыбнувшись дочери, вышла в сырой февральский вечер.

— Ба, можно включить мультики? — спросила Карина, едва закрылась дверь за Софией.

— Можно. И сиди тихо, не мешай мне.

С этими словами женщина удалилась на кухню и завела с кем-то по телефону длинный и нудный разговор, перемежаемый аханьем и оханьем.

***

Вообще-то София не собиралась идти на эту вечеринку, но Мария уговорила ее, пообещав познакомить с одним «интересным мужчиной».

— Игорь, это София. София, это Игорь, — представила их друг другу Мария и упорхнула встречать других гостей.

Мужчина и женщина улыбнулись друг другу и, далекие от подростковых предрассудков, а также зная, что оба они здесь лишь потому, что их решили познакомить, они беззастенчиво разглядывали друг друга. Наконец, когда смотрины закончились, Игорь снова улыбнулся Софии, в этот раз более дружелюбно, и произнес:

— Не хотите выпить?

— Хочу, но я за рулем, поэтому что-нибудь безалкогольное, пожалуйста.

— Сейчас все будет, — размашистым шагом Игорь направился к небольшому столику с напитками.

В клубе, в котором Мария организовала вечеринку в честь своей первой художественной выставки, было душновато, пахло чем-то дурманящим и сладким. От этого запаха Софии хотелось выйти на свежий воздух, но правила приличия диктовали свое.

Тихая музыка перемежалась с энергичными композициями с завышенными басами. От этого сердце начинало колотиться, потом сбивалось с ритма и на несколько секунд замирало. София уже успела пожалеть, что согласилась прийти сюда, где не знает никого, кроме хозяйки вечера. Она уже представляла, как примет ванну, как они с Кариной посмотрят мультфильм, а потом будут полуночничать — пить чай и грызть печенье. Но мечтам ее не суждено было сбыться, так как Игорь был уже рядом с ней, протягивая запотевший стакан лимонада.

Беседа не клеилась. В молчании прихлебывая лимонад, София искала предлог, чтобы улизнуть от мужчины — эти навязчивые смотрины начинали раздражать ее. Внезапно из толпы гостей вынырнула какая-то блондинка и, оттеснив Софию, с радостным воплем повисла на Игоре. Она что-то щебетала о фотосессии и заказах, София же углядела в этом шанс уйти незамеченной.

Пробираясь между столами и людьми, она набрела на барную стойку, на которой располагались всевозможные закуски. Почуяв их аппетитный запах, София с удивлением поняла, что проголодалась. Положив в тарелку отовсюду понемногу, она присела за свободный столик в самом темном углу. Попивая лимонад и закусывая деликатесами, она разглядывала местную публику, каковая была весьма разношерстной: от стены к стене слонялись лохматые и небритые мужчины в растянутых свитерах и засаленных на заду джинсах. Монолитно возвышались объемистые лощеные пожилые мужчины — каждого из них сопровождала блондинка, а порой и несколько. Тут и там сновали мужчины и женщины в костюмах клерков. Богема и простолюдины, элита и нищие художники — все смешались в этом зале, и все они были, несомненно, поклонниками творчества Марии.

— Вот Вы где! Наконец-то я Вас нашел! — плюхнулся рядом с Софией на банкетку Игорь, бесцеремонно заглянул к ней в тарелку и, не спрашивая разрешения, взял тарталетку с красной икрой.

— Черная была бы лучше, — прожевав, сказал он. — Но, как говорится, на безрыбье…

Увидев ошеломленный взгляд Софии, мужчина стал извиняться:

— Простите, что без разрешения… Нас познакомили… И я решил…

Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы рядом не возникла Мария.

— Ну как, нравится? — спросила она, хитро поглядывая то на Софию, то на Игоря.

— Да как сказать, — пожал плечами мужчина. — Количество снобов и блондинок на квадратный метр зашкаливает. Ты вроде говорила, что вы поругались с Алисой, а она здесь. Вцепилась в меня, как черт в добрую душу. Еле как сбежал!

— Это я с ней поругалась, потому что…. Неважно! Но она охмурила одного из моих заказчиков и явилась сюда с ним на правах его пассии.

— Хм, понятно….

— Ладно, мальчики-девочки, общайтесь! Я побежала заканчивать.

Что Мария собиралась заканчивать, София не знала. К их столу периодически подходили женщины и девушки, они приветствовали Игоря, ловили каждое его слово и с такой жадностью и вожделением смотрели на него, что Софии становилось не по себе. Некоторые из них замечали и ее, но вместо приветствия одаривали лишь удивленным взглядом. Через некоторое время Игорь, извинившись, отлучился, и к Софии тут же подсела Мария.

— Ну, как он тебе? — спросила она подругу, по-девчоночьи хихикая. — Могу сказать, что ты ему точно понравилась.

— С чего ты взяла? — спросила София.

— Чувствую!

— Марь, я хочу домой. Не обидишься, если я уйду?

— Да ты что! — воскликнула та. — Мы вот-вот начнем! Будет аукцион, банкет — много всего!

— Да не могу я тут находиться! Душно, скучно, Игорь не дает прохода!

— А ты думай о том, что он — владелец крупной ювелирной сети, и сразу станет легче. Ты только подумай: Канары, Бали, Европа — вы с Каринкой ни в чем не будете нуждаться!

— Мы и так ни в чем не нуждаемся, — с раздражением оборвала ее София. — К тому же если он такой хороший, что ж себе не заберешь?

— Ты же знаешь, я чаще по девочкам, — засмеялась Мария и, похлопав подругу по плечу, снова скрылась во мраке зала.

— О чем секретничали? — спросил Игорь, выныривая из мглистой темноты.

— Почему вы с Марией до сих пор не вместе, — ответила София первое, что пришло в голову. Она посчитала, что такая бестактность оттолкнет мужчину, и он оставит ее в покое. Но тот, на удивление, засмеялся.

— Знали бы Вы, дорогая София, сколько раз нас уже все поженили. Но она для меня как сестра. Собственно, она и есть сестра — наши бабушки приходились друг другу скольки-то-там-юродными сестрами. Да и вообще, она больше по девочкам, хотя и мужчины у нее были — уж Вы-то должны знать. Мария сказала, что Вы дизайнер интерьеров, — неожиданно сменил он тему.

— Да, так и есть, — кивнула София.

— Вы работаете только с жилыми помещениями?

— Нет, с офисными тоже.

— А вот если, например, помещение под магазин? Ювелирный.

— Запросто, — махнула рукой София. — Осмотр помещения, бриф, смета — все как положено.

— Значит, я могу на Вас рассчитывать? — улыбнулся Игорь.

— Вы только из-за этого охотились за мной весь вечер?

— Нет. Мария обещала познакомить меня с очаровательной женщиной, но она ошиблась, — Игорь смотрел в глаза Софии, не отводя взгляда. — Вы не просто очаровательны, Вы великолепны.

— Позволю заметить, — ответила она, тоже не отводя взгляда, — что помимо меня здесь находится просто уйма красивых женщин, будто сошедших с обложек модного журнала. Чем же именно я Вам приглянулась?

— Красивых? — фыркнул Игорь. — Я Вас умоляю! Они же все шаблонные, как под копирку: блонд, губы, грудь, одежда. Мнят себя великими красотками, а внутри пустые, как барабан. Послушаешь их разговоры — так тошно становится!

— А почему Вы решили, что я не такая?

— Хотя бы по тому, что Ваши волосы красивого каштанового цвета, а вырез не до пупка.

София, представив эту картину, прыснула. Игорь, глядя на нее, тоже засмеялся. Лед недоверия растаял.

Звук фонящего микрофона прервал их веселье. София посмотрела на сцену — там, среди картин, стойки лицитатора1, подставок для картин и системы освещения стояла Мария. Маленькая и щуплая, она терялась на фоне своих творений, размеры которых иногда превышали рост взрослого человека.

— Друзья, рада приветствовать вас на вечеринке-аукционе, посвященной моей первой художественной выставке. Я так долго шла к этому! — голос женщины дрожал. — Я очень надеюсь, что вам всем понравится здесь. Спасибо, что пришли!

В зале раздались аплодисменты. Счастливая Мария отошла от микрофона и предоставила место круглому коротышке с блестевшей под софитами лысиной. Он объяснил правила аукциона, ответил на несколько вопросов из зала и вернулся к своей стойке. Аукцион начался.

Софии никогда не приходилось бывать на подобного рода мероприятиях, поэтому она с интересом наблюдала за ходом торгов. Толстячок был прирожденным шоуменом: он рассказывал какие-то байки, шутил, импровизировал, осыпал собравшихся в зале интересными фактами из жизни художников и изобразительного искусства вообще. Попутно не забывал представлять картины, рассказывать их историю, принимать ставки и отслеживать победителей.

Картины, к слову сказать, разлетались как горячие пирожки. София искренне не понимала, что такого находят в них покупатели. Нет, она не умаляла таланта своей подруги. Она наблюдала, как тяжело и усердно трудится Мария над каждой своей картиной, как она резала и выбрасывала почти законченные холсты, если вдруг допускала какую-то оплошность. Но самой Софии были ближе более понятные сюжеты: натюрморты, пейзажи, портреты. Кубизм, абстракционизм и прочие «измы» не вызывали в ее душе отклика. Тем не менее, как она могла убедиться, на такое спрос был, и очень большой. Будто читая ее мысли, Игорь прошептал ей на ухо:

— Я, наверное, абсолютный глупец, но хоть убей, не могу понять, что привлекательного люди находят в этих кругах, пятнах и прочей…мазне, да простит меня Мария.

— Я тоже не понимаю, — призналась София с улыбкой. — Наверное, это высокое искусство, до которого нам еще расти и расти.

Половина картин была уже продана — молчаливые парни в рабочих комбинезонах выносили их за кулисы одну за одной, а торги шли с неугасающим жаром. София обмахивалась программкой, но это не приносило ей облегчения.