Начало пути. Пермска волость

Двое оставшихся, начинают пятиться, а потом развернувшись, бегут назад. Ош дает короткую команду, хватает копье и бежит за ними, еще шесть молодых парней, подхватив копья, также начинают преследование. Я же, прицеливаюсь в затылок одного из убегающий и произвожу убийственный выстрел. Остался один. Но он в тяжелых доспехах, бежит намного медленнее его преследователей. Я встаю и бегу вслед за всеми. Ош догоняет людолова, копьем сбивает его с ног и добивает в живот.

Продолжаю бежать, вбегаю в бутылочное горлышко, Ош и остальные за мной. Дальше двигаюсь осторожно, в кромке леса. Через метров сто, луг упирается в реку. Вернее, в бухту. На пляже, на половину вытащенная из реки, стоит галера! Длинной около 30 метров, шириной около пяти метров, по восемь весел с каждой стороны палубы, мачта метров семнадцать высотой. Над палубой натянут тент из холщовой ткани, закрывающий от дождя и солнца.

Бухта окаймлена густым лесом. Выход из бухты в реку Чусовую шириной не более десяти метра. Через лес напрямую, до места швартовки каяка не более ста метров. Если бы я не остановился, то прямым ходом нарвался бы на галеру. Что бы тогда было, даже думать не хочется.

Вдвоем с Ошем поднялись на галеру, остальные остались на пляже охранять периметр. На гребной палубе на скамьях находилось шестнадцать гребцов, по восемь с каждой стороны. Одна нога каждого из них была сована железной цепью, которая соединялась с цепью, проложенной по всей длине гребной палубы. В проходе лежал здоровенный мужик, не подававший признаков жизни, голова которого была в крови, а гребцы, со всем остервенением, продолжали его молотить своими пудовыми кулаками. Видать, больно сильна у них была ненависть к надсмотрщику. У рабов были сильно развиты мышцы плечевого пояса, руки – «руки-базуки». То, что они голодали, по их виду не скажешь. Ну да, кому нужны гребцы доходяги.

Сразу отбросил мысль взять галеру и гребцов себе. Нафиг, нафиг, их шестнадцать здоровых мужиков, а я тринадцатилетний пацан. Они меня съедят и не подавятся. Да и галера мне сейчас не нужна. Просто время еще не пришло.

Рабы, убедившись, что надсмотрщик мертв, радостно загалдели, а успокоившись, стали, каждый на свой лад, смотря на нас, склонили головы, стали говорить, при этом тон их обращения был просительный.

Ош, посмотрев на рабов, перевел вопрошающий взгляд на меня. Я, сделав небольшой поклон, замотал головой, давая понять, что рабы мне не нужны. Ош, обращаясь к рабам, стал быстро говорить, один из них переводил сказанное остальным. На палубе раздался вздох разочарования.

Как я понял, Ошу рабы тоже были не нужны и освобождать, как минимум сейчас, он их не собирался. Да и понятно, судя по тому, что жил род Оша в шалашах, здесь было временное становище на летний период. Народа у него было не много, а с учетом нападения охотников за людьми, мужчин способных держать оружие осталось всего семь человек.

Спустились в трюм, который был разделен на две части. В первой, заполненной на половину, находились десятки корзин весом килограмм по пятьдесят, с солью и ячменным зерном, ткани, меховая рухлядь, оленьи и лосиные шкуры, а также керамические горшки различной емкостью.

Я указал жестами Ошу, что забираю две корзины с солью, шерстяные и льняные ткани и десяток хорошо выделанных оленьих шкур, возражений не последовало, в глазах Оша даже проскользнуло удивление, что мол мало беру. После чего позвал троих своих бойцов, которые стали выносить выбранную мной добычу на пляж.

Во второй части трюма находились клетки размером два на два метра, стоящих вдоль бортов, с нешироким центральным проходом между ними. Клетки были пустые. Только в последней клетке находились совершенно голые шестеро детей. Два мальчика на вид четырех лет, две девочки одной лет пять, второй – четыре, к последней прижимались два мальчика одного и двух лет.

«А вот и будущее моё племя» – подумал я и указав Ошу на детей, жестом показал, что я их забираю. Ош опять не возражал. Дети смотрели на меня совершенно пустыми, не выражающих ни каких эмоций, взглядами. Клетка оказалась не запертой, и я жестами показал детям, что бы они следовали за мной.

Бойцы Оша помогли детям спуститься на пляж, и я опять жестами показал, что бы дети меня ждали. Мы с Ошем продолжили осмотр галеры, прошли к кормовой надстройке, где оказалось две каюты. В первой было что-то в виде кухни и склада продуктов. Оттуда я забрал мешок с сушеными мясом и ячменными лепешками, а также очень нужную вещь – жернова ручной мельницы.

Зашли во вторую каюту. Каюта как день и ночь отличалась, от остальных помещений, что были на галере. Поражала разноцветием красок, своим убранством и содержимым. У Оша глазки забегали. Походу мне пора уходить, хотя я их и спас, но добро люди быстро забывает, а жадность может довести до убийства. Я для них чужой. Показав Ошу, что тут мне ничего не нужно, прихватил только три колчана со стрелами и удалился.

У надстройки забрал лежащие стопкой циновки, видимо команда спала на палубе и спустился на пляж. Где, нагрузив четверых бойцов своей добычей, взяв на руки двух малышей, указав остальным следовать за мной, направился к месту швартовки каяка. Дошли минут за десять. Поблагодарив жестами бойцов, отправил их обратно к галере. Расстелив на земле пару циновок, посадил на них ребятишек, накинув на каждого по куску шерстяной ткани. Хотя и тепло – 25 градусов, но они сидят у реки и с нее отдает прохладой, не хватало мне, что бы они простудились.

Четырех летней девочки, два мелких приходились братьями. Они все время тянулись к ней, а она их постоянно обнимала, да и выглядели они похоже, все со светлыми волосами, почти блондины, глаза серо-голубые, лица славянской внешности. Два четырех летних мальчишки, были русыми, с серыми глазами и также славянской внешности, но с разными чертами лица. Самая старшая девочка имела карие глаза, чуть раскосые, черные волосы.

Достав, ранее сваренную картошку в мундире, раздал каждому по одной и на примере себя, показал, как очистить кожуру.

– Это картошка, ее можно есть – говорю детям и одновременно показываю жестами.

– Кар-то – ска, эсть – повторила старшая девочка.

– Соль – солью картошку, откусываю кусочек, демонстративно жую и глотаю, закатываю от удовольствия глаза и говорю – вкусно.

Отторжения картошка не вызвала, старшие ребятишки быстро ее умяли. Девчонки стали кормить двух малышей, у которых картошка неудовольствия не вызвала. Проделал в банке со сгущенкой две дырки, показал, как пить и пустил банку по кругу. Все ребятишки с осторожностью делали первый глоток, но после него с трудом оторвал их от банки, она же не бездонная. Каждому досталось по четыре глотка.

– Кружка – говорю и показываю на нее.

– Бутыль – говорю и на пятилитровую бутыль показываю.

– Вода – наливаю в кружку кипяченую воду.

– Пить – подаю кружку старшей девочке, и она пьет из кружки.

И так шесть раз. Похоже запомнили.

Показываю жестами, что бы они меня ждали, а сам возвращаюсь к галере, надо собрать болты и стрелу, свою долю трофейного оружия и заняться лечением двух раненых, для чего беру с собой аптечку.

Через пять минут дохожу до галеры, но пришлось ждать еще минут десять, когда Ош вышел из капитанской каюты. Выглядел он, как кот объевшийся сметаной.

Оставив охранять галеру и рабов двух человек, вернулись к стойбищу. Там женщины уже полностью ободрали трупы убитых людоловов и вырезали из трупов мои болты и стрелу. Всё имущество убитых мной лежало в отдельной куче.

Из двоих раненых, один умер, стрела попала в печень, второму попала в правое плечо, наконечник прошел насквозь, а древко стрелы застряло в плече. Женщины уже обломали наконечник и вытащили из тела стрелу. Я, вымыв руки водкой, очистил рану от грязи, продезинфицировал водкой, размельчил две таблетки стрептоцида, засыпал им входное и выходные отверстия, каждому из них приложил по тампону, которые приклеил пластырем. Заживать будет не долго, кость и сосуды не задеты.

Занялся разбором трофеев. Я убил 10 людоловов, а племя Оша четверых. Отобрал себе два чешуйчатых доспеха и два самых приличных кожаных, четыре коротких лука и один составной, все колчаны со стрелами, наконечники у них железные, шесть копий с железными наконечниками, семь поясов, а также 10 пар обуви – небольшие кожаные сапоги, ну и конечно булатный меч и ножны к нему. Сложил все в более-менее чистые трофейные рубашки и завязал узлом. Шлем водрузил на голову.

Члены племени смотрели на меня с неприязнью, чувство благодарности испарилось. Я им поклонился и еще отдельно Ошу, развернулся и неспешной походкой направился к каяку, ничем не выказывая своего волнения и страха.

Глава 4

Скрывшись в лесу, прибавил шагу. С минуты на минуту до Седого дойдет, что меня можно грохнуть. Пока не скрылся за деревьями, затылком ощущал пристальный взгляд Седого и его мыслительный процесс – "Убит. Отпустить. Убить. Отпустить." Не смотря на мой рост, явно видно по нескладной фигуре и лицу, что пацан. Хотя тут 13-ти летний уже серьезная боевая единица, один из пленных явно не старше меня был, а копьем людолову в живот засадил и не поморщился.

Все ребятишки оказались на месте, походу даже никто с места не сходил. Загрузив трофеи и посадив в каяк детей, отчалил и быстро выгреб к середине реки. Каяк был сильно перегружен, но скорость хода не потерял. Думаю, производитель заложил резерв грузоподъёмности. Да и в моей прежней жизни перегрузов никто не боялся. Дачники на свои жигули загружали пожитков чуть-ли не соизмеримым с весом самого автомобиля. Для фур полуторный перегруз нормой считался, а о транспортных самолётах вообще молчу.

Отплыв 300 метров, увидел, как на берег вышло пять человек во главе с Ошем. Трое из них махали в нашу сторону поднятыми топорами. Как говорится от любви до ненависти один шаг. Солнце в зените, 12 часов, а казалось прошло намного больше времени.

В верх по течению двигался со скоростью шесть километров в час. Через три с половиной часа вошли в реку Сылва. По дороге я продолжил учить детей русскому языку. Дети внимательно слушали, старались правильно повторять слова, при этом не баловались, не шумели, практически не двигались. Познали лиха они в своей короткой жизни.

Попробовал познакомиться. Указывая на себя пальцем, говорю – Володя. Старшие повторяют – Володья. С пятого раза начинают говорить правильно. Продолжая, вновь указываю пальцем на себя, говорю – Володя – у затем указываю пальцем на старшую девочку. Она быстро сообразила и указывая на себя пальцем, говорит свое имя – Эвика. Вот с одной и познакомились.

А дальше начались проблемы. Никто из оставшихся детей не смог назвать своего имени. Либо не знали, либо забыли. Пришлось именовать самому. Четырех летних мальчишек назвал Коля и Боря, девочку Ладой, двухлетнего Ваней, а самого младшего – Мишей.

Пройдя полтора часа по Сылве, в 17 часов стал искать место для ночлега. Поскольку осадка каяка увеличилась, подходящий ручей, скорее речушку, нашел не сразу. Поднимаясь по притоку, нашел небольшой галечный пляж, под высоким берегом, закрытый со всех сторон ивняком. Место понравилось. Сошли на берег, всех детей напоил из кружки кипяченой водой, при этом постоянно говоря в слух о происходящем. Начал обустраивать лагерь, установил палатку, куда посадили маленьких мальчиков, а со старшими стал собирать хворост. В этом деле мое участие не потребовалось, со сбором хвороста ребятишки быстро управились.

А вот я допустил ошибку, зажег костер от зажигалки. Выглядело это со стороны, что костер зажег рукой. Какое удивление это вызвало у детей. Пришлось сделать вид, что ничего не произошло и в дальнейшем добывал огонь трением, благо лук был, так что много времени добыча огня не занимала. Надо будет потом сделать огниво и научить детей им пользоваться, всего то и нужно кремень и метал. А кремень найти труда не составит. В большом котелке на огонь поставил кипятиться воду, поручил ребятам продолжить собирать хворост, а сам со спиннингом спустился к реке.

Попался судак, весом восемь килограмм. То, что нужно. Тут же распотрошил и почистил рыбину, вернулся на стоянку. Сварил уху, подождав пока она чуть остынет, дал каждому ребятенку выпить по очереди по кружке, она с собой одна, наваристого бульона и по ячменной лепешке. А потом принялись уже за остывшего судака, половину которого приговорили. На ночь разместил всех детей в палатке, а себе соорудил небольшой навес, закидав сверху лапником, ночные дожди никто не отменял.

Перед сном посетили тревожные мысли, правильно ли сегодня все сделал. Сегодня 29 апреля, близится к концу тринадцатый день попаданства, который мог стать и последним. Авантюра чистой воды, – «Хренов борец за справедливость». Тут идет борьба за выживание, сильный убивает слабого. Смерть воспринимается как что-то естественное и все происходит по воле Богов. Но история не терпит сослагательный наклонений. Сегодня день рождения моего племени. Хотя члены племени маленькие и беспомощные, но это со временем исправимо. Кроме того, выполнена первая задача, я добыл соль, а по мимо этого решил и хлебный вопрос – ячмень, так что в рационе углеводы будут и еще есть трофеи – ткани, кожа, оружие. Но больше ни каких авантюр.

Утром, приняв водные процедуры, позавтракали остатками вчерашнего ужина, съев по лепешке и по картошке в мундире, погрузились на каяк и тронулись в путь домой.

Дальнейшее плавание прошло без происшествий и через семь дней в 14 часов 6 мая прибыли на место. В пути следования практически не закрывал рот, общаясь с детьми. Все привыкли к своим именам, даже самый маленький Мишка реагировал, когда к нему обращался по имени и выучили, старшие как минимум пятьсот слов, Иван слов пятьдесят, а Михаил слово дай. Так, что языковой барьер был преодолён и дети стали разговаривать не только со мной, но и между собой. Я же учил язык Эвики, в ее языке попадались знакомые корневые слова, определил язык как протоугорский. Старшие научились считать до ста, благо было на чем, пальцев на руках и ногах у нас было 140, но я пока ограничился счетом до ста. О физкультуре тоже не забывал, на стоянках приседали, ходили на корточках, прыгали с места, скакали на одной ноге, пробовали отжиматься. Развивал моторику, на берегу гальку по одной в кучки собирали, а на каяке, зерна ячменя по одному – в корзину. Питались в основном пойманной мной рыбой, два раза делал кашу гречневую и пшенную с сушеным мясом, пластины которого предварительно резал на мелкие кусочки, отваривал и в бульоне варил каши, в общем кулеш шёл на ура. Приучил их мыть руки после туалета и перед едой, руки мыли в ручьях, там вода почище, чем в реках. Из двух кусков шерстяной ткани сделал для ребят, что-то типа пончо, на первое время сгодится. К концу плавания ребятишки ожили, стали активными, жизнерадостными, но на удивление послушными, видать появление в моей руке огня запомнилось, не знаю за кого они меня воспринимали, за шамана или еще за кого, но слушались меня беспрекословно, но в тоже время у них страха передо мной не было. Так что я теперь вождь.

За десять километров до дома, устроил утиную охоту, подстрелил три селезня, будет чем попотчевать ребятишек для разнообразия.

По прибытию, поднялся к огороду, всходы порадовали. Что взошло, а что нет, буду разбираться позже. Навес над очагом опять рухнул, а вот шалаш совершенно не пострадал. Разгрузил каяк и складировал все в шалаш.

– Здесь наш дом – говорю и показываю ребятишкам территорию – на огороде растет картошка, овощи, зерно, на очаге готовим еду.

– А где мы будем спать – интересуется самая активная и практичная Эвика.

– Сегодня будем строить шалаш.

Провожу старших вверх по течению ручью, до валунов, показывая где брать чистую воду, потом показываю место для рукомойника и туалета. Рукомойник решаю сделать из оцинкованного ведра, небольшого куска медной трубки и двух фитингов, жалко, но гигиена важнее. Втрое оцинкованное ведро для воды, а эмалированное для засолки.

Отправляю девчонок собирать хворост, а с парнями делаю рукомойник, вернее делаю я, а они смотрят. Привешиваю рукомойник на сук дерева, на удобную для детей высоту, наливаю воду, закрываю сверху крышкой. Стержень клапана держит, воду не пропускает, при нажатии вверх, усилий практически не требуется, в самый раз для детей.

К этому времени девчонки натаскали хвороста. Я добыл огонь трением с помощью лука, трут задымил, я раздул огонь, которых своим языком обхватил сухой валежник, и костер запылал. Поставил кипятиться воду.

– Коля, ты будешь следить за наличием воды в рукомойнике, а ты, Боря, будешь следить за огнем в очаге – раздал я указания – как вода будет кончаться, либо затухать огонь, сообщаете мне.

– А, что нам делать – хором спросили Эвика и Лада.

– Вам, девочки, следить за малышами и за огородом, а сейчас все собирают хворост.

Сам же занялся изготовлением туалета, в виде детского стульчика с дыркой. Сделал каркас стульчика из жердей, закрепив паз в паз, отрезал кусок от циновки, вырезал в ней дырку. Ножки спинки воткнул в дно ручья, а передние ножки в землю берега. Вопрос с гигиеной и санитарией на ближайшее время решен.

Котелок со вскипевшей водой поставил остывать, подкинул в очаг хвороста, оставив прогорать до углей. Взяв на руки Мишку, всей толпой пошли к огороду. Строго настрого запретил по нему бегать и стал показывать, как полоть грядки. Девчонки быстро разобрались, а пацаны чуть не выдрали ростки гороха. Пришлось еще несколько раз показывать и объяснять. Вроде поняли.

Оставив ребятню полоть, сам отправился строить шалаш. Строил по той же технологии, так что много времени строительство не заняло. Шалаш получился по основанию размером два на три с половиной метра. К окончанию постройки, костер прогорел и я, выпотрошив и промыв селезней, покрошил в них по два зубчика чеснока, обмазав глиной, положил запекаться в угли. Вернулся к шалашу, из ельника сделал подстилку, на которые уложил циновки и сверху положил поролоновый матрац, как раз все ребятишки поперек на нем уместятся. Себе спальное место оборудовал у выхода.

Прополка шла своим чередом. Грядку с фасолью и горохом от сорняков ребятишки очистили, перешли полоть грядку с картофелем. Кучка с выдранными сорняками выглядела впечатляюще. Вымазались ребята знатно, с ног до головы были в грязи, даже Ваня и Миша, хотя последний, при всем его желании, в силу возраста участия в прополке не принимал.

Внимательно осмотрел огород. Картошка взошла вся, какой процент прижился бобовых и овощей, сказать не могу, так как не считал, сколько посадил, но всходы выглядели оптимистически. А вот с последней грядкой занялся подсчетами. Пшеницы взошло 17 зёрен, ржи 11, овса 25, кукурузы 8, подсолнечника 8, льна – 14. Результат порадовал, оказался на много больше моих ожиданий.

Скоро запекутся селезни. Схватив двух малышей на руки, прихватил мыло и полотенца и погнал всех мыться на реку. За день вода в Ольховке прогрелась, так что всех загнал в воду, кое как отмыл. В моем прошлом, ребятишки бы кричали, визжали, брызгались, здесь же была почти тишина, ребенок с рождения понимал, что нужно соблюдать осторожность. Вернулись, как раз ужин поспел. Ребятишек усадил в кружок на травку, подумал – «надо скамейки и стол делать», достал из углей в глиняной корке двух селезней и устроившись в круг вместе с ребятами, стал священнодействовать. Медленно разделил на две половины корку, раскрылось грудка с сочившимся от жира мясом, запах был такой, что дух захватывало. Взглотнули все. Ужин удался на славу.

9 вечера. Хотя солнце зашло, но еще светло, раннее сумерки. Отправил детей умываться, а потом в шалаш. Умаявшиеся за день ребятишки, мгновенно уснули. Я же, вернувшись к очагу, починил навес и занялся составлением плана на ближайшую перспективу:

«Вскопать поле и посадить ячмень, начать делать кирпичи для печки и коптильни, строить землянку и печку, решить вопросы с обувью и одеждой для детей, да и по мелочи: оборудовать столярную мастерскую, сделать обеденный стол, да и текущие ежедневные «мелочи», добыча пропитания: рыба, утки и готовка, да, с кашами сейчас проблем не будет – перловка наше всё. Ребят тоже надо занимать, безделье до добра не доведет. Старшим можно давать начальные навыки стрельбы из лука» – составив план, забрался в шалаш и уснул.

Ночью как всегда шел дождь. Проснулись в 6 часов. Зарядка, водные процедуры, завтрак. Ребятишек посадил перебирать и сортировать ячмень, выдал три мешка, в один крупные зерна на посадку, в другой средние, в третий – мелкие и поврежденные. Мелкие в меру своих сил тоже помогают.

Для посадки ячменя разметил четыре сотки луга и поплевав на руки, одев перчатки, взяв лопату, приступил к вспахиванию земли. Вскопал и разрыхлил за четыре часа. Потом рыбалка и приготовление ухи. К этому времени дети отсортировали достаточное количество семян для посадки. После обеда, пока у детей был послеобеденный сон, посадил ячмень. Проснувшись, мальчишки и Лада продолжили перебирать ячмень, второго мешка от оболочки и шелухи, а я в лесу нашел сухую поваленную березу, диаметром ствола около тридцати сантиметров, напилил одиннадцать чурок, будут стулья и четыре пойдут на четырёхлистный стол.

Эвика постаралась, очистила зерен на три обеда. Да и все остальные молодцы. Перловку промыл в проточной воде ручья, сварил бульон из сухого мяса, который заправил перловкой, добавил пол луковицы. Первый кулеш из перловки.

На следующий день, дети занимались прополкой оставшихся двух с половиной грядок, а я в лесу с помощью топора и деревянных клиньев колол по волокнам на пополам небольшие по диаметру поваленные деревья, делал форму для кирпичей.

С питанием вопрос нормализовался, в обед уха, на ужин и завтрак – перловый кулеш либо на утином, либо на сушеных мясных бульонах. Сушеное мясо надо доедать, долго оно не сохраниться.

Глава 5

10 мая вместе с Николаем и Борисом, прихватив лопаты и формы для кирпичей, на каяке направились к месту выхода на поверхность огнеупорной глины. Девочки с малышами остались на хозяйстве и продолжили перебирать и сортировать ячмень.

Глина превзошла все мои ожидания, содержание шамота процентов девяносто, в моем прошлом такой нет, во всяком случая для промышленного производства, хотя и тут запаса на кирпичный завод не наберется – за полгода выберут, но для сегодняшнего времени это залежи. Впрочем, глина по берегам здесь повсюду и ее разнообразие, и цветовая гамма поражает: белая, черная, темно-коричневая, коричневая, пурпурная, зеленая, голубая, оливковая, серо-зеленая, желтая и красная охра, с разнообразными примесями битума, с разным содержанием оксида железа от 15 вплоть до 70 процентов, окиси хрома, оксидов меди, кобальта, магния, никеля. Да и чистых каолиновых глин хватает, далеко ходить не надо, небольшой выход есть на берегу у слияния моего ручья с Ольховкой.

На берегу разложил заготовленные формы на 60 кирпичей, для задуманной мной печки в основании 1 метр на 75 сантиметров надо как минимум 400 кирпичей, до еще штук 30–40 на коптильню, так что с запасом их нужно штук пятьсот, а лучше шестьсот.

В миске стал разводить глину водой, методом тыка подыскиваю нужную консистенцию, на седьмой раз полученная масса меня устроила. А дальше, я готовлю массу под кирпич, а пацаны утрамбовывают ее в форму, ну как утрамбовывают – помогают. За три часа все формы заполнили и вернулись домой. После обеда, пока дети спали, вырезал из березы пять ложек, получилось не ахти, но всё лучше, чем мне и старшим чайными ложками кулеш и уху есть.

Час активно тренировались начальным навыкам стрельбы из лука, пока только силовые упражнения на удержание лука на вытянутой руке, да попытки натяжения тетивы.

На местности разметил 4 на 8 метров – место для землянки, строить решил над небольшой балкой, и заливать вход не будет ни дождем, ни талым снегом. После ужина сплавал накрыть сушившиеся на солнце кирпичи лапником, ночной дождь еще никто не отменял.

Следующие десять дней разнообразием не отличались. Месил глину, закладывал формы, схватившиеся кирпичи перевозил на луг для продолжения просушки, после обеда готовил строительный материал: разделял напополам бревна, делая горбыли, пилил бревна на опоры, рубил из подлеска жерди на обрешетку и стропила, колол дранку. Ребятишки помогали чем могли, девчонки закончили сортировать и чистить ячмень и переключились на прополку огорода, старшие пацаны помогали с глиной и кирпичами, и конечно тренировались. Да, почти весь ячмень взошел. А еще выросла редиска. Что разнообразило питание, состоявшее в основном из вареной и запеченной утятины, перловки на утином бульоне, ухи и вареной рыбы, утиной яичницей. Из десятка первых редисок и перьев лука сделал салат, заправил подсолнечным маслом.

21 мая начал обжиг кирпичей и приступил к земляным работам. Для обжига натаскал коряг и пней, обложил их крупным валежником, получилось типа пионерского костра, который обложил первой партией кирпичей, полыхало сутки. Десять дней обжигал и копал землю. Дерн снял, слой гумуса раскидал по грядкам. Копал до глубины балки около двух метров. По два часа в день, отдыхая от земляных работ, занимался другими нужными делами. Экспериментирую с пропорциями каолиновой и шамотных глин, лепил тарелки, миски и другие емкости, используя в качестве формы имевшуюся у меня посуду, а также ведра и котелки, после обжига посмотрю, что получится. Замахнулся на глиняные трубки для воздуховодов – подобрал десяток полу трухлявых метровых палок, раскатал глину в прямоугольники со сторонами 1 метр на 20 сантиметров и как в оболочку обернул глину вокруг палок, при обжиге палки выгорят и должны получится трубки. Учился с детворой плести корзинки, циновки, лапти, для последних сделал деревянный колодки по размеру ступней своих и детей.

Кирпичи удались, конечно очень далеко от ГОСТа, но для моей печки в самый раз. Посуда тоже порадовала, хотя и получилось не более половины, выглядела она коряво, но воду держала. Из десяти трубок, получилось шесть, так что вентиляция в землянке будет.

1 июня стал обустраивать землянку. По длинным стенам через каждые два метра вбил опорные бревна, притом с одной стороны на полметра длиннее, крыша будет односкатной, и через полметра жерди, которые вдавил в стены, стены обложил сухим мхом, между опорными балками и жердями перпендикулярно уложил жерди, переплетя их ивовыми прутьями, теперь земля осыпаться не будет. В основу пола натаскал с ручья гальки, из камней установил фундамент для печки, кладка печки заняла 3 дня, в качестве раствора использовал смесь каолиновой и шамотных глин. Гальку на полу скрепил толстым слоем глины, на которую положил, предварительно очищенные скобелем, расколотые бревна горбылем вниз, вот и пол готов.

На опорных балках с помощью пилы, и стамески сделал шип, на которые в вырезанные пазы установил несущие балки крыши длиной 8.5 метра. На эти балки уложил плотно к друг дружке потолочные брёвнышки длиной по 5 метров, на которых вырезал чашки, и закрепил за верхнюю коньковую балку. Вокруг печной трубы, труб вентиляции приточной и вытяжной, сделал обложку из глины. Сверху обложил толстым слоем сухого мха и затем выложил дранку, которую закрепил деревянными нагелями. Сверху насыпал слой земли и накрыл все дерном. Вокруг землянки прокопал канавку, для удаления дождевой воды. Осталось пол и стены разложить циновки и дерюгу, с ребятишками к зиме наплетем, и дом готов. Пару тройку дней надо на просушку и можно испытать печку. Внутри у землянки получилось три зоны, дальняя от входа 2 х 4 метра – спальня, потом печка метр на 75 сантиметров, зона столовой 3 х 4 метра и у входа 2 х 4 метра продовольственный склад. Дверь пока только плетеная.

Нарвал несколько кустиков мяты и пижмы, разложил по углам в землянке. На лугу оказалось огромное количество разнообразных трав – шалфей, тимьян, зверобой, лаванда, клевер, тысячелистник, ромашка, иван-чай, розмарин, дягиль, а также полынь, пижма, бузина, мята, то-то я ни одного грызуна, да что там грызуна, даже мышиных и кротовых норок на лугу не видел, да и комаров, мух, бабочек на лугу практически не было.

После обеда принялся за сооружение коптильни, тут ни чего сложно не оказалось, за пару часов управился. Пару дней на просушку и можно коптить, главное было бы что.

8 июня после завтрака, раздал ребятами задания, а сам направился на каяке вверх по течению Ольховки, пора начинать ближнею разведку, хотя бы в радиусе 15–20 километров. Иду ходко, под сотню гребков в минуту, против течения скорость километров семь в час. Успеваю внимательно осматривать берега, в основном проросшими ивами, периодически попадаются впадающие в реку ручьи, есть небольшие заводи, много уток, берега с двух сторон высокие, повсюду выходы глины. Через два часа хода лес по берегам реки изменился, стал практически весь лиственным, стало больше кустарников и появились просветы с небольшими лужками с высокой травой. Река, сделав поворот на восток, стала значительно уже, течение убыстрилось, и я решил пристать к берегу. Выбрав небольшую заводь, пришвартовался к раскидистой иве, выбрался на берег. Взобравшись на высокое дерево, стал осматриваться. На юге примерно в километре сплошная полоса леса заканчивалась, стали появляться луга вперемешку с еще достаточно крупными лесными массивами. А на лугах косули, много косуль. Пасутся группами по 15–20 особей и одна группа находится в километре передо мной.

Спустился с дерева, медленно со всей предосторожностью двинулся вперед. Ветер южный, приближаюсь к группе косуль с подветренной стороны. Прячусь за деревом, в качестве опоры использую сук, целюсь в грудь самой дальней косули Выстрел. Болт точно попадает, у косули подгибаются ноги, и она медленно опускается в высокую траву. Все происходит настолько тихо, что пасущаяся рядом группа не реагирует. Перезаряжаю арбалет и пускаю болт в ближайшую косулю, попадаю под лопатку, косуля делает резкий прыжок и падает в траву. Остальные косули, совершая семиметровые прыжки, срывает с места.

Убитых косуль по очереди, тяжеловаты, килограмм по сорок пять, затаскиваю в лес, за задние ноги привязываю к ветке дерева. Делаю на шеях небольшой прокол, перерезаю сосуды, спускаю кровь. Сняв шкуру с первой, почувствовал в спину пристальный взгляд. На автомате, отпрыгнул в сторону с разворотом и вскинул арбалет.

В двадцати метрах стоял матерый волк, вернее волчица. А вот выглядела она паршиво, шерсть в клочьях, правая ключица разбита и скорее всего сломаны ребра грудной клетки, стоит на трех лапах, да еще и беременна. Крепко досталось ей от удара копытом. Волчица одна, во всяком случае, волчьей стаи я не наблюдаю. Стая от нее ушла, стае она не нужна, а в одиночку она не выживет, с такими повреждениями, да на трех лапах не поохотишься.

Волчица смотрит мне в глаза. Я взгляд не отвожу, хотя знаю, что в глаза смотреть нельзя, зверь воспринимает это как угрозу. Волчица, на фоне затрудненного дыхания издает жалобный хрипящий рык.

Я возвращаюсь к туши, потрошу ее и все внутренности руками несу к волчице и в пяти метрах от нее кладу на землю. Понимаю, что только оттягиваю ее смерть, но ничего сделать с собой не могу.

Снимаю шкуру со второй косули, потрошу, тушу разрезаю на две части посередине позвоночника и одну половину туши с потрохами оставляю под деревом, а сам с двумя шкурами, половиной и целой тушками возвращаюсь к каяку и через два с половиной часа возвращаюсь домой. Теперь у нас есть мясо.

У нас потекла размеренная жизнь. В течении месяца ребятишки продолжал тренироваться, пололи огород, плели веревки, циновки, лапти и корзинки, даже сплели что-то похожее на соломенные шляпки, обложили циновками пол и стены в землянке. Навострились прясть нитки из волокна крапивы и иван-чая.

Печка в землянке удалась, температуру держала долго, помещение внутри полностью просушилось. Рядом с кострищами, установил печь для обжига изделий из глины, поднаторел делать тарелки, миски, кувшины, горшки и прочие емкости.

Засолил первую икру форели, с восьмикилограммовой кумжи икры грамм 800 получилось. Но впрок не солю, да и не копчу, холодильника нет, а температура воздуха стабильно держится 25 градусов. Так что копчение увеличивает срок хранения максимум на двое суток только, да и икра пару тройку дней только держится. Окучил картошку. Обработал шкуры косулей, навыки геолого-разведывательных партий при мне, неоднократно приходилось в тайге заниматься мездрением, отмыканием и дублением шкур. Из части трофейных тканей сшил девчонкам что-то типа сарафанов, а парням рубашки и штаны.

Обследовал окружающую территорию радиусом около 10 километров. На севере в километрах пяти, начинались болотистые почвы, просто клюквенный кладезь, постепенно переходящие в полноценное болото. Противоположный берег, даже в прицел, еле просматривался. Берег покрыт покровом оранжевого мха, а вода и кочки – ржавчиной, болотного железа, да и торфа тут немерено. На западе, в метрах пятидесяти от водопада, на взгорке, образованным скальной породой с огромными валунами, обнаружил ключ, питающий ручей. Кстати, о ручье, когда мыл посуду, стирал одежду, намывался золотой песок, да и в собранной гальки для пола в землянку, попалось три самородка весом около пятнадцати грамм. От золотишка конечно не отказываюсь, но целенаправленно его не намываю. В будущем займусь, скорее всего тут и золотая жила есть.

За ключом, на западе в километрах в семи, тоже болото. На востоке, в километрах десяти за Масленой, опять болото. На юге на 10–15 километров непроходимый лес, с вкраплениями небольших болотцев. С трех направления я защищен непроходимым лесом и болотными топями. Вряд ли они зимой замерзают, торфа в них много. В мой медвежий угол возможно только добраться по реке и с юга.

Разобрал меховую рухлядь – 54 шкурки соболя, 82 – куницы, 127 – белки, 70 зайца, еще восемь оленьих шкур, да и шкур косуль со счета сбрасывать не буду. Хмыкнул, зима уже не представляется такой страшной. Осмотрев пояса, нашел три кресала и две плоских медных иголки с ушками. В поясе главного людолова нащупал заначку – шесть золотых римских монет – ауреус. Одна с изображением Марка Аврелия, пять – Александра Севера. Вокруг портрета имя на латыни написано. Значит в своих расчетах не ошибся, я попал в 3 век, если точнее, то не ранее 222 года и не позднее конца тридцатых годов. Вряд ли больше, не носил бы тогда людолов столько монет умершего императора, были бы новые. В пятом классе, читая учебник историю древнего мира, несказанно удивился русскому имени императора Рима – Александр Север, правившего с 222 по 235 годы н. э. В детском доме ко всем приставалам с вопросом – «Кто такой Александр Север?», Каких только ответов не услышал: полярник, поэт, даже бандит, а я в ответ – «Римский император!» – вот и запомнил.

А вот по людоловам возник вопрос. Не похожи они на римлян и говорили не на латинском языке, да и римлянам тут взяться неоткуда. Вторя страна в это время, способная строить галеры Парфянское царство, хотя может быть уже и Персидское. Династия Аршакидов была окончательно свергнута Сасанидами в 228 году. Рабов выгодно можно продать только по ту сторону Каспийского моря, а галера способна его пересечь.

Три раза сходил на охоту на косуль, добывал по одной, свежевал и разделывал на месте. С собой забирал голову, копыта, рога, из мяса забирал шею, толстый и тонкий края спинки, кострец, задние ноги, все остальное оставлял для волчицы.

7 июля, отправился в очередной раз на охоту. Подстрелил косулю килограмм на пятьдесят, оттащил в лес, снял шкуру и едва окончив потрошить, услышал вой, вернее хриплый взлай. Пошел на звук, углубляясь в лес. Через метров триста увидел волчицу, лежащую под корягой в небольшой норе, вернее яме. Лежала она в собственной уже подсохшей крови, а рядом, присосавшись к ее сиське, новорожденный волчонок максимум трех дней отроду. Волчица смотрела на меня жалобным, нет, умоляющим взглядом, лизнув волчонка, головой отодвинула его от сиськи в мою сторону, взглянула мне в глаза с надеждой, мол вырасти, всхрипнула и отошла в иной мир.

«И что мне теперь делать?» – беру волчонка и засовываю себе за пазуху. Глазки и ушки у него закрыты, маленький беспомощный комочек, которому необходимо тепло и молоко. Материнским молоком, что собак, что волков сука вскармливает минимум месяц. Много молока ему не надо, но кормить нужно постоянно – задачка.