Гиены и львы

— Это правда?!

Зирт от волнения вскочил с места и обошёл жену кругом. Она не двигалась с места.

— Матриархи уверены. Поэтому львицы ведут себя всё агрессивнее: им нужно кормить беременных самок и они уязвимы. На южных границах их беспокоят другие прайды. Король готовится к войне.

Это были отличные новости — с одной стороны. Нет ничего лучше, чем грызущиеся друг с другом львы. Но с другой: самки во время охоты могут вести себя непредсказуемо. Сегодня они забрали у гиен добычу. Завтра после очередной стычки может пролиться кровь. А раз так, почему бы не ударить первыми…

— Зирт, я вижу, о чём ты думаешь, — Нира встаёт перед мужем и останавливает его беспокойное кружение. — У тебя глаза сверкают, пока ты представляешь битву. Но прошу тебя: не вмешивайся. Начинается засуха. Травоядные бегут от неё через земли Короля, поэтому другие прайды хотят отжать кусок добычи. Всё близится к концу. Либо Короля убьют другие самцы, либо ему придется последовать за стадами буйволов и зебр.

— Пока не родится детёныш, прайд не сдвинется с места.

— Возможно, это придётся сделать нам. Мы пойдём за стадами, а львы останутся голодать.

— Опять ты за своё.

— За наше, Зирт. Я говорю о нашем будущем.

Защитник не мог объяснить, почему так противится идее сняться с места и занять другую территорию. Отчасти играет гордость, что так он признает за собой поражение и ему придётся дожить с этим остаток жизни. Более весомая причина — неизвестность. Никто не мог обещать, что даже такой сильный клан, как у Зирта, сумеет осилить переход и найти новое место под солнце. Ну и в конце концов… занятые прайдом территории много поколений были их домом. Даже этот жалкий каньон. Да, гиены мигрируют, как и все хищники, но ведь некоторым везёт найти место, где они могут жить и расти целыми годами. Зирт не хочет с этим расставаться.

В последующие дни клан стал охотиться чаще, при этом Зирт приказал выслеживать крупных животных. Им нужно действовать настойчивее, если они хотят добыть что-то, помимо костей, которые им оставят львицы.

Зирт сам ежедневно возглавляет большие отряды и ведёт их к стадам слонов и буйволов. Гиены стараются отбивать от групп детёнышей, раненых и стариков. Долгие недели у них ничего не получается: стада всё дальше уходят на юг в земли прайда, где их нельзя преследовать.

И всё-таки даже голод должен когда-то заканчиваться: либо набитыми желудками, либо смертью. Им ведёт, и отряд Зирта натыкаются на старого слона. Он шагает в полном одиночестве в сторону пустыни и явно ищет место, где умереть. Слон старый и больной, но несмотря на предсмертную слабость, он затаптывает двоих, прежде чем издыхает от града ударов.

Бой происходит далеко от каньона. Защитник посылает одного из сородичей обратно, чтобы он привёл остальных. Так они смогут забрать побольше мяса. Зирт командует уверенно и спокойно, не показывая остальным своего возбуждения. Он сам уже не помнил, когда в последний раз им попадалась настолько крупная добыча. Она даст клану ещё время продержаться. Главное, унести её.

Когда приходит опасность, гиен ещё переполняет пыл от прошлой драки. Львицы застают их врасплох, но они тратят это преимущество на попытки запугать, а не убить. Три полные сил хищницы оказываются против пяти вымотанных гиен.

Всё происходит быстро. Зирт бросается вперёд и за ним остальные. От неожиданности львицы едва не отступают, но бьют в ответ. В результате один из сородичей лежит на земле и едва дышит. Из ран львиц сочится кровь, но для них это не так опасно. Зирт вонзает когти в землю, словно только это удерживает его от следующего нападения.

— Это наша добыча, она на нашей территории! Убирайтесь или клянусь — мы перегрызём вам глотки!

Одна из самок прыгает и пытается ударить его лапой. Зирт уворачивается и целится в шею, но укусить получается только плечо. Она воет от боли. Зирт утолял злобу вкусом львиной крови и никак не может напиться. Он разжимает челюсти только когда другая львица его отгоняет.

Обе стороны расходятся. Гиены, пользуясь численным перевесом, стараются окружить врагов, но их ведёт старшая и опытная охотница. Она не даёт стоять на месте своему отряду и выходит чуть вперёд.

— У вас нет земли. Если захотим, мы можем прийти даже в дыру, где вы живёте, и унести ваших детёнышей. — Она оглядывает гиен и останавливается на защитнике. — Ты Зирт, да? Недавно ты со своим кланом уже нарушили границу. Король не любит, когда насекомые ползают по его шерсти и кусаются.

— Тогда пусть вылизывается почаще.

Глаза старшей львицы округляется. Мгновение она ошарашена и её морда принимает забавное нелепое выражение, а затем искажается гримасой ярости. Она рычит:

— Тебе конец, жалкий падальщик!

По её движениям Зирт видит, что она собирается напасть всерьёз, а не просто запугать. Это будет драка за выживание.

Ранены сородич пытается встать, и Зирт не ожидает, что львица кинется к нему первой. Один удар — мгновенная смерть. Зирт не успевает среагировать, он ждал другого. Пламенный взгляд Урира проходит сквозь защитника и его переполняет ярость. Львицы ухмыляются и выгибают спины. Зирт ревёт и собирается бросаться прямо в лоб, как вдруг слышит рядом характерный призыв своего клана.

К месту драки прибегает Нира, а с ней ещё двое сородичей. Зирт радостно лает. Теперь у них более чем двухкратное превосходство, а он пришёл в себя и теперь лучше спланирует атаку. Удар в лоб бы закончился ничем, львицы только этого и ждали, хотели спровоцировать. Но теперь-то им конец.

— Переговоры! — кричит Нира.

Зирт резко оборачивается к ней, но жена не отрывает взгляда от старшей львицы. Она быстро схватывает, кто есть кто и что происходит.

Львицы снимаются с места и пытаются обойти гиен, пока это не сделали они сами.

— Скоро сюда придёт больше наших сородичей, — спокойно говорит Нира, — они уже в пути. Вам не победить, даже если вы убьёте ещё нескольких из нас.

Две младшие львицы настораживаются. На старшую это производит меньше впечатлений, но всё-таки она отвечает:

— Сами нарвались. Прайд никогда не бежит с места драки и мы поубиваем сперва вас, а потом и тех, кто придёт следом.

Сами львицы не могли не понимать, что такого не может быть. Они сильнее, с этим не поспоришь, в бою с семью противниками они проиграют. Даже если кто-то из них чудом выживет, она всё равно скоро умрёт от полученных ран. Эта драка может закончиться бойней, но уж точно не победой львиц.

— Мы не хотим сражаться, — продолжает Нира, — и вы явно пришли сюда не за этим. Засуха в самом разгаре, даже прайду не хватает еды.

Зирт непонимающе смотрит на львиц. Если это и было правдой, то сильно преувеличенной. Шерсть львиц лоснится, а под ней играют мускулы. Это на гиен жалко смотреть: все в шрамах, с рваными ушами, кожа обтягивает кости. Даже Зирт начал тощать. Но, к его удивлению, старшая львица снова продолжила:

— Уж не вам считать, сколько у прайда еды, — она шлёпает по земле хвостом. — Мы готовимся к празднику крови — он требует запасов. Родится наследник и новое поколение охотниц. Границы прайда станут ещё шире. — На её морде отражается торжество. — И тогда мы придём за вами, не сомневайтесь. Просто ради развлечения.

— Что ж, тогда возвращайтесь на свою скалу и зализывайте раны. К такому важному празднику нужно подготовиться.

— Мы не уйдём. Вы нанесли нам оскорбление, напали на нас.

— А вы нарушили свои же законы и пробовали украсть еду с чужой территории.

Несколько секунд оба отряда рычат.

— Вот что, — Нира указывает на слона, — ешьте. Берите по куску и уходите. Так вы останетесь живы.

— Что? Нира, нет! — Зирт едва сдерживается. — Это наша добыча.

Львицы ухмыляются. Им приносит удовольствие разлад в их клане. Они немного раздумывают и взвешивают опасность, которая растёт с каждой секундой промедления. Ведь если сюда сбежится ещё с десяток гиен, то условия сделки изменятся.

Львицы наедаются и отхватывают на куску, сколько способны унести. Слон заметно худеет. Позже приходят запоздавшие сородичи и помогают разделать оставшуюся добычу. Они переносят в каньон всё, даже кости. Мясо пахнет старостью, оно сухое и отталкивает, но всё-таки его много.

Защитник наблюдает, как его клан собирается вокруг туши слона. От скал эхом отражается галдёж сотни голосов. от бодрых взмахов хвостов поднимается пыль. Сегодня гиену не жрут тайком по тёмным углам пещеры, а пируют нагло и с удовольствием — у всех на виду. Они снова чувствуют себя сильными.

Но Зирт видит, как одряхлели их тела. Слишком долго они питались падалью вместо свежего мяса. Гиены счищают языками остатки мяса, а белые кости затем разгрызают и глотают. От голода молоко самок перестало быть питательным, и детёныши растут малорослыми и слабыми. Чтобы у них был шанс, нужно больше еды.

Нужно больше еды…

Ближе к концу трапезы Зирт незаметно уходит подальше от пещеры. Сородичи уже успокоились и наелись, они лениво бредут спать.

Зирт так и не поговорил с Нирой. Она держалась спокойно, как обычно, и его это бесило. Уступив львам — опять! — защитник почувствовал себя не потомком Урира, трусливым зайцем. Но Нира это, конечно, называет разумностью. Благодаря её вмешательству, клан не потерял ни одного сородича и всё равно наелся досыта. Изменили что-то куски мяса, которые стащили себе львицы? Не особо.

Тогда почему Зирт чувствует себя так унизительно? Он оставил безнаказанным убийство сородича. Снёс оскорбления и угрозы. Отступил, имея численный перевес.

Да лучше умереть в драке, чем вернуться домой таким жалким!

Защитник уже плетётся по быстро темнеющему каньону. Он не обращает внимания ни на кого, кто ему встречается. Кажется, раз его даже окликает кто-то, но Зирт скрывается за поворотом и его не преследуют.

Нира. Именно благодаря ей клан ещё жив. Будь на её месте другая матриарх или бы кланом управлял один Зирт, они бы давно погибли. Они бы нарвались, и пришёл бы сам Король и вырезал всю пещеру. Зирт это понимал. Поэтому в этот раз он не спорил с женой — это было бесполезно. Их разговор повторялся уже десятки раз, и всегда у Ниры находились аргументы, с которыми невозможно было поспорить.

Но правда, лучше уж умереть…

Когда защитник клана выбирается из каньона, уже вырастает непроглядная ночь. Ниби скрывается где-то за облаками, а издалека ветер доносит отголоски чьего-то рёва. Наступает самый разгар львиной охоты.

Голова Зирта занята мыслями и он мало обращает внимание на дорогу. Он идёт долго, ни от кого не прячась, лишь изредка проверяя, что обходит земли прайда стороной — с востока. Но когда он в очередной раз поднимает глаза и оглядывается, его шерсть встаёт дыбом.

Сквозь тьму невдалеке Зирт различает толстый ствол баобаба с густой ветвистой кроной. У его подножия мерцает свет, словно от пожара, но сколько защитник на него смотрит — огонь не разрастается. Зирт инстинктивно пригибается и достаёт носом до земли. Он зашёл на территорию Обезьяны.

Только сейчас он замечает, насколько тиха ночь. Ни уханья сов, ни шелеста саламандр в траве. Зирт напрягает весь свой слух, но не слышит поблизости ни как пасётся стадо, ни как мчатся охотники. Зато каждое собственное движение защитнику кажется слишком громким и неуклюжим. Когда Зирт перестаёт дышать и становится неотличим от камня, всё равно кажется, что во тьме он как на ладони.

Гиена осторожно приближается к огоньку яркого света. Он пугает и манит. Инстинкты подсказывают, что ему следует развернуться и уйти, но любопытство тянет его к опасным чудесам.

Ствол баобаба растёт, и перед глазами всё яснее играют языки пламени. Это правда огонь. Тот самый, что ровняет леса с землёй и превращает траву в копоть. Огонь, который способны вызвать лишь убийственная жара или удар молнии. Огонь, который ползёт с дикой скоростью, словно тысяча змей, неся разрушения.

Этот огонь укрощён. В нём трещат и хлопают ветки. Кусочки пламени отрываются и сразу вырастают новые. Огонь ведёт себя тихо и смиренно. Зирт не понимает, как такое возможно.

Он уже совсем рядом и теперь различает сильный запах крови. Ей пропахло всё дерево вместе с кроной. Слишком много крови. Подобное можно почуять в каньоне, но там живут сотни гиен, а здесь всего лишь один мандрил.

Зирт подходит к краю ночи — дальше уже граница огня. От него вверх чадит дым. Что-то свисает с многочисленных ветвей, но защитник не успевает это рассмотреть. На мгновение пламя перекрывает гигантская тень. Она проскальзывает слишком тихо и застаёт Зирта врасплох. Страх обдувает его, будто порыв ветра. гиена инстинктивно пригибается и поджимает хвост. Тень такая быстрая, что Зирт в первое мгновение не успевает за ней проследить, но почти сразу понимает, кто перед ним.

Хоть Зирт рослее и сильнее любой гиены в каньоне, но это не идёт ни в какое сравнение с размерами Короля. Это не первый лев, которого за свою жизнь видит защитник, но и другие львы не идут ни в какое сравнение с ним.

Непостижимо, как существо таких размеров приняло форму льва, а не носорога или бегемота. Рыжая грива окутывает голову, точно солнце. Если бы Король был слеп на один глаз, защитник бы поверил, что это Урир вернулся на землю, по которой давным-давно гонялся за Ниби.

За Королём, опираясь на палку, следует Обезьяна. Его левая глазница пуста — след от старого наказания за убийство львицы. Они подходят к груде черепов, лежащей у корней дерева. Это черепа обитателей саванны и здесь все, в том числе хищники: от леопардов до гиен.

— Тебе этого хватит? — спрашивает Король, и Зирт благодарен случаю, что ветер дует не в его сторону. Голос Короля словно принадлежит самой смерти. Если бы защитника сейчас обнаружили, ему бы не жить.

Обезьяна подхватывает череп гиены и прокручивает на палке, затем ловко бросает Королю. Под его лапой череп мгновенно рассыпается, словно сухая ветка.

— Ты обещал, что родится наследник, — продолжает Король, делая шаг вперёд и возвышаясь над Обезьяной. — Мне нужно, чтобы он выжил. Он должен вырасти стать могущим. Это ты можешь мне обещать?

Обезьяна показывает длинные зубы и, наверное, это можно назвать ухмылкой. Затем он рисует что-то посохом по земле. Со своего места Зирт не видел, что именно, но Король долго это рассматривает. Затем он разворачивается и идёт в сторону своих земель.

— Ты получишь своё, когда родится наследник, — он разворачивается и направляется в сторону своих земель. Затем добавляет, не оборачиваясь: — Сможешь забрать себе хоть весь каньон, когда он опустеет.

Король скрывается в ночи, и Зирт даже не слышит его шагов. Ему — защитнику клана — страшно пошевелиться, потому что в своём воображении он видит гигантскую тень, подкравшуюся за спину.

Зирт выжидает, невольно наблюдая за оставшимся в одиночестве Обезьяны. В его логове повсюду разбросаны черепа, но некоторые из них… изменены. В один из обработанных черепов мандрил накладывает какие-то травы и растирает их чьей-то костью. Он залезает на дерево. Через какое-то время спускается с другим черепом, и Зирт чует запах свежей крови. Обезьяна творит… что-то немыслимое. Зирт не видит в его действиях никакого смысла. Это не пожирание добыли. Скорее похоже на игру со сложными правилами. Обезьяна смешивает одно с другим, растирает это, пробует языком и бесконечно жестикулирует и мычит что-то себе под нос, иногда подкидывая мёртвые ветви в огонь. После берёт свежие черепа из общей кучи и аккуратно бьёт по ним странным угловатым камнем, стачивая кости и создавая новые формы. Он ведет себя совершенно не как зверь, а как нечто чуждое этому миру.

Постепенно с защитника сходит оцепенение и он собирается уходить. Место, куда он попал… Жаль, Урир не сжёг ещё до того, как потерял глаз.

Зирт разворачивается, всё ещё боясь столкнуться взглядом с Королём. Его тянет поскорее убраться отсюда и вернуться в родную пещеру, где нет мест, откуда можно подкрасться. В спешке зирт не замечает сухую ветку и ставит на неё лапу. Раздаётся треск, который оглушает стоявшую мёртвую тишину.

Обезьяна мгновенно оборачивается на звук и замечает нарушителя. Наверное, любой другой мандрил при виде гиены сразу бы забрался на дерево. Там бы он был в полной безопасности и даже бы смог дальше отбиваться от хищника, бросаясь в него плодами. Однако этот мандрил воинственно шипит и срывается с места в атаку.

У Зирта есть несколько секунд. Разумный выход — бежать. Противник безумен и неизвестно, что от него ждать. Защитнику достаточно рвануть в пустыню, и у Обезьяны не будет шанса его догнать, но черепа сородичей зовут его сражаться.

Оба противника поступают не как следовало и сталкиваются на границе света и тени. Обезьяна рассекает палкой воздух, где только что стоял Зирт. Гиена набрасывается на высокую мохнатую фигуру и раз за разом промахивается. Враг слишком ловок и отлично использует оружие. Их танец битвы странен и бескровен. Он закончится, стоит одному из них хотя бы раз задеть другого.

В Зирта бросают палку, и он перекусывает её пополам. Обезьяна отступает, он без оружия, и защитник уверен, что сейчас он упадёт! Обезьяна отталкивается передними лапами и кувыркается через себя назад, а гиена со всей силы прыгает и атакует прямо в лоб. Сейчас!

Огонь оживает и помещается в руку мандрила, и тот бьёт им Зирта. Ужас и яркий свет ослепляют зищатника. Он уворачивается, чувствуя обжигающий жар. Обезьяна напирает, размахивая огнём и не давая Зирту опомниться. Огонь кусает даже на расстоянии. Это остатки пламени Урира, что чуть не сожгли весь мир, и вскоре Зирт понимает, что ему не победить. Тело не слушается и не способно броситься на огонь.

Защитник удирает, как жалкий щенок, и он рад, что пламя теперь за спиной. Недолго слышатся сзади шаги, но Обезьяна быстро отстаёт. Он пронзительно воет вслед гиене, а затем смеётся. Зирт оглядывается и видит, как мандрил кружится вокруг огня и бросает в него остатки перекусанной палки. Он празднует победу.

До самого каньона Зирт бежит со всей скоростью, на которую способен. То и дело из-за облаков выглядывает Ниби и пока он не думает покидать небо. В клановой пещере защитник падает на землю и будет нескольких сородичей. Они вскакивают, думая, что на них напали. Когда Зирту удаётся отдышаться, они успокаиваются. Он пробирается к своему ложу, где дремлет Нира.

Он будит жену и рассказывает всё, что видел. Он видит сомнение в глазах Ниры, но постепенно проходит, потому что Зирт может быть не прав, но он никогда не выдумывает.

Король говорил, что каньон опустеет. Вряд ли львы собираются вежливо попросить гиен уйти. Чтобы ни обещал вожак прайда Обезьяне, это закончится истреблением гиен.

Неизвестно, когда это произойдёт. Но Зирт видит только одну возможность, чтобы спасти сородичей:

— Мы должны уничтожить прайд в день рождения наследника.

Остаток ночи Нира отвергает этот план. Она говорит, что лучше им покинуть каньон и отправиться искать другое убежище. Зирт парирует, что в таком случае погибнуть может весь клан, но если они нападут и убьют Кораля с детёнышем, у них будет шанс выжить. В тот день прайд соберётся в одном месте и к ним можно будет подкрасться. Они так в себе уверены, что не подумают, что кто-то осмелится прийти в их логово. Часть из них вовсе будет ослаблена после родов и не сможет сражаться.

К утру Нира нехотя, но принимает его план: с условием, если Зирт наберёт достаточно союзников. В противном случае, они покинут убежище без боя. Защитник соглашается.

Следующие дни они обходят каждый уголок каньона и разговаривают с матриархами. По настоянию Ниры, они действуют осторожно. Зирту бы хотелось собрать все кланы вместе, но он понимает, что среди них есть предатели. Про Марику говорят, что она видит будущее, поэтому её клан практически не голодает. Разумеется, всё это чушь — Марика просто стала ручной игрушкой львов.

Её клан держится особняком, и тем не менее, нельзя недооценивать гиений слух.

За месяц они обходят более полусотни кланов. Из них соглашаются поддержать план только шесть — сильных, но немногочисленных. Зирту хочется перегрызть пару глоток. Большинство сородичей оказываются хуже шакалов: испугались драки и заведомо сдались. Их не убедило даже намерение Короля опустошить каньон. Зирт так и не понял, на что они рассчитывают. Убежать? Спрятаться? Они они просто не поверили?

Несколько дней Зирт не показывается из пещеры. Он слишком зол и агрессивен даже к своим. Ему в голову возвращается одна мысль. Он пытается её сбросить, словно навалившийся труп, но она слишком тяжёлая.

Имеющимися силами им ни за что не победить. Нападать на прайд без хотя бы трёхкратного численного превосходства — самоубийство. Львы будут неистовы в сражении, ведь им некуда отступать.

Подходит к концу время перед рождением наследника. Жара истощает землю и всё её население. Пересыхают последние источники воды в каньоне. Львы свирепствуют, стада уходят дальше на юг. Кланы, которым уже нечего терять, оставляют убежища и следуют за ними. Им приходится огибать земли прайда с востока или запада — путь смертельно опасный и сложный из-за других хищников и полного отсутствия воды. Вероятно, для ушедших этот путь станет последним.

Хуже того, Нира тоже готовит клан уйти. Без общей сплочённости шансов победить нет — ни при нападении, ни в защите. Жена посылает охотников на разведку и все готовятся к исходу.

Одним утром защитник покидает пещеру, взяв с собой пару сильных сородичей. Территория Марики располагается в самой отдалённой части каньона. Зирт знает, что её гиены живут уединённо, но всё равно удивляется, когда обнаруживает первых охранников только у самых подступов к пещере.

— Я пришёл поговорить с Марикой.

Несколько гиен с оранжевыми от пыли мордами переглядываются. Вид у них потрёпанный, но в целом выглядят они лучше остальных в каньоне. Один из охранников уходит, двое других остаются настороже. Вскоре Зирта приглашают войти.

Воздух внутри пещеры чист и прохладен, а из потолка пробиваются несколько солнечных лучей. Зирт не видит границ, где заканчивается пещера, она огромна. Здесь свободно располагаются перепачканные оранжевой пылью гиены и все смотрят на него. В их взглядов нет злобы, но и доброжелательности тоже. Скорее равнодушие и сдержанное любопытство.

Охотники Зирта остаются позади. Если начнётся драка, у них нет шанса, как впрочем и у защитника. Но признаков засады нет, а впереди его ждёт одинокая фигура, сидящая под лучом солнца.