Цзян Чжунчжэн, или Неизвестный Чан Кайши

Здесь представляется уместным остановиться на характере отношений между ГМД и КПК. История этих отношений, с начала и до конца представляя собой процесс борьбы в различных формах, в то же время складывается из периодов раздельного существования и периодов определенных совместных действий. Эти две партии — крупнейшие в Китае двадцатого столетия. Каждая из них оказывает воздействие и влияние на направление и на путь политического развития страны. Партия Гоминьдан Китая на 28 лет старше КПК. Гоминьдан рождается за пределами Китая, но и до Синьхайской революции (1911 года), и после этой революции и образования Китайской Республики эта партия остается ведущей политической силой страны. КПК возникает, в частности, как следствие прихода к власти коммунистов в России в октябре 1917 года. Конечно, у Компартии в Китае есть известная база. Эта партия, как и ГМД, патриотична по своему характеру. Однако КПК входит в Коминтерн. Именно Коминтерн дает указание членам КПК вступать в Гоминьдан. Иначе говоря, в Москве приходят к выводу о том, что необходимо считаться с существованием ГМД, что китайские коммунисты могут и должны быть двупартийными в интересах мировой революции в ее коминтерновском толковании, то есть могут одновременно состоять и в КПК, и в ГМД. Москва считает целесообразным признать руководящую роль в развитии событий в Китае Сунь Ятсена и Гоминьдана, которые одни только и способны создать мощные вооруженные силы и покончить с милитаристами в Китае, объединить всю страну под властью центрального правительства Китайской Республики. При этом в Москве исходят из того, что ГМД — это буржуазная демократическая партия, а потому может рассматриваться только как временный попутчик в ходе осуществления мировой революции.

Доктор Сунь Ятсен разрешает членам КПК вступать в ГМД лишь на определенных условиях. По словам одного из основателей КПК, Чэнь Дусю, доктор Сунь Ятсен неоднократно ставит представителей Коминтерна в известность о том, что если член КПК вступает в Гоминьдан, то он должен подчиняться партийной дисциплине и не имеет права открыто критиковать эту партию; доктор Сунь Ятсен также предупреждает представителей Коминтерна о том, что если члены КПК, вступив в ГМД, не будут подчиняться ее партийной дисциплине, то он их исключит из партии, а если советская Россия решится в таких случаях защищать КПК, то он выступит и против советской России.

Другой из основателей КПК, Ли Дачжао, выступая на 1 съезде ГМД в январе 1924 года в Гуанчжоу, говорит следующее: «Я и другие вступаем в ГМД с той целью, чтобы внести вклад в дело этой партии, внести вклад в дело национальной революции, но не для того, чтобы искать для себя каких-то выгод, не для того, чтобы, используя имя партии Гоминьдан Китая, осуществлять коммунистическое движение. Дело в том, что сегодняшний Китай с его отсталой экономикой, Китай, попавший в положение полуколонии империализма, имеет в качестве пути своего существования, дороги жизни, один единственный путь — путь национальной революции. Это — единственный путь нашей нации»[27].

В такой обстановке коммунисты начинают вступать в ГМД. В документах Гоминьдана этот процесс обозначается термином: «допущение коммунистов в свою среду». КПК впоследствии дает этому иное название, как бы завышая свою роль и значение в тот период, то есть именует этот процесс «союзом с коммунистами», а период деятельности членов своей партии внутри ГМД считает временем «сотрудничества ГМД и КПК», хотя речь не идет о равноправном сотрудничестве двух политических партий. Элементы сотрудничества при этом имеются, но не преобладают. Члены КПК стремятся проникать в ГМД, раскалывать ее, захватывать командные высоты. В итоге через несколько лет политика «допущения коммунистов в свою среду», с точки зрения Гоминьдана и, в частности, Цзян Чжунчжэна, начинает приносить только вред. В этой связи в апреле 1927 года принимается решение об очищении ГМД, то есть об исключении из нее членов КПК. Так неудачно заканчивается первый из двух упомянутых периодов совместной деятельности этих партий. О втором периоде мы расскажем, когда речь пойдет о 1930‑х гг.

Сохранение партии и объединение страны

1926 год. Цзян Чжунчжэну 40 лет. Идет 15‑й год Китайской Республики.

В 1926 году на 2‑м съезде партии Гоминьдан Китая Цзян Чжунчжэн избирается членом Центрального исполнительного комитета (ЦИК), а на пленуме ЦИК — членом Постоянного комитета. На съезде Цзян Чжунчжэн выступает с докладом о военном положении. Он отстаивает предложение о том, чтобы правительство предприняло Северный поход с целью объединения страны.

В начале 1926 года у ГМД оказываются два лидера: военный — Цзян Чжунчжэн и гражданский — Ван Цзинвэй. Однако в мае Ван Цзинвэй, неожиданно, сославшись на недомогание, уезжает из Гуанчжоу во Францию. Тогда же, в мае, Цзян Чжунчжэн руководит работой пленума ЦИК ГМД. В июне в руках Цзян Чжунчжэна формально сосредоточивается партийная, государственная, военная и финансовая власть. В июле по болезни с поста председателя Постоянного комитета ЦИК уходит Чжан Цзинцзян. Цзян Чжунчжэна избирают председателем этого комитета. Так он делает следующий шаг на пути к руководству партией. Именно в 1926 году Цзян Чжунчжэн начинает концентрировать в своих руках власть в партии и правительстве и практически становится вождем или лидером Гоминьдана.

В апреле он назначается председателем Военного совета Национального правительства, а в июне Цзян Чжунчжэн становится членом Национального правительственного комитета.

27 июня начинается Северный поход. 9 июля Цзян Чжунчжэн вступает в должность главнокомандующего Национальной революционной армией и немедленно начинает Северный поход. Всего за полгода ему удается добиться стабилизации обстановки в Юго-Восточном Китае. К концу года взяты провинции Хунань, Хубэй, Цзянси и Фуцзянь.

К ноябрю 1926 года армия под командованием Цзян Чжунчжэна одерживает верх над двумя из трех основных противников — местных военных властителей, то есть над генералами У Пэйфу и Сунь Чуаньфаном. Таким образом, в ходе Северного похода одерживается важнейшая победа.

В декабре ЦИК партии ГМД переезжает из Гуанчжоу в Ухань, где образуется центр власти.

Цзян Чжунчжэн в противовес Уханю создает свой центр власти в Наньчане, где вместе с ним оказываются возвратившийся к своим обязанностям председатель ЦИК ГМД Чжан Цзинцзян и исполняющий обязанности председателя Национального правительства Тань Янькай. В Гоминьдане возникает раскол. Цзян Чжунчжэн, авторитет которого значительно повышается благодаря военным победам в ходе борьбы за объединение страны, стремится ликвидировать раскол в партии и сосредоточить в своих руках все нити руководства партией, армией и страной.

1927 год. Цзян Чжунчжэну 41 год. Идет 16‑й год Китайской Республики.

Ситуация усложняется. Нет единства в ГМД. Еще не завершен военный Северный поход с целью объединения страны под властью одного центрального правительства. Назревает открытое столкновение двух партий: ГМД и КПК. Мало того, Япония стремится использовать слабость Китая и планирует развитие своей экспансии. В июне 1927 года императору Японии представляется доклад, в котором, в частности, говорится: «Если мы ставим своей целью покорение Китая, то для этого прежде необходимо покорить Внутреннюю Монголию; если же мы хотим покорить весь мир, то для этого прежде необходимо покорить Китай».

В день вступления войск Северного похода в Нанкин, то есть 24 марта 1927 года, Великобритания, США, Япония, Франция под предлогом защиты своих граждан и консульств приказывают открыть артиллерийский огонь по войскам Северного похода и по мирному населению.

В 1927 году Цзян Чжунчжэн добивается новых военных успехов. Весной его армия берет Нанкин, Шанхай, Ханчжоу. Вместе с тем обостряется борьба внутри ГМД. Ситуация становится еще более сложной и в связи с тем, что Цзян Чжунчжэн выступает против коммунистов, считая, что они хотят расколоть Гоминьдан и в конечном счете захватить власть в стране. Цзян Чжунчжэн начинает сначала вытеснение коммунистов из ГМД, а затем и их вооруженное подавление. 12 апреля стартует «кампания за наведение порядка и чистоты в собственном доме». Это прямое вооруженное выступление Цзян Чжунчжэна против коммунистов.

Вместе с тем необходимо отметить, что взгляды Цзян Чжунчжэна отнюдь не являются прямолинейными и примитивными в сфере политики. Именно в том же 1927 году Цзян Чжунчжэн говорит, что в Китае «не должно иметь одну партию у власти, а лучше, чтобы ответственность за строительство государства взяли на себя совместно различные партии и группы»[28]. Тем самым он привлекает на свою сторону тех политически активных и мыслящих людей, которые имеют демократические убеждения и в то же время убеждены в невозможности сотрудничества с КПК.

Мало того, Цзян Чжунчжэн продолжает усилия по нахождению взаимопонимания с японскими политическими кругами. В частности, в Японию в качестве представителя правительства Китайской Республики направляется известный деятель Гоминьдана, один из ее идеологов и человек, который был единственным секретарем и переводчиком Сунь Ятсена во время его тайных переговоров в Японии в 1912 году, Дай Цзитао. Перед Дай Цзитао ставится задача добиться понимания японским государством и японским народом национальной революции в Китае, заложить основы отношений Китая и Японии в будущем, укрепить принципы равноправия наций и гуманности. Дай Цзитао добивается в Японии некоторого понимания. Он разъясняет позицию Цзян Чжунчжэна.

Дай Цзитао видит, что в Японии готовятся к войне против Китая. В этой связи он, выражая общие взгляды с Цзян Чжунчжэном, дает соответствующие разъяснения, в частности в связи с поставленным перед ним в палате пэров Японии следующим вопросом: «Термин «территориальный суверенитет» — вот высшая несправедливость в нашем мире; он вызывает раздражение и действует угнетающе. Население Японии год от года увеличивается во все возрастающих масштабах, однако у Японии нет никаких возможностей перемещать свое население на другие территории. В Китае же, скажем, Маньчжурия обладает весьма обширными пространствами. Япония имеет желание переселять японцев на эти земли. Спрашивается: почему это невозможно? Разве этого нельзя делать?» Дай Цзитао дает членам палаты пэров Японии следующий ответ, выражающий и точку зрения Цзян Чжунчжэна: «Если рассуждать о населении, то в США на квадратную милю приходится 60 человек, в Южной Америке 20 человек, а в Канаде 10 человек. В Китае на квадратную милю приходится 340 человек. Иначе говоря, плотность населения в Китае почти равна соответствующему показателю для Японии. И если Япония имеет намерения переселять свой народ, то почему она обращает свои взоры на Китай, где плотность населения почти такая же, как и в самой Японии, а не подумывает о США с их таким разреженным населением или о Канаде?» Дай Цзитао также со всей твердостью заявляет японцам о том, что Гоминьдан добивается единства Китая и утверждения его суверенитета[29].

В апреле Цзян Чжунчжэн и другие руководители ГМД объявляют о создании Национального правительства. Так появляются два правительства: одно в Нанкине, другое в Ухане (в Ханькоу).

18 апреля Национальное правительство объявляет Нанкин столицей Китайской Республики.

В мае 1927 года Цзян Чжунчжэн начинает наступление, состоящее из трех этапов, с целью осуществления Северного похода.

В июне он занимает пост ректора Центральной партийной академии ГМД.

В июне Цзян Чжунчжэн привлекает на свою сторону влиятельного генерала Фэн Юйсяна. Руководители ГМД, находящиеся в Ухане, в том числе Ван Цзинвэй, примыкают к Цзян Чжунчжэну, одобряя его политику «отделения» от коммунистов.

1927 год — год прекращения правительством Цзян Чжунчжэна дипломатических отношений с СССР и издания распоряжения о немедленном закрытии всех советских дипломатических и торговых представительств на территории Китая. Это происходит 14 декабря 1927 года. В этой связи Цзян Чжунчжэн высказывается следующим образом: «Разрывая дипломатические отношения с СССР, мы прекращаем отношения только с советским правительством. Чувства китайского народа по отношению к русскому народу от этого ни в коей мере не меняются.

Советские консульства в разных городах Китая на самом деле — филиалы Коминтерна, и в то же самое время — рассадники интриг, осуществляемых китайскими коммунистами. Гоминьдан пошел на этот решительный шаг в интересах сохранения нашей государственной независимости, в интересах самозащиты, а также в интересах нашей национальной революции и обеспечения мира и безопасности на Дальнем Востоке. По логике вещей мы только так и могли поступить»[30].

В том же 1927 году из Китая уезжают советские советники. Цзян Чжунчжэн следующим образом описывает свое прощание с одним из них, с В. К. Блюхером: «Глава советской военно-консультативной миссии в Ухане Блюхер, известный также под именем Гален, на обратном пути в Россию нанес мне в Шанхае визит. В первый раз Гален приехал в Китай в 1924 году. Среди других советских генералов он, по моему мнению, выделялся не только как способный офицер, но и как приветливый, рассудительный человек. Самым поразительным было то, что у него отсутствовали какие бы то ни было черты, обычно присущие большевикам. В первой половине 1926 года я попросил советское правительство опять направить его в Кантон в качестве главы военно-консультативной миссии. Опять между нами все шло гладко. Неоднократно он открыто проявлял свое отвращение к Бородину (советскому политическому советнику при партии Гоминьдан Китая. — Ю. Г.). Когда произошел раскол между Нанкином и Уханем, Гален по приказу из Москвы оставил Наньчан и переехал в Ханькоу, где он и оставался до тех пор, пока уханьская администрация не порвала с коммунистами.

Приехав ко мне в Шанхай попрощаться, Гален был в глубоко подавленном настроении. На прощание я ему сказал: «Быть может нам еще придется вместе поработать при других обстоятельствах, поэтому прошу Вас не принимать свой отъезд так близко к сердцу», на что он мне ответил: «Я также надеюсь, что мы видимся не в последний раз. Итак, до новой встречи!» Годы спустя, после восстановления дипломатических отношений между Китаем и СССР, я неоднократно обращался к Сталину с просьбой вновь направить ко мне Галена, но Сталин уклонялся от ответа. В 1939 году, когда Сунь Фо (сын Сунь Ятсена. — Ю. Г.), будучи в то время председателем Законодательного Юаня (парламента Китайской Республики. — Ю. Г.) поехал в Россию, я попросил его лично напомнить Сталину о моей просьбе. В ответ на это Сталин, наконец, сообщил, что Гален расстрелян якобы за то, что он поддался прелестям японской шпионки!»[31]

Учитывая, что Цзян Чжунчжэн и Василий Константинович Блюхер симпатизировали друг другу, о последнем представляется уместным сказать несколько слов. Когда его направляли в Китай в качестве военного советника, в СССР было принято выдавать паспорт на вымышленное имя. В. К. Блюхеру предложили самому выбрать себе фамилию и имя. Он решил, что его фамилия в новом заграничном паспорте будет Галин, по имени его первой жены Галины, а имя и отчество будут составлены из имен его детей от первого брака, Зои и Всеволода, то есть он будет называться Зоем Всеволодовичем Галиным[32].

Работая в Китае в период сотрудничества с Цзян Чжунчжэном, В. К. Блюхер женился на Галине Кольчугиной. По воспоминаниям современника «у нее было … юное лицо, живые, лукавые карие глаза и та же легкая, умная, дразнящая манера разговора. Галина выросла в Харбине и там же получила среднее образование. Она знала английский язык и была неизменной спутницей Блюхера в Китае»[33]. (Возможно, впоследствии именно ее Сталин и называл японской шпионкой.)

После возвращения из Китая В. К. Блюхер женился в 1932 году на 17-летней Глафире Лукиничне Безверховой. У них родились два мальчика: Вайра и Василин. После ареста В. К. Блюхера обвиняли в частности в том, что во время боев у озера Хасан в 1938 году он находился на передовой, где якобы договорился с японцами о том, что те его не тронут.

Супругу В. К. Блюхера Г. Л. Блюхер-Безверхову арестовали в ноябре 1938 года. Семь месяцев она провела в одиночке на Лубянке, ничего не зная о судьбе мужа и детей (кстати, до ареста все дети Блюхера жили с ним). Потом его супруге дали восемь лет «за недонесение о преступных намерениях мужа». Сыновья В. К. Блюхера находились в детских приемниках как дети «врага народа». Старший сын, Всеволод Васильевич, воевал в годы Отечественной войны, был представлен к наградам, но как «сын Блюхера» не получил ни одной. Только в 1964 году ему вручили орден Красного Знамени[34].

Один из советских военных советников в Китае говорил, что Цзян Чжунчжэн «молится на Блюхера» Он также утверждал, что «в момент кризиса или испуга» Цзян Чжунчжэн «готов к самоубийству. Для него характерны эмоциональные крайности. Ему представлялось (совершенно нереально), что он борец до последней капли крови и мученик. В речи в Наньчане объявил, что готов умереть, как герой китайского средневековья Юе Фэй, то есть оклеветанным и казненным. В другой раз, ссылаясь на Сунь Ятсена, говорил, что умрет, как Лу Сюфу — другой герой XIII века, который, потерпев поражение, велел жене и детям утопиться в море, а сам взял на спину последнего отпрыска китайской династии Сун, за которую он боролся против монголов, и также вместе с ним утонул». Другой советский советник писал, что Цзян Чжунчжэн «мог быть очень мягким и вкрадчивым, как тогда, когда он пришел выведать у нас о Тан Шэнчжи, которого он боялся. В другие моменты он «накалялся» и начинал кричать неестественно высоким голосом. В лице его, довольно хорошо известном по портретам, видна какая-то морально низкая примесь, что-то при, благообразном внешнем облике, жадное и грубое. Такова и была амплитуда колебаний…» Цзян Чжунчжэна «…от трусости и паники в трудные моменты до наглости и жестокости в дни успеха». И далее: 18 апреля 1927 года Цзян Чжунчжэн «в Нанкине на банкете в присутствии советских военных советников… перешел к обвинениям и начал выкрикивать ругательства по адресу китайской коммунистической партии и Бородина». У него, как у «…оратора была та особенность, что в минуты волнения он резко повышал голос, его чжэцзянский акцент становился все более заметным, он начинал визжать и впадал в истерику. Эти хорошо известные черты проявились на том банкете во всей полноте. Разогревшись от собственного крика и дойдя до кульминации, он схватил бокал и, обращаясь к присутствующим, закончил свою речь воплем: «Да-дао гунчаньдан!» («Долой коммунистическую партию!»).

В этот момент быстро, как молния, Ху Ханьминь перегнулся… ко мне и сказал: «…это внутренний вопрос. Мы против Коммунистической партии Китая, но мы уважаем и приветствуем вашу партию, ваше правительство и вашу армию»[35].

В августе против Цзян Чжунчжэна выступают ряд генералов из южных провинций страны, а также один из его сторонников генерал Хэ Инцинь.

14 августа Цзян Чжунчжэн объявляет о своей отставке, об отходе от политической деятельности и о возвращении на родину, в уезд Фэнхуа, с целью отдать дань уважения могилам предков. Находясь в родных местах, он обращается с посланием к выпускникам военной школы Вампу, призывая их к сплочению.

В сентябре Цзян Чжунчжэн едет из Шанхая в Японию. Там он, прежде всего, добивается согласия на свой брак с Сун Мэйлин ее матери.

В Японии происходит ряд встреч Цзян Чжунчжэна с премьер-министром Японии Танакой, а также с министром иностранных дел и с военным министром с целью достижения взаимопонимания и обсуждения фундаментальных принципов, которыми следовало бы руководствоваться в китайско-японских отношениях.

Вполне очевидно, что при этом он продолжает активную работу по развалу лагеря своих политических противников. Постепенно большинству руководителей ГМД также становится ясно, что главными для них в то время являлись две задачи: сохранить партию как основную политическую силу в стране и добиться военным путем объединения всей страны. В ГМД не оказывается более подходящей фигуры для того, чтобы возглавить эту работу, чем Цзян Чжунчжэн.

Зимой 1927 года уханьский центр власти терпит крах и разваливается. Вскоре после этого Цзян Чжунчжэн возвращается на родину, где, прежде всего, происходит очень важное событие в его жизни — торжественная церемония его бракосочетания с Сун Мэйлин. Она состоялась в парадном зале великолепной шанхайской гостиницы «Дахуа» 1 декабря 1927 года.

Первая супруга Цзян Чжунчжэна Мао Фумэй, добродетельная жена и хорошая мать, неспособная, однако, быть партнером Цзян Чжунчжэна в его сложной общественной и политической жизни, добровольно выступает инициатором развода, на который Цзян Чжунчжэн соглашается.

Семья Сун Мэйлин играет уникальную роль в истории Китая XX столетия. Ее отец — один из очень состоятельных людей, поддерживающих революционную деятельность Сунь Ятсена. Старшая сестра Сун Мэйлин, Сун Айлин, в течение некоторого времени работает секретарем Сунь Ятсена, а затем выходит замуж за одного из самых богатых людей Китая, Кун Сянси, который занимает впоследствии министерские должности в правительстве Китайской Республики. Средняя по возрасту из трех сестер Сун Цинлин получает образование в США (впрочем, как и все дети в этой семье), сменяет старшую сестру на посту секретаря Сунь Ятсена, а затем становится его супругой. Младшая из «трех сестер Китая» Сун Мэйлин выходит замуж за Цзян Чжунчжэна и на протяжении многих десятилетий играет роль первой леди Китайской Республики. Ее брат Сун Цзывэнь возглавляет правительство Китайской Республики и занимает в нем министерские посты, будучи в то же время одним из самых состоятельных людей страны. Одним словом, бракосочетание Цзян Чжунчжэна с Сун Мэйлин значительно укрепляет его связи с сильными людьми Шанхая и Восточного Китая в целом. Фактически это военно-политический союз Цзян Чжунчжэна с рядом представителей финансового и промышленного капитала.

Необходимо при этом подчеркнуть, что Цзян Чжунчжэн и Сун Мэйлин вступают в брак по любви. Цзян Чжунчжэн делает следующее заявление: «Сегодня я вступаю в брак с девицей Сун, с человеком, которого я более всего уважаю и люблю. Это — самое радостное и самое почетное событие в моей жизни. Вступив в этот брак, я еще более решительно пойду вперед по пути революции. С этого момента я смогу принять на себя великую ответственность за революцию. Семья — это основа общества, и коль скоро мы намерены преобразовать китайское общество, то мы должны начинать с семьи. Здесь наши чувства с супругой совпадают. Наш брак окажет влияние на старое китайское общество и будет вкладом в создание нового общества в Китае. Начиная с этого дня мы оба будем работать, создавая основу революции в Китае»[36].

Сун Мэйлин — выпускница американского учебного заведения, христианка. Ей не присущи замашки аристократических современных девиц. У нее мягкие черты лица и привлекательный внешний облик. Она бегло говорит по-английски. Движения ее отточены и отличаются живостью. Она — высокоорганизованный человек. По характеру это смелая женщина. Она образованна и обладает даром письма и речи. Сун Мэйлин по праву называют образцом новой женщины Китая. Весьма существен ее вклад в политическую деятельность Цзян Чжунчжэна; все свои силы она тут же начинает отдавать делу помощи своему супругу и своей стране. Она оказывает Цзян Чжунчжэну помощь, особенно в делах межгосударственного характера; тут она всегда при нем, помогает принять гостей и перевести беседу. Сун Мэйлин разворачивает широкую общественную деятельность.

В области веры она оказывает большое влияние на Цзян Чжунчжэна. Сун Мэйлин пишет в своей статье «Мое религиозное мировоззрение»: «Мне хорошо известна жизнь моей матери. Она была очень близка к Богу, и я поняла величие своей матери. В детстве я несколько сопротивлялась, когда мать воспитывала меня в вере, но я поверила, и вера оказала на меня очень большое влияние. В свое время меня утомляли длительные молебны в нашей семье. Я даже убегала, ссылаясь на то, что во рту у меня пересохло. Это угнетало маму. В свое время мне приходилось часто ходить в церковь, как и моим братьям и сестрам. Длинные проповеди меня утомляли, но когда я сегодня вспоминаю об этом, то привычка выстаивать службы в церкви помогает мне в работе. Спасибо за такое воспитание.

…Религиозный дух моей матери оказал большое влияние на председателя Цзяна. И тогда я подумала, что было бы жаль, если бы я не смогла морально вдохновлять своего мужа. Его первая жена была ревностной буддисткой. Цзян Цзеши стал христианином. Советы моей матери сыграли тут решающую роль. Когда потребовалось получить ее согласие на наш брак, Цзян Цзеши согласился изучать христианское учение и взял привычку читать Библию. Затем я обнаружила, что он знакомится с Ветхим Заветом. Когда же моя мать умерла, он ни в коей мере не отступил от прежней привычки. Сначала при чтении ему многое было непонятно. Он глубоко задумывался, когда читал Библию. Каждый день он читал Ветхий Завет. Я помогала ему, растолковывала непонятные места»[37].

Комитет по подготовке 4‑го пленума ЦИК ГМД приглашает Цзян Чжунчжэна вернуться на посты и взять в свои руки упомянутую подготовительную работу. Поступают телеграммы представителей различных кругов общества с подобными же пожеланиями. Обстоятельства требуют от Цзян Чжунчжэна принять решение о возвращении в Нанкин.

1928 год. Цзян Чжунчжэну 42 года. Идет 17‑й год Китайской Республики.

4 января он возвращается на пост главнокомандующего Национальной революционной армией, назначается командующим силами Северного похода и ведет войска на север страны.

Хотя формально в руках Цзян Чжунчжэна находится высшая военная власть, однако на самом деле армия, да и, собственно говоря, сама ГМД, составляется из частей, которые находятся под руководством нескольких лидеров, каждый из которых самостоятельно распоряжается своими частями и людьми. Это, прежде всего, Цзян Чжунчжэн, Фэн Юйсян, Янь Сишань и Ли Цзунжэнь в армии и тот же Цзян Чжунчжэн, Ван Цзинвэй, Ху Ханьминь в партии.

Продвижению препятствуют распри в самом Китае, в частности, на северо-востоке страны, а также прямое противодействие японских вооруженных сил на китайской территории в провинции Шаньдун. И все-таки, несмотря на все препоны, именно в этом году удается завершить объединение всей страны.

В июле 1928 года, успешно завершив Северный поход, Цзян Чжунчжэн прибывает в Пекин и отдает почести усопшему доктору Сунь Ятсену, тело которого все еще находится там. Пекин переименовывается в Бэйпин. Пекин — «Северная столица», а Бэйпин — «Северное спокойствие»; в этом названии содержится также и намек на то, что это — всего-навсего «самый обыкновенный город», но никак не столица. Для китайца-южанина, каким является Цзян Чжунчжэн, предпочтительнее видеть столицей Китая город на южном берегу Янцзы, то есть Нанкин. Нанкин, в буквальном переводе «Южная столица», становится столичным городом Китайской Республики при Цзян Чжунчжэне.

Так завершается период военной власти или тот этап китайской революции, который, по мысли доктора Сунь Ятсена, характеризуется тем, что армия возглавляет всю политическую власть в стране. В ходе строительства государства в процессе революции завершается Северный поход и объединение страны.

Следует начинать следующий этап, получивший название периода политической опеки, то есть строительства государства в преддверии создания его конституции, время, когда усилиями, главным образом, ГМД, следует подготовить страну к вхождению в период конституционной демократии, конституционной республики.

В 1929 году начинается осуществление политической опеки, причем определяется, что на это понадобится шесть лет. Однако, с точки зрения ГМД, из-за того, что КПК поднимает бунт и смуту, а также из-за того, что в 1931 году Япония начинает агрессию против Китая, то есть в условиях, когда напасти внутри страны и беды извне ее накладываются одни на другие, в ходе осуществления политической опеки возникают трудности, которые невозможно преодолеть в короткие сроки и тем самым завершить к намеченной дате этот период. К тому же в 1937 году вспыхивает полномасштабная Война Сопротивления Японии. Китайская Республика оказывается в чрезвычайной ситуации. По всем этим причинам период политической опеки продлевается. В 1946 году, то есть в следующем же году после победы в Войне Сопротивления Японии, одержанной в 1945 году, Национальное правительство Китайской Республики созывает Национальное собрание, которое вырабатывает, публикует и вводит в действие Конституцию Китайской Республики в 1947 году. Таким образом, период политической опеки продолжается с 1929 года по 1947 год.

С этого момента, то есть с ввода в действие Конституции Китайской Республики в 1947 году, начинается период конституционной власти. Этот период мог бы начаться раньше, если бы не деятельность внутри страны Компартии Китая, ее вооруженная борьба против правительства Китайской Республики. Таков взгляд партии Гоминьдан Китая на развитие ситуации.

Обратимся снова к событиям 1928 года. 10 октября 1928 года Цзян Чжунчжэн вступает на пост председателя Национального правительства Китайской Республики. В ходе подготовки к осуществлению политической опеки учреждаются пять палат, то есть вводится система разделения власти, одновременного существования пяти властей: законодательной, исполнительной, судебной, контрольной и экзаменационной (для государственных служащих).

29 декабря последний из самостоятельных военных властителей регионов Китая, молодой маршал Чжан Сюелян, под властью которого находится Северо-Восточный Китай, объявляет о том, что в целях объединения страны и достижения мира он признает три народных принципа и подчиняется Национальному правительству, меняет знамена. Национальное правительство тут же назначает Чжан Сюеляна командующим обороной на северо-востоке страны.

Так, наконец, достигается, по крайней мере формально, национальное единство Китая после многих лет смуты, начавшейся вслед за свержением монархии в 1911 году. Вся страна оказывается объединенной, и Цзян Чжунчжэн встает во главе ее центрального правительства, то есть занимает пост председателя Национального правительства Китайской Республики. Цзян Чжунчжэн становится во главе армии и правительства страны, но он еще не получает формально высший пост в ГМД. Этот пост сохраняет за собой Ван Цзинвэй.

Номинально, причем это тоже чрезвычайно важно, правящая партия, армия и государство теперь едины во всем Китае. Тем самым после смерти Сунь Ятсена удается сохранить и ГМД как правящую партию страны, и государство, основателем которого был Сунь Ятсен, то есть Китайскую Республику. Однако фактически ни государство, ни партия, ни армия не являются едиными, они составляются из разнородных частей. В Китае не возникает единое тоталитарное государство и не формируется единственная, подчиненная своему высшему руководителю, правящая политическая партия. Причина здесь, очевидно, в том., что продолжают существовать фактически разобщенные военные группировки или части армии. Ситуация, конечно же, отражает объективную картину, а именно тот факт, что Китай тогда и экономически, и политически еще не был единым общим пространством. Цзян Чжунчжэну удается выдвинуться на роль высшего руководителя именно такого номинально единого, но фактически разобщенного Китая. Очевидно, что это происходит благодаря тому, что большинство военных и политических руководителей страны соглашается с ним во мнении о необходимости объединения государства под властью одной политической партии, ГМД, в целях борьбы как против внутренней опасности со стороны КПК, так и возрастающей угрозы со стороны внешнего агрессора, то есть Японии,

Итак, с одной стороны, конец 1928 года — это и триумф Цзян Чжунчжэна в деле сохранения партии и объединения страны, и всего лишь начало тяжелой борьбы и внутри страны, и против иностранной агрессии. Ему предстоит трудная политическая и военная борьба за то, чтобы побуждать страну идти в одном направлении, решать главные задачи, встававшие перед китайской нацией в целом. В именно в этом году Цзян Чжунчжэн приходит к важному для него выводу: сначала добиться покоя и стабильности внутри страны, то есть разгромить силы КПК, и только после этого вытеснять из страны иностранцев-захватчиков, то есть японских оккупантов[38].

1929 год. Цзян Чжунчжэну 43 года. Идет 18‑й год Китайской Республики.

В марте на 3‑м съезде ГМД принимаются основные принципы политической опеки. В марте один из южных местных лидеров, Ли Цзунжэнь, поднимает мятеж. Правительство отдает приказ предпринять против мятежников меры карательного характера.

1 июня 1929 года проводится церемония официальных похорон доктора Сунь Ятсена в специально сооруженной для этой цели гробнице в Нанкине.

В октябре 1929 года мятеж против центрального правительства поднимает известный северный генерал Фэн Юйсян. Правительство реагирует на это проведением карательной экспедиции.

В этом же году Цзян Чжунчжэну приходится решать вопрос о Китайско-Восточной железной дороге; возникает конфликт с СССР, который после военных сражений локального характера обе стороны улаживают. Внутри страны также вспыхивает и гасится бунт в провинции Хунань.

1930 год. Цзян Чжунчжэну 44 года. Идет 19‑й год Китайской Республики.

6 января года Постоянный комитет ЦИК ГМД назначает Цзян Чжунчжэна одним из членов Комитета по истории партии. Это важный орган, по сути дела, формирующий современную идеологию партии.

В марте снова начинают бунтовать Ли Цзунжэнь и Фэн Юйсян. Правительство предпринимает меры по подавлению бунтовщиков. В октябре их выступления подавлены.

В ноябре 1930 года Цзян Чжунчжэн в качестве председателя Национального правительства назначается премьером Исполнительной палаты на 4‑м пленуме ЦИК 2‑го созыва.

В декабре он принимает на себя обязанности премьера. В 1930 году гасятся мятежи милитаристов на севере и на юге страны. Тогда же в ряде районов Восточного и Южного Китая усиливается активность КПК, что становится возможным в значительной степени из-за трений между центральным правительством, возглавлявшимся Цзян Чжунчжэном, и местными властями. Цзян Чжунчжэн принимает решение сосредоточить внимание на борьбе против КПК и ее вооруженных отрядов. С этой целью он формирует в Наньчане военный комитет по подавлению мятежников, перед которым ставится задача выработать план разгрома и обращения в бегство коммунистов.

Цзян Чжунчжэн добивается успехов в этом предприятии, причем в немалой степени благодаря предложению своих советников проводить карательные походы таким образом, чтобы меры политического характера занимали 70%, а военные мероприятия всего 30%. В частности, вводится система ревизоров и строгой ответственности в партии сверху донизу, которая в те годы играет определенную роль в оздоровлении стиля работы чиновников и в привлечении симпатий населения на сторону Цзян Чжунчжэна и его власти.

Одновременно разворачивается движение под лозунгом «За новую жизнь», основой которого являются традиционная конфуцианская мораль Китая, ритуалы, чувство долга, скромность, с чем сочетаются призывы ориентироваться и на некоторые моральные принципы, принятые на Западе. При всей ограниченности воздействия таких призывов на население страны упомянутое движение все-таки играет некоторую роль и препятствует распространению взглядов, предлагавшихся КПК[39].

Война сопротивления японии

1931 год. Цзян Чжунчжэну 45 лет. Идет 20‑й год Китайской Республики.

В 1931 году ситуация и для Китая, и персонально для Цзян Чжунчжэна значительно осложняется. Япония начинает тогда открытую интервенцию с целью захвата Маньчжурии. Цзян Чжунчжэн, его партия, армия и правительство оказываются одновременно перед тремя противниками: внешней японской агрессией, выступлениями спорадического характера со стороны местных центров власти внутри самого Китая и активной вооруженной борьбой КПК за власть в стране. При этом и местные милитаристы, и КПК фактически пользуются затруднительным положением центрального правительства, сами не внося существенного вклада в борьбу против Японии, а лишь осложняя эту борьбу.

В этой обстановке Цзян Чжунчжэн, будучи уже тогда единственным национальным лидером, способным возглавить страну, выдвигает следующий план действий: (1) прежде всего установить порядок внутри страны, что означает необходимость подчинения центральному правительству всех местных милитаристов и подавление выступлений КПК и ее вооруженных сил; (2) защитить страну от нашествия иностранцев, то есть японцев, привлекая на сторону Китая симпатии других внешних сил. Цзян Чжунчжэн при этом считает, что только так можно должным образом подготовиться к развертыванию настоящей полномасштабной Войны Сопротивления Японии. Он не может прямо и непосредственно, немедленно вступить в войну с агрессором, имея столь неспокойный тыл; открытое объявление войны в настоящий момент только лишает Китай возможности сочетать дипломатическую борьбу, борьбу с применением различных методов, с курсом на подготовку к реальным широкомасштабным военным действиям регулярной китайской армии против японских оккупантов.

Можно себе представить положение, в которое попадает Цзян Чжунчжэн в то время. Едва-едва ему удается, в значительной степени номинально и формально, добиться объединения страны, размежеваться с членами КПК внутри собственной правящей политической партии, как на страну обрушивается японская агрессия. По сути дела, начинается необъявленная война Японии против Китая. При этом центральное руководство ГМД и Китайской Республики во главе с Цзян Чжунчжэном оказывается в особенно сложном положении, так как у него в тылу действуют значительные вооруженные формирования, существуют довольно обширные районы, находящиеся под властью другой, оппозиционной политической силы, то есть КПК; в ноябре 1931 года объявляется о создании в городе Жуйцзине (провинция Цзянси) Временного центрального правительства Китайской Советской Республики (Советской Республики Чжунхуа) с Мао Цзэдуном в качестве председателя, правительства, претендующего на власть над всем Китаем и добивающегося этого путем вооруженной борьбы против Китайской Республики.

По сути дела, возникает ситуация, при которой в Китае существуют два государства, каждое из которых претендует на то, чтобы быть единственным законным государством китайской нации. В то время как на мировой арене признанным является лишь одно из этих государств, то есть Китайская Республика, лидером которой выступает Цзян Чжунчжэн, для нас важно отметить, что правящая в этот момент в нашей стране политическая партия сочувствует другому китайскому государству — Китайской Советской Республике во главе с Мао Цзэдуном, хотя реальная обстановка в мире и первостепенные интересы нашей страны требуют не только восстановления дипломатических отношений с Китайской Республикой во главе с Цзян Чжунчжэном, но и союзнических отношений с ней для отражения внешней угрозы со стороны Японии на Востоке; при этом наши национальные интересы совпадают с национальными интересами китайцев.

В этой ситуации, с точки зрения Цзян Чжунчжэна, вполне естественным является стремление сначала навести порядок внутри Китая, добиться подлинного единства страны, а затем уже бросить все силы на оказание сопротивления Японии. Япония же традиционно использует внутренние трудности в тех странах, с которыми ведет войны, и, в частности, сама содействует и оказывает помощь различным силам, ослабляющим власть центрального правительства Китайской Республики.

План действий, предложенный Цзян Чжунчжэном, сначала не получает понимания в его партии и в стране. Преобладает не трезвый подход, а угар оскорбленного национального чувства; многие рвутся на войну, войну без всякой подготовки к ней, войну общими силами всех китайцев; при этом люди не желают задумываться над тем, что в теперешней ситуации о войне можно говорить только как о борьбе различных политических и военных сил против общего врага — иностранцев, Японии, но ни под единым командованием, ни в составе единой армии. Это означает, фактически, одновременное ведение гражданской войны внутри Китая и освободительной войны против Японии. При этом интересы гражданской войны для обеих крупнейших политических партий страны — Гоминьдана и Компартии Китая — стоят на первом плане. Обе партии, правда в различной степени, жертвуют интересами страны и нации ради власти над всей страной или ее частью. Следует, однако, принимать во внимание, что в это время центральное правительство Китайской Республики является, что ни говори, все-таки единственным правительством страны в целом; его поддерживает большинство населения страны. КПК же, с точки зрения Цзян Чжунчжэна, рвется к власти и фактически оказывается в роли той силы, которая, главным образом, и мешает оказанию сопротивления Японии.

Внутри ГМД значительная часть влиятельных политиков выступает за то, чтобы хоть как-то воевать, прежде всего и главным образом, против японцев, оставляя в тылу вооруженные силы оппозиции или деля с ней власть; внутри руководства ГМД продолжается ожесточенная борьба за власть, раздаются требования к Цзян Чжунчжэну уйти в отставку. Цзян Чжунчжэн не желает с этим соглашаться. Он твердо уверен в том, что КПК не остановится до тех пор, пока не свергнет власть Гоминьдана и не разрушит Китайскую Республику. Противоречия становятся на некоторое время непреодолимыми. Цзян Чжунчжэн применяет в очередной раз известный политический прием, рассчитанный на оказание давления внутри ГМД. Он объявляет об отходе от политической деятельности. Иначе говоря, он грозит, что страна и партия могут лишиться такого лидера, как Цзян Чжунчжэн.

В мае 1931 года в Нанкине проходит 4‑й съезд ГМД, который утверждает конституционные основы политической опеки.

В этом же году выходит в свет работа Цзян Чжунчжэна «Размышления в поисках души».

В июне он отправляется в провинцию Цзянси руководить кампанией по подавлению вооруженных сил КПК.

18 сентября 1931 года японские войска, расквартированные к востоку от Шаньхайгуаня, наносят удар по Шэньяну (Мукдену) и оккупируют Три Северо-Восточных Провинции (то есть Северо-Восточный Китай или Маньчжурию).

Цзян Чжунчжэн немедленно возвращается из Наньчана в Нанкин для проведения консультаций по вопросу о том, как защитить страну.

Именно тогда Цзян Чжунчжэн и принимает решение осуществить свой план, о котором говорилось выше. Этот план строится на мысли о том, что сначала необходимо навести порядок внутри страны, привлечь симпатии всего мира к тому факту, что Китай выступает с позиций гуманности, оказывая сопротивление иностранной агрессии, что он занят осуществлением подготовки к Войне Сопротивления Японии. Этим планом предусматривается пассивное сдерживание японских агрессоров, несопротивление их агрессивным действиям на северо-востоке Китая, мирная реакция на варварские действия Японии.

Цзян Чжунчжэн не получает должного понимания и поддержки внутри страны, в своей собственной партии. ГМД оказывается на некоторое время расколота на две и даже на три части, лидеры каждой из которых претендуют на руководящую роль в партии и в стране. В этой обстановке Цзян Чжунчжэн объявляет об отходе от политической деятельности. В декабре 1931 года он уходит в отставку и уезжает в родные места, объясняя этот шаг желанием содействовать единству своих товарищей по партии в Гуанчжоу, в Шанхае и в Нанкине.

События, однако, развиваются быстро и требуют принятия срочных, прежде всего военных мер.

1932 год. Цзян Чжунчжэну 46 лет. Идет 21‑й год Китайской Республики.

28 января 1932 года японские войска предпринимают внезапную атаку на форт Усун на побережье вблизи Шанхая, а затем и на сам город Шанхай.

Цзян Чжунчжэн спешит лицом к лицу встретить угрозу для нации. Он возвращается из отставки и прибывает из Ханчжоу в Нанкин, вступает в должность председателя Военного совета, разворачивает активную подготовку к Войне Сопротивления Японии.

В феврале правительство переезжает из Нанкина, над которым нависает угроза захвата города японцами, в Лоян.