Сказки снежных гор

Элеонора Гранде

Сказки снежных гор

В снежной сказке

В снежной сказке лес дремучий

Спит спокойно сладким сном,

В декабре мороз колючий

Разгулялся за окном.

Вьюжит ветер — вечный странник,

Льдом искрится в облаках.

Строит Дед Мороз — проказник

Переметы во дворах.

Старый дом — имбирный пряник,

Весь в сосульках-леденцах,

Новогодних ждет гуляний

И гостей, и чудеса.

Элеонора Гранде, миниатюра «Зимний лес», картон, акрил 10х15

Теремок

Макс любил приезжать на каникулы к дедушке и бабушке. Любил их старый бревенчатый дом с резными наличниками. Летом, когда вокруг цвели цветы и порхали разноцветные бабочки, он казался мальчику сказочным теремком, небольшим снаружи и просторным внутри. И всем-то в этом тереме находилось место. Бабушка на кухне стряпала пышные да румяные пироги. Дед что-то вечно строгал в мастерской или вел важные беседы с отцом у камина. Мама усаживалась в плетеное кресло на веранде и читала книги. А у Максимки была собственная комната в мансарде, полная мальчишеских тайн. Здесь летними вечерами, погоняв на великах, накупавшись в озере, собирались его друзья и рассказывали веселые небылицы и страшные истории.

Зимой терем утопал в зефирных сугробах. Превращался в пряничный домик со снежной шапкой на крыше и намерзшими сосульками-леденцами, которые так и хотелось лизнуть. Бабушка утепляла окна. Прокладывала между рамами вату, ставила расписные деревянные игрушки-солонки, что мастерил дед. «Это для того, — каждый раз поясняла она, — чтобы соль впитывала влагу, и стекла не запотевали». И только одно окно, то, что было в мансарде, промерзало. Покрывалось замысловатыми морозными узорами. В такие дни Максу казалось, что он попал в настоящую сказку.

Вот и сегодня он сидел у окошка. Отогрел дыханием глазок на замерзшем стекле. Прильнул к нему и, глядя на алые гроздья рябины, что росла у дома, рассуждал.

«Еще пара дней, и наступит самый лучший праздник на свете. Хорошая все же традиция — встречать Новый год в кругу семьи. А в этот раз и каникулы особенные. Я, наконец-то, познакомлюсь с двоюродными братом и сестрой. С Микаилом мы одногодки, а Маргарита в будущем году в школу пойдет. Наверное, хорошо иметь брата или сестру. Я бы хотел. Ку-зи-на, — мальчик протянул слово, словно пробуя его на вкус. — Интересно какие они? Подружимся или нет? Мама говорила, что двенадцать лет назад папина сестра вышла замуж за однокурсника и уехала в Пятигорск. С тех пор они на Урале не были, хоть тетя Света частенько звонила и передавала всем подарки. Родители на радостях экскурсионную программу подготовили. Сначала проводим Старый год все вместе. Потом поедем на Балтым. Там на турбазе коттедж сняли. Только дедушка с бабушкой отказались ехать. Старые, говорят. Да Мурзика с Барбосом оставить не с кем. Эх, жаль. С дедом не соскучишься. Придется Новый год с Морозом и Снегуркой встречать, хороводы водить, — сорванец хмыкнул себе под нос. — Первого января — покатушки на снегоходах, оленьих упряжках. Это весело. А после меня бы назад вернули. С друзьями тоже охота погонять на каникулах. Но предки придумали еще в театр родню сводить. На детский спектакль. Ага. Чего я там не видел? — мальчишка пожал плечами. — И в дом-музей Бажова. Ка-неш-на, с Кавказа на Урал едут… Папа уж помчался в аэропорт встречать их».

Максим отошел от окна и выглянул из комнаты. Слышно было, как бабушка и мама хлопотали на кухне. В гостиной сияла огоньками нарядная красавица-елка. В доме витал дух праздника, смешанный с ароматом корицы, мандаринов и ожидания дорогих гостей.

Во дворе залился лаем Барбос. Хлопнула входная дверь, впуская в дом клубы пара, запах снега, мороза и шумную толпу родственников.

— Тук-тук-тук. Кто в тереме живет? Кто гостей ждет? — заревел папиным голосом ряженый медведь.

— Ой, дорогие мои! — Воскликнула бабушка, утирая слезы фартуком, обнимая и целуя всех по очереди. — Сколько ж я вас не видела. Ой, да не стойте ж у порога.

— Проходите, не стесняйтесь, будьте как дома, — улыбался дед, приглаживая усы.

Максим скатился по перилам и едва не врезался в девчушку. От нее пахло детством и мороженым крем-брюле. На черных, пушистых ресницах дрожали кружевные снежинки. Она посмотрела на Максимку огромными, темными как ночь глазами и спряталась за подростка, вошедшего вслед за взрослыми. Сквозь запотевшие стекла очков тот ничего толком не видел и пытался как-то сориентироваться. Максим выпрямился, смерил его насмешливым взглядом, протянул руку:

— Меня Макс зовут. Давай куртку.

— Мика, — мальчик ответил неожиданно крепким рукопожатием. Скинул куртку с плеч и передал двоюродному брату. Пелена на его очках растаяла. И Макс прочитал вызов в стальных искрах темно-серых глаз Микаила, подумал: «Такой за сестру любого порвет, не смотря, что хлипкий и очкарик».

— А я Маргарита, — нежно проворковала девочка, выглядывая из-за спины своего защитника.

— Приятно познакомиться, — Макс чуть склонился в шутливом полупоклоне, а в груди екнуло, будто к доске вызвали отвечать.

— Максимушка, веди деток в гостиную, — бабушка ласково посмотрела на внуков, — уж и стол накрыт, и баньку дедушка наш истопил. И подарки под елкой ждут, не дождутся.

Вместо Колобка

Тусклый утренний свет пробивался сквозь ледяные завитушки на окне. Вылезать из теплой постели совсем не хотелось. Да и легли за полночь. Засиделись. Не заметили, как за разговорами время пролетело. Макс разлепил глаза с трудом. Огляделся. В комнате никого не было. Диван, на котором расположился двоюродный брат, был аккуратно застелен.

«Придется вставать», — думал мальчишка, натягивая спортивный костюм и теплые носки, что связала бабуля. Спустился на первый этаж. Заглянул в кухню. И даже глаза протер от удивления.

Женщины организовали настоящий конвейер. Тетя Света закладывала в кружочки теста сыр с зеленью или распаренную тыкву. Раскатывала шарики в тонкие лепешки. Передавала бабушке, та быстро подхватывала их и выпекала на сухих сковородках. Готовые лепешки складывала на блюда: сырные на одно, а тыквенные на другое. Дальше продолжала готовку Маргоша. Девочка стояла на низенькой табуретке. Связанными в пучок гусиными перьями промазывала каждую лепешку топленым маслом, перекладывала в блюда поглубже и накрывала крышками.

— Светик, какая же ты умница. Научилась кавказские блюда готовить. И дочку к хозяйству сызмальства приучаешь. Вон как шустро управляется! Наташенька, — окликнула бабушка сноху, — не забудь сметанку подать.

— Не переживайте, мама, — отозвалась женщина, застилая большой круглый стол белоснежной скатертью, — вот только приборы разложу.

— Доброе утро, — поздоровался Макс.

— Ой, проснулся, пришел наше шатало1, — бабуля обернулась и увидела внука, — возьми в буфете тарелки да салфетки, помоги матери на стол накрыть. Завтракать будем.

— Ну-у-у, припахали с утра, — проворчал парнишка. Достал стопку тарелок и понес в гостиную.

Мужчины расположились у камина. Дед беседовал со статным и черноволосым дядей Георгием. Рассуждал о казачьих устоях, о том, что у казачества уральского и терского есть схожие традиции. Сетовал, что молодежь забывает их, что уйдут обычаи в небытие вместе со стариками. А Микаил с отцом Максима играли в шахматы.

— Шах и мат, дядь Толя, — Мика снял очки и потер переносицу.

— Силен, племяш, третью партию выиграл, — засмеялся его противник и стал собирать шахматные фигуры, — не взять мне реванша. Сдаюсь.

— Привет, ма, — Макс водрузил тарелки на стол.

— Доброе утро, родной, — Наталья обняла сына за плечи.

— Вам помочь? — Мика встрепенулся, — привет, брат.

— Тащи стулья, — кивнул Максим.

Дружно накрыли стол. Расселись. Светлана с дочерью торжественно вынесли чуду, уложенные на красивые блюда. Дед отведал угощение, похвалил хозяюшек. Бабушке же заявил, утирая усы: «Ты, мать, когда соберешься по сусекам мести да по амбарам скрести, колобок не пеки мне. Ты по внучкиному рецепту блюдо это чудное стряпай. И вкусно, и сытно, и не сбежит». Семья поддержала шутку всеобщим весельем. Марго стрельнула глазками, зарделась и потупилась.

«Маргоша классная. — Макс поглядывал на девочку, а мысли крутились сами собой. — Что бы ей такого подарить? Родители приготовили сувениры. А мне хочется от себя. Но я даже не знаю, что может понравиться девчонке. У Микаила неудобно спрашивать. Он-то, наверное, подготовил хороший подарок. Эх, я бы тоже хотел такую сестричку. Или братика».

Взрослые заговорили о предстоящей поездке на турбазу. Обсуждали новогоднюю программу с костюмированным представлением. Ехать планировали вечером.

— А платье! — Пискнула Маргоша и надула губки.

— Ох, и верно, — всплеснула руками бабушка. — Мне чуток подогнать осталось.

— Вам бы все о нарядах думать, — заворчал дед. — Нашли беду, право сказать. Поезжайте сами, — обратился он к мужчинам, — а ребят у нас оставьте. Переночуют, бабушка платье дошьет, не знала ведь она точных размеров. Завтра парни сами доберутся. Доброму казаку семь верст не крюк. А тут рукой подать. Напрямки, конечно, сейчас не пройти. Замело все. По Верхотурскому тракту автобус ходит по расписанию, одну остановку проедут, от нее минут десять до турбазы. Максимка хорошо дорогу знает. Летом с друзьями частенько на пляж ходил.

— Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, — Маргарита сложила ладошки и запричитала, глядя на отца.

Георгий улыбнулся, пожал плечами. Дед хмыкнул в усы. Анатолий ответил девочке с прищуром:

— А если братцы лесную барышню встретят? Я слышал, как бабушка тебе сказку читала про Совушку-вдовушку, что встречает заблудившихся в лесу да загадки загадывает. Тех, кто ответит, опускает. А уж если не ответит, с собой забирает, уму-разуму учится заставляет.

— Ой, это же сказка, — отмахнулась девчушка и повернулась к Микаилу. — У меня братик умный. Правда же, братик? Ты ведь принесешь мне платьице?

— Принесу, если ты откроешь секрет, кем будешь на этот Новый год. Принцессой или елочкой? — с напускной строгостью ответил Мика.

— Я буду Хозяйкой Медной горы, — с гордостью произнесла девочка.

— Ого! — Присвистнул Макс, — тогда точно придется завтра самим добираться. Его слова утонули в дружном смехе.

— Пусть остаются, — Анатолий положил руку на плечо зятя. — Тут и правда недалеко, вещи мы заберем, пойдут налегке с рюкзачками. Прогулка только на пользу пойдет.

— Вот и хорошо, а я вам пирожков напеку свежих, — с умилением произнесла бабушка.

Завтрак плавно перетекал в обед. Вот уж на столе появились и жареная курочка, и отварная, посыпанная укропом и сдобренная сливочным маслом картошечка, и селедочка с лучком, и знатные бабушкины разносолы. Какой русский не любит хорошей еды да доброй компании?!

Взрослые шутили, вспоминали свое детство, а дети с удивлением узнавали о шалостях пап и мам. И о том, с каким нетерпением те ждали Нового года, верили в чудеса, с каким удовольствием читали сказки. Последние дни уходящего года в семейном кругу казались наполненными теплым волшебством.

— Такой дом у дедушки с бабушкой интересный, — произнес Мика, поднимаясь в мансарду, когда взрослые с Маргошей уехали, — и комната у тебя, Макс, здоровская. Как пиратская каюта. Я бы тоже такую хотел. Чего только стоят настоящий кованый сундук и спортивный уголок с веревочной лестницей и канатом.

— Ага. Всем друзьям нравится, — откликнулся Максим. — Вместе с дедом обустраивали. А ты кроме шахмат во что играешь? Нравятся компьютерные игры? Гонки, например?

— Мне больше стратегии нравятся или открытые миры.

— Я, вообще-то, тебя совсем другим представлял, — Макс плюхнулся с разбегу на кровать, — бабушка говорила у тебя разряд спортивный.

— Ну да, по шахматам. Это ведь тоже спорт. — Мика присел на диван. — А ты чего ждал? — Парнишка картинно заиграл бровями, сопровождая слова выразительной жестикуляцией. — Если брат с Кавказа, то на коне должен прискакать? Тык-дык, тык-дык. Джигит с кинжалом, с шашкой наголо. Зарэ-эжю-ю, да-а-а…

— Да мы тоже горцы, только уральские, — сквозь смех парировал Максимка. — Но, если по-честному, представлял тебя таким… ну-у, качком. Думал, выше меня будешь. И совсем не ожидал очкарика увидеть.

— А вот за очкарика и схлопотать недолго, — нахмурился Микаил.

— Да не, давай без обид. Нормальный ты пацан. Я взаправду тебя другим представлял.

— Ладно, — отмахнулся его собеседник, — мир.

— Мика, я у тебя спросить хотел, только стеснялся. Что Маргоше подарить? Не знаю даже, что может девочке понравиться.

— Я ей книжки обычно дарю или мягкие игрушки. Видел, какое платье ей бабушка шьет? Как у принцессы. Теперь у родителей будет выпрашивать корону или бусы. Эх, девчонки!

— А на Кавказе красивые горы? — Макс приподнялся на локте.

— Очень. Приезжай летом в гости, сам увидишь. А я хочу по зимнему лесу погулять, только без присмотра родителей, — добавил шепотом Мика.

— Желание гостя — закон. Хочешь, завтра напрямки рванем через лес? Там уже и лыжню накатали, и тропинок натоптали. Дед не знает просто. А мы с пацанами ходили на северных оленей смотреть. Их Деду Морозу в сани запрягают, когда на турбазе театрализованные представления проходят. Там и мини-зоопарк есть.

— Кла-а-асс! О таком только мечтать, — Мика даже руки потер от предвкушения.

Мальчики долго еще говорили, перескакивали с темы на тему, пока сладкий сон не сомкнул их веки.

Лесная барышня

Бабушка уложила праздничный наряд Маргоши в рюкзачок Микаила. Паренек вынес его в прихожую и стоял перед раскрытым шкафом в теплых шерстяных носках, связанных заботливой бабулей, и полном недоумении. Его куртки и ботинок в шкафу не было.

— Куртешку твою и ботиночки с рыбьим смехом родители увезли. На-ка вот, внучек, тулупчик надевай да пимы, — дед подал мальчишке сапоги с высокими голенищами, оленьим мехом наружу. — Максюшка наш вырос, а тебе в самый раз будут. Да вот еще кубанка. В городе-то носить вряд ли будешь, а тут, пока морозы да праздники, пощеголяешь как лихой казак.

Мика бережно принял из рук деда кубанку. С восторгом осмотрел. Кубанка была хороша. Из черного каракуля с тугим завитком, верхом синего сукна, прошитого как полагается серебряным галуном, теплым подкладом и старинной красной звездочкой вместо кокарды.

— О! Деда, большое спасибо. Да такую кубанку и дома с удовольствием носить буду. Она, наверное, тыщ пять стоит, а то и все десять. И звездочка с серпом и молотом — раритет, — мальчик крепко пожал морщинистую дедову руку, надел, хорошо прикрывая уши, — отлично сидит.

— Носи, внучок, с удовольствием. Сам шил. Память от меня будет, — засиял дед похлеще, чем начищенная до блеска бляха на ремне, которым подпоясывал старый атаман штаны с красными лампасами.

Макс тащил в прихожую свой рюкзак, казавшийся неподъемным, с ворчанием: «Только наша ба может напихать столько пирогов». Сунул ноги в валенки, натянул полушубок. Кубанку с верхом красного сукна и золотым галуном лихо заломил набекрень. Закинул рюкзак за спину.

— Готов? — Повернулся к Микаилу.

— Красная Шапочка с пирожками, — хмыкнул тот.

— Молчи уж, Микки Маус, — огрызнулся шутливо Макс.