Стратегия одиночки. Книга вторая

— Именем Антареса, волей самого Солнца!..

Я ещё долго говорю, пока моя кровь бежит по линиям, пока наполняет их. И замолкаю, когда весь магический рисунок окрасился красным. Замолкаю только на секунду, чтобы набрать воздуха в лёгкие, после чего ору во всё горло:

— Да будет Свет!

Как только звучат эти финальные слова молитвы, моя кровь, разлитая по рисунку, вспыхивает, но не огнём, а ярчайшим светом, настолько ослепляющим, что я перестаю видеть. Сильнейший звон едва не разрывает мои барабанные перепонки, и я глохну. Мощнейшая взрывная волна сбивает с ног.

“Надо было всё же купить шлем!” — Эта мысль была здравой, но запоздавшей. Мой затылок сталкивается с чем-то твёрдым, и я теряю сознание…

Когда прихожу в себя, то перед моим мысленным взором предстают два Знака.

Первый, это достижение “Изгоняющий Чуму”. Адамантитовая запись! Оно даровано за разрушение истинного алтаря Нулгла, Бога болезней и разложения. Бонус от этого достижения — Звезда Таланта в Свете и сродство с этой первородной Силой!

Странно. Раньше я считал, что нельзя получить сродство с разными, почти противоположными, Силами, а теперь у меня их два. Одно с Тенью за “Теневого лидера” и теперь ещё со Светом за “Изгоняющего Чуму”. Не понимаю, зачем мне это, в прошлом Цикле я вообще не интересовался магией Антареса. Но, тем не менее, эта связка выглядит многообещающей! Никто не ждёт от своего противника, применившего Тень, заклинание Света. Это же почти противоположности!

Второй Знак — это проклятие. Проклятие Нулгла. “Проклятие Чумного Семени”, записанное на моём Ядре мифрилом. Если бы боги не пали, эта запись была бы нанесена адамантием. “Проклятие Чумного Семени” обещает мне, что любая болезнь, подхваченная мной, даже банальный насморк, тут же станет смертельной и неизлечимой. А когда я умру, моё тело восстанет в виде зомби и станет разносчиком Божественной Чумы и предвестником зомбоапокалипсиса. Срок у этого проклятия год. И если я за этот год каким-то чудом не погибну, то Нулгл меня простит и дарует свой Дар. Дар исцеления от любой болезни.

Что же, для любого жителя Айна это был бы смертный приговор. Мне же, защищённому иммунитетом “Чистой ладони”, на это проклятие плевать с высокой колокольни. Я изначально знал, каким будет проклятье. Знал, что ничем не рискую, разрушая алтарь. Всё же память будущего — это и правда очень полезно. Иногда в этой памяти хранятся поистине удивительные знания, как, например, вычитанные “прошлым мной” записи ордена “Охотников на Тьму” с описанием всех проклятий, которые насылают боги при разрушении их алтарей. Записи одного из пяти Истинных Орденов, чьи главные крепости находятся не где-то на поверхности, а в глубине Великих Перевёрнутых Башен Великих Печатей! Эти свитки с “тайным знанием” каким-то образом добыл Дайс, как обычно при этом совершенно не помнящий, как он это сделал, и дал “мне” прочесть.

Открываю глаза и встаю на ноги. Меня мотает и качает из стороны в сторону. Это не столько последствия лёгкой контузии, сколько эффект от переполнения Ядра. Такое уже со мной было после получения “Чистой ладони пяти пустых пальцев”. По уму, мне надо сейчас Повыситься, не выходя из данжа, и только потом получать новые достижения за Сброс Чумного подземелья. Так намного выгоднее, но я не знаю, сколько времени провёл без сознания, и сколько у меня займёт Повышение. Если рассчитать неверно, то я не уложусь в двенадцать часов, и буду стёрт. И это будет глупейшая смерть! Я бы такую назвал смертью от жадности.

Чтобы не искушать себя, поднял стальные мечи, оставшиеся от орка-воина и быстро зашагал к выходу из подземелья. Так как не знал, сколько у меня времени в запасе, то не стал больше искать какие-либо ценности, а напрямую пошёл к Двери. Возможно, я что-то и пропустил, но жизнь дороже лута.

С этой мыслью и тяжёлым вздохом я положил ладонь на Врата. Тут же все достижения, полученные мной за это прохождение, записались на моём Ядре.

Реарденовые чернила за соло прохождение Осквернённого подземелья на ранг выше моего. И валириевая запись за победу над боссом формально булатного уровня. Что то, что другое, конечно, не мифрильные чернила, но обе записи несут в себе цвет героического Витка Великой Спирали.

Также до двадцати поднялась моя “Решительность”! И до семнадцати “Упорство”, а это уровень героического витка, не ниже. Была ещё куча других более мелких и несущественных записей, но только эти имели реальную ценность и вес.

Моё и так переполненное Ядро пошло трещинами, не в силах выдержать распирающего его изнутри напора энергий. Тут же толкнул себя вперёд и оказался снаружи данжа. Дорога была каждая секунда. Не теряя времени даром, достал из алхимической сумки флакон с порошком “Лёгкой Ступени” и быстро проглотил его, даже не запивая. Как только ядрёная горечь этого состава распространилась у меня по всему рту, упал на колени и погрузился в медитацию.

В этот раз я подготовился к Повышению. Права Миранда, прав Эндер, они оба правы в своём страхе перед Повышением. Тебя словно растворяет в вечном Ничто, и ты должен себя сперва найти, а затем собрать заново.

И опыт прошлых Повышений неважен. Каждый раз ты делаешь это по-новому, потому как ты сегодня — это не тот ты, каким был вчера или будешь завтра. А если твоё Ядро переполнено и буквально распадется под напором энергий, то твоё “Я” не просто растворяется, оно разлетается по Ничто, подобно Великому Взрыву! Попробуй, собери себя в единое целое после такого!

Но я справился…

Когда открыл глаза, то по небу уже неторопливо плыла Дайрин. Получается, я пробыл на Гнури более суток. Пора возвращаться на “Перебежчик” и потребовать свою награду у этого любителя интересных историй! Вот он удивится-то, когда увидит меня живым!

С этой мыслью я, улыбаясь, поднялся на ноги. Поправил экипировку, взял копьё в руку и развернулся к берегу.

Повернулся и застыл, как истукан, а улыбка тут же сползла с моего лица.

— Ах ты грёбанный сидский бастард! — Выкрикнул я со злостью.

У берегов острова не нашлось и следа “Перебежчика”.

Глава 10

Как же я матерился! Долго. Со смаком. Пока не выдохся. Пока не закончилось дыхание. А это и правда очень долго, с учётом моего “Укреплённого тела”!

Вот же паскудный эльф! Но почему он решил меня кинуть? Почему бросил на этом острове? Почему не дождался двенадцати часов и не уверился, что я точно не выйду из Осквернённого подземелья? Как он бросил Историю недосказанной? Это совершенно не в его характере! Для подобного поступка должна быть весомая причина.

Очень весомая!

В раздумьях уселся на ступени древней лестницы, всё продолжая всматриваться в горизонт. Всматриваться, в надежде заметить знакомые паруса. Безрезультатно.

Так! Стоп!

Есть факт: “Перебежчика” нет у берегов острова. И что мне с этим фактом делать? Это же даже не полноценный остров, это чёртова голая скала в океане, на которой кроме мха нет ничего! Как я отсюда уплыву? Что я буду есть и пить?! С этой мыслью вскочил на ноги и ещё раз огляделся.

Ого!

Как не обратил внимание на это раньше? Лестница, на которой я сидел, площадка перед Вратами — всё это покороблено и разбито, многие камни треснули или стоят не там, где были ранее. При том, что, когда я поднимался к подземелью вчера утром, всё было относительно целым. Сейчас же выглядит так, будто по острову прошлось землетрясение баллов в восемь, а то и все девять!

О! А может так и было?! Когда я окончательно разрушил алтарь Нулгла, данж тряхнуло настолько основательно, что меня подкинуло в воздух метра на три. Могло быть так, что этот толчок перешёл из данжа на остров? Судя по разбитым камням, могло и перешло.

То есть, возможно, Лариндель меня и не кидал?! Эльф мог при первых признаках землетрясения просто увести “Перебежчика” подальше от берега. Вывести корабль в открытое море, тем самым спасая его. Если я прав в своих догадках, то он вернётся ещё до заката. Эта мысль изрядно подняла мне настроение.

Чтобы чем-то занять себя в ожидании, принялся исследовать остров. Как раз до заката с этой задачей справился, обойдя эту скалу вдоль и поперёк минимум пять раз. К моему огорчению, когда над горизонтом поднялась Сегуна, я по-прежнему не видел знакомых парусов на горизонте. Впрочем, никаких не видел, ни знакомых, ни незнакомых.

Что, если подумать, тоже странно. Остров Гнурь примерно в три раза ближе к материку, чем Ун, и в два раза ближе Квада. То есть в этих водах должно быть довольно интенсивное морское движение. По крайней мере, мне казалось, что так должно быть, но факты говорили об ином. За столько времени я не заметил ни одного паруса на горизонте.

Скорее всего, все капитаны, бороздящие эти воды, прекрасно знали о Чумном проклятии острова. И, как следствие, старались оплывать его подальше. Людская молва и предрассудки они такие, из любой мыши раздуют самого настоящего слона.

Если “Перебежчик” не появится и утром, то у меня огромные проблемы! С этой мыслью я спрятался от ветра в расщелину и уснул.

Проснувшись с первыми лучами солнца, быстро забрался на самую высокую точку острова и до рези в глазах почти час всматривался в горизонт. “Перебежчик” так и не появился. Значит первая мысль о том, что сидский бастард меня использовал и выбросил, похоже, была верной. Только открыл рот, чтобы знатно выругаться, как в воздухе передо мной появился квестер.

“Какого чёрта?!” — подумал я, но тут же вспомнил, именно сегодня заканчивался срок, отведённый на выполнение задания на Повышения ранга.

— Вы можете меня переместить с этого острова куда-нибудь на материк? — Прежде чем квестер успел что-то сказать, попросил я. — Готов поменять его на Тайберийское плоскогорье!

— Я вижу, вы выполнили задачу. — Игнорируя мои слова, произнесла эта сущность, с наигранным любопытством разглядывая меня. — Мы довольны. В качестве награды…

— Портал на континент! — Ору я.

Технически можно поменять награды квестеров на равнозначные, об этом нюансе пока основная масса землян не знает, но я исключение. Может подобная замена получится и сейчас?

— Нет. — с ехидной улыбкой, словно издеваясь, отвечает мне квестер. — Нас устраивает то положение, в котором вы оказались.

— Что?!! — Никогда ранее эти твари не позволяли себе подобного явного проявления чего-то похожего на искренние личностные эмоции.

— Вы услышали. — Сказав это, квестер наклонился, щёлкнул пальцами и превратился в столб света!

— А?! — Вот сейчас мне стало страшно! Я попробовал шагнуть назад, но упёрся спиной в скалу.

— Называющий себя Рэйвеном. — Прогудело из света. — Неужели ты думал, что мы не узнаем?

— Не узнаете, что? — Попробовал крикнуть я, но получился не крик, а скорее писк маленького щенка, который ещё не научился ни рычать, ни лаять.

— Не слишком ли ты труслив для Чёрного Ворона Айна, дитя?!

Хохот, доносящийся из света, наполняет меня ужасом. Но этот ужас настолько всеобъемлющий, настолько полный, что он переполняет меня, и мои чувства отключаются, не в силах справиться с подобным накалом.

— Я ещё не взял себе это имя. — Мой голос сух, словно у робота.

— В этом Цикле нет. — Гудит световая колонна.

— Вы и правда знаете. — Ну вот и всё, сейчас меня убьют, но мне почему-то не страшно.

— С самого начала. — Подтверждает принявший свой истинный облик квестер.

— Тогда почему я ещё жив? — Первое чувство, которое ко мне вернулось, оказалось не страхом, а удивлением.

— Потому что нам всё равно. Ты погрешность. Случайность. Массовка. Флуктуация.

— Погрешность, убившая одного из вас! — Зло прерываю его я.

Мне терять уже нечего и, перехватив копьё в две руки, встаю в боевую стойку. Шансов на победу у меня меньше нуля, но я погибну, сражаясь.

— Случайность. Флуктуация. Нелепое совпадение. — Гудит свет.

— Тебя зациклило, робот ты магический! — Искренне смеюсь я.

Мне и правда не страшно. Вот ещё совсем недавно трясло всего, а сейчас как отрезало.

— Твоя наивность даже веселит. — Лёгкий хлопок, и квестер снова принимает человеческий облик. — Твой разум охватил малую часть, не понял целого, но уверен в своей правоте. Это так забавно.

— То есть вы не автоматоны… — Это открытие меня совсем не радует, напрочь.

Способные на собственные решения и мысли квестеры нервируют меня намного сильнее, нежели подчинённые неведомой программе магические големы. Ушедший недавно страх начинает вновь подступать, сжимая горло и мешая дышать.

Стоп! Если они знали с самого начала, то почему я до сих пор жив? Вывод один, они не убили меня раньше, значит не убьют и сейчас. По крайней мере своими “руками” не убьют. Потому как, если бы хотели, то сделали это давно и легко.

Выдохнув, я опустил копьё и, без страха посмотрев в глаза квестера, произнёс:

— Значит, вы меня не убьёте. — Оглянулся вокруг, ещё раз окинув взглядом пустой остров. — Точнее, не убьёте своими “руками”.

— Наградой за выполнение последнего задания для тебя лично и служит твоя жизнь.

— Не понял. — Я сказал это вслух непроизвольно.

— Персонифицированная награда. — Почему его улыбка кажется такой искренней? Ведь я точно знаю, что это не так! — Поэтому ты и не можешь её обменять ни на что иное. Или ты действительно хочешь на что-то обменять свою жизнь?

— Нет! — Тут же отвечаю я. — Отменяю свое предложение об обмене!

— Принято. — Спокойно, но одновременно, как мне показалось глумливо, кивает квестер.

— И вам всё равно, что я знаю будущее? — Этот вопрос надо закрыть сразу, пока эта сущность такая разговорчивая.

— Будущее? — Мой собеседник снова превращается в трёхметровый столб света. — То будущее, которое тебе известно, уже изменено. Кости Судьбы брошены вновь, и на их гранях выпали иные значения.

— То есть вторжения демонов не будет?

Чистый свет передо мной подёрнулся дрожью, словно в глубоком раздражении:

— Есть то, что неизменно.

Кажется, я понимаю, о чём он. Предопределённого будущего лично для каждого нет, но есть глобальные вещи, которые всё равно произойдут. Это как, сколько раз не возвращайся в прошлое, меняя что-то, но если суждено случиться землетрясению, то оно всё равно произойдёт. Только я выдохнул, как свет приблизился ко мне вплотную.

— Пока ты нам не мешаешь своим знанием, не трубишь о нём направо и налево, мы не вмешаемся. — Дождавшись, когда эти слова дойдут до меня полностью, квестер вновь принял антропоморфный облик. — Сейчас же ты нам даже любопытен.

— Я же случайность, флуктуация! — Не удержался я от напоминания ему его же слов.

— Именно. И достигнув Бронзового ранга быстрее всех других сортудо, — перед его лицом на миг появилось изображение песочных часов, показалось и сразу пропало, — Опередив в этом первого из двенадцати на сорок две минуты, ты, называющий себя Рэйвеном, доказал, что ты интересная флуктуация. Случайность, заслуживающая того, чтобы дать ей шанс, несмотря на “некоторые нарушения”.

Его рука потянулась ко мне, я захотел отстраниться, но понял, что не могу шевельнуться. Ледяные пальцы коснулись моего подбородка.

— С этого момента ты в нашем списке проходишь под именем Тринадцатый. И пока ты достоин этого имени, ты живёшь.

Мне хочется задать вопрос, но я не могу пошевелить губами и языком, его прикосновение меня парализовало.

— Я вижу, ты понял. — Кивает квестер.

Что тут непонятного? Всё предельно ясно. Пока я не отстаю от Осколков, то представляю интерес. Как только отстану, меня сотрут.

— Следующее, общее для всех сортудо, задание, — словно не было прошлого разговора, голос квестера снова формален, — получить Сродство с одной из Сил или Стихий в месячный срок, у тебя уже выполнено, так что я заменю его на индивидуальное.

Прикосновение чужих леденящих пальцев исчезает, как только квестер вновь оборачивается в свою истинную форму.

— Получи право на личный девиз, срок тот же, месяц.

Я хочу заорать, что это перебор, что подобное недостижимо за столь короткий срок, но, вспомнив одну деталь, проглатываю свои возражения. И вместо возмущения спрашиваю:

— Награда за общее задание — моя жизнь. Это понятно. Но разве мне не полагается награды за то, что я первый из, как вы сказали сортудо, кто достиг Бронзового ранга?

— Наградой тебе будет урок. — Гудит квестер.

Луч света пробивает мне грудь. Недоуменно опускаю взгляд вниз и вижу огромную дыру в своей груди. Сквозную дыру, в которую без труда пролезет моя голова. И тут же на меня обрушивается немного запоздавшая боль. Я хочу закричать, но не могу этого сделать, мои лёгкие сожжены дотла. Моё умирающее тело падает на землю. Пальцы скрежещут по камню, срывая ногти. На глаза опускается тёмная плена. Но за мгновение до того, как я умер, всё проходит. Я снова могу дышать. Дыры в груди словно и не было. И даже кольчуга и стёганка целые. Сорванные о камни ногти также на месте.

Встаю на колени, опираясь на руки. Меня шатает. Поднимаю взгляд, чтобы увидеть эту тварь и всё ей высказать, но никого не вижу. Я снова один на этой чёртовой скале посреди океана!

Почему-то меня это взбесило даже больше, чем “урок” квестера.

— Сволочь. — Тихо шепчут мои губы. — Даже не думай, что я это забуду!

И тут меня начинает разбирать смех. Я падаю на спину и смеюсь, пока у меня не перехватывает дыхание. Почему смеюсь? Потому что только что слово в слово повторил слова Миранды, которые она мне сказала после первой нашей тренировки. Той самой тренировки, которую я провёл очень жёстко.