ЧОП "ЗАРЯ"

И в этот момент полыхнуло. Пленка разрыва вспыхнула, как промасленная бумажка. Подпрыгивая и трескаясь, огонек побежал во все стороны, запахло полынью, черная тень исчезла. Показалось даже, что послышался вздох разочарования, когда остатки разрыва упали на пол горской черного пепла.

И вокруг стало как-то светлее. Как запотевшее окно в ванной, когда на него дуешь феном снизу, туманная дымка стала таять на глазах, возвращая миру привычные краски.

– Янтарь подбери и пойдем трофеи собирать, – Гидеон спрятал полную флягу и довольные приложился из бутылки.

– Че подобрать? – я окинул взглядом сарай, где мы находились, в поисках урвать себе что-нибудь полезное, если мы в кузне, может, хоть нож найду.

– А, бесье племя, забываю, что ты считай пришлый, – Гидеон подошел к горстке пепла и аккуратно размазал его носком сапога по полу, – Вон смотри, маленький камушек, похожий на застывшую смолу. Его надо в орден сдать, чтобы награду за закрытие разрыва получить.

– Много дадут? – я подобрал маленький камушек, действительно похожий на янтарь, в внутри которого застыло миниатюрное черное пятнышко.

– Копейки, с трофеев и то больше получим, но зато баллы в рейтинг пойдут, – священник посмотрел на меня и вздохнул, видя разгорающийся интерес в моих глазах и желание задать еще кучу вопросов. – Походу разберешься, короче.

– Ладно, а скажи, что это ты пел там и почему это тварей тормозило? И что за свет в нас попал, почему с него прет так?

– Парень, я половины не понимаю из того, что ты говоришь, – Гидеон сделал еще один глоток, – У одаренных есть способности и сила, которую можно получить после изгнания монстра. Я словесник, могу определенными словами воздействовать на окружающих.

– Типа барда, как в играх? – я перебил его и тут же пожалел об этом, натолкнувшись на взгляд с очень невысокой оценкой моих умственных способностей. – Ладно, прости. Другой вопрос. Раз я смог получить кусочек света, значит, я тоже одаренный? И значит у меня есть способности?

– Одаренный точно, как все в твоей семье, – смягчился Гидеон, – Ты инициацию пропустил, поэтому непонятно насчет способностей. Может, в деда пошел, может, в отца, а может, вообще что-то новое или от кого по материнской линии.

Гидеон пошел на улицу и довольно тихо пробормотал: «Лучше бы не в отца».

Развить тему и задать другие вопросы, которых был вагон и маленькая тележка, пока не получилось.

Туман спал, открыв последствия – разломанные дома, разорванные тела местных, на которых отъелся баргест, тушки монстров, убитых нами. Стали возвращаться люди, охать, ахать и разбирать пострадавшее имущество. Рыдали женщины над трупами.

И у нас пошла, видимо, стандартная рабочая рутина после закрытия разлома.

Священник, как заправский мясник, ловко орудовал щипцами и кривым ножом, похожим на маленький серп. Вырывал клыки, копошился во внутренностях, вырезая какие-то ингредиенты. С самого здорового баргеста содрал кусок неповрежденной шкуры. Весь изгваздался, видно было, что устал как от сбора трофеев, так и от пустой бутылки самогона.

Захар пытался подлатать раненую руку нашего вилочника, но быстро сдался, передав мужика на руки деревенскому священнику. Пообщался со старостой, а теперь ходил вокруг «буханки», охая и оценивая повреждения.

А я просто отходил. Уселся на лавке и как дурачок, лыбился, подставив лицо вернувшемуся солнышку. Пытался осознать все, что произошло и тупо переваривал. Как новую информацию, так и ту силу, которая пришла после изгнания всех мертвых баргестов.

От самого крупного я словил такой приход, сопоставимый в лучшем случае с моим первым сексом. Электрощекотка по всему телу, сдвиг сознания, чувство могучести и безграничного океана возможностей, который стал тебе по колено.

Вот только никаких супер способностей в себе не нашел. Взглядом испепелить никого не смог, силой мысли “буханка” не сдвинулась, хотя я пыжился так, что глаза на лоб лезли. Попрыгал, но левитации не было. Подкрался к уже пьяному Гидеону, рассчитывая на невидимость, но опять натолкнулся на взгляд пусть уже осоловевший, но четко говорящий, что обо мне думают.

Короче, перепробовал все, что в голову придет, но ничего не сработало. Только рана от когтей на ноге чуть ли не моментально затянулась и выглядела так, будто ей уже несколько дней. Захар сказал, что регенерация – это естественное умение одаренных, как и увеличенная продолжительность жизни.

Одаренные, другие измерения, отец, дед, сила – все крутилось в голове обрывками информации, создавая все новые и новые вопросы. Хотел бы я узнать свою семью. Хотел бы понять, почему бабушка так поступила. Пыталась защитить? От кого? Почему? Что вообще мне делать в этом мире?

Ответов у меня не было. Но кроме стандартного изучения мира – устройство, роли, банальные цены и прочие вещи, которые для местных очевидны, я решил разобраться со своим наследством и попытаться, понять, что случилось с отцом. Явно, с момента его гибели все и закрутилось.

* * *

Домой мы поехали втроем. Уже прилично поддавший святоша, ворчливый и недовольный Захар и я, все еще блаженно пребывающий в своих раздумьях. Пялился в окошко, наслаждаясь сельскими видами – глаз радовался осеннему пейзажу, без всяких московских рекламных вывесок и часто уродливых многоэтажек.

А воздух – ммм, мне казалось, что им можно питаться, как нежнейшим пудингом. Плотный, насыщенный, даже сладкий – кислород сквозняком пробегал через легкие, впитывался в кровь и, добираясь до мозга, выветривал оттуда все сомнения.

И только я уже решил, что здесь меня ждет интересная насыщенная жизнь, как очередной глубокий вдох вызвал першение в горле. Либо мы въехали в какую-то зону, либо ветер откуда-то принес запах гари. Я заметил столб дыма за деревьями, и чем ближе мы к нему ехали, тем сильнее пахло горелым.

– Гидеон, мать твою, притопи, – Захар заерзал на сиденье, вытягивая шею в сторону дыма, – Это у нас горит.

Гидеон втопил. Вцепился в руль, отрываясь, только чтобы протереть глаза. Фыркал и тряс головой, пытаясь сбросить хмель и не завалить нас на повороте. “Буханке” нормально досталось от баргеста, и хоть завелась почти сразу и шла бодро, но ее все время кренило в правую сторону. Захар прямой, как палка, смотрел вперед и бормотал какую-то молитву.

Стоило въехать на территорию усадьбы, Гидеон с Захаром сразу же бросились помогать местным. Горел главный дом. Мой дом.

Часть второго этажа была охвачена пламенем, огонь вырывался из окон, облизывал кровлю, но ни вниз, ни в сторону почему-то не шел. Немногочисленные домочадцы – кухарка, старый сторож, Митька и еще несколько мужчин и женщин, которых я раньше не видел, суетились перед домом, поливая водой стены первого этажа. До второго если и долетало, то только брызги из каждого пятого ведра.

– Как? Что произошло? – управляющий перехватил сторожа.

– Из леса прилетело, – мужик рухнул на землю от усталости, – Прицельно по окнам били. Сначала молния дважды, а как защита упала, огненный шар прилетел.

– Ограда цела? – Захар чуть пригнулся и стал озираться по сторонам.

– Да, Митька проверил. Это не захват, просто долбанули и отступили.

– Кто?

– Не ведаю, а Митька даже следов не нашел.

– Захар, что мне делать? – я подхватил с земли ковшик, зачерпнул в него воды и протянул сторожу.

– Тушить будем. Огонь дальше не пройдет, защиту только в кабинете пробили, в других комнатах должна выдержать. Но попробовать хоть что-то спасти из вещей Гордея нужно.

До меня не сразу дошло, что сказал управляющий. Какая-то очередная магия, которая выполняет роль несгораемых перегородок. Какие нападавшие со стихийной магией – молния, фаербол… Но потом и меня как громом прошибло – кабинет, вещи Гордея. А это материалы расследования и главное – дневник с инструкцией для меня.

Я вылил на себя ведро ледяной воды и рванул в дом.

За спиной что-то закричал Гидеон, активируя свою магию словесника. По крайней мере, я на это понадеялся. Вдруг есть какое-то заклинание огнеупоротости?

Но такого заклинания не было – передо мной чудесным образом расступался дым, позволяя дышать нормально. Но от жара это не спасало. В кабинет деда я даже заглянуть не смог – бушующий в комнате огонь, раскаленные, пышущие жаром стены. И единственное, что сдерживало огонь – оранжевая пульсирующая паутина на бревенчатых стенах, за которую пламя не могло пробраться.

Пока не могло. Самые тонкие из паутинок начали с треском лопаться, в некоторых местах рвались целые звенья и там сразу же вырывались языки пламени.

Я закашлялся, понимая, что этот крематорий нельзя выпускать наружу. Отпрянул и, споткнувшись, кубарем полетел по лестнице. Поднялся, встряхнул ушибленную голову и, прихрамывая, побежал за ведрами.

Глава 5

Перед рассветом меня все-таки сморило и я завалился спать в «буханке». Грязный, липкий, весь какой-то подкопченный с опаленными волосами, я криво улыбнулся в погнутое боковое зеркало и откинулся на пассажирском сиденье.

Гидеон храпел, лежа на полу в салоне. Захар, вот уж действительно, железный человек все еще скрипел своим крюком, продолжая вытаскивать горелый мусор и мокрые обломки. Мы не спасли кабинет, и две ближайшие комнаты. Частично провалилась крыша, а лестница вместе с первым этажом кисла в лужах грязной воды.

Сил не было, чтобы даже закрутить ручку стеклоподъемника.

Но, может, это и к лучшему. Холодный воздух хоть как-то охлаждал перегретую голову. Мозг отказывался спать, никак не мог остановиться. Горшочек все варил и варил, пытаясь переварить то, что произошло. Потерю документов и дневника деда. Допрос всех домашних и поиски следов на территории усадьбы.

И опять каждый новый ответ, только порождал новые вопросы. Был шанс, что дневник кто-то выкрал. Но при таком раскладе, по словам Захара, это должен был быть кто-то из своих. У тех, кто имел допуск через охранные заклинания.

Кроме тех, кто был сейчас на территории, таких было немного. Мужики из Авдеевки, тамошний староста с кузнецом, еще парочка старост из других окружных сел, городской торговец, сосед Кузьмин и еще парочка чиновников да друзей деда, которым были рады в поместье без приглашения. Но если были рады, то зачем им все это?

В остальном выходило так, что с запада, где уже через сотню метров от ограды начинался лес, подошли неизвестные. Как минимум два стихийных мага. Тут уже Гидеон потом объяснил, что наиболее распространенные способности у одаренных – это управление стихией. Огонь, вода, земля и воздух, но так чтобы оба у одного, так не бывает. А, значит, был пиромант и воздушник.

Получается, что кто-то очень не хотел, чтобы я докопался до причин смерти. И что это значит? Правильно, значит, докопаться надо обязательно. Не только чтобы понять, что произошло с папой и мамой, и очистить имя отца, но и заставить ответить тех, кто в этом виноват. Вот только, как это сделать?

От раздумий меня отвлек топот. Мимо меня пробежал заспанный сторож, шепотом выкрикивая управляющего. Хороший, кстати, мужик – под шестьдесят уже, зубов передних нет, нос кривой переломанный, кусок уха кто-то отгрыз, Лукой зовут. Бывший ветеран. К сожалению, как и Захар, очень сильно бывший. Все какая-то старая дедова гвардия вокруг. Но как я уже успел понять, до сих пор преданная дому, а теперь и мне.

– Матвей, ты спишь? – Захар тихонько постучал по лобовому стеклу.

– Нет, что случилось? – я зевнул, хотел протереть глаза, но посмотрел на чернющие руки и отказался от этой идеи.

– У нас гости, а отказать мы не можем. Буди Гидеона.

Разбудить я никого не успел, по двору скользнуло два ярких луча, ослепив меня через лобовое «буханки». По старой памяти захотелось мигнуть дальним в ответ, чтобы вырубили, но вместо этого, просто пожелал им жадного гайца на обратной дороге. Если тут такое, конечно, есть.

Я все же долбанул кулаком по кузову и позвал священника, когда выбрался наружу. А потом стало уже не до спящего пьянчуги.

Во дворе, ярко светя фарами, стояло три черных тонированных машины. Вроде старых «Мерседесов» – очень похожих на те, что водил Штирлиц. Только на радиаторе не трехлучевая звезда и не фигурка оленя, а полноразмерная стальная летучая мышь. Судя по тому, как жадно сглотнул Захар, возможно, даже серебряная.

К местному автопрому я, итак, еще не привык, но дальше мои шаблоны стали рваться уже даже не с треском, а со свистом.

Первыми из машин стали выходить девушки.

Две почти близняшки – то ли азиатки, то ли самурайки. Тяжелые с виду ботинки, черные карго штаны, зауженные книзу, у каждой кобура висит на бедре. Выше голая полоска с пупком среди кубиков пресса. Сверху короткие майки с аккуратными разгрузками. Длинные черные волосы, лицо скрыто полумасками с нарисованными летучими мышами. Помимо внушительных револьверных рукоятей в кобуре из вооружения сдвоенные клинки за спиной.

Я аж залюбовался – секс, спорт, показная агрессия вкупе с полуехидной улыбкой, короче, девочки на стиле. При этом я что-то почувствовал. Какое-то напряжение вокруг них, они буквально светились внутренним светом, как неоном в ночном клубе. Причем разных оттенков – от лилового до оранжевого. Либо у меня уже глюки из-за бессонной ночи, либо я узнал что-то новое об окружающем мире.

Следом вылезло несколько амбалов – одетые плюс-минус также, но такого волнительного эффекта они на меня не произвели. Видно, что парни крутые, и свечение тоже было, но еле-еле, можно было даже решить, что это фары отсвечивают по силуэтам. Не глядя на нас с Захаром, парни быстро рассредоточились по периметру и встали к нам спиной.

Одна из девчонок подошла ко второй машине, открыла дверь и слегка поклонилась в ожидании.

Я же мельком взглянул на Захара. И с удивлением обнаружил, что вокруг него тоже есть аура, но слишком бледная по сравнению с гостями. Да, встревожен, да напряжен, но сигналов, что надо срочно валить он не подавал. Что же, посмотрим, кто к нам пожаловал.

Сначала появилась нога, обутая в лакированную черную туфлю. Начищенная до такого блеска, что фара солнечного зайчика пустила бегать по стене подгоревшего дома. Потом на свет появилось уже остальное тело – брюки, костюм-тройка, светлый галстук в горошек и пижонский треугольник алого носового платка, торчащего из кармашка. Ауры я не заметил, но и без нее сразу стало понятно, кто здесь самый опасный.

Зализанные волосы, гладковыбритый квадратный подбородок, короткие бакенбарды, очки в серебряной оправе – он выглядел настолько инородным на нашем дворе, насколько все в нем говорило, что это лютый садист. Я заметил маленькое пятнышко подсохшей крови на его белоснежной манжете.

И опять сверился с Захаром. Черт, да ему в покер надо играть с таким непробиваемым лицом. Хрен поймешь, о чем думает. Опасный улыбнулся Захару, а потом посмотрел на меня.

– Здравствуй, Матвей, – он смерил меня взглядом, и еще раз улыбнулся, – Лейла, Тори, приглушите свои ауры. Он все равно не оценит вашу крутость, зато вы ему все ощущения сбили. Прости, Матвей, они не специально. Просто сделай несколько глубоких вдохов да поморгай, должно отпустить.

– С кем имею честь? – сморозил я какую-то херню, считая, что здесь так принято. Не нравился он мне и этот его показной дружелюбный тон.

– Мне жаль, что наше знакомство происходит в столь печальное время. Сначала Гордей, потом это, – он обвел рукой участок и задержался на следах пожара, – Прими мои соболезнования.

– Так что вам надо? – что-то он начал меня напрягать, но мысленно пересчитав его охрану, я решил пока не выеживаться, – Спасибо, но все же…

– Подожди, – он оборвал меня, – Еще хочу поздравить тебя с возвращением.

– Как видите, – я махнул рукой на дом, – Не все так радостно.

– Ладно, хватит любезностей, – голос опасного изменился, приторная улыбка исчезла и повеяло холодом. – Теперь обсудим твой долг и как ты его будешь отдавать.

– Хрень какая-то. Что у вас здесь за порядки? Только приехал и сразу должен, – я обернулся на Захара, ища поддержки или каких-то объяснений, но тот лишь потупил глаза.

– Зато долг был у Гордея и когда мы с ним виделись в последний раз, он убеждал меня, что отдашь все ты.

– А договор есть? График платежей, процентная ставка? Все то, что там обычно маленьким шрифтом пишут? – я нес первую попавшуюся в голову хрень, стараясь оценить, что это вообще и что делать.

– Договор говоришь, – опасный вернулся к машине и открыл багажник, посмотрел на меня, пожал плечами и снял пиджак. Бросил его в багажник, а взамен достал плоскогубцы. – Судя по чумазой роже, с регенерацией ты уже познакомился. А теперь посмотрим, вырастут ли новые зубы.

Мужик подвернул рукава рубашки и кивнул своим телохранительницам, указывая на меня. Я даже испугаться не успел, как обе телочки на скорости не уступающей мощному спортбайку метнулись ко мне, заломали руки и согнули буквой “Г”. А та, что справа еще и схватила меня за челюсть, стянув мои губы, будто я уточка какая-то.

Где-то на подкорке затылка еще билась мысль, что это все часть развода. Какая-то самая идиотская на свете схема, как развести меня на деньги. А может это все-таки сон. Из тех жутких, которые преследовали меня перед каждым походом к зубному? Терять зубы, да и любые другие конечности было страшно, но еще страшнее стало, когда я понял, что не могу двигаться.

Руки не слушались, по ногам от тех мест, где ко мне прикасались азиатки, циркулировал легкий холодок. Хотя от них, наоборот, веяло жаром – я прям чувствовал горячее дыхание на шее.

Опасный уже был совсем рядом, пара шагов и сможет дотянуться. А у меня какая-то каша в голове – помню, что есть пять стадий принятия неизбежного, так вот мне казалось, что они у меня прямо сразу все вместе. Этакий свихнувшийся светофор, который зачем-то притащили в ночной клуб.

Отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие. Отрицание, что все происходящее реально. Гнев, что не пойми кто (пусть и симпатичный) крутит мне нервы, а какой-то урод сейчас пропишет мне поход к стоматологу. Депрессия, что этот мир оказался не так уж хорош. И принятие того факта, что если я останусь жив, то найду их всех и им пиз…

– Опана, а что здесь происходит, ик, – Гидеон прервал поток моих мыслей, выбрался из «буханки» и, прикрывая глаза от света фар, качнулся в нашем направлении. – Здорово Дантист, че-то ты рано.

– Гидеон, не лезь, – к моему удивлению, довольно спокойно ответил опасный, – Ты знаешь, что мы в своем праве. Гордей при тебе контракт подписывал.

– Да знаю, – Гидеон махнул рукой, – Но, может, пацана отпустишь? Уверен, он проникся, да, а косяк это мой – не успели еще все объяснить.

– Гидеон, ты меня ни с кем не перепутал? – в голосе Дантиста опять проклюнулась сталь, – У нас здесь что, лавка щедрости и любви к ближнему? Или ты думаешь, что если когда-то помог нашей семье, то тебе всю жизнь дальше будут все прощать?

Гидеон не ответил. Только икнул, пошатнулся, и, поеживаясь, плотнее запахнулся в пиджак.

– Мля, какие-же вы убогие, даже бить вас не хочется, – вздохнул опасный и витиевато махнул рукой, чтобы меня отпустили. – Короче. За тупость к долгу прибавляем десять тысяч. По доброте душевной, чтобы дом успели отремонтировать, чтобы неполное дерьмо у вас потом отбирать, крайний срок первой выплаты сдвигаю на месяц. Итого двести десять тысяч рублей, чтобы равными долями вернули через год. Все понятно?

– Предельно, – опять икнул Гидеон, – и доступно, как жопа деймоса.

От такого ответа Дантист скривился и посмотрел на меня. Я же сначала перевел взгляд на Захара и онемевшими губами вопросительно промямлил, много ли это. На что управляющий также губами произнес что-то в духе: «доуя».

Смысл в принципе был понятен, вряд ли в этом мире это слово означает, что-то другое. Надо будет разобраться с ценами и понять, в чем это «доуя» мерить. В московской жизни двести тонн были вполне подъемны, поэтому я молча кивнул.

– Ну вот и чудненько, – к Дантисту вернулся его приторный игривый вид, – И еще момент, иногда нужно будет выполнять кое-какие поручения. Связь будем держать через Лейлу и Тори. И да, не советую пытаться свалить или кинуть нас, это понятно?

Я снова кивнул. А потом поймал на себе взгляды Лейлы и Тори. Демонстративно смерил взглядом и улыбнулся. Зачем? Не знаю, но спасибо им за дополнительную мотивацию, разобраться с этим миром и вырастить в себе ту силу, которая сильно поменяет диспозицию при нашей следующей встрече.

Не дожидаясь, пока гости загрузятся и свалят, вернулся в «буханку», откинулся на спинку и моментально вырубился.

* * *