Помоги проекту - поделись книгой:
А вот отец… при одной только мысли, что он может его потерять, Питер впадал в состояние, близкое к панике. Он нежно любил отца, к тому же тот оставался последним звеном, еще связывавшим его с прошлым, последним, кто помнил мир, в котором они родились и выросли – и единственным по-настоящему близким ему человеком.
После похищения Фэлри Сильван не отговаривал Питера от поисков, как мама, Инза, Саруватари и прочие здравомыслящие сеги. Как и Питер, он считал, что дело нечисто, но, к сожалению, им так и не удалось ничего раскопать, сколько бы сил они ни прикладывали.
Впрочем, возможности их, конечно, были очень ограничены – особенно после истории с Инзой.
4
Флаер мягко завернул на балкон парой уровней выше апартаментов Питера и Хайлиана.
Сильван долгое время оставался в самом первом «деревенском» доме, созданном для них адаптологами, даже после того, как большинство переживших «барьерную смерть» переселились в Оморон. Потом Питер все-таки упросил его перебраться поближе, и вот уже лет шесть они жили неподалеку друг от друга, несколько раз переезжали, пока не обосновались в этой башне.
Едва поле флаера отключилось, как Питер в два прыжка пересек балкон. Полупрозрачная дверь в апартаменты едва успела отъехать в сторону.
– Отец?! Отец!
Коричнево-зеленая, с золотыми вкраплениями цветовая гамма комнаты и приглушенный свет обычно действовали на Питера успокаивающе (он подозревал, что тут тоже не обошлось без вмешательства Хайлиана). Но сейчас он лишь окинул гостиную бешеным взглядом, убедился, что отца здесь нет, и метнулся в спальню с такой скоростью, что морфо-мебель шуганулась в разные стороны.
В спальне свет тоже был приглушен, стены растворились в полумраке. Сильван вытянулся на постели – точно такой же, как у Питера, обычной, не морфической – и Питер вдруг подумал, что отец на ней как-то совсем потерялся. Вроде мелким никогда не был, скорее наоборот, чего это мы, реально заказали такую большую кровать?
Он отмахнулся от дурацкой мысли, подошел и сел на край постели.
Смуглое лицо Сильвана просияло при виде сына, и Питер с облегчением подумал, что Хайли, похоже, сгустил краски – отец вовсе не выглядел больным, даже не побледнел и смотрит так живо. Настройщики слабо действовали на людей из-за Барьера, но Сильван как-никак был сыном чистокровного сега, и это здорово помогало. За прошедшие десять лет он практически не изменился, даже седины не прибавилось.
– Эй, пап, все отлично! – прошептал Питер, склонившись к отцу, и бросил недовольный взгляд на настройщика-сега, сидевшего с другой стороны постели и колдовавшего над гало-экраном. – К чему весь этот шум? С ним все в порядке.
– Нет, не все, – бесстрастно ответил настройщик. Здоровенный малый с красным лицом, огненно-рыжей шевелюрой и близко посаженными глазами походил скорее на неотесанного крестьянина из захолустной деревни, чем на оморонца. Простое имя – Керн – делало сходство еще более полным.
Но внешность ничего не значила – это был чрезвычайно серьезный, собранный молодой человек, относившийся к своей непростой работе с огромной ответственностью. Питер очень это ценил, но прямо сейчас ненавидел Керна, как своего злейшего врага.
Потому что там, на его гало-экране, который настройщик движением руки развернул к Питеру, отображался приговор Сильвана.
За годы в Омороне Питер уже не раз пользовался настройщиком и неплохо понимал его довольно запутанный интерфейс, но и без подробностей видел, что шкала жизненных функций приближается к красной зоне и вот-вот нырнет в нее целиком, точно в кровавое море.
– Но, как же так… почему… – пробормотал Питер.
Он ненавидел себя за это растерянное блеяние, но все это было как внезапный, сильный и подлый удар в поддых, после которого только и можешь, что лежать и пытаться вновь научиться дышать.
Бесшумно появился Хайлиан, сделал знак Керну, и тот сразу же встал и вышел, не сворачивая пылающего красным гало-экрана. Дверь с тихим шелестом встала на место, и Питер остался с отцом наедине.
– Этот мальчишка мне нравится, – тихо произнес Сильван и слабо улыбнулся, – но все же не так, как Мелл Фэлри.
Питер нежно сжал его руку в ладонях.
– Пап, может, не будем говорить о Фэлри сейчас?
– Нет, сейчас мы поговорим именно о нем, потому что потом будет поздно. Сосредоточься, Питер. Ты сможешь?
– Не знаю, – сдавленно произнес Питер. Губы дрожали все сильнее, он пытался их сжать и не мог.
– Постарайся, – мягко произнес Сильван, – сделай над собой усилие.
– Нет, это ты сделай усилие! – внезапно рявкнул Питер. – Как ты можешь бросать меня здесь! Только что все было в порядке, а в следующий миг ты умираешь, ты что, сбрендил, что ли?!
Лицо Сильвана сморщилось, и он тихонько фыркнул от смеха.
– Всемогущий, ну как же ты похож на маму!
«Я нисколько, нисколько, НИСКОЛЬКО на нее не похож! – в отчаянии подумал Питер. – Она бы нашла способ заставить тебя остаться!»
Сильван с явным усилием приподнял вторую руку и положил на его сведенные судорогой пальцы. Голос его прозвучал слегка виновато:
– Это случилось не внезапно. Просто я не хотел тебя тревожить… ты же знаешь, мы, люди из-за Барьера, не живем так долго, как сеги или эр-ланы. Настройщики хороши… но не всесильны.
Питер, закрыв глаза, уткнулся подбородком в грудь. Он понимал, что отец прав, а он сам просто закрывал глаза на его возраст, не замечал его, потому что они ведь в Омороне, городе, где смерти нет, где все живут вечно, юные и прекрасные, как Фэлри…
Да только это неправда – сеги стареют и умирают, и даже эр-ланы не бессмертны, просто их срок гораздо длиннее. Смерть – часть жизни… вот только почему она всегда так бесцеремонна, точно стражник, пинком открывающий дверь в чужой дом?
Дом, в котором и так-то уже почти никого не осталось…
Вназапно отец ущипнул Питера за запястье, да так сильно, что тот ойкнул.
– Что ты делаешь?!
– Хочу, чтобы ты меня выслушал, – голос Сильвана неожиданно стал жестким, почти как у Крис – Питер давно заметил, что в критические минуты отец словно бы преображается, натягивает на себя мамину решимость, точно вторую кожу, – у тебя будет достаточно времени погоревать, когда я уйду на Тот Берег2.
Питер прерывисто вздохнул.
– Я слушаю.
Сильван на миг прикрыл глаза, мелкие капли пота выступили на висках, хотя в комнате было прохладно, а он лежал на постели одетый. Питер тут же вспомнил, что эту тунику с поразительными, меняющими цвет узорами, подарила ему мама.
– Ты должен найти Мелл Фэлри, – наконец выпалил Сильван на одном дыхании, – найди его. Это моя последняя просьба.
Несколько секунд Питер молчал, пытаясь переварить услышанное.
– Отец, ты что… мы искали его несколько лет, и все напрасно!
Сильван молчал.
– Клан Лэ наверняка выслал его из Оморона! Мы с Инзой все перевернули вверх дном!
Ни слова. Только взгляд – пронзительный, сверкающий, совсем не похожий на взгляд умирающего человека – был ответом на эту тираду.
Питер вновь почувствовал, как закипает гнев.
– Ты не можешь просить меня о том, чего я сделать не в силах! Не имеешь права!
– Питер, ты мой сын, – глаза Сильвана смягчились, в них появилась улыбка, хотя губы не улыбались, – уж мне лучше знать, что тебе по силам… а что нет. Ты искал Мелл Фэлри, все так… а не нашел, быть может, просто потому, что
– Ч-что?!
– Ты видел, как Фэлри целовался с Тайроном, – ровно произнес Сильван, – и не смог выкинуть это из головы, верно? Пока он был с тобой… и после, все эти годы. Ты страдал в разлуке, да. Но какая-то часть тебя хотела, чтобы и он страдал. Не оправдывайся, я знаю, что это такое. Я был женат на Крис Холланд сорок лет.
Питер пытался преодолеть головокружение. Ощущение было такое, словно кто-то врезал ему доской, со всей силы и прямо по морде. И этот кто-то лежал прямо перед ним.
– Ты что, видел, как мама целовала другого? – наконец выкатилась дурацкая фраза.
Сильван вздохнул.
– Понятия не имею, целовала ли она кого-то, кроме меня, да это и неважно. Просто люди, которых мы любим, стоят к нам ближе всех и обладают страшной властью ранить в самое сердце… и чем сильнее любовь, тем глубже рана. Тем сложнее ее залечить. Ты можешь понимать причины, по которым тебя ранили… можешь даже простить любимого человека, но все это здесь, – Сильван неверным движением ткнул себя пальцем в лоб, – а вот тут, – он прижал ладонь к груди, над сердцем, – тут – нет. Этого стража не проведешь увертками разума. Но знаешь, что, Питер?
Питер невольно склонился ниже, точно завороженный, не в силах отвести взгляд от глаз отца. Тот перевел дух, словно после бега, и твердо закончил:
– Тебе выбирать, быть раненым или быть счастливым. Потому что, как бы ни я ни любил Хайлиана, благослови его Всемогущий, он спас тебя и вытянул из ямы на свет – вы не будете счастливы вместе. Это не в вашей власти, потому что пока жив Мелл Фэлри, ты принадлежишь ему, ты – его Дар Небес. Но, что гораздо важнее – и он твой Дар Небес. Если ты не найдешь его, то будешь не жить, а прозябать. И поверь мне на слово, прозябание – это не ночевка зимой в нетопленном доме. И не спанье в сырой постели с пустым желудком и тараканами, бегающими по лицу. Прозябать можно и в Омороне, в тепле, окруженным красивыми вещами… прекрасными, любящими тебя людьми. Осознавая каждый день, каждый час, что ты не с теми и не там, где должен быть. С такой жизнью можно, конечно, примириться. Да только вряд ли оно того стоит.
К тонюсеньким веткам кустов крепились ниточки кремовых стебельков, а на них висели крошечные, темно-розовые цветочки. Твердые, восковые лепестки загибались внутрь, прикрывая золотистые тычинки.
Питер был изумлен и очарован. Цветы поздней осенью, когда листья уже давно облетели! Ошибка или причуда природы?
Он тихонько потрогал один цветочек, но срывать, конечно, не стал. Просто продолжил путь по тропе – той самой, которой они шли когда-то на поляну с Фэлри, сто лет назад, в первый месяц знакомства. Она заросла бы давным-давно, но Питер упрямо прокладывал ее вновь.
За месяц, прошедший со смерти отца, он прилетал сюда уже в четвертый раз. Надеялся, что сможет как-то собраться с мыслями, но они ускользали, блуждали где-то далеко, словно в тумане, недоступные зову.
Да и в целом он был как-то… словно бы не здесь. С работы ушел и целыми днями бродил по Оморону, ездил по Оморону, летал над Омороном и не то чтобы думал – просто двигался, переставлял ноги, без смысла и цели. Осень неизбежно катилась к зиме, но времена года в титаническом городе почти не ощущались, температура колебалась в пределах от пятнадцати до двадцати пяти градусов цельсия. Оморон создавал собственный микроклимат, чему способствовали и многочисленные сады, в которых не было ни одного «чистокровного» дерева – сплошь модифицированные.
Неожиданно болезненным ударом оказалось отсутствие могилы у Сильвана. Тела умерших утилизировались точно так же, как старые или негодные вещи, пищевые отходы и прочий мусор – расщеплялись на атомы, которые поступали в систему синтеза и использовались для создания новых вещей и даже еды.
Последний факт, конечно, не для рассудка деревенского дитяти, криво усмехаясь, думал Питер. Смерть в Омороне вообще обставлялась довольно просто, если не сказать – буднично. К ней не относились ни с почтением, ни с трепетом. Родным и близким давали где-то сутки на прощание с умершим, но обычно никто ими не пользовался – смерть в Омороне редко приходила внезапно, семья успевала все обсудить и попрощаться.
А вот Питеру времени катастрофически не хватило. Отец со своей дурацкой скрытностью и нежеланием доставлять беспокойство, подложил ему хорошенькую свинью – даже без учета последней просьбы.
Ох уж эта последняя просьба!
Первое время сама мысль о ней вызывала в душе Питера волну протеста и ярости. Всю жизнь отец понимал его и поддерживал, как никто. Лишь ему Питер рассказал о своих чувствах к Винни, и о мечте летать, как птица, Сильван тоже знал в мельчайших подробностях. По сути, он был самым близким – и единственным, до знакомства с Фэлри – настоящим другом Питера. Несмотря на разницу в возрасте, Сильван каким-то образом ухитрялся влезать в шкуру Питера и порой понимал его чувства лучше, чем он сам.
И такое вот предсмертное желание!
Как будто он не знал, сколько сил положил Питер на то, чтобы оставить прошлое в прошлом! А это значило – оставить там и Фэлри, ничего не поделаешь.
Постепенно злость утихла, и Питер потихоньку начал приучать себя к мысли, что отец просто был не в себе. В здравом уме он точно не высказал бы подобной просьбы. Так что лучше не вспоминать о ней и постараться как-то жить дальше.
Но забыть, конечно, не получится, с тоской думал Питер, огибая стройные сосны, зеленеющие даже в преддверии зимы, так что придется нести в душе еще и эту тяжесть.
Ну да ничего, не впервой.
5
Наблюдательные Башни уже давно демонтировали, и, как и все постройки Оморона, они не оставили по себе ни единого следа. Питеру было ужасно жаль «своей» Башни. Ну хоть тропа пусть останется такой, какой он ее запомнил, пусть помогает воскрешать горькие, и в то же время чудесные воспоминания.
Например о том, как он, Питер, в шутку дернул за золотую прядь, выпущенную из прически Фэлри, а волосы неожиданно распустились и накрыли эр-лана с головы до ног, как плащом. Это было… прямо здесь!
Питер остановился и обвел взглядом неподвижный, прозрачный лес.
Интересно, Фэлри тогда так разозлился только из-за дерзости Питера… или потому что вдруг понял, что сам к нему неравнодушен?
В задучивости он привычным жестом запустил пальцы за ворот куртки и потрогал тонкие, едва заметные бороздки у основания шеи… и тут же резко выпрямился.
За деревьями, на краю поляны мелькнул высокий, темный силуэт, плеснули распущенные светлые волосы.
Казалось, вся кровь в теле Питера замерла, а потом резко устремилась вперед и вверх, наполняя его жизнью. Он сорвался с места и побежал, сминая побуревшую от первых заморозков траву, жесткие ветви кустов хлестали по щекам.
Но осеннее солнце тускло блеснуло на серебре волос, и Питер резко затормозил, переводя дыхание.
Сердце горестно сжалось. Насколько глупо испытывать подобные порывы сейчас, спустя почти десять лет! Он уже не мальчик, безумства остались в прошлом, новому времени – новые песни, и все такое…
Как же он ненавидел это выражение!
– Как ты меня нашел? – поинтересовался Питер, выходя из леса.
Хайлиан слегка улыбнулся. В длинном черном пальто, застегнутом до горла, и высоких элегантных сапожках он смотрелся здесь странно, точно цветущая ветка на снегу посреди зимы.
– Сколько я тебя знаю, ты всегда приходишь сюда, когда хочешь… поразмыслить.
– Сбежать от реальности, это ты имел в виду? – усмехнулся Питер. Они медленно двинулись по полю, пучки зелено-бурой травы чавкали и хрустели под ногами. – Выглядишь потрясающе… хотя эти сапоги и пальто не слишком подходят для леса, верно?
– Боюсь,
Питер резко остановился.
– Что ты такое говоришь?
Хайлиан медленно, словно нехотя, повернулся к нему. Фиолетовые глаза были печальны и прохладны, как пустое осеннее небо над их головами.
– Знаю, твой отец скончался совсем недавно… но, возможно, тебе пора отправляться в путь?
– Куда это?
– Искать Мелл Фэлри, – терпеливо пояснил Хайлиан, – ведь Сильван завещал тебе его найти?
Питер невольно попятился.
– Откуда ты знаешь? Ты что, подслушал мой последний разговор с отцом, ты следил за нами? – и при виде болезненно исказившегося лица Хайлиана в очередной раз проклял свою недогадливость.
Поделиться книгой: