Выбор божества

– Возле трубы, под листами железа, – Сильван, стуча зубами, смахнул воду с лица, – туда!

Ям у основания полуразрушенной трубы оказалось навалом, к тому же прошло уже добрых полвека с тех пор, как Карел спрятал здесь флаер. На листы железа нанесло слой почвы, а на ней выросли трава и кусты.

Пока Сильван ползал вокруг почти на карачках, Питер избрал другой способ – ходил и с силой топал, надеясь, что пустое пространство отзовется под ногой. Яма, вместившая флаер, должна быть немалых размеров.

Занимаясь этим, Питер вдруг понял, что, получается, никакой он не дикарь из-за Барьера – он внук чистокровного оморонца, сега, а стало быть, он и сам сег, как и его отец. Они с Фэлри не так уж далеки друг от друга – ну, сравнительно недалеки. Надо обязательно ему рассказать и… тут Питер вспомнил, что оскорбил и оттолкнул Фэлри, оставил его одного посреди леса. Захочет ли эр-лан вообще его знать после такой выходки?

Он тяжело вздохнул и топнул со всей силы. Что-то глухо треснуло, и правая нога Питера по бедро провалилась в землю. Сильван бросился ему на помощь.

– Похоже, это оно. – Он внимательно рассмотрел края дыры, встопорщенные ржавыми обломками. От времени железо так истончилось, что напоминало бумагу цвета бурой охры.

С огромным трудом, исцарапав все руки, они расширили дыру достаточно, чтобы пролезть внутрь. «Крылья» осветили крошечное пространство и знакомые серебристые обводы флаера. Старая модель, он походил на флаеры Наблюдателей Башни, с которыми Питер уже освоился – по крайней мере, внешнее сходство внушало надежды.

– Невероятно! – тихо произнес Сильван. – Это и правда флаер?

– Конечно! – усмехнулся Питер. – Я же тебе их описывал. А ты, значит, не поверил мне?

– Поверил. Но одно дело рассказ и совсем другое – увидеть самому. Ну что, откапываем?

В яме было холодно и сыро, под ногами чавкала жидкая грязь. При мысли о том, что сейчас придется в темноте под дождем голыми руками сдирать ржавый металл с землей и кустами, Питер приуныл.

Но тут же звонко хлопнул себя по лбу.

– Есть идея! Вылезай и отойди подальше.

– Ты уверен? – недоверчиво уточнил Сильван. – Все это может рухнуть!

– Так нам и нужно, чтобы рухнуло. Не беспокойся, все будет в порядке, просто отойди на всякий случай.

– Не представляешь, сколько раз я слышал от твоей матери что-то подобное, – пробормотал Сильван, но сделал, как велели.

Питер пробрался вдоль борта флаера, залез внутрь и, убедившись, что отец находится на безопасном расстоянии, активировал защитное поле.

8

Раздался страшный треск ржавого металла и разрывающихся корней, под давлением поля земля подалась и разлетелась в разные стороны. Питер сосредоточился и велел флаеру медленно подниматься – защитное поле расталкивало стенки ямы, в которой он пролежал столько лет.

Выбравшись из земляного плена, флаер, подчиняясь приказам Питера, сдвинулся чуть в сторону и завис над кучей камней и развороченного грунта. Сильван не без опаски приблизился, Питер убрал поле и похлопал ладонью по влажному сиденью.

– Залезай!

Отец уселся так осторожно, словно опасался потревожить гнездо ядовитых змей, и поморщился – под дождем сидеть почти что в луже, удовольствие слабенькое.

– Полетим прямо сейчас? – было видно, что такая перспектива его напрягает.

– Лучше дождемся ночи, – Питер вернул поле на место и включил обогрев флаера, – просто чудо, что в нем еще сохранился какой-то заряд. Вот дождь закончится…

– А если он будет идти и днем?

– Часть солнечной энергии проходит сквозь облака. Иначе в дождь было бы темно, как ночью.

Питер отключил пояс, и какое-то время они сидели молча, наблюдая, как капли бесшумно падают на купол поля, вспыхивают крошечными, едва заметными искорками и исчезают. Одежда и сиденья флаера быстро высыхали, пахло землей и гнилью, но что это значило по сравнению с возможностью наконец-то согреться!

Флаер, творение технологий чужого мира, вдруг показался Питеру страшно уютным – являясь частью Оморона, он как будто приближал его к Фэлри. А эр-лан, несомненно, жив и борется – пытается спасти мир Питера, хотя совсем его не знает.

Когда снова встретимся, сразу попрошу прощения, думал Питер, погружаясь в дремоту, пожалуйста, Всемогущий, пусть он меня простит…

Он встрепенулся, когда Сильван тихо позвал его по имени.

– А? Что случилось?

– Ничего-ничего, – Питер с трудом различал лицо отца в сером сумраке, – хотел кое-что сказать. Не знал, что ты спишь.

– М-м-м… что такое?

Сильван помолчал, словно собираясь с мыслями, потом тихо продолжил:

– Если случится так, что тебе придется выбирать между нами с мамой и Меллом Фэлри… я бы хотел, чтобы ты выбрал его.

– Что? О чем ты говоришь?! – Сон слетел с Питера в мгновение ока.

– Послушай меня, возражать будешь после, ладно? – Голос Сильвана окреп и зазвучал решительнее. – Мы с мамой любим тебя и знаем, что ты любишь нас. И это не какое-то там прощание. Но неизвестно, что будет дальше… с нашим миром. А мы с мамой в любом случае прожили жизнь. Нет, выслушай меня до конца! Ты много рассказывал о Мелле Фэлри, в основном о его красоте. И это понятно и объяснимо в твоем возрасте. Но теперь я узнал его и хочу, чтобы ты знал тоже – он прекрасен не только внешне, у него добрая и благородная душа. У вас много общего, и если только ты не будешь рубить с плеча, а попытаешься его понять – вы будете счастливы. Вот почему я хочу, чтобы в случае чего… ты ушел с ним. Пообещай, что так и сделаешь, и тогда, что бы ни произошло с нами дальше, я буду спокоен за тебя.

– И ты уверяешь, что это не прощание? – хрипло произнес Питер, раз за разом глотая подступающий к горлу ком.

Ему показалось, что Сильван улыбнулся в темноте – прежней доброй улыбкой.

– Это завещание, если так тебе будет проще. Люди ведь пишут их не потому, что ждут близкой смерти, а чтобы быть спокойными за будущее своих близких. – Он коснулся плеча Питера и произнес с огромной нежностью: – Я так люблю тебя! Ты самый лучший сын, какого только можно пожелать.

Питер всхлипнул и привлек отца к себе. Крепко обнявшись, они сидели во флаере из Оморона, а мрачное небо продолжало рыдать над множеством устремленных к нему безответных молитв.

Фэлри проснулся до рассвета и, стоя на площадке гравиподъемника, наблюдал, как в небе разворачивается сеть красноватых линий, вплетенных в темные тучи. Ничего хорошего это не сулило – в пасмурную погоду пояс заряжается медленнее, а если пойдет дождь, тело в мокрой одежде отяжелеет, что повлияет на скорость полета.

Но он, конечно, полетит в любом случае, надо только дождаться, чтобы солнце хоть немного выползло из-за горизонта. Сырой, холодный ветер полоскал волосы, точно флаг, эр-лан нетерпеливо отводил их в сторону.

Может, обрезать их и дело с концом? Вон у Питера волосы совсем короткие, это, наверное, очень удобно…

Фэлри представил, что сказали бы в клане Лэ, озвучь он столь кощунственное желание, и невольно усмехнулся. Обрезать волосы – сложно придумать худшее унижение для эр-лана. Хотя, по сути, ничего особенного в них нет. Ну красиво и что дальше? Возиться с ними могут себе позволить лишь те, кто сидит целыми днями перед гало-экраном…

– Давай, давай… – бормотал он, не отрывая взгляда от восточного края неба.

Внезапно раздался знакомый низкий гул, и прямо перед Фэлри опустился длинный, бело-зеленый флаер. Эр-лан невольно попятился, а при виде сидевшего внутри человека сердце подпрыгнуло к горлу и застряло там бешено бьющимся комом.

– Привет, Полуликий! – весело произнес Тайрон, отключив защитный купол. – Сто лет не виделись, прохвост ты этакий!

Фэлри онемел, лишь молча рассматривал огромного сега, который не слишком изменился с тех пор, как они сцепились на площади Дебатов два года назад.

Бывший боец, Тайрон всегда выглядел, как машина для убийства. Сейчас он явно набрал вес, но солидное брюхо выглядело не излишним, как у других людей, а словно бы кладезем жизненной силы. Вместо стандартной и самой дешевой сегийской одежды, которая красовалась сейчас на самом Фэлри, Тайрон щеголял бежевой курткой чуть ли не из натуральной кожи и такими же штанами. На черной тунике серебрилась какая-то монограмма, и в целом эта роскошь не очень-то сочеталась с бритой наголо головой и грубым смуглым лицом, рассеченным синими бойцовскими татуировками.

– Что, язык проглотил от счастья? – язвительно осведомился он и вдруг сделал приглашающий жест. – Тебе же в Оморон надо? Садись, подкину.

– Как… – Фэлри наконец обрел дар речи. – Почему ты вообще здесь?

Тайрон смотрел на его не мигая, из-за татуировок выражение его лица словно бы смазывалось. Рассматривал сегийскую одежду и волосы, связанные в простой хвост – наверное, Фэлри был единственным эр-ланом в Омороне, отказавшимся от традиционной прически.

– Сдается мне, мы кое о чем не договорили, – властно произнес Тайрон, вмиг отбросив запанибратскую манеру, – садись давай.

Навалилась слабость, Фэлри вдруг почувствовал себя до отвращения беспомощным, словно ребенок, загнанный в угол злыми сверстниками. В точности, как и прежде, когда Тайрон нависал над ним, не давая вздохнуть.

Да, он поборол сега, увел Питера у него из-под носа и спас.

Но тогда он застал Тайрона врасплох, больше этот прием не сработает. А физически Фэлри нечего противопоставить генетически модифицированному бойцу.

Тайрон смотрел на него пристально, жестко, без всякого выражения, как хорошо натренированная собака, которая знает, по какому сигналу вцепляться в глотку. Неужели все это время он каким-то образом следил, знал, где и я что делаю, промелькнуло в мыслях Фэлри… и тут он ощутил, что пояс нагревается.

Уровень заряда определялся в том числе и по температуре металла, полностью разряженный пояс становился прохладным. И сейчас, пусть солнце скрывалось за облаками, оно все же посылало на землю немного энергии.

Отбросив раздумья и страх, Фэлри резко взмахнул рукой и прыгнул с платформы, готовясь к тому, что пояс его не удержит и он камнем рухнет на землю, переломает все кости и станет легкой добычей Тайрона…

Пояс удержал, хоть и с трудом. Фэлри набрал максимально возможную высоту и, почти касаясь низких облаков, помчался к Оморону.

Но тут же за спиной раздалось мягкое гудение, и огромная туша флаера поравнялась с ним. Он увернулся в последний миг, иначе получил бы удар, который мог запросто выбить плечо. Метнулся в одну сторону, в другую, но флаер не отставал, в точности повторяя все его движения.

Несмотря на холод, на лбу Фэлри выступил пот. Виртуозно управлять флаером умели рейсеры6, целая подпольная индустрия принимала на них ставки. Официально гонки проводили за территорией Оморона, но какой же рейсер откажется от удовольствия показать удаль среди густой транспортной сети?

Порой их ловили, и тогда наказание могло быть жестоким – вплоть до изгнания в Трущобы. Но чаще всего, конечно, не ловили – не успевали. Рейсер либо уходил от погони, либо – что случалось гораздо чаще – врезался во что-то и погибал. В воздушном пространстве Оморона порой включались различные технические силовые поля, которые флаеры транспортной сети различали и могли обогнуть – в отличие от гонщиков.

Если Тайрон стал рейсером, Фэлри ни за что не уйти от него. Тем более что от стремительных рывков и поворотов пояс разряжался быстрее, а солнце так и не появилось.

Тот, кто пал духом, уже наполовину проиграл – Фэлри знал об этом и ничего не мог с собой поделать. Внутри как будто что-то оборвалось, он еще сопротивлялся, но понимал, что надежды нет. Тогда, перед Дебатами, ему ведь действительно просто повезло переиграть Тайрона.

Если бы только Питер был здесь! Вдвоем они бы одолели сега, пусть тот и сильнее физически. Ради Питера Фэлри стал бы сильным, стал бы каким угодно, лишь бы защитить его…

Задыхаясь, он бросил затравленный взгляд вниз и немного воспрянул духом. Они уже летели над Трущобами, вот-вот начнется приграничная зона, осталось совсем немного.

Конечно, в Омороне Тайрон от него не отвяжется, но, по крайней мере, не схватит прямо посреди толпы народа. Тем более что сам он, судя по всему, стал благонадежным гражданином, тогда как Фэлри по-прежнему в бегах и терять ему нечего.

Из последних сил он попытался набрать скорость, чтобы оторваться от проклятого флаера, но тот вдруг рывком настиг его, серебристый борт, казалось, совсем легонько задел ногу, но Фэлри тут же закрутило волчком. Он с трудом выправился, пролетев так низко над деревьями, что верхушка одного из них больно хлестнула по груди… и почувствовал, что пояс быстро охлаждается. Завис в воздухе – буквально на пару мгновений, нужных, чтобы найти взглядом подходящее место для посадки.

И тут же одна огромная рука сцапала его за волосы, а вторая впилась в плечо.

– Попалась, птичка! – торжествующе произнес над ухом грубый голос. – Ну теперь ты для меня споешь!

Тайрон втащил Фэлри во флаер с той же легкостью, с которой ребенок сажает пойманную бабочку в силовой контейнер – и в тот же миг защитное поле встало на место, отрезая их от всего мира.

9

С утра посвежело, небо подернулось легкой поволокой – погода словно бы колебалась, обещая день то ли ясный, то ли пасмурный. Чем выше поднималось солнце, тем громче становился шум города, воздух вобрал в себя пыль и потяжелел.

Питер шел рядом с Сильваном и уже почти не замечал ни толп беженцев, ни женского плача, ни крика. Думал лишь о том, что это уже третий город на мамином маршруте. Третий день они бродят и повсюду – в кабаках, в тавернах, на рынках – расспрашивают о Искательнице преклонных лет, с золотистыми волосами и арбалетом за спиной.

Раньше они нашли бы ее без труда, почти наверняка. Такую колоритную фигуру трудно не заметить. Но теперь, когда через города ежедневно проходили тысячи людей, все совершенно ошалели, и никто, конечно, не запоминал лиц. Один кабатчик в этом смысле и выразился – кого тут можно найти, когда весь мир сошел с ума?

Прошло три дня, и эмиттеры уже добрались до Тэраса – Питер не мог в это поверить, пока не слетал и не убедился сам. Родной город отца в буквальном смысле вымер, не осталось ни одного человека, лишь ветер таскал по пустынным улицам какое-то тряпье и мусор. Хватало и мертвых тел – тех, кто не захотел или не смог покинуть город. Они лежали и вдоль Древней Дороги – десятки, сотни застывших фигурок в полях и на обочинах. Питер не знал, каким образом убивает прикосновение к Барьеру, но, похоже, смерть наступает мгновенно, спасибо и на этом.

Если, конечно, вообще можно за такое благодарить.

Наверняка поля и леса полны трупов животных, которые не чувствовали опасности и просто умирали на месте. Но животных в мире еще много, они придут и заселят освободившиеся территории. А вот люди…

Фэлри дал им шесть дней, и половина срока уже истекла. Эмиттеры продолжали двигаться, медленно, неумолимо, точно гигантский пресс, прижимая огромную массу людей все ближе и ближе к побережью. Скученность росла, еды не хватало, драки, убийства и грабежи стали обычным делом. Питер и Сильван соблюдали крайнюю осторожность и не расставались с оружием ни днем, ни ночью.

Ночевали во флаере, который прятали в лесу неподалеку от очередного города. Казалось рискованным оставлять его без охраны, но даже если кто-то его и обнаружит, все равно не сможет запустить.

Расспросив о Крис в двух попавшихся по пути тавернах, Сильван и Питер решили перекусить в третьей, где уже ничего не осталось, кроме безвкусной похлебки из картошки и какой-то травы. Даже она стоила кучу пласта – хозяин схватил его с такой жадностью, что Питер невольно усмехнулся.

Мир вот-вот погибнет, однако кое-кто продолжает наживаться и, наверное, умрет в обнимку с мешочками пласта.

– Думаю, нужно лететь прямо к побережью, – Питер сунул в рот ложку похлебки и поморщился, – мама наверняка вернулась туда, как только увидела, что творится.

Сильван покачал головой.

– С нее станется пойти навстречу Барьеру, чтобы убедиться, что он и правда существует. Хотя, наверное, ты все-таки прав.

– Значит, летим в Ройн?

Сильван с каменным лицом все сыпал и сыпал соль себе в тарелку. Питер схватил его за запястье.

– Отец!

– Я полечу в Ройн, – произнес Сильван, не поднимая глаз, – полечу один.

Сердце Питера потяжелело, точно камень. Он боялся этих слов – и в то же время знал, что они неизбежно прозвучат.

– С Мелл Фэлри что-то случилось, – уверенно продолжил Сильван, – иначе он уже остановил бы все это.

– Ты так в нем уверен? – Питер криво усмехнулся. – Вы знакомы всего один день!

– Ратоборцев интуиция никогда не подводит, – хладнокровно заметил Сильван, – ты сам разве не чувствуешь, что он в беде?

Питер отвел глаза. Последние дни он так беспокоился о родителях, что затолкал мысли о Фэлри как можно дальше и старался к ним не возвращаться. Он не рассказал отцу об их ссоре и о том, что пояс эр-лана, возможно, испорчен, а это значит, что он погиб. Решил просто найти маму и отвезти их с отцом за Барьер. И только убедившись, что им ничто не угрожает, лететь на поиски Фэлри.

На спасителя человечества он и правда не тянет и не собирается претендовать на эту роль. Кроме того, за последние несколько дней его мнение о людях в целом упало так, что от земли не разглядишь. И меньше всего хотелось помогать кому-то и кого-то спасать.

Под взглядом отца Питер не выдержал и сердито буркнул:

– Что?