Загадка альпийских штолен, или По следам сокровищ III рейха

– Минуточку, прошу прощения, господа, – успокаивающе сказал хозяин, пружинисто поднимаясь из своего глубокого кресла. – Это, наверное, наш Герлах наконец-то привез заказанное пиво. Я его жду с самого утра.

Щелкнул замок входной двери. Послышалась монотонная дробь дождевых капель по листьям деревьев. Внезапно ее разорвали глухие хлопки выстрелов, словно кто-то открывал бутылки шампанского. В следующую секунду агенты СИФАР были на крыльце. Где-то справа в темноте взвизгнули на повороте тормоза, и опять наступила тишина, на фоне которой неумолчный шелест дождя казался зловещим. За его густой завесой итальянцы не сразу разглядели темную фигуру, лежавшую в конце короткой бетонной дорожки, у открытой калитки.

– Да, второй раз надуть судьбу Фогту не удалось, – спокойно заметил один из агентов, тщетно пытавшийся нащупать пульс у лежавшего ничком немца. Он выпустил жилистую руку, со стуком упавшую на бетон. – Больше нам здесь делать нечего. Пусть полиция сама разбирается, что к чему.

Итак, поездка в Мюнхен, на которую возлагались все надежды, окончилась ничем. Правда, рассказывая о своих передрягах после освобождения союзниками Италии, Фогт обмолвился о том, что однажды возил свою подругу, «мисс Эмму», в Mоньe-Copaтте и даже объяснил ей приблизительно, где должна находиться штольня с золотом, вход в которую немцы конечно же взорвали или замуровали.

Полковник Рокка приказал немедленно доставить к нему сеньору Морлупо – теперь он не считал больше нужным маскироваться под Итальянский банк. Но и здесь его ждала неудача: буквально накануне бедная сеньора… отравилась консервами. Врачам с трудом удалось спасти ей жизнь, но зрение она утратила навсегда.

Кстати

Как это ни парадоксально, но именно эта сплошная цепь неудач укрепила уверенность полковника в реальности существования нацистских сокровищ. Во-первых, совпадение дат и отдельных деталей в рассказах священника из Сан-Оресте и самого Фогта. Во-вторых, убийство бывшего эсэсовца и попытка ликвидировать его сообщницу – шеф РЕИ не сомневался, что кто-то приложил руку к ее отравлению. Все это свидетельствовало о решимости определенных лиц не допустить раскрытия тайны. Правда, отсюда напрашивался и другой вывод: эти лица имеют своего человека в СИФАР. Скорее всего, он связан со «Шпинне» [2]  и вывел бывших нацистов на след агентов полковника Рокка, а через последних – на Фогта и сеньору Морлупо. Трудно было сказать, сколько уйдет времени, чтобы найти его, если это вообще удастся: слишком много сотрудников СИФАР перешли к ней в наследство от СИМ, существовавшей при Муссолини. Поэтому начальник РЕИ решил подключить к поискам министерство обороны.

Лабиринт подземных галерей и штолен на Монте-Соратте наводнили саперы и военные геологи. Начальник СИФАР генерал Муско был настроен оптимистически: месяца два-три, ну пусть полгода – и золото обязательно будет обнаружено, считал он. Однако шло время, росло число обследованных коридоров и тупиков, разобранных завалов, но результатов не было. А с их отсутствием пошел на убыль и энтузиазм в верхах.

Большая часть персонала и техники была снята с Монте-Соратте, и лишь горстка специалистов осталась в ее мрачных недрах.

Наконец в 1958 году, когда исчезли последние надежды найти нацистское золото, операция была окончательно прекращена. Полковник Рокка дал себе слово, что рано или поздно – пусть хоть через двадцать лет – все-таки нащупает дорогу к кладу, но только с другого конца, разыскав тех, кому доверена эта тайна.

Тем временем на смену спецслужбам пришел частный охотник за сокровищами – депутат парламента Спаллини. 18 мая 1959 года он получил официальное разрешение властей на поиски «любых ценностей» в районе горы Монте-Соратте. Начальник РЕИ, на всякий случай затребовавший досье депутата, с удивлением обнаружил, что Спаллини одно время был близким другом теперь уже покойной сеньоры Морлупо. За нанятыми им специалистами было установлено постоянное наблюдение, тем более что парламентарий отчаянно спешил и поэтому не жалел денег: за четыре года он вложил в дело около миллиона лир. Невольно напрашивался вопрос: уж не поделилась ли своей тайной и не свозила ли его в свое время к горе «мисс Эмма»?

Кстати

Именно в силу этого предположения, когда в 1964 году депутат Спаллини скоропостижно скончался, – видимо, он был близок к успеху и его тоже устранили, решил Рокка, – полковник добился нового тщательного обследования горы. Была даже пробита специальная штольня на юго-восточном склоне, которая, по расчетам, должна была вывести ко все еще необнаруженному центральному залу. Увы, и на сей раз нацистское золото осталось недосягаемым. Что же касается начальника РЕИ, то его к этому времени поглотили другие, более важные дела…

Загадка «Предприятия Бернхард»

…Насколько хватало глаз, выстроились заснеженные бараки концлагеря Ораниенбург. На некотором расстоянии друг от друга, среди бараков выделялись сторожевые вышки, ощетинившиеся пулеметами. Утопая в снегу, заключенные, одетые в пресловутые полосатые «пижамы», шли на работы, провинившиеся – отбывать наказание. Вот уже несколько недель стояла зима 1943—1944 годов. Этим утром в лагере царило непривычное оживление. Высшее начальство производило инспекцию. Все бараки были вымыты, вычищены и убраны их обитателями. Комендант, сопровождаемый своим штабом, имел важный вид. Приблизившись к одному из бараков блока 19, комендант остановился. Его лицо выражало крайнее изумление. 12 заключенных имели на своих полосатых куртках медали за военные заслуги, остальные шестеро носили кресты 2-й степени.

– Господин комендант, – сказал он, – эти награды недавно присуждены заключенным за исключительную службу.

Этот эпизод, один из наиболее невероятных в истории Второй мировой войны, становится понятным в контексте необычной авантюры: делом с фальшивками Гитлера.

Перекличка заключенных в концлагере Ораниенбург

Из досье историков: сага о фальшивках

Всё началось в Вене в сентябре 1940 года. Вильгельм Хёттль был вызван бригаденфюрером СД доктором Рашем в качестве эксперта по Юго-Восточной Европе. Инициатива шла с самого верха: от всемогущего шефа СД Гейдриха.

– Задание это достаточно необычное и конфиденциальное, – сказал Раш Хёттлю. – Речь идет о том, чтобы составить досье, насколько возможно более полное, о деле с фальшивыми французскими банкнотами, сфабрикованными в Венгрии в 1925 году.

Хёттль начал с того, что отправился в Национальную библиотеку, чтобы ознакомиться с прессой тех лет. Дело было довольно обычное: в 1925 году члены венгерского движения иррентистов попытались ввести в обращение фальшивые французские банкноты. Но они были скоро раскрыты, арестованы и осуждены. Примерно в конце 1940 года Хёттль неожиданно получил приказ: ему предписывалось выехать в Берлин и явиться к шефу VI управления РСХА бригаденфюреру СС Йосту. В кабинете Йоста его познакомили с Альфредом Науйоксом. Начался разговор. Кончилось тем, что он оборвал Йоста на полуслове.

– Почему не говорить открыто? – спросил он. – Германия тоже хотела бы распространять фальшивки.

– Вы только что совершили серьезную ошибку! Вы говорили в присутствии человека, не давшего обета молчания о совершенно секретном предприятии!

– Операция «Андреас»? – невинно спросил Науйокс. Потом широко улыбнулся, протянул руку Хёттлю, который пожал ее, и сказал: – Ну вот, Хёттль, теперь вы приведены к присяге.

После чего Науйокс рассказал всю историю. Он узнал, что английские самолеты стали сбрасывать на немецкую территорию фальшивые продуктовые карточки с целью дезорганизовать систему снабжения. В ответ было решено печатать фальшивые фунты стерлингов и распространять их в Англии в надежде расшатать британскую финансовую систему. На следующее утро Науйокс пригласил Хёттля приехать к нему в бюро на Дельбрукштрассе, в Западном Берлине. Совершенно очевидно, что Хёттль был допущен к секретам Третьего рейха. Первое подтверждение этому он получил, когда Науйокс сам привез его в засекреченную мастерскую. Несколько служащих в белых блузах суетились около станков. Другие разливали на граверные доски кислоту для литографии. Гауптштурмфюрер СС Крюгер вместо ответа принес два паспорта и протянул один из них Науйоксу, другой – Хёттлю. Это были швейцарские паспорта. Хёттль пролистал свой экземпляр, но не заметил ничего особенного, он был настоящим шедевром.

Двумя днями позже они приехали в Эберсвальде. Машина, резко затормозив, остановилась перед длинным низким строением – писчебумажной фабрикой Шпехтхаузен.

– Вот здесь, внутри, находится то, что разрушит Британскую империю, – пошутил Науйокс.

К ним подошел самый старший из рабочих – человек лет пятидесяти, с голубыми глазами и длинными волосами с проседью. Он стал известен в преступных кругах Берлина как наиболее ловкий фальшивомонетчик. Если где-либо готовилась операция с фальшивками, в первую очередь звали его. Он руководил изготовлением бумаги, выбором чернил, гравировкой досок и печатью банкнот, после чего продавал часть фальшивок одному или нескольким торговцам и, в соответствии с установленным для таких случаев правилом, разрушал всё оборудование.

Кстати

Наиболее труднопреодолимым препятствием оказалась гравюра овального изображения в левом верхнем углу банкноты. Науйокс окрестил эту картину «Британия». Каждый день он контролировал ход работы по фотографии оригинала, увеличенной в десять раз и спроецированной на экран. Потребовалось семь месяцев, чтобы получить точное воспроизведение «Британии».

Изготовление бумаги также отняло несколько месяцев. Она должна была быть абсолютно идентичной той, что использовал Английский банк. Было сделано 20 попыток, но проблема оставалась нерешенной. Каждый раз находились небольшие отличия. Обратились в лаборатории немецких технических школ. Химики сделали вывод, что для изготовления такой бумаги должно использоваться чистое, без добавления целлюлозы, полотно. Науйокс решил, что Английский банк должен использовать ткань, уже бывшую в употреблении. Поэтому из приобретенного турецкого полотна нарезали тряпки, которые использовались на заводах для чистки. После чего их нарезали, тщательно отстирали и нанесли на них бумажную пасту. Чудо! Даже под кварцевой лампой нельзя было теперь отличить английскую бумагу от бумаги Науйокса.

Даты выпусков охватывали период более чем в двадцать лет, и каждой дате соответствовало несколько номеров серий. «Разумеется, гравировать новую доску для каждой даты выпуска было невозможно, – рассказывает Вильгельм Хёттль, – необходимо было предусмотреть съемные части для подписи и номера серии; их изготовление заняло около месяца. Существовало триста пятьдесят серий, и каждая из них содержала номера от нуля до ста тысяч. Уже одно это дает представление об объеме работы. Изготавливались только банкноты от пяти до тысячи фунтов: из осторожности банкноты в пятьсот и тысячу фунтов не были пущены в оборот».

Наконец наступило 1 марта 1941 года. Позднее Науйокс назовет этот день самым замечательным во всей этой авантюре. В тот день он впервые решился подвергнуть «свои» банкноты экспертизе иностранного банка. Агент принес в швейцарский банк пачку фальшивых фунтов и одновременно представил в дирекцию банка письмо от Государственного банка Германии, выражавшего серьезные сомнения в подлинности банкнот. Тщательная экспертиза, использовавшая самые современные способы проверки, продолжалась три дня. Ответ был категоричен: ни малейшего сомнения, все банкноты – подлинные.

Но вскоре Науйокс был отстранен от работы, и руководство операцией взял на себя лично начальник Главного управления имперской безопасности Рейнхард Гейдрих. Мастерская Шпехтхаузена показалась Гейдриху недостаточно засекреченной, и фабрика по производству фальшивых банкнот во главе с Крюгером была переведена в 1942 году в блок 19 концлагеря Ораниенбург, называясь отныне «Предприятие Бернхард».

Оборудование для изготовления фальшивых фунтов стерлингов

Убийство Гейдриха в 1942 году бойцами чешского Сопротивления по указке из Англии позволила Хёттлю вернуться к работе в VI управление РСХА. Год спустя, в октябре 1943 года, Хёттля пригласил Крюгер, попросивший его оказать помощь в поощрении фальшивомонетчиков. Хёттль обратился к Кальтенбруннеру с предложением наградить 12 человек медалями, а шестерых – крестами за военные заслуги 2-й степени. Бумаги о присуждении наград легли на стол шефа. И Кальтенбруннер подписал.

Мало-помалу производительность Ораниенбурга росла. На последнем этапе войны мастерские по производству фальшивых денег были перенесены в Релд-Зипф в Верхней Австрии. Один из служащих «Предприятия Бернхард», заключенный по имени Скала, впоследствии сообщит англо-американской комиссии по расследованиям, что мастерская достигла уровня производства в четыреста банкнот в месяц.

Из досье историков: от фунтов к долларам

Как использовались эти невероятные, огромные суммы денег? Некто Швенд, своего рода финансовый гений секретных служб, организовал систему реализации банкнот по всей Южной Европе. Оборот и перепродажа осуществлялись по критериям, установленным самим Кальтенбруннером. Швенд оставлял себе 33,3 % от общей суммы оборота. За это он брал на себя всю ответственность за риск операций, связанных с потерями, кражами, возможным арестом. Сам Швенд, недолго думая, перепоручал распределение фальшивок главному продавцу, берущему 25 % комиссионных. Швенду оставалось, таким образом, 8,3 %. Если учесть, какие огромные суммы проходили через его руки, можно представить, что выгода была немалая.

Отныне секретные нацистские службы не имели проблем с деньгами. Например, югославские партизаны получали значительные количества продовольствия и боеприпасов из Англии и других союзных государств. Захватить оружие было практически невозможно. Немцы поступали проще – они его покупали. Было налажено сообщение с югославами, и теперь часть британского оружия попадала сразу в руки нацистов. Расплачивались толстыми пачками фунтов стерлингов. Разумеется, фальшивых.

На фальшивые фунты было организовано и похищение Муссолини, арестованного Бадольо, равно как и похищение графа Чиано и его семьи.

В конце 1944 года «Предприятие Бернхард» перешло к изготовлению долларов. Крюгер отыскал лучшего специалиста по фальшивым долларам в Европе – некоего Солли Смолянова. Этот болгарский цыган как раз отбывал наказание в тюрьме, что было лучшим подтверждением его компетентности. Смолянов выгравировал превосходные доски, позволившие напечатать купюры по пятьдесят и сто долларов. Однако из-за спешки не было уделено должного внимания качеству бумаги. Лишь в апреле 1945 года Крюгер смог наконец выпустить доллары, которым не страшна была никакая экспертиза.

Фашистская Германия пала. Гитлер покончил с собой. Закат нацистской империи сопровождался апокалипсисом огня и крови. Повсюду воцарился хаос. Австрийские дороги были запружены – бесконечные вереницы солдат, спасающихся бегством от передовых американских частей, и колонны машин с имуществом высших должностных лиц, пытающиеся прорваться через границу, в Швейцарию или Лихтенштейн. В этом хаосе два грузовика оказались заблокированы между Зальцбургом и Линцем. Потеряв всякую надежду выбраться, оберштурмфюрер СС, которому была поручена охрана грузовиков, приказал выбросить ящики с одного из них в реку. Через 12 дней под воздействием сильного течения ящики открылись. Изумленные местные жители увидели плывущие по поверхности воды сотни тысяч купюр английских фунтов. Американские власти заволновались.

Расследование, проведенное тотчас ЦРУ, показало, что эти два грузовика были лишь частью колонны машин, исчезнувших у озера Топлицзее. Местные жители сообщили американцам, что видели служащих спецвойск, бросающих в воды озера «большие ящики и коробки из белого металла». Водолазы несколько раз исследовали дно озера. Общая сумма найденных фальшивок оказалась значительно меньше той, на которую рассчитывали.

Согласно проведенному расследованию, с 1940-го по 1945 год немцы напечатали около 150 миллионов фальшивых фунтов стерлингов, которые переправлялись в Швецию, Швейцарию, Португалию, во Францию, в Голландию, Турцию и на Ближний Восток.

После войны Топлицзее вызывало к себе неизменный интерес со стороны некоторых лиц. Это вполне объяснимо. В конце мая 1946 года на крутой, нависающей над озером скале были обнаружены трупы Майера и Пихлера, инженеров из Линца. В следствии, проводимом австрийской жандармерией, они фигурировали как «туристы». Но совершенно очевидно, что эти «туристы» были убиты. Позднее стало известно, что в годы войны Майер и Пихлер принимали активное участие в работе некоторой «опытной станции». На этой станции, размещенной на труднодоступных берегах Топлицзее, немецкий флот производил испытания нового оружия. Какого? Возможно, «думающих» торпед, автоматически отыскивающих назначенную цель. 10 августа 1950 года двое жителей Гамбурга, Геренс и доктор Келлер, насмерть разбились на отвесном южном склоне Рейхенштейн, неподалеку от Топлицзее. Снова «туристы». И снова эти «туристы» имели отношение к опытной станции Топлица.

Была ли связь между убитыми инженерами, опытной станцией на Топлицзее и «Предприятием Бернхард»?

(По материалам Алена Деко)

Необычные судьбы военных трофеев

В последнее время оживилосъ обсуждение проблем, связанных с военными трофеями. С некоторыми из них порой связаны мистические сюжеты…

Во время штурма Берлина советский солдат – рядовой Леонид Перескоков – зашел в одну из чудом уцелевших квартир в заброшенном доме. Он увидел на стене застекленную рамку с коллекцией военных наград, в центре которой красовался болгарский орден Льва. Стекло лопнуло во время бомбежки. Солдат протянул руку, чтобы потрогать этот орден, и испытал странное чувство. Золотой предмет как будто попросил не трогать его, оставить на месте…

Советский воин так и поступил, и судьба вознаградила его за это. Он вернулся с войны живым и прожил долг и счастливую жизнь…

Ленинградский моряк Ефим Пасман нашел в разрушенном доме в Калининграде фрагмент частного архива немецких хозяев квартиры. Огонь каким-то чудом пощадил пачку писем и открыток. Словно неведомая сила повелела этим предметам уцелеть и отвела от них огонь. Более полувека ветеран хранил у себя эти непритязательные трофеи, которые скоро займут свое место в музее. Все, кто видел эти письма и открытки, поражаются тому, как они прекрасно сохранились, – ведь они побывали под бомбежкой, совсем близко от пламени пожара…

…Окружив Ленинград кольцом блокады, немецкие оккупанты приступили к безжалостному разграблению художественных сокровищ. Тысячи предметов старины попали в вещмешки немецких солдат.

Когда город Пушкин был освобожден от фашистов, советские воины, заходя в избы окрестных сел, видели… стулья времен Екатерины Великой.

Оказывается, немецкие солдаты и офицеры беззастенчиво использовали стулья XVIII века из дворцовых комплексов – сидели на них и даже возили с собой при оккупации сел Ленинградской области. Это вполне обычный факт в контексте варварских поступков оккупантов. И все же было что-то жутковатое в том, что посреди бедной крестьянской избы стояло роскошное кресло, блестя своей золотой отделкой.

Немецкая оккупация города Пушкина. С картины В.В. Канна

Советские военные заходили в крестьянские дома и разыскивали украденную мебель. Стулья и кресла были благополучно возвращены в Пушкин.

Вскоре после реставрации Екатерининского дворца они заняли свое законное место в музейных залах.

Весной 2005 года в Государственном музее изобразительных искусств имени Пушкина произошло настоящее чудо. Открылась очень интересная выставка произведений искусства, которые были вывезены из Германии в виде… обломков и черепков.

В последние дни войны немцы, чувствуя неизбежность падения Берлина, стали взрывать хранилища произведений искусства. Погибли сотни шедевров, насчет которых рейхсканцелярия издавала приказы о том, что эти ценности «не должны достаться русским» (именно так писали в секретных приказах).

Но после взрывов и пожаров оставались черепки, осколки. Трофейная комиссия, которую возглавлял известный философ Арсений Гулыга, нашла нужным сложить эти осколки в ящики и вывезти в Москву. Консультантом трофейной комиссии по вопросам изобразительного искусства был известный искусствовед Виктор Никитич Лазарев. Он умело определял, что необходимо реставрировать в первую очередь, и мудро распорядился сберечь осколки и черепки до лучших времен.

Судьба уберегла эту часть немецких трофеев. Более полувека пролежали нераспечатанные ящики на музейных складах, и лишь недавно пришло время этих драгоценных черепков.

Оказалось, что произведения классического искусства в полном смысле этого слова не горят. Руки реставраторов совершили настоящее чудо: они склеили из фрагментов античные глиняные вазы, фарфоровые статуэтки эпохи барокко и другие предметы. Немецкие музееведы не поверили, что эти вещи, многие из которых предстали перед посетителями музеев в первозданном облике, были привезены в Москву в виде обугленных обломков…

Синявинские болота посещают как белые, так и черные следопыты, и количество находок в этих местах измеряется десятками тысяч единц. После освобождения Ленинградской области от оккупантов там проводились саперные работы, были созданы братские могилы, а военные трофеи вывезены в Ленинград. Большинство этих находок заняли законное место в музеях.

Вскоре после войны стало ясно, что поиски в этих местах чреваты столкновениями с аномальными явлениями. Об этом написано и рассказано множество легенд. Больше всего писали про загадочные акустические феномены. Но и внешний облик найденных в Синявине предметов не мог не поражать – они прекрасно сохранились до сих пор, несмотря на то что после окончания войны прошло уже шесть десятилетий!

Следопыты рассказывают, что даже в шестидесятые годы в Синявинских лесах находили останки наших и немецких солдат без признаков тления, словно погибшие напоминали о необходимости захоронить их.

Чем объяснить это более чем странное явление? Получается, что тление действовало выборочно и чудесным образом пощадило тела убитых. Ученые продолжают анализировать трофейные предметы и думать над загадочным синявинским феноменом.

Ценные трофейные предметы, являющиеся коллекционными объектами, нередко наконец находят достойных хозяев. Это касается, например, музыкальных инструментов, которые не раз переходили из рук в руки после войны.

Один из петербургских коллекционеров, имеющий дома настоящий музей музыкальных инструментов, рассказывает, что несколько лет назад он узнал, что в одной из петербургских квартир хранится лютня XV века. При этом было указано, что хозяин квартиры – горький пьяница. Приехав по указанному адресу, коллекционер застал в квартире двух алкоголиков, которые распивали очередную бутылку. А на стене действительно висела лютня, которая была когда-то экспонатом Лейпцигского музея музыкальных инструментов.

«У меня пенсия четыреста рублей», – с гордостью сказал хозяин квартиры. «Даю вам восемьсот», – ответил коллекционер. Алкоголик остолбенел. За эти восемьсот рублей он с радостью отдал гостю подлинную лютню времен Леонардо да Винчи.

Один житель Петербурга хранит у себя дома китайское панно XIX века. Его отец нашел это двустворчатое панно на развалинах Берлина и отдал по одной створке двум сыновьям. Прошло несколько десятилетий, и один из владельцев панно почувствовал необходимость расстаться с картиной. Возникало странное ощущение, что картина «просится» то ли обратно в Германию, то ли к себе на родину – в Китай. В 1970-е годы у панно стала опадать и отшелушиваться краска. В конце девяностых годов картина прошла оценку искусствоведов. Но надпись на китайском языке никто разобрать не мог. Один из приехавших из Китая студентов радиофизического факультета Политехнического института расшифровал эту надпись, которая гласит: «Это изображение долго висело на постоялом дворе, а затем было решено, что место ему в Божьем храме». Так и не выяснили, в какое из этих двух мест «просится» трофейная картина.

Марка «Голубой Маврикий»

Словосочетание «Голубой Маврикий» хорошо знакомо коллекционерам. Так называется почтовая марка 1843 года, на которой была ошибочная надпись, вследствие чего сохранился лишь крохотный пробный тираж. В мире известно всего 12 экземпляров этого раритета.

Житель города Баку Виктор Гаврилович Панин долгое время считался счастливым обладателем одного экземпляра этой редкости. Марка, чудесным образом оказавшаяся у него в коллекции, была трофейной.

При освобождении Одессы от немецких оккупантов был взят в плен один фашистский офицер, который не хотел расставаться со своими массивными часами. Оказалось, что под крышкой часов находится несколько старых марок. Они не представляли никакой ценности и случайно попали к В. Панину. Он бросил марки в воду, чтобы отмочить клочки конвертов, и обнаружил, что под одной из марок подклеено что-то еще. Может быть, именно это хотел сохранить пленный немец? Вдруг это миниатюрный ключ к шифру или тайное военное донесение, выполненное на крошечном клочке бумаги? Но это был знаменитый «Маврикий».

К сожалению, В. Панин ни разу не продемонстрировал свою находку, и подлинность этой истории так и не удалось подтвердить.

(По материалам Андрея Дьяченко)

Ограбление в Меркерсе

Нацисты вывезли из оккупированных стран Европы все поддававшиеся транспортировке ценности – тонны золота, платины, серебра, алмазов, драгоценностей. Так, например, из Чехословацкого национального банка изъяли 23 тысячи килограммов золота, потери Бельгийского государственного банка исчисляются суммой в 550 миллионов рейхсмарок. Золото поступало в сейфы Рейхсбанка и из гиммлеровских концлагерей. Только в одном Освенциме ежегодно «наламывалось» из челюстей убитых узников до 90 центнеров золотых зубов. К награбленным нацистами сокровищам относятся также 200 тысяч предметов культуры и искусства. Среди них были несравненные шедевры мировой живописи, скульптуры и графики, миллионы редких ценных книг, огромные суммы денег в иностранной валюте, полученные в результате расхищения имущества граждан европейских стран, горы фальшивых банкнот, личные вещи миллионов умерщвленных в концлагерях узников.

Кстати

Известно, что союзникам удалось обнаружить в разгромленной Германии лишь небольшую часть этих богатств, а именно запасы золота на сумму в 772 миллиона марок. Куда же девалась остальная добыча?

Арестованные главари СС показали на следствии, что летом 1944 года в Страсбурге состоялось тайное совещание руководства рейха и его секретной службы с представителями крупнейших германских монополий. Было решено передать все награбленные нацистами в странах Европы богатства гиммлеровской службе безопасности, чтобы она позаботилась об их дальнейшей судьбе.

В это время гитлеровские главари все еще надеялись заключить сепаратный мир с США и Англией. Разумеется, наличное золото могло сыграть в этих планах определенную роль.

Один из тайников находился в заброшенном уголке Тюрингии в деревушке Меркерс, всего в сорока километрах от Ордруфа, где шло строительство нового секретного бункера для Гитлера и его свиты. Там же в глубине горы должен был разместиться штаб верховного командования вермахта.

Известный в свое время немецкий журналист Юлиус Мадер опубликовал в газете «Юнге вельт» (ГДР) серию статей, посвященных меркерскому кладу. В этой работе автор подводит итоги поисков, начатых им несколько лет назад.

Однажды ночью в феврале 1945 года на запасной вокзал в Дорндорфе – городишке недалеко от Меркерса – прибыл необычный поезд, его охраняли по меньшей мере сотни две эсэсовцев. В состав входили два пассажирских салона и 24 товарных вагона с наглухо заколоченными дверями. В тамбуре каждого вагона стоял эсэсовский пост. Все 24 вагона были до отказа забиты пачками денежных банкнот, валютой, акциями крупных иностранных компаний, ящиками с платиновыми ожерельями и браслетами, золотыми часами и тысячами слитков золота.

Сокровища горы Меркерс близ Ордруфа в Тюрингии