Помоги проекту - поделись книгой:
– Увы, Сарган, ты здесь один, кто этого еще не знает, – еле слышно сказала Найла. – И я должна рассказать тебе обо всем. Ведь именно ты будешь отдавать приказ команде.
– Что… со мной… было? – Ясир с трудом ворочал языком. Стены, стол – все вокруг расплывалось перед глазами. При бледном свете свечей он посмотрел на свои руки – они оказались измазаны засохшей кровью, все в царапинах и порезах. Ясир положил их на стол, ладонями вниз.
Моргнул. Закашлял.
Вместо остатков ужина перед ним лежал лист металла, на рваных краях которого запеклась кровь. Видимо, о них он и поранился.
Но это было не здесь!
Спазмы в горле. Ноги сводит судорогой.
Сидевший напротив Мелакко осторожно положил свою ладонь на руку Ясира. Ладонь была липкая и холодная. Шершавая как камень.
Мальчик в растерянности посмотрел на него и прошептал:
– Что ты со мной сделал?
Мелакко убрал руку и облизал губы. Потом показал три пальца и спросил:
– Сколько пальцев, Ясир?
– Три.
– Отлично. Ты снова с нами. – Мелакко слегка ударил его по уху и дернул за нос. – Вот ведро, возьми, тебе понадобится.
Ясира замутило и вывернуло наружу прямо на пол.
– Снять колеса? Она что, совсем с ума сошла?!
Найла поворошила угли палкой и внимательно посмотрела на свою команду. Этот костер моряки разожгли чуть поодаль от корабля, в закрытом от ветра месте. Присев рядом с капитаном, любой мог насладиться зрелищем укутанной в саван парусов Сиракк, не мешая работе экипажа.
Тут и там виднелись факелы, воткнутые в песок или закрепленные по несколько штук сразу связками на бортах корабля, словно большая гирлянда, только вот радоваться было нечему. Работа по съему колес шла полным ходом, и до самого восхода солнца передышки ждать не стоило.
В команде было тридцать человек – солдаты инженерных войск и специально обученные рабочие, вооруженные гигантскими трубчатыми гаечными ключами и гидравлическими молотами до пяти метров в высоту. Люди-муравьи. Которые точно знают, в какой момент нужно отпрыгнуть, чтобы не попасть под огромное, свалившееся со ступицы колесо Сиракк.
Из тридцати двух колес уже сняли девять.
Эти парни – мастера своего дела, настоящая гордость капитана. Ее семья, ее единственная семья. Даже несмотря на то, что из-за своей неотесанности они никогда не смогут стать по-настоящему близки ни с ней, ни с ее кораблем.
Найла подняла глаза на глыбу, застрявшую между каменных стен. В тусклом свете огней та казалась осколком тьмы, оторвавшимся от ночного неба. Луной, которая очутилась в пасти великана и мешает ему сжать челюсти.
Моряки, едва державшиеся на ногах от усталости, все в поту, кричали, сыпали проклятиями, ругались последними словами.
Даже если бы Найле нечего было делать снаружи, уснуть бы она не смогла. Но ее волновал не собственных отдых, а два сердца, о которых нужно позаботиться: сердце корабля, большое и сильное, и сердце создания в утробе, маленькое и хрупкое. Да и как уснешь, когда кругом стоит такой гвалт! Уж лучше остаться с командой.
Дочь, сказала Сиракк? Или она это придумала? В попытке оправдаться, что хочет девочку – пусть в этом желании Найла не признавалась даже сама себе…
Среди многих колыбельных, которые знала девушка, одна особенно успокаивала ее и ребенка в утробе. В ней пелось о молодом рыбаке, очарованном гигантской сиреной, которая жила на дне морском. Каждый день от восхода до заката юноша плавал в море на своей лодчонке и доставал из воды длинные черные волосы той сирены. С огромным трудом он поднимал их на борт, с восторгом гладил и часами расчесывал, стряхивая водоросли и маленьких моллюсков. А когда смеркалось, он возвращал их морю, зная наперед, что волны тут же растреплют их вновь. Одна строка совершенно завораживала Найлу – она учила ее слушать тишину.
Никогда в своей жизни Найла не видела моря, но от этих слов слезы выступали у нее на глазах. Девушка понимала, что сирена пытается поговорить со своим возлюбленным. И очень хотела услышать,
Найла наклонила голову и вполголоса запела.
Привлеченный мелодичными звуками, по сапогу забрался светогеккон. Вокруг сновали сотни зверьков, которых выгнали с насиженных мест из-под брюха корабля. От лапок и голов песок казался зеленоватым. Наступить на геккона считалось плохой приметой, но в суматохе приготовлений десятки превратились в рагу из внутренностей и умирающего света.
Найла замолчала, стряхнула наглое существо, закрыла глаза и постаралась сконцентрироваться. Она быстро почувствовала сердце Сиракк, отсчитала дюжину ударов (всё в порядке) и вернулась в шумную реальность импровизированной верфи.
Девушка заложила руки за спину, наклонила голову и наконец разглядела тощий силуэт отравителя. Дхакритт прохаживался между рабочими, аккуратно выбирая, куда поставить ногу. Как же он оказался на ее корабле? Сколько бы она ни старалась, вспомнить о появлении отравителя на Сиракк почти ничего не могла и напрочь забыла, проверяли ли у него тогда все положенные бумаги. Возможно, этот надменный и двуличный человек просто стер воспоминания из памяти капитана и всех членов экипажа, используя свои яды.
Даже сейчас (Найла чувствовала это) Дхакритт был под кайфом. Как и в тот раз, когда он проследовал за ней до сердца корабля, а она в ярости выгнала его, не признавая право отравителя там находиться.
Найла инстинктивно положила ладонь на живот, словно стараясь защитить ребенка. Она отдала бы руку, чтобы ее дочери никогда в жизни не приходилось сталкиваться с подобными мужчинами. Пытаясь успокоиться, девушка вернулась мыслями к влюбленному рыбаку и сирене с длинными волосами.
Вдруг она услышала, как отравитель что-то резко приказал матросу.
Раздосадованная, поднялась с койки и отправилась на нос корабля. Пожалуй, ей будет полезно окунуться в суету работ, кипящих под брюхом Сиракк, выглядевшей странным привидением, и хоть немного притупить злость и негодование от того, что скоро придется оказаться один на один с этим мерзким типом.
Нет уж, моя дочь родится без участия этого человека! Пусть он и единственный на корабле, кто умеет принимать роды.
Чуть впереди несколько человек вытаскивали огромные бревна из трюма. Сиракк перевозила железную древесину из тропических лесов, с юга. Парни положили ношу на песок, откуда другая группа должна была забрать бревна и перенести под брюхо корабля. Именно там армия светогекконов несла наибольшие потери.
Найла, поморщившись, прошла мимо. Когда на месте колес окажутся бревна, начнется настоящая бойня гекконов. Смертельная мясорубка.
– Плохая примета? Нет, мелюзга, мы не специально, просто выбора у нас нет!
Она встала под каменную глыбу, служившую сводом этого странного прохода. На всякий случай корабль остановили метрах в двадцати, словно Сиракк собиралась постучать и спросить разрешения, прежде чем войти.
Найла посмотрела вверх. Каким-то образом пара светогекконов уже умудрилась забраться на камень. Девушка послала им воздушный поцелуй. Она обожала этих нежных ленивых существ, хотя понимала, что в некоторых случаях они могут быть опасны.
– Впечатляет, правда?
Девушка повернулась:
– Это вы? Не слышала, как вы подошли.
– Парни неплохо расправляются с этой зеленой дрянью, не так ли?
Если он хотел быть ироничным, то это не вышло. Найле стало противно.
– Отравитель, вы суеверны? Вы же вроде человек науки.
Дхакритт поморщился: вопрос явно пришелся ему не по душе.
– Что значит «вроде»?
– Так вы суеверны?
– Отнюдь. А вы?
Найла тряхнула головой.
– Невежливо задавать мне тот же вопрос. Особенно раз уж вы сами отвечаете неискренне.
– Все капитаны суеверны. В силу своего характера, профессии и ответственности, которую они несут перед экипажем.
– С каких пор вы так хорошо знаете капитанов и так плохо – женщин?
Дхакритт поджал губы и посмотрел на светящееся зеленое пятно мертвых гекконов, растянувшееся у ног механического чудовища.
– С тех пор как попал на борт Сиракк.
– Напомните-ка мне, как это произошло?
Отравитель отвернулся.
– Обидно слышать, что этого не помните вы, капитан. Я знаю ваш корабль лучше вас.
– Да-да, вы уже тысячу раз говорили, что вас пригласил предыдущий капитан, чтобы вылечить… покраснение на корпусе. И что с корабля вы сойдете только тогда, когда он полностью выздоровеет.
Дхакритт и бровью не повел.
– Запомните раз и навсегда. Когда я сел на корабль во второй раз, вы были очень впечатлены моими рекомендациями. И доверили мне заботу о ребенке. Кстати, вы уже выбрали ему имя?
– Я даже не знаю, мальчик это или девочка, – исподлобья посмотрела на него Найла. – Вы что-то скрываете от меня, отравитель?
Дхакритт ухмыльнулся.
– Эти подозрения… вы переоцениваете меня, капитан. Я лишь скромный изготовитель ядов.
– Прекрасно, тогда оставим воспоминания и личные вопросы, – ответила Найла. – Нам и без этого есть о чем поговорить. Жду вас и офицерский состав на капитанском мостике через девять минут!
Ясир поставил чашку на стол и кивком поблагодарил Мелакко.
– Сколько я был… в отключке?
– Минут пятнадцать.
– Всего? – Плюс время, которое он мылся, сушился и кружками пил чай, пока его «отравитель» пытался отчистить пол.
Мелакко зажег еще одну свечу.
– Да.
– Извини. За то, что тут устроил.
Горьковатая вонь свежей рвоты заглушала все остальные запахи.
Мелакко скрестил руки на груди.
– Я же предлагал ведро. Теперь тебе лучше?
– Да, но я пока еще не совсем очухался. Я не понял, что со мной было.
Они вышли на палубу, на свежий воздух, под звезды, и разглядывали море резины, окружавшее их развалюху.
– Что именно ты не понял, мальчик?
– Получается, ты можешь делать со мной все, что хочешь? Как ты смог заставить меня пройти больше ста метров и притащить кусок железа?
Повисла длинная пауза.
– Нет, не всё. Я и сам до конца не выяснил, как работает бхет. Но знаю, что мне не хватало получателя, человека, который бы соскабливал ржавчину с металла.
– А мы можем поменяться? Чтобы ты стал получателем, а я отправителем?
Мелакко убрал локти с фальшборта и выпрямился.
– Не болтай лишнего, мальчишка, все не так просто. Чтобы отправитель мог взаимодействовать с получателем, нужно, чтобы у получателя в теле был металл, хотя бы крошка… мельчайшая крупинка.
– В смысле, чтобы у него была Болезнь?
Мелакко кивнул:
– Хватит самой малости. Ты болеешь, малявка?
Ясир отрицательно затряс головой.
– Нет, нет! А ты – да? Вон у тебя бляшка на лице…
Мелакко отвел глаза.
– Да. Я заразился два года назад, но бхет, видимо, не дает Болезни разгуляться.
Из темноты на покрышки за ночной трапезой спланировал ромбокрыл. И принялся конвульсивно бить крыльями и лапами по иссохшей резине, словно кто-то запер его в клетке. Наверное, нашел мышь.
– Знаешь, что мне иногда хочется сделать? – нарушил молчание Мелакко. Ромбокрыл оторвался от черной пустыни с огромной добычей, трепыхавшейся в клюве, и исчез в ночном небе. – Сняться с якоря и на этой развалюхе отправиться в плавание по дюнам.
Ясир молча уставился на него. Когда садилось солнце, мальчику показалось, что у остова нет колес. А без колес корабль далеко не уплывет, хотя вокруг и полно шин на любой вкус.
– Нужно только подождать, пока придет какая-нибудь пескочерпалка с большущими кранами. И вытащит меня на песок.
Ясир пожал плечами.
Поделиться книгой: