Красный Дракон с позывным "Змей"

- как-то так! - хлопнули огромные ладошки. Словно по этой команде, как из-под земли материализовался Сушков:

- Сделали! - видимо у него именно к этой машине были личные нежные чувства, - Молодец, ну молодец, я в тебе не ошибся!

- Я работал не один.

- да-да, конечно. Спасибо! - Обернулся он к стоявшей, словно в строю, бригаде ремонтников, хотя видно было что он уже не здесь. - Облетать можно?

- Самолёт исправен. Нужны заправка бензина, масла, зарядить пулеметы.

- Вы и пулеметы установили! -обернулся майор к крылатому другу. Где мы их взяли его не заинтересовало. Командир есть командир, вскоре были и масло, и топливо, и патроны к пулемету. Аэродром только расчухивался, а УТИчка уже в воздухе. Облет прошёл спокойно, был не долгим. С утра планировалось полковое построение. На стоянке пилот нехотя покинул кабину.

- Как матчасть? - привычный вопрос вернул его в реальность. - отлично!

Мы стояли несколько в стороне: -Какую награду хочешь?

- А кто на перебазирование погонит спарку?

- Хотел сам, не могу. Полетит комиссар, - я удивленно поднял брови, -да он летает, правда нечасто. Хочешь с ним, - догадался майор, - хорошо. Думаю, это справедливо. Головой ответишь, если что не так. - хохотнул, явно намекая на архитекторов, становившихся под своим мостом во время испытаний.

Глава 5.

ПЕРЕБАЗИРОВАНИЕ.

На полковом построении объявили приказ о перебазировании (хотя ночью уже отправили две колонны с хозяйством). Обнародовали необходимые для этого указания. Затем приняли у меня присягу, объявили о моем зачислении в полк. Тут же наградили устной благодарностью особую группу мотористов и приданную им команду за восстановление милой сердцу начальника авиатехники. На этом построение и закончилось. Инженер дал указание пройтись по эскадрильям, кому надо оказать помощь, готовиться к переезду. По стоянкам пробежались добросовестно, помощь никому не понадобилась, задержались у 21го. Откат стал чётко различим, не много, процента два-три, может чуть больше, пилот даже и не заметит. Однако! Записал в блокнот. Вновь делать ничего не стал. Нашли Смирнова, поинтересовались вчерашними вылетами. Ожидаемо, тот ничего не заметил в работе мотора. Проболтался о бое (это они пришли на выручку девятке из второй), ему пришлось идти с звеньевым из второй и даже в не слётанной паре маневрировать было легче, чем в слётанной тройке. Пришлось охладить его пыл по обоим вопросам. На не болтать лишнего, обиделся: - Я ж только тебе, это ведь твоя идея!

- Мало ли что я наболтал, а вы сделали. Командиру попадёт, рано ещё.

- Да понял я, он предупреждал.

- И ещё, Лёша, такое дело. Мотор на твоем самолёте начал по тихонько сдавать. Пока ты этого не чувствуешь. А нам нужно узнать, как будет проявлять себя откат. Плавно или резко мощность упадет, сколько по времени продержится. Будь готов к неожиданностям, повнимательнее, что заметишь -ко мне. Понимаю, в боевой обстановке это не дело, так получилось побыть тебе испытателем.

- Понял. Хорошо, что предупредил. Это потому, что с моего начинали?

- Да, остальные по мере надобности будем подтягивать.

- Видно дело не только в настройках? -вопрос остался без ответа.

Готовить к переезду особо нечего. Пошли в звено управления. Там два самолёта недоработанные остались. По дороге предупредил напарника, что наземным транспортом поедет без меня.

- На спарке полетишь, -догадался он, -хорошо, не переживай, доеду и за имуществом присмотрю, в общем разрешаю - лети. Улыбается.

То-что неформальный лидер в паре - я, знали немногие. Официальный начальник особой группы -сержант Киселёв (в 21 веке сказали бы -Фронтмэн). Меня устраивало, объяснил Грише резоны он согласился и, тоже, это принял.

Механики командирского звена особой радости не выказали (видимо, боялись принижения авторитета), но и не возражали. Григорий Иванович объявил стандартной процедурой. Объяснение примирило всех, даже механиков У-2. Усиление М-11 на пяток лошадиных сил особой роли не сыграет, а вот прибавка надёжности не помешает.

- Чего курочат? -поинтересовался, проходивший мимо, механик ПС-84, приданного полку на перебазирование.

- А, эти. Особая группа мотористов, придумали какую-то доработку по мотору. Мощность повышает. -ответили местные.

- И как?

- Лётчики в восторге, да и видно - получше работают, -а, что?

- Да у нас правый движок барахлит, может глянут?

- Спроси, за спрос не бьют.

Пришлось ещё и транспортником заняться. У них привычные АШ-62. Правый - действительно, дышал на ладан, чем и "обрадовали" механика.

- Левый подшаманили, будет тянуть получше, правый тоже, но не долго. Часов 10 гарантируем, потом может стать в любой момент. Ничего с ним уже не сделать, только под замену. Давно в работе?

- Прямо перед войной ресурс вышел, сейчас не до того, а налёт в разы увеличился.

- Смотрите гробанётесь - 10 часов и замена, кровь из носа. У вас выработка и со смазкой необратимые -может и загореться.

- Не пугай, и так страшно, - хохотнул он как-то не весело. На том и разошлись.

Гриша -грузиться, я - на спарку, где встретил полкового комиссара.

- Вылет через полчаса.

- Я готов.

- Хорошо. Первыми пойдут У-2, за ними ПС, дальше наша очередь. Эскадрильи через 10 минут, командир со своим звеном замыкающими.

Хочешь рассмешить бога -расскажи ему свои планы. Уже на рулении обратили внимание на нездоровую суету на стоянках. Так как никаких изменений не поступило взлетели по плану, набрали высоту и потянулись за, видневшимся вдалеке транспортником постепенно его догоняя. На земле всё пошло не по плану, пришла информация: - замечена большая группа вражеских бомбардировщиков под прикрытием истребителей. Высокое начальство поднимало всё до чего могло дотянуться. Пришёл приказ: -Всем в воздух! Перехватить! По его тону майор Сушков понял: - всё более чем серьёзно. Взлёт переиграл: - первая группа -его звено и два звена 3-ей АЭ. Далее девятка второй. Далее две шестёрки первой. Посадка по плану на новый аэродром, а не по плану куда бог даст. В этом боевом порядке никто не обратил внимание как после взлёта вся первая АЭ из четырёх звеньев перестроилась в шесть пар. Полк навели по рации, им повезло быть не первыми. Истребители противника уже были связанны боем, и они вышли в хвост большой группе сжавшихся в оборонительном строю Ю-88. Командир стрелою пронесся над ними и спикировал на ведущего первой девятки. Длинная очередь впилась в тело Юнкерса. Огромным огненным шаром накрыло и его ведомых. Зрелище было жуткое и завораживающее. Строй дрогнул. Встряхнуло и нападавших. "Ишаки" пошли в атаку, целей хватало! Через некоторое время такой же огненный шар смёл еще одну тройку на левом фланге. Это атаковал ведущий Смирнова, попал так себе, Лёша добавил. Результат видели обе противоборствующие стороны. Фашистский строй развалился. Основная задача была достигнута. Массированный налёт сорван. А юркие И-16 продолжали клевать неприятеля. Доставалось всем.

А недлинный караван разномастных самолётов продвигался своим маршрутом. ПС нагонял У-2, а УТИ -транспортник. Комиссар отлично видел всю колону. Появилась слоистая облачность. Из ровного нижнего края местами свисали прозрачные туманные космы. Василию никогда не приходилось летать в открытой кабине, ему непреодолимо захотелось потрогать облака, отлично понимая, что это просто туман, но иллюзия была настолько сильной, что Сашко попросил в переговорную трубу, так и сказав: -Хочу облака потрогать! Комиссар усмехнулся, дал газ и потянул ручку на себя. Набрал четыреста метров. Перевёл в горизонт, проскакивая призрачные косы, цепляя нижний край. Выше подниматься откровенно боялся (пилотом он был слабым и не догадывался, что сзади сидит пилотажник на порядок сильнее, правда тоже без боевого опыта). Вместо эйфории Сашко-Василий почувствовал-увидел, как на пятьсот метров выше, чуть в стороне впереди цепляет эту облачность сверху пара враждебных призраков. Пока они нас не видят, но дальше облачность заканчивается. Что делать? Основную группу, которая должна была уже догнать, невидно.

Вариантов просматривалось два. Первый: -пробить облачность и ударить неожиданно в хвост. Минусы: - комиссар в облако не полезет, да и чего бы? Результат боя 1:1 в лучшем случае, скорее 1:0 не в нашу пользу.

Второй: -дождаться, пойдут вниз и перехватить пока будут ещё без скорости. Вот его и попробуем. Волнение передалось в переднюю кабину, лётчик заозирался. На миллиметрик подвинул вперёд газ, если держит руку на рычаге -почувствует. Молчок. Еще, еще. По чуть-чуть разгоняю самолёт. Пока не видит. Всё! Сквозь истончившуюся облачность враги увидели транспортный, плавно перешли на пикирование. Ору в трубу: - мессеры впереди!!!

Комиссар увидел лишь смутные пятна, пробивающие тонкую пелену, а его левая рука сама собой двинула шаг-газ вперёд до упора, правая стала отжимать ручку, переходя в пологое пикирование. Мысль, что управляют из задней кабины, не пришла как абсолютно абсурдная. Теперь была чётко видна пара "худых" неторопливо пикирующих на наш ПС (видимо те не хотели сильно разгоняться, чтобы не проскочить тихоходную цель), дистанция сокращалась. Он включил тумблер цепей вооружения, сделал перезарядку пулемётов, откинул защитный колпачок гашетки огонь. Навел прицел на ведущего пары. Палец лег на спуск. У Сашка сзади не было прицела, но он видел-чувствовал траекторию полёта пуль, которая проходила ближе к ведомому. Что ж пусть будет так и поддёрнул ручку. Комиссар вдавил "огонь", но самолет дёрнулся на каком-то воздушном ухабе и очередь пошла не туда куда он рассчитывал. Вместо ведущего досталось ведомому. В доли секунды он крепче сжал ручку управления, уточнил прицел, дистанция убойная, но противник теперь знает об опасности. В один миг слились сразу три действия: цель дала резкий крен, уходя с перекрестия; уже по инерции нажата кнопка "огонь" - очередь пойдёт мимо; проваливается педаль, самолёт скольжением подворачивает нос и пули впиваются в крыло, летят обломки будто ударили не винтовочным калибром, а как, минимум, "крупняком". Всё -нежилец, с половиной крыла не полетаешь. Так, а где ведомый? Ага, здесь тоже, нормально. Мессер какое-то время летел прямо, затем накренился и от него отделилась точка, вспухшая белым одуванчиком парашюта. Повезло - выжил. Второй, кстати, тоже прохлаждался под куполом. С транспортного передали на землю. Там обещали изловить разбойников. Рация на ПС работала, они были предупреждены, что полк перенацелили и они остались без сопровождения. Не считать же прикрытием УТИ-4, у которого и вооружения не бывает. Как бы не наскочить, фронт близко. Летчики завертели головами, и сопровождающий куда-то делся, а нет, вон он под облаками чешет, толку-то всё равно без рации -не предупредишь. Вспомни чёрта он и нарисуется. Пробив тонкую облачность, заходила в атаку пара "худых". Наши их, поди, не видят, да и что могут сделать, даже таранить не догонят. Всё кажись отлетались, "а ты говорил мотор менять, вот тебе и кровь из носа" почему-то вспомнился разговор. Неожиданно спарка сделала крутой маневр, оказалась в хвосте не подозревавших подвоха фрицев и в две очереди ссадила их на землю! Ай да комиссар, ай да политрук, значит не только языком молоть! Прилетим -фляжка спирта и движок обязательно поменяем.

Комиссара Пучкова трясло. Эти две минуты смешались в какой-то винегрет с того момента, когда, вырвавшийся, из переговорной трубы крик: "Мессеры впереди!!!" ударил словно обухом. Он ещё не понял, что за тени мелькнули в дымке, а руки уже действовали (не сам же самолёт дал полный газ и перешел на пикирование). Чёткое понимание - включить вооружение подготовиться к стрельбе, прицелиться, рывок самолёта и очередь поражает ведомого, вместо ведущего, потом и этого достаёт в немыслимом кульбите. "Так и в бога поверишь, -мысль немного успокоила, хотя дрожь в руках так и не прошла. Он даже посадку затянул, изображая прикрытие захода группы и совершенно не догадывался, что сзади готовы в любой момент подстраховать. Хорошо не пригодилось. Эмоции, излившиеся на него на земле, смутили. Оказалось бой видели все. Экипажи У-2 были готовы к тому, что мессеры после ПС займутся ими...

- Ну орёл! Ну ас! Лихо вы их! Раз! Раз! И два парашюта! - раздавалось со всех сторон, ему жали руку, хлопали по спине и плечам, не взирая на чин - ещё бы, пол часа назад он спас им жизнь!

- Поздравляю с открытием боевого счёта, Фёдор Ильич! - сказал начальник штаба, прилетевший в этой группе и разделявший общую благодарность. А истинный виновник мышкой соскользнул с противоположного борта и тихонько растворился в аэродромной суете. Уже позже, когда улеглись волнения Пучков, то-ли отыскал парня, то-ли случайно наткнулся, тем не менее пожал руку:

- Спасибо!

- Мне то за что?

- За то, что пулемёты поставили.

- Ну как же, он хоть и учебный, но боевой. - вспомнил командирский каламбур Сашко.

- Да. И мессеров ты первый заметил, я мог прозевать момент.

- Да ну, как вы их здорово!

- Нет, Саша, это случайно получилось. Я, даже не думал, что людей спасаю, само собой получилось. Цену себе как лётчику -знаю, она не велика, взлет-посадка, ровненько пролететь, не больше.

- Зато комиссар вы самый настоящий! Просто -отличный! -сказал Сашко, совершенно искренне. Было опасение, что возомнит из себя асса. Сам погибнет и дров наломает. А вот и нет. Уникум.

Это было уже поздно вечером. А сейчас волнений добавила встреча полка с боевого. В сборной группе потеряли три самолёта. Два безвозвратно. Один пилот погиб, один выпрыгнул. Один сел в поле на вынужденную, вроде жив, что с самолётом не ясно. Во второй вернулись семь, из них один разбитый в хлам, летчик легко ранен. Ещё двое приземлялись на парашютах, состояние неизвестно. Первая вернулась без потерь изрядно потрёпанные. Работы не в проворот, тем более, основная масса наземных и технических служб добралась только к утру. Двое суток полк не трогали, дали время решить оргвопросы. Дело в том, что полк ранее занимавший аэродром выводили в тыл на переформирование. Оставшиеся семь самолётов отдали нам. Пополнили летный состав за их счёт.

Нам с Гришей поставили задачу проверить местную свалку битых машин. Запчастей хронически не хватало, а инженеру понравилась наша инициатива (правило: инициатива имеет инициатора, работает). Выделили ту же группу механиков. Машину. Видно, уверен в успехе миссии. Посмотрим. Диагностику и доводку будем делать, когда более-менее подготовят самолеты.

Глава 6.

АВГУСТ.

Прошёл месяц боевой работы. За это время ещё три раза откатывались на восток. Теряли лётчиков, самолёты, но на общем фоне выглядели прилично, поэтому пополнялись из разгромленных частей, выводимых в тыл. Без необратимых потерь работала только первая АЭ. Их стали называть "счастливчики". Они, по прежнему, в тихаря, практиковали боевой порядок пар. Как бы, два звена по три пары. Результат был, но подхватывать новшество никто не торопился. В Особой группе мотористов обязанности свелись к добыванию запчастей, помощи при авралах, ну и отладка. Выяснилась статистика. Откат начинался через три дня при активных полётах или четыре, хоть и вовсе не летай. Проходил плавно. На шестой-седьмой день достигал 50%. На десятый 99%. Поэтому проводили спец обслуживание раз в пять дней. Приходилось за этим следить. Обнаружился ещё один эффект нашего с Гришей симбиоза: при его прикосновении ко мне, я не только мог видеть структуру материала, но и очень медленно её менять, если чётко представлял конечный результат. Например, могли зарастить микротрещину в металле или дереве, упрочнить деталь или покрытие, и даже склеить, плотно подогнанные детали, точнее срастить. Гриша впервые воочию увидел результат наших трудов:

- И, что без меня ты так не можешь? -удивлялся он.

- Я ж, тебе объяснял, вся сила от тебя, я только инструмент.

- Здорово! -соглашался он.

За-то зарядить боеприпасы больше не получалось, причина не ясна.

Всё свободное время, в основном вечерами, я пропадал у лётчиков 1ой АЭ. Мы подружились с тех ночёвок, в самый первый день. Так сложилось, что меня опекали ребята звена Паши Строгого. Лёва Штерн, и особенно Лёша Смирнов, да и вообще в первой был своим человеком. Разговоры велись, в основном по двум направлениям: -Аэродинамика и теория полёта (они думали, что просвещают меня), техника пилотирования И-16 (здесь я много почерпнул практических моментов).

- Тактика боевого применения и вытекающая отсюда оргштатная структура эскадрильи, полка. Выше не замахивались.

По первому направлению все было более-менее ясно, а вот по второму, порой, разгорались горячие споры. Все сходились в том, что существующий порядок громоздкий, неуклюжий, ущербный надо менять. Дальше мнения расходились, я своё, тоже, высказывал, так как после предложения пар, все считали, что имею право голоса. Наши диспуты стали посещать пилоты и командиры соседних АЭ, а недавно заглянул командир полка с комиссаром (после двух сбитых, он стал лётчикам ближе).

- Ну, что притихли. Знаю, о чем спорите. То, что было, проверки войной не выдержало. Это понимает и начальство, будут перемены. Мне интересно до чего вы додумались? Кто выскажется? -посмотрел на меня,

- Давайте начнем с младшего.

Я поднялся: - будущее в истребительной авиации вижу за парой. Исходя из этого звено четыре самолёта: - командир, старший лётчик, два ведомых. Эскадрилья - либо три звена, комэск ведущий первого, 12 самолётов. Либо два звена и пара комэск с ведомым. Тогда 10. В полку - две-три эскадрильи и звено управления; звено связи 1-2 У-2; желательно УТИ - понятно, для чего; ПС или типа того - раненых увезти, запчасти привезти. Что бы не клянчить каждый раз. Вот как-то так.

- Стройно, -отозвался комиссар, -только полк у тебя жидкий получился.

- Густой, -парировал я, - на одном аэродроме лакомая цель для вражеских бомбардировщиков, один налёт и полка нет. Если несколько площадок: рация не работает, провод перебит, всё потеря управления в самый не подходящий момент. "Жидкий" легче по аэродрому рассредоточить, самолёты замаскировать.

- Дааа! -почесал голову Сушков, -уста младенца истину глаголят? И налёты, и потеря управления были, верно, но 20 самолётов в полку, думаю маловато, да и с парами не всё однозначно. Какие ещё будут мнения?

Народ расслабился, посыпались предложения: три эскадрильи в полку, четыре звена в эскадрильи, ну и вариации всего этого. Любопытно, все отталкивались от звена в две пары. Марковичь всё записал в блокнот, хлопнул в ладоши: -хорошо, я вас услышал. Доложу, как инициативу снизу, узнаю, что думают сверху.

Что там думают узнали через три дня. Пришли новые штаты. Полка они почти не коснулись. У нас и так осталось три эскадрильи. Звено осталось трёх самолетным. Забрали один У-2, а прикомандированный ПС стал штатным. Да из первой отжали двух лётчиков, осталось 10: три тройки и командир (не официально пять пар). Василий помнил: официально на пары перешли только в сорок третьем.

Через две недели пришли изменения, но они касались полков, переходящих на новую технику. Нам, пока, и старой хватало. Кстати, УТИ-4 списали, он теперь находился в полку нелегально, хоть и был вполне работоспособным, для проверки пополнения, восстановления после госпиталя самое то.

Глава 7.

ОСЕНЬ.

Прошёл сентябрь, за ним октябрь. Работы лётчикам, а значит и техникам, море. Враг рвался к Москве. В этой мясорубке на земле и в воздухе полки таяли как снег летом. Нашему везло -потери были, в основном, по матчасти. По лётному составу реже и не безвозвратные. Численность самолётов восстанавливали за счёт переформируемых частей. Вот уже две недели полк никуда не перебазировался. Аэродром находился северо-восточнее Тулы. В средине октября немцы вышли к городу, но упёрлись в глухую оборону красной армии, да и подвыдохлись уже. Василий помнил, что этот рубеж им не взять! Мы даже обжились немного на одном месте. Выкопали и оборудовали землянки (в палатках уже холодно). А особая группа мотористов отчебучила номер. То что на аэродроме в боевой обстановке образуется склад битых самолетов, с которых мы постепенно снимали всё живое - это понятно, но тут обнаружились и останки авто-мото техники, в частности ЗИС 6 несколько экземпляров (была шальная мысль собрать для себя самолёт, решил губу закатить обратно, начать с техники попроще, заодно проверить наши с Гришей возможности и отработать технологию). Иваныч идею обзавестись транспортом, принял с удовлетворением (два переезда= один пожар, известно давно. А тут всё своё везу с собой, как улитка). Нужно и интересно, расхода сил не боялся, он его не чувствовал. По поводу "силы" у меня сложилось убеждение, что напарник не резервуар, а шланг к какому-то огромному источнику, я же как насадка с краном, могу открыть больше могу меньше, ограничен его пропускной способностью, которая, кстати растёт чем больше мы практикуем. Если в начале, чтобы срастить стальной пруток в 1 см уходило полчаса, теперь около 3х минут. Получается и обратный процесс. Намечаем линию разреза, подаём "силу" и кристаллы по этой мысленной метке теряют между собой связь. Визуально ничего не происходит, просто через две-три минуты пруток распадается. Любопытно что срастить обратно этот разрез, дело нескольких секунд и не зависит от площади разреза. Специально тренажами не занимались, просто хватает повседневной работы.

Начали с того, что расчистили пятачок в глубине свалки. Вытащили туда два, подходящих ЗИСа, один тренировочный (на продажу), второй чистовой (себе). Не скажу, что это было легко, даже для Гриши. Определились с объёмом работ: что снимать, что оставлять, что ремонтировать. Много времени ушло на то, чтобы выровнять, упрочить и нарастить раму. А его (времени) и не хватало. В основном отрывали от сна, благо для некоторых операций хорошее освещение не требуется, достаточно внутреннего вИдиния. Днём, если не было плановой или авральной работы, отмазывались поиском запчастей, которые регулярно находили, в особенности на заказ. Ещё три дня шли обложные дожди и наши дела здорово продвинулись. С первой мудрить не стали. Собрали как есть, только вместо кузова платформа. Свою мы сильно доработали. Во-первых, полностью перебрали мотор. Знаний Василия хватило, чтобы оптимизировать по конструкции. Что-то усилили, что-то облегчили, что-то видоизменили. Из принципиального : -сделали непосредственный впрыск, -форкамерное зажигание, -в три с половиной раза повысили степень сжатия (мы уже научились повышать октановое число местного бензина. По количеству мало, но на свою машину постараемся). Думаю, лошадей на триста прокачали. Повысили мощность генератора, добавили комфорта в кабину, печку, дворники, свет внутренний и наружный. Оставили отвод для обогрева планируемого, кунга. Мощный мотор потребовал усиления коробки передач, основной и понижающей, и всего привода. Удлинённая рама - нарастить кардан. Штатный, 100литровый, бензобак показался маленьким, справа подвесили такой же. И тому подобное, по мелочи. Смешно, не смогли поставить стартер, не был он на этом двигателе предусмотрен изначально. "Кривой" наше всё. На мои сетования, Гриша очень удивился: - А зачем он нужен? Это же не самолёт. (Наличие стартера на машине он считал за баловство) Я объяснил, как мог. Рассмеялся, и заверил, что сам так раскрутит, что ого-го. Кто бы сомневался. В общем получилась конфетка с ручным стартером (нет в жизни идеала). Дело встало из-за кунга, ничего подходящего не находилось, пока один из лётчиков в разговоре, случайно не упомянул разбитую нашу РЛС "Редут", совсем недалеко. Это, то, что надо. К этому времени мы уже выгнали первенца. Водителем и приёмщиком восхищения был, по традиции, Григорий Иванович. Инженер полка тут же решил конфисковать транспортное средство, мы упёрлись рогом (для вида), мол эта "корова" нужна самим, потом всё таки уступили, выторговав обещание: -следующая точно наша. Комбинация прошла по плану. Теперь надо ехать за будкой. Получили разрешение отлучиться. Порулили. Нашли быстро, действительно недалеко, километров десять. В таком виде показывать в полку нельзя, будет много лишних вопросов. Пришлось кунг восстанавливать на месте. Убрали остатки обвеса, устранили многочисленные повреждения, заделали не нужные технологические отверстия. "Подшаманили", найденный, тут же стол, две тумбочки, выровняли стойку для аппаратуры и тоже прихватили. Всё это хозяйство, прямо на искорёженной раме, волоком потащили назад. В полку сильно удивились, что такие хорошие вещи валялись бесхозные и нет ли там ещё. Огорчились, что нет. С помощью "Журавля", это такая кран-балка для замены двигателя на самолете и поднятия других тяжестей, кунг установили на шасси. Внутри уже доделывали, не торопясь без лишних глаз. Во-первых, утеплили. Во-вторых, упрочили стенки так, что пулей или осколком не пробить. По правому борту сделали рундук и откидную полку. По левому закрепили рабочий стол, тумбочки. Из стойки получился стеллаж. Собрали и установили на крыше водительской кабины бензогенератор на пару киловатт. Подвели обогрев от двигателя. Устроили небольшую печурку. Для этого некоторым поверхностям придали огнеупорные свойства. Под потолком оборудовали шкафчики для мелочевки. Гнёздышко получилось уютное.

Со стороны может сложиться мнение. Что мы занимались мародёркой и ублажением себя любимых. Это не так! Полк вёл напряженную боевую работу. Ежедневно по несколько раз вылетали на прикрытие войск, сопровождение штурмовиков и бомбардировщиков. Несли потери в пилотах и технике. Прерывались только на нелётную погоду, а механикам хватало работы и в этом случае. В том числе и особой группе мотористов. Плановое обслуживание - само собой, замена двигателей и сложный ремонт тоже редко проходили без нашего участия. Сержант Киселёв пользовался непререкаемым авторитетом в области диагностики двигателей, его совет был указанием к действию, и ни разу он ещё не ошибся. Скажет -на списание, так и есть, хотя дефект сразу и не обнаружишь, скажет -восстановим, казалось бы, убитый мотор и утром самолёт идёт в бой. Был случай, Грише задали вопрос, какого, мол, хрена этот молокосос возле тебя отирается, мол пусть на кухню идет картошку чистить. Так он, так рявкнул, что у умника пропало всякое желание ёрничать. Старожилы не знали наверняка, но догадывались о непростых взаимоотношениях огромного сержанта и голубоглазого, белобрысого, щуплого паренька (на фоне Гриши любой будет выглядеть щуплым).

Тем не менее "гнёздышком" обзавелись, благодаря тому, что немецкое наступление выдохлось, наши копили силы для контрнаступления. Фронт на какое-то время стабилизировался и полк никуда не перемещался, даже когда фронт находился в паре десятков километров. Хорошо хоть пушки не добивали. Работа над "гнёздышком" дала богатую практику по работе с материалами и модернизации узлов и механизмов (чесались руки взяться за самолёт). Повысилась силовая отдача, скорость протекания некоторых процессов. Было и новое: - Гриша как-то повредил ноготь большого пальца, он просто треснул по длине. Не смертельно, но больно. Я машинально срастил, как обычно сращивал детали. Обрадовались. Решили попробовать на царапине. Облом. Кожа не срослась. Хорошо, хоть не навредил, с живой материей надо осторожнее! Кроме того, если я касаюсь человека, а напарник меня или его, то я в нём вижу инородные тела, типа занозу, коронки, камни в почках, в печени. Удалять не пробовал. Надо проверить на занозах (не коронки же удалять, ха-ха). Глубже лезть страшно.

Гнёздышком озаботились из-за хранения комплектующих, в особенности габаритных (тот же самолёт за неделю не соберёшь), проблем с их транспортировкой (это чудо что мы больше месяца на одном месте). Поэтому решили добавить склад на колёсах в виде прицепа. Раму взяли от полуторки, всё сняли, оставили колёса и добавили дышло с управлением передней парой и бортовую платформу с рамой под брезент. Хотели тоже кунг, не нашли, пока так. Теперь на первый план вышли две задачи. Первая - мечта. Вторая крайняя необходимость: в полку радиофицировано три самолёта, у ком полка -рация, у ком эск - приёмник, которые почти всегда выключены. Лётчиков можно понять - дикий треск в наушниках больше пары минут не выдержать. Василий, конечно, знал лекарство от этой болезни. Пришло время заняться вопросом в плотную. Старший группы поговорил с начальником связи. Доработка касалась мотора, но задача должна исходить от связистов, тем более на самолёте ком полка. Сушков, узнав, что эксперимент от особой группы, добро дал. Мы подготовили комплект экранированных проводов и защитные колпачки на свечи и всё искрящее. Сделали нарочито кустарно, что бы не было глупых вопросов, с надёжным креплением. Кроме доработок по мотору, посмотрели рацию на предмет полуокислившихся контактов, не качественной пайки, незаметно освежили катоды ламп и аккумулятор. Радист приступил к проверке. Сначала на холодном связался с КДП. Потом запустили мотор, в наушниках тишина, подумал отказ. Снова связался с дежурным. Всё отлично и никакого треска. Погоняли и так и этак. Помеха появлялась, если рядом проезжал автомобиль (естественно, не экранированный). Главный связист ушёл на доклад, вернулся с приказом срочно доработать все моторы полка, а они будут устанавливать рации (вот те номер, я думал рации придётся добывать, а их оказалось в достатке. Просто не ставили. Как ещё не выбросили), по крайней мере командирам. Пришлось охладить пыл. Помеха будет идти от ведомых, а изготовление комплектов дело не быстрое, ускорить никак не получится, так что работы нужно проводить по звеньям. Тот взглянул на Григория Ивановича, старший группы степенно кивнул, подчиненный правильно говорит, это решило дело. Тут же составили план-график работ и понесли на высокое утверждение. Пошла рутинная работа, которая была разбавлена одним инцидентом. Мы скорешившись со связистами, выцыганили запчастей и с их помощью восстановили две рации для себя. Нашу и немецкую FUG, ещё с мессера. Забросили выносную антенну на самое высокое дерево, под которым пряталась наша машина. Стали прослушивать эфир. Немецкая рация брала подальше, слышно хорошо - ничего не понять. Гриша - вообще. Василий немецкий проходил в основном, мимо, так что Сашко тоже "вообще". Язык кое как знал комиссар, но на просьбу позаниматься сказал: -толку не будет, а вот в дивизии есть офицер знающий, если неотлично, то очень хорошо и часто у нас бывающий. Я порекомендую. Ждать долго не пришлось. На занятия я уговорил пойти и Иваныча, надеялся он подхлестнёт мои способности. Оказалось, наоборот, он проявил способности к вражескому языку. Схватывал на лету. Запоминал слова и выражения. Так заинтересовал нашего учителя своим произношением, что в каждый приезд он обязательно выкраивал время для занятий. И я с ними, хотя считал, что имея идеальный слух ... Халявы не получилось, пришлось впрягаться по серьёзному. Про нехватку времени говорилось сто раз. Так что разговорный практиковали во время работы, перекуров, где только возможно. Начальство не возражало, свой переводчик в полку, а тем более два, разве плохо. Инцидент произошёл в крайний день ноября. Немцы окончательно выдохлись. Красная армия готовилась к контрнаступлению. Полк тоже. Накапливали ГСМ, боеприпасы. В большой технической палатке заканчивали подготовку резервного мотора, народ уже рассосался, мы остались вдвоём и между делом практиковали немецкий. Закончили. Пошли на выход. Раскинули полы палатки и остолбенели. Нам в грудь смотрели несколько автоматов и винтовок. Вход окружал взвод роты охраны, во главе с её командиром. Из-за задних рядов визгливо командовал майор Говнюков (на самом деле фамилия была другая), человек специфический. Служил не в дивизии, где-то повыше. Знал все приказы, телефонограммы, инструкции и указания высшего начальства. Никогда не вникал в суть, требовал буквального их выполнения (в этом был смысл при низком уровне подготовки младших командиров, но тут доходило до маразма) даже если они противоречили друг другу и здравому смыслу, так даже лучше. В любом случае есть недостаток, замечание, возможность написать докладную, т.е. быть на виду у командования. А это и награды, и звания. В частях его побаивались, что ему льстило. Однако полк Сушкова был на особом счету по сбитым, по сохранности личного состава и техники, по выполненным задачам. С майором не ругались, но и не боялись. Все его ценнейшие указания тихо игнорировались, на докладные реакции не было.

- Взять их! -надрывался Говнюков.

В ступор встала охрана. Уж кого-кого, а фигуру сержанта Киселёва и по размерам, и по авторитету, знали все.

- Так стоп! Где диверсанты? - решил прояснить ситуацию, бывший здесь же, начальник штаба полка.

- Вот! - указал майор на необычную парочку, увидев недоверие в глазах окружающих, - ГОВОРИЛИ ПО НЕМЕЦКИ! - Как убойный аргумент добавил он.

- Понятно, все свободны! Киселёв после ужина находитесь у себя до моего разрешения! - распорядился Синеватов. На вопли майора, -"Да как вы смеете! Да я вас под трибунал!" Спокойно взял того под руку, -не будем разбираться перед подчиненными.

Разбирать было нечего. Приехав в полк по своим буквоедским делам, услышал гортанную немецкую речь из палатки. Помчался в штаб лелея мысль, что обнаружил гнездо диверсантов, как утрёт нос этому зарвавшемуся Сушкову и себе плюсик в послужной. Ворвался. Поднял тревогу. Волынить никто не стал, диверсанты дело серьёзное. Подняли дежурную охрану. Начальник штаба подключился уже по ходу движения. Трагедия превратилась в фарс. Про занятия немецким знал весь полк и даже в дивизии. Однако Говнюков не успокоился, накатал разгромную телегу. Приезжали из контрразведки. Но наш особист парень крученый, у него шпионов и диверсантов как сбитых у лучших истребителей, в особенности после раскрученой им операции с подавальщицей из столовой, да и чином проверка была пожиже, быстро и безболезненно разобрались во всех нюансах дела. В дивизии, а может и дальше, пошла гулять, обрастая "подробностями", байка как Говнюков диверсантов поймал. Она сильно портила настроение его покровителю (не любят они такого). Майор затаил злобу, но руки были коротки. Пока, как он считал.

Глава 8.

ЗИМА

График радиофикации исполнялся с небольшим опережением. Зная, специфику боевых порядков первой АЭ, поднапряглись в два дня. На сегодняшний день готова она и звено управления. По плану нужно ещё по три дня на вторую и третью. Ускорения не предвидится. Так как никто особо не вникает в суть дела, мы и так перестали особо шифроваться и тупо делали металлизированное напыление на провода, крышки прерывателей, колпачки, в свечи вживляли гасящий резистор. На этом резервы ускорения исчерпали.

При доработках лётчиков предупреждали, что радио, это не только помощь, но и демаскирующий признак. Как при пеленгации, так и простой прослушкой эфира. Помогло мало. Все кому не лень лезли поболтать с соседом, с земляком и так просто. Пришлось провести разъяснительную работу по сути, необходимости и задачам радиомаскировки с начальником штаба, который сам не совсем понимал этих вопросов. И уже ему с начальником связи причесать и вразумить словоохотливый народ.

- Не было печали, купила баба порося! - выругался Гаврила Тимофеевич, но безобразия устранили, составили правила и порядок радиообмена, заставили изучить всех причастных. Ну и соответственно ответственность за нарушения.

Наличие связи между самолетами позволило протолкнуть старую идею Василия: - Этажерка. Делимся на три группы первая непосредственно в БП штурмовиков или бомберов -прикрытие, вторая 500-800м выше - связывает боем противника, третья во главе с командиром выше на 1500, он руководит боем, группа резерв и зачистка тех, кто уходит в набор. Проталкивать не пришлось. Слово одному, пару другому. Лётчики быстро ухватили идею, развили, облагородили и забыли от кого исходила. Коллективным автором стала 1ая АЭ. Вскоре пришлось опробовать новую тактику.

Мы с Гришей чуток не успевали. Ударили одновременно. Морозы (если до этого были -3,-4, то теперь завернуло под -40) и наши армии. Началось Зимнее контрнаступление. Жизнь и до этого нельзя было назвать тихой, теперь и вовсе. Летали и полком, и по эскадрильно, и на сопровождение, и на прикрытие войск. Первый же вылет эскадрильи капитана Попова, на прикрытие группы штурмовиков, был отмечен убедительной победой. Шли по схеме 4-4-2, напавших фрицев встретила средняя группа, если кто прорывался подключалась группа прикрытия. Командир руководил, наблюдая всю обстановку сверху. Немцы, провалив первую атаку пошли за высотой, тут и попались. Попов увеличил счёт на два сбитых, его ведомый добил подранка. Больше зачетных не было, за то штурмовики отработали по плану, и все ушли домой. Наши тоже все живы и самолёты почти целы.

При -40 работать с железом, для техников сущий АД. Половина ходили обмороженные. Лётчикам в открытой кабине И-16 тоже не мёд. Но никто не роптал, даже наоборот. Мы наступали и каждый вкладывался по максимуму, не жалея ни сил, ни здоровья. Правда через три дня морозы отступили, и 0, -1 показались теплынью. Что лично для нас с Гришей было важным: - мороз на откат никак не влиял. Заряженные моторы работали отлично, к чему лётчики уже относились как к должному. Беда подступила как слёзы к глазам.

Группа уже закончила работы по радиофикации полка, появилось кое какое свободное время. Мои мысли унеслись к планам по осуществлению мечты. Я прорабатывал компоновку, двигатель. И тут слёг мой Григорий Иванович. Поднялась температура. Ничего не болело, только температура. Поначалу ершился, мол всё пройдёт, мол никогда не болел. Когда перевалило за 39, слёг. Разместили его на рундуке в "гнёздышке". Поскольку без него я почти ничего не мог меня не трогали. Гриша был без сознания или бредил. Есть самостоятельно не мог. Кормил его бульонами и отварами. С начала болезни от него перестала поступать сила, да и бог с ней лишь бы выжил. Прошло два дня без изменений. Друг горел. В третьей АЭ пришло время обслуживания. Через день звено управления затем первая, вторая. Предупредил про откат.

- да ладно, подумаешь, немного хуже будет тянуть мотор, главное лётчик АС, -не приняли многие из них всерьёз. Через два дня, когда откат достиг 50% -заволновались. Ещё через два, были уже на грани паники, ещё через два на грани паники был весь полк. Только теперь они осознали, что для полка Особая группа мотористов, и Григорий Иванович Киселёв, в частности. Некоторые самонадеянные требования восстановить, разбились о: -мотор выдаёт заводские параметры, а Гриша болеет.

- А как же он...?

- А вот так!