Помоги проекту - поделись книгой:
– По фашистской сволочи! Залпом!! Огонь!!!
Грохнули все шесть орудий. В сполохах дульного пламени, в пороховом дыму и грохоте мощные осколочно-фугасные снаряды уносились в свой недолгий полет. Гаубичные снаряды, покинув стволы орудий, летят не с воем, как минометные мины, а с легким шелестом, словно сухой песок сыпется на стекло.
Первым «под раздачу» попал большой полевой склад боеприпасов. Сколько там сотен, а может быть, тысяч тонн всего взрывчатого находилось – неизвестно. Но даже капитан-лейтенант Чайка далеко в море увидел огненное зарево над эстонским полуостровом. Взрывалось и горело там еще долго.
Следом настал черед хранилища топлива и горюче-смазочных материалов. Вторая мировая и Великая Отечественная стали «войнами моторов». Но чего стóят даже самые мощные двигатели без высокооктанового топлива и машинного масла…
А багровое зарево только усилилось. В предутренней серой мгле казалось, что сегодня солнце восходит на Западе.
У трофейных орудий советские артиллеристы работали, не зная усталости. Сейчас расчеты били рекорды любых нормативов по скорострельности. Дергались от отдачи массивные казенники 150-миллиметровых гаубиц, затворы выплевывали в сизом пороховом дыму стреляные гильзы, чтобы тут же «проглотить» новый снаряд.
– Огонь!
– Выстрел!
Снова глухо бьет многотонное орудие, содрогаясь от отдачи. Очередной трофейный снаряд летит в ненавистного врага. Выдержали бы такую интенсивную стрельбу ствол и затвор, а боекомплекта педантичные немцы припасли изрядно!..
Под грохот канонады пограничники и моряки занимали немецкие траншеи и огневые точки. Все понимали, что бои здесь будут особенно страшными. Приданные десанту противотанковые пушки-«сорокапятки» окапывались и маскировались их расчетами. Да так, что и с пары шагов не увидать!
Зенитчики осваивали буквально на ходу тяжелые пушки «acht-acht» и «скорострелки» более скромного калибра 20 миллиметров.
Все понимали, что гитлеровцы не оставят такой сокрушительный удар безнаказанным. И совсем скоро небо над полуостровом Юминда станет черным от крестов на крыльях бомбардировщиков. Угроза надвигалась и с моря. Кригсмарине располагало здесь не только минными заградителями и тральщиками, но еще эсминцами и легкими крейсерами. Вероятнее всего, что именно сейчас они мчат на всех парах к полуострову, чтобы разнести все здесь вдребезги главным калибром.
Глава 9
Неожиданный удар
Угловатые «панцеры» 1-й танковой дивизии 41-го моторизованного корпуса Вермахта шли победным маршем по оккупированной Прибалтике по направлению к Петербургу, переименованному большевиками в Ленинград. Генерал-майор Вальтер Крюгер, сидя в штабном броневике, уже предвкушал, как прокатится по Невскому проспекту… Мимо него пылили по грунтовой дороге танки, приземистые самоходные орудия, грузовики и бронеавтомобили. Маршировали по обочинам колонны пропыленных пехотинцев. Ревели моторами полугусеничные тягачи, которые тащили гаубицы приданного дивизии артиллерийского дивизиона.
Сокрушительная мощь была сосредоточена в этих угловатых стальных коробках с заклепками на броне и толстыми «хоботами» стволов орудий, в целеустремленной поступи лучшей в мире пехоты, которая вот так год назад целеустремленно промаршировала через всю Бельгию и Францию, а еще год назад прошла маршем через Польшу. Бравые солдаты нации инженеров и спортсменов продвигались по территории славянских варваров со скоростью
30 километров в день. Стальная, страшная в своей целеустремленности лавина!
Буквально неделю назад силы Балтийского флота русских были разгромлены во время их эвакуации из Ревеля[8]. Их армия отступала по всей Прибалтике, неся огромные потери в людях и технике. В принципе, захват Петербурга был делом ближайших недель, а то и дней. Его участь уже предрешена.
Так, начальник штаба Верховного командования Сухопутных войск Вермахта Франц Гальдер 8 июля 1941 года написал в своем дневнике:
«Непоколебимо решение фюрера сровнять Москву и Ленинград с землей, чтобы полностью избавиться от населения этих городов, которое в противном случае мы потом будем вынуждены кормить в течение зимы. Задачу уничтожения этих городов должна выполнить авиация. Для этого не следует использовать танки. Это будет «народное бедствие, которое лишит центров не только большевизм, но и московитов (русских) вообще».
Вальтер Крюгер был преисполнен тех же чувств, что и высшее руководство Третьего Рейха. Большевики хвастались накануне войны своей несокрушимой мощью и в особенности – тяжелыми пятибашенными «панцерами» «Т-35». А с 22 июня 1941 года эти монстры весом 58 тонн валялись по обочинам проселочных дорог. У самого Вальтера Крюгера было несколько фотографий, где он позирует на фоне этих бронированных большевистских монстров. Большевистский колосс во главе с хитрым усатым азиатом Сталиным оказался на глиняных ногах! Совсем скоро, видимо, к Рождеству, и над Москвой, и над Петербургом взовьются красные знамена со свастикой в белом круге. Интересно, фюрер лично приедет принимать парад победоносного Вермахта на Красной площади?.. Крюгер усмехнулся – забавно, наверное, Адольф Гитлер будет смотреться на трибуне мавзолея большевистского вождя Ленина!..
В оглушительном реве моторов, в стальном лязге гусениц угловатых «панцеров» совсем не слышно было тихого шелеста: словно бы сухим песком по стеклу…
Посреди дороги мгновенно полыхнуло ярчайшее пламя, сокрушительная сила взрыва смяла броню угловатого «Панцера-IV». Прямоугольная башня с характерными скосами внизу взлетела вверх, во все стороны разлетелись стальные траки гусениц, оторванные люки, разбитые катки ходовой части, выбитые силой взрыва заклепки из броневых листов, какие-то обломки деталей.
Генерал-майор Вальтер Крюгер стер с лица копоть и кровь, ошарашенно уставившись на картину разрушений. Внезапно начавшаяся канонада все не прекращалась. Дорогу заволокло сплошным облаком разрывов, из которых вылетали обломки разбитой техники и ошметки окровавленных частей тел. В один момент от двух полков дивизии – танкового и пехотного – остались лишь жалкие остатки. Когда пыль и дым взрывов мощных 150-миллиметровых снарядов рассеялись, дорога представляла собой месиво из обломков и кусков мертвечины.
Крюгер не понимал, что произошло – связи с вышестоящими и нижестоящими штабами не было. Вокруг вдруг ни с того ни с сего разверзся ад! Но самое страшное – командир панцердивизии не понимал вообще, что произошло… Кто мог помешать победоносной поступи расово верной армии Великого Рейха?!! Русские бомбардировщики?.. Их аэродромы разгромлены еще два месяца назад. Балтийский флот большевиков заперт минными постановками Кригсмарине в Финском заливе. Армия отступает, неся потери в людях и технике.
Правда, некоторые офицеры поговаривали, что авиагруппа во время налета на корабли русских, которые уходили из Ревеля, потеряла неоправданно много самолетов. Даже эскадрилья «Jagdgeschwader-54 Grünherz» потеряла почти половину своего состава. Что-то тут было нечисто…
Крюгер огляделся по сторонам. Недалеко дрыгал ногами в предсмертной агонии его ординарец – гауптман Вольф. Осколок снаряда попал ему куда-то в бок, на сером мундире кровь была практически незаметна, а вот под ним уже натекла здоровая лужа. Ординарец дернулся еще пару раз и затих. Пошатываясь, Крюгер побрел вдоль дороги.
Новая серия взрывов снова заставила его упасть в кювет. Снаряды продолжали ложиться довольно плотно. Огромной шаровой молнией взорвался бензовоз, расплескав жидкое пламя на полугусеничный бронетранспортер с пехотой. Вытянутый, похожий на гроб броневик и превратился в гроб, точнее – в крематорий для десятка гитлеровцев…
На железнодорожной станции неподалеку разгружался состав с молодым пополнением – прямиком из Рейха. Восторженные белокурые мальчики поправляли ремни «Y-портупей» и карабинов «Маузер», они уже представляли, как наградой их доблести станут покорные русские женщины…
В гудках паровозов и грохоте колесных сцепок никто не услышал тихий шелест: словно бы сухим песком по стеклу…
Дымно-огненные фонтаны взлетели в небо, разметывая вокруг обломки вместе с оторванными руками-ногами и белокурыми головами. Арийские идеи о расовом превосходстве, к сожалению, вылетают только из пробитых шрапнелью голов…
Ковер кустистых разрывов накрыл состав с пехотой, во все стороны разлетались деревянные обломки вагонов, из пробитого котла локомотива вырывался пар. На соседних железнодорожных путях взлетели на воздух платформы с танками и самоходками. Они тоже прибыли для пополнения из оккупированной Чехии. Но уже никогда не выстрелят по советским людям.
Говоря об оружии, боеприпасах, амуниции, многие забывают о продуктах – а зря. Очень зря. Ведь воюют люди, а им нужна своевременная и, желательно, горячая и вкусная еда. Голодный солдат – не солдат.
Поэтому, когда 150-миллиметровые осколочно-фугасные снаряды попали в большой продуктовый склад Вермахта, в этом была своя логика – логика войны. Сгорели десятки тонн армейской тушенки, суповых концентратов, армейских галет, сухарей, муки и сахара, мяса и масла, а также овощей, собранных на оккупированных Рейхом территориях.
Всех этих десятков тонн продовольствия хватило бы на пропитание целой дивизии Вермахта в течение пары месяцев. А так… Запасы еды снова необходимо было где-то добывать, снова везти эти самые тонны, расходуя топливо и ресурс грузовиков.
И все это складывалось в часы и дни – в драгоценное для Красной Армии время, за которое можно подготовить рубежи обороны вокруг Ленинграда.
А кроме того, полевая кухня является еще своеобразным «местом притяжения» для личного состава. У солдата на фронте одна радость – наесться вволю. Вот и в этот раз вокруг полевой кухни столпились с котелками и кружками пехотинцы Вермахта. Те самые веселые, улыбчивые, белозубые и белокурые мальчики без излишних угрызений совести, которые пришли завоевывать «жизненное пространство на Востоке».
За шутками, разговорами и стуком алюминиевых ложек, клейменных имперским орлом Рейха, о котелки никто и не услышал тихого шороха. Словно бы сухим песком по стеклу…
Внезапные артиллерийские удары буквально преследовали наступающие гитлеровские части в ближнем тылу. Никто из немецких офицеров не мог понять, откуда русские так безжалостно и точно бьют по тыловой инфраструктуре.
В монастыре неподалеку от Пскова, где разместился штаб Группы армий «Север», царили паника и непонимание. Из ближних тылов докладывали о массированных артиллерийских обстрелах. Иногда связь с подразделениями попросту обрывалась, и это означало самое страшное…
Катастрофичность ситуации заключалась в том, что было непонятно, кто ведет эти убийственные артобстрелы. Блокированная в районе Луги мощная группировка русских, которая все еще продолжала сопротивляться, тоже отвлекала на себя весьма значительные силы немецких войск. Но у них по определению не могло быть тяжелой артиллерии. Да и снабжение окруженных по воздуху было парализовано истребителями Люфтваффе…
Риттер Вильгельм фон Лееб покрылся холодным потом, он предположил самое страшное. Неужели все же вышли в Финский залив запертые в своей базе в Кронштадте два сталинских монстра – линкоры «Марат» и «Октябрьская революция»?!! На каждом – дюжина 305-миллиметровых стволов! И это – не считая «мелочи» универсального калибра… Но такого просто не могло быть!
Кроме того, какие-то непонятные сведения приходили от артиллерийских батарей, размещенных на полуострове Юминда. Их радисты пользовались обычными кодами и сообщали, что в расположении частей все нормально. Пару раз на связь выходили оперативные дежурные офицеры, но докладывали что-то невразумительное. Туда отправился разведвзвод на двух легких бронеавтомобилях и четырех мотоциклах с пулеметами, но они попросту пропали. В штабе посчитали, что эта группа стала жертвой какого-нибудь «бродячего отряда» русских, которые пытались выйти из окружения.
Наконец фон Лееб вызвал по засекреченной связи Командующего 1-м Воздушным флотом генерал-полковника Альфреда Келлера. Но для этого требовалось согласовать действия штабов сухопутных войск Вермахта и командования Люфтваффе. Проклиная штабную неразбериху, фон Лееб объяснил Келлеру боевую задачу. Тот пообещал подготовить несколько экипажей разведчиков к вылету, но теперь нужно было подождать, пока соответствующие приказы спустят с уровня командования Люфтфлота на штаб авиакорпуса, а уже оттуда – в разведывательную группу.
Притом где-то в штабе все перепутали и вместо двухмоторного разведчика-бомбардировщика «Дорнье-215» послали на задание легкий связной самолет «Физлер-156» «Шторьх». В итоге тихоходный одномоторный «Аист»[9] пропал где-то над полуостровом Юминда, так ничего и не сообщив по радио.
Через несколько часов, необходимых на согласование и подготовку к вылету, вслед за ним все-таки отправился двухмоторный дальний разведчик «Дорнье-215». Но случилось это уже во второй половине дня, к тому же низкая облачность не позволила что-либо ясно различить на земле. По радио экипаж сообщил, что над полуостровом Юминда самолет обстреляли зенитки и правый мотор поврежден. «Дорнье-215» отвернул на обратный курс, но по пути ему пришлось выполнить вынужденную посадку – настолько серьезными оказались полученные при обстреле повреждения.
И снова гнетущая неизвестность…
Фон Лееб нервничал, хотя и не подавал вида. Хорошим известием стало только то, что внезапные артиллерийские налеты прекратились. Но темп наступления на Ленинград все же был потерян. Требовалось привести в порядок изрядно потрепанные артобстрелами тылы, разбитые железнодорожные станции, полевые склады, немногочисленные шоссейные дороги, особенно важные в болотистой лесной местности. К тому же требовалось заново подвезти топливо и горюче-смазочные материалы, боеприпасы и продовольствие. Эвакуировать раненых… И выяснить, наконец-то, черт побери! – что же все-таки творится на этом проклятом полуострове Юминда.
От этой мысли фон Лееб поморщился, как от зубной боли. Межведомственные дрязги в Третьем Рейхе были притчей во языцех. Именно из-за этого единственный немецкий авианосец «Граф Цеппелин» так и не был достроен. Потому что гросс-адмирал Эрих Редер, который командовал надводным флотом, жестко конкурировал с Командующим Люфтваффе фельдмаршалом Германом Герингом. «Все, что летает – мое!» – неоднократно повторял разжиревший герой воздушных сражений Первой мировой войны.
Теперь вот фон Леебу пришлось обращаться за помощью к командованию Кригсмарине, чтобы прояснить, что же, черт побери, случилось на полуострове Юминда… А делать ему этого очень не хотелось. Не хотелось давать лишние козыри в аппаратной игре военно-политической верхушки Рейха в руки сторонников гросс-адмирала Редера. И сдавая тем самым позиции старого прусского генералитета Вермахта. Но все же, видимо, придется.
В начале Великой Отечественной войны командование Кригсмарине было сильно озабочено возможностью прорыва Краснознаменного Балтийского флота через Финский залив на оперативный простор. Более того, их всерьез беспокоила возможность интернирования советских кораблей в Швеции. Возможно, командование гитлеровского флота опасалось, что крупные корабли смогут усилить оборону Моонзундских островов, Осмуссаара и Ханко, ведь на тот момент они еще находились в руках советских войск. Также существовала вероятность выхода советских тяжелых кораблей на морские коммуникации Германии со Швецией и Финляндией.
Поэтому в сентябре 1941 года для возможного противодействия советским кораблям было создано специальное формирование – немецкий Балтийский флот. В его состав вошли ни много ни мало линкор «Тирпиц», тяжелый крейсер «Адмирал Шеер», легкие крейсера «Нюрнберг», «Лейпциг», «Кельн» и «Эмден», а также три эсминца и пять миноносцев. Уже 23 сентября «Лейпциг» и «Эмден» прибыли в Либаву.
А 24 сентября «Тирпиц» с остальными кораблями заняли позицию у Аландских островов. Этот архипелаг в Балтийском море между Швецией и Финляндией имеет исключительное значение для контроля всей Балтики.
Поэтому, когда фон Лееб все же дозвонился по защищенной связи в штаб соединения Балтийский флот – Кригсмарине, там среагировали относительно быстро. К боевому походу в Либаве стал готовиться легкий крейсер «Лейпциг» вместе с тремя эсминцами. Также была объявлена тревога в 5-й флотилии моторных тральщиков, и 10 «раумботов» приготовились к выходу в море. Все эти силы должны были выяснить обстановку в районе полуострова Юминда, а в случае необходимости – вступить в бой с противником. Огневая мощь кораблей, как полагало командование Кригсмарине, была для этого вполне достаточной.
Глава 10
Тень «Блюхера»
Малый ракетный корабль «Балтийск», спрятавшись в шхерах, ждал подхода немецких боевых кораблей. Архипелаг из мелких скалистых островов, разделенных узкими проливами, идеально скрывал небольшой корабль. Радиолокатор кругового обзора работал в активном режиме – в 1941 году еще очень мало кораблей снабжались локаторами, это был очень сложный, дорогой и ненадежный прибор. К тому же для начала сороковых годов XX века радар был еще и очень громоздким, он занимал много места в тесных отсеках. Поэтому радиолокатором могли похвастаться лишь только некоторые крейсеры и линкоры. Богатые США первыми поняли преимущества связки радара и дальнобойных орудий, но и эти разработки относятся лишь к середине 1942 года.
А сейчас – в 1941 году, в Финском заливе, маленький, меньше 1000 тонн водоизмещением, «Балтийск» обладал подавляющим преимуществом именно в обнаружении целей.
На экране радара появилась россыпь светящихся точек. Одни двигались быстрее, другие – медленнее. Оператору было нелегко: те же мелкие островки-шхеры, что так удачно маскировали русский корабль, давали засветки ложных целей. Тем не менее движущиеся объекты все равно были хорошо различимы.
– Товарищ командир, из-за полуострова Ханко с финской стороны приближаются четыре малоразмерные надводные цели. Классифицирую – катер-тральщик типа Räumboot. Вслед за ними – две единицы, надводные цели, водоизмещение приблизительно 2000 тонн. Класс – эсминец. За ними – надводная цель, водоизмещение – около 8000 тонн, предполагаю, легкий крейсер, – привычно скороговоркой доложил оператор локатора.
– Понял. Докладывать пеленг, дистанцию и скорость целей каждые десять минут.
– Есть.
Командир и офицеры «Балтийска» внезапно столкнулись с очень серьезной проблемой. Дело в том, что в памяти боевой информационно-управляющей системы – «БИУС», имелись данные практически по всем надводным, подводным и воздушным целям, по всем противокорабельным и тактическим ракетам. Но только по тем, что были созданы во второй половине XX и в начале XXI века. А вот с данными по кораблям, подлодкам и самолетам Второй мировой войны данных, что совершенно логично и естественно, – не было. Да и откуда им бы взяться?!
Выручил интерес командира комплекса ПВО «Панцирь-М» Егора Тихонова к военной истории. У него в каюте нашлись иллюстрированные книги по истории техники и вооружения периода Второй мировой. Издания серий «Морская коллекция» и «Авиаколлекция» здорово выручили. Хоть они и были, строго говоря, не военными справочниками, а научно-популярными иллюстрированными изданиями. Как раз иллюстрации, в том числе и силуэты, а также подробнейшие тактико-технические данные и пригодились. Спасибо московскому издательству за такие книги!
Данные о целях пришлось загружать в компьютеры боевой информсистемы вручную, но зато теперь у моряков из России XXI века появилась хоть какая-то возможность классифицировать надводные и воздушные цели. Из этой ситуации выкрутились, но сколько еще проблем, связанных с несоответствием обстоятельств 1941 года и начала XXI века, предстоит решить офицерам, мичманам и матросам «Балтийска»?..
В общем, идущий за тремя эсминцами корабль был классифицирован как легкий крейсер «Лейпциг» полным водоизмещением около 8000 тонн, вооруженный девятью 150-миллиметровыми орудиями главного калибра в трех плоских башнях. Одна из них располагалась на носу и пара – на корме. Крейсеры этого типа были наиболее совершенными в своем классе – например, на них впервые применили в немецком флоте трехорудийные башни. Спущенный на воду на верфи в Вильгельмсхафене в 1928 году, «Лейпциг» считался относительно новым кораблем по меркам 1941 года. Он участвовал в 1937 году в гражданской войне в Испании. Во время одной из заградительных операций у берегов Норвегии и Швеции в декабре 1939 года крейсер был торпедирован британской подводной лодкой «Salmon» и получил серьезные повреждения.
После чего «Лейпциг» счастливо разминулся с советской подводной лодкой «Щ-319» капитан-лейтенанта Николая Агашина, которая торпедировала крейсер, не добившись попадания[10].
И вот теперь «Лейпциг» возглавил морские силы первого удара по полуострову Юминда.
– Надводные цели приближаются, дистанция – три мили, пеленг не меняется, – доложил оператор РЛС.
– Есть. Радисту передать сообщение: «Торпедным катерам – товсь!» Штурман, дашь расчет торпедной атаки и координаты целей.
– Есть, командир. Расчеты готовы, передаю их связисту.
Штурман Гравицкий сейчас работал за своими мудреными приборами, проверяя расчеты вручную и отмеряя курвиметром по карте отрезки дистанции. Но даже в этом случае применение компьютерных вычислений помогало существенно повысить скорость и точность вычислений.
Радист кодом передал данные дивизиону из шести торпедных катеров, которые тоже маскировались в шхерах.
Катерники с нетерпением ждали возможности встретиться в бою с силами Кригсмарине. Как знал капитан-лейтенант Чайка из курса военной истории, сами катера типа «Г-5» особенно не участвовали в начальном периоде Великой Отечественной войны на Балтике. Именно из-за того, что не было нормального командования и целеуказания в хаосе первых недель нападения гитлеровской Германии на СССР. А вот теперь капитан-лейтенант Чайка был готов дать возможность экипажам торпедных катеров балтийцев наверстать упущенное.
– «Подсвечивать» цели локатором, передавать координаты надводных целей, – приказал Виктор Чайка. – Боевая готовность номер один!
– Боевая тревога! Торпедная атака!
Шесть похожих на маленькие подлодки скоростных торпедных катеров-глиссеров типа «Г-5» вырвались из-за прикрытия скалистых островков и встали на редан. Сделанные не из дерева, а из легкого дюралюминия, оснащенные модифицированными авиамоторами, они неслись к цели на головокружительных 50 узлах. А это – более 90 километров в час! Приземистые, обтекаемые, с выступающим «горбом» низкой ходовой рубки, они словно бы парили над водой на выступе-редане в ореоле белопенных брызг.
Немецкие катера-тральщики ринулись было наперерез. Но куда тихоходным «раумботам» угнаться за глиссерами-торпедоносцами! Но зато спаренные скорострельные зенитки по бортам эсминцев Кригсмарине ударили длинными трассирующими очередями. Они ставили огневую завесу, и два советских катера все же напоролись на нее. Естественно, никакой брони на советских торпедных катерах не было. Очереди спаренных 20-миллиметровых и 37-миллиметровых зенитных автоматов мгновенно разорвали их в клочья.
Но остальные четыре советских катера проскочили огневую завесу и сбросили по паре торпед с кормовых аппаратов. И тут же заложили крутой разворот влево, огрызаясь огнем пары крупнокалиберных пулеметов «ДШК» на носу и на приземистой рубке.
Впрочем, не все.
– Одна торпеда не сошла, заклинила, шлюха портовая! Прощайте, братцы – иду на таран! За Родину – за Сталина! – выдал в эфир прямым текстом командир одного из торпедных катеров.
Катер на скорости свыше 90 километров в час врезался в корму немецкого эсминца. Как раз там, где находился запас глубинных бомб!
Шарахнуло так, что все три кормовые башни 127-миллиметровых орудий эсминца взлетели в воздух. Ярчайшая вспышка озарила серое утро суровой Балтики. Сдетонировали и собственные торпеды эсминца в четырехтрубном аппарате. В общем, небольшой корабль и действительно разорвало в клочья.
Тем временем и «торпедный веер» настиг остальные два немецких эсминца.
Череда взрывов разворотила их борта. В один из них попали две торпеды, а второму – хватило и одной. Грохот, истошный скрежет рвущегося металла, рев пламени, свист перегретого пара, вырывающегося из разорванных трубопроводов, гул неистового пламени в стальных отсеках. Вопли умирающих…
«Балтийск» шел позади торпедных катеров, покинув относительно безопасные шхеры. Капитан-лейтенант Чайка наблюдал героическую атаку советских торпедных катеров и потопление сразу трех эсминцев Кригсмарине.
У гитлеровцев сейчас оставались только тихоходные и слабовооруженные катера-тральщики. Но этот «рыбнадзор» пока не в счет…
А вот за ними находился легкий крейсер «Лейпциг». Вот это уже была солидная добыча.
– Штурману – рассчитать параметры движения надводной цели. Командиру «БЧ-2» даю «добро» на применение зенитных ракет «Панцирь» по надводной цели.
Ракеты «ЗПРК» «Панцирь», кроме своего прямого назначения – сбивать все, что летает, являлись «быстрым оружием» в современном морском бою. Ведь именно пуском ракет «ЗРК» «Оса-М» с борта малого ракетного корабля «Мираж» Черноморского флота России 10 августа 2008 года был подбит грузинский катер «Тбилиси» с двумя противокорабельными ракетами «П-15» «Термит» на борту. После того, как другие грузинские корабли сняли с него команду, «Тбилиси» затонул.
Примечательно, что ракетный этот грузинский катер был передан из состава Военно-морских сил Украины, где носил название «Конотоп». Украине, в свою очередь, эта боевая единица досталась при разделе Черноморского флота СССР[11].
Поделиться книгой: